Факультет ведьм. Как достать ректора Верх Лика

— Я в точности не знаю, но, еще будучи в Заблудшем лесу, рассказывали мне лешие, что сирены видят ниточки, связывающие людей, либо ниточки, которые только должны связаться, не могу сказать наверняка. — О каких ниточках идет речь я не поняла, ну да ладно, мне бы только до библиотеки добраться. — Заклятие, что русалка к тебе применила, тоже не знаю, лорд фон Линер отказался объяснять. Просто сказал, что тебя необходимо срочно отнести в его дом, потом заперся с твоим телом у себя в спальне, и они вместе с Хранительницей что-то делали.

— Ой… — только и смогла выдавить из себя.

Заперся в спальне? Эли? Я то белела, то краснела, и вообще, что они со мной делали? Какого… лешего там происходило? Лучше бы меня русалки забрали, честное слово.

— А где остальная команда по спасению блудной ведьмы?

Котэн потеребил усы.

— Их лорд фон Линер в башни лично сопроводил. — Когда успел, интересно. — И у всего происходящего есть своя легенда.

Я подобралась, насторожилась и выразительно посмотрела на Котэна. Тот вздохнул.

— Русалка наслала на тебя сонное заклятие, ректор, как глава Академии, не мог оставить тебя в саду и отнес в свою комнату. Пока он отводил Марине и Ролиона, с тобой у озера сидел я.

Мне кажется, или ректор ведет свою игру в параллель моей? Только моя безобидна и невинна, а его… А с его еще разобраться надо. И желательно разобраться в ней до того, как он достигнет финала, в котором, чую ягодичной мышцей, и мне уготована роль.

— Так, а почему я была голая, когда очнулась? — На этот вопрос я ответа ведь так и не получила.

— Это мне лорд фон Линер тоже отказался объяснять. — Ах, вот оно как. Отказался, значит. Котэнчик обеспокоенно добавил: — Не обойтись нам без бабули, Владленушка.

— Бабулю нельзя, — отрезала я. — Она меня же первой четвертует. Нет, тут надо самим действовать… — И злорадно добавила: — План мести у нас уже готов, а подкорректировать его и на ходу можно.

Котэн Мурмяукович снова потеребил усы, обдумывая возможные варианты худшего наказания, махнул лапой, отгоняя прочь такие мысли, и коварно оскалился.

Едва первые лучи солнца пронзили небо, мы с Котэном перебрались в башню.

Спать на траве, безусловно, приятно, только когда тебя не кусают разного вида насекомые и не жужжат над ухом комары. А когда ты одет не в рубашку на голое тело, а в нормальную одежду, сон на траве даже привлекает.

Добравшись до кровати, вернее, я до кровати, а Котэн до подушки, мы тут же отключились. Спать хотелось жутко. Нам предстоял насыщенный на пакости день. Надо быть сосредоточенным, чтобы пакость не превратилась в катастрофу. По крайней мере, мне надо хорошо соображать, иначе наколдую чего-нибудь, чего потом сама не разгребу.

Сон мне еще такой хороший снился… Я сжигала дом ректора. Разумеется, самого ректора в нем не было. Я просто мстила Эли. Эта ушлая Хранительница так и норовит меня запереть да в жены ректору приписать. «Ну уж нет! Так просто я не сдамся», — думала я во сне, смотря на полыхающее строение. Крыша начала проваливаться в огне, балки рухнули, стены покосились… Благодать…

Но это был всего лишь сон. Прекрасный сон, которому не суждено сбыться. Все-таки поджог дома — уголовно наказуемое деяние, да и фантазии фантазиями, а реальность — это реальность.

Разбудил меня, как ни странно, Котэн. Если быть предельно честной: перебрался на мою кровать, уперся лапами мне в спину, скинул на пол и, бросив: «Иди, а то на завтрак опоздаешь», — засопел. Вот где справедливость? А нет ее, справедливости. К хорошему быстро привыкаешь, и я привыкла, что Котэн Мурмяукович меня в комнате завтраками кормит, так что и в столовую ходить не надо, зато теперь придется идти. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

Появляться в столовой в своей привычной одежде нельзя. Не положено. Раз я на факультете ведьм, значит, выглядеть должна по форме. А такой формы у меня отродясь не было. Пойду по соседкам, точнее к соседке, одной. Марине. Одолжит по старой памяти вещички, а то на остальных надеяться нельзя. Коль они меня сразу не особо радушно приняли, то и сейчас благодушия ожидать не следует.

Марине обрадовалась моему появлению и вещи одолжила с огромным удовольствием. Я поблагодарила, вернулась в комнату и, переодевшись в ванной, вышла в свет, уставившись на зеркало.

Шляпа — первое, что бросилось в глаза. Слегка изогнутая, со средней ширины полями, острым концом… Кудри из-под шляпы торчат в разные стороны, ну да ладно, не на парад же мне идти.

Кожаная обтягивающая жилетка на голое тело на металлической молнии, юбка (одно название) кожаная, чулки в полосочку выше колен, дальше идут черные кружевные подвязки, что никак не вяжется с образом этакой ведьмы, тем более студентки… Сапоги, разумеется на высочайшем каблуке, причем длинные, чуть выше колен… И это вот так я должна ходить все время? Нет, эта девушка в зеркале определенно вызывает интерес, но… Леший. Придется привыкать. И не только мне. Котэнчику, например, тоже. Как бы он в обморок не упал, когда увидит сию прекрасную принцессу.

Марине, завидев меня, хитро улыбнулась, а когда мы с ней поравнялись, как бы невзначай протянула:

— Все парни будут твои.

Я фыркнула, не став комментировать такое заявление. Хотя, наверное, стоило бы.

Едва мы вышли из Академии и влились в поток студентов, идущих в столовую, как я начала ловить на себе взгляды с разных сторон. Одни были заинтересованы, другие похотливы, третьи смотрели с завистью. Вот уж чего не понимаю — так это зависти. Чему завидовать? У некоторых здесь фигура и получше имеется, если они из-за шляпки — так не проблема, купите себе такую же.

В столовой было шумно, людно и необычно. Феи, которым кто-то понравился, слали им бабочек, которые либо сгорали в знак отказа симпатии, либо мирно покоились на плечах тех, кто очень даже за отношения.

Наше место привлекало очень много внимания. Просто когда все ведьмочки сели, юбки, и без того похожие на пояски, оголили ноги по самую… В общем, сидеть надо аккуратно, ибо шанс засветить свое белье велик, как никогда.

Одни-единственные сохраняли хладнокровное спокойствие — это инкубы. Они вальяжно восседали на своих местах и с показным безразличием рассматривали… меня. Да, именно я удостоилась внимания всех инкубов. Раньше ведь меня здесь не наблюдалось, и лучше бы и дальше не было, потому что один инкуб, на вид ну о-о-очень самоуверенный, ногу на ногу закинул, руку на спинку дивана положил и пальчиком меня поманил. Я аж язык от возмущения прикусила! Меня, да еще пальчиком поманил? Я состроила такую гримасу, словно не человека увидела, а в дыру деревенского туалета заглянула, и отвернулась.

Некоторые из ведьмочек, как я успела заметить, изредка бросали на него взгляды. Лидер среди всей этой самоуверенной команды завлекателей? Что ж, достоин. Лицо вытянутое, уголки губ слегка приподняты в улыбке или оскале, непонятно, глаза темно-зеленые, волосы распущены и обрамляют лицо, шатен. Да, определенно достоин, особенно учитывая его явственно надменный взгляд.

— Похоже, ты его зацепила, — над ухом раздался шепот Марине.

Я еще раз посмотрела на инкуба. Сидит, глазами буравит с легкой ухмылкой, своими длинными пальцами по спинке дивана барабанит и ждет. Он что, всерьез считает, будто я помчусь к нему сломя голову? Ха-ха пять раз и сто вдобавок. Чтоб ему каша комом в горле встала.

— Как зацепился, так и отцепится, — я чуть ли не прокричала, при этом глядя на него, чтобы понял, о ком речь идет. Правда, я еще внимание других обитателей столовой привлекла, ведьмочки на меня вопросительно уставились. Я плечами пожала, мол, кому надо — тот понял, и продолжила завтракать.

Марине же, видимо, решила поиграть в сватью и начала мне в уши заливать какой этот… имени не запомнила, прекрасный-распрекрасный, как по нему все девочки с ума сходят и чуть ли не на шею с поцелуями бросаются. Я молча ела, пропуская эту ненужную мне информацию мимо ушей, поскольку кто-кто, а инкубы меня меньше всего интересуют. С ними шутки плохи. Им достаточно один раз прямо в глаза посмотреть — и все! Ты уже под чарами, вытворяешь в постели такие пируэты (сама не знаю, но слышала от девочек в школе, а еще бабуля пару раз «спалилась», но то еще до дедули было), а потом, когда чары сходят, вспоминаешь, осознаешь и красная как рак уходишь. Либо тебя отправляют. В любом случае, если инкуб применил к тебе чары — жениться на тебе он не соберется никогда. Простая истина, стара как мир, знать которую должна каждая девушка.

— А на бал ты в чем пойдешь? — как о чем-то повседневном спросила Марине, а я… Да, я удивилась.

— Какой бал? — Недоумение, искреннее, самое настоящее недоумение.

Ведьмочка посмотрела на меня взглядом «как ты могла ТАКОЕ забыть?». А как можно забыть то, чего не знаешь?

— Бал, во Дворце Правителей, — мне это ясности не добавило нисколько. — Будет посвящение в студенты Академии Магии.

Посвящение в студенты во Дворце Правителей.

Так, Дворец Правителей… Находится на центральной площади города, огромный, закрытый. То есть туда никого не пускают. Исключительно по знаменательным событиям и только по приглашению.

Никак ректор договорился для своих любимых студентов.

Что ж, великая честь побывать в этом Дворце. Можно пару безобидных фокусов организовать… Ну, это я уже по обстоятельствам посмотрю. А самое главное — я не пойду без Котэна. Мой друг, соратник, напарник, спаситель, не побоюсь этого слова — талисман, должен быть со мной.

— А ты уже обзавелась нарядом?

В чем мама родила ведь не пойдешь.

— Нет, сегодня вечером как раз разрешено выйти в город на два часа, пройтись по магазинам… — Марине тяжко вздохнула. — Два часа, конечно, не так много, но могли не выпустить вообще.

Зная этого… ректора, удивлена, что он вообще решил отпустить студентов в город.

Я искренне порадовалась, когда завтрак наконец-то закончился. Болтовня Марине начала надоедать. И ладно бы о погоде говорили, так нет же: «инкуб, инкуб». Добавилась тема о нарядах. Какое платье лучше, какая прическа, какой макияж, кому подарить первый танец. Слышал бы ее Котэн Мурмяукович.

Кстати, про Котэна. Я ему записку оставила, чтобы на третьем перерыве он меня с моим арсеналом нашел. Будем план мести в жизнь воплощать.

Первым предметом у нас была травология. Очень интересный, кстати сказать, предмет. Особенно для колдовства. У нас ведь все на зельях да настойках, а они из трав делаются.

Например, если в пропорциях один к одному смешать корень полыни и листья душицы — получится «пахучка». Разок брызнешь — источать вонь, как минимум, неделю будешь, не отмыть ничем. На себе испытано. Я вообще все пакостные изобретения на себе испытываю сначала. Но, если честно, это бабулин рецепт. Просто я его случайно на себя пролила, поэтому и узнала все «прелести» сего шедевра.

Травологию у нас будет вести стройная брюнетка, в одежде примерно такой, как и у всех ведьм. Авера Лоравна. На первый взгляд — милая женщина… А если присмотреться, да еще моим взглядом, то отнюдь не выпускница института благородных девиц. На ее счету явно не одно растоптанное мужское сердце, больно характер… подавляющий. Хотя это не так важно. Мне ведь не жить с ней, а всего лишь учиться.

Любая ведьма должна знать все травы «в лицо» и, как минимум, безошибочно отличать клевер от конопли.

Я помню однажды перепутала эти два растения… Мне тогда было семь лет, так что простительно. Помогала бабуле делать какое-то зелье. «Помогала» — громко сказано. Скорее, путалась под ногами и в итоге испортила целый котел. Хотя бабуле оно даже понравилось, правда, использовала она его для других целей, ибо конопли в изначальном варианте вообще не должно было быть.

— Мы идем в святая святых этого факультета — мою кладовую. Там собраны все травы. Вы можете наглядно изучить их, понюхать, потрогать, если есть особое желание, разрешаю пожевать. — Это у нее юмор такой, ведьминский.

Всем известно: травы, коль не знаешь до конца всех свойств, в рот лучше не брать. Особенно из кладовой ведьмы, пусть и педагога. Диарею запросто можно заработать, из особой любви к студентам, например.

Так как первую часть ее рассказа я пропустила, да и вторую, собственно, тоже, предаваясь воспоминаниям, пришлось спрашивать у Марине.

— А о чем она до этого говорила? — и ведь тихо спросила, но нет же, Авера Лоравна услышала.

— О том, мисс Зельсберг, что на уроках надо прежде всего слушать учителя, а уже потом предаваться фантазиям и воспоминаниям. — Затем усмехнулась и добавила: — В следующий раз увеличу вам уши раза в два, чтоб лучше слышали.

Я понимаю, не слушала, свои мысли мыслила, но угрожать, пусть и в шуточной форме, пусть и студентке, весьма опрометчиво. Особенно учитывая, что эта студентка — колдунья. Я ведь и наколдовать чего могу… Хотя вы тоже не так просты, как кажется.

Внимать надо, самой ведь этот предмет интересен. И да поможет мне весь мой опыт путанья под ногами бабули во время работы, столько я тогда от нее понаслушалась… Авере Лоравне даже и не снилось.

Кладовая оказалась по соседству с кабинетом травологии. Теперь знаю, где можно позаимствовать ту или иную травку на ту или иную шалость.

Сама кладовая полностью заполнена травами. Всякие разные: полевые, луговые (это, кстати, не одно и то же), домашние, искусственно выращенные… Такого арсенала, пожалуй, и у бабули нет… Разве только у прабабушки, вот у нее действительно есть всё без исключений. Только прабабушка, в отличие от бабушки, до шестнадцати лет в свои закрома меня и на пушечный выстрел не подпускала, а с шестнадцати начала пускать. Под своим чутким присмотром. Я поначалу обижалась, а потом поняла — во благо мне такие предостережения, у прабабушки арсенал оказался нешуточным, я по своей натуре точно чего-нибудь бы ухватила, и неизвестно что из этого всего бы вышло.

— Надеюсь, мне не надо объяснять вам, как надлежит обращаться с травами? — ехидно поинтересовалась Авера Лоравна.

Меня так и подмывало ответить: «Вы же педагог — ваша работа нам все объяснять», но не стала ничего говорить, тем более что здесь наверняка все знают элементарные правила.

Мне бабуля доходчиво объяснила, как с травами обращаться не следует. Даже наглядно. И объектом наглядности являлась я. Просто в детстве я успевала хватать все и сразу, любопытство — оно ведь такое. Наверное, я бы продолжала и дальше любопытствовать, но в один прекрасный день мне на глаза попался очень красивый, яркий, оранжевый цветок. Засушенный, разумеется. Я, как любой нормальный ребенок со здоровым интересом ко всему неизведанному, схватила данную прелесть, нюхала, крутила в руках (а хрупкий сушеный цветок явно не был готов к такому напору), в общем — докрутила. Он осыпался как раз в тот момент, когда бабуля вернулась в свою кладовую, которую почему-то решила не запирать. И вот тогда-то я и поняла: брать что-то из бабулиной кладовой без ее спроса — не сидеть на попе неделю. Этот цветок назывался хризариус и являлся очень редким и оттого более ценным. Найти его сейчас не представляется возможным, выродился. Вернее, ведьмы перестарались и больше он не растет.

— После урока от каждой жду письменный отчет об исследовательской работе, после будет зачет по каждому растению. Все названия должны знать, как имена родителей. — И самодовольно добавила: — Вопросы задавать разрешаю, заинтересованность поощряю, за пренебрежение наказываю. За работу, девочки, — преподавательница похлопала в ладоши, как бы говоря: «Пошевеливайтесь», — у вас ровно час.

Не знаю, какой она педагог, но как человек уже не нравится. Была у нас одна учительница в школе… Авера Лоравна — точная копия. Тоже все время ходила, надменно взирая, мол, я царица, мне все можно. Подпортила я ей однажды шевелюру слизняком… Не специально, правда. Он вообще-то одному наглому демону предназначался, а она появилась не в то время и не в том месте.

Перейдем непосредственно к травам… Честно признаться, все названия, виды, подвиды бабуля с мамой в меня давно вбили, так что здесь едва ли найдется такое растение, происхождения, названия и свойств которого я не знаю. Колдовская семья — это вам не магия.

Ведьмы же сейчас все поголовно магией пользуются. Зелье сварил, магией закрепил, нужные свойства опять же магией придал, и все готово! А у нас все не так. Пока варишь — заговариваешь, сварил — колдуешь, здесь с чувством надо. Ибо зелье — оно как еда. С каким настроем приготовишь — то и получишь.

Час прошел незаметно. Я так увлеклась перебиранием пучков, связок, веточек, что потеряла счет времени. Освежить в памяти знания лишним не будет, особенно в свете написания отчета и зачета.

Из кладовой я выходила последней, после нескольких окриков преподавательницы.

Если я увлечена делом — докричаться до меня сложно. Авера Лоравна смогла. Только подойди она да за плечо потряси, я бы «очнулась» куда быстрее, но она ведь гордая, царице холопов трогать не пристало, только руки марать.

Собственно, об Авере Лоравне я не думала. А думала вот о чем. Попалась мне на глаза травка одна… И я точно знаю, что она не из разряда легкодоступных, только вот не могу вспомнить, где она применяется, равно как и ее название. Спрашивать ведьму не стала. Что-то мне подсказывает — этой травки вообще не должно здесь быть.

Спросить бы у бабули, да только показать ее не смогу, а под описание «такая травка, сушеная» подходит все. Самой надо вспомнить. А еще лучше в библиотеке поискать.

Кстати, про библиотеку. Надо срочно наведаться туда и взять литературу про русалок и их заклятия. Кто, если не я сама, прольет свет на эту загадочную историю? Ректор мог, да не стал.

— Как зовут это прелестное создание?

Пребывая в своих мыслях, не заметила, как на моем пути вырос тот самый самоуверенный инкуб, что в столовой чуть дыру во мне не проделал.

— Это прелестное создание предпочитают не звать, ибо себе дороже. — И, обойдя его, пошла дальше своей дорогой.

Шла не долго.

Инкуб в несколько секунд вновь оказался напротив меня. Да, в скорости им может позавидовать любой.

— Милая леди изволит дерзить, — с ухмылочкой протянул он, поправляя и без того лежащие идеально волосы. — Как тебя зовут, ведьмочка?

Вот прицепился ведь, пиявка. Не хочу я с тобой знакомиться. Нам в роду только инкубов не хватает, тогда все вокруг самоуничтожатся.

— Владлена Зельсберг. Будете проходить мимо — проходите.

И, снова обогнув его, пошла дальше. На этот раз на моем пути никто не возник, и этому я не могла не обрадоваться. Не до знакомств мне, у меня план мести не реализован. О нем думать надо.

Следующим предметом было управление низшими расами, под руководством Алишера Воронского.

Ведьмой быть просто только на первый взгляд. На самом деле перспектива эта не радужная. Во-первых, ведьм сейчас не так много. Во-вторых, у каждой из немногочисленных ведьм есть подконтрольные леса, в которых они обязаны поддерживать порядок, следить за популяцией животных, за растениями в первую очередь и искоренять разных непотребных существ. Так вот, следить за лесом — дело отнюдь не простое. Сама разве за всем углядишь? Вот и приходиться брать в подчиненные леших, кикимор, что в болотах водятся. Только это в том случае, если у тебя лес в болотной местности. А если у тебя сухонький лесочек, где ни ручейка, ни речушки нет, — то значит, заводи болота, подселяй кикимор и леших. Выход всегда есть, но не каждый его может найти. Потому-то и настоящей ведьмой не каждая выпускница станет, смекалка не у всех хорошо работает. Как правило, у пяти из десяти хитрость и определенная доля коварства отсутствуют, а без этого ведьме никуда.

— К лешим подход найти не так трудно, — говорил Алишер Воронский, — они на лесть женскую падки, а вы все-таки ведьмы… С вашими нарядами… — учитель потер подбородок, пробежался глазами по утянутым кожаными кофточками грудям ведьмочек и усмехнулся, — вам даже лесть не понадобится. Лешие вам и без того верой и правдой служить будут. — И тихо-тихо, на грани слышимости, добавил: — Я бы и сам… не прочь был.

Наивный, думал, никто не услышит. Ну, может остальные и не услышали, но у меня на такие вещи слух хороший. Это я просьбу какую или приказ могу не расслышать, а такие комментарии завсегда.

— Алишер Воронский, — нет, ну как я могу такое изречение да без своего слова оставить? — вы лешим не прочь были побыть, или же вы намекаете на столь откровенный вид ведьмочек, коим вы не прочь были любоваться?

В кабинете раздались глухие смешки, поспешно маскируемые под кашель, я же, наоборот, невинно смотрела прямо в глаза огненному мужчине. Огненному — потому что шевелюра у него словно огонь, и длинная, как языки пламени костра.

Учитель дернулся, как от пощечины, но, надо отдать ему должное, не растерялся и ответил:

— Быть лешим куда лучше, чем из года в год учить нерадивых студентов.

Зачем тогда работать в Академии, коль это в тягость? Нет, этот вопрос я задавать не стала, хоть и хотелось. Пусть лучше работу свою работает.

— Если вопросов больше нет, — он со смешком посмотрел на меня, — я продолжу.

— Продолжайте, — как бы разрешила я, с таким же смешком смотря на педагога.

Он засмеялся.

— Истинная ведьма.

Я-то? Ведьма? Да не смешите мои… каблуки. Какая из меня ведьма? Природу люблю, это да. Собственно, это единственное, к чему в моем случае можно притянуть слово «ведьма». Ну да ладно, я придираться не стала.

Алишер Воронский прокашлялся и завел монотонный рассказ:

— Низшие расы, как вы наверняка уже знаете из школьной программы, делятся на три вида: земные, водные и воздушные. Земные используются магами чаще других по двум причинам: первая — менее вредные, легкодоступные, наиболее сговорчивые; вторая — их проще увидеть и для этого не надо прибегать к магии.

Не могу не согласиться. У нас бабуля однажды, мне тогда десять лет было, решила на помощь воздушного черта призвать. На кой он ей понадобился — никто до сих пор не знает, ибо бабуля, как партизан, молчит. Призвать призвала, он даже помог, только вот мы ведь колдуньи, у нас магии грош, потому не видели мы черта этого. Собственно, его не видел никто, пока он громил дом, вырывал с корнями деревья и топтал весь бабулин сад. Бабуля в гневе — страшное дело, так что этого воздушного черта больше уже никто никогда не призовет.

— С воздушными дело обстоит куда сложнее. Увидеть их довольно сложно, хоть они и осязаемы. Вредны не в меру и не по размеру. — Учитель усмехнулся. — Связываться с ними не советую по личному опыту… Но возможные способы управления и влияния мы изучим. Водные низшие, по обыкновению своему, озлобленны. Они не могут выходить на сушу, а многие этого хотели бы. Сговорчивостью тоже не отличаются, однако, если пообещать достойную плату за работу, выполнят охотно. Алчны неимоверно. Берут не деньгами, а чем-то, что может быть полезно им в водном пространстве. Найти такую вещь крайне трудно, поэтому работы у них обычно нет.

— А что им можно предложить в качестве платы? — басовитый голос с задних рядов заставил вздрогнуть.

Я даже обернулась, дабы убедиться — девушке ли принадлежит этот голос? Вдруг оборотень какой затесался в наши ряды? Может, особенно любит все кожаное и каблуки со шляпкой. А что, всякое ведь бывает.

Голос действительно принадлежал девушке. И довольно симпатичной девушке. Длинные волосы цвета вишни спадали на плечи, губы цвета вишни, глаза того же цвета… В ее роду явно были демоны и вампиры. И наверняка больше примесей нет. Только демоны и вампиры. Едва ли она пьет кровь, но само происхождение…

— Зелья, настойки, то, что можете сделать вы, ведьмы.

Разумно. Водные сами ничего подобного сделать не в состоянии, а мы можем. Особенно я. Наколдую, наколдую, потомки веками разгребать будут и еще последствия останутся… У меня просто талант к разрушению. Не целенаправленному, разумеется.

Хотя что это я на себя наговариваю? Может, не такая уж я и катастрофа. Ведьмой ведь я еще не была? Не была. А значит, и последствия своего ведьмовства… ведьмования… ведьмоправления… в общем, последствий своего ведьминского образования еще не знаю.

— Водные, воздушные, земные — всех их объединяет одно — подчинение. — Учитель обвел нас взглядом, пытаясь уловить в глазах понимание. — Все низшие так или иначе стремятся найти властителя, управителя, хозяина, называйте, как вам больше нравится, суть от этого не изменится.

Алишер Воронский сел на край своего рабочего стола.

— Выполняют поручения они неохотно, хоть и не все. Набивают себе цену. Не стоит после первого показного отказа складывать ручки и плакаться о неудаче.

— А если все равно откажутся подчиняться? — тоненький голосок с первой парты пронзил слух.

— Вы ведьмы, у вас идеи должны генерироваться со скоростью света, — усмехнулся Алишер Воронский, я же мысленно с ним согласилась.

Какая ты ведьма, если у тебя в голове, кроме шляпок и чулок, ничего нет?

— А вот загонит тебя воздушный черт в угол и скажет: «Отдавай свою честь, а я взамен твои поручения выполню», — и что ты будешь делать? К черту на поклон пойдешь? — Это уже я не выдержала. Ну правда, думать ведь надо, мозги, они ж для этого и даны.

Учитель рассмеялся, оставил мой выпад без внимания и ответил на первый вопрос новоявленной ведьмочки.

— Если отказываются подчиняться, вы в первую очередь оцениваете ситуацию. Нужен ли вам такой «покорный» слуга, или же можно использовать замену, или вовсе обойтись без низших. Если решили, что, кроме конкретно данного упертого низшего, никто не поможет, применяете любое «оружие», не заботясь особо над тем, «честно я поступила или нечестно». У низших нет понятия честности, так же, как и чести. — Это уже камень в мой огород был, сопровождаемый лукавым взглядом.

Ну и ладно. Пусть понятия нет, но вопрос ведь в тему был. Она ведь так и не ответила, что сделала бы в такой ситуации.

Остальную часть урока учитель рассказывал истории из своего опыта общения с низшими. Вот опять же, бабулю бы сюда, она бы столько историй порассказала, девочки вмиг бы передумали к ним за помощью обращаться.

Момента свершения первой мести из нашего с Котэном плана я ждала с предвкушением. Последний урок перед этим долгожданным деянием я высидела с огромным трудом. Было невероятно трудно не заснуть. История, она, безусловно, важна, но лишенный всяких эмоций рассказ Пьера Шпинцлера невольно вгонял в дремоту.

Едва часы на башне пробили окончание урока, я вылетела из кабинета и направилась к лестнице. Мы с Котэном не условились о месте встречи, здесь наиболее вероятен шанс столкнуться. Я не ошиблась. Котэн крался по ступенькам, как вор, который ничего не украл, но точно уверен, что его сейчас поймают.

— Котэн Мурмяукович, неужто боитесь? — Не смогла скрыть усмешки в голосе, как ни старалась.

Котэн шумно сглотнул и постарался ответить как можно спокойнее:

— О, Владленушка, конечно же нет. Я просто немного… переживаю.

И я его понимаю. Все-таки мы переходим к масштабному плану мести, тут немного попереживать даже полезно.

Студенты сновали туда-сюда, переходя из кабинета в кабинет. У нас, ведьм, сейчас должен быть перерыв, которым я и решила воспользоваться. Как только часы на башне пробьют начало урока — мы с Котэном выступаем на дело. Для удачного его проведения нужно иметь хорошее настроение, которое, я уверена, мне сейчас изрядно подпортят.

К нам неспешной, самоуверенной походкой приближался тот самый приставучий инкуб.

Котэн Мурмяукович, завидев его, начал подергивать хвостом. Никак знакомы? Интересно получается.

— Что, уважаемый, среди своих вам уже неинтересно? — Согласна, приветствие то еще, но я решила не ждать, когда он сам начнет разговор. У меня иммунитета к инкубам нет.

Этот холеный жеребец подошел, слегка поклонился Котэну… Я от такого жеста вошла в ступор, однако напарника это нисколько не смутило — он отвесил нежданному собеседнику такой же поклон. Выглядел Котэн при этом мрачновато, а вот инкуб, наоборот, довольно скалился.

— Владлена, вам никто не говорил, что вы обворожительно выглядите?

Ступор как рукой сняло. Он решил ко мне на комплиментах подъехать? Инкубы так теперь добиваются расположения девушек? Чисто из научного интереса решила полюбопытствовать:

— Где же хваленые чары инкубов? Природный дурман и все прочее? Или вас природа этим обделила, и вы вынуждены прибегать к помощи комплиментов?

Вопреки ожиданиям, инкуб ничуть не смутился от моих явно ироничных вопросов и оскалился еще больше.

— Я предпочитаю добровольное согласие вместо принуждения.

— А я предпочитаю не связываться с мужчинами. Проблем, знаете ли, много.

Котэн дернул меня за мизинец, я не обратила внимания на этот жест, а зря. Стоило бы…

Прямо по курсу, за спиной инкуба, стоял не кто иной, как ректор лорд фон Линер. Я даже хочу уточнить — недовольный ректор лорд фон Линер. Собственно, своим недовольным видом он портил мне настроение больше, чем появившийся поклонник в лице инкуба, имени которого я так и не узнала.

— Мистер Рхетт, пройдите на занятия, ваш урок уже начался, — строго обратился ректор к студенту, стоя у него за спиной.

Рхетт мне подмигнул и, не оборачиваясь, пошел прямо по коридору. И вот в этот момент я, как никогда, захотела, чтобы он не уходил. Котэн Мурмяукович побаивается лорда Линера, а сам ректор по обыкновению недоволен.

— Приветствую вас, ректор лорд Линер. — С наигранной вежливостью слегка улыбнулась.

Ректор моих внезапно проснувшихся хороших манер не оценил. Он вообще на меня не смотрел. Он смотрел в спину удаляющемуся инкубу, и не просто смотрел, а с неким раздражением.

— Инкуб — не самая лучшая компания для юной девушки, — резко выдал лорд фон Линер, обращая свой взор ко мне.

От меня не укрылось, с каким… любопытством он разглядывал мою форму.

— Слишком откровенный наряд, не находите, мисс Зельсберг? — с какими-то угрожающими нотками произнес ректор с прищуренным взглядом.

Откровенный? Да вы меня практически голой, а может и голой, видели! Вам ли об откровенности говорить? А еще в голове всплыл тот поцелуй, нет, те два поцелуя, и щеки вмиг полыхнули, заливаясь краской. От мужчины это не ускользнуло.

Уголки его губ слегка дрогнули, но он по-прежнему старался сохранить строгий вид. Либо плохо старался, либо вообще не старался, но у него это не получилось.

Котэн Мурмяукович молча спрятался за меня, предпочтя не высовываться. Ректор тоже молчал, а его странно довольное выражение лица пугало. Такое ощущение, что пакость не я задумала, а он, и причем он стопроцентно уверен в том, что пакость удастся или уже удалась. Быть в роли пакостника всегда лучше, чем стать жертвой оного, потому я решила поскорее ретироваться с глаз лорда фон Линера и перестать наконец смущаться, когда в голове всплывают воспоминания о тех поцелуях.

— Мы, пожалуй, пойдем. — Котэн высунул голову из-за моих ног, глянул сначала на меня, затем на ректора, натянуто, клыкасто улыбнулся и начал толкать мимо лорда фон Линера. Я, в свою очередь, забрала у Котэна свою сумочку с арсеналом и пошла в направлении, который задал Котэн.

Не успели мы и на пять шагов отойти от главы Академии, как тот гаркнул:

— Стоять!

Мы и остановились. Лорд фон Линер подошел, обратил внимание на мою сумочку и требовательно вопросил:

— Что у вас там?

Так я вам и сказала, ищите дурочку.

— Котэн Мурмяукович бутерброды принес. — Вру нагло, а что делать? Ведь конфискует сумочку, если узнает, какой в ней арсенал.

— Бутерброды? — ехидно переспросил ректор.

— Именно. — Я его ехидства не разделила. — Так мы пойдем?

— Владлена, — тихим, вкрадчивым тоном начал лорд Линер, — учти, еще одна пакость с твоей стороны — запру тебя под неусыпным контролем Эли, и в этот раз Котэн Мурмяукович не поможет.

Я открыла рот, чтобы выдать изощренный ответ, но в голову ничего не пришло. Рот пришлось закрыть, но такую угрозу я запомнила.

— Не имеете права, ректор лорд Линер, — я сказала это так твердо, как только могла, поскольку свято верила в правоту своих слов.

Ректор же вновь вернул лицу выражение этакого пакостника.

— А ты испытай меня.

Вот как, значит… Испытать? Было бы сказано!

Я хмыкнула, подхватила Котэна и быстрым шагом, на который только была способна на таких высоченных каблуках, свернула в соседний коридор подальше от ректора.

— Нет, ты это видел? — У меня внутри начал взрываться вулкан. — «А ты испытай меня». — Передразнила я ректора. — Испытать его, понимаете ли… Запрет он меня… Не имеет права! Никакого права не имеет запирать меня в своем доме!

Котэн безвольно висел у меня на руке, предпочитая молча выслушать мою тираду. Я же задумалась…

Вообще-то ректор лорд Линер на самом деле не имеет права запирать меня в своем доме… Или имеет? Я ведь так и не узнала, что за заклятие на меня русалка наложила и каким таким чудным образом лорд Линер его снимал. Срочно надо в библиотеку, только сначала месть. И теперь я ее буду делать с превеликим удовольствием.

Месть 1. «Танцуют все»

Второй коридор мы с Котэном оккупировали быстро. Просторный, длинный, больше десятка кабинетов, как раз то, что надо для нашей коварной мести.

Воплощение этой мести в жизнь — дело трудоемкое и довольно затратное, поскольку здесь не природа задействуется. Хотя можно и солнечную энергию использовать.

Суть состоит в том, чтобы на полу сделать невидимые «горячие точки». Ожогов они не оставят, но вот стоять на месте дольше секунды точно будет не по силам. Таких «точек» надо сделать как можно больше, и еще отличным дополнением будет зажигательная музыка, чтобы приглушить недовольную ругань студентов и педагогов.

Один раз в школе старшеклассники проделали такой трюк за день до выпускного. Директор угрожал лишить аттестатов об окончании, но на выпускном, когда выпил изрядную долю эльфийского вина, сам смеялся над этой шалостью и даже похвалил выпускников за сообразительность.

Только вот они тогда использовали магию, а у меня магии нет, но я долго работала над этим вопросом и нашла выход. Я поэкспериментировала с некоторыми бабушкиными рецептами пакостных зелий и сделала гениальнейшее для себя открытие. Если смешать некоторые ингредиенты из зелья ступора с готовым зельем иллюзии обмана, а потом все это влить в готовую настойку дурманящего эликсира получается горючая смесь, впитывающаяся в любую поверхность. Последнее свойство добавляет травка всасывания. Увидеть эту смесь нереально простому магу, а вот обладающему колдовством человеку это под силу. Однако, насколько мне известно, кроме меня здесь колдунов да колдуний нет, значит, никто ничего не увидит.

Собственно, о смеси.

Свойства ее длятся в среднем до пяти часов, чего вполне хватит, чтобы насладиться зрелищем мести КэВ.

Разумеется, для должного эффекта и поколдовать придется, но как же без этого?

— Котэн, — шепотом позвала я напарника, который прятался за углом, — иди сюда.

Из-за угла сначала показался хвост, затем лохматая попа и уже потом появился сам Котэн. Ему бредилось, что лорд Линер за нами наблюдает, потому бегал из одного прилегающего коридора к другому и высматривал, где же прячется неугомонный ректор. Лично я была уверена: лорд Линер не станет подглядывать, он может либо обломать все в самый важный момент, либо узреть уже итог нашей работы.

Я решила начать воплощение с конца коридора, чтобы Котэну потом по этим «горячим точкам» не танцевать. Мне-то ничего не будет, а вот ему… Переживаю я за него, в общем, все-таки сроднились уже.

Решили так: Котэн носит мою сумочку и параллельно бдит, пока я «горячие точки» образовываю и «оживляю».

По обоюдному согласию точки располагать принялись в шахматном порядке, изредка его нарушая, чтобы угадать не смогли.

Пара рядов капель смеси и как заключение — колдовство:

И так до другого конца коридора. Ни одного местечка не пропустили. Только закончили, как часы на башне оповестили об окончании урока. Вовремя мы. Теперь главное — сделать вид, будто я здесь ни при чем. Котэн убежал куда-то, сказав, что решит вопрос с музыкой. Не знаю, как он это сделает, но… сделал.

Студенты начали выходить из кабинетов и ровно в этот момент зазвучала песня: «Все в зале, двигайтесь с нами, чтоб сотрясались сами мы, стены и пол. Все знаем, это экзамен, на дом нам задан хип-хоп, хаус и рок-н-ролл». И таки все задвигались, не понимая, почему ноги горят. Когда коридор заполнили студенты, выглядело это все очень впечатляюще.

Ни на одном балу, ни на одной зажигательной вечеринке сразу столько народу не танцевало. Некоторые особо хитрые стихийники залили пол холодной водой, однако здесь такой трюк не прошел. Если что, «горячие точки» — моих рук дело, а за потоп пусть стихийникам претензии предъявляют.

На шум музыки, которая разносилась только по этому коридору, сбежались все педагоги. Они проталкивались через толпу, «танцуя» и костеря, цитирую, «чертовых шутников, которым руки и ноги поотрывать надо и по частям родителям отправить».

Я немного поразмыслила и решила, что пора уносить свои каблуки отсюда куда подальше, пока кто-нибудь не заметил, что я, в отличие от всех остальных, спокойно могу передвигаться по этому полу.

Котэн наблюдал за всем происходящим с лестницы и, прикрывая лапой рот, давился смехом. Я подхватила его на руки и понесла в башню, повеселились и хватит, а то вычислят и далеко от разъяренной толпы студентов и педагогов мы не убежим.

Едва мы подошли к нашей башне, как из-за угла вырулил инкуб.

— И почему я не удивлен, что такое с виду милое создание является сущим демоном? — слащаво протянул Рхетт.

Так, это провокация? Он видел? Что видел? Откуда знает и знает ли? Сам колдун? Исключено. Он инкуб. Априори колдуном не может быть.

— Не понимаю, о чем ты.

Котэна я уже отпустила, мы решили обойти его стороной, но он преградил нам дорогу. Да, ступать в женскую башню им запрещено.

— Ну же, Владлена, не юли, — так же сладко проговорил Рхетт, пытаясь ухватить меня за талию.

Я отскочила от него, исключая возможность быть пойманной.

— Как по имени величать? — поинтересовалась я, чтобы в следующую минуту высказать все, что думаю.

— Деон Рхетт, к твоим услугам. — Он игриво поклонился, я оставила его выпад без внимания.

— Послушай, Деон. Я не понимаю, о чем ты говорил — это раз. Не смей ко мне тянуть свои руки — это два. Освободи проход — это три. — Я уперла руки в бока. — Какой из этих пунктов тебе непонятен?

На точеном личике инкуба засияла наглая ухмылка.