Гималайский зигзаг Чернецов Андрей
— Он ждет какого-то своего дядюшку, что летит с нами в Сринагар, — поведал между тем Миша. — Черт с ним, подождем еще немного.
Дядюшка Говинда появился, когда небо уже стало затягиваться дымкой — близилась ночь. Племянник бросился к нему навстречу, они принялись обниматься и что-то оживленно обсуждать.
— Вот так дядюшка! — воскликнул Покровский, привстав. — Knit!
— Наша не взлетит, — мрачно сказал Перси, тряся своими дредами. — Посмотрите на эту бочку с жиром!
Дядюшка и впрямь оказался раблезианского типа: улыбающийся толстопуз — нет, целый толстопузище! — дрожащий, как желе, обмотанный невероятным количеством белой ткани с жирными пятнами там и тут — следами недавней трапезы. Килограммов двести он весил определенно, и Миша тут же заинтересовался, как дядюшка собирается проникнуть в самолет через узкую дверцу.
Он не обманулся в ожиданиях — дядюшка застрял. Он торчал в двери и громко охал, вознося жалобы небесам, а племянник и расчувствовавшийся Покровский проталкивали его внутрь. Самолет качался на шатких шасси туда-сюда, дядюшка охал и пыхтел, а вокруг вертелся Перси и мерзко хихикал.
— Однажды я перевозил трех львов! — сообщил Ом Пракаш Гангули между делом. — Это было очень трудно, они рычали, но я все равно привез их в Ахмадабад! А в Сринагар я летаю каждую неделю, я знаю каждое облако на пути!
Тут дядюшка особенно протяжно охнул и оказался внутри.
— Слава Пресвятой Деве Гваделупской, — вздохнул Перси. — Моя думала, она там и умрет.
…В салоне, если так можно было назвать темную и неуютную внутренность самолета, они расположились на жестких металлических сиденьях. Дядюшка раскладывал свои многочисленные узлы где-то позади.
— Сейчас полетим! — заверил Ом Пракаш Гангули, захлопнув дверцу и забравшись на сиденье пилота. — Несколько часов — и мы в Сринагаре. Ом мани!
Он связался с диспетчерской вышкой, о чем-то говорил минуты три, после чего моторы затарахтели, самолет дико затрясся и стал выруливать на взлетную полосу.
— Naverhy, tovarishi, vse po mestam! — взревел Покровский. — Posledniy parad nastupaet!
Ко всеобщему удивлению, упомянутый Бумбой парад все же не наступил. Чудо техники и вправду оказалось чудом, сумев оторваться от бетонки.
— Моя летала на подобной самолете на Гавайи, когда наша возила героин! — заорал Перси.
— И чем это кончилось? — хмуро поинтересовался Покровский.
— Она упала! Сильно упала, громко упала. Долго горела! Правда, это уже было без моя.
— Лучше бы он упал вместе с тобой, — незлобливо пробормотал Миша.
Перси обиделся и отвернулся, чтобы смотреть в окно, но с его стороны были как раз две фанерные заглушки. Тогда он еще более обиделся и принялся что-то бормотать под нос — то ли пел, то ли ругался.
— Ничего, ребята! — Бумба хлопнул широкой ладонью по плечу приунывшего негра. — Долетим! А не долетим, так все одно на небе будем! Ну-ка…
Через миг его громкий голос перекрыл рев мотора:
- Eh, po tundre, po jeleznoy doroge,
- Gde mchit kur'erskiy «Vorkuta-Leningrad…»
Удивительно, но через четверть часа они даже ухитрились уснуть. Вернее, уснули Покровский, Перси и дядюшка Говинда, а Миша беспокойно таращился в непонятную муть за стеклом пилотской кабины.
— Не волнуйтесь, господин, — успокаивающе заметил летчик, заметив Мишину скорбь. — Этот самолет очень хорошо летает. Я много летаю на нем, и мой отец летал на нем…
— И дед? — безнадежно поинтересовался Гурфинкель.
— Нет, мой дед не летал. Мой дед был уважаемым человеком, он даже написал книгу.
— Вот как? О чем же?
— О слонах, — не без гордости сообщил воздушный ас.
— О слонах?
— О слонах. Это очень, я вам скажу, интересная книга.
— Надо полагать… — вздохнул Миша. — Но боже ж мой, и что это мигает, скажите мне пожалуйста?
И Гурфинкель ткнул пальцем в тревожный красный огонек на приборной панели. Индиец посмотрел на него и вздохнул:
— Правый двигатель. Его давно надо было починить, но столько заказов… И потом эта забастовка…
— То есть самолет неисправен? — ужаснулся Миша. — Вы хотите мне сказать?..
— Конечно. Но это хороший самолет. Не волнуйтесь, — с этими словами пилот выкрутил лампочку из гнезда. — Вот, все в порядке, господин.
Но Гурфинкель уже все понял и заметался по тесной кабине.
— Парашют! — завопил он. — У вас есть парашют?!
— У меня нет парашюта, господин, — пожал плечами пилот. — Был, но моей тетушке как раз требовалось пошить новое сари. А у нас такие низкие зарплаты…
Гурфинкель схватил себя за нос и застонал.
— Тогда снижайтесь. Сажайте эту развалину! Мы же разобьемся! Мама, мамочка моя родная, мы же все разобьемся!
Споткнувшись о ногу преспокойно дрыхнувшего Перси, Миша рухнул на какие-то рычаги и рукоятки, забился и принялся судорожно за них цепляться. Индиец в ужасе вскочил, бросился к нему, но самолет уже ложился на крыло…
Глава пятая
И ЕЩЕ ОДИН ПРОВОДНИК
Нельзя сказать, что путь до аэропорта был особенно захватывающим. Профессор Енски разместился на заднем сиденье такси и, свирепо глядя на черную, украшенную заплатами, спинку переднего, рвал бородку — по одному волоску. Эта не особо эстетичная привычка появилась у него во время чтения семестровых, равно как и дипломных работ своих студентов. Не то чтоб они были так безнадежно плохи, попадались и вполне приличные, ничем не хуже, чем труды самого Енски в бытность его студентом, однако с годами профессор стал совершенно нетерпим. Его раздражало все — и явные ошибки, и слишком узкий круг источников, и устаревшая литература, и стиль. Алекс Енски ярился, рычал и даже мечтал надавать увесистых затрещин тем, кого сам же и выучил. Со временем его грезы приобрели совершенно конкретный характер. Профессор живо представлял себе свои руки, захватывающие вихры горе-ученых и треплющие их в разные стороны. Особенно часто в этих мечтаниях объектом жутким мучений становились студентки, как правило, высокие, со спортивной фигурой, светлыми волосами, в общем, чем-то похожие на мисс МакДугал. Во время прочтения одной из работ, написанной, как нарочно, светловолосой худощавой студенткой, Енски вцепился себе в бороду. Несколько раз дернул, взвизгнул от боли — и на душе удивительным образом полегчало.
С тех пор профессор выдергивал из бороды по одному волоску и разрывал его на несколько частей с такой лютой ненавистью, будто это был его самый кровный враг. Приближаться к нему в такие минуты совершенно не рекомендовалось. Никто, впрочем, и не пытался — кроме него самого и сына, в такие минуты в квартире никого не было, а Гор давно уже понял, как надлежит вести себя с отцом.
К сожалению, сегодня, в этот жаркий день, день отъезда в карательный поход, обычная метода не помогала. Алекс с исключительной жестокостью расчленил уже седьмой волосок, но злость не проходила. Алекса Енски раздражало все — и заплаты на сиденье, и чалма на голове водителя, и очень не вовремя всплывшая в памяти фотография Бетси МакДугал на обложке журнала «Форчун». Особенно, конечно, последнее…
«…Подумать только! — страдал он. — Бетси МакДугал, эта скользкая гидра, эта недоучившаяся нахалка, считающая себя чуть ли не кинозвездой, собирается вцепиться своими жадными наманикюренными когтями в предмет невероятной научной ценности! В артефакт! В памятник культуры мирового значения! Конечно же, для нее это всего лишь повод выставить на всеобщее обозрение свои силиконовые достоинства…»
Профессор сглотнул. «Силиконовые достоинства» зловещей мисс МакДугал представились ему во всех подробностях. Неубиенная пока еще привычка к анализу — и самоанализу — тут же подсказала, что оные достоинства стали вспоминаться слишком часто, по всякому поводу — и даже без повода, особенно ночью.
…Прочь волосок! У-у-у-у!
«Но, дьявол их всех раздери, в этот раз ее ждет жестокое разочарование! Гидра! Ехидна! Блудница Вавилонская!..»
Енски выдрал из бороды еще один волосок, восьмой, и зло разорвал его пополам.
— Вот так! Так! И только так!
Последние слова он прокаркал вслух, к счастью, не очень громко.
Между тем такси остановилось перед светофором. На улице, за окнами автомобиля, группа чернокожих парней в джинсовых куртках с некоторым изумлением рассматривала троих юношей европейской наружности, которые, нацепив умопомрачительные штаны с ширинкой до колена, пытались исполнять уличный рэп. Негры сокрушенно качали головами и морщились. «Певцы» старательно делали вид, что не замечают презрительного к ним отношения со стороны основоположников исполняемой ими музыки.
Профессор отвернулся — происходящее его не заинтересовало. А вот Гор Енски вгляделся внимательнее. То, что он увидел, было хорошей иллюстрацией к его размышлениям.
«Так-так… — принялся рассуждать он, — смешение стилей, эклектика, потеря национальной самоидентификации… Странно, но белая молодежь с невероятным воодушевлением воспринимает все инородное. Интересно почему? Еще можно понять популярность различных восточных эзотерическими учений, йоги, боевых искусств… Но рэп, как яркий образец национальной музыки черного населения! Он невозможен на другой почве, сама попытка переноса национальных ритмов одного этноса на другой — смешна, если не преступна, как по отношению к этническим группам, так и к самой музыке…»
Гор вздохнул. Собственные мысли внезапно показались ему необыкновенно занудными, хотя и небесполезными, вполне годившимися для статьи, над которой он думал не первую неделю, но так и не начал писать. Сына профессора Енски настолько же мало интересовала археология, насколько его отца — полеты на Марс. Настоящим призванием Енски-младшего, по крайней мере по его собственному убеждению, была социология, но высказывать подобные мысли в присутствии отца Гор не решался. Он боялся не столько за себя, сколько за склонного к излишним волнениям профессора. Тот до сих пор видел сына будущей звездой ориенталистики…
Машина тронулась, и мимо Гора промелькнула девушка, стоящая позади чернокожих парней.
«М-да… Фигурка… — Енски-младший вздохнул. — Хотя грудь откровенно силиконовая. С грудью Бетси не сравнить…»
От социологии Гор, сам того не заметив, переключился на «черного археолога» и отцовского врага номер один. Как и Енски-старший, он достаточно часто думал об Элизабет. Но несколько по-другому.
«Безусловно, мисс МакДугал, перегибает палку со всеми этими путешествиями, экспедициями, приключениями, — принялся рассуждать он, ерзая по неудобному сиденью. — Было бы куда более разумно жить дома, выйти замуж, наконец… Дети, любящий муж… Хм-м, о чем это я?»
Он закрыл глаза, представив себе мисс МакДугал… ну, допустим, выходящей из ванной. Распаренная, дышащая благовониями, глаза весело поблескивают… И тут он, ее муж, чем-то похожий на него, Гора… То есть не похожий, а… Почему бы и нет, чем он, Гор Енски, плох? Да, муж, крепкий мускулистый парень… лишний жирок, конечно, придется согнать, на диете посидеть… Да, крепкий мускулистый парень без лишней капли жира… С новой коронкой на левом верхнем клыке… Гор вздохнул, ибо к стоматологу идти совсем не хотелось, но ради такого… Подходит к ней. Обнимает… Руки сами собой нащупывают пояс халата…
— Посланница Тьмы!..
Гор открыл глаза.
— И блудница!
Профессор Енски, вырвав у себя из бороды очередной волосок, вновь принялся за свое — на этот раз не просто вслух, но и во весь голос.
Водитель такси сочувственно посмотрел на Гора и затормозил.
— Аэропорт, сэр.
Енски-старший вылез из машины, швырнув водителю крупную банкноту:
— Шдаши ше фафо!..
Увы, в который раз пришлось поправлять непослушную челюсть!
— Сдачи не надо!
Побежденная челюсть клацнула. Профессор поскреб пальцами в поредевшей бороде и повернулся к сыну:
— Шевелись! Самолет отправляется через двадцать минут!
— Так куда спешить? — удивился Гор, но Енски-старший так посмотрел на отпрыска, что тот, всерьез испугавшись за отцовское здоровье, поспешил схватиться за чемоданы.
Семейство Енски летело бизнес-классом.
«Мы достаточно богаты, чтобы путешествовать, как эти проклятые «новые русские», но, дьявол их всех раздери, мы не какие-нибудь снобы! Мы можем быть со своим народом!» — именно так обычно говаривал Енски-старший, когда речь заходила об удобствах.
За окном проплывали облака, и Гор решил побыстрее заснуть, чтобы не слышать бормотание отца, который никак не мог успокоиться и оставить в покое свою бороду. Однако глаза упорно не желали смыкаться.
«И зачем я вошел тогда в его кабинет? — спрашивал себя Гор. — Может быть, если б я тогда не попался ему под руку, он взял бы кого-то другого в эту Индию? С другой стороны, там должна быть и Бетси… Говорят, и дьявол по ошибке иногда свершает добрые дела! Может, удастся сойтись поближе. Даже если не сойтись… Лишь бы отец не мешал и не лез со своими авантюрами!»
Наконец Гор все же заснул, и ему снились все те же бесконечные белые облака, что проплывали за бортом авиалайнера. И только огромная голова его отца периодически портила вид, врываясь в сон с громкими проклятиями непонятно в чей адрес, ибо во сне почтенный профессор ругался исключительно по-древнеегипетски…
— …Я отвезу сагибов в хорошее место, — заверил их таксист-индиец, успевший первым перехватить иностранцев, выходящих из здания аэропорта. — Это настоящая индийская гостиница! Там есть все, что вам нужно.
— Мы не собираемся оставаться тут надолго, нам нужно ехать дальше, — отмахнулся профессор. — Так что речь не идет о большой и дорогой гостинице, уважаемый! Нам нужно место, где мы бы могли провести несколько дней. Нас ждет и торопит Наука!
— О! Сагиб собирается в экспедицию? — Водитель старательно выговорил последнее слово.
— Можно сказать и так, — надменно ответствовал Енски.
— О-о-о! — Водитель поднял руки над головой, словно вознося хвалу богам, пославшим ему такого замечательного клиента.
В это время машина, вероятно, почувствовавшая свободу, начала лихорадочно рыскать по улице в поисках места, куда можно было бы воткнуться. Впереди показался огромный черный радиатор…
— Эй! — заорал Гор. — Руль держи!
Индиец невозмутимо последовал его совету и вернул своенравную машину в родную полосу, как раз за несколько мгновений до столкновения с огромным грузовиком.
— У сагиба очень эмоциональный сын, — заметил водитель, поглядывая на профессора. — Рискну заметить, сагиб, совсем не похожий на своего отца.
Енски, сам едва удержавшийся от крика, поправил воротничок рубашки.
— Да… — Профессору пришлось прокашляться, чтобы голос перестал дрожать. — Он весь в мать…
…При этом ему не пришло в голову спросить у водителя такси, откуда тот знает, что Гор его сын. Кажется, привычка к анализу на время покинула Енски-старшего.
— Сагиб не пожалеет, что обратился к Акашу. Я устрою все в наилучшем виде для сагиба. И совсем недорого. Ай, совсем-совсем недорого! Акаш знает что делает! — Водитель многозначительно посмотрел на профессора. — Можете на меня положиться. Все будет так, как захочет сагиб.
Во время его речи машина все больше замедляла ход и почти остановилась.
— Ну что ж… — пробурчал в бороду Енски-старший. — Раз ты так настаиваешь… Вперед!
Профессор, почувствовав внезапную поддержку со стороны местного населения и изрядно взбодрившись, вытянул руку и картинным жестом указал куда-то в россыпь торговых лотков, мешанину моторикш и автомобилей.
— Как прикажет сагиб! — радостно воскликнул Акаш и утопил педаль газа почти до упора.
«Господи, почему я не остался дома?!» — растерянно подумал Гор.
…Гостиница не блистала особенной чистотой, и достоинствами были только относительно невысокая цена номера, кондиционеры и, как выразился хозяин, до черноты смуглый сикх: «В общем-то чистая вода, ее даже можно пить, господин. Иногда…»
Глядя на улыбку, сопроводившую это оптимистическое заявление, семейство Енски поняло, что пить то, что течет из-под крана, можно только после многократной термической и химической обработки. А лучше — вообще не пить.
Гор был бы не прочь направиться в дорогой, но куда более приличный отель, но отец посмотрел на него весьма сурово и осведомился, не имелось ли в его роду миллионеров. После этого все разговоры были закончены.
— …Не так уж плохо, я так считаю… — рассуждал Енски-старший, рассматривая маленький номер на двоих. — Не так уж и плохо. Помнится, в Каире…
Он хлопнул себя по шее, раздавив нечто мелкое и кровососущее.
— По крайней мере, чтобы провести тут одну-две ночи… Все-таки мы в экспедиции, а не на прогулке, к чему нам излишества? И этот Акаш оказался весьма приличным малым.
— Только дорогим, — прокомментировал Гор. — Столько взять за дорогу! За такие деньги мы бы доехали до Сринагара…
— Он помог нам с вещами. И потом, ты же слышал, Акаш сказал, что все гостиницы сейчас забиты, в городе какой-то религиозный праздник. Услуги проводника чего-то стоят, сынок. Все-таки я провел в экспедициях лучшие годы своей жизни…
— Так он уже наш проводник? — поразился Енски-младший.
— Да! Я договорился с ним и дал задаток. Считаю, что нам повезло, — подтвердил профессор. — Это, как мне кажется, действительно честный человек, а не какой-нибудь проходимец. Ты лучше бы разбирался в людях, если бы не думал все время об этой… этой грудастой Астарте. Или ты считаешь, я ничего не замечаю?
Гор понял, что дальнейшие дискуссии не приведут ни к чему хорошему. Вспомнив бегающие глазки «славного малого» Акаша, он дал себе слово не оставлять его без присмотра. В конце концов, если этот Вергилий заведет их вместо Сринагара куда-нибудь в Тегеран — беда невелика. Уязвлять и сокрушать «грудастую Астарту» Енски-младший совсем не рвался. Лишь бы отец не начудил сверх меры…
— …Какая нехорошая женщина, сагиб! Ай, какая нехорошая женщина… — Акаш сокрушенно качал головой, цокал языком и едва ли не плакал. — Неудивительно, что такая женщина до сих пор не замужем. Кому нужна такая особа, растерявшая все достоинство и так низко опустившаяся…
Профессор Енски был доволен реакцией своего нового сотрудника. Повинуясь неудержимому душевному порыву, он поспешил рассказать Акашу обо всей гнусности и беспринципной подлости Бетси МакДугал, с которой им придется вести смертельную борьбу, причем совершенно неожиданно добавил от себя несколько ярких деталей интимного характера. Гор, пытавшийся этому помешать, был немедленно изгнан из номера.
— И такая женщина хочет осквернить своим присутствием нашу замечательную страну да еще и совершить святотатство! Как низко пала эта дщерь человеческая!..
Алекс Енски, несмотря на боевой угар, все же слегка опешил, услышав это далеко не индийское словосочетание из уст таксиста. Но тот ничуть не смутился и сурово сдвинул брови.
— И такой уважаемый человек, как вы, приехал в нашу страну с целью остановить негодяйку?
Енски покивал.
— Как достойно! Как достойно! — Индиец снова принялся цокать языком и качать головой на сей раз в явном восхищении.
Профессор невольно возгордился.
— Так вы поможете мне?
— Конечно! — Акаш вскинул руки, словно призывая в свидетели всех богов на свете. — Конечно! Если сагиб посчитает возможным принять мою помощь, я сделаю все, все, что в моих силах, чтобы остановить и достойно покарать эту негодную. И я, и мои друзья, которые есть во всех штатах Индии, готовы прийти на помощь столь достойному и уважаемому сагибу, столь великому ученому, как вы!
Все это он проговорил на одном дыхании, ни разу не сбившись и ни разу не остановившись, чтобы вдохнуть воздуха. Профессор даже руками махнул и важно надул щеки:
— Это то, чего нам действительно не хватало. Поддержка великого индийского народа! Оч-ч-чень хорошо! За-ме-ча-те-ль-но! Так вот, у меня есть план.
Акаш вытаращил глаза и наклонился вперед, олицетворяя собой полнейшее внимание. Алекс Енски нахмурился, понизил голос, выдохнул…
— Слушайте!..
В это время его сын уныло бродил по коридору гостиницы, чувствуя себя весьма препаршиво. Худшие его предположения сбывались — отец, кажется, в очередной раз задумал какую-то глупость. Гор приходил в отчаяние от того, что не в силах ни помешать, ни даже образумить родителя. С одной стороны, профессор мог попасть в какую-нибудь неприятную историю. С другой — окажись этот Акаш, к примеру, местным мафиози, у Бетси МакДугал могли начаться немалые проблемы. Восток!.. Впрочем, и на Западе обращение к уголовному миру, как аргумент в научном споре… Не может быть, профессор все-таки ученый, а не гангстер! Но если все же…
Их странная миссия начала приобретать весьма зловещие очертания, и Гор обругал себя за то, что не подумал об этом раньше. Отец хочет помешать Элизабет… Что значит «помешать»? Сообщить властям? Послать по ее следу бандитов? Подсунуть в ее машину динамитную шашку? А он, Гор, даже не решился с ним поспорить!
«Странно, как же я раньше мог не осознавать этого? — вздохнул он, в очередной раз прохаживаясь на своих длинных ногах мимо невозмутимого портье. — Как я мог быть таким черствым сухарем, неужели на меня так влияет отец? И даже не сухарем — просто идиотом! Отца надо было напоить успокоительным, вызвать врача. И Бетси… Как она посмотрит на меня, когда узнает, что я замешан в это дерьмовое дело? А дело точно дерьмовое, отцу кто-то сообщил о ее поездке, даже, кажется, подкинул денег… Так что же это выходит?»
— Господин чего-нибудь желает? — вывел Гора из задумчивости скрипучий голос. Портье наконец решил вмешаться и, видя явные страдания молодого человека, добавил, чуть понизив голос: — Господин хочет поразвлечься с веселой подружкой?
Гор застыл как вкопанный.
— Да! — План созрел немедленно. — Господин желает поразвлечься и узнать, что происходит в том номере!
И он указал на комнату, где остановилось семейство Енски.
Портье невозмутимо встал и пошел по коридору, но вдруг остановился и протянул руку.
— Пятьдесят…
Молодой человек вынул бумажник и зашелестел купюрой. Портье так же невозмутимо спрятал деньги в карман и пошел дальше. Гор поспешил за ним.
Вскоре они подошли к двери, на которой не было номера. Портье открыл ее и пропустил вперед молодого человека. Тот вошел и присвистнул.
…На Енски-младшего смотрело около десятка мониторов, которые показывали все, что происходит в номерах гостиницы. На некоторых из них смущенный Гор успел заметить нечто весьма пикантное. Где-то за панелями еле слышно жужжали видеокамеры.
— Из соображений безопасности, — вздохнул портье, словно прочитав мысли иностранца. — Только из соображений безопасности, господин!.. Номер вашей комнаты триста пять.
Он что-то нажал на пульте, и центральный монитор начал показывать внутренности номера Енски. Через секунду из скрытых динамиков послышалась речь.
Гор вздохнул, походя вспомнив мамину заповедь, о том, что подслушивать нехорошо, и опустился в предложенное кресло.
— Когда закончите, просто захлопните дверь, — безразлично бросил портье и вышел.
«Какой-то Джеймс Бонд, не иначе…» — скривился Енски-младший.
Но уже через минуту его внимание полностью переключилось на то, что доносилось из динамика. И недаром — первое, что ему удалось услышать, было столь значимое для него имя — Элизабет МакДугал. Кажется, разговор его почтенного батюшки с подозрительным типом по имени — или фамилии, кто их, индийцев разберет, Акаш уверенно приближался к апогею.
— …Ее зовут Элизабет МакДугал! — торжественно произнес профессор Енски. — Это именно та мерзавка, то средоточие людских пороков, та ехидна, о которой я вам говорил, достопочтенный Акаш!
Гор отметил, что отец ни с того ни с сего начал выражаться по-восточному витиевато.
— Она должна была прибыть в Дели вчера днем. Для претворения моего плана в жизнь мне необходимо знать о ее местонахождении. Возможно, она собирается осквернить своим присутствием Кашмир…
— Там сейчас неспокойно, сагиб, — заметил индиец.
— Правда? Тем лучше, — ухмыльнулся весьма довольный таким оборотом дел профессор. — Так вот, я хочу знать, где она остановится в этом штате…
— Скорее всего в Сринагаре, — задумчиво молвил Акаш. — Если она и вправду такая ехидна, как изволит говорить сагиб…
— Почему именно в Сринагаре? Индиец пожал плечами и ответил с истинно восточным фатализмом;
— Больше негде.
Енски-старший почесал затылок.
— Ага… Если так, то мне нужно знать гостиницу, номер комнаты и…
Тут произошла заминка, потому что профессор никогда не занимался слежкой за людьми и довольно слабо представлял, какие еще данные могут ему понадобиться.
— И…
— И, вероятно, все ее перемещения? — подобострастно прошелестел Акаш таким тоном, что Гору захотелось странного — то ли врезать по динамику кулаком, то ли написать письмо в ООН с предложением ввести против Индии экономические санкции.
— Именно так, благородный Акаш! Твои друзья и эти… связи помогут нам в этом важном деле?
Теперь настал черед Акаша тереть себе затылок.
— Это трудно, сагиб… Штат Кашмир не самое спокойное место. Инфляция, вооруженные ограбления, сепаратисты, полиция…
Гор смутно улавливал связь между этими понятиями, но после следующих слов индийца все стало на свои места.
— Потребуются материальные вложения…
— О деньгах прошу вас не беспокоиться! — отрезал Енски. — Предоставьте мне счет. Никакой жалости! Если понадобится, я сожгу эту блудницу Вавилонскую на костре из фунтов! Тр-р-рубы Иер-р-рихонские!
— По рукам! — тут же согласился индиец. — Столь щедрый сагиб не будет разочарован. Завтра же вы узнаете все — и даже больше! А если сагибу понадобится не только узнать, но что-то… Что-то предпринять с этим… отродьем человечества, то вовсе не требуется разжигать костер из фунтов. Достаточно лишь небольшой части…
Енски-младший замер. Вот оно! Именно то, чего он боялся. Сейчас отец просто наймет киллера…
…И что тогда прикажете делать? Сдавать в полицию собственного родителя?
Однако профессор не отозвался на столь заманчивое предложение. Не из гуманизма — проклятая челюсть, в очередной раз выскочившая изо рта, очень вовремя отвлекла его внимание.
— Ну, как хотите, — вздохнул Акаш. — Просто я хотел сказать, что столь щедрому сагибу вовсе не требуется ехать в какой-то там Сринагар. Сейчас такие услуги можно заказать даже по Интернету…
После этих слов Гор встал и вышел из секретной комнаты, громко хлопнув дверью. Для него все стало ясно. Жизни и здоровью Бетси МакДугал пока ничего не угрожает. Но это — пока. Сегодня отец не опустился до найма киллера и намерен лично вмешаться в дело. А что будет завтра? Этот темный тип Акаш получит «информацию», сообщит отцу и… А если его, Гора, не окажется рядом?
— У авиаторов забастовка, господин, ай какая забастовка… — Акаш задумчиво качал головой. — Ничего не сделать…
— Вздор! — Профессор помотал головой. — Здешние аборигены еще не доросли до тред-юнионистского сознания! Заплатите им — и дело с концом.
— Ах, сагиб, никогда не говорите такого! — в священном ужасе воскликнул индиец. — Профсоюзы не продаются…
Профессор в знак сомнения поднял левую бровь.
— …А непродажные профсоюзы стоят слишком дорого. Зачем сагибу излишние расходы? Есть куда более дешевый путь. — Акаш растянул губы в усмешке.
— Какой?
— Положитесь на меня, сагиб. И на моих многочисленных друзей.
Индиец поклонился и выскользнул из номера.
— Проходимец, — сказал в потолок Гор, которого в этот раз не выставили из комнаты. — А то и хуже. Днем он водитель такси, вечером — проводник, а теперь кто? Представитель туристического бюро? Отец, он ведь жулик! Имей в виду, если что, выкуп за нас платить некому.
Профессор презрительно фыркнул.
— Твое знание людей просто поражает. Я полагаю, что ты почерпнул его на своем факультете, где учились одни неудачники, неучи и демократы. Акаш — достойный представитель своего народа. И, естественно, судьба культурных ценностей его страны ему далеко не безразлична. Поэтому он помогает нам.
— Да ну? — хмыкнул Гор. — Уверен, что за приличные деньги он согласится растащить по кирпичику Тадж-Махал!
Енски-старший всплеснул руками.
— Какой цинизм! Неужели все нынешнее молодое поколение так погрязло в материализме? Отвратительно! К. тому же, да будет тебе известно, бездельник, что Тадж-Махал построен не из кирпича…
Гор только фыркнул. Он уже пытался прошлым вечером разубедить отца, но тщетно. Сегодняшнее плохое настроение было только отзвуком вчерашнего обширного скандала, который потряс семейство Енски.
…Такое бывало и прежде, но Енски-младшему все-таки удавалось вначале вставить слово-другое в Ниагару красноречия профессора, потом плавно перевести монолог в диалог, а затем, хоть и не всегда, даже переубедить своего почтенного родителя. Но на этот раз вышло иначе — и много хуже. Раскрасневшийся, вошедший в раж профессор обвинил Гора в предательстве интересов науки и семьи, в космополитизме, в нежелании думать головой и в потакании своему обострившемуся либидо. Гор внезапно для самого себя взорвался и тоже высказал отцу если не все, то очень многое. К счастью для них обоих, Енски-младший все-таки не окончательно потерял над собой контроль, да и профессор вовремя заткнул уши — способ, применявшийся им еще во время ссор с матерью Гора.
В результате отец с сыном недобро косились друг на друга все утро и весь день до прихода Акаша. Профессор винил во всем лейбористов, Объединенную Европу, большевиков и Элизабет МакДугал с ее силиконовыми прелестями, а Гор, в свою очередь, изрядно злился на отца, искренне не понимая причин такой ненависти к красивой, хотя и несколько взбалмошной девушке.
Акаш появился где-то через час. На этот раз он даже не соизволил постучать в дверь.,
— Радуйтесь! — воскликнул он с порога. — Мы не полетим, мы поедем в Сринагар. На поезде.
— Но ведь это займет много времени! — удивился профессор. — Поезд! Девятнадцатый век! Трубы Иерихонские, мы же месяц ехать будем!
— Ну не месяц, — улыбнулся Акаш. — Зато гораздо, гораздо безопаснее!
— Безопаснее? — скривился Гор. — Ваши индийские дороги на весь мир славятся! То у вас корова на рельсы забредет, то машинист уйдет в нирвану… Безопаснее?!
Акаш согласно закивал.
— Конечно, молодой сагиб, конечно. Коровы не так часто заходят на рельсы, там ведь нет травы! Это все западная пресса, которой не по душе успехи нашей великой страны. Неужели вы думаете, что самолет лучше? Все эти люди, которые летают на самолетах, совершенно, совершенно сумасшедшие! Равно как и пилоты, и стюардессы, и бортмеханики… Правильные люди не отрывают ног от земли!
— Почему? — поинтересовался профессор, до этого, казалось, не обращавший внимание на разговор.
— Потому что самолет — это не волшебная божественная вимана. Самолет, — Акаш понизил голос, словно сообщал что-то тайное и даже неприличное, — это железная машина, которая летать не должна.
— Но ведь летает… — хмыкнул Енски-младший.
— О-о-о!.. — Акаш закатил глаза. — Это просто майя! Иллюзия, не более. А когда она развеется, как мираж над раскаленным песком, самолет упадет, и все эти сумасшедшие погибнут. Верьте мне, я знаю о чем говорю, мой друг учился в авиастроительном институте. Между прочим, в Англии. Он-то мне все это и рассказал. Благоразумные люди ездят поездом.
— Но ведь поезда тоже иногда сходят с рельсов! Особенно ваши, индийские.
Акаш посмотрел на Гора с искренним сожалением.
— Но ведь вы же откажетесь ехать до Сринагара на повозке!
И не дождавшись ответа, обратился к профессору:
— Кстати, нам потребуются деньги, о щедрый сагиб. Все поезда забиты до отказа, поэтому нужно уговорить одного чиновника…
Енски нетерпеливо фыркнул и выдернул из бороды волосок — первый за день.
— Это понятно! Но ты узнал, где поселилась эта мерзавка?
Читать бесплатно другие книги:
