Бесхвостая ящерица Маныч Сергей
© Маныч С., 2014
"Вот бесхвостая ящерица, пробегающая через жизнь…"
- Вот бесхвостая ящерица, пробегающая через жизнь.
- Призма голубого кристалла – это сверху.
- А снизу – несколько причудливо пересекающихся линий,
- заметаемых временем.
- Ящерица бежит…
- Я вижу её перед самым сезоном дождей.
- Она измучена самумом.
- Она чувствует дождь…
- Она поднимает свою змеиную голову
- и смотрит вверх.
- В глазах – ожидание новой, но такой же дикой
- и быстрой любви.
- Это уже было.
- И будет еще.
- Бесхвостая ящерица – это я.
- Я бегу…
РАЗГОВОРЫ
- Если ты идешь, ступая
- По своим следам,
- Значит, вывезла кривая,
- Значит, снова будешь там,
- Где остался твой двойник,
- Где так светел сад,
- Где любовь… – Так что ж, старик,
- Повернём назад?
- – Знай, когда вернёшься, странник,
- Будет сад твой пуст…
- И вода вином не станет,
- И не вспыхнет куст…
- Примешься молить о чуде,
- Слёз глотая соль,
- И твоя свобода будет
- Худшей из неволь.
- Память не направить вспять;
- Твой уход – изгнанье.
- И реальностью не стать
- Воспоминаньям…
"Что стоит оборвать струну…"
- Что стоит оборвать струну
- Иль промолчать в ответ?..
- Я буду слушать тишину,
- Я нарисую свет.
- Я буду биться о стекло,
- О силуэт в окне,
- И, может быть, его тепло
- Убьёт меня во мне.
- Ничто не стоит объяснить
- Свеченье этих звёзд —
- Так успокойся и усни,
- Не принимай всерьёз,
- Что краски – смешаны в одну,
- Что звуков – больше нет…
- Но я играю тишину
- И рву я в клочья свет!
ИЮЛЬСКОЕ
- Закат был просто ал
- На гранях ржавых кровель!
- Он жёгся и желал
- Причастности ли, крови ль…
- Щемило сердце, плыл
- Ноктюрн дрожащих линий.
- И город жадно пил
- Благоуханье ливней
- Лишь изредка, пока
- Жеманный шёпот ночи
- Невинно так, слегка
- Нам головы морочил.
"Знак тишины и светлого покоя…"
- Знак тишины и светлого покоя —
- Стук падающих вниз на землю
- Яблок. В нём нечто есть такое…
- И сад – как Бог…
- Стою и внемлю
- Глухому звуку падающих яблок.
- И сердцу не попасть никак
- В такт чудной музыке, и я бы
- Задохнулся, исчез со свету…
- Когда б не знал, что это
- Только знак…
- То только знак…
"Вздыхает небо, в осень уходя…"
- Вздыхает небо, в осень уходя,
- И недоумевает: что так скоро?
- А листья, словно кисти дирижёра,
- Парят над какофонией дождя,
- Со звуками кружась и улетая;
- И кажется, что вечер этот вечен,
- Но красной медью горизонт рассвечен…
- То знак, что шлёт вещунья золотая!
"Шёл себе…"
Шёл себе. Осенние облака плавно обгоняли меня, скользили по лицу лёгкими тенями. Весь город походил на небрежный эскиз: такая же мешанина пятен и бликов, всё крупными мазками, всё размыто и смазано. Город возбужденно дышал и шевелился, будто провожая меня взглядом, не в силах двинуться вслед.
Повернул за угол и тут же сощурился от внезапного света. Деревья широкими взмахами пытались стряхнуть с себя охряный налёт. И тогда ветер нагнал меня и чуть толкнул в спину. Невольно зашагал быстрей. Наверное, ветру понравилась эта игра, – он побежал дальше по бушующим кронам разгонять облака!.. И всё – просто так, наверное, для того, чтобы в конец околдовать меня. Сквозь паволоку солнечных пятен вдруг вижу – чудо. Бабочка? Бедная! Откуда ты здесь? Вся рвёшься и трепещешь так беспомощно. Чистая белая точка на листе песочно-жёлтой пастели.
Набежала тень. Очертились фрагменты и проявились тона… Милая женская головка. О! Но это против правил! Бабочка-бант у неё в волосах. А дальше… Ну как так можно?! И бант – бабочкой, и пальтишко – такое, что вот чуть-чуть и… И ножки – точеный промельк, неудержимое изящество! Отчего ж ты не летишь, милая?! И снова свет – и вновь трепещут бабочкины крылья. И опять тень – и парит над землёй пальтишко, и мелькают под ним эти матовые ножки…
Влюбился! Уже влюбился и даже не видел лица! А всего-то: бабочка-бант, пальтишко – так, чуть-чуть – мимолётная одурь, да лёгкий обморок созерцания… Женские ножки на фоне осеннего дня.
ТЫ ПРОСНЁШЬСЯ…
- Ты проснёшься – и будет зима.
- Ты проснёшься… А что в том такого?
- Просто будет в молчанье закован
- Твой северный город, сходящий с ума…
- Ты озябнешь и станешь смотреть,
- Как безудержно падают белые клочья
- Той мечты, что привиделась ночью,
- И исчезла к утру, и не явится впредь.
- Ты захочешь тоски и тепла,
- Долго греть у плиты будешь белые пальцы.
- Равнодушие с ликом страдальца
- Снова в дом твой проникло, пока ты спала.
- Ты же любишь… Но знаешь сама,
- Как играешь – мой Бог! – эту роль бестолково!
- Ты не любишь! Так что в том такого?
- Ты проснёшься, и будет зима.
РОМАНС
Памяти А.Вертинского
- Птицей серою, птицей раненой
- Из груди моей рвётся грусть:
- Вновь влюблён я в стихи Северянина,
- Вновь котом Вам об ноги трусь.
- Вы нежны, – лишь грозите мне пальчиком,
- Раздражаясь моею тоской,
- Очарованы ветреным мальчиком,
- Что трепещет под Вашей рукой.
- Вы боитесь как я одиночества,
- Тоже плачете ночью, тайком
- Вспоминая былые пророчества,
- Запивая тоску коньяком.
- Но твердите, что всё образуется
- И кривите улыбкою рот.
- Ах, какая Вы всё-таки умница!
- А страданье Вам даже идёт…
- Ведь Вы знаете, милая, знаете —
- Очень скоро в предсказанный час
- Вы меня навсегда потеряете…
- Я уйду… Я уйду от Вас.
- Птицей серою, птицей раненой
- Из груди моей рвётся грусть:
- Вновь влюблён я в стихи Северянина,
- Вновь котом Вам об ноги трусь…
ПРЕДЧУВСТВИЕ
- Ещё на неисписанном листе
- Лишь отсвет ореола,
- А на земле так холодно и голо —
- С любовью вспоминаю о Христе.
- Теперь январь, но нежности полны
- Все эти дни, покуда
- Крещенских холодов, как будто чуда,
- Мы скромно ждём и не удивлены,
- Что вот зима, и что слова
- Опять слагаются в эклогу…
- И что и на любви твоей – ей богу! —
- Есть лёгкий отпечаток Рождества.
- И с жизни сон свой делаю опять
- Я наподобие слепка.
- И снится, как меня ты будешь крепко
- В обветренные губы целовать.
- Всё смазалось. В ознобе ожидания
- Из дома выйду я.
- И воздуха морозная струя
- Напомнит, что есть радость и страдание.
БЫЛО ЛЕТО…
Было лето, птички, скверик, зелень и лёгкая тень на скамейках. А теперь есть сугробы, те самые скамейки да ещё какая-то жутковатая растерянность и злость на чёрт его знает что…
Забот – полон рот, а всё бездельник. Медленно двигаюсь мимо сугробов и скамеек. Мыслей – по погоде – ниже нуля. Остаётся одно: поддаться всему этому, идти и, словно как ни в чем не бывало, мурлыкать себе под нос «парам-парам», только что услышанное там, в переходе.
Гитара и саксофон… Нет, скорее, наоборот – саксофон и гитара. О, господи! Какая разница?! Просто хотелось чего-то. Оказалось, музыки. Шёл, услышал, стало хорошо.
Как раньше… А что раньше? Раньше мог вырваться и уйти. Уйти…
Ух, прошло.
Негры. Снег и негры.
Гренадер. Бронзовый гренадер тоже чёрный и в снегу… Как в мыле.
СНЕГ
- В город ворвался снег
- И бешеной пляской
- Улиц дремотную пустошь
- будто б застал врасплох.
- Город теперь не узнать:
- под снежною маской
- Он смолк, затаился
- и, кажется, даже оглох.
- Плотною, словно бархата
- тяжестью, занавешен
- Тишиною Страстной
- заиндевевший бульвар.
- Чёрные двери кофеeн,
- будто дырки скворешен,
- Глотают случайных актеров
- и выдыхают пар.
- В город ворвался снег
- И сыплет без меры.
- Из-за чего в предчувствии
- чуда дома и дворы.
- В городе хорошо.
- В городе снова премьера.
- Давайте ж дадим друг другу
- пример гениальной игры!
ТВОЙ
- Сквозь линии света
- Увижу я губы от боли кричащих.
- Бег чёрного пса по белому снегу
- Вернёт меня в то,
- Что зовешь ты Нирваной
- Последнего зимнего дня.
- Я твой,
- Я как дыхание – твой!
- Бери меня силой,
- Пока я ещё не остыл,
- Пока надо мною заклятье
- Этих страстью пылающих рук
- На обугленных нервах,
- На розовой глади холмов.
- Я твой!
- Я трогаю пену ладонью,
- Я рву одиночество смысла
- И знаю: ты тоже воскреснешь,
- Когда вновь поднимутся волны,
- Когда мы достигнем Нирваны
- Последнего зимнего дня.
- Я твой…
"Я нёс тебе пригоршни звёзд…"
- Я нёс тебе пригоршни звёзд
- и рубиновой вишни.
- Я ждал.
- Сам не знаю,
- Чего я ждал…
- Может быть, это влюблённость.
- Просто влюблённость.
- Или бред.
- Из высоких и дурацких мыслей —
- Бред
- О том, что звёзды были так невесомы
- и пахли капелью.
- И этот запах был смешан с другим —
- прозрачным и сладким как мёд —
- запахом вишни.
- Губами
- ты брала с моих ладоней
- спелые ягоды.
- А потом целовала,
- нежно и жарко
- целовала меня.
"Вся ночь – что детская мечта…"
- Вся ночь – что детская мечта —
- Звенящих искр мириады.
- Но вновь со мной лишь пустота
- Да хлопья снегопада.
- Мы с нею оба из зимы
- И знаем все её причуды.
- Но что поделать, если мы
- Уже почти не верим в чудо:
- Нанизываем каждый день
- На нашу хрупкую надежду.
- Я здесь, она – не знаю где,
- А жизнь проходит где-то между…
ЗАКЛИНАНИЕ
- …Теперешняя боль – почти не боль.
- Лишь что-то зыбкое мерцает в небесах
- И слова ждет.
- А я стою в слезах
- И все шепчу: "Помилуй, не неволь!
- Мне ж не нарушить этой тишины
- Покуда, блудный, не вернусь в свой храм,
- Где б смутною душой вознёсся я к хорам,
- К величию органа, в детство, в сны… "
- Но эта боль – уже почти не боль,
- И я совсем один в круженьи снега.
- Проходит дрожь, нисходит мир и нега —
- Я не один.
- Я – с Богом.
- Я – с тобой.
ВРЕМЯ СБОРА КАМНЕЙ
- Время сбора камней.
- Время пик.
- Все выходят из дому,
- Все желают быть нежными —
- Как только можно нежней,
- И пытаются скрыть
- Нескрываемую истому.
- Я пытаюсь как все.
- Я стараюсь.
- Но это некстати,
- Я ведь так же не знаю любви,
- Как и зебра не смыслит в овсе,
- А она ж – та же лошадь!..
- Ну может лишь чуть полосатей…
"Выйду из себя – pазвеpну душу…"
- Выйду из себя – разверну душу, как флаг – на площади,
- на улицы,
- в переулки,
- во дворы
- хлыну безудержной горячей волной
- нелепых слов,
- птичьего гама,
- весеннего
- солнечного
- полдня,
- сверкания капелек и льдинок, запаха тёплой сырости, свежих белил и испитого кофе!
- И уже наплевать на худосочные сугробы, исходящие водой как черной ненавистью.
- И уже нет никакого дела ни до окриков, ни до насмешек, от которых лишь морщишь переносицу, как от блеска только что вымытых стёкол.
- Расплавленный,
- влажный,
- гулкий город ползёт мне под ноги
- чугунными оспинами канализационных колодцев,
- глубокими морщинами трамвайных
- путей
- и окурками,
- окурками,
- окурками…
- Вверх, вверх, быстрее вверх и —
- вперед!
- Туда,
- где хочется,
- хочется,
- хочется!
- Но хочется не так… Не так, как здесь.
- Туда, где такая единственная и голая, и чем-то похожая на тебя, живет Истина. И вот, когда я приду, она скажет:
- «Иди ко мне! Возьми меня, я так долго тебя ждала!»
"Мы будем ждать, мы будем жить"
- Мы будем ждать, мы будем жить,
- Мы будем просто витражи
- В огромном храме из стекла,
- Там, где горит белым-бела,
- В нас отразив свою печаль,
- Одна случайная свеча…
- И мы не будем лишь стеклом,
- Пока живем её теплом.
- Квадрат стекла – немое зло —
- Предельно малое число.
- Но не пройти насквозь меня,
- Мою единственность храня.
"Мой маленький сын увидел бабочку…"
Мой маленький сын увидел бабочку, засмеялся и побежал за ней. Он любит бабочек. Он смеётся, когда видит их.
О, бабочки! На ваших крылышках пыльца моего счастья – пятна тех чудесных несуетных дней. Дней, в которых царит неудержимое детское любопытство. И вот это не проходящее ожидание полного восторга, это ясное и близкое ощущение чуда вело меня в сад.
Яблони были добрыми божествами. Они склонялись ветвями почти до земли и все будто тянулись коснуться меня, когда я проходил по их царству влажного шелеста, пряного прозрачного запаха яблок и тёмного, горьковатого запаха земли, и мириад, мириад мокрых искр, летящих в лицо…
И вот я шёл меж деревьев. Я осторожно трогал кривые, напряжённые стволы, морщины и трещины их тёплой коры. И эти касания напоминали мне ласковую твёрдость отцовских рук.
И было легко. И я уносился далеко-далеко в небо – за лохматым облаком, за гулом уходящей грозы.
Но всегда возвращался. Находил себя в яблоневом саду, в окружении деревьев, птиц и бабочек. Тех бабочек, которых так любит мой маленький сын. Вот и теперь он смеётся, глядя на них.
СЛОВА
Вначале было слово…
- Ты ждал, чтобы она спасла
- Тебя от смерти.
- А она хотела
- Слов…
- Им не было числа
- Тогда.
- Они текли
- и не было предела
- Словам.
- А ты, нелепый,
- Всё ждал,
- немеющие пальцы
- Ломал в отчаянии.
- И слепо
- Слова ещё сочились,
- Так, будто бы страдальцу
- По капле
- в ухо
- льётся
- воск,
- На языке —
- стекло и чили,
- В глазах —
- Дали и Босх…
- – Когда ты вдруг ушёл,
- вздохнув устало.
- И вот есть пустота,
- покой,
- земля,
- трава,
- Она и я…
- А слов не стало.
- Зачем они, слова?
- Слова…
ЭТИМ УТРОМ
- Этим утром ты будто со мной.
- Это утро так тихо и пряно.
- И ещё не разбужен полуденный зной,
- И издалека, словно вздох океана
- Мне слышится. Нетерпеливой волной,
- Как глубь твоих глаз, солёной,
- Он окатит… И, Бог мой, такою родной
- Я увижу тебя! Я, смешной и влюблённый
- Этим утром. Ах, этим утром земной,
- Горький запах мешается странно
- Со сладостью неба и с белизной
- Легких пятен, летящих большим караваном
- В твою даль, в сонный угол лесной,
- Что от утренних рос вечно пьяный.
- И с собою несут для тебя для одной
- Вот эти стихи…
- Или, может быть, вздох океана…
ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ
- 1.
- Что-то случилось,
- Здесь каждая точка растёт,
- Всё приближаясь и приближая
- Нечто такое… Спускаюсь – и вот
- Словно бы эта чужая,
- Чужая планета куда-то плывёт,
- Вибрируя под моими ногами,
- И становится тесно. И небосвод
- Не манит, а давит. Боже, что с нами?
- Люди, прошу вас!.. Ну что же стряслось?
- Но мимо и мимо безглазые лики…
- – Слепая новорождённая злость
- Сосет толпу. Там рушатся крики,
- Висит меж домами растрепанный визг,
- Там тянет сладко запахом с боен.
- Там страстью продажной упившийся вдрызг
- В чаду кабаков – небесный воин…
- На Патриарших, спокойных с виду —
- Нехорошо и на сердце холод.
- Есть слух, будто здесь снова видели свиту
- Воланда!
- Эй, ну где же Вы, Воланд?!
- 2.
- Но, тише, тише… На месте Библия —
- Свечку к образу – на ночь вслух.
- Пусть бесится ливнем ночным от бессилия
- За плёнкой тепла мятежный дух.
- И Фауст – уже не сюжет для театра.
- Я чувствую, чувствую это нутром:
- Мне суждено с ним столкнуться завтра
- С утра, на Тверской, выходя из метро.
МЫ ВЫШЛИ ПОЗДНО
- Мы вышли поздно. Одни на свете.
- На чёрном шёлке дрожит стеклярус
- Холодных звёзд… И только ветер
- Скользит, расправив свой рваный парус,
- Между домами, где распластался
- Чешуйным маслом асфальта карп;
- Из бухты сквера, меняя галсы,
- Теряя кроны и скудный скарб
- Оград, скамеек, бегут деревья…
- И свет моргает, как на ветру
- Глаз маяка, или кочевья,
- Что жгут костры, чтоб поутру
- Вдруг сняться с мест и спрятать в морось
- Октябрьских дней свои следы.
- Мы вышли поздно. И будем порознь
- Гладь ледяной ломать слюды.
СКОРОСТЬ СВЕТА