Дети онлайн: опасности в Сети Левченко Анна

как же тошно.

14.05.2013

я когда-нибудь смогу доверять?

я когда-нибудь подпущу к себе хоть одного мужчину?

я когда-нибудь вообще смогу что-то почувствовать?

я смогу полюбить?

я выйду замуж и рожу детей?

мне так плохо.

у меня там внутри гниет это все.

как же я ненавижу.

06.05.2013

и все же я слишком ненавижу себя. моя ненависть к себе иногда пугает своей масштабностью.

я себя ненавижу. и я не хочу с этим бороться.

я ненавижу мужчин. я не могу быть ни с кем рядом. и я знаю причину. но я не хочу в этом разбираться.

я не хочу разгребать то дерьмо, что накопилось у меня в душе.

я не знаю, как выйти из этого состояния.

мне осточертела эта реальность.

выход во мне, но я его не вижу.

такие дела.

20.02.2013

а я сижу и плачу.

не потому что больно.

а потому что это было.

моя ненависть гниет во мне.

и я не знаю, когда смогу это отпустить.

черт возьми, как же тошно.

Мне было семь лет. Мама только что вышла замуж второй раз, за отчима. На их свадьбе я плакала и не могла ответить на вопросы родни, почему я это делаю. Может, подсознательно чувствовала?..

Мама ушла, ее вызвали на работу, мы остались вдвоем. Помню, мама поставила нам кассету с фильмом «За бортом». Долгое время после не могла его спокойно смотреть. Я помню отрывочно. Было лето, мама раздела меня, оставив только трусы. Помню противные поцелуи отчима и его руки, шарящие по моему телу. Помню, что никаких чувств не испытывала. Ни любопытства, ни возбуждения. Мне было все равно.

Я до сих пор не могу понять, почему ничего никому не рассказала об этом случае. И о последующих.

Мы стали жить втроем. Мама была счастлива. Они с отчимом часто устраивали посиделки с друзьями. Обычно когда отчим уже хорошо выпивал, он приходил ко мне, садился на край кровати, поднимал одеяло, спускал пижамные штаны и лез ко мне в трусы. Если вдруг случайно заходила мама, он делал вид, что смотрит, как я сплю. Под это копошение я засыпала.

Однажды он пришел утром в мою комнату и наблюдал, как я переодеваюсь в школу. Было противно, что он смотрит.

Тогда же я попросилась жить с бабушкой и дедушкой, объяснив это тем, что я не хочу жить с мамой и отчимом. Но у меня не спросили, почему. Периодически я у мамы все же жила, и приходы отчима повторялись.

Это продолжалось вплоть до третьего класса. Мне было одиннадцать, когда я попросила его больше никогда со мной ничего не делать. Он сказал «Хорошо».

Когда я уже успокоилась и поняла, что мне он больше ничего не сделает, я рассказала бабушке, что делал отчим. На что она мне сказала, что я сама садилась к нему на руки. Меня тогда это удивило и утвердило в мысли, что я сама виновата. Она сказала, что расскажет маме, и спросила, хочу ли я, чтобы они развелись, ведь мама тогда будет несчастна. Через пару дней она сказала, что мама ей не поверила. Быть может, и мне тогда бабушка не поверила. Не знаю. Но это поселило первое зерно непонимания между мной и мамой, породившее стену непонимания на долгие пятнадцать лет.

После он единственный раз приходил ко мне, я уже была в классе, наверно, седьмом или восьмом. Но я отвернулась к стене, и он ничего не сделал. Тогда я уже понимала, что все это плохо и все, что он делал, отвратительно. Примерно в то же время появилась ненависть к себе, ощущение, что я грязная, испорченная, что я никому такая не нужна.

Все детство и отрочество меня сопровождали проблемы в общении со сверстниками. Меня считали злой, плохой, меня боялись и не хотели со мной общаться. Сейчас трудно поверить, что когда-то я элементарно никому не доверяла, я весь мир вокруг считала враждебным. Я и сейчас иногда ловлю себя на мысли, что инстинктивно защищаюсь, но со временем стало легче бороться с этими приступами.

Помню, что ради мамы старалась молчать и не показывать своей ненависти к ее мужу. До сих пор стараюсь это делать. Но тогда она не могла этого принять и всячески навязывала мне его. «Пойди, поцелуй отчима, смотри, какую он вещь тебе красивую купил», – и пр.

После одиннадцатого класса я уехала учиться в другой город, и стало чуть легче. Но это не избавило меня от кошмаров по ночам, беззвучных криков в подушку и ненависти к мужчинам.

На четвертом курсе родители переехали ко мне, потому что им предложили работу в том городе, в котором я училась. Сказать, что я была морально уничтожена, это ничего не сказать. Я не хотела возвращаться домой. Я уходила рано утром и возвращалась поздно ночью. Было физически плохо находиться с этим уродом в одной квартире. В конце концов я не выдержала и ушла из дома, жить к подруге. Перед этим я написала маме письмо. В нем я расписала по пунктам, за какие моменты моей жизни я не могу ее простить, упустив при этом причину моей ненависти к отчиму. Я и сейчас уверена, что уже ничего ей не расскажу. Ни к чему ей эта боль. Думаю, она с ней не справится. Я слишком люблю ее. И, кстати, уже простила. Это было большой победой для нас обеих.

Мне страшно и больно все вспоминать, но я раз за разом заставляю себя это делать. Я с каждым годом открываюсь все большему количеству людей. Я делюсь своей болью в надежде распрощаться с ней когда-нибудь навсегда. Но я не верю, что это когда-то случится. Я знаю, что мне с этим жить.

За годы внутренней борьбы я научилась отключаться. Может быть, именно поэтому в некоторые моменты я будто совсем перестаю чувствовать. И, наверно, поэтому я еще не сошла с ума от переполняющих меня чувств.

Я долгое время пыталась убедить себя, что этого не было. Я закапывала свои воспоминания и силилась убедить себя в том, что все хорошо и мои проблемы с социумом и с собой отнюдь не от них. Поэтому сейчас, когда я становлюсь лицом к лицу со своей бедой, я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что это действительно было. Нет, я не вру, не обманываю и не придумываю. Я просто глубоко запутана в себе. Но я стараюсь отпустить и простить отчима. Не ради него, а ради себя. Справиться с ненавистью иногда бывает дико тяжело. Я сжимаю зубы и заставляю себя остановиться.

01.10.2013

Я сильная.

Я все смогу.

Я преодолела такую боль, с которой не каждый способен справиться.

А я справилась.

Я горжусь собой.

Я сильная, умная, воспитанная, добрая, понимающая.

У меня все будет хорошо.

Через три дня после этой записи я впервые поделилась своей болью с другим человеком. Это человек, который и по сей день остается одним из самых важных и близких для меня. Если бы не он, меня бы такой, какая я есть сейчас, не было бы. Я учусь любить себя благодаря ему. Спасибо, mi hombre. Te amo.

После университета мне пришлось вернуться в родной город и снова жить с родителями. Да еще и к тому же отчим был моим начальником. Признаться честно, я даже не знаю, как я это перенесла. Я удивляюсь себе. Но, конечно же, я не смогла бы это вынести без моего любимого человека.

С каждым годом я становлюсь сильнее. Моя беда помогла мне осознать, чем я могу помочь миру. Чем я могу помочь конкретным людям. И я хочу помогать. Хочу жить и радоваться тому, что я живу.

Однажды в разговоре с любимым мы шутили, что ограбим банк. Он спросил, на что я хотела бы потратить деньги. И я вдруг поняла, что хочу создать реабилитационный центр для детей, пострадавших от насилия. Внезапно пришедшая в голову идея изменила мою жизнь.

Естественно, я не пошла грабить банк. А начала изучать психологию детей – жертв насилия, читать психологическую литературу, собирать буквально по крупицам знания, фиксировать их и искать возможности реализации своей идеи. Я поняла, что моя проблема, моя ненависть дает мне силы и возможность помогать детям, попавшим в такую же беду.

Примерно в то же время я приняла для себя решение, что я верю в Бога. Мы, дети, рожденные на стыке советских времен и августовского путча, на редкость запутанные в религиозном плане и в плане веры. В детстве меня, естественно, крестили, но отклика в моей душе ни молитвы, ни службы, ни церковные праздники не получали. И вот уже полтора года как Господь помогает мне в моих начинаниях и моей борьбе.

После этого пошла череда удивительных знакомств. Хорошая знакомая рассказала об общественной организации, которая занимается детьми-сиротами, и что директор их давно ищет человека, который хотел бы работать с детьми, подвергшимися насилию. Так я стала волонтером.

Затем как-то раз любимый рассказал мне об эфире на радио «Вести» с Анной Левченко, общественным помощником уполномоченного по правам детей Павла Астахова. Я отыскала Анну в ВКонтакте, добавилась, узнала о проекте «Сдай педофила!». Буквально через пару дней она мне написала, мы стали общаться, я изъявила желание присоединиться к движению. И вот я уже волонтер и помогаю Анне, ищу педофилов в сети, помогаю детям и не забываю больше разузнавать о своей идее центра. Я знаю, что у меня все получится».

Эта смелая девушка уже несколько месяцев работает волонтером в нашем движении, помогает выявлять педофилов, мечтает создать в своем городе центр психологической помощи детям, пострадавшим от сексуального насилия. Она невероятно сильный духом и смелый человек.

Сейчас ее жизнь складывается очень хорошо. У нее есть молодой человек, она нашла огромное количество новых друзей, знакомых и единомышленников. Каждый день она не перестает меня удивлять. Пишет потрясающие тексты и искренне верит, что у нее все получится. А я в этом даже не сомневаюсь. Ее история еще раз доказывает то, что матери, бабушки, другие родственники часто не верят детям, подвергшимся насилию в семье. И если у этой истории, если можно так сказать, счастливый конец, то огромное количество детей, пострадавших от действий педофилов и не получивших вовремя необходимой поддержки, став взрослыми, до конца жизни живут с огромным чувством вины и стыда, искренне полагая, что виноваты они во всем сами.

Равнодушие общества часто приводит к трагедиям. Равнодушие государства – преступно. Равнодушие родителей преступно вдвойне.

Если мы хотим, чтобы наши дети были в безопасности, необходимо каждодневно разъяснять им базовые принципы общения с незнакомыми людьми, как в реальной жизни, так и в Интернете. Крайне важно внимательно относиться к малейшим переменам психологического состояния ребенка. Говорить со своими детьми. Не молчать. Обнаружив сомнительную переписку у ребенка в социальной сети – стремглав бежать в полицию или звонить на нашу горячую линию. Педагогам необходимо в школах на родительских собраниях рассказывать о проблеме педофилии, не бояться увольнений и не заминать скандалы. А не отправлять наших волонтеров «собирать шприцы вокруг школы», утверждая, что проблемы педофилии не существует. Нам всем пора открыть глаза.

На государственном уровне необходимо разработать комплекс мер противодействия сексуальному насилию над детьми.

При рецидиве в 93% ни о каком исправлении педофила речи не идет, поэтому необходимо ввести пожизненный административный надзор за всеми педофилами. Ужесточить наказание как минимум до двадцати лет лишения свободы. Запретить им приближаться к детским учреждениям ближе чем на километр. Добиться реальной неотвратимости наказания за сексуальные преступления против детей и создать единую базу педофилов. Законодательно запретить пропаганду педофилии и ввести за нее уголовное наказание, как за экстремизм. Открыть государственные центры психологической помощи детям, пострадавшим от сексуального насилия, во всех регионах РФ.

Только таким образом удастся снизить до минимума шокирующе огромное количество преступлений против половой неприкосновенности детей. Но эти изменения возможны только в том случае, если наше общество признает проблему и перестанет закрывать глаза на происходящий вокруг кошмар.

Борьба за будущее наших детей – в наших руках.

Кроме нас, у них нет никого. И если с нашими детьми происходит что-то плохое, виноваты в этом только мы с вами, и никто другой. Потому что мы допустили, мы недосмотрели, мы не заметили. С нашего молчаливого согласия это происходит с ними прямо сейчас, пока вы читаете эту книгу.

Вы знаете, где ваш ребенок?