Братство Конца Малинин Евгений

Глава одиннадцатая

Помните, у Гойи: «Сон Разума

рождает чудовищ».

Знал бы великий художник, каких

чудовищ рождает Разум бодрствующий!

Я проснулся как будто от толчка. Вернее, оттого, что меня кто-то позвал. Рассвет только занимался, и в светло-коричневом полумраке, подернутом к тому же легким туманом, все казалось совершенно нереальным. И два сляпанных на скорую руку шалаша, и едва тлеющие угли костра, и сидящий рядом с костром Душегуб, повесивший голову и мирно посапывающий, и, что самое главное, стоящая рядом с темными зарослями низких кустиков… Кина. Она молча смотрела прямо на меня, и глаза ее были чисты и разумны.

Увидев, что я проснулся, она быстро приложила палец к губам, требуя тишины, а затем легким движением кисти поманила меня к себе. Я изумленно разглядывал закутанную в довольно прозрачное покрывало девушку, не в силах сразу сообразить, как она смогла прийти в себя. Потом в моей голове мелькнула фраза, сказанная Гвалой: «…Эта, которая притворяется спящей…» Значит, Кина действительно всего лишь притворялась спящей!

Я приподнялся и оглядел лагерь. Все было в порядке, и оснований для тревоги на первый взгляд не было. Ну разве что несколько повышенный магический фон. И абсолютная тишина, при которой, как говорится, и листочек не шелохнется.

А Кина продолжала манить меня к себе. Я встал и чуть пошатнулся, чувствуя какую-то странную легкость. Вернее, слабость. Но сделав первый шаг в сторону девушки, я почувствовал себя значительно лучше. Медленно обходя задремавшего Душегуба, я направился к королеве.

Она, удостоверившись, что я двинулся в ее сторону, начала медленно отступать за кусты, слегка приседая, словно желая укрыться за этой низкой порослью. Я миновал Душегуба и прибавил шагу, но Кина повернулась и быстро зашагала прочь.

Так мы и уходили все дальше от лагеря, в сторону тумана, густеющего в недалекой низине.

Постепенно фигурка королевы начала расплываться и таять в туманном облаке, плотные, почти осязаемые клочья утренней взвеси закрывали от меня облик королевы, но теперь я вполне отчетливо слышал ее легкое дыхание, так что потеряться она не могла. Наконец она совсем исчезла. Я еще прибавил шагу и неожиданно со всего размаху налетел на поваленный ствол дерева. Зашипев от боли и потирая разбитое колено, я присел на остановивший меня ствол, и тут же совсем рядом со мной раздался нежный голосок:

– Ушибся?.. А зачем бежал за мной?

Я хотел напомнить, что она сама меня позвала, но промолчал, боясь услышать, что меня совсем и не звали.

– Что молчишь? – снова раздался голос.

– Просто не знаю, что сказать, – ответил я, и мой голос предательски дрогнул, как у мальчишки, впервые удостоенного свидания с предметом своей первой любви.

– Как жалко! – разочарованно протянул голосок. – А я думала, что ты мне что-нибудь расскажешь…

– А что бы ты хотела услышать? – в свою очередь спросил я.

– Сказку… – тут же донеслось из тумана.

Это короткое слово подействовало на меня, как разряд тока. «Сказку!» Ведь Гвала меня предупреждал, что сказки очень любит Ушастая Выпь! И как просто она меня выманила из лагеря! Так, может быть, я уже нахожусь внутри ее дыхания и меня вот-вот начнут растворять! А я к тому же и без своего посоха!

Пока эти панические мысли мелькали в моей головушке, пальцы правой руки сами собой сложились в замысловатую фигуру и рука начертала некий символ. В то же мгновение над моей головой сначала словно бы нехотя прошло слабое движение воздуха, а затем подул самый настоящий ветерок. Левой рукой я, уже довольно осмысленно, уточнил сотканное заклинание, и ветерок рванул сильнее, закручивая окутывавший меня туман в плотные жгуты и унося его прочь.

Через пару секунд от тумана не осталось и следа. Оказалось, что поваленное дерево, на котором я с таким комфортом устроился, лежит на самом краю довольно противного болота, верхушкой погруженное в трясину. Из болота, буквально в двух шагах от меня, высовывается совершенно мерзейшая харя, покрытая бурым щетинистым волосом и украшенная целым набором бородавок и бородавочных наростов. Три немигающих глаза с холодным, брезгливым любопытством разглядывали мою персону, словно определяя степень моей калорийности. Пасть, вытянутая вперед трубочкой и полностью лишенная зубов, то и дело пропускала между плотно сжатыми мясистыми губами тонкий, ярко-красный лоскут языка. Судя по размерам этой хари, само чудище, отмокавшее в болоте, было раза в четыре выше меня и настолько же толще.

Я уже не сомневался, что вижу перед собой пресловутую Выпь, причем Выпь именно Ушастую. Рассматривавшая меня харя с гордостью демонстрировала сразу четыре уха, два из которых, покрытых все той же шерстью, свисали вдоль милой мордашки наподобие ушей спаниеля и пропадали под болотной жижей, а два других, напоминавших голые хрящеватые перепонки, стояли на макушке твари торчком, словно у овчарки.

Едва рассмотрев эту омерзительную тварь, я непроизвольно поинтересовался:

– Вы, должно быть, отлично слышите? – вежливо поинтересовался я.

– Вижу я тоже неплохо… – не открывая пасти, ответило чудовище, и голосок ее зазвучал уже совсем не ласково. Ее недопустимо хамский тон мне очень не понравился.

– Только не надо дышать в мою сторону, я не люблю дурной запах изо рта, – немедленно схамил я в ответ. Поднятый мной ветерок добросовестно продолжал овевать мое чело и относить возможный смрад в сторону болота.

– Так что насчет сказки? – поинтересовался болотный монстр, полностью игнорируя мое хамство. – Знаешь, если твоя сказка мне понравится, я укажу тебе дорогу через мое болото и возьму из твоей компании только ту девчушку, за которой ты так резво гнался. Несмотря на свою приятную внешность, она полностью лишена и души и разума и не должна представлять для тебя серьезную ценность… Ты же, как я понимаю, главный в той шайке, что расположилась в лесочке?

– А если сказка тебе не понравится? – спросил я, одновременно пытаясь припомнить хотя бы одну из прочитанных в далеком детстве сказок.

– А если не понравится, то сначала я съем тебя, а потом остальных твоих спутников, – безыскусно констатировала тварюга.

– Я смотрю, и на пищеварение ты не жалуешься, – снова попытался я вывести из себя хозяйку грязных болот.

– А чего на него жаловаться, когда его нет. Я ж пищу употребляю в уже переваренном состоянии.

– Какой интересный метаболизм! – преувеличенно восхитился я. А вот этого слова Ушастая Выпь не знала и очень этому обстоятельству удивилась:

– Чего сказал?.. Кто интересный? – Ее верхний глаз оставил в покое мою скромную персону и забегал из стороны в сторону в поисках метаболизма.

– Я просто к тому, что в моей сказке может встретиться очень много непонятных для тебя слов, а объяснять каждый непонятный тебе термин… Согласись, это будет довольно скучная сказка.

– Какие в сказках могут быть непонятные термины, – заупрямилась любительница фольклора. – Они ж детям рассказываются!

– А у меня все сказки для взрослых! – упрямо возразил я.

– Все равно, – заупрямилась тварюга. – Сказка есть сказка! Какие в сказке термины?

– Да сколько угодно, – продолжал я дразнить ее. – Вот хотя бы, к примеру, в моей любимой сказке один отпрыск благородной фамилии у раны эпидермис спалил…

– У кого кого спалил?! – опешила Ушастая. От произнесенных мной непонятных слов ее спаниельные ухи выскочили из воды и встали торчком рядом с овчаркиными. Действительно, откуда ей было знать, что рана – это обычная лягушка, ну а эпидермис – ее кожа.

– Вот видишь… – укоризненно проговорил я. – А ведь я даже еще не начинал рассказывать сказку.

Я посмотрел на ошарашенного монстра долгим жалеющим взглядом:

– С такой подготовкой тебе только «Курочку-рябу» слушать или «Колобка», да и то «Колобок», пожалуй, сложноват для тебя будет.

– Давай «Курочку-рябу», – немедленно согласилась противная тварь.

И тут в нашу милую беседу вмешался третий собеседник. Рядом со мной кто-то легко опустился на ствол и тонкий голосок непринужденно поинтересовался:

– Слушай, Гэндальф, ты эту кошмарную харю сам сочинил или она здесь всегда жила?

Я скосил глаза и увидел сидевшего рядом со мной и сладко зевавшего Фродо.

– Сообщи другу, чей спящий разум породил такое чудовище? – продолжал тот свои расспросы, совершенно игнорируя тот факт, что Ушастая Выпь все свои три глаза сосредоточила на нем. Я-то знал, что нашего хоббита холодным взглядом не пронять, он и не такие взгляды видел. А вот болотной хозяйке было пока невдомек, что Фродо надо сразу жевать, по-другому к нему под меховую шкуру не заберешься!

– Да вот, понимаешь, выползла подруга из болота, назвалась Ушастой Выпью и требует, чтобы я ей сказки рассказывал. В противном случае обещает всех нас сожрать! – коротенько ввел я Фродо в курс дела.

– Сожрать, говоришь? – задумчиво переспросил тот и осторожно поджал под себя свои мохнатые ножки.

– Ну да, всех, – подтвердил я.

Фродо наклонил голову набок и скептически осмотрел торчащую из болота башку.

– Нет, ничего у нее не выйдет, – вывел он через минуту заключение. – Она, конечно, здоровенная, но все равно в ней даже Душегуб не поместится.

– Так она же не глотает пищу, – быстренько объяснил я ему специфику пищеварения Выпи. – Она растворяет ее своим дыханием и потребляет уже в переваренном виде.

– Вот как?! – удивился Фродо и тут же полез в бутылку: – Ну меня-то она ни за что не переварит. Я же меховой! Я сам кого хочешь еще быстрей переварю.

– Эй, хвастун плюшевый, – раздался позади нас мелодичный голосок Эльнорды, – ты кого это переваривать собрался, вот эту жабу-переростка? Смотри, заворот кишок получишь, я тебе лекаря искать не буду!

– Не, Эльнорда, – не оборачиваясь, ответил Фродо, – это как раз вот эта тварюга собирается нас всех переварить при помощи своего дыхания, если мы ей сказку не расскажем. Твердит, что у нее по утрам жуткая бессонница.

А я рискнул обернуться и убедился, что эльфийка в отличие от нас с хоббитом держала в руках свой лук, из-за ее плеча высовывался полный колчан стрел, а на поясе болтались шпага и Рокамор.

– При помощи дыхания?! – в свою очередь удивилась эльфийка, но тут же, чисто по-женски, внесла деловое предложение: – Так я сейчас Душегуба позову, он ей пасть-то в узелок завяжет, чтобы не дышала, значит.

И она сделала вид, что собирается вернуться в лагерь, но в тот же момент прямо у нее за спиной раздался хрипловатый бас Душегуба:

– Кого в узелок надо завязать?

– Да вот, Душегубушка, – преувеличенно обрадовалась Эльнорда, – эта болотная гражданка утверждает, что может нас всех скушать при помощи собственного дыхания. Представляешь, ее дыхание, по ее утверждению, растворяет любое животное существо наподобие желудочного сока!

– Значит, она больше дышать не будет, – просто ответил грубый тролль и сделал пару быстрых шагов по направлению к болоту.

– Стой, где стоишь! – угрожающе прошипела Выпь, и я увидел, что она набирает в себя воздух. Видимо, для выдоха!

Но она опоздала!

Надо было нас сразу начинать переваривать, а не канючить какую-то там сказочку. Как ни быстр был ее выдох, мои пальцы оказались быстрее. Едва харя раздвинула свои изящные губки, чтобы испортить окружающую атмосферу, как прямо ей в пасть задул ураганный ветер. Причем он начинал бушевать прямо возле миленького ротика тварюги, а заканчивал свое буйство непосредственно в ее желудке, или что там у нее было внутри. Таким образом, мой ураган, не давая харе выдохнуть, нисколько не помешал Эльнорде в прицеливании. И уже через мгновение после того, как заревело мое заклинание, из среднего глаза Ушастой Выпи торчало элегантное серое оперение стрелы, а вторая стрела была наложена на тетиву и ожидала, видимо, когда успокоится мой микроураган, чтобы отправиться внутрь негостеприимной хозяйки болот. Надо еще добавить, что Душегуб и не подумал выполнять последний приказ Выпи. Он влез по колено в чужое болото и шарил своими огромными лапами в болотной жиже рядышком с вытаращившей оба оставшихся целыми глаза вражины. Даже Фродо не исчез, как обычно, неизвестно где, а отскочив метра на два от кромки темной болотной воды и оказавшись за моей спиной, приплясывал на месте, размахивая меховыми ручками, и воинственно орал своим фальцетом:

– Бей, громи, коли, души! Гэндальф, затолкай ей ее испарения до самой прямой кишки! Эльнорда, дай ей в оба глаза, чтобы лучше смотрела, у кого сказок просить! Душегуб, выдерни ей ноги, чтоб она по болоту больше ползать не могла. Серый, колдони ей по ушам, это у нее самое больное место!

В это мгновение необъятное личико Выпи вместе с украшающими его ушами нырнуло под воду, а тролль выпрямился, держа в своих огромных лапах судорожно дергающийся хвост, размером не меньше акульего. С недоумением разглядывая сей атрибут водной стихии, Душегуб перебил вопли хоббита задумчивым ворчанием:

– Да нет у нее никаких ног… Чего выдирать-то?!

– А выдирай все, что у нее есть! – заорал разбушевавшийся хоббит, но его вопль был перекрыт более чудовищным воплем, донесшимся из-под поверхности болота, взбаламученной дергавшейся Выпью и нырнувшим следом за ней ураганом:

– Отпусти хвост, зараза! Не буду я вас есть, только пусть этот верзила мой хвост отпустит!!!

Но наш тролль отнюдь не был доверчивым простачком. Вместо того чтобы немедленно выполнить требование ушастой твари, он задумчиво оглядел бившийся в его руках хвостище и проревел в ответ:

– А вдруг ты нас обманываешь? Я тебя отпущу, а ты снова свой желудочный сок выдыхать начнешь?! Может, мне лучше все-таки хвостик-то тебе оторвать?

Хвост в его лапах замер и внезапно поник. А из-под воды обреченно донеслось:

– Клянусь болотной водой, что я не причиню вам вреда…

– И покажешь дорогу через свое болото, – подсказал я ей продолжение клятвы.

– И покажу вам дорогу через свое болото, – согласилась Выпь.

Я кивнул Душегубу, удерживая на концах пальцев пару заклинаний на всякий случай. Эльнорда тоже не опустила своего лука. А вот Фродо, увидев мой кивок, мгновенно исчез. Я не стал его разыскивать, потому что как только тролль отпустил хвост, он исчез в болоте, а вместо него, правда, уже на достаточно большом расстоянии от берега, снова показалась знакомая ушастая харя.

Оглядев нас налившимися кровью глазами, она обиженно прохрипела:

– Это ж надо, так вляпаться! Ведь меня предупреждали, чтоб я с вашей бандой не связывалась, да я не поверила!

– Я те дам – банда! – прорычал тролль и похлюпал по болоту в сторону Выпи.

– С Братством, с Братством… – поспешно исправилась та, отплывая прочь еще на пяток шагов.

– И от кого же ты такие ценные советы получаешь? – спросил я.

– Два дня назад сорока пролетала… Орала, что она личный королевский глашатай, что по этим местам должна пройти бан… то есть Братство какого-то Конца… Только кто ж этой вертихвостке поверит? Хотя тебя она описала точно.

Выпь уставила два оставшихся глаза в мою персону. Мне почему-то даже стало ее жаль.

– Вот видишь! – пожурил я раненую тварюгу. – Если бы ты послушала личного королевского глашатая, мы могли бы обойтись без членовредительства. А так пришлось тебе глазик выколоть!

– А, – беззаботно махнула парой лопоухих ушей Выпь. – Глазик-то я себе новый отращу, краше прежнего.

Она как-то хитро мотнула своей уродливой башкой, и стрела вылетела из пустой глазницы.

– Проводников я вам дам, – снова заговорила Ушастая Выпь, в задумчивости скосив глаза вбок. – Только вы уж их не обижайте. Они ребята хорошие…

После этого бородавчатая башка повернулась вправо и неожиданно свистнула. Два тонких трухлявых пенька, торчавшие невдалеке от нее, дрогнули и быстро поплыли к хозяйке, помаргивая зеленоватыми гнилушечьими огоньками. Хотя это вряд ли светились гнилушки, насколько мне известно, их на свету не видно, а рассвет над болотом уже давно наступил.

Пеньки подтянулись к Выпи, и она отрекомендовала их:

– Вот, Вага и Крага. Они вас поведут через болото. Вы должны будете идти строго между ними и их не опережать. А то вылезете вперед, а потом скажете, что я вас в трясину завела!

Пеньки стояли возле Выпи по стойке «смирно» и ели ее своими зеленоватыми глазками. Я, подчиняясь внезапному импульсу, мгновенно активизировал магический слух и сразу услышал совершенно другой разговор.

– …их по торной дороге до кривой березы. За целый день они в болоте намаются и бдительность потеряют, да и вам начнут полностью доверять. А вы от кривой березы свернете на Вонючую Топь. Там им самое место! Будут знать, как с хозяйкой болот связываться!

– Может, их где пораньше утопить? – послышался трухлявый шепоток. – От кривой березы-то уже дубки видать, вдруг они нас не послушают. А к дубкам от кривой березы и без нашей помощи проскочить несложно…

– Нет, раньше нельзя. Они сейчас настороже и никому не доверяют. И вас уничтожат и до меня доберутся. А к вечеру ножки оттопчут, да промочат, да темно уже будет, никаких дубков они не увидят, вот там вы их и положите, сердечных!

В этот момент меня кто-то тронул за плечо и я отвлекся. Рядом со мной стоял Шалай, с удивлением оглядывающий собравшуюся компанию:

– Что здесь происходит? – коротко спросил он, повернувшись ко мне.

– Да вот, с местным начальством договариваемся по поводу проводников… – спокойно ответил я и кивнул в сторону Ушастой Выпи.

– Вот с этой образиной? – переспросил воевода.

– Это она только с первого взгляда поражает, – не согласился я с его определением. – А когда приглядишься, то вроде бы и ничего. Не красавица, конечно, но с души уже не воротит. А умница какая! – польстил я двоедушной заразе.

– Да? – Шалай еще раз пристально посмотрел в сторону замершей Выпи. – А я бы ей не стал доверять… Не вызывает она доверия!

– Ну что ты, воевода, она же поклялась болотной водой…

– Ага! Поклялась бы она, если бы Душегуб ей хвост не прищемил, держи карман шире! – перебил меня неизвестно откуда появившийся Фродо.

Эльнорда повернулась к хоббиту и широко улыбнулась:

– А вот и наш подстрекатель вернулся.

– Я не подстрекатель, – с достоинством парировал Фродо. – И не «вернулся». Я бегал в лагерь бить тревогу.

– Ну и как? Избил? – спросила ехидная эльфийка.

– Кого? – попался хоббит.

– Ну, ты же говоришь, что бегал бить тревогу. Я и спрашиваю – избил? Очень мне хотелось бы посмотреть, как ты хоть кого-нибудь изобьешь!

Фродо гордо выпрямился во весь свой невеликий рост:

– Я не намерен отвечать на твои дурацкие вопросы. Если бы ты видела, в каком состоянии я нашел уважаемого воеводу и его людей, ты бы не стала хихикать по поводу моих действий!

– И в каком же состоянии ты нашел наших друзей? – немедленно поинтересовалась Эльнорда.

– Они спали! – возбужденно воскликнул хоббит.

– Ах, какая неожиданность! – в тон ему воскликнула Эльнорда. – А я думала, они голыми на полянке канкан танцевали!

Хоббит возмущенно фыркнул и постучал по своей меховой башке меховым же кулачком:

– Ты что, не понимаешь! Они спали как убитые! Я их еле-еле смог растолкать! – И, видя, что Эльнорда продолжает насмешливо и высокомерно взирать на него, заорал: – Ты когда-нибудь видела, чтобы Шалай спал до этого времени!!!

Тут до Эльнорды дошло, что и в самом деле произошло что-то не совсем обычное. Ее взгляд стал растерянным и переметнулся к воеводе. Тот несколько смущенно пожал плечами и пробормотал:

– Я думаю, на нас наслали сон. Тяжелый сон, чтобы мы не смогли вам помочь.

Тут же всех перебил грозный рык Душегуба:

– Это опять ты надышала?! Ну все, кончилось мое терпение!

И тролль снова двинулся через болото в сторону Выпи.

– А что?! – истерично взвизгнула та. – Я всегда всех людей усыпляю, а одного заманиваю! Кто ж знал, что из вас из всех только трое людей и есть, а остальные нелюди!

– Кто нелюдь?! – взрыкнул тролль, делая еще один рывок через болото.

– Вы, вы, вы!!! – завопила Выпь, отскакивая от приближающегося тролля еще на десяток метров. – Если б вы были люди, вы б сейчас сладко спали! А потом стали бы искать своего старичка. Вот тут-то я вас всех бы и покушала! А вы вместо этого всей толпой на меня на одну напали! Справились?! Да?!

И вконец, видимо, потеряв контроль над своей нервной системой, Ушастая Выпь заверещала:

– Уберите от меня этого шерстяного верзилу!!! Не давайте ему невинную Выпюшку на поругание!!!

– Душегуб, оставь дурнушку! – попробовал я остановить тролля. – Ей и так с ее харей жить нелегко!

Вряд ли мои увещевания могли бы остановить Душегуба, но тут вмешалась Эльнорда:

– Душегубушка, вылези сейчас же из болота! Посмотри на себя, перемазался весь, как маленький! Как только не стыдно, кто твою шкуру чистить теперь будет?!

Тролль осмотрел себя, поскреб в затылке когтистой лапой и медленно побрел к берегу. Оказавшись на суше, он обернулся к Ушастой Выпи и зло помахал огромным кулачищем:

– Смотри, доберусь я до тебя!

– Доберусь, доберусь… – передразнила его хозяйка болота. – Только и умеешь, что чужие хвосты рвать! Одно слово – Душегуб…

Но тролль уже не обращал на Выпь внимания, пытаясь смыть темной болотной водой налипшую на шкуру грязь. Эльнорда спустилась к нему и принялась неизвестно откуда появившимся у нее в руке кружевным платочком очищать недоступные лапам тролля места.

Убедившись, что назревавшее кровопролитие удалось предотвратить, я снова повернулся к Шалаю:

– Так вот, мы практически договорились с госпожой Выпью, что она предоставит нам проводников. Она даже уже начала их инструктаж, когда появился ты. Видишь вот те две торчащие коряги?

Шалай молча кивнул.

– Это достопочтенные Вага и Крага. Именно они поведут нас через болото. Кстати, Выпь, – я повысил голос, стараясь докричаться до достаточно удалившейся от нас уродины, – долго нам через твое болото перебираться-то?

– К ночи выйдете! – недовольно гаркнула та и, прибавив: – Чтоб мне вас век не видать! – нырнула в свое болото.

Вага и Крага осторожно приблизились к берегу, и я услышал вопрос, заданный все тем же трухлявым шепотком:

– Когда выходим?

Определить, кто из двух коряг говорил, было совершенно невозможно. Впрочем, вступать в длительные переговоры с нами они, судя по всему, и не собирались.

Шалай в качестве нашего главного проводника взял инициативу в разговоре в свои руки:

– Мы сможем пройти болото верхами?

– Опасно, – коротко ответили коряги. – Лучше вести коней за собой.

– Но один из нас обязательно должен ехать верхом! – настаивал Шалай.

Коряги помолчали, а затем согласились:

– Один пусть едет, но тогда двое из вас должны будут вести его лошадь под уздцы.

Шалай повернулся ко мне и предложил:

– Вам не стоит возвращаться в лагерь, тем более что ребята его уже должны были свернуть. Придется обойтись без завтрака, времени мало, а до вечера надо постараться выбраться из этого болота. Мы сейчас посадим королеву в седло и будем с лошадьми на берегу.

Не дожидаясь моего ответа, он быстро пошел в сторону лагеря.

Фродо присел рядом со мной на бревно и довольно пропищал:

– Здорово мы этой Выпи харю начистили! Только надо было ей все-таки хвост оторвать!

– Ты чтой-то такой кровожадный стал? – усмехнулся я, оглядывая свое Братство.

Очистка Душегуба от болотной грязи закончилась, и тролль с эльфом о чем-то негромко переговаривались, причем Эльнорда достала одну из своих стрел и покручивала ее в руке, бросая быстрые взгляды в сторону наших новых проводников. А те торчали из болота, ничем не отличающиеся от самых обыкновенных трухлявых пеньков.

– Да нет, никакой я не кровожадный, – негромко пробормотал Фродо у меня под боком, – просто мне страшно стало, вот я и орал…

Послышался стук копыт, и к берегу вышел Шалай в сопровождении своих гвардейцев, которые вели наших лошадей. Кина сидела в своем седле и по-прежнему спала.

– Пошли, – просто сказал Шалай. Мы разобрали поводья, и я обратился к Ваге и Краге:

– Мы готовы.

Они медленно разошлись на расстояние трех-четырех метров друг от друга и так же медленно двинулись в глубь болота.

Первым последовал за ними только что вычищенный Душегуб. Его огромный конь, потряхивая длиннющей гривой, явно нехотя вошел в темную воду болота. Правда, в этом месте она стояла всего лишь чуть выше его бабок. За Душегубом, конечно же, пристроилась Эльнорда. К седлу ее лошади была привязана уздечка лошади одного из гвардейцев. Оба гвардейца следом за Эльнордой вели лошадь, на которой сидела королева. За Киной шагал я, ведя свою лошадь в поводу. За мной плюхал Фродо, сразу начавший жаловаться, что он промочил ножки и теперь его ждут все простудные заболевания на фоне общего ревматизма. Замыкал наше славное Братство Шалай.

Этот однодневный поход я не забуду до конца своей жизни! Первые два часа дорога была вполне сносной. Местами даже попадались совершенно сухие участки, и мы могли ехать верхом. А вот потом началось что-то страшное. Вага и Крага двигались почти рядом, так что лошадь едва вписывалась в ограниченное ими пространство. Фродо мне пришлось посадить себе на плечи, иначе малыш просто скрылся бы под водой, хотя и мне самому она порой доходила до груди. Эльнорда заколола свои роскошные волосы над головой высокой короной, но это не спасло их, когда она оскользнулась и с головой погрузилась в пахнущую аммиаком жижу. Гвардейцы с трудом удерживали лошадь королевы, бедное животное шарахалось от каждого лопающегося на поверхности пузыря газа и высоко задирало голову, стараясь спастись от невыносимого смрада, расползающегося над поверхностью болота. Правда, и лошадь дважды спасала гвардейцев, вытягивая их из трясины, когда они соскальзывали со слишком узкой тропы. И только Душегуб шагал вперед, словно не замечая страшной дороги и не чувствуя окутывающих его миазмов.

А по обе стороны от нашего пути расстилалось бесконечное, неподвижное болото, черная жижа которого лишь изредка оживлялась бледной зеленью чахлого камыша или крошечным лоскутом погибающей ряски.

Когда над болотом повис вечерний сумрак, мы вымотались до такой степени, что я перестал узнавать своих спутников. Впрочем, все они были до такой степени перемазаны грязью, что распознать, кто из них кто, было бы затруднительно и вполне отдохнувшему человеку. Именно в этот момент из сгущающегося сумрака выдвинулась огромная, лишенная листвы и закрученная немыслимым узлом береза.

Оба наших проводника свернули вправо, а я, выплевывая еще не проглоченную грязь, насколько смог громко прохрипел:

– Душегуб, стой!

Тролль немедленно остановился, несмотря на то что лошадь толкала его в спину, словно почуяла невдалеке твердый берег и торопилась выбраться из болота. Эльнорда слепо уткнулась в круп троллевой лошади и тоже остановилась. Вся наша группа встала.

Я постарался протереть глаза от залепившей их грязи и внимательно осмотрел окружающий нас безрадостный пейзаж. Никаких дубков я не увидел. И все-таки я был уверен, что Братство находится возле той самой кривой березы, от которой нас поведут в ловушку. Я начал было припоминать какое-нибудь заклятие для обнаружения столь необходимых дубков, но вместо этого вдруг услышал уже подзабывшийся голосок моей книжки:

– Ну вот, сразу и за колдовство… Подумай, может, есть выход попроще?

К своей гордости должен сказать, что догадался я почти сразу.

– Душегуб, пусти впереди себя свою лошадь и ступай за ней! – проорал я следующую команду.

– Нельзя за лошадью… – немедленно раздался озабоченный трухлявый шепот. – Лошадь не знает, куда надо идти. Куда надо идти, знают только Вага и Крага… Идите за Вагой и Крагой… Вас выведут Вага и Крага…

– Заткнитесь!!! – рявкнул я. – У меня вполне хватит сил, чтобы сжечь и Вагу, и Крагу даже в этой жиже!

Душегуб уже пропустил свою лошадь вперед и, держась за свисающий повод, двинулся вслед за рванувшимся влево животным. Эльнорда последовала за троллем, а примолкший было голосок наших коварных проводников заканючил снова:

– Идите за Вагой и Крагой… Они вас очень просят идти за ними… Если вы не пойдете за Вагой и Крагой, Вагу и Крагу утопят в Гнилой заводи и они никогда больше не увидят солнца… Не бросайте Вагу и Крагу…

– А если мы пойдем за Вагой и Крагой, мы сами никогда больше не увидим солнца! – раздался усталый, но еще достаточно звонкий голос Фродо. – Слушай, ребята, Гэндальфа! Гэндальф знает, что говорит.