Парижский вариант Ладлэм Роберт

— А если нет?

Питер пожал плечами:

— Тогда попали мы, точно кур в ощип, как говорил гусак гусыне.

Джон присел рядом с ним на корточки:

— Ну, рассказывай.

— Мы в ловушке, это верно. А вот наш противник — в цейтноте, потому что мы показали зубки, а стрельба точно привлечет внимание полиции. Террористы это знают. Им придется торопиться. А спешка нужна только при ловле блох. Они сделали вид, что штурмуют парадную дверь, думаю, чтобы под шумок наш покойный друг, — он ткнул пальцем в распростертый на полу труп, — пролез на балкон и удерживал его, покуда остальные не спустятся с крыши. Тогда мы оказались бы зажатыми между ними и теми, кто ломился снизу.

— Тогда почему они еще не сыплются по лестнице нам на головы? Чего ждут?

— Думаю, разведчик — этот вот бедолага — должен был подать им сигнал. Это слабое место их плана. А мы им сейчас воспользуемся. — С этими словами Питер натянул на себя шапочку мертвеца и выступил на балкон.

Джон снова услыхал глухой свист — но в этот раз сигнал подал Питер. И почти тут же наверху скрипнула дверь — старая, перекосившаяся, потрепанная непогодой дверь с чердака на крышу, какая бывает почти во всех мадридских домах.

— Сойдет. — Питер шагнул обратно в кабинет.

Сбежав вниз по лестнице на второй этаж, Джон заглянул в свою комнату и, прицелившись, расстрелял из «зиг-зауэра» свой портативный компьютер. Тяжелый груз только задержал бы беглеца, а оставлять его противнику никак нельзя было.

— Дай очередь! — велел он Рэнди, взбегая обратно по ступенькам. — И за мной!

Сделав несколько выстрелов, цээрушница метнулась вслед за Джоном в кабинет. Питер, не дожидаясь их, уже лез вверх, пока американец придерживал раскачивающийся канат.

Рэнди тревожно огляделась. Улица была пуста, но американка почти физически ощущала на себе взгляды перепуганных свидетелей, прячущихся по подъездам, за ставнями и в то же время с гипнотической силой притягиваемых чужой болью, насилием над ближним. То была атавистическая хватка охоты, древний инстинкт убийцы, таившийся в мозгу кроманьонского человека и доживший до наших дней.

— Ты следующая, — шепнул Джон ей в ухо, глянув вверх и убедившись, что Питер добрался до крыши. — Вперед!

Закинув автомат за плечо, Рэнди вскочила на балконные перила, ухватилась за канат и начала карабкаться вверх, пока Джон продолжал удерживать его. Питер свесился с крыши — убедиться, все ли в порядке внизу, — и, завидев американку, отсалютовал ей и скрылся, блеснув зубами в ухмылке, сделавшей бы честь Чеширскому коту. Стиснув зубы, она попыталась карабкаться быстрее.

Не отпуская канат из рук, Джон внимательно оглядывался. «Зиг-зауэр» в кобуре казался очень далеким. Подняв голову, он заметил, что Рэнди поднимается быстро — вот и славно, а то у него под ложечкой сосало от того, какую великолепную мишень она там собой представляет... В этот миг он услышал шаги — кто-то торопливо обшаривал комнаты на четвертом этаже. Еще минута, и террористы спустятся к нему. А в отдалении уже завывали сирены полицейских машин... и они приближались.

С облегчением увидев, что Рэнди перевалилась через край крыши, агент, не теряя времени, подпрыгнул и пополз вверх по канату как мог быстро, обдирая ладони о жесткий нейлон. Пока что им везло... но он должен оказаться на крыше прежде, чем террористы найдут своего мертвого товарища или приедет полиция — и еще неизвестно, что хуже.

Внизу закричали по-арабски на разные голоса — очевидно, террористы нашли тело убитого и уничтоженный компьютер. Последним рывком Джон дотянулся до края парапета, подтянулся и, перевалившись через край, неловко повалился на красную черепицу, все еще сжимая в руках канат, чтобы не соскользнуть. Веревка дернулась сама собой, подтягивая американца вверх. Колени все же сорвались, Джона потянуло вниз, но Рэнди ухватила его за плечи, не позволив ухнуть вниз головой на мостовую. Агент перекатился через ребро ската на плоскую крышу, занятую небольшим садиком, и, тряхнув головой, поднялся.

— Отличная работа. — Питер одним взмахом ножа перерезал канат, и тот соскользнул с крыши. Снизу послышались вопли ярости, отчаянный крик, глухой удар.

Не перемолвившись ни словом, трое агентов вскарабкались, помогая друг другу, на конек крыши и побежали — не очень быстро, чтобы не оступиться и не рухнуть с высоты шести этажей на улицу внизу. Джон вел их, перепрыгивая через птичьи гнезда и провалы между крышами. К тому времени, когда их преследователи выскочили с лестницы обратно в садик над домом, беглецы уже одолели пять смежных крыш.

Когда вокруг засвистели, зажужжали, зазвенели рикошетами пули, трое агентов разом спрыгнули с конька, повиснув на гребне крыши, обдирая животы о шершавую черепицу ската. Внизу, на Калле-Домингин, выезжали, завывая, полицейские машины; слышался топот множества ног и крики:

— Cuidado![7]

— Vamos a sondear el ambiente![8]

Покуда полицейские внизу спорили, Джон про себя обдумывал, как поведут себя террористы.

— Думаю, — пробормотал он вполголоса, — они попытаются обогнать нас, вломиться в какой-нибудь дом и выбраться на крышу у нас на пути.

Рэнди ответила не сразу. Уличные фонари погасли, разбитые пулями. Две полицейские машины стояли посреди улицы бок о бок, сверкая фарами.

— Это городская полиция, — решила она, глядя, как люди в форме прячутся за распахнутыми дверцами машин, ощетинившись стволами, точно ежи — иголками. Один что-то судорожно орал в радиофон. — Этот, наверное, вызывает спецподразделения националов или антитеррористическую группу «Гвардия Сивиль». К тому времени, когда приедут эти, нам необходимо смыться. У них будет слишком много пушек и слишком много затруднительных вопросов.

— Поддерживаю, — согласился Питер.

Рэнди прислушалась.

— Говорят, свидетель видел нападавших на нас, и полиция решила, что это террористы.

— Тогда нас станут ловить во вторую очередь.

Над решеткой балкона конспиративной квартиры — за пять домов от спрятавшихся за двускатной крышей агентов — показалась чья-то голова. Террорист дал для пробы очередь из «узи». Джон торопливо подтянулся, высунувшись над коньком, и, прицелившись, ответил противнику огнем. Послышался вскрик и приглушенная ругань. Террорист нырнул обратно в дом, зажимая рану на плече.

— Они попытаются задержать нас, покуда их приятели идут в обход, — заметил Джон.

— Тогда поспешим. — Питер окинул окрестные крыши внимательным взглядом блеклых глаз. — Смотри — в конце квартала доходный дом повыше прочих. Если доберемся и влезем на крышу — оттуда можно незаметно перелезть на крыши соседних домов. Будет легче оторваться от погони.

Из-за оградки сада на крыше покинутого ими дома показались головы двоих террористов. Трое агентов едва успели нырнуть обратно за черепичный бруствер, как на них обрушился шквал огня. Пришлось выждать, пока канонада не прервется на миг, чтобы, высунувшись из укрытия, отплатить противнику той же монетой. Террористы залегли, и, воспользовавшись этим, агенты выскочили на конец крыши и ринулись прочь. Они почти добежали до высокого доходного дома, когда за их спинами раздался гром выстрелов и многоязычная ругань. Пули крошили штукатурку, звенело битое стекло, истошно верещали жильцы.

— В дом!

Джон рыбкой нырнул в пробитое пулей окно. Две насмерть перепуганные испанки в одинаковых ночных сорочках сели, точно подброшенные, в одинаковых кроватях и завизжали в унисон, натянув одеяла до подбородка и с ужасом глядя на незваного гостя.

Рэнди и Питер не заставили себя ждать. Англичанин, выходя из переката, успел даже поклониться испуганным дамам и извиниться: «Lo siento» — сбезупречным кастильским акцентом. Потом трое агентов вылетели из квартиры, даже не заметив двери. За ними тянулся след из кровавых пятен.

Они пробежали, не останавливаясь, мимо лифта, по пожарной лестнице и, только выбежав на плоскую крышу, смогли перевести дух.

— Кто ранен? — прохрипел Джон. — Рэнди?

— Похоже, все мы, — отозвалась та. — Особенно ты. Действительно, левое плечо американца пробороздила длинная царапина, заливавшая кровью обрывки рукава; скулу рассекли осколки стекла во время шального прыжка в разбитое окно. Рэнди и Питер могли похвастаться только парой ссадин да царапинами поменьше от выбитых пулями осколков черепицы.

Покуда Рэнди бинтовала Джону руку разорванным на полосы рукавом гавайки, Питер внимательно изучал лежащую внизу Калле-Домингин.

— Пожалуй, отсюда можно было бы отбить штурм, — заметила Рэнди, затягивая повязку и одновременно осматриваясь, — но не вижу в этом особого смысла. Наше положение от этого не улучшится, особенно когда соизволит явиться полиция.

— Так или иначе, — отрешенно заметил перевесившийся через перила Питер, — будет жарко. Эти паразиты, похоже, оцепили квартал, чтобы не дать нам уйти, а их так много, что хватит на все щели.

Рэнди склонила голову к плечу, прислушиваясь.

— Надо торопиться, — бросила она. — Они приближаются.

Затянув последний узел, она распахнула дверь на площадку пожарной лестницы. Питер подскочил к американцам.

По лестнице мчались трое террористов в масках — один с «узи», второй — со стареньким, кажется, «люгером», а главарь, здоровенный негодяй, чья черная бородища не помещалась под шапочкой-чулком, — с «АК-74».

Рэнди без колебаний выпустила очередь из «хеклер-коха», и террорист повалился на спину, едва не сбив с ног своего товарища в мешковатых штанах и черной футболке. Тот открыл беспорядочный огонь, но, чтобы не упасть, ему пришлось перепрыгнуть через труп, и в этот момент Рэнди сняла и его. Третий бросился бежать.

— На соседнюю крышу! — Питер сорвался с места, и остальные агенты последовали за ним.

Перемахнув через узкий провал между двумя зданиями, они бросились бежать под аккомпанемент редких выстрелов — третий террорист, все же набравшийся храбрости выползти на крышу, теперь палил им вслед, забывая, что с такого расстояния, да еще в темноте, даже по неподвижной мишени из «люгера» попасть весьма затруднительно.

Внезапно Рэнди застыла:

— Черт!

Впереди, на четвертой от них крыше — последней в ряду, потому что дальше темнел провал следующей улицы, параллельной Калле-Домингин, — появились четверо вооруженных людей. Силуэты их чернели на фоне звездного неба.

— Слушайте! — воскликнул Джон.

Позади, на Калле-Домингин, визжали тормоза грузовиков, слитно топотали по асфальту тяжелые башмаки, слышались резкие окрики офицеров. На место перестрелки прибыл местный спецназ. Мгновение спустя в ночи прозвучал, отдаваясь неслышным эхом, глухой свисток, и не успел он стихнуть, как четыре фигуры впереди разом нырнули в тот проход, откуда только что вылезли.

Питер обернулся — террорист с «люгером» тоже прекратил погоню.

— Чертовы головорезы делают ноги, — с облегчением пробормотал он. — Нам остается только уйти от полиции. А это, боюсь, окажется непросто. Особенно если перед нами и правда антитеррористическое подразделение «Гвардия Сивиль».

— Нам надо разойтись, — решил Джон. — И замаскироваться.

Питер покосился на Рэнди.

— Ага. Снять с дамы черные колготки...

— Дама сама о себе позаботится, благодарю, — холодно оборвала его американка. — Лучше договоримся, кто куда направляется. Я — в Париж, к Марти и начальнику моего отдела ЦРУ.

— Ятоже в Париж, — откликнулся англичанин.

— А ты, Джон? — обманчиво невинным голоском поинтересовалась Рэнди. — Отчитываться перед своим начальством в армейской разведке?

«Ничего не говори», — прошипел неслышный голос Клейна над самым ухом Джона Смита.

— Скажем так, — ответил он, — встретимся в Брюсселе, когда я нанесу визит в штаб-квартиру НАТО.

— Ага. Конечно. — Рэнди почему-то улыбнулась. — Ладно, когда разберемся с делами, встретимся в Брюсселе, Джон. Я знаю хозяина кафе «Эгмон», это в старом городе, — оставь ему весточку, когда будешь готов. Это и к тебе, Питер, относится. Удачи.

— Удачи, — отозвались американец и англичанин хором.

Не тратя времени, Рэнди метнулась к люку, ведущему на лестницу. Мужчины проводили ее взглядами — в облегающем черном трико Рэнди даже ночью привлекала к себе внимание, — затем помрачневший Питер двинулся в сторону пожарной лестницы. Джон остался один. Перегнувшись через парапет, он глянул на улицу — внизу перебежками расходились по постам спецназовцы, легко отличимые от простых полицейских по бронежилетам и автоматам в руках. Сирены, однако, не завывали, и стрельбы не слышалось — бойцы просто занимали квартал, методично и спокойно. Террористы же словно испарились.

Пробежав по крышам до углового дома, Джон взломал люк, ведущий на лестницу, и двинулся вниз, останавливаясь у каждой двери, чтобы прислушаться. На третьем этаже он нашел то, что искал, — за дверью ревел телевизор. Для верности агент подождал минуту. Невидимый хозяин приглушил звук, скрипнуло, открываясь, окно, и послышался мужской голос: «Que paso, Antonio?»[9]

Ты что, Села, пальбы не слышал? — ответил кто-то по-испански. — Разборка между террористами. Полиция оцепила квартал.

— Despues de todo lo occurido, eso nada mas me faltaba. Adios![10]

Окно затворилось. Джон ожидал, что мужчина заговорит с кем-нибудь в квартире, но в ответ только снова взревел телевизор.

Агент решительно постучал в дверь.

— Poltcia! -гаркнул он по-испански. — Откройте!

Кто-то выругался в голос, потом дверь распахнулась.

На пороге стоял пузан в засаленном халате.

— Я весь вечер сидел до... — начал он угрюмо и осекся, когда Джон упер дуло своего «зиг-зауэра» ему в живот.

— Извините. В дом, роr favor.

За пять минут американец успел связать хозяина квартиры, не забыв про кляп, переодеться в белое поло и спортивный костюм из гардероба испанца — штаны пришлось подвязать, — накинуть поверх всего халат и выйти на улицу, где агент смешался с кучкой перепуганных жильцов, наблюдавших за только что подъехавшими полицейскими. Большинство спецназовцев рванули вверх по лестнице на крышу, и опрашивать свидетелей остались только двое. Задав каждому пару вопросов ради проформы, спецназовцы отсылали жителей по домам.

Когда очередь дошла до Джона, тот заявил, что ничего и никого не видел, а живет в соседнем доме — уже осмотренном. Полицейский приказал ему возвращаться домой и перешел к следующему. Убедившись, что испанец отвлекся, Джон перешел на другую сторону улицы, там завернул за угол, содрал с себя халат и запихнул его в мусорник.

Добравшись до станции метро «Сан-Бернардо», он сел на первый же поезд и, примостившись в углу, уткнулся в подобранную на станции вчерашнюю «Эль Паис» — мадридскую ежедневную газету, — тем временем оглядывая вагон боковым зрением. Но «хвоста» не было, и агент спокой но пересел на восьмую линию, по которой и добрался до аэровокзала Барахас. Перед самым входом в аэропорт он приметил большой мусорный бак и, убедившись, что поблизости никого нет, с сожалением опустил свой любимый «зиг-зауэр» в груду бумажных стаканчиков и пестрого целлофана, для надежности прикрыв сверху газеткой.

Когда агент покупал билет на ближайший рейс до Брюсселя, при нем не было ничего, кроме одежды с чужого плеча, бумажника, паспорта и мобильника. Позвонив Фреду Клейну по новому номеру — тот, к счастью, уже действовал — и удостоверившись, что в Брюсселе его будут ждать мундир, смена одежды и новый пистолет, Джон купил в киоске какой-то детектив и оставшееся до отправления время убил в зале ожидания с книгой в руках.

Посадка на брюссельский рейс должна была идти через ближайшие ворота. Рэнди нигде не было видно, но минут за десять до начала посадки напротив Джона уселась рослая мусульманка в традиционной черной хламиде и парандже — пушии абайя,а не хадор,закрывающий лицо целиком. Агент пригляделся исподлобья. Женщина сидела совершенно неподвижно, скромно потупившись и не оглядываясь. Руки она прятала в широких рукавах хламиды.

Внезапно тишину в зале нарушил едва слышный звук — словно дуновение ветерка. Агента передернуло. В сверхсовременном здании аэропорта не могло случиться сквозняков. Отбросив притворство, он кинул прямой взгляд на женщину в черном, жалея, что при нем нет оружия.

Мусульманка, видимо, почувствовала внезапный интерес к своей персоне. Она вдруг подняла голову, смело глянула Джону в глаза и подмигнула, тут же снова понурившись. Агент с трудом сдержал улыбку. Питер опять его обдурил — мнимая женщина Востока чуть слышно насвистывала «Правь, Британия, морями». Старый боец САС был падок на всяческие розыгрыши.

Когда объявили наконец посадку, Джон в очередной раз тревожно огляделся. Под ложечкой у него сосало от беспокойства. Рэнди ушла первой — ей уже полагалось быть на месте.

* * *

Сбегая по главной лестнице, Рэнди стучала в каждую дверь, покуда на первом этаже не обнаружила единственной в доме квартиры, где никто не откликнулся на звонок. Поработав минуту отмычкой, она вошла. Ей повезло — в шкафу оказался целый ворох женской одежды, правда, излишне броской. В конце концов Рэнди остановилась на узкой в бедрах и резко расширявшейся ниже колен юбке танцовщицы фламенко, а к ней надела блузку в национальном стиле и черные туфли на высоких каблуках. Волосы она распустила, а «хеклер-кох» прицепила под юбкой.

В здании было тихо, вестибюль, уставленный пластмассовыми пальмами в кадках и застланный дорогими восточными коврами, пустовал. Рэнди уже позволила было себе расслабиться, когда за стеклянными дверями парадного увидела пятерых людей в масках. Озираясь через плечо, будто удирая от погони, те мчались к ней. Террористы.

На миг оцепенев от страха, цээрушница тут же овладела собой. Выхватив из-под юбки пистолет-пулемет, она распахнула дверь под лестницей и очертя голову ринулась в беспросветную тьму подвала. Забившись в угол, она тревожно прислушивалась. Наверху снова отворилась дверь, и Рэнди метнулась в сторону, путаясь в паутине, чтобы не попасть в лучик света. Протопотали башмаки, дверь закрылась, и в подвале воцарилась угольная чернота. Послышались спорящие голоса. Говорили по-арабски, и, насколько могла понять Рэнди, о ее присутствии террористы не подозревали. Они скрывались здесь — как и она.

На улице завизжали тормоза, послышалась тяжелая поступь множества ног. Прибыли штурмовые отряды «Гвардии Сивиль», и теперь они обшарят дом от крыши до фундамента в поисках террористов.

А спор продолжался.

— Да кто ты такой, Абу Ауда, — зло шептал по-арабски один голос, — чтобы по твоему приказу мы умирали за Аллаха?! Ты не видел ни Мекки, ни Медины! Ты говоришь на нашем языке, но в твоих жилах нет ни капли крови пророка! Ты фулани,полукровка.

— А ты трус, — отрезал чей-то глумливый бас, — не заслуживающий имени Ибрахима! Если ты веришь в Пророка, как ты можешь бояться мученической смерти?

— Смерти боюсь? Нет, чернокожий! Не в том дело. Сегодня мы потерпели поражение. Но только сегодня. Настанут лучшие времена. Бессмысленная смерть — это оскорбление ислама.

— Ты дрожишь, как женщина, Ибрахим, — презрительно проговорил третий.

— Я с Ибрахимом, — возразил четвертый. — Он сражался за ислам дольше, чем ты живешь на свете. Мы воины, а не фанатики. Пусть муллы и имамы болтают о джихаде и мученичестве. Я буду говорить о победе. Из испанской тюрьмы найдется выход для тех, кто сражается за Аллаха.

— Так ты готов сдаться? — негромко поинтересовался бас. — И ты, Ибрахим? И Али?

— Это мудро, — сказал Ибрахим. Но в голосе его Рэнди уловила дрожь страха. — Мсье Мавритания найдет способ вытащить нас без промедления. Ему понадобятся все его бойцы, чтобы нанести врагу могучий удар.

— Ты же знаешь, что освобождать нас у него нет времени, — нетерпеливо оборвал презрительный. — Нам придется прорываться с боем, как мужчинам, или умереть ради Аллаха.

Аргументы пораженцев перекрыли и оборвали три приглушенных хлопка — выстрелы из пистолета с глушителем. Судя по всему, стрелял один человек. Рэнди прислушалась, уставив дуло своего «хеклер-коха» в непроглядную темноту. Сердце ее ушло в пятки. Тишина тянулась словно бы веками, хотя на самом деле не прошло и пары секунд.

Наконец послышался голос — тот, что вступил в спор третьим, тот, что готов был умереть.

— Меня ты тоже убьешь, Абу Ауда? — прошептал он. — Я единственный пошел с тобой против этих троих.

— Мне очень жаль... но ты слишком похож на араба, и ты не говоришь по-испански. Всякого человека можно заставить выдать тайну, если знать как. Это рискованно. А вот одинокий негр вроде меня, который к тому же знает испанский, сумеет бежать.

Рэнди почти увидела, как кивнул террорист:

— Я передам Всевышнему привет от тебя, Абу Ауда. Слава Аллаху!

Рэнди едва не подскочила, когда в темноте подвала раздался последний выстрел. Как же хотелось ей увидеть хоть на миг лицо того, кого называли чернокожим, фулани, кто убивает друзей с той же легкостью, что и врагов, — того, чье имя Абу Ауда.

Шаги приближались, и Рэнди невольно посторонилась, поводя дулом в сторону невидимого террориста. По спине ее бежали мурашки. Но тот уткнулся в стену в трех шагах от нее. Отворилась дверь; в проем упал лунный луч, озарив на мгновение выходящего — чернокожего великана в простой одежде испанского чернорабочего. Шагнув за порог, он замер на миг, обратив лицо к небесам, словно вознося им благодарственную молитву за избавление, потом обернулся, чтобы закрыть дверь, и падающий из окна наверху свет озарил его ясно. Вспыхнули зеленым глаза. И прежде чем затворилась дверь, Рэнди вспомнила, где уже видела этого человека, — то был бедуин, возглавлявший охоту на нее на ферме близ Толедо. Теперь она знала его имя — Абу Ауда. Больше всего ей хотелось сейчас открыть огонь, но она не осмелилась... и в любом случае живым он был ей нужнее.

Внезапно подвальную тьму снова прорезал желтый луч. Рэнди машинально обернулась — по лесенке уже сбегали в подвал, топоча башмаками, бойцы «Гвардии Сивиль».

Заставив себя вначале сосчитать до десяти, цээрушница отворила дверь, ведущую из подвала на улицу, оглянулась — нет ли кого, выскочила наружу и закрыла дверь за собой. Где-то залаяла собака, и мимо проехал автомобиль — привычные городские шумы, которые подсознание отбрасывало, не воспринимая.

Гвардейцам потребуется немного времени, чтобы найти вторую дверь и подергать ее. Рэнди метнулась к воротам — единственному выходу со двора, — надеясь, что террорист ушел недалеко. Едва она успела завернуть за угол, как позади с грохотом распахнулась дверь. Шпионка прибавила ходу, проклиная про себя неудобные шпильки. Преодолевая боль в лодыжках, она торопливо зашагала через подворотню, каждую секунду ожидая услышать позади повелительные окрики и топот ног.

Но на улице было тихо — вероятно, никто не успел заметить убегающую американку. Переведя дыхание и убрав оружие под юбку, она сбавила шаг и огляделась, но Абу Ауды нигде не было видно. Только выглянув на улицу, она с охотничьим восторгом заметила террориста снова, но тот приближался к перекрестку... где его остановил патруль. Рэнди, мечтавшая схватить и допросить негодяя сама, могла только скрежетать зубами, пока офицер-испанец просматривал документы боевика. Впрочем, делалось это явно ради проформы — в конце концов, как может оказаться арабским террористом негр с испанским паспортом?

Рэнди едва не перешла на бег, позволив себе выйти на свет желтых уличных фонарей, но Абу Ауду уже отпустили, а полицейские обернулись к ней. По их мрачным физиономиям американка поняла, что на ней могут отыграться. Проверки она не боялась — ЦРУ делало первоклассные фальшивые документы, — но ей ужасно не хотелось терять времени.

Идея явилась, когда Абу Ауда уже заворачивал за угол. Рэнди расправила плечи и принялась покачивать бедрами в ритме шагов, постукивая каблуками об асфальт и вообще по возможности изображая пламенную Кармен.

Взгляды полицейских загорелись. Американка широко и призывно улыбнулась, крутанулась волчком и приподняла юбку на бедре — достаточно высоко, чтобы показался краешек трусиков, но не настолько, чтобы стал виден висящий на другом боку пистолет-пулемет. Темпераментные испанцы зааплодировали, а шпионка тем временем прошла мимо, затаив дыхание. Сердце ее колотилось отчаянно и едва не ушло в пятки, когда один из полицейских попросил у нее номер телефона. Помогла выучка — Рэнди сверкнула глазами и оттарабанила бессмысленный набор цифр.

Покуда товарищи поздравляли «счастливчика», мнимая танцовщица завернула за тот же угол, куда скрылся Абу Ауда, и замерла, вглядываясь в провалы теней между фонарями. Но террорист будто провалился сквозь землю. Хотя Рэнди миновала патруль быстрее его, этого оказалось недостаточно. Шпионка все же прошла квартал пешком, внимательно оглядываясь, пока на следующем перекрестке не призналась себе, что или она промедлила, или, скорей всего, у террориста был подготовлен путь отхода.

Она остановила такси и бросила шоферу: «В аэропорт!» Сидя в темном салоне, она обдумывала то, что ей удалось узнать: во-первых, чернокожего главаря «Щита полумесяца» звали Абу Ауда, он родом из племени фулани и свободно владеет испанским и арабским. Во-вторых, группировка планировала нанести «могучий удар». И в-третьих — самое важное — удар будет нанесен скоро. Очень скоро.

Глава 19

Париж, Франция

Четверг, 8 мая

Мартина Зеллербаха перевели в отдельную палату госпиталя Помпиду и охраняли его теперь солдаты Иностранного легиона.

— Ну и в передрягу же ты попал, старина, — жизнерадостно заметил Питер Хауэлл, подтаскивая стул поближе к койке. — Ни на минуту тебя оставить нельзя, да? Точно... Это я, Хауэлл, Питер Хауэлл, тот, что научил тебя всему, что ты знаешь об оружии. Ой, только не спорь. И не надо мне объяснять, что оружие — это глупая и варварская придумка. Я-то знаю лучше. — Он примолк, вспоминая, и улыбнулся про себя.

Дело было ночью — глухой ночью — в заповеднике близ городка Сиракузы в штате Нью-Йорк, когда на опушке леса его и Марти нагнали наемные убийцы, окружив их фургончик. Когда пули выбили стекла, Питер сунул своему подопечному в руки штурмовую винтовку. «Когда я скажу, целься и жми на курок, мальчик. Представь себе, что это такой джойстик».

Написанное на лице Марти отвращение помнилось Питеру до сих пор. «Есть на свете вещи, которым я никогда не хотел учиться, — с обиженным вздохом пробормотал компьютерщик, осматривая оружие. — Да, конечно, я понял, как устроен этот примитивный механизм. Детские игрушки...»

Марти не соврал — когда Питер приказал ему открыть огонь, он послушно нажал на курок. Отдача у «энфилда» была страшная — Марти с трудом удавалось держаться на ногах и не жмуриться от грохота. Его выстрелы срывали с ветвей листья и хвою, щербили кору, ломали сучья. Царил такой хаос, что боевики оцепенели от недоумения — что и было нужно Питеру, чтобы скрыться и вызвать подмогу.

Питер Хауэлл любил называть себя мирным человеком, но то была лишь поза. Сам он считал себя старым английским бульдогом, только и мечтающим запустить зубы в подходящую добычу.

— А знаешь, в бою ты был как рыба в воде, — заметил он доверительно, перегнувшись через поручень койки.

Это было откровенное вранье, но подобные реплики всегда вызывали у Мартина взрыв возмущения.

Питер помедлил, надеясь, что вот сейчас глаза больного распахнутся и тот ляпнет что-нибудь обидное. Но ничего не случилось, и англичанин, подняв брови, выжидающе обернулся к стоящему в изножье доктору Дюбо. Француз вводил какие-то данные в файл истории болезни.

— Это небольшой рецидив, — объяснил врач. — Следовало ожидать.

— Со временем это пройдет?

— Oui.По всем признакам. А теперь, monsieur,ядолжен навестить и других больных. Прошу вас, продолжайте беседовать с доктором Зеллербахом. Ваша эмоциональность очаровательна и весьма полезна больному.

Питер только оскалился. По его мнению, слово «эмоциональность» было тут не совсем на месте — впрочем, что они понимают, эти французики?

— Adieu,— отозвался он вежливо и вновь обернулся к Марти. — Наконец-то вдвоем, — пробормотал он, вдруг ощутив себя очень усталым и испуганным.

Во время перелета из Испании он успел вздремнуть — нередко ему приходилось обходиться даже без столь краткого отдыха, — но тревога снедала его. Из головы не шел «Щит полумесяца» — группа явно панисламистская. В «третьем мире» достаточно стран, тихой ненавистью ненавидевших США и, в меньшей степени, Британию. Все они, как одна, жаловались на ущерб, причиненный им капиталистами, на глобализацию, игнорирующую местные обычаи и экономические требования, на разрушение окружающей среды, на культурный империализм, подавляющий всякий голос протеста. Сразу вспоминался старый замшелый тори Уинстон Черчилль, бросивший как-то сгоряча — и вполне точно, — что правительство его величества принимает свои решения безотносительно к капризам туземцев. Окажутся лидеры «Щита полумесяца» фундаменталистами или атеистами, казалось Питеру менее важным, чем та всеобщая нищета, что порождала мировой терроризм.

— Нельзя было подождать меня?

Голос, выведший британца из задумчивости, принадлежал не Мартину Зеллербаху. Агент машинально потянулся к оружию, но, обернувшись, расслабился. В палату вбежала Рэнди Расселл, не успев даже спрятать документы, которые предъявила часовому у дверей.

— И куда, — выговорил ей Питер, вскакивая, — позволь узнать, ты запропастилась?

Они столкнулись посреди палаты и крепко обнялись. Рэнди вкратце пересказала все, что случилось с ней после того, как агенты расстались в Мадриде. Костюм танцовщицы фламенко она успела сменить на саржевые брюки, белую юбку и стильный черный жакет, а светлые волосы — стянуть в коротенький хвостик.

— Я добралась до «Барахас» через десять минут после вашего отлета, — закончила она, тревожно поглядывая на Питера.

— Ты подложила Джону изрядную свинью. Бедняга за тебя переволновался.

Рэнди довольно ухмыльнулась:

— Да ну?

— Это ты оставь Джону, милочка, — провозгласил Питер. — У меня и сомнений нет... Так говоришь, их вожака зовут Абу Ауда? — Он помрачнел. — Возможно, «Щиту полумесяца» помогает какой-нибудь из нигерийских полевых командиров? С каждой новой деталью картина только запутывается.

— Еще бы, — согласилась Рэнди. — Но главное, что мне удалось узнать, — их атака должна состояться в ближайшее время. Самое большее — в течение двух дней.

— Тогда нам надо пошевеливаться, — ответил Питер. — Ты уже отметилась у своего начальника отделения?

— Вначале поехала сюда, к Марти. Он без сознания?

— Рецидив. — Питер устало вздохнул. — Если повезет, он скоро очнется. Я хочу в это время быть с ним рядом на случай, если он сможет сообщить нам что-то новое.

— Кресло твое? Можно я сяду? — Не дожидаясь ответа, Рэнди шагнула к койке и плюхнулась на стул.

— Разумеется, — процедил англичанин. — Сколько угодно.

Не обращая внимания на сарказм Питера, Рэнди наклонилась и взяла Марти за руку. Почувствовав живое, ободряющее тепло, чмокнула спящего в пухлую щеку.

— Он неплохо выглядит, — пробормотала она Питеру. — Привет, Марти. Это я, Рэнди. Просто хотела сказать, что ты здорово смотришься. Словно в любой момент можешь очнуться, чтобы пробурчать Питеру какую-нибудь редкую гадость.

Но Марти молчал. Лицо его было так спокойно и безмятежно, словно в жизни он не пережил ни единой беды — хотя это было не так. После того как разрешился кризис с вирусом «Гадес» и Марти вернулся к своему отшельничеству в спрятанном за высокими заборами бунгало под Вашингтоном, ему уже не приходилось сталкиваться с пулями и наемными убийцами, но вести обыденную жизнь он был вынужден по-прежнему. А для больного синдромом Аспергера это серьезное испытание. Собственно, поэтому Марти сделал из своего дома крепость.

Когда Рэнди впервые пришла к нему в гости, хозяин проверил ее по полной программе, потребовав предъявить документы, хотя прекрасно видел ее через камеры наблюдения. Зато потом, отперев внутреннюю решетчатую дверь, он обнял гостью и тут же стеснительно отступил, чтобы пригласить ее в дом, где все окна забраны стальными решетками и закрыты плотными занавесями. «Понимаешь, ко мне гости не ходят, — объяснял он фальцетом, неторопливо и осторожно подбирая слова. — Я их не люблю. Хочешь кофе с печеньем?» Глаза его блеснули на миг, но Марти тут же отвел взгляд.

Он предложил Рэнди растворимый кофе без кофеина, лично вручил печенье в белой глазури и провел в вычислительный зал, почти целиком занятый мейнфреймом «Крэй» и подсоединенной к нему периферией всех видов. Скудная меблировка выглядела так, словно ее притащили со свалки, хотя Рэнди знала, что состояние Марти исчисляется многими миллионами. Джон рассказал ей, что Марти еще в пятилетнем возрасте брал высший балл во всех тестах на интеллект. Сейчас у него было две докторские степени — одна, само собой, по квантовой физике и математике, а вторая, как ни странно, по литературе.

Марти принялся увлеченно расписывать новый компьютерный вирус, нанесший по всему миру ущерб в шесть миллиардов долларов. «Этот получился особенно пакостный, — объяснял он, честно глядя Рэнди в глаза. — Саморазмножающийся — у нас такие зовут червями, — он рассылал себя по е-мейлу десяткам миллионов пользователей, забивал электронную почту во всех странах. Но парень, который его запустил, оставил в теле вируса свою подпись... тридцатидвухразрядный всеобщий уникальный идентификатор... короче, ГУИД... своего компьютера. — Марти радостно потер руки. — Понимаешь, когда файлы сохраняются в программах „Майкрософт Офис“, ГУИД иногда вносится в заголовок. Найти его трудно, но этому парню следовало получше заметать следы. Как только я выделил его ГУИД, я прошелся по всему Интернету, пока не набрел на файл, содержавший его имя. Полное имя — ты представляешь? Он подписался в послании своей подружке. Дурак. Живет он в Кливленде, и ФБР говорит, что у них достаточно улик для ареста». Физиономия Марти сияла триумфальной улыбкой...

Вспоминая, Рэнди еще раз рассеянно чмокнула Марти в щеку, в другую и нежно погладила ее, надеясь, что больной очнется.

— Поправляйся, Марти, милый, — шепнула она. — Из всех моих знакомых с тобой веселее всего есть печенье. — Она сморгнула набежавшую слезу. — Питер, береги его.

— Буду.

Рэнди шагнула к двери.

— Я на встречу с начальником нашего отделения — посмотрим, что он мне расскажет о Мавритании и охоте на ДНК-компьютер. А потом — в Брюссель. Если вдруг Джон позвонит — напомни, что я жду связи через кафе «Эгмон».

Англичанин ухмыльнулся:

— Конспиративные «почтовые ящики». Прямо как в старые времена, когда мастерство еще что-то значило. Черт, здорово-то как!

— Питер, ты динозавр.

— Точно, — радостно согласился британец, — точно. — И, посерьезнев, добавил: — Кыш. По-моему, надо торопиться. А твоя страна — главная мишень.

Рэнди еще не успела выйти, как Питер уже опустился в кресло возле койки, рядом со спящим Марти, продолжая свой рассказ, подшучивая, подкалывая, вспоминая их странную дружбу.

* * *

Сен-Франсеск, остров Форментера

Сидя за столиком в открытом ресторанчике на набережной, капитан Дариус Боннар одновременно уничтожал свою порцию langosta a la parrillaи оглядывал голые, неприглядные ландшафты, расстилавшиеся между портом Ла Савинья и этим захолустным городишком на самом маленьком и малоизвестном из четырех Балеарских островов. Два острова в этом архипелаге — Мальорка и Ибиса — когда-то были излюбленными курортами обеспеченных британцев и до сих пор оставались туристическими центрами, а вот остров Форментера оставался почти нетронутым курортным бизнесом, совершенно плоским кусочком первозданного средиземноморского рая. Капитан Боннар явился сюда, предположительно чтобы добыть для генеральского стола изрядный запас прославленного местного майонеза, созданного в Маоне, живописной столице последнего, четвертого острова — Менорки.

Бывший десантник уже покончил с омаром под все тем же вездесущим майонезом и потягивал местное легкое белое вино, когда за столик к нему подсела истинная причина его визита.

Синие глазки Мавритании сияли торжеством.

— Тестовый запуск прошел отлично! — восторженно заявил он по-французски. — Эти самодовольные американцы так и не поняли, откуда им врезали, как это говорится на их варварском наречии! Все по графику.

— Никаких проблем?

— Что-то с репликатором ДНК — Шамбор утверждает, что это нужно исправить. Неприятно, но не более.

Боннар с улыбкой поднял бокал:

— Sante!Прекрасная новость. А как, собственно, идут ваши дела?

Мавритания нахмурился, просверлив Боннара взглядом.

— Меня больше волнуют ваши. Если взрыв на борту истребителя, которым возвращался в Англию сэр Арнольд Мур, — ваша работа, как я предполагаю, то это большая ошибка.

— Это было необходимо. — Боннар осушил бокал. — Мой генерал, чей нелепый национализм позволяет нам сотрудничать так успешно, имеет неприятную привычку преувеличивать свои возможности, чтобы впечатлить слушателей. Сэра Арнольда он скорее встревожил. А нам вовсе не нужно, чтобы подозрительный британский генерал встревожил, в свою очередь, собственное правительство, а то — предупредило американцев. Тогда и те и другие попытаются отвратить неведомую опасность, а следы, ведущие к нам, можно отыскать.

— Его внезапная кончина приведет к тому же результату.

— Расслабьтесь, мой революционно настроенный друг. Если бы сэр Арнольд достиг берегов Альбиона и пересказал своему начальству предложения, высказанные моим генералом на борту «Шарля де Голля», — вот тогда у нас была бы серьезная проблема. А сейчас премьер-министр знает только, что один из его генералов летел в Лондон, чтобы переговорить с ним на какую-то деликатную тему, и по пути исчез. Конечно, пойдут разные предположения. Частное это было дело или политическое? Таким образом, мы выигрываем время, потому что их хваленой МИ-6 придется здорово покопаться, чтобы выяснить, что да как. Вряд ли им это удастся. Но даже и тогда пройдет достаточно времени, — Боннар пожал плечами, — чтобы это уже не имело значения, не так ли?

Мавритания поразмыслил над его словами и улыбнулся:

— Возможно, вы все-таки знаете, что делаете, капитан. Когда вы впервые обратились ко мне, я не был в этом убежден.

— Тогда почему согласились?

— Потому что у вас были деньги. Потому что план был хорош, а наши цели — не пересекались. Мы вместе ударим по общему врагу. Но я все же опасаюсь, что убийство английского генерала привлечет внимание.

— Если все внимание Европы и Америки не было обращено на вас прежде, последним тестовым запуском вы обеспечили себе аудиторию.

— Возможно, — неохотно признал Мавритания. — Когда вы придете к нам? В вас скоро может возникнуть нужда, особенно если в Шамбора опять придется вселять присутствие духа.

— Когда смогу. Когда меня не хватятся.

— Очень хорошо. — Мавритания поднялся. — Два дня. Не более.

— Намного раньше. Можете на меня положиться.

Не оборачиваясь, Мавритания двинулся к своему велосипеду, прикованному к столбикам набережной. Над синим морем разворачивались белые паруса яхт, и парили над головой чайки. Пестрели разбросанные вдоль набережной кафе, бары, сувенирные лавочки, весело реял на флагштоке испанский флаг. Мавритания злобно давил на педали, стремясь поскорее удалиться от этого омерзительно западнического пейзажа, когда на поясе у него зазвонил мобильник. Это был Абу Ауда.

— В Мадриде все прошло удачно? — осведомился Мавритания.

— Нет, — с горечью и злобой выдавил Абу Ауда. Фулани не терпел неудач, своих или чужих. — Мы потеряли много людей. Эти трое дьявольски хитры, а полиция примчалась так быстро, что мы не смогли выполнить задание. Мне пришлось устранить четверых наших бойцов. — Он вкратце описал стычку, закончившуюся сценой в мадридском подвале.

Мавритания выругался по-арабски — настолько грязно, что воин пустыни будет, несомненно, шокирован, ну и шайтан с ним!

— Это не полное поражение, — заметил Абу Ауда, настолько обиженный на судьбу, что пропустил богохульство Мавритании мимо ушей. — Мы заставили их разделиться и остановили.

— Куда они направились, Абу Ауда?

— Я не смог узнать.

— И мы, по-твоему, можем чувствовать себя в безопасности, — вскричал Мавритания, — когда эти трое вольны строить свои козни?!

— Полиция помешала нам выследить их, — ответил Абу Ауда, с трудом сдерживаясь. — Мне повезло, что я вообще ушел живым.

Мавритания снова выругался в сердцах и, услышав недовольное фырканье своего Абу Ауды, со злости выключил телефон. Чтобы облегчить душу, он бросил еще что-то нелестное касательно религиозных убеждений Абу Ауды — мало того, что нелепых донельзя, но самому фулани отчего-то позволялось быть хитрее аспида ползучего, когда нужда пристанет!

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Это — приключения Аниты Блейк. Приключения отчаянной охотницы на «народ Тьмы» — вампиров, вервольфов...
Настя Шорохова предпочитала браку легкую интрижку. И не потому, что была особой легкомысленной: прос...
Босс Глаши Медвянской Петр знал, что девушка она бесстрашная и находчивая. А значит, найдет его проп...
Юдгару Оноби не повезло. В первом же бою он не выполнил приказ и был изгнан из космического флота Фе...
Отказная гонка – уникальное явление, возможное только в одном-единственном мире. Но герои этой книги...
В бесконечных космических безднах среди множества миров и светил немало загадок, оставшихся от древн...