Братство Конца Малинин Евгений

Мы закончили обед. Я заказал вина и сладостей и предупредил хозяина, что мы задержимся еще на пару часов, пока наш товарищ не договорится о проходе к Утесу. Если хозяин и удивился, что договариваться со стражей отправился не я, то виду не подал.

Пока Фродо не ушел, я выбрал большую темную сливу и положил ее на огромное чистое блюдо, вытребованное у служанки. Затем, накрыв сливу ладонью, я начал наговаривать заклинание «третьего глаза», привязывая его к образу хоббита. Все с интересом следили за моими манипуляциями.

Когда я поднял ладонь, слива на блюде дрогнула и медленно, словно нехотя, покатилась по донышку. Сделав круг, фиолетовый плод остановился и неожиданно лопнул, развалившись на две половины и забрызгав склонившиеся над столом лица липким соком. Ребята сначала недовольно загалдели, но сразу же замолчали, поскольку блюдо медленно растворилось, оставив половинки сливы и косточку висеть в воздухе. А следом за этим на месте блюдца появилась уморительная мордашка Фродо, с умопомрачительной серьезностью разглядывавшая всех нас.

– Это кто?! – потрясенно прошептал хоббит, и я вдруг осознал, что он еще ни разу не видел себя в этом облике.

– Позволь тебе представить моего хорошего друга, хоббита-Мохнонога Фродо Сумникса! – торжественно, но не без язвительности проговорила Эльнорда.

Фродо поднял свой взгляд от места, где лежало блюдо, на эльфийку, и вместо мохнатой хоббитской мордочки мы увидели на столе физиономию ухмыляющейся девчонки.

– Ой, – музыкально пронеслось над столом, – это я, что ли?..

Эльнорда, широко распахнув глаза, смотрела на свое изображение, а мы все на Эльнорду. В своем удивлении она была поистине прекрасна, и похоже, сама себе очень нравилась.

– Ты как это делаешь? – раздался неожиданный и довольно грозный вопрос, заданный высоким фальцетом хоббита. И вместо прекрасного девчачьего личика над столом повисло изображение бородатой личности в странной грязно-голубой шляпе. Я даже не сразу догадался, что Фродо, задавая вопрос, перевел свой взгляд на меня.

– Ну, как… – пробормотал я, с трудом отрывая глаза от несуразно смешной шляпы. – Немножко колдовства – и все, что будешь видеть ты, увидим мы, а также услышим все, что ты будешь говорить и слышать.

– Значит, ты решил за мной шпионить?! – грозно и одновременно гордо поинтересовался Фродо. – А тебе не кажется, что это неэтично?!

– Обещаю тебе, что если ты пойдешь в туалет или закадришь на площади девчонку, я прикрою картинку платком, а во всем остальном… Ну, я же обещал тебе, что буду неусыпно за тобой наблюдать!

Фродо раскрыл рот, по-видимому, для очередной скандальной тирады, но внезапно до него дошел смысл моей последней фразы. Он недоуменно похлопал ресницами и выдохнул:

– А, ну в этом смысле… тогда, конечно…

Затем снова посмотрел на стол, который немедленно отразился в блюде, и пожал плечами:

– Тогда я пошел…

И он пошел. А мы склонились над столом, уминая фрукты и наблюдая за тем, что наблюдал хоббит.

Фродо вышел через главный вход таверны и зашагал вправо по улице, круто и извилисто спускавшейся к реке. Трех-четырехэтажные каменные дома, тесно обступившие булыжную мостовую, имели в первых этажах самые разнообразные магазинчики, лавочки, закусочные, конторы менял и ростовщиков, так что именно здесь сосредоточивалась вся общественная жизнь города. Окна второго и выше этажей были либо забраны частыми решетками, либо прикрыты глухими ставнями. Фонарей на улице не было, так что ночью ходить по ней было, наверное, весьма затруднительно.

Фродо довольно быстро шагал почти посередине мостовой, ловко избегая столкновений с встречными прохожими и уворачиваясь от редких экипажей. Самое поразительное было в том, что ни один из встречаемых им горожан ни разу не посмотрел прямо нам в лицо. Это значило, что прохожие совершенно не обращают внимания на маленького хоббита, хотя, на мой взгляд, не заметить его было просто невозможно! И тем не менее Фродо совершенно беспрепятственно продолжал свой путь.

Раза четыре ему навстречу попадались патрули городской стражи – шесть-семь гавриков, одетых в некое подобие военной формы, с оружием в руках и в сопровождении привычного монаха. Но и они словно не замечали хоббита.

Наконец улица потеряла свой уклон, и тут же дома расступились, образуя широкую площадь. За спиной у хоббита остались высокие каменные дома, а впереди, на другой стороне площади, развернулся плотный ряд деревянных сараев разной степени разрухи. Только некоторые из них были достойны назваться складами, остальные представляли собой наполовину сгнившие конструкции, подпертые не менее трухлявыми столбами и накрытые старой раздерганной соломой, посеревшей от времени дранкой, а то и просто одним оранжевым небом.

Сараи стояли посреди совершенно невероятной грязи, поскольку площадь была замощена только до половины. За сараями была видна широкая гладь реки, перечеркнутая далеко слева тонкой ниткой моста. Чуть правее того места, где приостановился наш товарищ, из-за полуразвалившихся построек торчали короткие мачты. Это, по всей видимости, и была пристань, к которой Фродо держал путь.

Хоббит потопал напрямую через площадь, и в этот момент мы услышали грубый, хриплый голос:

– Эй, мохнатый недомерок, куда это ты направляешься?

Фродо обернулся, и мы увидели четверых стражников и стоящего рядом с ними монаха в нахлобученном капюшоне. Один из стражников, перехватив поудобнее свою пику, шагнул вперед и снова заорал:

– Да, да, я к тебе обращаюсь, рвань подзаборная, куда ты топаешь?

– В порт… – беззащитно пропищал Фродо.

– И что ты там собираешься делать?

– Да, может, какая работа подвернется… – несмело ответил Фродо все тем же фальцетом.

– Ха, – стражник уперся свободной рукой в бок, – ты что, собрался разгрузкой-погрузкой подработать? Да тебя первым же мешком раздавит!

Монах, стоявший совсем рядом, что-то негромко шепнул, и стражник немедленно озвучил этот шепоток:

– А ну-ка, давай сюда! Проверим, что ты за личность!

Между Фродо и стражниками было не меньше двадцати метров, поэтому хоббит и не подумал выполнять приказ. Вместо этого он метнулся в сторону недалеких уже сараев, а затем сделал какой-то странный скачок в сторону и, упав в грязь, покатился, словно маленький мохнатый шар.

Стражники отреагировали на действия хоббита почти мгновенно, но повели себя при этом весьма странно. Вместо того чтобы устремиться за беглецом, они под предводительством монаха помчались к сараям, именно в том направлении, куда последовал первый рывок Фродо. Скользя и разбрызгивая грязь, они пронеслись буквально в пяти шагах от хоббита, а тот сразу вскочил на ноги и последовал за ними. Похоже, что Фродо действительно был большой мастак по части камуфляжа.

Среди деревянных развалин стражники разделились и принялись обшаривать углы и закоулки дряхлых построек. Фродо неотступно следовал за монахом и сопровождавшим его стражником. Вот они скрылись за углом одной из развалюх, и тогда хоббит, подобрав с земли небольшой камешек, осторожно подобрался к тому же углу.

Постройка, за которой скрылись монах и стражник, была весьма ветхой, так что в щели и дыры стены было достаточно хорошо видно, что оба преследователя остановились, что-то обсуждая. В этот момент Фродо, также наблюдавший сквозь щель за действиями своих неприятелей, бросил подобранный им камень в какую-то ржавую железяку, валявшуюся неподалеку. Раздался довольно сильный грохот. Монах и стражник присели, оборвав свой разговор, и через секунду монах молча махнул стражнику в сторону противоположного угла развалин. Они чуть ли не на цыпочках направились каждый в свою сторону, обходя развалину с двух сторон. А окружаемый таким образом хоббит и не думал удирать. Вместо этого он наклонился и набрал полную пригоршню липкой грязи.

Когда монах приблизился к углу, за которым прятался хоббит, и ему оставалось только заглянуть за стену, Фродо выскочил из-за угла и метнул комок грязи точно под капюшон рясы. Монах глухо хрюкнул и вскинул руки к лицу, но не успел добраться до грязевой маски, поскольку хоббит, ловко подпрыгнув, ухватился за край капюшона и натянул его монаху чуть ли не до половины груди. Голова бедного отшельника оказалась не только в грязи, но и в довольно плотном мешке.

При этом хоббит успевал еще и отслеживать действия стражника, который обходил развалины с другой стороны. Услышав, видимо, хрюк своего начальства, он бегом бросился к месту неравной схватки. Вот он с разбегу свернул за угол, но оказалось, что Фродо именно этого и ждал. Как только стражник, размахивая своей пикой, вынырнул из-за угла, мощный толчок пониже спины направил монаха в объятия его подчиненного. Оба рухнули в довольно глубокую лужу, при этом монах оказался сверху и, вообразив, что под ним его противник, принялся топить бедолагу. Стражник бил по грязи руками и ногами, а монах месил кулачищами, стараясь попасть по погрузившейся в грязную воду голове стражника.

Впрочем, эту борьбу титанов мы наблюдали недолго: Фродо, обезвредив своих преследователей, продолжил свой путь в направлении реки. Уже через пару десятков метров он вышел на берег, и совсем рядом от этого места начиналась каменная пристань, вдававшаяся довольно далеко в глубь реки.

Прежде чем направиться к пристани, Фродо пристроился на камешке рядом с водой и принялся спокойненько отмывать свои мохнатые ручки. Он деловито отскребывал грязь с ладошек, но вдруг, словно что-то услышав, оглянулся. Представляете себе наше состояние, когда мы увидели, как из-за угла ближайшей развалюхи показались все четверо стражников вместе с монахом. Сам монах и его невезучий товарищ были до такой степени грязны, что их трудно было узнать. Трое остальных стражников что-то сочувственно им говорили, но старались держаться от обоих пострадавших подальше, видимо, от тех не слишком хорошо пахло.

Увидев воду, два грязных чучела с коротким вскриком бросились к реке и через секунду стаскивали свою грязную, вонючую одежду в непосредственной близости от замершего на своем камешке Фродо. Неспешно подошли остальные трое гонителей хоббитов, но и они не замечали нашего друга.

Несколько минут мы наблюдали картину помывки двух избитых служителей Епископа, а затем эта полная драматизма картина стала медленно удаляться. Мы поняли, что Фродо потихоньку покидает негостеприимный берег реки.

Скоро наш мохнатый друг был уже на пристани и шагал вдоль выстроившихся рядами больших и маленьких лодок, барж, галер, приглядывая подходящую для наших целей посудину.

Пристань была очень длинная, и Фродо прошел ее почти до половины, не останавливаясь и не вступая ни с кем в разговоры. А народу на пристани хватало – вереницы грузчиков бегали по сходням, разгружая стоящие кораблики или набивая их трюмы тюками, ящиками, бочками. Матросы, лоцманы, шкиперы и владельцы судов спешили по своим делам, приветственно вскидывали руки, увидев друга, или переругивались, не сойдясь во мнениях. Раза два хоббит наблюдал довольно кровавые драки, в которые не смели вмешаться стражники, охранявшие пристань. В толпе шныряли и жулики разных мастей и калибров, от обычных карманников до паханов, разгуливающих в сопровождении двух-трех телохранителей. И никто из этого разноликого населения пристани не обращал никакого внимания на Фродо, словно присутствие маленького мохнатого существа в порванной желтой рубашке и замызганных зеленых портках было само собой разумевшимся делом.

Наконец Фродо остановился у здоровенной барки, выкрашенной в черный цвет. На верхушке ее единственной мачты развевался длинный вымпел зеленого цвета с изображением какого-то странного зверя, напоминавшего помесь собаки с черепахой. У сходней стоял высокий светловолосый мужик, не имевший на теле ничего, кроме коротких штанов, пошитых из звериной шкуры мехом наружу, браслета из устрашающего вида зубов на правой руке и серьги в правом ухе, посверкивающей зеленым камешком. Мужик наблюдал за суетой четверки грузчиков, таскавших в трюм барки большие тюки.

Фродо встал напротив светловолосого и, в свою очередь, принялся внимательно наблюдать за погрузкой. Минут через пять мужик, не переставая провожать глазами каждого грузчика, индифферентно поинтересовался:

– Чего надо?

Фродо почесал затылок и в тон спрашивающему ответил:

– Да вот, думаю… Доплывет это корыто до противоположного берега?

Они помолчали, глядя на бегающих грузчиков, а затем белоголовый задал новый вопрос все тем же безразличным тоном:

– А тебе на тот берег надо?

– Хотелось бы… – негромко протянул Фродо.

– Так топай через мост, – посоветовал мужик.

– Да ну… – махнул ручкой Фродо, – там слишком много народу… с оружием.

Оба на минуту перевели взгляды в сторону видневшегося вдалеке моста.

– Да, – согласился белоголовый, – каждый день кого-то ловят… Вся стража просто с ума посходила.

– Вот-вот, – тут же согласился Фродо. – Кому же хочется с умалишенными связываться?

Они снова помолчали.

– Вообще-то я в Бургот направляюсь, но можно и к противоположному берегу подойти, крюк невелик, – начал следующий тур переговоров белоголовый.

Фродо снова поскреб затылок:

– Да я не один…

– И сколько вас?

– Восемь… В том числе две девушки…

В этот момент кто-то легко тронул меня за плечо. Я оглянулся. Позади меня стояла невысокая, полненькая женщина средних лет в аккуратном темном платье. Она приложила палец к губам, а затем, поманив меня за собой, направилась к пустующей стойке.

Я поднялся со стула и двинулся за женщиной. Как только я оказался рядом, она взяла меня за рукав плаща и горячо зашептала:

– Господин, вам нельзя везти дальше вашего раненого… Утес Исцеления ему не поможет… Даже если вы довезете его до Утеса, его тут же заберут стражники!

– Почему? – удивился я.

– У него же и руки, и лицо обожжены! – округлив свои и без того выразительные глаза, трагически прошептала женщина.

– Ну и что? – снова не понял я.

Она быстро огляделась по сторонам и, убедившись, что подслушивать нас некому, прошептала:

– Ожоги-то у него тефлоновые, – и, видимо, неправильно истолковав мое удивление, заторопилась: – Я знаю, ты скажешь, что подобрал его где-нибудь на дороге, только мне-то сразу видно – этот человек был в Тефлоновой Пустыне. Поверь мне, я эти ожоги очень хорошо знаю!

– Я тебе верю, – прошептал я. – Только почему ты говоришь, что его сразу заберут стражники?

– Так ведь они уже четвертый день ждут кое-кого, кто придет из Пустыни! – шепотом воскликнула она. – Как только они разглядят его ожоги, а вы должны будете на Утесе их разбинтовать, вашего раненого схватят. И вас всех тоже потащат на допрос!

– Но мы не можем просто так бросить человека… – растерянно проговорил я.

– Оставьте его у меня, – неожиданно предложила женщина. – Я жена хозяина этой таверны и вполне смогу позаботиться о нем. Кроме того, я знаю, как лечить такие раны.

Я все еще сомневался, но она тряхнула меня за рукав и снова зашептала:

– Вы напрасно мне не доверяете. Если бы я хотела вас выдать, стражники уже были бы здесь. – Она на секунду замолчала и быстро договорила: – Я как только вас увидела, сразу поняла, что вы – то самое Братство Конца!

Я в немом изумлении уставился на нее и неожиданно увидел, как из ее глаз покатились слезы.

– Мой единственный сын пропал в Храме! – горько прошептала она. – Когда епископский глашатай объявил, что из Храма сбежала шайка, именующая себя Братством Конца, и за ее поимку назначена награда, я каждый вечер молила всех наших богов о вашем спасении!

– Спасибо, – улыбнулся я, – может быть, именно твои молитвы и помогли нам.

– Значит, вы действительно прошли Пустыню! – Она в изумлении прикрыла губы ладошкой.

– И перевал, и лес, и болота… – добавил я.

Женщина покачала головой:

– Вы смелые люди! – и бросила взгляд на моих друзей, сгрудившихся вокруг стола.

– Но вашего раненого все-таки лучше оставить здесь, – снова взглянула она на меня. – И девушку тоже, хотя ее болезнь для меня совершенно непонятна. Она вроде бы просто спит, но…

– Нет, – перебил я ее, – об этом не может быть и речи! Девушка должна ехать с нами. А вот насчет Тоста, нашего раненого товарища, ты скорее всего права. Ему лучше остаться у тебя.

– Тогда я распоряжусь перенести его из гостевой в комнату сына.

– И еще один вопрос: сколько мы будем тебе должны?

Она посмотрела на меня долгим взглядом, а потом, вздохнув, сказала:

– Мужчины, даже самые умные и добрые, бывают порой удивительно тупыми!

После этих слов она развернулась и направилась во внутреннюю часть дома, кликнув с собой одну из служанок, а я вернулся к нашему столу.

– Фродо сговорился с этим белобрысым пиратом, – бросил мне Шалай, оторвав от блюда свой взгляд и выпрямляясь. – За два золотых тот берется перевезти нашу компанию на другой берег.

– А мне предложили оставить здесь Тоста, – негромко проговорил я. – Жена хозяина берется его вылечить, и… совершенно бесплатно.

– Интересно, откуда такая щедрость? – пробормотал Шалай, но я не дал ему развить свои подозрения:

– У нее сын пропал в Храме, и кроме того, она узнала наше Братство.

– Вот как? – Воевода поднял седую бровь.

– И что ты решил? Оставить парня в этом доме? – вмешалась в разговор Эльнорда.

– Я думаю, это будет правильно. Хозяйка утверждает, что ожоги у Тоста не совсем обычные и требуют специального лечения. Кроме того, он уже третьи сутки без сознания. Так что я склонен довериться этой женщине.

– Я тоже, – неожиданно поддержал меня Шалай. – До Замка мы его все равно не довезем, а так у парня появляется шанс выкарабкаться.

– Тогда готовимся к выходу, – предложил я. – Душегуб с Краком седлают лошадей, Эльнорда посмотрит, чем здесь можно запастись из провизии, а я пойду за Киной.

– Я с тобой, – добавил воевода. – Собираемся во дворе.

Через несколько минут я в сопровождении Шалая снес королеву во двор и усадил в седло. Вторая лошадь предназначалась для Эльнорды, которая не замедлила появиться из дверей таверны с объемистым мешком. Когда мы вышли на улицу, Фродо как раз подходил к дверям нашего временного убежища. Увидев нас, готовых к походу, он широко раскрыл глаза и заверещал:

– Вы что, уже уходите?! И без меня?!

– Как раз тебя-то мы и дожидаемся, – за всех ответила эльфийка. – Куда ж мы без нашего лучшего разведчика и дипломата…

Хоббит подозрительно на нее покосился, опасаясь новой насмешки, но мы все были весьма серьезны. Даже Эльнорда. Поэтому Фродо счел возможным принять слова нашей записной насмешницы всерьез:

– Вот именно! Я разведал кратчайший путь к пристани и договорился с настоящим пиратом, чтобы нас переправили на другой берег. Наша бригантина отправляется сразу, как только мы взойдем на борт!

– Да знаем мы, знаем! – снова отозвалась Эльнорда. – Воочию, можно сказать, видели все твои подвиги.

Тут Фродо увидел, что наши ряды снова сократились, и с тревогой спросил:

– А что с нашим доблестным гвардейцем?

– Мы сочли за лучшее оставить его у добрых людей, – ответил я. – Так что все действительно в сборе, давай, показывай дорогу.

Фродо развернулся и пошагал обратно, вниз по улице, а мы тронулись за ним.

Солнце все еще стояло довольно высоко в небе, так что народу на улице было вполне достаточно. Однако, как и в таверне, местные жители старались без особой надобности к нам не приближаться, так что до поры до времени мы двигались вперед не спеша, но и без особенных задержек.

Улица, петляя, вела нас вниз, а мы, как и полагается компании паломников, шли не торопясь, но целеустремленно. Дважды встречные патрули внимательно оглядывали нашу компанию и дважды пропускали дальше, не останавливая. Третий патруль, состоявший из четырех стражников и монаха, вынырнул из мрачноватого проулка прямо передо мной и Шалаем. Мы, естественно, остановились, пропуская стражников. Те прошагали мимо, словно бы нас и не заметив, однако монах, чуть приотставший от воинов, бросил на нас короткий, но внимательный взгляд из-под капюшона.

Мы двинулись дальше, но минут через пять Эльнорда, ехавшая позади меня, негромко проговорила:

– Монах идет за нами… Один.

– А стражники? – не оборачиваясь, поинтересовался Шалай.

– Стражников нет.

– Остановимся-ка мы возле вон той витрины, там, кажется, торгуют святыми вещами, – предложил Шалай.

Лавка, на витрину которой указал Шалай, располагалась через пару домиков и торговала действительно предметами, положенными паломникам, так что наша остановка выглядела вполне естественной. Однако и монах остановился около той же витрины, и это тоже не вызывало подозрений.

Громогласно обсудив качество и ассортимент выставленного товара, мы решили, что закупим все необходимое на обратном пути, и тронулись дальше. Монаха рядом уже не было, он как-то неслышно исчез за углом соседнего дома.

А у меня неожиданно возникло чувство настороженности, словно я забыл какую-то мелочь, но именно эта мелочь обернулась серьезной проблемой. Я лихорадочно перебирал в уме все свои действия, стараясь вспомнить, что же такое мною упущено, и не сразу понял, что улица кончается и мы выходим на запомнившуюся нам площадь перед речными сараями.

Улица делала последний поворот, открывая широкое пространство этой странной, замощенной наполовину площади, и Фродо позади меня с облегчением пробормотал:

– Теперь немного осталось…

И тут же раздался голос Эльнорды:

– Накаркал!

Поперек площади, как раз по обрезу брусчатки, охватывая выводившую нас на площадь улицу широким полукругом, выстроилась шеренга стражников с пиками наперевес. Середину шеренги занимали шестеро рыцарей Храма в своих серебристых доспехах, а командовали этим воинством трое монахов – один в центре строя и двое по его бокам. Стражники заметно волновались, представляя, по-видимому, с кем им предстоит схватиться, рыцари же были привычно невозмутимы.

– Что встали? – неожиданно раздался рокот тролля у нас за спиной.

Мы с Шалаем действительно остановились, увидев столь серьезное препятствие. Душегуб протолкался вперед и, оглядев выстроенный почетный караул, коротко, но уже в полный голос, пророкотал:

– Так их же всего шестеро…

– А этих… пиконосцев… ты что, в расчет не принимаешь? – пропищал из-под его локтя Фродо.

– Ихними пиками только в зубах ковырять, – презрительно ответил тролль.

– Ага! – тут же возмутился хоббит. – Если у тебя шкура крепче стальных лат, то это не означает, что другим тоже безразлично, когда в них тыкают железом! Я, например, с моим мягким мехом и нежной шкурой, так просто терпеть не могу острых предметов!

Их разгорающуюся дискуссию прервал один из монахов. Он выступил вперед и громко заорал:

– Гэндальф, именующий себя Серым Концом, предлагаю тебе сдаться на милость Епископа. Если ты вместе с темноволосой девушкой вернешься в Храм, остальные твои товарищи смогут свободно проследовать, куда им угодно. В противном случае они будут уничтожены!

Над моим ухом тоненько звякнула тетива эльфийского лука, но стрела, направленная точно под темный капюшон, странно дернулась в полете и ушла в сторону.

– Прикрылся, зараза! – процедила сквозь зубы Эльнорда.

– Ты получил наш ответ! – громко крикнул я.

В этот момент позади нас раздалось осторожное звяканье. Я быстро оглянулся и увидел, что улицу, по которой мы спустились к площади, перегораживает еще десяток стражников. Впрочем, возвращаться мы не собирались, а зашедшие нам в тыл войска явно не думали о нападении, так что этот маневр меня особенно не встревожил.

Между тем Эльнорда спрыгнула на землю, и вместо нее в седло забрался Фродо. Шалай передал ему повод коня, на котором восседала королева, и спокойно сказал:

– Если будет совсем худо, прорывайся к пристани с Киной и сразу отплывай. Рыцарей мы постараемся связать, а стража за тобой не угонится.

Затем мы окружили наших всадников и медленно двинулись через площадь. Впереди, поигрывая своим герданом, шагал тролль, по бокам от лошадей шли Эльнорда и Шалай, а мы с гвардейцем прикрывали отряд с тыла. Я представил себе, как мы выглядели со стороны, и невольно горько улыбнулся – жалкая горстка отчаянных ребят против не менее полусотни воинов! А что нам оставалось делать?

Поэтому вместо того, чтобы предаваться ненужным размышлениям, я быстренько прощупал магические возможности наших противников. Три монаха совместно создавали над своим воинством нечто подобное защитному куполу. Именно этот купол, похоже, и отклонил эльфийскую стрелу. Я еще не знал, насколько он будет хорош против холодного оружия, но решил попробовать убрать его до рукопашной. Соткав подходящее заклинание, я негромко обратился к Эльнорде:

– Бери свой лук и по моему сигналу снова стреляй в среднего монаха.

Она быстро оглянулась на меня, но поняв по моему виду, что вопросов сейчас задавать не стоит, кинула свою шпагу в ножны и снова вытянула лук.

Я с трудом сдерживал рвущееся наружу заклинание, пока она не изготовилась к стрельбе, и как только эльфийка подняла лук, прошептал четыре кодовых слова.

Мое заклинание рванулось к чужой магии, и в первое мгновение мне показалось, что оно бессильно запуталось в удерживаемом монахами куполе. Однако уже в следующую секунду стало ясно, что епископские чародеи не справляются с обрушившейся на них нагрузкой. Над шеренгой вояк, перегораживающих нам дорогу, прокатился низкий, громоподобный рокот, и магический купол, вспыхнув зеленоватым светом и на миг став видимым, начал расползаться, словно гнилая тряпка. Монахи принялись бормотать заклинания, стараясь сохранить и укрепить поднятую ими защиту, но я, не дожидаясь результатов их усилий, скомандовал:

– Стреляй!

В то же мгновение снова тенькнула тетива лука, и стрела, мелькнув серым оперением, вошла точно под капюшон балахона среднего монаха. Раздался глухой удар, словно лопнула струна контрабаса, и монаха не стало. Его темная ряса мягко упала на землю, как будто тело, на которое она была надета, мгновенно испарилось. Вместе с монахом исчез и защитный купол.

– Поздравляю тебя, красавица! – закричал Шалай. – Похоже, ты достала самого Епископа. Этот монах явно был его воплощением!

Теперь Эльнорда, если бы у нее было время, вполне могла бы спокойно расстрелять всю местную рать. Но между нами оставалось всего полтора десятка метров, а стражники, вместо того чтобы, как я надеялся, броситься наутек, ринулись всей гурьбой в атаку.

Рыцари Храма в этой первой атаке участия не принимали. Видимо, они надеялись, что местная стража просто затопчет нас количеством, и им можно будет просто отобрать из нашего поверженного Братства тех, кто необходим Епископу. Но они просчитались, пятидесяти человек было явно недостаточно, чтобы даже не повалить, а просто остановить Душегуба. Помахивая своим страшным оружием, он не только отбил первый, самый яростный натиск, но и продолжал неуклонно продвигаться вперед. Правда, двигался он со скоростью асфальтоукладчика, но это движение было неостановимо.

Отброшенные троллем стражники окружили нашу группу со всех сторон, пытаясь дотянуться до кого-нибудь из нас своим длинным оружием. Но они столкнулись с умелыми воинами. Пики стражников, недостаточно толстые, чтобы выдержать удары тяжелых шпаг, были отсечены в первые же минуты боя, а их тесаки и кинжалы были коротковаты для эффективной атаки. Однако одному из нападавших удалось, ловко отбросив шпагу Крака и поднырнув под клинок Шалая, прорваться внутрь нашего строя. Он уже занес над воеводой кинжал, как вдруг Кина, безразлично восседавшая до этого момента в седле, быстро наклонилась вперед и впилась зубами в шею стражника. Тот заверещал, как заяц, попавший в зубы волку, но его визг сразу же сменился коротким смертным хрипом. Кина выпрямилась в седле, и все увидели, что шустрый бедолага висит у нее в зубах. Королева, не выпуская шеи убитого из зубов и не открывая глаз, громко… чавкала, схлебывая бьющую из прорванной артерии кровь!

Вот тут-то оставшиеся в живых стражники отхлынули от нас. Их обуял ужас! Правду сказать, и я, увидев это зрелище, был недалек от паники. Но мне терять рассудок не позволило то обстоятельство, что на смену бежавшим стражникам сразу подоспели новые. Видимо, пока мы отбивались от передового отряда, ему на подмогу подоспели свежие силы.

Теперь во главе нападавших были три рыцаря Храма. Все трое атаковали Душегуба, явно считая его нашей главной боевой единицей. Опустив копья, они направили своих коней сквозь образованный стражниками широкий коридор и ударили в лоб!

Однако Душегуб одним мощным и своевременным взмахом своего гердана не только отбросил все три копья в сторону, но и, используя инерцию своей длинной палицы, задним концом древка зацепил одного из нападавших конников за пояс и выбросил его из седла. Эльнорда еще в полете достала его своей шпагой и легко отсекла ему голову. Двое других, извернувшись в седлах, успели бросить бесполезные в рукопашной схватке копья и выхватить длинные узкие мечи.

В этот момент на нас накатила новая волна атакующих, и мне стало не до наблюдений за действиями моих ребят. Конечно, основная масса нападавших обрушилась на тролля, эльфийку и воеводу, стараясь, во-первых, остановить нас, а во-вторых, взять живыми меня и Кину. Но и с тылу на нас напали несколько стражников, так что нам с Краком пришлось вступить в бой. Правда, первого из подскочивших стражников я уложил на месте прямым ударом в лоб тяжелым навершием посоха. После этого нападающие стали гораздо осторожнее и подходили к нам, выставив перед собой клинки.

Мы оказались в плотном кольце врагов, и наше движение вперед практически прекратилось. Через минуту яростно взревел Душегуб, и я, бросив быстрый взгляд за спину, увидел, что его левое плечо окрасилось зеленой кровью. Этим же коротким взглядом я уловил, что против тролля остался только один уцелевший рыцарь, но невдалеке еще трое рыцарей дожидались удобного момента для атаки. Шалай энергично отмахивался своей тяжелой шпагой, но его шлем был сильно помят, а левая рука запачкана в крови, я не понял, своей или чужой. Эльнорда спокойно и профессионально работала эстоком и Рокамором, но я заметил, что левая штанина ее зеленых узеньких брюк прорезана чуть выше колена и начинает набухать кровью. Положение становилось совершенно безвыходным. Даже Фродо, сидевший в седле, успел пару раз пустить в дело свой длинный кинжал, закалывая не в меру ретивых вояк, рвущихся к Шалаю сзади.

В этот момент со стороны улицы, по которой мы спустились на площадь, послышался топот, и оттуда показался новый отряд стражников.

– Зараза! – музыкально выругалась у меня за спиной чуть сбившая дыхание Эльнорда. – Сколько же их в этом городишке!

– На нас с тобой хватит! – успокоил ее Фродо и снова извернулся в седле, доставая кинжалом шею одного из зазевавшихся стражников.

Однако вступить в схватку они не успели! Именно в этот момент точно над нами прямо из воздуха вынырнула… маленькая, ярко-алая повозка, запряженная двумя козлами!

– Серый, быстро сюда! – скомандовал с небес незабываемо противный фальцет Твиста.

Сначала обе сражающиеся стороны не поняли, кого приглашают в столь необычную повозку, и все сражавшиеся на мгновение оцепенели. Но уже в следующее мгновение Душегуб нанес сокрушительный удар герданом по шлему последнего из рыцарей Храма. Голова рыцаря провалилась внутрь туловища, и он рухнул с лошади. А тролль, не обращая внимания на остолбеневших стражников, подскочил к Эльнорде и буквально зашвырнул ее в повозку карлика. Та только взвизгнула. Я, почти одновременно с троллем, проделал ту же операцию с Киной, правда, мне пришлось пару секунд повозиться, перерезая веревки, удерживавшие ее в седле. Фродо мгновенно сориентировался и, вскочив ногами на седло, прыгнул в повозку следом за королевой. Эльнорда свесилась через край повозки и протягивала вниз руку, за которую, высоко подпрыгнув, ухватился Крак. Шалай, подброшенный мощной рукой тролля, перелетел через борт шарабана, после чего сам Душегуб просто ухватился за заднюю ось повозки.

– Вперед!!! – заорал я Твисту, но тот свесился со своего облучка и ответил мне оглушающим визгом:

– Без тебя не поеду!!!

– Давай вперед!!! – снова рявкнул я. – За меня не беспокойся!!!

Карлик с сомнением качнул головой, но я уже начал шептать только что пришедшее мне на ум заклинание, обволакивая словами пассы, которые создавали мои руки и посох.

Через секунду Твист уже нахлестывал своих козлов, бросая на меня короткие, полные ужаса и восхищения взгляды. А я, гордо выпрямившись, стоял на куске брусчатки, вырванном из настила площади. И этот кусок брусчатки уносил меня вверх, в небо, вслед за Твистовой повозкой, набитой моими друзьями.

Снизу донесся неистовый вопль разочарования, но нам уже не было дела до оставшихся ни с чем стражников. Твист, прислушиваясь к быстрым указаниям Фродо, правил к дальнему концу пристани, к облюбованной хоббитом «бригантине». И тут раздался душераздирающий вопль Эльнорды:

– Поворачивай назад, Черномор недоделанный! Мы Душегуба забыли!

Твист вздрогнул так, что козлы сбились с шага и оглянулись. Тележку тряхнуло, словно на ухабе, и из-под нее донесся неразборчивый бас тролля:

– Эй вы, там, наверху, осторожнее! Будете так дергать, я и свалиться могу!

Растерянное лицо Эльнорды показалось над бортом повозки, но рассмотреть тролля со своей позиции эльфийка, конечно, не могла. Поэтому, с минуту поозиравшись, она неуверенно спросила:

– Душегубушка, ты где?

– Не высовывайся, а то еще выпадешь невзначай! – глухо пробубнил тролль из-под повозки.

Эльнорда тут же попыталась заглянуть под днище и действительно едва не нырнула головой вниз.

– Тебе ж было сказано – не высовывайся! – заорал я на нее со своего постамента. Эльнорда подняла глаза и изумленно ахнула:

– Серенький, как это у тебя получилось?!

В то же мгновение над бортом повозки показались головы всех моих собратьев и на их физиономиях отразилась различная стадия изумления.

Ну а мне, честно говоря, было довольно неуютно. Эйфория от удачного бегства из ситуации, казавшейся безвыходной, прошла, и теперь я понял, что располагаюсь на площадочке размером шестьдесят сантиметров на метр, что она состоит из очень небольших каменных кирпичиков, удерживаемых вместе непонятно какой силой, и что эти кирпичики несутся по воздуху на высоте шести, а то и восьми, метров!

– Не дрейфь, все в порядке… – раздался у меня в голове насмешливый голосок моей книжечки.

– Будем надеяться… – пробурчал я себе под нос, стараясь не нарушить достигнутого мной хлипкого равновесия.

– Да не бойся ты! – уже более жестко повторила книжка. – Ты ж сотворил такое волшебство, что даже если ты сейчас перевернешься, твои ноги все равно не оторвутся от этих камней!

– Да?! – облегченно удивился я.

– Такой Дар, и такая тупость, – вздохнула книжка. – Это ж надо – сам не понимает, что вытворяет!..

– Да как же тут понять, когда времени подумать совершенно не дают! – обиделся я.

– А мне кажется, что если тебе дать время подумать, ты в результате все испортишь!

Такое заключение несколько сбило меня с толку, но я все равно хотел возразить этой всезнайке. Только как раз в этот момент мой хлипкий пьедестал вслед за Твистовой повозкой резко пошел вниз. Я невольно глянул вниз и увидел, что мы садимся прямо на палубу выбранного хоббитом судна. На корме, высоко задрав голову, стоял светловолосый пират и с удивлением разглядывал столь необычные средства передвижения.

Твист виртуозно притормозил полет. Его повозка зависла прямо над палубой, так что Душегуб, отпустив наконец ось, спокойно спрыгнул вниз, а затем плавно опустилась на все четыре колеса и восемь копыт. А вот мои камешки довольно увесисто грохнули об дубовый настил палубы и следом за этим разлетелись шрапнелью во все стороны. Видимо, сила, связывавшая их, внезапно пропала. Я по инерции неуклюже пробежал несколько шагов и уткнулся физиономией в широкую спину тролля.

Фродо уже был на палубе и верещал, размахивая короткими ручками:

– Хозяин, все на борту, отчаливаем!

Белоголовый почесал в затылке и неторопливо проговорил:

– Ишь какой шустрый… Мы насчет телеги и козлов не договаривались…

– Неужели ты думаешь, что мы тебя обидим, – глухо пробасил тролль, показав свои клыки в дружелюбном оскале. – По пути обо всем договоримся.

– Да? – переспросил пират, изучающе оглядев Душегуба. Затем его взгляд скользнул ко мне за спину и он неожиданно согласился:

– Ну что ж, тогда поплыли. – И тут же заорал: – Эй вы, бездельники мокрохвостые, все наверх! Отдать швартовы! Отчаливаем!

И, словно по мановению волшебной палочки, из трюма выскочили шесть человек, одетых в невыразимое тряпье. Однако эти оборванцы оказались настоящими матросами, и уже через минуту наша барка отвалила от пристани. А еще через пару минут к тому месту, где она только что стояла, подскакали три рыцаря Храма, и один из них зычно заорал:

– Капитан, немедленно выдай нам смутьянов, обосновавшихся на твоей палубе!

– Распоряжайся в своем занюханном Храме, – спокойно отозвался беловолосый пират. – А река – экстерриториальна.

– Я доложу Епископу о твоем неповиновении, и твоя барка больше не войдет ни в один порт страны!