Ведьма княгини Вилар Симона

– Они все больше в потемках приходят, – поясняла Малфрида, неспешно ступая подле посадника между высокими соснами. Когда впереди сверкнула река и они остановились, добавила с легкой грустью: – Вроде как и уважают нас, но побаиваются. Люди всегда такие – боятся всего, что не по их разумению.

Свенельд вдруг повернулся к ней, сжал руки.

– Ну разве уживешься ты тут, Малфрида? Это тебе сейчас все любо, все интересно, все забавляет. Вон горшки и окошки расписываешь, находя себе занятие. А что потом будет? Ты ведь сильная, ты проявить себя захочешь. Твое место не среди простых людей.

Она резко вырвала свои руки:

– А где мое место, Свенельд? Я и с нежитью пыталась жить и среди людей. Теперь вот здесь живу – и с людьми и с духами. Ты вон и не заметил, что нам боровик[113] дорогу перешел, а я его приветила кивком. Я тут со всеми. И кажется мне, что всегда так желала. И радостно мне, что и человек я, и нежить. Не пугает больше.

– Долго ли так протянешь? Женой быть – это одно, а ведьмой – другое. И ты все время будешь на меже, все время будешь мучаться выбором.

Она медленно глубоко вздохнула.

– Жизнь, как река, Свенельд, изменчивая и непредсказуемая. Всегда интересно узнать, что ожидает за поворотом. Пока же я нашла свою заводь. Вот тут и передохну… Я счастлива сейчас. Такой и оставь меня. А я сама разберусь, что и как.

Они помолчали в темноте. Где-то на реке плеснула рыба, воздух был прохладен, но Свенельду казалось, что от Малфриды веет жаром. И подумалось: какую женщину он потерял!..

Но Свенельд был достаточно благороден, чтобы заставить себя порадоваться за нее и за Малка. Сказал, что желает им счастья, обещался помогать. Ведь дочь его как-никак они растить будут.

«Опомнился, – усмехнулась про себя Малфрида. – Пусть теперь идет к своей Ольге. Вот кто ему пара!»

И не было в ее душе ни тени сожаления, когда в последний раз помахала Свенельду рукой.