Братство Конца Малинин Евгений
Шалай помолчал, а потом задумчиво добавил:
– Серьезным дед колдуном оказался. Кое-кому здорово помог, кое-кого от страшных болезней вылечил. Пару-тройку раз убить его хотели, да только хотельщикам этим солоно пришлось. – Он посмотрел на меня. – Если к нему в ямину попадешь, обрати внимание на кота его. Тридцать лет назад этот кот был атаманом крупной шайки. Безумной отваги и дерзости человек. От королевских гвардейцев дважды отбивался. Да вот задумал Отшельника заставить сделать кое-что… Теперь вот в котах живет, мышей и крыс, говорят, знатно ловит!
– А парень-то этот, ну, драчун который, так до сих пор антиалкогольной трясучкой страдает? – неожиданно поинтересовалась Эльнорда.
– Парень этот два года назад умер, – усмехнулся Шалай. – От старости. Так до конца жизни больше ни капли и не выпил.
Именно в этот момент Шалай свернул с широкой наезженной дороги на хорошо утоптанную, но достаточно узкую тропу, вильнувшую в глубину леса. Мы с Эльнордой послушно повернули за ним, а за нами последовали и остальные наши спутники. Буквально через пару минут сзади послышался вопль до боли знакомого тембра:
– Куда вас понесло!.. Шалай, надень свою кастрюлю, у тебя голова перегрелась, и ты дорогу перепутал!.. Да что вы в этом лесу потеряли!.. Стойте!.. Я не могу ехать по этому бездорожью!..
Наш обозник явно не хотел следовать в арьергарде нашего отряда по узкой лесной тропе. Однако я почему-то был уверен, что его возок вполне укладывался в ширину нашей тропки. Поэтому я остановил своего жеребца, сделав знак воеводе продолжать движение по намеченному маршруту.
Фродо на своем пони и четверо гвардейцев Шалая проехали мимо меня очень быстро, а вот возок оперуполномоченного все не появлялся на тропке, хотя визгливый голосок карлика явственно приближался. Только вот звучал он как-то странно:
– Да-а-а-а… по-о-до-о-о-жди-и-и-те вы-ы-ы ме-е-е-ня-я-я… Не-е-е бро-о-о-са-а-а-йте-е-е ме-е-е-ня-я-я одно-о-о-го-о-о. Я-а-а все-е-е до-о-о-ло-о-о-жу-у-у пра-а-а-вит-вит-вит-те-е-е-лю-ю-ю.
Тут за ближним кустом, скрывавшим от меня изгиб тропы, послышался странный звук, похожий на щелк сработавшего капкана, и визг пропал. А еще через минуту передо мной появились ездовые козлы, бодро перебиравшие тонкими ножками, и следом за ними наконец великолепный Твистов возок.
И тут мне стало все понятно! Возок вполне проходил по тропе, но сама тропа в отличие от дороги была довольно густо перевита древесными корнями. Мы ехали верхом и потому не обратили внимания на сей интересный факт, а вот для лишенной рессор брички Твиста тропка действительно была не слишком удобной. Во всяком случае, Твист сидел на своей скамеечке, бросив вожжи и ухватившись за сиденье обеими руками. И тем не менее все его хрупкое тельце тряслось и подпрыгивало самым причудливым образом.
Козлы дошли до моей лошади и остановились, благоразумно не пытаясь ее объехать. Я смотрел на карлика и удивлялся его молчанию, а он смотрел на меня исподлобья и… почему-то не произносил ни слова! Наконец я не выдержал:
– Ты что это молчишь?
Карлик обиженно шмыгнул носом.
– Неужто язык проглотил?
В ответ – новый шмыг.
– Ну что случилось-то? – не на шутку встревожился я странным поведением маленького визгуна.
– Яжик пўикусиўв… – почти не разжимая губ пробормотал он наконец.
И тут мне стало его невыразимо жалко. Он был таким маленьким, таким несчастным и таким молчаливым, что я совершенно забыл, насколько он нагл и противен. Нагнувшись с седла, я спросил:
– Твои козлы без тебя-то никуда не убегут?
Он поднял испуганные глазки и замотал головой. Тогда я подхватил его под мышки, поднял и посадил на своего жеребца перед собой. Твист и тут промолчал, но когда я тронул своего коня шагом, а Твистовы козлики побежали за нами следом, весело погромыхивая полегчавшей тележкой, я услышал придушенно-искаженное:
– Шпашипо…
Однако, чтобы догнать наших спутников, мне пришлось перейти на рысь, и карлика, не имевшего стремян, снова немного потрясло. И все-таки эта тряска была гораздо более плавной, да и я старался в меру сил придерживать малыша.
Конечно, мои ребята позубоскалили, когда увидели, что я везу Твиста на своей лошади. Но в меру. Грохот Твистова шарабана вполне объяснял мои действия и оправдывал их в глазах моих в общем-то добросердечных спутников.
Таким порядком мы ехали до самого вечера, и когда остановились на ночевку на прелестной лесной поляне, окруженной вековыми дубами и неправдоподобно высоким орешником, как-то само собой получилось, что Твист расположился около общего костра.
Поужинали мы быстро, но укладываться спать не торопились. Общий разговор затянулся за полночь. Правда, никаких планов мы не строили, а просто рассказывали друг другу разные истории. Молчавший карлик был почти незаметен, но, поглядывая на него, я отлично видел, что ему очень интересно, и он с удовольствием внес бы свою долю историй. Если бы мог.
Палатка была поставлена только для нашей прекрасной дамы, хотя она и резко протестовала против такого преувеличенного, по ее мнению, внимания.
Ночь прошла спокойно, а утром оказалось, что Твист забрался в палатку Эльнорды и проспал там до самого подъема. Однако, как ни странно, эльфийка отнеслась к этой вопиющей наглости карлика с презрительным пренебрежением.
С этого дня так и повелось. По лесным тропам, ставшим отныне нашей главной дорогой, Твист передвигался, сидя перед моим седлом, пищу он принимал за общим для всего Братства столом, а ночи проводил в единственной имевшейся у нас палатке. Правда, в полном одиночестве, поскольку Эльнорда наотрез отказалась пользоваться этим временным пристанищем после того, как увидела, что из него выбирается заспанный карлик.
Всеми этими явно незаслуженными благами Твист пользовался с удивительной непосредственностью, награждая нас взамен почти полным молчанием, хотя я прекрасно понимал, что его язык «выздоровел» уже на следующий день после кросса на козлах по пересеченной местности. Кстати, его козлы безропотно тащили опустевший шарабан и выглядели при этом чрезвычайно довольными.
Так мы и путешествовали без каких-либо особых приключений в течение последующих четырех дней. Наша маленькая компания очень подружилась с пятью Шалаевыми гвардейцами. Эти бравые вояки преклонялись перед Душегубом, считая его непобедимым, были готовы на все ради прекрасной Эльнорды, дружески-покровительственно относились к маленькому Фродо и несколько сторонились моей особы, явно не понимая, что делает этот угрюмый старикан в их боевой компании. Тем более, что при каждом удобном случае я доставал подарок Твердобы и погружался в увлекательное чтение. А грамотность, как я понял, в этой стране была явлением довольно редким и приравнивалась к серьезному чародейству.
Когда вечером четвертого дня мы остановились на ночлег, Шалай отозвал меня в сторону и, опустив глаза в землю, негромко проговорил:
– Завтра ты один дальше поедешь…
– Почему? – удивился я.
– Вон за тем оврагом Вересковая Пустошь начинается, а по ней даже вдвоем пройти нельзя. Один обязательно сгинет.
– То есть как сгинет? – Мое удивление росло на глазах.
– А так! – Шалай слегка повысил голос. – Только что он был и вдруг пропадет… Сгинет. А потом окажется, что он объявился лигах в двухстах от Пустоши и не помнит ничего.
– Ну вдвоем нельзя, а если компанией большой?..
– Тогда всех, кроме одного, по разным местам раскидает… – угрюмо пробурчал Шалай.
– Так… – Я озадаченно поскреб затылок.
Шалай вздохнул и внес пояснения:
– Отшельник Там решил, что к нему любой человек может прийти со своими бедами или вопросами, но только один. Кучей, как он говорит, только бандиты ходят…
– Ну что ж, значит, я один до этого отщепенца смотаюсь. А вы меня здесь подождете. Денька в два я уложусь?
– Если все будет нормально, и в несколько часов уложишься. Ехать тут недалеко, тропка приметная, не заблудишься. Да и Отшельник никого долго не задерживает… Если все нормально…
– Да что ты все «если все нормально… если все нормально». Что «нормально»? – Меня стала раздражать некоторая неуверенность Шалая, столь несвойственная ему.
– Понимаешь, – он снова несколько замялся, а потом, запинаясь, попытался объяснить: – Иногда к Отшельнику уходили люди, а возвращались от него… ну, в общем, животные разные…
– Это как?! – изумился я.
– Как, как… Так. Собаки были, лошади, два медведя… Один раз вообще вышло чудище с двумя хвостами, спереди и сзади. Только по ушам и определили, где у него начало…
– И что, это все ваш Отшельник устраивает?
Шалай утвердительно кивнул и добавил:
– Он говорит, что эти люди родились не в том теле… Что им в таком вот виде жить будет и удобнее, и приятнее…
– Да! – Моему возмущению не было предела. – А он их спрашивал, как им самим это нравится?!
Воевода только пожал плечами.
– Ладно! Разберемся с вашим… отморозком!
Я махнул рукой и направился к костру. Шалай в два шага догнал меня и негромко, но быстро заговорил:
– Только ты с ним поделикатней… Я тебя прошу… Он очень грубостей не любит, ну прям звереет от грубых слов… Побереги себя… Просто помни о королеве!
Как только он упомянул о Кине, всю мою ярость как рукой сняло. Перед глазами встало бледное, лишенное красок, прекрасное лицо, и я понял, что вполне смогу общаться с этим подозрительным Отшельником, как с версальским вельможей. Лишь бы помог вернуть королеву!
Моя команда встретила заявление о том, что дальше я поеду один, крайним недовольством. Душегуб, стоявший у костра, повернул свою огромную башку и рыкнул на всю ночь:
– Я пойду с тобой, и пусть он попробует меня куда-нибудь забросить! Я его сам к восточным горам заброшу!
Эльнорда, закаменев лицом, отрезала:
– Один ты к этому мерзавцу не поедешь!
И только Фродо предложил компромиссный вариант:
– А что, если нам отправиться к Отшельнику по очереди?..
Мы повернулись к нему, и он пояснил свою мысль:
– Сначала поедет Серый. За ним, так, чтобы его видеть, двинется Эльнорда. За ней, так же в поле зрения, отправится Душегуб. А за Душегубом поеду я… Ну, вроде бы, у всех нас есть к Отшельнику дело, и все мы едем к нему поодиночке.
Нам мысль показалась вполне здравой, но тут вмешался Шалай:
– Пробовали уже так к Отшельнику подобраться. Один только и доехал… Ну, я так думаю, что доехал… Потому как вернулся-то из Пустоши волк, и, естественно, он рассказать ничего уже не смог…
– Да этот ваш Отшельник – просто злодей какой-то! – возмутилась Эльнорда.
– Ну почему… – пожал плечами воевода. – Просто он осторожный. Поэтому и жив до сих пор…
– А он у вас, случайно, не стихами разговаривает? – Поинтересовался я, вспомнив старый роман Шекли.
– Почему стихами?! – ошарашенно переспросил Шалай.
– А для собственной безопасности! – расплылась в улыбке понявшая мой вопрос Эльнорда.
– Нет! – Шалай даже потряс головой. – Я у Отшельника дважды был. Нормально он говорит. Как все…
– Ну тогда никакой опасности нет, и я отправляюсь к господину Таму один! – подвел я черту под диспутом. Мои друзья посмотрели на меня и… промолчали.
Глава восьмая
«Специальность 8844 – магобиолог,
Специальность 8845 – магогеммолог,
Специальность 8846 – магополитолог,
Специальность 8847 – магоуролог…»
Справочник «Вузы Москвы». М. 2141 г.Издание исправленное и дополненное
Так что на следующее утро я один отправился в глубь Вересковой Пустоши по еле заметной тропинке, бравшей начало сразу за оврагом, указанным вчера Шалаем. А мои верные друзья принялись разбивать постоянный лагерь, хотя воевода и утверждал, что отсутствовать я буду не больше двух-трех дней, если, конечно, вообще вернусь.
Почему это местечко назвали Вересковая Пустошь, мне было совершенно непонятно: на мой взгляд, меня окружал тот же самый лес, что тянулся и до граничного оврага. Правда, по ту сторону оврага я не чувствовал на своем затылке такого тяжелого чужого взгляда. А тут едва мой конь вступил на эту тропку, как я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Наблюдает пристально и неотступно. И еще, по эту сторону оврага стояла поразительная тишина. Ни ветерка, ни крика птицы, ни квака лягушки – ни звука. Даже хруст веток под копытами моего иноходца раздавался как-то приглушенно, словно издалека.
Я ехал шагом, не торопясь, внимательно оглядывая окрестности и пытаясь сообразить, кто же это и откуда меня так пристально разглядывает. Однако долгое время мне это не удавалось. Наконец деревья расступились, и я выехал на широкую прогалину, покрытую густой низенькой травкой и залитую зеленоватым солнечным сиянием. Именно в этот момент я услышал тихий, тоненький голосок:
– Охо-хо… Да не верти ты головой…
Я буквально замер в седле от неожиданности, и голосок меня тут же поправил:
– И не надо так напрягаться! Я же сказала только «не верти головой», а ты сидишь, словно аршин проглотил. Расслабься…
Я хмыкнул про себя и… расслабился.
– Вот… Правильно… – одобрил мое поведение указующий глас.– А теперь незаметно скоси глазки направо… Видишь ствол красной сосны?..
Рискуя заработать стойкое косоглазие, я последовал полученным рекомендациям и действительно на периферии зрения уловил нечто узкое и красное, тянущееся высоко вверх. Решив, что это и есть искомый ствол, я кивнул.
– И не надо мотать башкой!– тут же окоротили меня. – Я и так поняла, что ты увидел сосну!.. Справа от нее растет большой куст орешника, и сейчас между его верхними ветками ты можешь увидеть глаза того, кто за тобой наблюдает.
К счастью, искомый орешник рос слева от сосны, поэтому разглядеть его, не поворачивая головы, мне было несколько проще, чем саму сосну. Я скользнул скошенными зрачками по лохматому раскидистому кусту и между двумя ветками, устремленными вверх, разглядел странно мерцающую тень, на самом деле снабженную парой глаз. Они напоминали глазищи мультипликационной совы и не мигая следили за мной.
Правда, видел я эти глазки всего лишь мгновение. Переливающаяся тень, словно почувствовав, что ее засекли, тут же прикрыла свои буркалы и тихо растаяла. Только ветки орешника слегка мотнулись из стороны в сторону.
– Ну что, видел? – поинтересовалась моя невидимая собеседница.
– Видел… – вслух ответил я.
– Так вот он тебя прощупывает самыми разными заклинаниями. Изучает, можно сказать…
– А его самого можно прощупать заклинаниями? – тут же поинтересовался я.
– Конечно, раз ты его уже увидел!.. Вспоминай давай, что я тебе уже показала!
Тут я понял, что беседует со мной моя книжечка заклинаний! Она, оказывается, и сама поболтать была не прочь!
– Ну, поболтать я далеко не с каждым могу… – тут же откликнулась моя неразговорчивая. – Просто мы с тобой уже так долго общаемся, что я усвоила алгоритм твоего мышления и способна модулировать в твоем разуме необходимые мысли…
Вот так! Какая-то малюсенькая книженция, пособие для недоразвитых магов, способна что-то модулировать в моем мозгу!
– Могу и не модулировать! Очень надо! – последовал ответ обиженной книжки. – Сам тогда и разбирайся со своими филерами!..
И наступила тишина.
Я тут же понял, что был не прав, и постарался со всем возможным красноречием или, вернее, красномыслием выразить свое раскаяние.
– Ладно, чего уж там, – тут же вновь откликнулась книжка. – Я ведь тоже понимаю, что начала диалог в сложный момент твоего бытия, когда ты был совершенно не готов к общению со мной! Но и ты меня пойми, ситуация у тебя сложилась сложная, должна же я тебе помочь!
– Кстати о помощи, – перебил я болтливое печатное издание. – Какое, ты говоришь, заклинание можно использовать?
– Хитрый какой!.. – воскликнула моя библиотечная редкость. – Ни о каком заклинании я не говорила! Я просто предложила тебе напрячь свою вялую память!
На «вялую память» я обиделся и, не отвечая на сей некорректный выпад, напряг то, что мне предложили. И, вы знаете, в голове тут же всплыли заклинание «от нескромного глаза», сиречь от подглядывающего, заклинание «против всуе любопытствующего» и наговор «для тайны сохранения». Не зря я подарок Твердобы так часто и подолгу штудировал. Вот если бы еще мне удалось в этой книжке прочитать все!
– Успеешь, прочитаешь… – ехидно откликнулась книга.
Значит, теперь мне придется привыкать к тому, что все мои мысли становятся достоянием королевской библиотеки! Хорошо еще, что их не передадут дальше и не обнародуют!
– Было бы что обнародовать! – хмыкнуло у меня в голове.
– Ладно, не отвлекай! – буркнул я в ответ на прогенерированную книгой мысль и начал читать заклинание «от нескромного глаза».
Заклинание было достаточно коротким и хорошо мне знакомым, так что справился я быстро. Закончив с произнесением малопонятных для меня самого словес, я принялся ожидать результата, и он не замедлил проявиться.
Как я уже говорил, моя маленькая подруга проявила свои способности, когда я находился на довольно широкой лесной прогалине. Во время нашего занимательного диалога мой конь остановился и принялся индифферентно пощипывать травку. Как только я закончил читать свое заклинание, он поднял голову и неподвижно замер, словно часть конной статуи. Не прошло и пяти секунд, как из-за недалеких кустов на прогалину буквально выкатился маленький человечек в темно-синем халате, такого же цвета шароварах и ярко-красной шапочке, похожей на ермолку. Оказавшись в середине открытого пространства, он остановился и принялся озираться по сторонам, явно кого-то высматривая. И хотя сейчас он не был похож ни на какую тень и совершенно не мерцал, его совиные глазищи ясно давали понять, что это и есть тот самый субъект, который наблюдал за мной от самой границы Вересковой Пустоши!
Не успел я подумать: «И что же мне делать дальше?», как тут же услышал очередной совет:
– Давай, колдуй дальше! У тебя хорошо получается!
Я принялся лихорадочно перебирать в памяти известные мне заклинания и почти сразу же припомнил детское такое заклинаньице «замри». Оно, правда, должно было сопровождаться несколькими, довольно замысловатыми жестами, но я уже его репетировал. С лошадьми и козлами нашей экспедиции у меня получалось довольно неплохо. А вот с людьми я как-то не успел попробовать. Но риск, на мой взгляд, был невелик.
Я отпустил поводья и начал читать считалочку заклинания, размахивая руками не хуже дирижера симфонического оркестра.
А «темно-синий халат» между тем, осторожно переступая босыми ногами, начал обход прогалины, продолжая оглядывать окрестности своими немигающими глазищами. Так он и замер с высоко поднятой ногой, растопыренными в стороны ручками и выпученными зенками, когда я дочитал свое заклинание до конца.
Я слез со своего коняки и подошел к замершему соглядатаю. Передо мной стоял в очень неудобной позе маленький… китаец. Ну, во всяком случае, в своем привычном мире я именно так определил бы его расовую принадлежность. Круглое, как блин, желтоватое личико, широкие скулы, черные, блестящие, словно антрацит, волосы. Единственное, что выходило за рамки привычного стереотипа, – глаза. Они были несуразно большими для этой физиономии, ярко-желтыми и… очень старыми.
Внимательно осмотрев неподвижно застывшего «китайца», я поинтересовался:
– Ну, что скажешь?
– Чего тута сыкажишь… – мило улыбнувшись, ответил тот. – Попалися!..
– Я понимаю, что попался, – не принял я его попытки отшутиться. – Ты скажи, зачем за мной следил?
Китайская улыбка увяла.
– Смотрел, куда идешь, зачем.
– А что, просто подойти и спросить нельзя было? Я бы тебе сам рассказал, куда еду и зачем…
– Соврал бы… – тоскливо ответил специалист по наружному наблюдению.
– Почему? – удивился я.
– Все врут, – категорично заявил филер. – И ты соврал бы.
– Ну зачем бы я стал тебе врать?! Я и сейчас могу сказать, что еду к Отшельнику Таму.
– Это я и сам знаю! – Заколдованный статуй безуспешно попытался пожать плечами. – Другой причины для посещения Вересковой Пустоши попросту не может быть. А вот зачем ты едешь к Отшельнику?
– А вот это я скажу только самому Отшельнику! – отрезал я. – С какой это стати мне обсуждать свои личные, можно сказать, интимные дела с первым встречным китайцем!
– Китаец – это кто? – Круглые глазищи подозрительно сузились.
– А, это так, метафора, – спохватился я. – Не обращай внимания.
– Ты уверен, что это не оскорбление? – с еще большим подозрением поинтересовался синий халат, и мне показалось, что его поднятая нога слегка дрогнула. И тут я вспомнил, что Отшельник Там очень нервно относится к различного рода оскорбительным высказываниям. И сразу же в мою душу закралось некоторое подозрение относительно личности заторможенного мной индивидуума. Я еще раз внимательно оглядел свою добычу. Нет, на старичка, которым, по рассказам Шалая, должен был быть Отшельник Там, мой китаец никак не походил. Это был явно молодой китаец. Но тут меня словно бы что-то толкнуло изнутри, и я быстро пробормотал про себя заклинание Истинного Зрения. Закутанная в синий халат статуя пошла мелкими трещинами и через секунду с тихим шорохом осыпалась. А перед моими глазами предстал сидящий на низеньком пенечке старик. На его похожей на печеное яблоко физиономии играла глумливая усмешечка. Он, по-видимому, еще не догадался, что его маскарад раскрыт. Я перевел дыхание и как ни в чем не бывало продолжил разговор.
– Нет, это ни в коем случае не оскорбление. Просто в мире, откуда я родом, имеется такая страна – Китай, и населяющие ее люди, китайцы, очень похожи на тот образ, который ты мне показываешь, уважаемый Там! Правда, глаза у тебя, как у филина, а во всем остальном – вылитый китаец!
Старикашка оторвал седалище от пенечка, и его усмешка живо увяла.
– Ты хочешь сказать, что…
– Что я вижу перед собой милого старика, отдыхающего на пенечке, и между делом дурящего голову молодому, зеленому вьюноше.
– Это ты-то молодой вот с такой-то бородой? – пробормотал старик в рифму.
– Борода – это пережиток прошлого… Просто клей очень хороший попался, – маловразумительно пояснил я. Но старик кивнул головой, словно ему сразу все стало ясно.
– А вот дело у меня к Отшельнику Таму очень серьезное, – продолжал я, переходя к главному. – И никакого маскарада не терпит!
– Что ж это за дело, которое не терпит маскарада? – снова улыбнулся старичок, но на этот раз улыбка у него получилась достаточно добродушная. И вообще, для сердитого волшебника, каким мне его описали, он слишком просто смирился с тем, что его так просто раскусил какой-то заезжий молодец. Но я почему-то относился с большим доверием к словам Ворона, поэтому, опустившись на травку возле Тамова пенечка, коротко, но достаточно подробно рассказал ему историю королевы Кины и поведал о намерениях нашего Братства.
Чем более для Отшельника прояснялась ситуация, тем серьезнее, я бы даже сказал, сердитее он становился. К концу моего рассказа Там соскочил со своего пенька и принялся расхаживать около меня, проворно семеня ножками, одетыми в самые настоящие онучи.
Я замолчал, а Отшельник Там продолжал свою пробежку, пять шагов вправо, пять – влево, глубоко при этом задумавшись. Наконец он остановился передо мной и, склонив голову набок, внимательно на меня посмотрел.
– Парень ты, конечно, талантливый, но против Седого Варвара не выдюжишь. Здесь Ворон прав. Однако Кину необходимо вернуть на ее законный престол. Тут прав ты… Вот и выходит, что мне придется в это дело вмешаться…
Отшельник с крайне озабоченным видом поскреб седую с проплешиной макушку.
– Поскольку научить тебя чему-то серьезному я вот так с ходу не могу, мы сделаем следующее: пусть ваше Братство продолжает свой поход, а в нужный момент я вмешаюсь. Седой Варвар – личность серьезная, имея с ним дело, всегда надо держать кое-что в запасе.
Из этой пламенной речи я понял только то, что нам предлагается действовать на свой страх и риск, а этот пресловутый Отшельник, может быть, когда-нибудь вмешается в развитие событий, если сочтет, что наступил нужный момент! Прямо скажем – не густо! А может быть, Ворон переоценил возможности этого мага, и Отшельник Там просто побаивается связываться с Варваром? Во всяком случае, мне ничего не оставалось делать, как состроить понятливую мину, произнести положенные «значит, мы на тебя рассчитываем» и «спасибо за помощь», а следом за этим взобраться на свою лошадку и развернуть ее туда, откуда приехал!
Так что я, с секунду поразмышляв, принялся выполнять изложенную выше программу, то есть состроил понятливую мину и уже собрался на полном серьезе заявить «значит, мы на тебя рассчитываем», как Отшельник распустил свою сурово сморщенную физиономию в понятливую улыбочку и заявил:
– Нет, я Варвара не боюсь, хотя он и очень серьезный противник. Вот если бы нам надо было атаковать его Брошенную Башню, я раздумывал бы очень долго, прежде чем что-либо предпринять. А раз он выбрался из своего логова, нам вполне по силам вести с ним дело. А вот насчет «взобраться на свою лошадку и развернуть ее туда, откуда приехал», то это мысль абсолютно здравая! Именно так и следует поступить. Только сначала на-ка вот, возьми это колечко.
В руке Отшельника блеснуло простое, белого металла кольцо. Я машинально протянул за ним руку, мимоходом подумав, что, похоже, в моих мыслях не копается только ленивый, и несколько недоуменно спросил:
– А зачем оно мне?
– Чтоб больше по моей Пустоши не блукать. В «холодно-горячо» играть умеешь? – Я утвердительно кивнул. – Тогда надевай колечко на палец, и оно, если ты возьмешь правильное направление, будет теплым, а если собьешься с пути – похолодеет.
– Да где ж здесь заблудиться-то можно?! – удивился я, надевая подарок на палец. – Вон по той тропочке, как сюда приехал, так и обратно выберусь.
– Это что ж, ты еще трое суток хочешь по этому лесу погулять? – Улыбка у старичка стала еще шире.
– Как это «еще трое суток»? – удивился я. – Я через овраг всего часа четыре как перебрался!
– Это тебе так кажется… – заверил меня Отшельник. – На самом деле твои друзья уже почти трое суток тебя дожидаются.
Увидев, что нарисовалось на моем лице, он извиняющимся тоном добавил:
– Ну должен же я был разобраться, кто это ко мне в Пустошь пожаловал. А субъект ты оказался трудный, никак я тебя понять не мог – защита у тебя от волшебного вмешательства серьезная поставлена. Вот мне и пришлось время вокруг тебя ужать немного, чтобы ты волноваться не начал из-за слишком долгого путешествия по этому леску.
Объяснение его меня мало успокоило, поэтому я, позабыв о предупреждении Шалая, медленно процедил сквозь зубы:
– Значит, ты время вокруг меня ужал немного. А может, мне вокруг тебя немного пространство ужать? Так, чтобы ты ручонками-то не мог больше размахивать и китайцев лупоглазых из себя изображать?
Произнося последние слова, я вспомнил, что хамить Отшельнику опасно, но меня это почему-то совершенно не обеспокоило. Напротив, моя злость только усилилась. До того, что я чуть не щелкнул по привычке пальцами. Остановило меня только то соображение, что Отшельник вроде бы решил выступить на нашей стороне.
Я вскочил на ноги и, не попрощавшись, зашагал к своему коняшке. А сзади донесся спокойный голос:
– Да не расстраивайся ты так! Спасем мы твою королеву! Можешь на меня рассчитывать!
Только вскочив на своего смирного конька, я оглянулся. Отшельника Тама на прогалине не было. «Значит, у него есть свое средство передвижения!» – мелькнуло у меня в голове в то время, как я направил лошадь вдоль опушки леса.
На прогалину выходило несколько нешироких тропок, и около одной из них колечко на моем пальце резко потеплело. Я свернул на эту тропку и двинулся по ней. Кольцо исправно показывало мне нужное направление на любом разветвлении тропинки, однако ехать обратно мне пришлось все те же четыре часа, хотя надо признать, что дорога была совершенно другой.
Выехал я к тому же оврагу, от которого начал свое странное путешествие, правда, с другой стороны. Но за этой граничной промоиной меня никто не ждал!
Нет, лагерь, разбитый по всем канонам опытных путешественников, в наличии имелся. Стояла наша палатка, стояли четыре больших шалаша, чуть в стороне чернело большое кострище, снабженное деревянными рогульками, на которых повис большой, почерневший снизу котел. Только вот людей в лагере не было, как не было лошадей, козлов и пожарно выкрашенного шарабана.
Я остановился посреди этого брошенного стойбища и принялся растерянно размышлять, куда мог подеваться народ, но долго оставаться в размышлении мне не дали. Через пару минут из-за окружающих лагерь кустов выдвинулось десятка полтора уже знакомых мне всадников, закованных в глухие серебристые доспехи, с длинными копьями в руках и мечами у пояса.
«А вот и рыцари Храма!» – прошелестела у меня в голове довольно спокойная мысль, и я принялся припоминать какое-нибудь подходящее к случаю заклинание. Но в этот момент вперед на маленьком ослике выползла не менее знакомая фигура в… монашеском облачении. И этот монашек тут же начал приятную беседу:
– Гэндальф Серый Конец! Сам Епископ, лично предлагает тебе явиться к нему в Храм и выслушать его весьма заманчивое предложение! Твои друзья уже находятся в Храме, поэтому я не советую тебе применять против рыцарей Храма свою магическую мощь! Место каждого уничтоженного тобой рыцаря может заступить кто-то из твоих друзей!
Вот такое ласковое предложение, подкрепленное самым откровенным шантажом!
– А что ты хотел от Варвара?! – тут же раздался у меня в голове голосок моей старопечатной подружки. – Соглашайся! Тебе не все равно, каким образом оказаться в Храме? Ты же именно туда стремился?! А теперь тебе не дадут заблудиться…
И что мне после этого оставалось делать? Я пожал плечами и довольно спокойно сказал:
– Поехали…
Рыцари в полном молчании выехали на поляну лагеря и сомкнулись в колонну по двое. Мы с монашком оказались в центре этой колонны, а по бокам у нас также встала пара рыцарей. Вот такой молчаливо-роскошной кавалькадой мы и отправились в гости к Епископу в его неведомый Храм.
Окружавшие меня рыцари, как и полагается куклам, были довольно молчаливы. То есть я от них так ни слова и не услышал. Зато монашек, тащившийся рядышком со мной на осле, говорил за всю остальную компанию. Однако я, памятуя сказанное Портятой по поводу опосредованного присутствия самого Епископа, старался отвечать откровенно и в то же время маловразумительно, предоставляя инициативу в разговоре своему визави.
– Я же вас предупреждал, чтобы вы не ездили к правителю! – начал с укора свой монолог черноризец. – Или вы так и не поняли всей угрожавшей вам там опасности?!
– Да какая там опасность? – беспечно откликнулся я.
– Как какая! – Монашек аж подпрыгнул на своем осле. – А призрак?!
– Да нет там никакого призрака, – пожал я плечами. – Мы, во всяком случае, провели в Замке две ночи и целый день и никакого призрака не наблюдали. Нет там, кстати, также привидений, зомби и прочих полтергейстов.
– Неужели она так быстро… – пробормотал про себя монах, но тут же снова обратился ко мне: – А Качей ни о каком призраке вам не рассказывал?
– Да нет… Вот о пропавшей королеве он много говорил. Расстроен он этим обстоятельством ну прямо-таки до слез. Говорит, все бы, мол, отдал, чтобы вернуть мою дорогую королеву на место или получить подтверждение, что она умерла.
– Ага, расстроен… – Было похоже, что монах находится в некоторой растерянности от моего рассказа. – И что же вы так мало погостили в Замке, если там все до такой степени спокойно?
– Я же говорю, Качей о королеве горюет. Ну, мы и пообещали разузнать о ее судьбе. А кроме того, ему нужны три конкретных предмета, которые то ли пропали, то ли похищены из Замка, прямо, можно сказать, у него из-под носа. Качей просил поискать его цацки, а предварительное расследование показало, что они, возможно, находятся в личном пользовании Епископа. Вот мы и направились в сторону Храма.
– То есть ты хочешь сказать, что Качей не нашел кольцо, пояс и меч?
– Нет, не нашел, – со вздохом ответил я и тут же многозначительно прибавил. – Пока не нашел…
– Значит, вы направляетесь к Храму? – переспросил монашек. – Что ж вы тогда свернули с дороги в этот лес?
– Да просто я в Замке наслушался рассказов о здешнем маге, вот и решил заскочить, познакомиться с местной знаменитостью. Нанести, так сказать, визит вежливости. Как маг магу…
– Какой это здесь маг живет?! – с неожиданной заносчивостью поинтересовался монах.
– А ты будто бы не знаешь?! – ответил я вопросом на вопрос.
– Я всех местных магов прекрасно знаю! И не только местных! И мне точно известно их сегодняшнее местонахождение. Так вот, никакого мага в здешнем лесу нет!
– Ну как же, – мягко не согласился я. – А Отшельник Там?
– Ха! – Монах снова подпрыгнул, и мне стало жаль бедного осла, на котором он ехал. – Какой же это маг?! Это недоучившийся фигляр, владеющий парой-тройкой низкопробных фокусов! Он даже начальной школы верхней магии не закончил, не говоря уже об университете!
– Вот как?! – искренне удивился я. – А он утверждает, что с отличием окончил факультет прикладной магии Борбонского университета по специальности магоинженерия общих пространств. Он даже упомянул название своего диплома, но оно у меня как-то в голове не удержалось…
В ответ на эту белиберду монашек задрал голову и уставился на меня. Тут я впервые увидел его рожу. Рожа эта и так была малоприятной, а тут еще вытаращенные, как у карася, белесые глазищи и отвисшая челюсть… Бр-р-р…
– Ка… ка-ка… ка-ка-кого университета? – выдавил наконец мой потрясенный провожатый.
– Какого, какого, Борбонского! – повторил я для глухих и глупых.
– Нет такого университета! – взвизгнул монах, и мне показалось, что на его узких бескровных губах выступила пена.
– Это вы с Отшельником выясняйте, есть такой университет, нет такого университета. Я за что купил, за то и продаю.
Читать бесплатно другие книги:
