Дети онлайн: опасности в Сети Левченко Анна

Глава 16

Вызов

Когда я первый раз услышала, что в Нидерландах долгое время существовала партия педофилов, это меня шокировало. До того момента вопрос сексуальных связей взрослых мужчин с малолетними детьми я считала исключительной компетенцией правоохранительных органов, которые должны своевременно выявлять растлителей и привлекать к уголовной ответственности. С тех пор прошло несколько лет, и, как вы уже смогли понять из предыдущих глав моей книги, для меня стало очевидным существование педофильского лобби по всему миру. И если раньше педофилы говорить о своих сексуальных пристрастиях могли только на закрытых форумах в Интернете, то теперь, постепенно выходя из тени и поднимая голову, они срывают с себя маски и заявляют о своем существовании, бросая вызов обществу.

В предыдущей главе я приводила примеры попыток легализации педофилии в странах Запада. Возможно, кому-то до сих пор кажется, что нас с вами это не касается и никогда не коснется. К сожалению, это большая ошибка.

21 октября 2014 года на мою электронную почту пришло письмо от некоего Алексея Кузьмина. Его никнейм wojiaoalex (он совпадает с адресом электронной почты отправителя) показался мне жутко знакомым. Я определенно где-то уже видела его. Хочу привести здесь текст этого письма полностью, без каких-либо исправлений и сокращений.

«Уважаемая Анна! Я очень огорчен тем, что вы, такая милая с виду девушка, являетесь руководителем такого проекта, как «Сдай педофила». В этом письме я, на тот случай, если вы – на самом деле хороший, честный человек, попытаюсь вас убедить больше в нем не участвовать. Итак, слушайте. Вы ведь тоже человек, тоже, наверное, испытываете чувства любви и нежности – пусть не к девочке, а ко взрослому мужчине, но все же – и вы вполне могли бы понять и чувства окружающих, в том числе и наши чувства, которые мы по всем законам природы имеем право выражать. Кроме того, руководя таким проектом, вы не считаетесь не только с нашими чувствами, но и с чувствами самих девочек. Вы не верите, что девочки сами хотят с нами общаться и что у нас с ними лучшая в мире дружба, если вы их не пугаете? Тогда позвольте, скажу: моя лучшая подруга (девочка) живет в Санкт-Петербурге, а я в Москве. Вы не представляете, как она рада была, когда я на днях к ней приехал! Она тут же бросилась мне на шею, и я ее обнял с тем же чувством радости от встречи и безраздельной любви, которые были и у нее в тот момент по отношению ко мне. Я знаком и с ее родителями тоже, и они мне одно время даже по скайпу разрешили поговорить с девочкой (познакомились в Болгарии), но потом без объявления запрета перестали идти со мной на контакт. Пришлось ехать. И, даст Бог, это не последняя моя поездка туда. Вы понимаете, о чем я? Если бы не истерия родителей, все было бы нормально, и встречал бы я ее со школы нормально, и я бы с ней дружил и любил ее беспрепятственно, а уж как она меня… И теперь я могу только мечтать о такой жизни! А вот если бы не было педоистерии, такая жизнь была бы для меня реальностью, и для моей любимой девочки тоже! Какие такие «права детей» вы защищаете, позвольте узнать? Те «права», которые прописали для детей политики? Давайте не будем лукавить: если бы вы защищали права детей, вы бы боролись с людьми, которые применяют по отношению к детям насилие (а не что-то, что вы насилием называете, хотя оно таковым не является). Но у вас для этого, видимо, недостаточно сил, и вы переключились на тех людей, у которых искренняя и взаимная дружба и любовь с детьми! Зачем вы это сделали? Неужели вы не понимаете, что это лишь самообман и что от этого страдаем мы, страдают дети, скучая по нам… Не понимаете? Что хорошего вы делаете детям, ведя такую деятельность? Может быть, мы просто не понимаем друг друга? Тогда позвольте объяснить: мы, вопреки таким противоборствующим силам, как ваша команда, строим и несмотря ни на что стараемся ускорить строительство общества, в котором насилия нет. Ни над нами, ни над детьми. Таким образом, мы, в отличие от вас, защищаем права всех и вся, кроме тех, кто демонстрирует по отношению к людям насилие, обман или неуважение. Права. А не условности и обычаи, полезность которых еще предстоит доказать. И поскольку это так, то возникает резонный вопрос: с какой целью вы против нас боретесь, «защищая права детей»? Вы делаете это только из-за того, что все говорят, что педофилы плохие? Или вы это делаете из-за того, что у вас есть на этот счет определенные взгляды? Если верно последнее, то давайте мы с вами подумаем, что дороже: ваши взгляды или счастливая, мирная, красивая, бесконфликтная жизнь в нашей стране, где процветают дружба, любовь и согласие? Поймите, ведь дети – это те, которые когда-то станут взрослыми. И если сейчас запрещать детям общаться с теми, кто их любит, – подумайте, какими они вырастут. Ответ очевиден: в их поведении будет преобладать скованность и подозрительность, они не привыкнут красиво и свободно выражать свои мысли и чувства по отношению к другим людям, их развитие будет протекать неестественно и, в итоге, искаженно. Взгляд будет полон «глубокомыслия», а не радости жизни. Если радость – так надо ж ее обязательно сдержать! Если слезы – тем более! Если что-то плохое происходит – надо держать язык за зубами, чтобы не выглядеть простодушной. Если хорошее – обязательно же надо скрыть восхищение, поскольку надо ж позавидовать, а не порадоваться. Вот такие дети растут благодаря таким движениям, как ваше! Вы это хоть понимаете? Боже мой! Я когда об этом думаю, я иногда не могу сдержать слезы на глазах. Я только становлюсь на колени и молюсь, молюсь, молюсь… чтобы наш мир в эту сторону окончательно не скатился. Тем более я молюсь о той девочке… она сейчас самое лучшее создание в этом мире. Чего вы хотите на самом деле? Зачем вы так боретесь за то, чтобы у всех были традиционные жизненные «ценности»? А не лучше ли придерживаться таких ценностей, как Любовь, Честность, Уважение, Мудрость? Неужели вам последнее не милей того, что вы защищаете? Неужели то счастье, которое мы так любим делить с нашими любимыми девочками, не стоит того, чтобы вы прекратили эту ловлю несогласных? Вы же живой человек, не робот, вас Бог не посылал на эту Землю ради вреда или ради поддакивания большинству. И я верю, что и вы можете найти себе ту нишу на этой Земле, в которой вам будет удобно и в которой вы вместе с тем сможете делать людям хорошее и полезное, а не наоборот. Я понимаю, что у вас могут быть какие бы то ни было личные переживания относительно педофилов и, возможно, какой-либо негативный опыт, но в таком случае, я считаю, вам следует понять, почему так. Вас в детстве или вашего ребенка обидел насильник? Ловите насильников. Вас или вашего ребенка подло бросил на полпути педофил-беспредельщик? Вот и боритесь конкретно с теми, кто так делает. Я желаю вам удачи в жизни, но я очень вас прошу, если вам действительно не безразличны дети – будьте по отношению к ним человечнее и перестаньте, вот перестаньте, ловить тех, кто их любит и находится с ними в прекрасных отношениях, и портить жизнь и нам, и детям! С уважением, Алексей Кузьмин».

Несколько раз перечитав это письмо, я все еще не могла поверить своим глазам. Педофил бросает мне вызов? Или, может быть, это просто сумасшедший? А может быть, кто-то решил надо мной таким образом подшутить? Мне не давала покоя мысль, что адрес электронки кажется очень знакомым. Я воспользовалась интернет-поисковиком, и первое, что выдал поиск, – ветку одного из печально знаменитых педофильских форумов «Нимфетомания». На этом форуме человек, скрывающийся под ником wojiaoalex, сетовал на то, что наше движение «Сдай педофила!» и я лично поспособствовали блокировке очередного домена педофильской социальной сети, на страницах которой нами было обнаружено огромное количество детской порнографии. Таинственный незнакомец был очень опечален этим фактом и озвучил своим друзьям-педофилам план действий. В частности поведал, что написал мне письмо. То самое, которое вы только что прочитали. Приведу цитату из его сообщения.

«Доброго времени суток, дорогие форумчане! Сегодня вечером (если принять во внимание то, что уже половина второго ночи, – вчера) в очередной раз была заблокирована наша соцсеть VAOO. Когда я стал листать информацию по этому поводу в гугле, вышел на группу в контакте сайта одной из представительниц наших противников – Анны Левченко. Так вот, в этой группе движение Анны Левченко «Сдай педофила!» берет на себя ответственность за закрытие соцсети. Я зашел на сам сайт движения Анны Левченко и убедился, что они и правда истинные педоборцы. «Права детей» защищают и все такое… в общем, передо мной на мониторе компьютера разверзся сущий ад. И самое ужасное – они хотят видеть то, что они пишут, в реальной жизни! В общем, не выдержал я это всего, правда… взял электронный адрес этой самой Левченко и написал ей письмо. А вдруг даже этот человек изменит свою позицию, ведь никогда не поздно прекратить делать зло! А вдруг… В общем, здесь, в данной теме, я хочу представить текст своего письма этому человеку на ваш суд. Если кто-то захочет написать ей свое письмо, пишите мне в ЛС – я дам ее электронный адрес, если не знаете. Но надоедать ей письмами, может быть, тоже не стоит – ведь у нас не стоит задача чем-то ей не понравиться – наоборот, пусть она увидит и поймет, что мы хорошие люди!»

Я обычно не веду прямых диалогов с педофилами от своего имени и тем более не пытаюсь с ними спорить, так как это бесполезно.

Убедить педофила в том, что совращение детей – это плохо, все равно что заставить Винни-Пуха перестать есть мед.

И все же любопытство взяло верх. Меня до глубины поразила эта… нет, не смелость, скорее наглость, дерзость автора письма. И я написала ответ.

«Алексей, я, мягко говоря, поражена вашей смелостью. Являясь завсегдатаем педофильского форума и, очевидно, – педофилом (вам ведь нравятся маленькие девочки?), вы пишете письмо руководителю проекта по борьбе с педофилами. Очень интересно. Решила ответить.

Особенно занятно, что вы размещаете петиции и законодательные инициативы, направленные на либерализацию законодательства. Вы очень хотите, чтобы вам, педофилам, предоставили свободу делать с детьми что угодно. Это вы называете борьбой за права детей? Смешно. Вы боретесь за свои права, и мы уже несколько лет за этим наблюдаем. Все, что вам нужно, – снижение так называемого возраста согласия, что позволит вам и вашим друзьям педофилам беспрепятственно совращать маленьких мальчиков и девочек. Этого не будет. В России этого никогда не будет. И мы сделаем все, чтобы все ваши сайты, форумы и прочие «болталки» были не просто закрыты Роскомнадзором, а навсегда уничтожены. Ничего нового вы сейчас не узнали, я постоянно об этом говорю. Но раз уж пошла такая песня, у меня все же возникла к вам парочка простых вопросов.

Вы действительно думаете, что дети нуждаются в вашей «любви»? Девочек какого возраста вы предпочитаете? С какого возраста, по вашему мнению, детям можно заниматься сексом? И еще, вы правда думаете, что кто-то из нормальных людей поверит вам, прочитав простыню бессмысленного текста?»

Ответа не последовало. И я начала искать информацию об этом персонаже. На том же педофильском форуме я нашла еще одно его сообщение.

«Сообщение №1 wojiaoalex» 26.09.2014, 19:09

В России есть так называемый «чат для детей от 10 до 15 лет», он почти всегда полупустой, но там с минуты на минуту заходят классные белки (правда, к сожалению, и зайцы), и с ними бывает довольно легко познакомиться! Что самое приятное – чтобы зайти в чат, не обязательно регистрироваться! Вводишь какой угодно никнейм (можно русскими буквами) – и вперед! Админов там нет, поэтому банить некому, так что бана нет практически ни за что! Исключение – это, наверное, откровенные ругательства и проявление злости или, ну, в общем, негатива, если этот негатив заметит их автоматический «админ»-бот, который и может забанить. Единственный минус – нельзя выбрать город. Заходят с разных городов, поэтому, если находиться не в Москве и не в Питере, вероятность встретить собеседницу из своего города слишком мала. Но для москвичей и питерцев – думаю, вполне себе вариант)) Чтобы попасть в этот чат, нужно в яндексе набрать chat-for-teens, пятая ссылка на данный момент и есть тот самый чат, там еще chatium написано, он российский. Удачи!))»

Для тех, кто подзабыл, напоминаю, что зайцами и белками педофилы называют детей. «Зайцы» – это мальчики, «белки» – соответственно, девочки. Практически сразу по адресу электронной почты и никнейму я нашла автора вышеупомянутых текстов в сети ВКонтакте. В социальных сетях он представлялся так же – Алексей Кузьмин. После нескольких часов поиска я выяснила, что персонаж абсолютно реальный, это его настоящие имя и фамилия. Нашелся и номер телефона, и не где-нибудь, а на сайте по поиску репетиторов по иностранным языкам. Кузьмин закончил Московский лингвистический университет. На тот момент Алексею было двадцать три года и он активно занимался преподавательской деятельностью. Самое ужасное, что он работал в языковом центре с детьми дошкольного возраста.

Очень быстро выяснилось, что в 2012 году Кузьмин уже попадал в поле зрения общественности. Оказывается, он давал интервью телеканалу «Москва 24», в котором признался, что влюблен в семилетнюю девочку. Влюблен – и страдает от этой любви, потому что родители ребенка, узнав о его светлых чувствах, всячески оградили свою дочь от контактов с Алексеем Кузьминым. Скупая слеза скатилась по моей щеке. Какая «романтика»!

На следующий день я позвонила на телеканал «Москва 24» и попыталась найти того корреспондента, который готовил материал с участием Кузьмина. Сотрудники телеканала так и не смогли мне объяснить, почему после признания Алексея, сделанного практически в прямом эфире, о нездоровом интересе к маленькой девочке они в тот же день не вызвали полицию. Сделали репортаж и забыли.

Наша эпопея продолжала набирать обороты. В тот же день я разместила в группе «Сдай педофила!» в социальной сети ВКонтакте и на сайте www.pedofilov.net информацию о Кузьмине. Народному гневу, как всегда, не было предела. Вечер обещал быть скучным, но тут в комментариях к статье появились ответы Алексея. Его абсолютно не смутило внимание к своей персоне, и он начал с пеной у рта отстаивать интересы педофилов. Это продолжалось несколько часов. Еще накануне вечером я отправила его первое письмо Владимиру Рудольфовичу Соловьеву, который прочитал текст в утреннем эфире радиостанции «Вести-ФМ» и обрушился праведным гневом на педофилов всего мира и лично Кузьмина. Кто-то скинул Алексею ссылку на запись радиоэфира. Он не кинулся спешно собирать чемоданы, чтобы пуститься в бега, нет. Он с удвоенной силой продолжил отстаивать свою позицию и явно гордился тем, что о нем говорят перед многомилионной аудиторией.

История потрясла радиослушателей до глубины души. Соведущая Владимира Соловьева Анна Шафран пригласила меня на вечерний эфир той же радиостанции «Вести-ФМ» – поговорить об этой вопиющей ситуации в ее передаче «Принцип действия». Анну я знаю очень давно, мы дружим уже пару лет, познакомившись как раз на ниве моей борьбе с педофилией. Перед эфиром я связалась с ней и предложила позвонить Кузьмину в прямом эфире. Аня согласилась, но считала эту затею провальной. Честно говоря, я тоже не подозревала, что под конец эфира произойдет то, что произошло, но считала, что попытка – не пытка.

Мы придумали легенду. Анна Шафран представится мамой пятилетнего ребенка и попробует договориться с Алексеем о частных уроках английского языка для малыша. Дальше у нас был целый список совместно составленных вопросов, которые мы планировали задать, но обе были уверены, что Кузьмин бросит трубку после первого намека на то, что звонок как-то связан со скандалом, разворачивающимся вокруг его персоны в Интернете. Как же мы ошибались…

Глава 17

Признание в эфире

Передача подходила к концу. Настенные часы в студии неумолимо отсчитывали последние триста секунд эфира. Мучительно длинные телефонные гудки уже почти не оставляли надежды, что мы сумеем дозвониться Алексею Кузьмину. Но тут вдруг раздается щелчок – Кузьмин берет трубку. Анна Шафран через секунду замешательства начинает беседу. Я замерла в нервном ожидании. «У нас должно получиться!» – думала я.

Что должно получиться? Изначально основной задачей для себя мы считали выяснить реальное место работы этого репетитора. К моему удивлению, Кузьмин легко поверил Ане и начал рассказывать об опыте работы – целых полтора года педагогического стажа, высшее образование; назвал место работы (не буду приводить его здесь, чтобы не дискредитировать сеть языковых студий для детей), а также сообщил, что наряду с занятиями в студии он может предложить и частные уроки на дому – у него или у ученика, по желанию. И тут мы перешли к главному. Настал тот самый момент, когда, по нашему общему мнению, Кузьмин должен был бросить трубку в ярости, – вопрос о его связи с педофильским сообществом и скандалом вокруг его персоны в Интернете.

Алексей Владимирович Кузьмин совершенно спокойно подтвердил эту информацию. Он сказал, что тесно связан с сообществом педофилов и состоит в нем. На прямо поставленный вопрос: «Вы педофил?» – он ответил: «Да, я педофил», – и недрогнувшим голосом продолжил беседу. Да, он не видит в сексуальном влечении к детям ничего дурного и искренне не понимает, почему на данном основании мать ребенка должна отказаться от его услуг. Ему такое даже в голову не приходило.

Для Кузьмина педофилия – это не просто его влечение к детям. Это его жизненное кредо, его позиция и идеология, которую он готов отстаивать.

Последний вопрос, который Аня Шафран задала Алексею, – о вере в Бога. Педофил – а теперь мы смело можем его так называть, он этого не отрицает и гордится этим фактом – ответил, что в Бога верит.

Наконец время вышло. Последние секунды… Аня дрожащим голосом завершает эфир. Еще минуту мы не могли поверить, что это все правда, что это действительно произошло. Мы просто не хотели верить. Аня Шафран – человек очень эмоциональный и глубоко верующий, я за нее даже успела испугаться. Это было настоящее потрясение. Из ступора нас вывела ведущая новостного блока, начав читать новости следующего часа. Мы сняли наушники и вышли из эфирной студии. В аппаратной все набросились на нас с вопросами: «Это была шутка?», «Что это было?», «Это правда педофил?», «Что случилось?». Каждый проходивший мимо сотрудник подбегал к Шафран и спрашивал, что это вообще сейчас произошло. Нас обеих трясло – в прямом смысле этого слова, у меня дрожали руки. Хотелось поскорее выйти на воздух. Шок.

На улице я села в машину и включила двигатель. Но еще минут двадцать, если не больше, я была не в состоянии куда-либо ехать. Нервно выкурив в полной тишине несколько сигарет, я включила телефон, и он тут же начал буквально разрываться от десятков СМС и звонков. Немного придя в себя, я все-таки доехала до дома. После эфира мне хотелось долго мыться, тереть кожу мочалкой до изнеможения, чтобы смыть с себя эту грязь, смыть даже мысли о том, что в нашем мире стало возможно такое. Мы все это допустили.

Было около одиннадцати часов вечера. Я нашла сайт языкового клуба, в котором работал Кузьмин, их страничку в социальной сети, и спустя сорок минут стала обладателем номера мобильного телефона генерального директора. Конечно, я ему сразу позвонила и была готова ко всему. Рассказала про эфир, про переписки Кузьмина на педофильских сайтах… Рассказала все. Директор оказался очень адекватным мужчиной и до трех часов ночи вместе со мной занимался сбором информации о своем горе-сотруднике. Конечно, он тоже пришел в смятение от всего случившегося. Он сразу же уволил Кузьмина, подготовил заявление в полицию и до завершения всех проверок закрыл филиал, в котором работал педофил. Следующим утром он дал комментарий Владимиру Соловьеву по сложившейся ситуации.

Поднялся шум, прошли проверки – но миновало несколько месяцев, и вот Алексей Кузьмин снова сидит в социальных сетях, общается с товарищами и оставляет комментарии. Привлечь его к ответственности не удалось – не был доказан ни один факт его сексуальных контактов с детьми. Зато выяснилось, что Кузьмин состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом «шизофрения». Как удалось этому человеку получить высшее образование, несколько лет работать педагогом и устроиться на работу в престижный детский языковой центр – остается для меня загадкой до сих пор.

Пожалуй, тему можно было бы закрыть, списав все на психа со справкой, – но такие истории стали происходить в нашей стране все чаще и чаще. И стало все труднее ссылаться на осенние и весенние «обострения» у «психов», пытаясь найти для себя хоть какое-то оправдание творящемуся вокруг кошмару. Становится видна чудовищная закономерность. Хочу рассказать еще одну историю, как две капли воды похожую на эпопею с Кузьминым. Только произошла она не в Москве, а в Новосибирске.

Февраль 2015 года. На сайте www.pedofilov.net мы фиксируем жалобу на страницу «педофила» Дмитрия Бояркина. В ходе проверки выясняется, что человек активно отстаивает на своей публичной странице в социальной сети идеи легализации педофилии и абсолютно всех наркотиков. «Педофилия – это хорошо, если по взаимному согласию! Если пятилетний ребенок вам улыбнулся или хотя бы подмигнул, вы смело можете заняться с ним сексом!» – и все в таком духе.

Я попыталась пообщаться с Дмитрием в личной переписке, но в приватном чате он отказался отвечать на мои вопросы и призвал к публичной дискуссии. Это нетипичное поведение для педофилов – пока что они чаще стараются скрыть свою сущность. Все-таки большинство из них еще боится народной расправы даже за попытки оправдания педофилии. А тут – публичная дискуссия. То ли очередной городской сумасшедший, то ли убежденный педофил. Я уведомила Бояркина, что в случае отсутствия с его стороны объяснений по поводу размещенной на его странице информации его фотографии будут опубликованы в нашем сообществе «Сдай педофила!». Молчание.

Листаю дальше его страничку. Смотрю фотографии. Взрослый мужчина лет пятидесяти на вид. Женат. Есть дети. На фото – примерный семьянин и отец. Семейные поездки в Томск, рыбалка, дача, фото личного автомобиля, где четко виден государственный регистрационный знак. У меня закрались сомнения: «А вдруг кто-то просто решил подставить мужика, залил его фотографии в фейковый аккаунт и пытается таким образом его скомпрометировать?» Бывает всякое. Но по номеру телефона, размещенному на той же странице, удалось найти сайт организации, в которой трудился Дмитрий Бояркин, – Новосибирский муниципальный центр патриотического воспитания «Виктория». Бояркин числился там педагогом дополнительного образования и занимался как раз-таки патриотическим воспитанием молодежи.

Мы с коллегами стали дозваниваться в этот центр. С грехом пополам удалось в середине рабочего дня найти директора. Несмотря на то что я представилась общественным помощником Павла Алексеевича Астахова, никакой реакции поначалу не последовало. «Я занят! У меня совещание! Перезвоните позже!» Только через два с половиной часа, когда я уже устала вежливо разговаривать и высказала директору все, что думаю про его «совещания», он соизволил со мной поговорить.

Директор был уже в курсе ситуации благодаря местному управлению образования, куда я дозвонилась заранее, и судорожно пытался придумать, что ему делать. К тому моменту я не спала уже тридцать два часа. Меня клятвенно заверили, что Бояркин уже не работает в «Виктории», точнее – не будет работать: его уволят по статье за служебное несоответствие. Директор пообещал написать заявление в полицию. Написал или нет – не знаю, но своим юристам я поручила подготовить обращение в Следственный комитет, и оно было направлено туда в тот же день.

На следующий день нам сообщили, что Бояркин, вызванный «на ковер» к директору для дачи объяснений по поводу его высказываний в социальных сетях, прямо в кабинете начальства заявил, что его увольняют ни за что. То, что его увольняют из центра патриотического воспитания детей за пропаганду идей педофилии и наркомании, по его мнению, является нарушением его права на свободу слова. Чему за год работы с детьми он успел их научить – тайна, покрытая мраком, но уже понятно, что патриотическое воспитание там и рядом не стояло.

Руководство центра оправдывается тем, что не знало ничего о страничке своего сотрудника ВКонтакте, да и вообще у них нет такой практики – следить за высказываниями преподавателей в Интернете. Большинству сотрудников далеко за сорок, и мало кто из них «на ты» с компьютером. Однако, даже если опустить тот факт, что Бояркин все это время вел активную пропаганду преступлений против несовершеннолетних в сети, трудно не заподозрить центр «Виктория» в халатном отношении к подбору персонала. Дело в том, что Дмитрий уже не раз светился в местных СМИ – так, он пикетировал ФСКН города Новосибирска с требованием отменить уголовное наказание за продажу и распространение наркотических веществ.

Мы связались с местными журналистами и передали им материалы, которыми располагали. «Комсомольская правда» 12 февраля 2015 года опубликовала на сайте издания статью о похождениях педагога-педофила, а на одноименном радио вышла в эфир передача на эту же тему. Спустя несколько дней подключились журналисты федеральных каналов. Бояркин дал интервью телеканалу НТВ, в котором подтвердил, что страничка ВКонтакте действительно его и что он на полном серьезе выступает за легализацию педофилии, наркотиков, оружия, и вообще полную свободу.

Дмитрий Бояркин, точно так же, как и наш предыдущий «герой» Алексей Кузьмин, абсолютно ничего не боится. Я долго мучилась вопросом, почему это происходит и как связаны эти два незнакомых друг с другом человека с такой похожей риторикой. Наконец мне удалось выяснить, что их объединяет. Оказывается, они оба состоят в так называемой Либертарианской партии. Эта партия выступает в том числе и за легализацию педофилии и наркотиков. В настоящий момент у партии либертарианцев есть уже шестьдесят четыре отделения в регионах Российской Федерации и она числится в списках Министерства юстиции в качестве инициативной группы – это первый этап, который проходят все политические партии перед государственной регистрацией.

Нам удалось пообщаться с членами этой партии из нескольких регионов. На вопросы о поддержке данной партией педофильских законопроектов они говорят, что если «ребенка не изнасиловали», а он «сам согласился на секс», то все в порядке. «Государство не должно лезть в личную жизнь людей». Семейный кодекс они предлагают упразднить, институт традиционного брака – тоже. По их мнению, нужно разрешить вступать в брак кому угодно, вне зависимости от пола и возраста. Приведу прямую цитату из программы этой партии.

Индивид, а не семья, является «ячейкой общества». Только за физическими лицами либертарианская идеология признает права, не вытекающие из договорных обязательств. Брачный контракт – договор дееспособных индивидов. Количество и половой состав участников брачного договора не могут определяться законодательно. Брачный договор не может к чему-либо обязывать третьи стороны. Либертарианцы призывают отказаться от действующего Семейного кодекса. Все вопросы, ныне отданные на откуп семейному законодательству (статус членов семьи, раздел имущества, усыновление, гражданство ребёнка), могут решаться типовыми или индивидуализированными договорами; спорные случаи будут решаться судом».

«С момента рождения ребенка никто не вправе умышленно причинять вред его жизни и здоровью. Становление дееспособности ребенка происходит по мере его эмансипации от родителей/опекунов и не обязательно привязывается к достижению определенного возраста. Вопрос «возраста согласия» ребенка до его эмансипации должен находиться в ведении родителей/опекунов. Институт усыновления должен быть полностью выведен из-под контроля государства и освобожден от государственного регулирования».

13 февраля 2015 года на юридическом факультете МГУ имени Ломоносова люди пытались провести встречу со студентами. Нам удалось вовремя уведомить деканат насчет несанкционированной встречи со студентами лидера незарегистрированной партии, пропагандирующей легализацию наркотиков и педофилии. Вообще эта партия напоминает по сути тоталитарную секту, члены которой, как болванчики, повторяют одни и те же заученные фразы и не способны дать вразумительного ответа ни на один вопрос. Притом существует она не только в России. Корни либертарианства ведут, как всегда, в США.

Естественно, возникает вопрос к правоохранительным органам нашей страны: как стало возможным вовлечение большого числа людей во всех регионах в деятельность организации, подрывающей основы конституционного строя РФ и ведущей целенаправленную политику по разложению российского общества и уничтожению семейных ценностей? Но еще больше вопросов у меня к нам с вами, дорогие читатели, к нашему российскому обществу.

Как мы с вами допустили, что педофилам в нашей стране уже дают политические трибуны и место для дискуссий в федеральных эфирах? Вместо того чтобы сидеть в тюрьме, они ухмыляются нам в лицо с экранов наших телевизоров, и единственное, что мы можем сделать, – это в сердцах бросить пультом в новенькую «плазму». Но и этого мы не сделаем. Потому что технику менять нынче дорого.

Глава 18

Семь лет

24 февраля 2015 года. Три часа ночи. Раз за разом прокручиваю в голове эту дату и не могу, никак не могу отвлечься от навязчивой мысли. Двадцать четвертое февраля. Только сегодня я в полной мере могу осознать, что произошло в моей жизни. Что произошло со мной.

Двадцать четвертое февраля. В этот день семь лет назад у меня была мечта. Мы сидели с подругой на боковых полках плацкартного вагона поезда Воронеж–Санкт-Петербург и мечтали, чтобы поезд тронулся и увез нас из этого города навсегда. Неважно, куда. Не имеет значения пункт назначения. Даже если бы этот поезд вдруг взлетел на воздух вместе со всеми пассажирами, наверное, нам было бы легче. Хоть в космос, хоть к самому Господу Богу. Ничего уже не имело значения. Двадцать четвертое февраля.

В тот день мы с подругой отправлялись с вокзала «Воронеж-1» не в Питер. Мы уезжали в никуда. Ксюша без остановки твердила про детский рюкзачок с Микки-Маусом, сиротливо стоявший в прихожей арендованной нами квартиры и молчаливо возлагавший на нее ответственность за детей всего человечества. Рюкзачок стоял перед закрытой дверью, ведущей в дальнюю комнату. Поворот ключа в замочной скважине. Один, второй, третий. Так громко. Невыносимо.

Секундой раньше Ксюша успела увидеть Максима Маркина на кровати, целующего девятилетнего мальчика в губы.

У меня тряслись руки. Тогда. Сейчас я просто ощущаю холод. Лед. И сквозь прозрачный лед я раз за разом вижу эту картину. Взрослый мужик, когда-то казавшийся нам другом и товарищем, целует в губы маленького мальчика. Поворот ключа в замочной скважине. Один за другим. И поезд, который увозит нас не из города. Под мерный стук колес мы медленно выезжаем в мир. Ад остался позади. Тогда нам так казалось.

Звонит телефон. Это двоюродная сестра Максима. Катя. Страх, ужас, боль – все за три секунды. «Ответить». Она выплескивает на меня поток информации. А я в поезде – и ничего не могу сделать. Слушаю. «Он в квартире. С мальчиком. Они целуются и смотрят порно. Он раздевает его. Я хватаю со стола бутылку шампанского и с силой бью об угол. Она разбивается. В моих руках прелестная роза. Я хочу, чтобы ее зеленые лепестки с острыми краями обагрились кровью. Его кровью. Я хочу его убить. Настолько сильно, что это выворачивает мою душу наизнанку. У меня больше нет души. Там пустота. Мгла. Вакуум. Смерть. Но я теряю силы. Я выпускаю свое оружие из рук. С оглушающим звоном моя «роза» падает на пол. Я ничего не вижу. Ничего не вижу. Сквозь слезы. Это все предательские слезы. Мой брат. Мой любимый старший брат. Брат. Брат. Это слово молотком стучит мне в виски. Я не предатель. Брат. Я разворачиваюсь и убегаю. Я все видела. Своими глазами. Нет. Этого не может быть. Мой брат. Мой старший брат. Любимый. Три поворота ключа в замочной скважине. Громко. Невыносимо. Три пролета вниз по лестнице стремя голову. Железная дверь. Улица. Двор. Мороз. Люди, спешащие с работы домой. Люди!!!! На город опустилась ночь. Может, мне это приснилось? Этого не может быть. Мой брат. Брат. С мальчиком, который успел бросить на меня свой ангельский взгляд. Карие глаза. Я никогда не смогу забыть. Брат. Мой брат. Пе-до-фил? Произношу это мысленно по слогам. Пытаюсь понять и не могу. Я не могу найти этому оправдания. Мальчику девять лет. Девять. Глубокий вдох. Теперь уже осознанно. Мой брат – педофил. Бежать, скорее, бежать отсюда, куда глаза глядят. Слезы. Ветер».

Бросаю трубку. Слезы. Стук колес. Тихая истерика, переходящая в ступор. Воспоминания, мысли. Невозможно. Это невозможно. Руки холодные. Холод везде. Меня пробивает озноб. Я все знаю. Теперь я все знаю про него. Мой друг. Мой учитель. Веселый, жизнерадостный. Как??? Почему мы раньше не заметили? Это преступление… Почему не позвонили в милицию?

Сестра. Катя. Она не верила. Она сказала, что все это неправда. Звонила. Что-то кричала в трубку сейчас. Уже не помню. Не помню. Не хочу знать. Ехать сутки. Стук колес. Бесконечные сигареты в тамбуре. Дым так успокаивает. Нет, ложь. Ничего не успокаивает. Вагоны мерно покачиваются, колеса отстукивают мерный ритм. Сутки на северо-запад. Как можно дальше отсюда. Взорвите эту планету. Сейчас же. Можно я умру прямо сейчас, здесь? Я хочу перестать чувствовать эту боль.

Мы разгоняемся. На окнах причудливые рисунки. Я не могу больше их видеть. В детстве так любила рассматривать зимние узоры на стекле. Сейчас тошнит. От всего. Скорее, дальше, прочь из этого города. Я не знаю, что мне делать. Я рассказала всем. Многие не могут поверить. Может, экскурсии организовать?

Тщетно пытаюсь заснуть. Вспоминаю ту ночь. Когда осталась с ним в квартире одна. Все еще не веря. В надежде получить доказательства. Лучше бы я этого не делала! Один на один в квартире с педофилом, который уже разоблачен. Он не догадывается, что я знаю. Он это чувствует. Он уже унюхал запах опасности. У него всегда с собой нож. Охотничий нож с острым лезвием. Он носит его на поясе. Ложимся спать. Я притворяюсь. Спустя некоторое время он встает со своей раскладушки. Берет перчатки, шапку, нож. Идет к двери в темноте. Ночь. Он все знает. Он знает, что я знаю.

У него нож. Он методично раскладывает на тумбочке в прихожей предметы. Свой кошелек, паспорт, смятую анкету мальчика из «объединения». Его ученика. Того самого. Девять лет. Карие глаза. Темные волосы. Он называл его Пиратом. Он любил давать детям клички. Таким способом он хотел показать, что идет к ребенку домой. Идет мстить. Он обещал. Он обещал, что, если мальчик откажется от занятий в его кружке и перестанет посещать индивидуальные занятия с поцелуями, – он убьет его и его родителей и покончит с собой. Потому что это любовь. Его любовь умрет только вместе с ним. Я все знаю. Я бросаюсь к двери, я вижу, как блестит на его поясе остро заточенный нож. Я вижу его. Я представляю, как он войдет мне под ребра. Я бегу. Но он пугается. Пугается меня и говорит нелепость: «шел в туалет». Я вынимаю ключи из двери и прячу. Два часа до рассвета. Он засыпает. Меня колотит. Охотничий нож, паспорт, детская анкета мальчика на тумбочке. Я забираю свои ключи и ухожу. Нет, это все неправда, это страшный сон. Мне все это приснилось. Нет, не убеждает. Было, было, было. Это не кино. Нельзя нажать красную кнопку. Нельзя.

Все, не могу заснуть. Беру плеер, выхожу в тамбур, закуриваю. Встречаю рассвет. Мимо проносится другая жизнь. Поселки, поля, реки, полустанки. Деревья, деревья, деревья. Возвращаюсь в вагон. Ксюша не спит. Идем в вагон-ресторан. Заказываем вино. Закурили. Молчим. Пьем. Смотрим в окно. Я знаю, о чем думает она. Она знает, о чем думаю я. Рюкзачок с Микки-Маусом, школьный дневник, нож, анкета, карие бездонные глаза ребенка. Длинные ресницы. Никуда от этого не деться. Поезд мчит все дальше на северо-запад. Скоро Питер. Светает. Возвращаемся в вагон и проваливаемся в сон.

Будит проводница. За час. Свет, бессмысленный и беспощадный свет в вагоне за час до прибытия поезда. Достаю плеер, слушаю музыку. Болота, деревья, болота, деревья. Московский вокзал. Платформа. Город. Другой город. Уехать за тысячу километров, чтобы подумать. Бессмысленно бродим. Улицы, переулки, набережные, кладбище, Александро-Невская лавра. Ставим свечки. Уходим. Спускаемся в метро. Поток пассажиров выплевывает нас где-то на Невском. Дворцовая. Эрмитаж. Набережные Невы. Мосты, мосты, мосты. Холодно. Вечер. Интернет-кафе и случайные знакомства. Нужно где-то спать. Гостиница, бутылка шампанского на двоих, тайно пронесенная мимо ресепшен. Маленький уютный номер с двумя кроватями и сломанным шкафом. Утро. Прогулки. Снова в поезд. Обратно. Мы успели все обдумать, мы все решили.

Мне кажется, я спала сутки. Проснулись в Воронеже. Пришли в ту квартиру. Я с ходу схватила старый казенный стул и разбила о стену. В щепки. Под руку попалась банка ярко-красной гуаши. В стену. Вдребезги. В холодильнике нашли мартини. Выпили. Посмотрели на кровать, где три дня назад лежал Маркин с ребенком. Еще выпили. Глаза мозолит все еще нарядная, но изрядно осыпавшаяся новогодняя елка. Когда-то здесь ей было приказано служить символом праздника, Нового года. Новых мечтаний. Кутылая ель с остатками иголок. Собрали все иголки в кучу и подожгли. Гори оно синим пламенем! «Гори, прошлая жизнь, гори, страдание!» Паркет испортим… Потушили. Дым коромыслом. Разъехались по домам.

Звонит сестра Маркина. «Надо встретиться!» – «Давай! Еду. Через час на квартире». Встречаемся. Что-то говорит про любовь к брату. Про прощение. Сама не понимает. Час сидим в молчании. «Не сдашь?» – «Сдам». Слезы. Слезы. Не выдерживаю. Хватаю бейсбольную биту. Скидываю на пол тарелки на кухне. С размахом. Те, что не разлетелись вдребезги, добиваю битой. Катя присоединяется. Перенесли. Выдохнули.

Поворот ключа в замке. Пришел Маркин. Что-то несет про извинения и искреннюю любовь к детям. Не понимаю. Смотрю через плечо в его ноутбук. Форумы педофилов. Таблетки. Суицид. Думала – он для себя. Нет. В итоге дал таблетки другому своему «возлюбленному» двенадцати лет. Его он называл Третий. Почему – не помню. Было у него какое-то обоснование. Сказал, что он такой уже восемь лет (на тот момент), и умолял принять его таким, какой он есть. Оставила его с Катей плакаться друг у друга на груди, уехала. В тот день она хотела вскрыть вены.

Прошло недели две. Решилась. Напоили его, забрали ноутбук. Все вместе. Позвала подруг. Скопировали на флешку содержимое. Пошла в прокуратуру писать заявление. До этого с мамой ребенка поговорила. В ее машине. Ей все равно. Убедилась в правильности своего решения. Только на моих глазах он совратил четверых мальчиков. Уговорила детей не молчать. Нашла свидетелей. Дали показания все.

Обещали посадить. Выпустили через три дня. Этого я уже не знала. Ключи от квартиры отдала хозяину. Через полгода – шок: уголовное дело прекращено. Он опять со своими мальчиками. В клубе. Арт-директор. Знакомые рассказали. Ушла с головой в учебу. Пыталась понять, как такое возможно в нашей стране. Не смогла. Мне восемнадцать, как я могла в такое вляпаться? Многие смотрели с укором: «Как ты могла сдать его прокурорским? Он же наш друг! Лезть в чужую личную жизнь неприлично»! Личная жизнь двадцатичетырехлетнего парня с девятилетними мальчиками? Новое веяние. Вазелин, все дела. Тошнотворно. Противно. Ничего нельзя сделать. Улыбаемся и машем. Забыли. А я не могу. Не могу забыть.

Прошло два года. Я выявила и посадила на тот момент уже больше четырех десятков таких, как он. Маркин мне здорово помог, сам не зная того. Его компьютер дал мне доступ на педофильские форумы, я изучила педофильский сленг и повадки. Я создала сотню виртуальных педофилов. На эту приманку попались многие. Обо мне говорят, мой блог цитируют СМИ, меня зовут на ток-шоу. Даю интервью «Комсомолке» и рассказываю про Маркина. Снова уголовное дело, снова допросы. Все впустую. Хоть и прокуратуру расформировали на следственный комитет и прокурорских, и дело не в районе, а в области. Ноль толку. Звенящая тишина.

Переехала в Москву. Работала над проектом. Осенью 2013-го ездили с операми задерживать банду педофилов в Егорьевск. Греюсь в чьей-то «Тойоте». Звонок. Воронежские журналисты сообщают: «Маркина задержали в очередной раз». Просят комментарий. Что-то говорю. Не помню. На автомате совершенно. Скидывают ссылку на статью.

«В течение нескольких дней полиция искала пропавшего одиннадцатилетнего мальчика. Маме он сказал, что ушел гулять с другом, но ночевать не вернулся. Благодаря телефонному биллингу найти ребенка смогли. Он был на квартире у двадцатидевятилетнего Максима Маркина. Следователи начали проверять, не были ли в отношении подростка совершены какие-либо противоправные действия. От увиденного следователи были в шоке.

В квартире у «дяди» нашли фото и видео эротических снимков подростков. Пропавший мальчик рассказал следователям, что с ним делал дядя Максим. В гостях мальчики должны были голыми позировать перед камерами, пока их взрослый друг снимал видео и фото. Кроме этого «дядя» Максим подходил к школьникам и дотрагивался до их интимных мест. За работу школьники получали деньги и подарки.

Как ранее рассказывали в СУ СК по Воронежской области «Блокноту Воронеж», пострадавший одиннидцатилетний мальчик не сильно переживал о случившимся.

– Мальчик сожалел, что так и не получил деньги. Создалось впечатление, что ребенок был на той квартире не один раз, рассказывал обо всем так, словно речь шла о чем-то будничном, – рассказали в Следственном отделе по Коминтерновскому району СУ СКР.

Жертвами стали четыре подростка?

Расследование дела шло больше года. Следователи смогли установить, что жертвами двадцатидевятилетнего Максима стали еще три подростка.

Один из ребят стал жертвой дяди Максима дважды. Первый случай произошел в июле, а затем мужчина стал угрожать подростку, что покажет фото друзьям, и потребовал фотосессию еще и в августе 2013-го. Мальчик согласился. Два других четырнадцатилетних школьника пострадали в июле, а в октябре – одиннадцатилетний мальчик.

Анна Левченко, помощник уполномоченного по правам ребенка РФ, после задержания педофила сказала, что ранее его уже отпускали два раза.

По ее словам, еще в 2009 году на Максима Маркина хотели завести дело, но расследование не довели до конца. Тогда пострадавшие отказались от показаний, а родители не хотели скандала. Ситуация повторилась в 2010 году.

– Я однажды разговаривала со знакомым фээсбэшником, он меня заверил, что Маркин женился, одумался и бросил старое занятие. Еще он сказал: «Ну что ты хочешь, если бы Маркина посадили тогда (он работал учителем музыки во Дворце детей и юношества), надо было бы уволить директора Дворца за халатность, а он – друг мэра, а мэр – друг прокурора города. Дело развалили, – рассказывала Анна Левченко.

Молодой человек раньше работал преподавателем музыки во Дворце детей и юношества. Кроме этого, он и сам играл в рок-группе и постоянно общался с музыкантами и владел звукозаписывающей студией.

Сотрудники СУ СК по Воронежской области завели несколько уголовных дел в отношении Максима Маркина: «Насильственные действия сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшего, совершенные в отношении несовершеннолетнего», «Понуждение к действиям сексуального характера путем шантажа, совершенное в отношении несовершеннолетнего», «Насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста». Обвиняемому грозит до двадцати пяти лет лишения свободы.

Сейчас дело находится на рассмотрении в Воронежском областном суде»[10].

2015 год. Двадцать четвертое февраля. Мне двадцать четыре. Месяц назад начался суд. Только месяц назад. Прошло семь лет. Суд над Маркиным состоится только по новым эпизодам. Два предыдущих уголовных дела, за каждым из которых стоят жизни и судьбы искалеченных этим недоумком детей, благополучно канули в Лету. Точно так же, как и проверка признаний Максима Маркина в том, что педофильными наклонностями на момент возбуждения того, самого первого уголовного дела о растлении четырех мальчиков, он страдал уже восемь лет. Сколько всего на его счету искалеченных детей – не знает никто. 24 февраля 2015 года. С четырехдневным опозданием мне приходит повестка в суд. Но повестка эта опоздала не на четыре дня, а на семь лет[11].

Глава 19

Поколение ноль

В предыдущих главах я много говорила о преступлениях, которые педофилы и другие извращенцы совершают, используя социальные сети. Знакомятся с детьми, завязывают переписки, приглашают на встречи. Но это лишь одна сторона медали. Есть и другая. Многим не понравятся мои слова, но если у вас есть дети и они имеют доступ в Интернет, знать эти вещи жизненно необходимо.

Каждый раз, снова и снова, мы возвращаемся к одному и тому же вопросу: «Как защитить ребенка от педофила?» И раз за разом я буду повторять: ошибки в воспитании ребенка, особенно подростка, могут привести к роковым последствиям.

И тут речь пойдет не только о педофилах, а о сексуальном воспитании подростков вообще. На эту тему говорить у нас не принято. А говорить необходимо. Конечно, нельзя ударяться в крайности, как это делают в некоторых странах Европы. Любому здравомыслящему человеку этот факт очевиден. Но почему у нас в стране получается так, что родители в стеснении и смущении либо откладывают разговор до последнего, наивно думая, что в школе все и так расскажут на специальных уроках, а школьные учителя столь же халатно подходят к вопросу? Я говорю сейчас не обо всех родителях и не о каждой школе, есть позитивные примеры, их немало. Но я все больше и больше склоняюсь к мысли, что преступления сексуального характера очень часто провоцируют и сами подростки. В это никто не хочет верить, но это факт.

Проблема колоссальная.

В одной лишь социальной сети ВКонтакте существует порядка двух тысяч групп знакомств для подростков.

Представители старшего поколения могут спросить меня: «А что такого? Детишки общаются!» И я отвечу: дорогие мои родители, эпоха журнала «Мурзилка» прошла! Это тогда в детских журналах публиковали невинные объявления о поиске друзей по переписке. Сейчас ситуация изменилась кардинально. Группы знакомств для детей от десяти до пятнадцати лет подразумевают исключительно сексуальный подтекст. Существуют даже группы знакомств для подростков-геев до восемнадцати лет, для юных лесбиянок, маленьких бисексуалов и прочие группы по интересам.

Если хотите проверить – зайдите в социальную сеть и вбейте во внутреннем поисковике следующие фразы: «знакомства для подростков», «секс-знакомства для подростков», «знакомства для детей». Кликните на первые две-три ссылки – и вы ужаснетесь. Только по запросу «знакомства для подростков» 26 февраля 2015 года поиск выдал 1175 сообществ. Общее количество подписчиков этих сообществ составляет 262 406 человек. Большинство из них – дети.

Подростков никто не заставляет вступать в эти сообщества. Они сами охотно подписываются на группы и публикуют в них свои фотографии и объявления. Очень часто сообщения носят неприкрытый сексуальный подтекст, а фотографиям позавидует редакция журнала «Флирт», специализирующегося на девушках легкого поведения. Только здесь, не забываем, речь идет о детях. И во многих случаях простой перепиской в чатах дело не ограничивается. Подростки созваниваются между собой в скайпе, притом отнюдь не для того, чтобы поговорить о погоде. Они раздеваются перед веб-камерами, делают откровенные фотоснимки и порой сами же и выкладывают их в открытый доступ. Естественно, что завсегдатаями таких сообществ являются и педофилы.

Где родители этих двухсот тысяч детей, которые сидят в подобных сообществах целыми днями?

Этим же вопросом задалась и моя коллега, оператор горячей линии «Сдай педофила!» Аня Кургузова. Недавно она не выдержала и написала в одной из наших групп в социальных сетях обращение к родителям.

«Звонки на горячую линию уже не повергают меня в шок каждый раз, но с каждым разом внутри растет комок возмущения. Возмущение к родителям, к детям, к учителям.

Звонок: у меня дочка переписывается в ВК с мужчиной. Сколько лет дочке? Двенадцать (бывают варианты от десяти лет).

РОДИТЕЛИ!! А вы вообще в курсе, что официально регистрация в соцсети ВКонтакте разрешена с шестнадцати лет?! Вы изначально регистрируете (или разрешаете зарегистрироваться) ребенка там, где ему еще РАНО НАХОДИТЬСЯ!!!! ЗАЧЕМ?! Ответ поражает: ну, они общаются с одноклассниками, или учительница создала группу класса. Слушайте, ну уж с одноклассниками можно общаться в школе, по телефону, на улице, скайп, вибер, вотсапп, аська… Ладно… дело сделано, уже назад не вернешь.

А дальше я читаю переписку маленькой девочки со взрослым мужчиной. И думаю, ЧТО должно происходить в семье этого ребенка, чтобы девочка, получив порнофото, спрашивала у мужчины «а что это такое белое?; ой а как же много мужчин там с одной женщиной; а я даже не целовалась еще, я маленькая и только за ручку с мальчиком ходила».

Почему у меня есть уверенность, что дети моих знакомых, получив подобные фото, сразу сказали бы маме? Почему в этих семьях не так? Почему девочка спрашивает «а в попу разве не больно» и дает свой номер телефона и адрес совершенно незнакомому мужчине?

А мальчики десяти-тринадцати лет… Они после двух «люблю тебя» от опять же незнакомого мужика также признаются ему в любви, жаждут встречи. КАК?! Как десятилетний пацан может желать мужика, если он и девочку-то ни разу не целовал. ЧТО происходит в семье этого ребенка, когда он выходит из Интернета?!

Родители! Очнитесь! Оторвите детей от компьютера, ведь в нашем детстве этого всего не было! Не было ВКонтакте, Интернета. Мы гуляли во дворе, играли в «казаки-разбойники» и с криком «помогите» бежали от придурков, которые выходили из-за куста и показывали пипиську. (Одно время в моем дворе была пара таких случаев в 90-х.) И мы бежали жаловаться родителям, а не подходили к этому извращенцу и не расспрашивали: что это и как.

Следите за своими детьми (в хорошем смысле), это не собачка, которую только кормить и купать надо. Это ВАШ ребенок, и ВЫ за него отвечаете! А ВАМ плевать… Да, ситуации разные, многие работают сутками, некоторые просто своими интересами заняты… Но итог один. «Моему ребенку в ВК написал мужчина с предложением секса. Как такое может быть. Я в шоке, она у нас тихая спокойная девочка, но она отправила ему фото себя голой».

А потом родителям стыдно и страшно обращаться в полицию… Знаете что? Довели до такого? Несите ответственность, НЕ УДАЛЯЙТЕ переписку и ЗВОНИТЕ нам!»

Я полностью согласна со своей коллегой. Сама не раз сталкивалась с удивленными мамочками, которые наперебой рассказывали, как они шокированы случившимся, говорили, что рыдали полночи, – а их дочери продолжали отправлять педофилам и просто каким-то неизвестным подросткам свои откровенные фотографии.

Всегда правда вскрывается, когда уже поздно. И все кричат, требуют посадить педофила. А на деле зачастую получается вот что.

Звонок на горячую линию из Екатеринбурга. Поздняя ночь. Мои коллеги все отдыхали, и трубку взяла я сама. Звонила женщина, которая представилась подругой мамы двенадцатилетней девочки, и сообщила о том, что педофил шантажом добился от ребенка интимных фотографий в различных позах и теперь угрожает опубликовать их на сайте школы. Я созвонилась с рыдающей мамой девочки и попросила прислать скриншоты переписки. Оказалось, что их нет. Мама уже успела удалить страницу, и доказательств не осталось. А фото есть у злоумышленника.

Больше всего в ту минуту маму девочки волновало не то, почему ее дочь отправляет подобные фотографии незнакомцу, а только возможный факт их публикации в сети. Когда мамаша успокоилась, я объяснила ей порядок действий, попросила срочно обратиться в правоохранительные органы, так как даже если ребенок в двенадцать лет по своей воле отправил какие-то фото интимного характера взрослому человеку, просто выполнив просьбу, это уже считается незаконным. Также родители девочки предоставили нам логин и пароль от странички ребенка, которую я попросила восстановить, и уже утром следующего дня мы приступили к проверке.

Выяснилось, что «шантажистом» оказался никакой не педофил, а тринадцатилетний подросток, с которым девочка несколько дней назад познакомилась в соответствующей группе. Мальчик просто решил таким образом над ней подшутить. Но самое интересное всплыло потом: девочка оказалась завсегдатаем сайтов знакомств и чата «Флирт» и любительницей онлайн-игр «ВКонтакте». Общалась по переписке (в основном на сексуальные темы) более чем с двадцатью пользователями из этой же группы знакомств, многие из которых были гораздо старше ее самой. И в большинстве случаев она писала им первая.

Понять, сколько лет этим собеседникам, с первого, да и со второго взгляда невозможно. На аватарках – животные, Дарты Вейдеры, актеры. Просьбы, с которыми они обращались к двенадцатилетнему ребенку, шокировали даже нас.

Мы всем коллективом зачитывались диалогами и не могли понять, как может происходить такое с детьми? Когда мы рассказали маме девочки о том, что удалось выяснить, она буквально потеряла дар речи. Спустя несколько дней я получила от нее письмо.

«Здравствуйте! Спасибо за проделанную работу. Не представляете, насколько неожиданна для меня эта информация!

Попробую пояснить: портрет моей дочери.

Круглая отличница с первого класса, учится с удовольствием, развитая, эрудированная, читающая. С четырех лет серьезно и успешно (пять раз в неделю по три-пять часов) занимается в школе искусств по классу живописи. Неконфликтная, неагрессивная, лидер в классе, активно участвует в общественной жизни школы.

О нашей семье: по общепринятым понятиям благополучная, непьющая, полная, со средним достатком (хотя это понятие относительное).

Отношения с дочерью, как я наивно полагала, близкие, доверительные. Мы много общаемся, обсуждаем события в школе, в стране, фильмы, передачи, музыку и т. д. Я принципиальный противник наказаний детей, и до сего момента у нас получалось жить без карательных санкций и наказаний, мы всегда могли договориться, найти общий язык, компромисс.

И вот на этом благополучном фоне я получаю информацию о тайной, неизвестной для меня, очень тревожащей меня части жизни моей дочери!

Сейчас у меня внутри много, много вопросов: ПОЧЕМУ? ЧТО Я И КОГДА СДЕЛАЛА НЕПРАВИЛЬНО? ЗАЧЕМ И ПОЧЕМУ ДОЧЕРИ ЭТО НУЖНО? КАК МНЕ МАКСИМАЛЬНО ГАРМОНИЧНО ПОМОЧЬ АЛИНЕ? ПОЖАЛУЙ, САМЫЙ ВАЖНЫЙ ВОПРОС: В ЧЕМ ПРИЧИНА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТАКОЙ ПОТРЕБНОСТИ?

Волнуюсь перед разговором с дочерью: боюсь навредить, оттолкнуть, вывести отношения в формат фальши, двойных стандартов: «правда» для мамы и правда жизни.

Вот такое у меня получилось письмо. Это КРИК ДУШИ (и это не просто слова, поверьте мне).

P.S: Спасибо вам еще раз за неравнодушие, за помощь».

Вот такая история. Одна из сотен, с которыми мы в своей работе сталкиваемся буквально каждый день. Недавно мы провели мониторинг в группах подростков и просто пришли в ужас. Девочки лет десяти-двенадцати публикуют на своих страницах фотографии, где они запечатлены в откровенно сексуальных позах. Совсем еще ребенок, но уже в короткой юбке и с ярким макияжем. И хорошо, если она вообще в юбке. Верхняя часть одежды тоже может запросто отсутствовать. Они хвастаются друг перед другом фотографиями с сигаретой в зубах или бутылкой виски, распиваемой с подружками на пороге школы. Они используют в общении между собой такое количество ненормативной лексики, что даже я узнала несколько новых слов. Они радостно глумятся над видео избиений в школах, когда толпа подростков забивает до полусмерти одноклассницу или одноклассника, который им по каким-то причинам не понравился. Они хвастаются количеством сделанных в пятнадцать лет абортов. Если просто полистать страницы подростков в социальных сетях, сериал Валерии Гай Германики, наделавший столько шума несколько лет назад, покажется нам с вами детским лепетом.

Это все происходит здесь и сейчас, пока вы читаете эту книгу, в нашей стране и с нашими детьми. Недавно я обнаружила в одной из социальных сетей группу фанатов Гитлера. Тридцать девять тысяч человек. Большинство из них – в возрасте от четырнадцати до двадцати пяти лет. Совсем молодые ребята. Вроде бы все приличные, в школе учатся (или учились). Некоторые институты закончили. Но при всем при этом они свято верят в то, что наши деды воевали зря, а Гитлер был в целом парнем неплохим, хорошим делом занимался. А то вон, видите, сколько гастербайтеров развелось в наших городах! Гитлер бы навел порядок!

Я попыталась поговорить с одним из подписчиков, шестнадцатилетним парнем, и до того как обложить меня нецензурной бранью, он объяснил мне все эти вещи. Говорит, что в школе по истории «пять», и он – «ариец». Посмотрела на его фотографию – смуглый чернявый парень, карие глаза, черные брови, узкий разрез глаз. Говорю: «Извини, а ты себя в зеркало-то видел? Тебя бы твой любимец первым расстрелял!» Отвечает: «Внешность не главное! Я в душе ариец!»

Вопросов у меня больше не было. С надеждой в душе спросила, не жалко ли ему людей, погибших страшной смертью в концентрационных лагерях. Отправила несколько фотографий, сделанных в Освенциме. «Нормально все, – говорит, – молодцы фашисты!» Просто кто-то уже успел рассказать этому мальчику «другую историю». И почему-то я абсолютно не удивлена.

В нашей стране сейчас подрастает новое поколение. Поколение 2000-х. Поколение ноль. И только от нас с вами зависит, кем они вырастут. Будут ли они продолжать «зависать» сутками в социальных сетях с нашего молчаливого согласия, подвергаясь влиянию развращающей и выжигающей последние остатки серого вещества культуры «социальных медиа», создадут ли они крепкие семьи и будут ли чтить память своих отцов и дедов.

Это огромная задача всего общества, государства и родителей, в первую очередь семьи, указать этим детям, этому поколению ноль правильный вектор развития. Восстановить систему ценностей и не допустить подмены понятий. Иначе мы потеряем все. Мы потеряем этих детей, мы потеряем страну. Вы знаете, где ваш ребенок?

Глава 20

Битва за будущее

Мир стремительно меняется. Мы живем в информационном пространстве, которое с каждым днем сжимается вокруг нас все плотнее и вот-вот раздавит, как букашек. Сейчас мне не сложно пересчитать по пальцам своих знакомых, которые всерьез читают книги. Несколько больше времени займет перечисление тех, кто хотя бы удосуживается читать и анализировать прессу. Большинство представителей моего поколения, поколения 90-х, читает разве что информационные ленты в социальных сетях. Комментарии мировых событий без труда умещаются в 140 символов Твиттера. Но моему поколению повезло. Мы еще успели застать эпоху завершения «советского проекта» базового образования. Наши учителя успели привить нам помимо обязательной школьной программы неподдельную любовь к своей стране, глубокое понимание истории, заложить основу морально-нравственных ориентиров. Наши родители, несмотря на весь ужас, нищету и разруху 90-х годов, смогли поднять нас на ноги и воспитать. Мы все время были заняты – помимо школы ходили во всевозможные кружки, клубы. Английский язык, бальные танцы, кружки рукоделия, рисования, шахмат, музыкальная школа, военно-патриотические секции. Все это помогло нам без особого ущерба для психического здоровья постепенно влиться в эпоху всеобщей информатизации и научиться пропускать информацию, бесконтрольно поступающую из разных источников, через фильтры собственных морально-нравственных ориентиров.

Следующему поколению, поколению 2000-х, повезло гораздо меньше. Очереди в детские сады, бардак в системе школьного образования. Знакомство с Глобальной сетью произошло раньше, чем они перешли в третий класс. У каждого первоклассника – смартфон, без ограничений и присмотра родителей позволяющий изучать окружающий мир, не имея ни особого представления о добре и зле, ни каких-либо моральных запретов. Конечно, если за ребенком никто не следит. А такое, к сожалению, происходит очень часто. Тотальная безответственность родителей и непонимание основ безопасности приводят к трагедиям. Школа утратила воспитательную функцию. Бесплатные детские секции шаговой доступности по всей стране закрываются, а на платные кружки у многих родителей банально не хватает денег. Дети предоставлены самим себе.

Но глупо было бы думать, что предоставленные самим себе дети, днями и ночами зависающие в Интернете, никому не нужны. Их – именно тех детей, которым сейчас по двенадцать-пятнадцать лет, – берут в оборот экстремистские организации, радикально ориентированные религиозные течения, секты. Они становятся жертвами шантажистов, педофилов, производителей детской порнографии, торговцев спайсами, ЛГБТ-организаций. Если эти дети не нужны родителям, их сознание без труда захватывают вышеперечисленные преступники.

Дети легко всему верят и при отсутствии контроля со стороны родителей и хотя бы малой толики критического мышления с головой ныряют в омут, из которого не всегда представляется возможным их вытащить.

В особую группу риска попадают дети, родители которых заняты исключительно собой. Своими семейными проблемами, карьерой – чем угодно, кроме воспитания собственного чада. Это происходит и в небогатых семьях, и в семьях с приличным уровнем достатка. Не имеет никакого значения цена мобильного телефона подростка и количество игрушек. Никакого значения не имеет элитарность учебного заведения, которое посещает ребенок. Если нет в семье доверия, нет любви, – ребенок в группе риска. Очень часто родители даже не подозревают об этом.

Когда мы проводили анализ несовершеннолетних подписчиков уже упоминавшийся в этой книге группы «Дети-404. ЛГБТ-подростки», мне удалось пообщаться с некоторыми из них. И мои подозрения по поводу того, как попадают дети в эту секту, подтвердились. Основной контингент группы – несчастные дети, на которых забило не только общество – друзья, школа, – но и собственные родители. Это дети, которые из кожи вон лезут, чтобы сказать: «Мама, папа! Я здесь!» Но их не слышат. Особенно мне запомнилась одна девочка четырнадцати лет. Я долго общалась с ней. Она настолько устала кричать о своей боли, что уже без всяких намеков размещает на своей странице фотографии, где делает вид, что втыкает себе нож в шею или режет вены.

На аватарке фото, где она нарисовала себе краской слезы. Кровавые слезы. Нет, она не хочет покончить с собой. Она просто хочет, чтобы кто-то услышал ее боль. Она сказала, что ей просто нравится вид крови и прикосновение металла к коже. Так ей легче. Наш разговор начался с обсуждения группы «Дети-404». Она в ней состоит, потому что ей нравятся девочки. Она лесбиянка? Вряд ли. Просто это еще один способ обратить на себя внимание. Вопрос гомосексуализма ее совсем не беспокоит. Зато беспокоит то, что она растет без отца. Живет с мамой, с которой у нее очень натянутые отношения. У нее проблемы в школе. Она ненавидит свою школу до зубовного скрежета. Не потому, что не любит учиться. Просто это уже пятая школа, которую она сменила за свою жизнь, и ей сложно адаптироваться. Она любит английский язык, и еще она очень любит рисовать.

Ни с того ни с сего она стала присылать мне свои рисунки. Рисунки очень красивые, они передают всю ее боль, все, что у нее в душе. Меня они ранили сильнее ножа. Девочка, совсем меня не зная, стала говорить о своих проблемах. Я сказала ей, что она, наверное, отвлекается от уроков, общаясь со мной. Но ее как прорвало. Она начала рассказывать, чем она живет, что любит. Совершенно чужому человеку. Ей настолько не с кем поговорить! Она очень наивная, талантливая и красивая. Она упорная. Творческая. Но есть в ней что-то такое… Я буквально кожей ощутила ее одиночество.

Такие дети очень остро чувствуют, что их не любят. Не ценят. Не обращают на них внимания. Они стараются выразить свою душевную боль в творчестве. И пытаются найти друзей. Именно таких детей чаще всего выбирают себе в жертвы педофилы.

Я уже говорила и не устану повторять: ребенок, который не чувствует любви в семье, будет искать ее в другом месте. Вот откуда сорок тысяч подписчиков у ЛГБТ-группы для детей, вот откуда подростковые сообщества суицидников, вот откуда берутся дети, которые защищают на суде своих растлителей-педофилов. Отсутствие заложенных в детстве морально-нравственных ориентиров еще больше усугубляет картину.

Очень показателен эксперимент, проведенный летом 2014 года журналистами телекомпании НТВ. Они пригласили к участию десять семейных пар с детьми примерно от пяти до десяти лет. Родителям предстояло под разными предлогами ненадолго оставить детей одних в заполненном людьми парке, в специально отведенной детской игровой зоне. Затем мамы и папы могли наблюдать за происходящим с помощью монитора, установленного неподалеку, в прямом эфире. Целью эксперимента было выяснить, покинут ли дети территорию парка с незнакомцем – под любым благовидным предлогом. Роль похитителя играл детский психолог – мужчина, на вид лет сорока, в темной куртке, с надвинутой на глаза кепкой.

Первого ребенка условный похититель увел с площадки за сорок три секунды. Девочка совершенно спокойно протянула ему руку и пошла к машине. Чтобы увести второго ребенка, потребовалось всего пятнадцать секунд. Всего за четыре с половиной минуты удалось увести девять детей, и только один, семилетний мальчик, сказал решительное «нет» незнакомцу и никуда с ним не пошел. Родители оправдывались: «Мы же все объясняли, мы говорили! Мой ребенок знает, что нельзя!» Но результат очевиден.

Каждые полчаса в России пропадает ребенок. Каждые шесть часов пропадает ребенок, которого уже никогда не найдут.

Очень показательна одна деталь: мамы и папы, оставляя ребенка на игровой площадке, просили незнакомых мамочек и папочек присмотреть пару минут за чадом. И – ничего. Ноль внимания. Причем все происходило средь бела дня в многолюдном московском парке. Это история скорее о человеческом равнодушии, которое отчего-то в последние годы так прочно укоренилось в нас.

Понимая, чем грозит детям отсутствие информации об основах безопасности, мы начали реализацию проекта «Безопасное детство» в школах. Проект подразумевает проведение представителями правоохранительных органов и психологами бесед с родителями учащихся средних школ о безопасном поведении на улице, во дворе дома, в Интернете.

Показательная история произошла в декабре 2014 года в Воронеже. Моя сотрудница Елена Ковалева, руководитель воронежского регионального отделения нашей организации, за один день объездила три гимназии в округе и пообщалась с их директорами. Она предложила им проведение таких занятий с родителями, на что получила решительный отказ во всех трех образовательных учреждениях. «У нас нет времени», «Согласуйте с министерством образования», «Не занимайтесь ерундой» – это самые безобидные рекомендации, которые были даны матронами-директрисами Елене. А директор одной из гимназий, дама в годах, заявила, что проблемы педофилии и вовлечения детей в гомосексуальные отношения нет вообще: педофилов в их школе замечено не было, а геи и лесбиянки – это нормально, им на курсах рассказывали. Поясню: на курсах повышения квалификации педагогов. Директриса предложила Елене «не заниматься фигней», а лучше «концертик какой-нибудь» для детей организовать бесплатно. Вот это – ради бога. И напоследок посоветовала ей, человеку с высшим образованием, пособирать шприцы вокруг школы – они, видите ли, раздражали директорский взор. Ученики могли бы где-нибудь и в другом месте колоться. То есть то, что дети, ученики ее школы, – наркоманы, ее ничуть не беспокоило. Совсем. Ну разве что оставалась проблема загрязнения шприцами подведомственной территории. И это образцовая гимназия!

И так во всем.

Тотальное равнодушие порождает чудовищные поступки, которые совершают подростки. Девочки беременеют и в десять, и в двенадцать, и в пятнадцать лет. Родители клянутся, что до последнего не замечали их беременности.

В деревнях и вовсе до смешного доходит. Когда полиция начинает выяснять, как так вышло, что тринадцатилетняя девочка родила ребенка от сорокалетнего алкоголика, кидаются грудью на защиту педофила и говорят, что это была любовь. Случается, что девочки рожают и от своих отчимов, и от братьев, и от родных отцов. И еще хорошо, если малолетняя мама и ребенок выжили. Часто такие беременные Лолиты сбегают из дома и рожают в нечеловеческих условиях, а после просто избавляются от ребенка. Нет, не отдают в детский дом, а убивают с особой жестокостью и не несут за это никакого наказания, так как не достигли возраста уголовной ответственности. А даже если достигли – в нашем Уголовном кодексе существует на этот случай замечательная статья «Убийство матерью новорожденного ребенка». По ней даже взрослые молодые матери-убийцы часто получают год-два условно либо и вовсе дело заканчивается простым ограничением свободы. Я уже четыре года бьюсь за отмену этой статьи, но пока мои усилия тщетны.

На этом фоне меня просто поражает лицемерие про-лайф-движений, заметно активизировавшихся в последнее время на территории России, и тех депутатов, которые их поддерживают. На фоне полного отсутствия какого-либо внимания к воспитанию детей и подростков в целом и отсутствия полового воспитания в частности они на полном серьезе обсуждают законодательный запрет абортов вплоть до уголовной ответственности для женщин, которые идут на эту меру. То есть – давайте всех посадим!

Конечно, я не поддерживаю аборты. Думаю, мало найдется в мире людей, которые скажут, что аборт – это нормально. Но разве кому-то станет лучше, если количество подростковых беременностей увеличится в десятки раз, а малолетние «матери» сядут за решетку? Мы сейчас не способны добиться справедливого наказания даже для матерей, которые живых младенцев убивают. Студентка, убившая своего ребенка и хранившая его труп десять месяцев в морозилке, получила два года лишения свободы условно. Девушка, которая родила ребенка в собственной квартире, после чего убила его топором, разрубила тельце на маленькие кусочки и попыталась смыть в унитаз, получила год лишения свободы. Такие преступления совершаются в России два раза в неделю, как по расписанию. И после этого кто-то будет мне говорить про запрет абортов?

В то же время активисты движений, лоббирующих все эти запреты, прикрываясь «псевдоправославием», ратуют за снижение возраста сексуального согласия. Так, в феврале 2015 года один из идеологов движения «За жизнь», некий Владимир Потиха, заявил:

«Нужно возвращаться к опыту демографически и морально здоровых человеческих сообществ, принципам домостроя, шариата. К тому же нужно вернуть институт раннего брака. Брачный возраст с восемнадцати лет – это нонсенс. По православным канонам этот возраст наступает в тринадцать лет у девочек и в пятнадцать лет у мальчиков. Даже канонист Иоанн Зонара пишет, что если родители не поженят, не выдадут замуж детей до этого возраста и потом будет грех блуда, то вина ляжет на родителей, так как они должны позаботиться о детях».

В другом интервью он же пишет:

«Любой способ контрацепции – дерзкое своеволие и десакрализация брака. Пренебрежение Божественной волей о рождении нового человека, новой бессмертной души. То же самое касается вспомогательных репродуктивных технологий (ВТР), таких как экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО). Люди, прибегающие к контрацепции и ВТР, нарушают основную заповедь – любви к Богу и упования на Его Промысел о нас. Нарушение этой заповеди почти неизбежно ведет и к нарушению других заповедей: «Не убий» и «Не прелюбодействуй».

И таких людей по неясным причинам стали допускать к участию в ток-шоу на федеральных каналах, позволяя вводить в заблуждение многомилионную аудиторию!

Складывается впечатление, что наше общество окончательно потеряло ориентиры. Как будто земля ушла из-под ног и все мечутся посреди океана, не зная, к какому островку прибиться. Или в разврат с головой, или лоб на паперти расшибить, да так, чтобы в голове этой ничего, кроме мракобесия, не осталось. И попрошу не путать мракобесие с религией – церковь наконец стала понимать, что мы все ходим по очень тонкому льду; все больше появляется передач, где выступают светлые умы из числа православных священников, прекрасные ораторы, вызывающие интерес к себе не только у православных, но и у прохладно относящихся к религии людей.

Недавно я разместила в Фейсбуке сообщение о двенадцатилетней девочке, забеременевшей после изнасилования педофилом. На нее набросились так называемые «православные активисты», запрещая прибегать к прерыванию беременности под угрозой страшных кар, осыпая оскорблениями и чуть ли не обвиняя ребенка в том, что она стала жертвой. Рассказала об этом знакомому священнику, иеромонаху. Тот ответил: сейчас много бесов под обличьем православия вылезают изо всех щелей. Хорошо, а девочке-то что теперь с этим делать?

И пока всевозможные «активисты» и «защитники нерожденных детей» продолжают бегать по площадям с плакатами и рвать глотку в ток-шоу на федеральных каналах, никуда не деваются проблемы детей уже существующих. Детей, которым никто не дал опоры, которые тонут в пучине информации столь разной и противоречивой, что диву даешься.

А они? Могут разобраться? С беременностью или угрозами педофила? Они молчат и будут молчать до последнего. Они вообще не верят, что кто-то способен им помочь и кому-то небезразличны их беды. Только и таскают их по передачам Андрея Малахова, наваливаются всей толпой, готовые порвать на куски за малейший проступок. Реабилитационные центры для таких детей и подростков можно по пальцам пересчитать – и это в масштабах страны. Школьными психологами работают учительницы русского языка и литературы на полставки. Родители новый смартфон купят и успокоятся. Тотальное лицемерие и равнодушие.

Резюмируя эту главу, не без грусти скажу, что битву за будущее детей пока мы позорно проигрываем. Притом техническим поражением – потому что даже не осмелились выйти на поле боя.

Глава 21

Альтернатива

Я, как общественный деятель, очень часто задаю себе вопрос: что может сделать социум, чтобы защитить детей от педофилов? Каждый день мне приходят десятки писем и комментариев, где содержатся предложения одно другого страшнее. Ввести смертную казнь для насильников и педофилов – самое банальное из них, часто звучащее в социальных сетях и телепередачах, в которых я принимаю участие. Свое мнение по этому поводу я уже озвучивала. Полемика вокруг вопроса смертной казни не угаснет в России никогда. Однако совершенно другой оборот принимают события, когда само общество берет на себя карательные функции государства и устраивает суды Линча. На эмоциональном уровне оголтелая толпа с радостью поддерживает такие методы борьбы. Но к чему приводят эти радикальные акции, к сожалению, печально известно.

Меня часто спрашивают о моем личном отношении к деятельности организации «Оккупай педофиляй», возглавляемой неонацистом Максимом Марцинкевичем, более известным как Тесак. Огромное количество видеороликов на YouTube с подробными развеселыми отчетами о том, как активисты Марцинкевича поймали и унизили очередного педофила, принесли движению «Оккупай педофиляй» небывалую славу. Молодые ребята, чаще всего подростки, под предводительством своего «вожака» вели в Интернете переписку с мужчинами от имени детей, провоцируя собеседников на разговоры сексуальной тематики, а когда «педофил» выдавал свои откровенные желания, приглашали на встречи, организуемые Марцинкевичем на съемных квартирах или в публичных местах. «Педофила» часто избивали, заставляли пить мочу, признаваться на камеру во всех своих грехах. Если дело происходило в публичном месте, Тесак не гнушался брать приличные деньги с людей, которые хотели приехать и лично посмотреть на «сафари» – так они называли сие действо.

Ролики стремительно завоевывали популярность, и Марцинкевич быстро стал своеобразной иконой борьбы за нравственность в молодежной среде. Позже активисты движения начали привлекать к перепискам с педофилами даже не подростков, а реально несовершеннолетних детей, мальчиков двенадцати-тринадцати лет – что, по сути, уже тянет на уголовное дело по ст. 135 УК РФ «Развратные действия». Марцинкевича посадили – правда, за экстремизм, – но его дело продолжает жить. Во всех регионах России то и дело возникают скандалы с участием активистов «Оккупай педофиляй». То молодые борцы за нравственность кого-то изобьют до полусмерти, то ограбят, то шантажировать начнут.

В Екатеринбурге очередной рейд борцов с педофилами чуть не закончился трагически: подростки решили погеройствовать и пришли на встречу с щупленьким любителем маленьких девочек в парк, в надежде снять потрясающее видео с его признанием. Но мужик все сразу понял и… достал пистолет. Один подросток ранен в плечо, другой чудом увернулся от прямого попадания пули в голову и убежал. Это редкое везение – то, что удалось избежать фатального исхода. Но опасности только манят подростков – инстинкт самосохранения в таких случаях отключается начисто. Логика – тоже.

Несколько раз я пыталась пообщаться и с самим Максимом Марцинкевичем, и с его активистами из разных городов. Тщетно пыталась убедить их, что такими методами и педофилов не перевоспитаешь, и самим в тюрьму загреметь проще простого. Рассказывала о наших методиках, о необходимости сотрудничества с правоохранительными органами. Бесполезно. Жажда пиара и удовольствие от возможности безнаказанно поиздеваться над людьми, которых общество защищать не будет ни при каких обстоятельствах, начисто лишает этих ребят здравого смысла. А привлечь их самих к уголовной ответственности сложно. Педофилы заявлений не пишут. Только если доказан очевидный факт избиения, грабежа, попытки шантажировать «жертву» видеозаписью, активисты отправляются в колонии. Но вопрос борьбы с такими проявлениями «народного правосудия» я считаю в данном случае последним. Ведь корень проблемы лежит совершенно в другой плоскости.

Давайте вместе подумаем: а возникли бы вообще такие группировки, движения, да и вообще любые общественные объединения по борьбе с педофилами, если бы у нас в стране существовало реальное, а не видимое верховенство закона? Если бы нам удалось добиться неотвратимости жесткого наказания для каждого преступника? Если бы все педофилы давно сидели в тюрьме, а те, кто только помышляет о подобном, четко осознавали, что за свои удовольствия они гарантированно заплатят двадцатью годами жизни либо вообще никогда больше не увидят свободы?

Вопрос доверия к правоохранительным органам и судам тоже стоит достаточно остро.

Обращаясь с заявлением о сексуальном насилии над ребенком, практически все родители сейчас испытывают сомнения, что дело удастся довести до логического конца. Это результат многолетней халатности и коррумпированности нашей правоохранительной системы.

Да, сейчас, если педофила поймали и собрали достаточную доказательную базу, его гарантированно посадят. Но много лет все было иначе. И даже сегодня случаются в небольших городах инциденты, когда вместе с педофилом приходится сажать несколько сотрудников полиции, которые много лет знали и молчали, а то и деньги на этом зарабатывали.

Означает ли это, что общественные организации не должны заниматься выявлением преступлений против половой неприкосновенности и нравственности несовершеннолетних детей? Конечно, нет.

Основываясь на своем опыте работы, могу с уверенностью сказать, что если общество не будет помогать государству в борьбе с этим злом, ничего не выйдет. Силами одних правоохранительных органов с этим не справиться никогда.

Но необходимо выработать конструктивный подход. Нам, движению «Сдай педофила!» и Мониторинговому центру по выявлению опасного и запрещенного законодательством контента удалось выявить и привлечь к уголовной ответственности девяносто четыре педофила. Все они сейчас сидят. Еще по какому-то количеству подозреваемых идут расследования. Любителей «детской клубнички» удалось выявить уже несколько тысяч. Закрыто несколько сотен сайтов, где педофилы общались между собой. Всего этого не было бы, если бы не ежедневный труд десятков волонтеров в сорока трех регионах России. К нам приходят неравнодушные люди и делают все, чтобы дети перестали страдать.

Одна наша активистка, которая по понятным причинам пожелала остаться анонимной, узнав, что я пишу книгу, попросила опубликовать ее письмо с выдержками из дневника. Она пришла в нашу организацию потому, что когда-то сама пережила сексуальное насилие и решила посвятить свою жизнь борьбе с педофилами.

«Бывает, я совсем не могу уснуть. У меня вообще проблемы с засыпанием и сном в целом. Не могу спать, если не укроюсь двумя одеялами, не открою окно и не включу телевизор. Очень мало ночей, когда я действительно отдыхаю. Нет чувства защищенности.

А бывают ночи, когда я рада была бы уснуть, чтобы просто не вспоминать. Я знаю, у многих людей есть воспоминания, которые бы они предпочли выкинуть из памяти. И у меня такие есть. Они родом из детства.

Практически всегда, когда я смотрю свои детские фото, я плачу. Мне жаль эту девочку с чистыми ясными глазами и светлыми русыми волосами. Мне жаль пухлого ребенка на руках у матери, жаль маленькую модницу с огромным листом лопуха в руках, наподобие зонтика, жаль первоклассницу с серьезным, будто всезнающим взглядом. Мне безумно жаль. Будто бы это не я. Будто бы меня это не касается.

Раньше я часто беззвучно кричала и плакала в подушку. Это просто такое состояние, когда накатывают воспоминания и ты ничего не можешь с этим сделать. Я перелистываю страницы виртуального дневника и то и дело натыкаюсь на закрытые ото всех записи.

16.07.2013

это было по сути в другой жизни.

а тошно до сих пор.

как же я ненавижу.

тварь.

так сломать всю мою жизнь и перечеркнуть мои попытки быть с кем-то.

я не могу доверять. я не могу просто быть с кем-то.

у меня нет шансов на все это.

у меня нет будущего.

господи.