Умереть от любви, или Пианино для господина Ш. Дубчак Анна
– В командировке.
– Адрес. У меня мало времени.
«Боже, и когда только я научилась так разговаривать с людьми? Ведь еще год назад я заикалась, когда оказывалась в приемных вот с такими белокурыми девахами, в которых течет рыбья кровь».
– Я не знаю. Он должен был приехать еще вчера утром. Ваши люди вчера тоже были, мы ищем его…
– А вы не помните, как он вел себя накануне исчезновения? Ведь ваш директор испарился, не так ли? А вы делаете вид, что ничего не произошло. В игрушки играете и зарплату получаете. Так где у него дача?
– Я не знаю. Никто не знает.
– Отлично. У меня нет вопросов. Но приготовьтесь к тому, что скоро вам придется отвечать не на один десяток вопросов. Все это крайне серьезно.
Она вышла на улицу и перевела дух. Итак, Фокин Илья Ильич, директор (причем бессменный) исчез как раз в тот момент, когда она собралась поговорить с ним о Родионове. Чертовщина какая-то.
Наталия вернулась в машину и достала блокнот. Пора было расставлять все акценты. Начнем все с начала:
1. Родионов Сергей Иванович – брат Елены Жуковой, дядя чудом оставшейся в живых Валентины, дочери Елены и Валентина Жуковых; министр культуры, он же – геофизик, долгое время проживший в Индии; он же – любовник Олениной Ольги Константиновны или просто друг; убит выстрелом в спину из пистолета с глушителем на территории интерната.
2. Татьяна Филимонова – тесно сотрудничала с КГБ, жена Павла Филимонова; знала хорошо семью Жуковых и могла многое рассказать о них; убита выстрелом в упор из пистолета с глушителем в поликлинике.
3. Павел Филимонов – эксперт, муж Татьяны Филимоновой, который не мог примириться с гибелью друга, Валентина Сергеевича Жукова, но которому так и не довелось похоронить его; убит в собственной квартире тем же способом.
4. Лена и Валентин Жуковы – супруги, погибли шестнадцать лет назад в автомобильной катастрофе; выехали вместе с новорожденной девочкой (Валентиной) в Евпаторию на белой «Волге», а оказались в черной «Волге». Вопрос: куда делась белая «Волга» Жуковых?
5. Андрей – любовник Лены, живший с супругами под одной крышей; долгое время жил в Германии, вернулся в Россию и оказался под крылышком у «голубого» генерала Трегубова. Спрашивается: зачем он вернулся в Россию и почему его в Германии, в Берлине, интересовал Жуков Сергей Васильевич? Где находится в настоящее время – неизвестно.
6. Оленина Ольга Константиновна – подруга или любовница Родионова Сергея Ивановича; себе на уме; коллекционирует весьма странным образом старинные пианино, привезенные в город из Германии во время Отечественной войны; готова выложить за один такой инкрустированный «гроб» три миллиона рублей; гноит у себя на даче четыре инструмента. Возникает вопрос: зачем?
7. Рейн – знакомый Андрея, переводчик с очень хорошей памятью; это он первый произнес фамилию Жуков в связи с Андреем: «маршал Жуков», имеется в виду Сергей Васильевич Жуков – отец Валентина Сергеевича Жукова; Рейн же и сказал, что Лена согласилась родить своему мужу ребенка при условии, что Андрей поселится у них; скорее всего, она и родила, но только не одного ребенка, а двух, потому что второго нашли спустя 16 лет в морозильной камере холодильника на квартире Жуковых; Рейн же сообщил, что, по его мнению, в тот день, 16 лет назад, погибли не три человека (Лена, Валентин и ребенок) – он, кстати, не верит в то, что нашли живую девочку, – а четыре: плюс Андрей, который действительно как будто исчез.
Наталия закончила писать и, подъехав к первому попавшемуся таксофону, позвонила Логинову:
– Игорь, это я. Скажи, какого числа погибли Жуковы? 12 июня 1981 года? Понятно. А теперь подскажи, к кому мне обратиться, чтобы затребовать сведения о списках пассажиров шестнадцатилетней давности.
Спустя час она сидела в аэропорту и смотрела в окно, за которым двигались гигантские птицы-самолеты. Их перегоняли с одного поля на другое, привозили с аэродрома и заправляли. Ей удалось узнать (не без помощи Сапрыкина, которого прислал на подмогу Логинов), что 12 июня 1981 года на московский рейс в списках значились: Жукова Елена Ивановна, Жукова Маргарита… И ни одного Валентина или Андрея. Но самое потрясающее заключалось в том, что самолет, в котором должны были лететь (или действительно летели) Лена с дочкой (поскольку Маргаритой могла быть только ее новорожденная дочь) взорвался в воздухе. Погибли все.
«Кто же тогда погиб в автомобильной катастрофе?»
Она окончательно запуталась. Значит, все ее усилия как-то соединить воедино Жуковых и Родионова с остальными – бесполезные.
Она позвонила из таксофона Сергею, даже не надеясь застать его дома.
Но на другом конце взяли трубку, и она услышала:
– Это ты?
– Жестянщик?
– Ты приедешь?
И она приехала. Поднялась по лестнице и через несколько минут оказалась в его объятиях.
– Ты почему не в гараже?
– Ждал тебя. – Он снял с нее плащ и повесил его на вешалку.
На Сергее были свитер и джинсы. В этой одежде он казался моложе своих лет.
– Скажи, ты давно живешь в этом городе? – спросила она.
– Нет, лет шесть, не больше.
– Я так и подумала… А я хотела тебе показать фотографию одного человека.
– Покажи.
Она достала из сумки фотографию с Леной, Андреем и Валентином.
– Ты случайно не знаком ни с кем из них?
Он поднес снимок к свету и посмотрел.
– Знаком. Вот с этим. – И он, к величайшему удивлению Наталии, показал на Валентина Жукова.
– Ты с ним знаком?
– Мы познакомились с ним давно, еще в середине семидесятых.
– А ты не разыгрываешь меня?
– Нет. – Он снял с нее платье, ботинки, чулки и отнес на кровать. – Ложись, я тебе сейчас расскажу об этом человеке.
– Ты, наверное, фантазер и все придумаешь?
– Нет. Мы были знакомы недолго, после испытаний на 356-м заводе, которые многое изменили в жизни города, я имею в виду военные заказы. Я уехал на Север.
– Ты тоже физик?
– Почти. Когда я познакомился с ним, он был уже женат. У него была очень красивая жена.
– Красивая?
– Ты же сама видишь. Лежи спокойно, тебе будет хорошо. Ты меня слушаешь? Открой глаза. Вот так.
– А что было потом?
– А потом эта Лена влюбилась в Андрея. Сначала она его, как Валя рассказывал, невзлюбила, а потом потеряла голову окончательно. За неделю до ее дня рождения, когда Валентин искал ей подарок, она заболела. Знаешь, есть такой фильм, называется «Болезнь любви». Вот и она заболела. Стала таять на глазах. Вызвали врача, он прописал целую гору лекарств, но они не помогали. Она могла умереть.
– Что за ерунда? Нервы, что ли?
– Не знаю. И тогда Валентин спросил ее: «Лена, что подарить тебе на день рождения?»
– И что же она ответила?
– Подари мне, говорит, Андрея. Я хочу, чтобы он жил с нами. А за это я подарю тебе ребенка. Обещаю, что он будет от тебя.
– Неужели такое возможно?
– Вот и я его спросил об этом же. Оказывается, возможно. Ради любви. Ради ее жизни.
– А потом?
– Андрей переехал к ним. Лена забеременела от Валентина, хотя он не был в этом уверен.
– Ты хочешь сказать, что Лена с Андреем любили друг друга на глазах у ее мужа, Валентина? Так не бывает.
– Бывает. Еще и не такое бывает.
– А потом она разбилась?
– Да.
– На самолете?
– Почему на самолете?
– А потому что я только что об этом узнала.
– Этого не может быть… Она погибла. Вместе с Андреем, потому что в белой «Волге» выехал Валентин (в Евпаторию), а в черной «Волге» Андрея был он сам, Лена и девочка, Рита. Но они ехали не в Евпаторию. А в аэропорт, чтобы долететь до Москвы, а оттуда – в Берлин. Но по дороге в аэропорт Андрей не справился с управлением, и машина сорвалась с моста и рухнула в овраг.
– Ты соображаешь, что говоришь? Ты не можешь этого знать! Где Валентин? В Евпатории?
– Нет. Его похоронили в Сочи. Я был на его могиле.
– А что с ним случилось?
– Автокатастрофа. Он уснул за рулем и скатился в пропасть.
– Но кто же тебе все это рассказал?
– Кропоткины.
– Это его родственники, которые живут в Евпатории?
– Ну да…
– А теперь признавайся, тебе Сара рассказала обо мне? Уж слишком ты выглядишь подготовленным… Ты знал, что я занимаюсь этим делом?
– Признаюсь. И я бы очень хотел, чтобы ты нашла убийцу Родионова.
– А ты и его знаешь?
– Ну конечно.
– Тогда ты должен мне помочь… – И она начала ему читать все то, что успела записать в свой блокнот.
– По-моему, ты все делала правильно. Если окажется, что Фокин мертв, значит, останется только вычислить убийцу.
– Понимаешь, ведь он находится где-то совсем рядом и знает о каждом моем шаге. Как ты думаешь, почему он не убил еще меня?
– Ты как будто расстроилась, что он еще не уделил тебе должного внимания? Будь осторожна, он действительно где-то рядом.
– Если ты не против, давай съездим с тобой сейчас по одному адресу… Я понимаю, конечно, что Жукова-старшего уже давно нет в живых, но ведь не случайно этот Андрей искал его и заплатил какому-то пьянице деньги, чтобы тот назвал его фамилию.
– Не случайно. Ты хочешь поехать по тому адресу, где раньше жил Сергей Васильевич? Можешь лежать себе спокойно: этого дома давно нет. Жуков-старший перед самой смертью получил квартиру на Радищева.
– Радищева пять, квартира четыре?
– Да.
– А ты не был с ним знаком?
– Нет. Но мне Валентин рассказывал про него. Он был офицером, прошел всю войну… Ты куда?
– Мне надо срочно позвонить. – Она обмоталась простыней, села на кровати и поставила себе на колени телефон. Набрала номер Логинова. – Игорь, это ты? Какие новости?
– Ты была у Фокина? Что там?
– Что-то я не поняла, кто кому задает вопросы. Была, конечно. Его нет. И секретарша ничего не знает. Его нет уже несколько дней. Сапрыкин следит за домом?
– Следит, но что толку-то?
– Понимаешь, если с ним что-нибудь случилось, то и меня могут в любую минуту убить. Я это чувствую… Чем ближе я к разгадке, тем больше риск.
– Ты только за этим мне и позвонила?
– Я хотела узнать, не нашли ли вы Фокина. Я перезвоню. – И она поспешно положила трубку. В это время со столика слетела фотография, та самая, из квартиры Жуковых, которая еще недавно висела на стене под стеклом в рамке… Теперь этот тройной портрет лежал на полу в осколках стекла. – Это ты уронил? – Она бросилась поднимать стекло. – Как же так получилось? – Она подняла голову и взглянула на Сергея. Он лежал на спине, подложив руки под голову и смотрел в потолок. Наталия пожала плечами и хотела было уже поднять сам снимок, как из щели между фотокарточкой и картонкой, которая крепилась к рамке, выпал белый листок. Это был тетрадный лист, сложенный вчетверо. Она развернула его и прочитала: «Оля! Мы выехали. Я постараюсь приехать как можно скорее. Думаю, что они уже никогда не вернутся. А вечером мы узнаем об этом вместе со всеми, со всем городом. Скоро все будет кончено. Пианино один человек должен отвезти на дачу. Поэтому если ты меня не застанешь, то поезжай к себе в Елочки и разыщи некоего Борисова, он покажет тебе пустую дачу, на которой никто не живет. Жди меня там. Целую, Андрей. 12 июня 1981 г.».
Наталия протянула записку Сергею:
– Взгляни… Что это значит?
Через полчаса они уже мчались на поиски Борисова.
– Только бы успеть. – Наталия с ужасом вспоминала строчки, касающиеся того, что «они уже никогда не вернутся». Они? Ведь это же Лена с девочкой. Неужели этот страшный человек по имени Андрей подложил в самолет бомбу? И что это за Оля, которой он так доверял, что даже оставил эту компрометирующую его записку? Любовница? Жена? Кто? – Послушай, – она резко затормозила, чувствуя, что для такой мокрой дороги развила слишком уж бешеную скорость, – а ведь в Елочках-то живет Оленина… И ее тоже зовут Ольга. И Борисов там же. Неужели это она!
– Ты думаешь, что они сообщники? И что она знала о том, что Андрей собирается взорвать самолет вместе с Леной и ребенком, не считая всех остальных пассажиров? Но зачем ему было это делать?
– Зачем? А ты не понимаешь? Да потому что Лена ему мешала. Подожди, мне снова надо позвонить Логинову. – Она остановила машину, вышла из нее и направилась к таксофону. – Игорь? Это снова я. У меня важные новости. Мы едем в Елочки. Если сможешь, подстрахуй. И еще, дай задание своим узнать, кто и когда принимал роды у Жуковой. И сколько детей она родила.
– Мы только что выяснили, что Жуковой не было ни в мае, ни в апреле ни в одном из родильных домов. А это значит…
– …что она родила дома? Но тогда кто же принимал у нее роды? Ведь тот, кто принимал, наверняка скрыл от Жуковой, что она родила двойню. Потому что если она об этом знала, то никогда бы не оставила в холодильнике своего ребенка.
– Ты хочешь сказать, что ее таким вот образом собирались подставить?
– Возможно. Я тут нашла записку. Словом, приезжай в Елочки, это в сорока километрах.
– Это ты мне объясняешь?! Но где ты и с кем?
– Потом, все потом. – Она вернулась в машину. – Жукова рожала дома.
– Ну да, а разве я тебе не сказал?
– Ты и об этом знал?
– Знал. И вообще, Наташа, мне надо с тобой поговорить…
После того что она услышала, машину вести было невозможно.
– Садись за руль… Я не могу. – В ее глазах стояли слезы. – Это же просто чудо какое-то, что ты обратился к Саре… Только непонятно, почему она сама не пришла ко мне и ничего не объяснила?
– Ты хочешь сказать, что она должна была официально представить меня тебе как клиента?
– Да. Мы с ней так и работали.
– Может, ты жалеешь, что все произошло более естественным образом?
– Я не люблю, когда меня используют. Мне было бы куда приятнее осознавать, что ты встретил меня в ресторане случайно. Ведь это так понятно…
– Я не хожу по ресторанам. И теперь ты знаешь, что я там делал. Сара рассказывала мне о тебе, «собиралась дать твой телефон, и мы бы встретились где-нибудь в другом месте. Но ты пришла в ресторан, и я узнал тебя, только значительно позже, а вначале обратил внимание просто как на женщину. Прошу тебя, не усложняй. И… не исчезай. – Он положил свою ладонь ей на руку и сжал ее.
Глава 15
ОЛЬГА
Они въехали в лес.
– Подожди. Думаю, что не стоит рисоваться с моей, похожей на пирожное, машиной. Оставим ее в лесу. И еще, давай подумаем, при чем здесь пианино? Что они все помешались на этих старинных и совершенно бесполезных ящиках? Ведь и в квартире Жуковых, где жил этот Андрей, стояло пианино. Так, может, речь идет о нем? Они ждали, когда хозяева исчезнут с лица земли, чтобы вывезти пианино. Сейчас мы все узнаем у Борисова.
Калитка была распахнута. Входная дверь – тоже. Бывшего хозяина этой дачи они нашли в совершенно непотребном виде, лежащим поперек кровати, в одежде и грязных сапогах. Его еле удалось привести в чувство.
– Борисов! Слушай меня внимательно… Куда ты отвез пианино из квартиры Жуковых? Шестнадцать лет назад? – Борисов замотал головой. Он обхватил лицо руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Потом замычал. – Говори, это очень важно!
– Я ничего не знал… Ничего… Отвез на дачу Куликова, он как раз сидел в тюрьме… Мы с ребятами погрузили на машину и привезли к нему на дачу… Но мне были нужны деньги, и я сказал: давайте лучше ко мне. А дачу Куликова мы подпалили… Вон, можете посмотреть, там до сих пор никто ничего не построил.
– А зачем Андрею нужно было это пианино? Скажи.
– Не знаю. Я ничего не знаю. У меня внутри все горит! Мне плохо.
– Смотри, он пил какую-то гадость. Понюхай только… – Сергей протянул Наталии пустую бутылку, от которой пахло чесноком и чем-то едким. – Может, его отравили?
– А где теперь этот инструмент?
– Я продал его дуре. – Борисов поджал к животу колени, и его лицо исказилось судорогой. Он жестоко страдал.
– А ты не знаешь фамилию Андрея?
– Сволочь ты, Наташка, мне же больно, а ты пытаешь… Андрей Константинович Оленин, собственной персоной. Два сапога пара… А ведь это она меня отравила, принесла утром эту бутылку… Горит, горит внутри… Отвезите меня в город…
Раздался оглушительный взрыв. Они бросились к окну и увидели взметнувшееся над верхушками сосен и елей пламя, затем повалил дым.
– Да это же моя машина! Оленина взорвала… Она сумасшедшая, я это начала подозревать еще вчера. И у нее в саду стоят покрытые плесенью пианино… Зачем? – Когда она посмотрела на Борисова, тот был уже мертв. Послышался какой-то сухой треск, и очень скоро запахло паленым. – Что-то горит…
– Она, наверное, подожгла дом! Машина-то взорвалась не сама. Надо вытащить его отсюда… – Сергей подхватил под мышки Борисова и потащил во двор. Со стороны летней кухни валил густой дым.
– Какая же я идиотка! Как же я не поняла сразу, что это Оленина убила Филимонову… Чтобы обеспечить себе алиби и зная или чувствуя, что к ней в любую минуту может кто-нибудь зайти (а может, она и ждала кого-нибудь из соседок, например), она сунула уже готовый пирог с изюмом в духовку. Вот почему противень оставался чистым и к нему ничего не прилипло. Ведь такой же пирог был и у Филимонова. Зачем его было разогревать? И как же она, должно быть, обрадовалась, когда я к ней зашла!
Они оставили тело Борисова в кустах и побежали к даче Олениной. Хотели войти в дом, но она сама появилась на крыльце:
– Вы все равно не возьмете меня живой. – Оленина достала из кармана черных брюк маленький пистолет и демонстративно зарядила его.
– Ольга Константиновна, отдайте мне пистолет… Это может очень плохо кончиться.
– Я думала, что тебя уже едят черви, детка, – Оленина хмыкнула, изобразив на лице досаду, – но ты всучила корзину с едой какому-то идиоту-дальнобойщику.
– Откуда вам это известно?
– Радио надо слушать… Это ты убила шофера, дала ему термос с кофе, а кофе-то был отравленный… Что же тебе твой прокурор ничего не рассказал, где он был всю ночь? Он бы тебе в красках поведал про беднягу-дальнобойщика.
– А за что вы собирались меня убить? – До Наталии только сейчас дошло, что пистолет, который держала в руках эта ненормальная, может выстрелить и в нее…
– За то, что слишком глубоко стала копать и встала на моем пути. А я поклялась Андрюше, что буду помогать ему до конца. И сдержу свое слово. Он – мой брат, и был единственным близким мне человеком. Но он был одержим и искал это проклятое пианино. И меня втянул в свою игру.
– Вы имеете в виду пианино, которое стояло в квартире Жуковых? Оно имело отношение к Сергею Васильевичу Жукову? Это был трофей, который он привез из Германии, ведь так?
– Так. Но он ничего не знал. О том, что в нем, знал лишь сын одного краснодеревщика в Берлине, который работал всю жизнь на Штраубе и который рассказал обо всем Андрею, за деньги, разумеется, за что и поплатился жизнью.
– Он убил Густава? – Наталия вспомнила, что Андрей именно так обращался к своему собеседнику в пивной. Значит, этот Густав и был сыном краснодеревщика, который поплатился за свою раскрытую тайну жизнью. – А кто такой Штраубе?
– Это господин Ш., человек, посвятивший свою жизнь служению рейху. Невидимая тень Гиммлера… Однако это уже история, детка…
– Но какое отношение ко всем этим убийствам имеете вы? Зачем вы убили Родионова?
– Потому что была уверена, и до сих пор уверена, что он знал, где находится инструмент, и что появление родной племянницы могло подтолкнуть его к раскрытию тайны. Ведь он как с ума сошел, когда нашел эту девицу.
– Вы принимали роды у Елены Жуковой?
– Я, конечно. Потому что только я знала, что у нее будет двойня. Я сама водила ее к Кузьмину, чтобы он сказал, кто будет, мальчик или девочка, и когда узнала, что ожидается двойня, то поняла, что пришло время выводить ее из игры.
– Кого, Лену? Но почему? Какая роль отводилась ей в этом чудовищном спектакле?
– Она тоже ничего не знала, просто влюбилась, как кошка. Она так и не поняла, зачем Андрей переехал к ним. Он охранял пианино.
– И вы задумали уничтожить семью? Устроили диверсию в его лаборатории на заводе? Подложили взрывчатку в самолет, на котором должна была лететь Лена?
– Да, но только они даже до аэропорта не доехали.
– А зачем было убивать Филимоновых?
– Они многое могли рассказать о Жуковых. Татьяна знала о двойне, но только не знала, что мы спрятали одну девочку в морозилку. С двумя было бы слишком много хлопот, да и не хотели упустить возможность при случае подставить ее… Лену, в смысле… Похотливая смазливая бабенка, я ненавидела ее так же, как ненавижу сейчас ее дочь.
– А Родионов? Неужели вы не испытывали к нему никаких чувств? Вы – чудовище… А где же Валентин Жуков?
– Он понял, что Лена уже никогда не вернется к нему, и решил не мешать. Играл в благородство, поэтому отправился на моpe один, в гордом одиночестве, но где-то в Сочи погиб. Уснул, кажется, и свалился в пропасть…
– А где же пианино, ради которого погибло столько человек?
– Это знал Родионов.
– Откуда такая уверенность?
– Он бывал здесь и присутствовал при пожаре куликовской дачи. Он сам тушил его, пока не приехали пожарные. Но пианино не было, ведь не могли же сгореть, скажем, струны и та здоровенная чугунная арфа, которая находилась внутри. Значит, пианино кто-то вывез, а потом поджег дачу. И это мог быть только Родионов. Но он молчал, молчал много лет.
– А не проще было бы, никого не убивая, просто вывезти это проклятое пианино из квартиры Жуковых и взять то, что являлось ценным? Неужели никому из вас не приходило это в голову?
– Приходило. Но на это требовалось много времени, а в доме постоянно кто-то был. Могли остаться отпечатки пальцев и прочее… И тогда я решила, пусть оно не достанется никому.
– Вы сошли с ума, оба – и вы, и ваш брат.
– Возможно. Поэтому я убью и вас… Борисова я отравила и подожгла его дачу… Я устала… Я смертельно устала… Я устала давать объявления в газеты, устала покупать эту рухлядь и возить сюда. Я так больше не могу…
– Ольга, а ты меня не узнаешь? – Сергей двинулся ей навстречу. – Посмотри внимательно. Ну же… Я немного изменился, поседел, похудел… Я был слишком болен, и душевно и физически, два года почти не выходил из больницы, но выжил. Ты ничего не хочешь мне сказать?
Оленина опустила руку, в которой держала пистолет, и спустилась с крыльца. Подошла к Сергею и пристально посмотрела ему в лицо:
– Нет, этого не может быть… Так не бывает… – И рухнула без чувств.
Когда спустя примерно час Оленину в наручниках посадили в машину и повезли в город, Логинов, который был удивлен таким поворотом дела, вместе с Сапрыкиным нашли в погребе начавшее разлагаться тело Фокина.
– Знаешь, – сказал Игорь, обращаясь к Наталии, которая сидела с отсутствующим видом на крыльце и смотрела куда-то в пространство, – а ведь я нашел в твоей квартире несколько «жучков», она подслушивала наши телефонные разговоры и была в курсе всех твоих перемещений. Только вряд ли Фокин мог нам помочь. Если ему приказали отправить Родионова в Москву, а потом в Индию, то это шло, скорее всего, от Трегубова, сам же Фокин никакой роли в этой истории не играет. Только я так и не понял, зачем она поубивала столько человек.
– Она хотела отравить и меня, но я отдала термос с кофе шоферу, на заправочной той станции. Представляешь, как я ему удружила. – Наталия достала из кармана плаща брелок – черно-белый футбольный мячик – и вздохнула.
Логинов подозвал ее и спросил, так, чтобы не услышал стоящий неподалеку Сергей:
– А это что за мужик? Дачник, что ли?
– Это мой любовник, – ответила она уставшим голосом.
– Я же не шучу… Или он знал Оленину?
– Он никого не знал. Просто живет рядом. Я позвала его, когда поняла, что Борисов мертв, а дачу подожгли. Только огонь не успел разгореться. Сыро, поэтому все обошлось. Вот этот, как ты говоришь, мужик и помог мне вытащить тело в кусты. Все, Логинов, кончай допрос. Мне надо домой. А этому мужчине – в город. Ты можешь выделить одну из ваших машин? Моей-то теперь нет.
Логинов посмотрел на нее с сочувствием:
– Конечно, подойди к Арнольду, пусть он отвезет вас в город.
– Хотя подожди, – Наталия вдруг оживилась и быстрым шагом направилась в глубь сада, – я сейчас…
Она вбежала в летнюю кухню, сорвала с четырех пианино какие-то заплесневелые тряпки и внимательно осмотрела каждый сантиметр инкрустаций, сняла крышку одного из инструментов, и уже через четверть часа ей было все ясно. Оставалось одно: найти пианино. Пианино господина Штраубе…
Глава 16
СЕМЬ ЧЕРНЫХ БАРХАТНЫХ ЛЕНТ
– Ты волнуешься? – Они стояли перед дверью в квартиру Наталии. – Мне уйти или остаться? – спросила она.
– Нет, не уходи. Пусть знает, что у меня нет от тебя тайн…
Валентина открыла им дверь. Ее лицо сияло.
– А я с завтрашнего дня буду брать уроки вокала у Жигановой, это лучший преподаватель в городе, и еще буду учить французский… Ко мне же вчера приходили…
– Валя, вот этот человек хочет с тобой поговорить.
– Здравствуй. – Сергей взял ее за руку. – Ты меня еще не знаешь.
Валентина выдернула руку и отпрянула от него:
– Я узнала вас. Это вы, вы звонили мне по ночам. Что вам от меня нужно?
– Все. Мне нужна прежде всего ты.
Валентина повернулась, ища поддержки у Наталии, но та лишь смотрела на них широко раскрытыми глазами и молчала. Но потом поняла, что Сергей не справится, и сказала:
– Валя, это твой отец. Валентин Сергеевич Жуков.
Валентина молча смотрела на стоящего перед ней мужчину. Она никогда не знала своего отца и не могла поверить в его чудесное воскрешение:
– Но ведь он… погиб.
– Я не погиб. А выжил и уже шесть лет живу здесь. Мне пришлось перенести несколько операций, которые слегка изменили мою внешность, но ты можешь рассмотреть меня, если подойдешь поближе…
– Почему же тогда вы скрывались? Почему не встретились с Сергеем Ивановичем?
– Я звонил ему, хотел встретиться, но не мог… Это трудно объяснить. Мне иногда казалось, что я не Жуков, а Иванов Сергей. У меня документы на Иванова… В Евпатории у меня есть родственники, они-то и помогли мне достать паспорт. Все сразу в двух словах не объяснишь.
Читать бесплатно другие книги:
