Дневник идеальной жены Доманчук Наталия

Почему

– Наташка, ты? – кто-то потянул меня за рукав и остановил.

– Сашка! – я улыбнулась и кивнула.

– Столько лет тебя не видел! Пойдем посидим, поболтаем, – он продолжал меня держать за рукав и даже стал немного тянуть в направлении ближайшего кафе.

Наш роман начался в десятом классе. Мы родились с ним в один день и свое 17-летие решили отметить вдвоем, в кафе. Я заказала 2 пирожных, а он улыбнулся и сказал официанту:

И два кофе с коньяком – а потом, посмотрев на меня, добавил, – тебе понравится.

Я подарила ему одеколон «Саша» а он мне духи «Наташа». Мы долго смеялись и рассматривали коробочки, как будто видели их впервые.

Вечером в подъезде мы первый раз поцеловались и он предложил мне подушиться новыми духами. Он сам открыл флакончик, капнул на палец и поднес к моей шее. Не могу передать, какой прилив эмоций я тогда испытала. Это было настолько неповторимое и прекрасное чувство, что я бы многое сейчас отдала, чтобы испытать его вновь.

Мы уселись за столиком напротив друг друга в маленьком уютном кафе. Он смотрел на меня и улыбался.

– Ты совсем не изменилась. Нет, вру, изменилась. – он замолчал.

Я удивленно посмотрела на него и ждала разъяснений. Где это видано, делать даме такие комплименты?! Еще не хватоло добавить: ты сильно постарела. Но он крутил в руках пачку от сигарет и разъяснять, видимо, не собирался. Пришлось мне задавать вопросы, чтобы убедиться в ложных подозрениях на счет моего внешнего вида.

– Постарела, да?

Он засмеялся и замотал головой.

– Я очень рад тебя видеть.

«Это» произошло за неделю до выпускного вечера у меня дома, когда родители были на работе. Все было совсем не так, как я себе представляла, и, увидев в моих глазах слезы, он спросил:

— Больно?

— Телу больно. А душе приятно, – смахнув слезу, ответила я и уткнулась в его плечо.

– Как ты живешь? – спросила я.

– Никак, – был его ответ.

Выпускной обещал быть необыкновенным. Ну а как иначе? У меня был парень, с которым я собиралась встречать рассвет, и у подъезда он обязательно должен был мне сказать самые главные слова. Но все произошло совсем не так. Он закурил сигарету и посмотрев на свои туфли сказал:

— Ты достойна лучшего.

И ушел. Я долго смотрела ему вслед и вытирала слезы ладошками, которые пахли одеколоном «Саша»

Он закурил сигарету и протянул мне пачку.

– Я не курю.

– И никогда не пробовала, – добавил он за меня.

Я усмехнулась.

– Может ты и мысли мои читать умеешь?

– Нет ничего проще.

– Тогда расскажи, о чем я думаю. Как я жила все эти годы. Чем занималась?

– Чем занималась? Да это неважно. Как жила? Жила. Без меня. А думаешь ты о том, почему я тогда так поступил. Ты ведь для этого сюда приехала, спустя почти 20 лет. Приехала спросить меня: «Почему?»

– Я приехала увидеть своих родителей. Но я не откажусь, если ты ответишь на вопрос «Почему»

Он отвел взгляд, вздохнул и сказал:

– Не знаю я ответа. Молодой был, глупый, гордый. Может мне просто хотелось, чтобы на мои слова «Ты достойна лучшего» ты ответила: «Мне никто кроме тебя не нужен»? Но ты этого не сказала… Знаешь, не ищи ответ. Вся жизнь моя – сплошное «Почему». Два раза был женат. Спросишь почему женился и почему развелся – не отвечу…

Он замолчал, посмотрел мне в глаза и продолжил:

– Ты помнишь запах духов, которые я тебе подарил?

Помню ли я этот запах? Разве можно его забыть? Эта флакончик от духов до сих пор лежит в шкатулке, и даже дочка знает, что это для меня святое и не прикасается к ним.

Я кивнула.

– Я в каждой женщине ищу этот запах. И ты, – он немного запнулся, – и ты… пахнешь ими.

Я замотала головой:

– Их давно уже не выпускают. И я не пользуюсь духами.

Но он как будто не услышал моих последних слов:

– Я так скучал по этому запаху, – и дотронулся до моей руки.

Или от слов, или от его прикосновения на душе стало легко и светло. Я допила уже холодный кофе с коньяком и тихо сказав «Прощай» вышла из кафе.

В лицо дунул свежий ветер, я улыбнулась ему и смахнула слезу, горечь которой уже не пахла одеколоном «Саша»

Ошибка

Тепло. Тепло разливается, оно во мне, оно окутывает меня.

Мне так хорошо. Я счастлив. Я улыбаюсь. Никто не видит этого, и это мне нравится. Я закидываю ногу на ногу и расслабляюсь. Мне нравится, что я один.

Сладко зевнув, я закрываю глаза и уплываю.

Мне снится небо. Голубое-голубое. Мне снится солнце и океан. А вот и я. Я вижу себя. Я громко смеюсь, обнимаю тебя. Ты смотришь на меня с такой любовью! Я тоже тебя люблю. Я прижимаюсь к тебе всем телом. Ты смотришь мне в глаза.

Как же я люблю тебя! – шепчешь ты мне.

Я убегаю. Ты машешь мне вслед рукой.

Я счастлив. Мне так хорошо! Если бы-ты только могла знать, как мне хорошо!

Неужели можно быть таким счастливым?

Что это? Это ты меня обнимаешь? Мне неприятно. Убери руку. Что ты делаешь? Мне больно… Мне так больно. Я задыхаюсь. Мне не хватает вохдуха. Помоги мне. Помоги мне пока не поздно…

Что же ты делаешь? Я же верил тебе! Я думал, мы всегда будем вместе. Я верил, что все будет так, как в моем сне. Зачем? Зачем ты это делаешь? Ты не любишь меня? Ты не хочешь быть со мной?

Дай мне шанс. Один только шанс, и ты поймешь, что я хороший. Я не буду тебя никогда обижать. Когда тебе будет плохо, я просто буду сидеть рядом и держать тебя за руку. Я буду молчать и гладить тебя по шелковистым волосам.

А когда мне будет плохо, ты поможешь преодолеть все трудности, потому что ты умная и мудрая. У тебя огромные синие глаза, в которых живет любовь.

Я не помешаю тебе быть счастливой. Я просто хочу быть с тобой рядом и в горестные минуты и в минуты счастья.

Я никогда не обману тебя и не предам. Я обещаю тебе, моя любимая мамочка, что буду самым лучшим сыном на свете!

Только не делай этого. Мне так больно.

Мама!!!

Зачем же ты сделала это?

Кровавое месиво вытащили щипцами. Кровь выливалась в белую миску.

Все, что осталось этой женщине – это только вытереть слезы, положить на живот холодую грелку и отправиться в палату, где в ожидании такого же избавления сидела я.

Женщина зашла в палату, держась за живот, и легла на кровать. Её лицо было бледным, а губы что-то шептали. Мне захотелось услышать, что она говорит, и я подошла к её кровати.

Она посмотрлела мне в глаза и тихо сказала:

Больно. Очень больно.

Где? – спросила я.

Здесь – ответила она и показала на низ живота.

Меня кто-то взял под руку.

Мамаша, о чем вы думаете? Я третий раз называю вашу фамилию. Вам что, особое приглашение нужно? Доктор ждет. Идемте быстрей.

Я отдернула руку и подошла к окну.

На асфальте большими буквами было написанно: «Мила, спасибо за сына!»

Рядом с надписью стоял мужчина, в руках которого были цветы и пакет с красными яблоками.

Я поняла, что никто не напишет мне таких слов, и никто никогда не поблагодарит за ребенка. Я поняла, что никто не принесет мне в роддом цветов и яблок.

Яркий лучик солнца заглянул в глаза, и слезы потекли по щекам. Мне почему то захотелось яблок. Больших-больших, красных, с желтым переливом. Мне захотелось взять это яблоко обеими руками, уткнуться в него и носом, и губами и рассказать ему, что я совсем одна на этом свете и что мне сейчас очень плохо.

Медсестра опять взяла меня под руку:

Мамаша, вы что, не слышите меня?

Слышу, – тихо сказала я, забрала свои вещи и поплелась к выходу.

Малыш, я с тобой! Я не сделаю тебе больно никогда. И ты не думай, я совсем не боюсь боли. Боли внизу живота. Я боюсь боли в груди. Там, где находится душа. Там, где ничто не сможет заполнить пустоту, если тебя не будет. Я не хочу совершить ошибку, о которой буду сожалеть всю жизнь.

Маленький комочек внутри меня положил ногу на ногу, руку закинул за голову, зевнул и уснул. Ему снилось солнце, океан и женщина с зелеными глазами, которая прижимала его к себе и шептала:

– А трудности? Мы справимся. Правда, дочурка?

Валентины +

Валя сидела на полу, поджав ноги и слегка покачивалась. Волосы её были растрепаны, глаза красные то ли от усталости, то ли от слез. Никогда она еще не чувствовала себя так скверно. Нужно было срочно взять себя в руки и прекратить жалеть. Но ноги не слушались, а в голове звучали любимые стихи: Мой милый, что тебя я сделала?

Сколько прошло времени, Валя не помнила, но почувствовала, как будто кто-то взял её за руки и поднял. Ноги затекли, но садиться опять на холодный пол ей не хотелось. Она прошла на кухню, включила чайник, увидела на столе чашку Валентина…

Валентин ушел три дня назад. Молча покидал вещи в спортивную сумку, ничего не объясняя, оставил на тумбочке в прихожей ключи и тихо прикрыл входную дверь. Валя наблюдала за его сборами без слов, просто стояла у косяка и смотрела на него широко открытыми глазами. Ей даже не приходило в голову, что он может так вот уйти. А когда дверной замок тихо щелкнул и в квартире воцарилась непривычная тишина – села на пол, обхватила колени руками и расплакалась.

Валя посмотрела на свое отражение в зеркале. Маленькие глазки, тонкие губы, узкий лоб, нос картошкой, выцветшие, как будто запутанные сосульки-волосы, немного полноватая фигура и небольшой рост. Она вообще не понимала, как он обратил на неё внимание, пригласил на танец, а потом просто остался у неё. Сначала на ночь, потом ещё на одну, потом он принес свои вещи и сказал, что если она не возражает, он останется здесь навсегда.

Навсегда! Как она полюбила это слово. Навсегда! Так было приятно произносить его. Они вместе… навсегда.

Но оказалось значение этого слова имело разное значение. Для неё навсегда – это было до глубокой старости, а для него… полгода.

Мысли о нем и о его уходе ни на минуту не покидали Валю, но она понимала, что надо жить дальше. Как, зачем и с кем, она не знала. Хотела бы знать, но вряд ли кто-то был способен ответить ей на эти вопросы.

Начать новую жизнь, жизнь без Валентина, Валя решила с пополнения холодильника.

В магазине Валя побросала в тележку продукты – ветчину, сыр, йогурты, что-то еще – и направилась к кассе. Стоя в очереди, она продолжала думать о сложившейся ситуации и задавала себе только один вопрос: «Почему ушел Валентин?» Спрашивать себя, что в НЕЙ не так, было бесполезно. На это она сама, без чьей-либо помощи, могла найти 101 ответ. Хорошо было бы сначала понять, что в ней было «так» и что привлекло его тогда, полгода назад, когда они совершенно случайно познакомились и посмеялись над совпадением имен.

Мысли так бы и носились безрезультатно по кругу, если бы ее внимание не привлек молодой человек у кассы. Он растерянно шарил по карманам куртки, брюк, рубашки и, видно, не находил того, что искал. Бабушка с ярко накрашенными губами и жемчужными бусами в три ряда на шее начала его торопить:

– Быстрее, молодой человек! Вон, сколько народу-то ждет!

– Я сейчас… минутку… извините, кажется, забыл дома кошелек

– Оставьте продукты и идите за кошельком! – Бабушка не намеревалась успокаиваться.

– Нет, мне нужно срочно…

Тут зашумела вся очередь. Валя подкатила к нему свою тележку и спросила:

– Сколько вам нужно? Я заплачу. В долг. Потом вернете.

Молодой человек изумленно посмотрел на Валю, улыбнулся и сказал:

– Да? Спасибо! Я через полчаса верну вам деньги.

Валя расплатилась за свои и его покупки и позволила молодому человеку помочь ей с пакетами. В этот момент из его кармана на столик за кассой выпала белая картонка. Валя застыла. Это была визитная карточка и на ней значилось: Фирма «Н», Системный администратор, Валентин З. Щербаков, а дальше электронный адрес и телефон.

Следующее, что услышала Валя, был грохот – это упал нагруженный до верху пакет, который она протягивала молодому человеку. Валя опустила глаза, йогурт аппетитной лужицей растекался по немытому кафелю.

– Ну вот, – только и смогла сказать она, приседая и собирая выпавшие продукты обратно в пакет.

Молодой человек, значившийся на визитке Валентином, быстро нагнулся, чтобы помочь девушке. Почти стукаясь лбами, в четыре руки они собирали раскатившиеся продукты в пакетики. До последнего дотянулись одновременно, и, разумеется, как в плохом романе, каждый потянул в свою сторону. Они подняли глаза и рассмеялись.

– Вы остались без завтрака? – спросил молодой человек, забирая у Вали сумку и придерживая ее на сей раз обеими руками, – а позвольте пригласить вас завтра на завтрак. Не при свечах, конечно, но тем не менее.

Пока Валя ошеломленно хлопала ресницами, он не замолкал:

– Кстати, меня зовут Валентин. Для друзей просто Валек или Лека.

– Леееека, – протянула Валя, пытаясь выиграть время, чтобы собрать в кучку мысли, – а меня… меня Аля, – зачем-то она собрала из букв своего имени первое, что пришло на ум.

– Очень приятно. Так, что насчет завтрака на завтра? Ух, какой каламбур. Например, около десяти. Не рано? – Лека замолчал и выжидающе посмотрел на Валю.

Лучше бы он продолжал говорить – подумалось ей. Что же делать?

Молчание затягивалось, и надо было что-то отвечать.

– В десять не рано, в десять как раз нормально… Но вы знаете, я никогда раньше не знакомилась – за завтраком… Я даже и не знаю…

– Хорошо, завтра в десять на этом самом месте, и я сразу же отдам вам деньги. Вот вам моя визитка. На всякий случай. А сейчас мне – честное слово – нужно бежать. Пока.

Придя домой, Валя обнаружила, что, убегая в магазин, забыла на тумбочке мобильник. Три пропущенных звонка и два сообщения. Все от него, от Валентина-бывшего. Она не могла в это поверить. Пальцы дрожали, отказываясь нажимать на нужные кнопки. «Почему не отвечаешь на мои звонки?», «Валя, возьми трубку, надо поговорить».

Он звонил, а она не ответила. Не взяла трубку даже после его просьбы. И он больше не пытался.

Что же делать? Звонить, объяснять, что случилось? Или вычеркнуть его из жизни и продолжать игнорировать звонки, раз уж так само получилось?

Вале хотелось тихонько заскулить, как безродной собачонке, которую бросил хозяин. Сначала приручил, а потом привязал к дереву и ушел не оглядываясь. И собачонка даже не может спросить – а за что ее так? Только скулит и царапается… Валя набрала его номер, но позвонить так и не смогла. В горле стоял какой-то острый комок, если она сейчас услышит его голос – так ничего и не сможет сказать, будет только по-собачьи плакать в трубку. Тогда она взяла в руки визитку того, чужого Валентина, покрутила её в руках и набрала его номер. Хотела сказать, что завтра никуда не пойдет и черт с ними с тремястами рублями. Но в последний момент, на гудках, опять остановила себя и повесила трубку.

***

Ровно в 10 утра Валентин Щербаков стоял у входа в магазин, держа букетик тюльпанов в одной руке и три сторублевки в другой. Он планировал отдать деньги сразу же при встрече – не любил оставаться в должниках. Али видно не было. Не появилась она и через полчаса.

Аля проснулась поздно, совершенно разбитая и с головной болью. Первым же делом обругала себя дурой и включила сотовый телефон. Ничего не было. Она опять зарылась лицом в подушку. Боже мой, ну почему, почему?.. Позови он ее сейчас – она пойдет пешком на край света, побежит босиком по подтаявшему мартовскому снегу, прыгнет с крыши – только пусть он вернется. Гордость – да какая гордость? Какая у нее может быть гордость? Она не может, просто не может так больше. Она схватила телефон, еле дождалась, когда на том конце возьмут трубку, и зашептала:

– Валя, это ты? Валечка, я больше не могу, мне так плохо, так больно… Валечка, я не могу одна. Прости меня, Валечка… Поговори со мной, пожалуйста, мне так плохо!

На том конце провода неуверенно сказали:

– Аля? Аля, я все утро ждал, а ты не пришла.

Валя недоуменно молчала. Он ждал ее? Где? Почему? Разве они договаривались? Она отстранила трубку от уха и тупо смотрела на высвечивающийся номер телефона: 916 555… Стоп! Но это же номер не ее Валентина… Его номер начинался на 963. И она вдруг поняла, что натворила – набрала номер того другого Валентина, с которым познакомилась в продуктовом, и который приглашал ее на завтрак. Как он представился? Лека? Да, точно это он. Она же набирала его номер вчера, чтобы сказать, что не придет. А вот теперь по ошибке выбрала в памяти телефона его телефон. Что же ты натворила, дура? Она поспешно отключилась, бросила телефон на кровать и снова уткнулась головой в подушку.

Через три минуты снова раздался звонок. Аля решила не отвечать, но телефон звонил и звонил и она все-таки ответила:

– Да.

– Аля, это я, Валентин. Я ничего не понимаю. Я ждал тебя все утро, потом ты позвонила, сказала непонятно что, а потом дала отбой. В чем дело? Если ты не хочешь со мной завтракать, то дай мне возможность просто вернуть тебе деньги.

– Валя, то есть… Лека… прости меня. Я вчера хотела позвонить и сказать, что не смогу прийти. Но не успела. Забегалась с делами. А сегодня… сегодня я просто по ошибке набрала твой номер, звонила совсем другому человеку. Прости. А деньги… ничего страшного… может, когда-нибудь и ты заплатишь за меня, когда я забуду дома кошелек.

– Но постой… ты же обращалась ко мне… ты сказала «Валя»

– Пожалуйста, не надо задавать вопросы. Я ошиблась и все. Пока.

– Я должен вернуть тебе деньги. Скажи свой адрес, я их принесу и сразу уйду. Если ты не хочешь меня видеть, я не буду навязчивым.

Валя назвала адрес, отключилась и снова рухнула на подушку. День начинался паршиво.

Потом она сообразила, что он скоро будет здесь и вскочила с постели. Но тут раздался еще один звонок. На сей раз она прежде чем ответить посмотрела на определитель номера: 963…

– Але – выдохнула Валентина в трубку.

– Валя? – то ли спросил, то ли просто неуверенно произнес родной голос. – Валя, послушай, только не бросай трубку. Валя, ты меня прости… но… я забыл у тебя диски. Ты же знаешь, я без них никуда. Валь, можно я зайду, заберу их? Валь, ты слышишь меня? Я быстро, я мигом.

– Слышу. Я тебя очень хорошо слышу – от злости у Валентины перехватило дыхание и она с трудом сдерживалась, чтобы не швырнуть неповинный телефон в стену, – конечно, заходи.

В ярости она нажала отбой, нервная, злая дрожь колотила ее, выгнав из сердца любовь и страдание.

В дверь позвонили. Не посмотрев в глазок, Валентина распахнула дверь и застыла. На пороге стоял Лека с букетиком тюльпанов, ароматно пахнущей пиццей, мороженым и пачкой кофе под мышкой.

– Доброе утро. Это тебе. На завтрак.

– Спасибо. – Валя посторонилась, пропуская гостя в прихожую и машинально забирая гостинцы. – Зайдешь?

– Ну, вообще-то я обещал только деньги отдать. Мне кажется сегодня неудачный день. – Лека протягивал 300 рублей, не отрывая при этом от Вали глаз. – Аль, что-то случилось? У тебя такой вид. Может, я могу чем-то помочь?

Валя решительно пригладила прядь, упавшую на глаза, вздернула подбородок, как-то вся подтянулась и спросила:

– Ты кофе варить в джезве умеешь?

– Умею.

– Тогда иди на кухню, джезва на полке. Сделай кофе… пожалуйста – успела добавить она, чтобы просьба не звучала как приказ. – А я сейчас.

Отправив Леку готовить кофе, Валентина пошла переодеваться. «На безрыбье и рак рыба. Соблазню этого Леку и пусть всем хуже будет. Тем более что он совсем ничего» – бормотала она, натягивая платье.

В дверь позвонили. «Сегодня что, день открытых дверей?» – подумала Валентина, открывая. На пороге стоял тот самый Валя, нервно теребя что-то в руках.

– Привет.

– Привет. Ты что-то хотел мне сказать?

– Да, это очень важно. Я забыл, что оставил у тебя лицензионный софт, и мне его надо вернуть. Срочно.

– Почему так срочно? – до последней минуты Валя все еще надеялась, что разговор будет о ней, а не о каких-то бездушных компьютерных железках.

– Я из банка ухожу. И вообще, я скоро уезжаю. – Валентин говорил о своем отъезде как о давно решенном событии. С одной стороны, дело с отъездом еще висело на волоске, с другой – ему хотелось посмотреть, как отреагирует Валька. Не столько позлить (она не злилась, не хватало характера, в такие моменты она только беспомощно плакала), сколько увидеть – любит ли она его.

И тут неожиданно для Валентина из кухни выскочил какой-то совершенно посторонний молодой человек.

– Привет! Я – Лека. Так мне кофе на троих варить, что ли?

– Это Валентин, он кофе не пьет, – сказала Валя, немного растерянно глянув на Леку.

Валентин по-хозяйски повесил пальто в шкаф на плечики (а не на вешалку, где болталась куртка гостя) и молча прошел в комнату. Валя пошла за ним, все еще надеясь на разговор.

– Вечно у тебя на столе бардак, – раздраженно сказал Валентин, – ни фига не найти.