Колдун. Из России с любовью Крабов Вадим
Генерал разочарованно махнул рукой.
– Слышал о вашем более чем лояльном отношении к «Мерлину», теперь сам убедился, – сказал устало. Поерзал на стуле. Помассировал виски, размышляя. – Да вы садитесь, Александр Сергеевич, нечего меня уставом тыкать. Меня и без вас есть кому укорять. Думаете, мне вся эта ситуация приятна?
Шувалов, помявшись, сел-таки на свое место, напротив генеральского стола.
– По большому счету – хрен с ними, с «серыми», – доверительно продолжил Краснов. – Сойдет эта напасть, как и раньше сходили разные поветрия. Руководство больше обеспокоено не этим. Пришествие демонов или иномирян – еще бабушка надвое сказала, а работающие амулеты – реальность. Вы знаете, что потери нашего спецназа практически сошли на нет? Что почти всех боевиков удается захватывать живыми? Знаете, что армия в этих ваших игрушках очень даже заинтересована? А у военных масштабы не штучные и даже не тысячные, и это стоит на высочайшем контроле. Пока не найдена альтернатива, «Мерлин» должен оставаться у нас, должен делать и заряжать амулеты. Это программа-минимум. А максимум – разрабатывать новые виды оружия и передавать свой опыт. Увы, Александр Сергеевич, – с этими словами Краснов, по-стариковски опираясь на столешницу, поднялся, выпрямился и преобразился, из скучного интеллигента превратившись в служаку, – в связи со всем вышеизложенным вы отстраняетесь от должности руководителя проекта, дела по нему сдайте капитану Лескову. Вы свободны, товарищ подполковник.
Шувалов резко вскочил, встал по стойке «смирно» и произнес по-уставному, сверля начальство взглядом:
– Есть! – Четко развернулся и отточенным строевым шагом вышел из кабинета. Это было единственное, чем он мог подчеркнуть свое отрицательное отношение к этому приказу.
За дверьми его вежливо взяли под белы рученьки, отвели в кабинет, где он сдал бумаги не скрывающему радости Лескову, и поместили под арест. Пока под домашний.
Заряжая пирамиду накопителя размером четыре на четыре метра, я отдыхал. Сначала читал беллетристику. Только не фантастику – надоело. Потом гулял по астралу, серьезно пытаясь дозваться Игоря. Избродил такие закоулки, о которых даже не подозревал, и вспомнил нашу беседу о магии. То, что было в Нигде, я помнил не очень четко, но тот разговор всплыл неожиданно ярко. А не замахнуться ли мне на собственную школу магии? Вторую по счету. Все равно делать нечего.
«Мы воспринимаем руны подсознательно, – объясняла Фиона. – Мы, отражения, имеем разум. У всех магов без исключения, даже у тех, кто воспринимает нас бесформенной кучей, из которой можно только лишь нити вытягивать, как из клуба шерсти в прялке. Это видно из самого названия: «отражение стихии в сознании», то есть в разуме. Но общаться со своими отражениями могут далеко не все, почему – неизвестно. Но сейчас не об этом. Допустим, я говорю с тобой. Вот как сейчас. Я, честное слово, не знаю, как это делаю. Так же и с чтением рун, которыми пишут заклинание, – это исключительно чувства. Стихии вместе с маной скручиваются, переплетаются или еще что-то делают – и результат готов: воля мага реализуется в природе. Не знаю, идеальна генетика для реализации воли мага или нет, но это работает. Есть ли что получше – не знаю, могу только предположить, что есть. Ищи».
Вот тебе и помощь… Спасибо, мудрая Фиона, и низкий тебе поклон! Так, с чего начинал Эфрад? С синтеза инсулина, который знал досконально. Что знаю я? Досконально – ничего. Тупик. Подожди… а так ли досконально знал Эфрад синтез белка? Поди, что ни год, то новое открытие в этой области происходит. Тогда в чем загвоздка?
Ломал голову несколько дней, пока не решил: все дело в уверенности. Если ты точно уверен, что белое – это белое, и это соответствует объективной реальности, то… а что понимать под объективной реальностью? Что первично: курица или яйцо, идея или материя? Стоять! Уверенный – и все, нефиг забивать голову. Кирпич он и в Африке кирпич, причем для всех. На голову упадет – мало не покажется. Я тоже оставлю конкретику и философствовать не буду; к примеру… ядерные превращения. Игорь советовал физику – пусть будет физика, а если она, то пусть будет ядерная, не мелочиться, тем более у меня по этому предмету пятерка. Была. Давно.
Верю в себя? Верю! Цель вижу? Вижу! Вперед, сквозь стену, которой нет! Теперь серьезно. Вот крошка графита. Практически чистый углерод. Во что превратить? Допустим, в один из изотопов азота. У одного нейтрона из каждого ядра выкинуть электрон – и готово. Невозможно? Сомненья – прочь! Кварки, сильные и слабые взаимодействия, классификации, разные бозоны и лептоны, сложные формулы – все побоку! Однако избавиться от «лишнего» оказалось очень сложно. «Многие знания – многие печали» – мудрость права. Эфрад действительно был сумасшедшим, раз взялся за такое, и, теперь я это подозреваю еще сильнее, был не слишком глубоко образованным. К тому же «выходной» элемент, азот-двенадцать – очень короткоживущий изотоп и быстро во что-то превращается самопроизвольно… вроде. Но это точно надо отбрасывать! Углерод преобразовать в азот, а дальше хоть трава не расти…
«Это я образно!» – извинился мысленно, простой поговорки испугавшись. С магией надо быть осторожным, с ней ни в чем нельзя быть уверенным. А с другой стороны, уверенным быть необходимо. Раздвоение мышления у колдунов обычное дело. Успокоился и поиски продолжил. Итак…
Задача ясна. Как ее прописать, чтобы поняли стихии? Зря я так про Эфрада, он гений. Взял готовый природный код – последовательность генов. Выполняй с первого до последнего – и готово. А мне? Рисовать шарики ядер? Собственно, а почему они шарики? Неизвестно, какую форму они имеют, их никто не видел! Пусть будут линейными. Та-а-ак, пишем последовательность. Латинскими буквами протоны-нейтроны: п-н-п-н-п-н-п-н-п-н-п-н, подразумеваем, что «н» состоит из «е»-электрона и «п»-протона. Ага, получаются множества – подмножества, константы, массивы, переменные…
Я так увлекся, что не заметил, как Роза принесла ужин.
– Привет, о чем задумался? – поинтересовалась она, и я очнулся.
– А? Да так, о девичьем. Что нового в мире? – Я сознательно отказался от телевидения, радио и Интернета, надеялся выключиться из мира. Случится каверза – сообщат.
– Вроде ничего нового. Сколько осталось? Ого, уже ощутимо дует!
– Дней пять-шесть.
– Давай быстрее, Зина скучает.
Я попросил Розу пожить с ней эти дни.
– Передавай привет. Как ее бизнес?
– Так же, – ответила несколько разочарованно. – По всем больницам нарасхват, и многие врачи так же против. – Это о распространении амулетов «исцеления».
– Понятно. Ладно, пока, Роза, я думу думаю.
– Ага. Завтра и потом меня не будет, в командировку в Питер отправляют, для проведения курсов. Серьезно отнеслись к шаманизму, я не ожидала.
– Рад за тебя. Кто меня кормить будет?
– Фарид.
– Скользкий тип, – выразил я свое недовольство. – Но ничего, не его же я буду есть.
– Ага, – согласилась Роза. – Гордый больно, поэтому горький.
Шутка не удалась: ни я, ни она сама даже не улыбнулись.
– Ну, пока, Егор. Удачи.
На выходе Роза обернулась и посмотрела на меня. Долго и пристально. Задумчиво потерла лоб, дернулась вернуться, но передумала. Впереди поездка, надо подготовиться к первым лекциям. Тень над Белым шаманом показалась – и исчезла. Проклятия и сглазы так себя не ведут.
Только я этого не видел, я снова ушел в расчеты. Не ожидал, что захватит. Думал, так – развлекусь между делом, а поди ж ты! Про «поиски» Игоря и думать забыл.
Четыре дня корпел над простейшим алгоритмом, причем большей частью в астрале, что еще увеличило время работы. В итоге получилось: берется одно ядро, которому присваивается номер ноль. Методом пересчета составляющих его нуклеотидов проверяется на исходное соответствие. Если истинно, то есть элемент является углеродом, то из нейтрона отнимается электрон и проверяется на истинность результата, то есть на возникновение азота-12. Далее цикл возвращается назад, прибавляется единица, то есть второму ядру присваивается номер один, и повторяется то же самое, и так до: либо строгого ограничения числа циклов – иначе ядер, или отсутствия таковых в ближайшем радиусе действия в десять нанометров, либо когда кончится энергия преобразования, то есть мана. Хоть по одному условию, хоть по всем трем, хоть по двум – целых семь заклинаний на одну операцию. Много, но разобраться можно потом, главное, проверить принцип. Осталось убедить Женю, которая есть стихия Земли, и именно она отвечает за ядра-атомы-молекулы.
«Что тебе не понятно, цифр не знаешь или алфавита?!» – в который раз спрашивал я Женю, от раздражения потея.
«Умом – понимаю! А чтобы выполнить, надо почувствовать! Алфавит как раз и не чувствуется!»
«Ты еще и чувствовать умеешь?!»
«Представь себе!»
Так мы переругивались по нескольку раз на дню. Астральному, разумеется. Остальные «девочки» тоже пытались вникнуть.
«Алгоритм вполне понятен, – подытожила мое творчество Фиона. – Он естественен. Конечно, чуть более абстрактен, чем генетический, но вполне…»
После этого и начались «чувства». Через несколько дней переписали программу скандинавскими рунами – Крася нарыла в Инете. Она через астральную метку, оказывается, могла связаться с моим компом откуда угодно и не говорила об этом, нехороший человек, когда я над преобразованием углерода корпел. С рунами стало «интуитивно понятней», но все равно не пошло.
«А ну-ка…» – пришла в голову мысль, и я пальцем нарисовал руну, которую видел у Игоря, когда он портальное заклинание рисовал.
«Этот знак чувствуется?»
«Да», – «девочки» ответили хором.
«Почему?»
Замялись.
«Э-э-э, изгибы напоминают… любимые, вернее, наиболее выгодные в энергетическом плане движения стихий. Я бы так сказала», – первой нашлась Фиона.
«Вот и прекрасно! Девочки, помните разницу в написании современных эгнорских рун для каждой стихии? Для земли это монументальность, угловатость, четкие углы. Вспомнили? А теперь…»
Я начал писать скандинавские руны именно так. Когда закончил – глаза Жени округлились.
«Я чувствую…» – прошептала она.
«Руна-ключ будет такая, – прогундосил я, аккуратно вычерчивая прямой угол. – Пойдет?»
«Чувствую», – согласилась она.
«Испытаем? – спросил я азартно. Желтолицая девушка со смазанными чертами кивнула. – Пишу формулу и сразу заливаю маной, – предупредил я. – Ты уж постарайся выполнить».
Линейная формула мгновенно превратилась в симпатичный маленький узорчик, отдаленно напоминающий схематичное изображение атома с орбитами электронов. Руна-ключ висела чуть в стороне и превратилась в булавку, игла которой упиралась в центр узора, а головка висела над плоскостью и имела вид маленькой сферы. Все было желтого цвета.
«Так, Женя, пусть эта красота повисит здесь, а я выйду из астрала, найду крошку графита и кину тебе мысленный посыл. Я пошел».
Тут же взял крупиночку на палец, и… он просто исчез.
«Был импульс бета-излучения, чуть позже – гамма», – доложила Крася.
«Газ появлялся», – добавила Голуба.
«Расхода маны не заметила, – заключила Женя. – Учету не поддается».
Взял на палец крошку миллиметра два. Сам представил формулу с ключом, сам активировал, направил на крошку и… лицом почувствовал едва заметный ветерок.
«Излучение было… если бы не твой организм, то радиационный ожог на пальце гарантирован», – предупредила Крася.
«Азот появлялся, в молярном исчислении его было столько же, сколько графита», – доклад Голубы.
«Маны израсходовалось… трудно сказать. Меньше первого уровня, единиц сто – триста. Такие маленькие величины трудноопределимы, поэтому след от плетения был ну очень бледным, практически незаметным. Азот превратился непонятно во что. Не могу разобраться, даже странно», – закончила Женя.
Душа пела от восторга! Я только что, сам… А кто говорил, что моя так называемая абсолютная энергия не имеет отношения к магии? Еще как имеет, надо просто уметь ее готовить!
«А ты не подумал, что рядом три тонны графита и они в твоей ауре? – охладила мой пыл Фиона, совершенно не обратив внимания на критику в ее адрес. – И пользовался ты обычной маной, конвертированной для стихии Земли, а не той абсолютной энергией, которая только на пробой пространства и годится».
Фиона, возможно, и пыталась уязвить мою гордость, но ничего у нее не вышло. Разве что с графитом под боком была права… А почему не предупредила? Шалишь! Вычислила, что эксперимент был безопасен, поэтому помалкивала.
Захотелось отметить это дело. Сколько времени? Через пятнадцать минут обед. А число… ого! Десятый день здесь загораю, а даже не заметил. Осталось… завтра выхожу. И со своими рунами. Их еще мало, и заклинание всего одно, но главное – начало положено! Повод железобетонный.
– Ура!!! – завопил я во весь голос. Мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь появился рядом и хотя бы покрутил пальцем у виска. Я бы и с ним счастьем поделился.
Глубокий бункер, метров двадцать под основным подвалом. Вентиляция, электричество и сантехника. Мне провели воду с раковиной и маленьким душем и унитаз поставили. Старый проводной телефонный аппарат без диска находился всегда под рукой.
– Передайте Фариду, пусть принесет бутылку вина! Любого, хоть портвейна!
На другом конце трубки, как обычно, не ответили. Ох уж эта секретность!
Микрофон камеры и динамики точно есть, Крася проверила, но сидит ли дежурный или все тупо пишется – вопрос. Скорее сидит, чем не сидит. Каламбур, то же можно сказать и обо мне.
Вина Фарид принес.
– Что решил отметить? – поинтересовался он безразлично.
– Скорый выход. Завтра часа в два дня. Оценил силищу?
– Да-а, впечатляет, – ответил узбек, раздувая ноздри. Он чувствовал ману как запах. Какой именно – не уточнял. – Наверху ждут не дождутся.
– Ну, недолго осталось. Выпьешь?
– Давай, – согласился он. Посидел недолго, заторопился и ушел.
После вина мое настроение поднялось совсем до небес. Я пел фальшивым голосом, приплясывал, не отходя от куба. Операторы небось ржали от души. И пусть. Все должны радоваться: сегодня День рождения Земной Магии!
Утром, после завтрака, вежливо прокряхтела Крася:
«Вчера я с твоим компом соединилась, руны по инету искала, а сегодня продолжила поиски других рун…»
«Похвально», – перебил я ее.
«Такое дело… – продолжила она. – Много текстов и роликов нашла о «серых». Посмотри выжимки, странно все это».
«Включай, любопытно». – И перед внутренним взором развернулась картинка.
Через пять минут я забыл слово «любопытно». В мире творилось черт знает что. Пять дней назад все «серые» во всем мире сдались властям и покаялись! С такой толпой заключенных не знают, что делать. Наш патриарх мягко отсоветовал сжигать «серых» в храмах, которые должны оставаться местом покаяния, а не однозначной казни. Но сразу предупредил, что это только «совет», что окончательное решение этого вопроса требует созыва Вселенского собора, и желательно совместного, с представителями других конфессий, в храмах которых происходит то же, что и в православных; мол, такое явное проявление божественной воли, которое не встречалось «со времен Спасителя», игнорировать нельзя. Выступили и многие другие религиозные лидеры с похожими заявлениями. Толпы родных осаждали тюрьмы, в Европе и обеих Америках шли массовые демонстрации с прямо противоположными лозунгами: «за» или «против» сектантов, им не давала схлестнуться полиция, и делала это с большим трудом. Под этот шумок начались погромы. Совбез ОНН ничего не постановил, собирается ассамблея, но и там вряд ли что решится. Наконец нашел то, что меня больше всего тревожило, и у меня чуть отлегло от сердца: все «серые» лишились колдовской силы.
У всех сразу это может быть только после вмешательства того бога, кто эту силу Смерти «активировал». Я его не изгонял, значит… ушел? Но зачем? Испугался арестов своих почитателей? Чушь! А почему мне ничего не сказали?!
Рука непроизвольно потянулась к телефонной трубке, но я ее отдернул.
Ага… по времени получается, что покаяние «серых» произошло на следующий день после последнего свидания с Розой, дальше стал приходить Фарид. Совпадение? Вряд ли. Ну-ка…
Нырнул в астрал и прошел по метке Розы.
Девушка красилась перед зеркалом, от нее пахло легкими духами. Быстро она впитала «большую» цивилизацию. Прошелся по комнатам – гостиничный номер. Точно в командировке. За окном типичные многоэтажки, какой именно город – непонятно. Вывеску отеля «приблизить» не получилось, слишком далеко от самой Розы, но взгляд упал на газету: «МК в Питере» – ясно, отослали подальше. Зина! Надо к ней. Внезапно засосало под ложечкой.
Только выскочил из астрала, как «затылком», магическим зрением увидел входящего Фарида, который сверкал амулетом.
– Опять в облаках витаешь! – позвал меня его голос.
Обернувшись, увидел, что в руках у него натуральная плетеная корзинка с бутылкой вина и фруктами.
– Работаю! – шутливо ответил я, напуская на себя важный вид.
Моя аура показала полную невозмутимость вместе с нетерпением выйти отсюда. Научил же Фарида читать ложь! На свою голову. Приходится представление разыгрывать.
– Знаю, как ты работаешь, – проворчал он не менее шутливо и, подойдя ко мне, предваряя вопросы, вручил с пояснением: – Это тебе лично от начальника за успешную работу. Я, извини, тороплюсь. Когда планируешь отсюда?
– В два дня, как и говорил, через три часа. А что?
– Да ничего, мы с ребятами приготовили тебе отличную встречу! Ждем с нетерпением! – сказал не моргнув глазом, и ведь по ауре не соврал!
«Только ребята не те, и нетерпение – со злорадством, и амулет с «серостью», – прокомментировала Фиона.
– А что у тебя за амулет? – спросил у Фарида.
– Да так, почти трофей. Выйдешь – покажу. Мне правда некогда, – бросил, направляясь к выходу из комнаты, к массивной сейфовой двери поторапливаясь.
Как он меня испугался! Не Фиона распознала, а я сам по ауре наконец-то разглядел. Неспроста… Чувство опасности взревело – и время замедлилось.
В дверной проем медленно влетел стеклянный… нет, хрустальный шар, пропитанный «серой» силой, с ярким серым плетением внутри. Дверь поползла закрываться. Вскакивая на ноги, я «подстелил» под место падения шара мягкую «воздушную подушку». Не помогло, шар разлетелся осколками. Они медленно планировали в стороны, а заклинание быстро даже для «ускорения» – значит, практически мгновенно – окружило меня густым плотным туманом грязно-серого цвета. Он состоял из множества микроплетений из «серости» с примесью фиолетового Разума. Мое мгновенно возникшее «зеркало» исправно их рушило, переводя в чистую силу, но откуда-то взявшийся ядовитый газ (не из плетений – из молекул) легко проникал через пленку.
«Не дыши и закрой глаза!» – прокричала Голуба.
Я послушно выполнил этот приказ и создал вихревой поток воздуха, направив его вокруг себя и дальше в вытяжку, которая, слава богу, оказалась не перекрытой.
Все плетения были разрушены, «зеркало» за ненадобностью отключено, а я все не дышал. Вокруг гулял свежий ветер, а мне не хватало воздуха. В закрытых глазах забегали пятна темноты, когда раздалась долгожданная команда Голубы:
«Отбой газовой атаки! – и с облегчением продолжила: – Дыши глубже, воздух безопасен».
Я жадно втянул в себя воздух, пахнущий бетонной и угольной пылью.
«Все, козлы: вы у меня допрыгались», – мысленно погрозил неизвестно кому.
Почему неизвестно? Всем, всей долбаной ФСБ! Что им надо? Я давал все, что мог, все, что им нужно! Ну… погодите.
Громкая связь в помещении, как оказалось, исправно работала, но перед этим услышал высказывание Сини:
«Газ был усыпляющим, очень мощным, я бы не успела справиться с засыпанием. Но разбудила бы тебя сразу, как только он развеется. Бестолковая затея. Разве что в противогазах за тобой бы явились, и то надо было бы поискать начинку – уголь такую гадость не поглощает».
– А теперь поговорим серьезно, Игорь Михайлович, или как вас там, – голос из громкоговорителя гулко гремел. Мне пришлось понизить чувствительность барабанных перепонок. – Разберите мою посылку и возьмите подарок.
Под яблоками с апельсинами оказался ошейник моего производства, завернутый в мой же чехол из сукна с блокировкой излучения.
– Спасибо большое, Александр Сергеевич, мне как раз его не хватало! – поблагодарил я начальника.
– Подполковник Шувалов смещен с руководства проектом, теперь его возглавляю я – капитан Лесков.
– А имя-отчество?
– После узнаете; наденьте амулет.
– А если не надену, а поднимусь и уши вам надеру? – Я специально смотрел в сторону громкоговорителя, хотя прекрасно знал, где находятся видеокамеры, целых три штуки.
– Послушайте предупреждение, – надменно ответил капитан.
– Егор, ты меня слышишь?! – Зина произнесла это с тревожной надеждой и не орала, а практически шептала.
– Слышу, Зиночка! Ты потерпи, пожалуйста, я скоро приду. – Сердце будто в тиски зажали, и поднялась волна злости. Ну почему всем так неймется ее похищать?! – Ты где? – спросил как можно спокойнее.
– Мне страшно, Егорушка, – усиленный пещерным эхом надрывный шепот хрипел. – Очень страшно, – пошелестела, шмыгнув носом. – Я боюсь пошевелиться. Арбалетная стрела, та, из урочища, которую мы с Розой из тебя вынули, смотрит мне в грудь. Чуть шевельнусь, и она выстрелит. В упор. Мамочка… я хочу сказать, что… – но ее выключили.
– У нее была хорошая защита, но, как видите… – сказал капитан с нотками превосходства.
– Пока только слышу, – пробормотал я, унимая в душе бурю. – Зачем это все, капитан? Я и так делал все, что мог, а с ошейником я стану бесполезен!
– А у меня и у руководства есть в этом большие сомнения. В крайнем случае станете живой электростанцией, вы и в ошейнике прекрасно проводите ток, – заявил он самодовольным тоном.
Как таких тупых в органах держат? Еще и к руководству подпускают.
– Значит, так, – повысил голос мой новый начальник. – Мы отключаем подачу воздуха. Это хранилище – сейф. Как только потеряете сознание, зайдем сами. Ты не помрешь, ты живучий, – произнес он с внезапной злостью. – Вздумаешь ломиться к нам – твоя любовница умрет.
– А ты не боишься, что я прямо отсюда убегу к себе? Или того, что у меня под боком куча силы. На полгорода хватит, – произнес я с шипящей ненавистью.
– К себе не убежишь, ты только из Эвенкии можешь туда попасть, и город не взорвешь – ты не самоубийца, и любовницу ни за что не убьешь, – ответил капитан пренебрежительно-насмешливо и добавил с сарказмом: – Ты – хороший герой, чужие жизни пожалеешь.
– Дай подумать, капитан! – раздраженно сказал я, беря себя в руки. – «С чего это он так уверен в Эвенкии? Я из любого места могу, даже отсюда…» – усмехнулся, размышляя, как попасть к Зине. Ее надо спасать в первую очередь.
– Думай. Воздух отключен. У тебя полно времени! Целых несколько часов, в зависимости от объема легких. Но мой тебе совет, – голос стал доверительным – надень ошейник сразу. Зине трудно долго не шевелиться, не дай бог дернется! Она такая нервная. Но что взять с беременных? – сказал со вздохом, с издевательским сочувствием, словно не он держал ее под прицелом, а какой-то абстрактный злодей, и я почувствовал, что он внимательно наблюдает за моей реакцией.
С огромным трудом мне удалось остаться невозмутимым. Неужели опять?!
«Спокойно, Егор, – сказала Синя чуть ли не приказным тоном. – Десять дней назад плода не было, значит, местные видящие совсем недавно заметили, ты же сам их учил».
«Но я же…»
«Последний месяц никаких усилий по предохранению не предпринимал и мне не наказывал».
Слава богу, не «провидение»! В Эгноре Лиза забеременела, несмотря на все мыслимые предосторожности, и как раз перед главной схваткой с Вартарааром. Вернее, мы тогда думали, что пойдем всего лишь на убийство царя Батвии, а оказалось… Но что делать?!
Глава 27
Я демонстративно отодвинул от себя корзину и сел в позу лотоса прямо на соломенный матрас. От кровати я отказался – это же был «отпуск на природе».
– Зина не такая железная, – прокомментировал мои действия Лесков. – Жаль, но это твой выбор. – Вслед за этим сочувствием послышался легкий щелчок отключения микрофона.
Я вошел в астрал. О бегстве в Эгнор не может быть и речи – это ежу понятно. Первая задача – выручить Зину, вторая – выяснить, что задумали «серые». Неспроста все эти события в мире. И наконец, чья была идея арестовать меня? Доморощенная? Жадность обуяла, чтобы не убежал со своей силой, или кто-то подсказал? Чтобы меня обезвредить, но не отпустить. Вопрос.
Почему они так уперлись в эту Эвенкию? Пожалуй, это просто – силу там увидели. А «серые» так и вовсе давно о ней знали, только пользоваться не умели.
«Думай, гений, – усмехнулась Фиона. – С ошейником просто: небольшая операция – и он не опаснее обычной железки. Светиться будет по-прежнему и ауру для стороннего наблюдателя пережмет, как настоящий».
«И после первого же моего заклинания вся эта бутафория слетит, и я сильно сомневаюсь, что Зину ко мне приведут сразу после выхода отсюда. А вспомни «серый» шар, которым меня усыпить пытались? Наверняка у них еще кое-что из арсенала «серых» припасено. А если я настоящий ошейник надену, не обезвреживая, то могут использовать что-нибудь такое, что я не освобожусь…»
«Серый» арсенал! Я давно его забросил, почти сразу. Кроме идеи о техномагии и использования графита в качестве накопителя, ничего не пригодилось. Остальное для меня оказалось бесполезным. Зря. Неужели наши экстрасенсы разобрались?! Очень даже сомнительно. Неужели кого-то из «серых» завербовали? Идиоты!!! Стоп, это потом. Сначала Зина.
Заглянул к ней по астральной метке. Комната с железной дверью без окон. Она, в грязной одежде, с заплывшим глазом и разбитой губой, сидела в зубоврачебном кресле, притянутая к нему ремнями. Пальцы правой кисти опухли. В глазах гулял страх вперемешку с надеждой. Буквально в полуметре перед ее грудью находился взведенный арбалет с тем самым болтом, который пробивает защиты неизвестно какого уровня, умерщвляя тело и забирая душу. Арбалет на хитром станке, к спуску привязан стальной тросик с грузом – расчет на внешние толчки. Похожий тросик шел к креслу, не давая сильно шевелиться, и главное – рядом с арбалетом лежал хрустальный шарик в ложе, к которой тянулись провода из непонятного электронного устройства. Похоже, предусмотрено все. Механизм арбалета был защищен от магического и физического воздействия. «Щитом» Зину не прикроешь – существовала большая вероятность того, что болт сорвется раньше, до полного развертывания защиты. Тем более что расстояние от наконечника до тела – маленькое, сантиметров десять, как раз на длину болта.
Тяжело девушке, очень тяжело. Сильно не пошевелиться, и смерть постоянно перед глазами. К тому же больно ей было, избитой.
В душе бушевала буря: «Сволочи, зачем так с беременной женщиной? Ничего, Зиночка, я что-нибудь придумаю. Каждый, кто прикасался к тебе, – ответит. Как же они амулет с тебя сняли? Ума не приложу», – но мысли оставались холодными.
Зинин амулет был моим шедевром. Крупный брильянт в деревянной оправе. С обратной стороны – графитовые накопители, залитые янтарем. В алмаз были встроены «пелена жизни», «пелена разума» и «каменная пелена», все – третьего уровня. Они не конфликтовали, а, наоборот, помогали друг другу при помощи встроенной виртуальной магической ауры и привязаны были исключительно к Зине. Можно дом взорвать – Зина останется невредимой. А сядет на наш домашний накопитель (даже табуретка была предусмотрена) – не сдвинешь с места. Обстрелы из жостиков могла бы выдерживать часами. Из пулемета не пробили бы! О газе я не подумал, не сталкивался с ним в Эгноре. Воистину: «Век живи – век учись»! Однако «пелена жизни» должна была сработать, как только почувствовала бы угрозу для здоровья от воздействия газов, перекрыла бы доступ воздуха, частично фильтровала. Так почему же у меня…
«Газ был очень необычный: алхимический, вызванный теми микрозаклинаниями, – живо ответила Синя, мои мысли «подслушав». – Я побоялась даже легчайшего попадания в организм для исследования. Только теоретически предположила его действие. Проще было просто не дышать и закрыть глаза. А кожа у тебя дубовая, сдул – и все дела».
Закрыл Зинину метку. Расклад понятен. Девушку спасти почти невозможно, но это «почти» давало надежду. Главное, людей в комнате не было. А, кстати, почему?
«Чтобы не потревожить чувствительную конструкцию», – объяснила Фиона.
«Как же мне туда попасть? Вот гадство. Ладно, решим по ходу… Надо поторопиться, увиденное оптимизма не добавляет… А что у нас на выходе из хранилища?» – думал я быстро.
Вылетел свободным сознанием. За стальной дверью было пусто, как было пусто и за тремя решетками в извилистом коридоре. На каждом прямом участке по две видеокамеры, не считая камеры перед выходом из моего убежища. И тамбур, и проходы были переплетены серой сетью, которая вела в неприметную комнату. В ней сидели Фарид и Олег Петрович – сотрудники отдела «П», видящие, а рядом с ними на пластиковом стуле восседал, иначе не скажешь, Вениамин – Главный жрец. Несмотря на то что он был в ошейнике, держался «серый» очень уверенно и, несомненно, начальствовал. Как они могли?! Одно было приятно. Вениамин выглядел, как Фреди Крюгер, и, судя по ауре, ему было больно, но виду он не подавал. Бросал фразы, как всегда в свободном сознании непонятные, и наши видящие суетились вокруг странного нагромождения древних и современных, в том числе и технических амулетов, которые были пропитаны «серостью». Рядом стояла пирамида, выложенная из графита Вероники, а возможно, и других «серых». Силы в нем было немерено. Наши оказались вдвойне дураками – как сами до хранилища доберутся, если «серый» их надует? Заклятия, заключенные в старинных «безделушках», и без внешних накопителей могут долго хранить сюрпризы.
Как захотелось хлопнуть их всех по ушам (в буквальном смысле, из свободного сознания это возможно. Представляешь «руки» и бьешь ими кого-то по голове. Эффект ошеломляющий, оглушающий не хуже, чем реальный удар ладонями), но сдержался. Еще забеспокоятся, засуетятся, и кто знает – может, на штурм ломанутся, или на проверку, или… всех последствий не предусмотришь.
Еще раз облетел все закоулки и вернулся. В другой комнате сидели спецназовцы с автоматами, моими защитными амулетами и жостиками. Серьезно.
Мозговал в астрале.
«Девочки, предложения – время дорого. Зина, боюсь, долго не выдержит».
«Не суетись: здесь, в астрале, времени вполне достаточно», – успокоила рассудительная Женя.
Зина вернулась из очередной больницы в хорошем настроении. Главный врач сразу поверил, что амулеты не мошеннические, и дал «зеленый свет». В последние несколько дней, после открытия настоящих тайных сект с реальной мистикой, после реального сгорания людей в храмах, распространять амулеты стало легче – в них верили гораздо охотнее.
Приняла ванну, легко поужинала и собралась смотреть любимый вечерний сериал. Ее отвлек звонок в дверь. Открывала с легким раздражением: «Кого там принесла нелегкая!»
Это оказался Жан. Оперативник ФСБ, коллега Егора. Они приходили как-то вдвоем с Ярославом, и Егор их впустил. Посидели на кухне, выпили, поговорили. Зина накормила их вкусным ужином. Воспоминания остались самые приятные.
– Здравствуйте, Жан! Проходите быстрее, мой сериал начинается.
– Добрый вечер, Зиночка, но мы договаривались на «ты», – поздоровался оперативник, перешагивая порог. – А я, собственно, за вами… тобой. Меня Егор за тобой прислал.
– Как?! – У девушки перехватило дыхание.
Скучала – безумно! Еще целых четыре дня разлуки, с ума сойти! И Роза, как назло, уехала.
– Исключительно по блату, – улыбнулся Жан, хитро подмигивая. – С ночевкой. Так ты идешь?
– Я быстро! – сказала и сорвалась, как метеор. В пять минут уложилась – рекорд для женщины.
– А он мне говорил: «Тебя не пустят, и пытаться не стоит. Не ломись, побереги нервы», – жаловалась Зина в машине, ловко пародируя голос Егора.
– Правильно говорил, – подтвердил Жан, на секунду отвлекаясь от дороги. – Туда сотрудников не всех пускают, но сегодня приемный день, – снова хитро подмигнул девушке.
– Как – приемный? – не поняла юмора Зина.
– Самый настоящий! – усмехнулся фээсбэшник. Выдержал веселую паузу и продолжил: – Сегодня на всех постах дежурят друзья Егора. Рабочий день закончился, начальство разошлось, так что… – и многозначительно замолчал. – Но извини, утром придется рано вставать – в пять часов, не позже! Не надо подставлять хороших людей, – добавил уже серьезно.
– Что ты, Жан, какие могут быть вопросы, я все понимаю! – Душой Зина уже была рядом с Егором. Подумаешь, вставать рано! Он сам позвал, вот что главное!
Перед самым отъездом Роза заметила кое-какие изменения в ауре Зины. «Сказать или нет?» – подумала она. В конце концов решила: «Пока не стоит, новой жизни всего несколько дней. Расскажу после Питера, тогда и видно будет четче». Роза сама себе не призналась, что побоялась сглазить. И так над Егором тень мелькала, не стоит лишний раз языком молоть.
Проезжая через дальний неприметный пост перед въездом в огромный внутренний двор Лубянки, Зине пришлось лечь на пол и прикрыться заранее припасенным пледом.
– Выходи, приехали, – позвал Жан, остановив машину. – Только пробегай, пожалуйста, быстрее. Вон в ту приоткрытую дверь.
– Ага, – сказала девушка и, пригибаясь, побежала туда, куда указал друг Егора.
Все интересней и интересней! Люди рискуют из-за них. Приятно и ответственно.
Этот неприметный корпус она не знала. Да она и не видела ничего, кроме тюрьмы и внутренней больницы. После узнала, что настоящей была только больница, но теперь это к делу не относилось. На вывеску над входом не обратила внимания. Вестибюль с дежурным. Он кивнул ей и показал взглядом на лестницу вниз. Подвал перекрывала решетка. С той стороны подошел охранник в военной форме. Спросил: «Вы – Зинаида Хром?» – и сразу после ответа открыл замок. Привел в небольшую комнатку, где за столом скучал еще один сотрудник в кителе с погонами старшего лейтенанта.
– Вы жена Егора? Покажите паспорт. Записывать вас в журнал я не буду – посещение неофициальное, но все магические вещи необходимо оставить у меня.
– Но у меня только один защитный амулет, – призналась довольная Зина, сгорающая от нетерпения.
– Его и оставьте. Не беспокойтесь, верну сразу после возвращения. Туда нельзя с посторонними амулетами, специфика такая.
– Ой! – Зина вспомнила наказ Егора. – Понимаете, мне Егор строго-настрого запретил его снимать… – в ней боролись противоречивые чувства.
– Как хотите, Зинаида Ивановна, но с амулетами я вас в хранилище не пропущу. Егор не предполагал, что появится возможность пригласить вас. Он очень скучает, а связь в тех условиях, к сожалению, не работает, позвонить невозможно.
– Правда скучает?!
– Каждый день только о вас и говорит. Все уши прожужжал, – пожаловался сотрудник, горестно вздыхая.
Девушка решилась. В конце концов, она у своих, и Егор скучает о ней! Нельзя так нельзя: придется оставить амулет у дежурного. Егор не станет ругаться, он же понимает.
– Ого! – удивился дежурный, держа в руках массивный бриллиантовый кулон. – Сколько в нем карат?
– Не интересовалась, подарок мужа. Он ценен не весом.
– Не беспокойтесь, верну в целости и сохранности, – заверил офицер и положил драгоценность в сейф.
Дальнейшее для нее стало шоком.
Открыли другую решетку, в следующий коридор, вежливо пригласили в кабинет. В нем стояли два стола, и находилось трое мужчин в штатском. Один из них медленно подошел к женщине.
– Вы отведете меня к Егору? – безмятежно спросила Зина. Она выглядела окрыленной, распахнутой и беззащитной, как одуванчик. Мысленно она уже была в загадочном хранилище и тонула в бездонных глазах Егора.
Вместо ответа мужчина резко ударил девушку под дых. Лицо его при этом ничего не выражало. Ни ненависти, ни сочувствия.
Боль скрутила внутренности, Зина задохнулась, схватилась за живот и, скрючившись, по стене сползла на пол.
– Говори, сучка, кто такой Егор, откуда взялся, что может! – заорал другой, самый молодой мужчина, а первый с силой пнул ее по пальцам, закрывающим живот.
Она с трудом понимала смысл задаваемых ей вопросов, боль пронизывала все тело, не давала сосредоточиться, обида душила сильнее, чем удары по солнечному сплетению; но самые большие страдания приносила досадная мысль: «Я снова подставила Егора! Какая я дура, дура!» Эта мысль заезженной пластинкой повторялась снова и снова. Она не помнила, что говорила палачам, и говорила ли вообще что-нибудь.
Потом ее несколько дней держали в темной бетонной комнате с одним тонким продавленным матрасиком на полу, а после привязали к зубоврачебному креслу. Чернявый молодой человек, к которому обращались по имени Фарид, что-то настраивая на страшном станке с арбалетом, воскликнул, обращаясь к стоящему рядом начальнику, тому самому, молодому, вопившему неясные вопросы во время избиения:
– Да она беременная, товарищ капитан!
Капитан известию обрадовался:
Читать бесплатно другие книги:
