Паломино Стил Даниэла

14

Они встретились без пяти десять на лугу возле южной границы ранчо; лошади хорошо отдохнули за ночь, небо ласково голубело, в глазах Саманты и Тейта светилось желание. В этой внезапно вспыхнувшей страсти была какая-то безуминка; Саманта не могла этого объяснить, но в глубине души знала, что ее место рядом с Тейтом, и была готова хранить ему верность всю оставшуюся жизнь. Попозже, когда они уже лежали в просторной удобной медной кровати, занимавшей почти всю бледно-голубую спальню, ими владела физическая усталость, но зато на сердце было легко, Тейт обнял Саманту, и она свернулась калачиком под его боком, – Сэм попыталась объяснить ему, что она чувствует:

– Не знаю, Тейт, у меня такое ощущение, будто… будто я всегда тебя ждала. И теперь наконец знаю, зачем я родилась на свет…

– Чтобы трахаться со мной? – усмехнулся Тейт и растрепал пышные Самантины волосы.

– Не говори так! – обиделась Сэм.

– Ну, извини, – Тейт тихонько поцеловал ее и дотронулся до лица. – Я хотел сказать «заниматься любовью». Мы ведь именно этим занимаемся, неважно, как я это называю.

– Я знаю, – Саманта со счастливой улыбкой придвинулась поближе к Тейту и закрыла глаза. – Наверное, плохо, что я так счастлива. Это даже неприлично!

Ресницы Саманты дрогнули, и Тейт поцеловал ее в кончик носа.

– Вот как? Почему? – У Тейта, лежавшего рядом, был такой же счастливый вид, как и у Саманты. – Почему мы не имеем права на эти чувства?

– Не знаю… Надеюсь, что имеем… и что это продлится долго.

Мысли Саманты и Тейта одновременно устремились к Биллу и Кэролайн, которые лежали до них на той же самой постели и спустя столько лет по-прежнему были вместе.

– Это безумие, Тейт. Мы совсем недавно вместе, а кажется, что прошло уже столько времени, правда?

– Правда, но если ты не прекратишь болтать, то я начну вести себя так, будто мы знакомы уже двадцать лет.

– И что тогда?

– Тогда я перестану обращать на тебя внимание.

– Только попробуй, – Сэм провела тонким пальчиком по внутренней стороне бедра Тейта и заинтригованно остановилась там, где ноги соединялись.

– Ты на что намекаешь, мисс Саманта?

– Погоди, сейчас я тебе задам! – шутливо пригрозила она, и он положил руку на ее бедро.

В их разговорах удивительным образом сочетались дразнящие и серьезные интонации, и все утро Саманту и Тейта не покидало чувство, что они уже были здесь раньше и что их жизни переплелись давным-давно. У Сэм в голове не укладывалось, что эта связь возникла совсем недавно, и Тейт, похоже, чувствовал себя не менее естественно, чем она, когда они голышом бродили по маленькому домику.

– Ты уже видела фотоальбом, малышка? – крикнул Тейт, когда Саманта делала в веселой кухоньке сандвичи из продуктов, которые принес Тейт.

Он сидел на кушетке, набросив на голые плечи одеяло и протянув ноги к ярко горевшему огню. Камин давно не чистили, поэтому Сэм и Тейт не сомневались, что, даже если оставить в камине лишнюю груду пепла, этого никто не заметит.

– Потрясающе, да? – В альбоме были фотографии Билла, Кэролайн и других людей с ранчо.

Все снимки датировались началом 50-х годов, и влюбленные, наслаждавшиеся первыми днями близости, добродушно посмеивались, перелистывая страницы и разглядывая лица людей, много лет назад позировавших перед машинами, которые теперь вышли из моды, в каких-то странных купальных костюмах и удивительных шляпах. В альбоме имелись фотографии родео и даже было несколько снимков ранчо до строительства некоторых зданий.

– Ого, ранчо-то было меньше, чем сейчас.

Тейт в ответ улыбнулся.

– Когда-нибудь оно будет еще больше. Это ранчо, пожалуй, могло бы стать лучшим во всей Америке, но Билл Кинг стареет и ему уже не так важно, чтобы оно разрасталось. Во всяком случае, мне так кажется.

– А тебе? Тебе этого хочется, Тейт? Ты хотел бы когда-нибудь стать управляющим здесь?

Тейт медленно кивнул, не захотел кривить душой. У него было много честолюбивых замыслов, и все они были направлены на усовершенствование ранчо.

– Да. Я бы хотел превратить ранчо в нечто сногсшибательное… если, конечно, мисс Каро позволит. Но я в этом не уверен; по крайней мере, пока старина Билл здесь.

Саманта произнесла тихо, почти с благоговейным трепетом:

– Я надеюсь, он всегда будет здесь, Тейт. Ради нее!

Тейт кивнул.

– Я тоже. Но когда-нибудь… когда-нибудь я бы с удовольствием кое-что тут изменил.

Он осторожно закрыл альбом и начал посвящать Саманту в свои планы. А через час, случайно бросив взгляд на электронные часы, стоявшие в кухне, осекся.

– Что это я все говорю да говорю? Сколько можно! – Тейт смущенно улыбнулся, но по лицу Саманты было понятно, что она его слушала с удовольствием.

– Мне нравится тебя слушать, – сказала Сэм и добавила: – А почему ты не заведешь свое ранчо?

Однако Тейт рассмеялся и покачал головой.

– На какие средства, Белогривка? Что у меня есть? Благие пожелания и пустые банки из-под пива? Ты представляешь себе, сколько нужно денег, чтобы завести мало-мальски приличное ранчо? Целое состояние! Нет, на мою зарплату это невозможно, малютка. Поэтому предел моих мечтаний – это стать управляющим. Не помощником управляющего, а настоящим правителем ранчо! Тем, кто имеет власть. Эх, да большинство владельцев ранчо ни черта в этом деле не смыслит! И на ранчо всем распоряжается управляющий.

– Как ты здесь, – Саманта с гордостью поглядела на Тейта, а он погладил Сэм по голове и подложил руку ей под подбородок.

– Я стараюсь, маленькая Белогривка. Стараюсь, когда мы с тобой не занимаемся глупостями. Ты заставляешь меня чуть ли не пожалеть о том, что приходится работать. Вчера мне хотелось только одного: приехать сюда с тобой, позаниматься любовью, а потом блаженствовать, сидя у камина.

Саманта мечтательно уставилась в огонь.

– Мне тоже. – Она немного помолчала и снова повернулась к Тейту. – Ну и что мы будем делать, Тейт?

– Ты о чем?

Тейт дразнил ее. В действительности он прекрасно знал, что Сэм имеет в виду.

– Не прикидывайся дурачком. Ты знаешь, о чем я говорю, – Саманта хихикнула. – Вчера ночью я вдруг представила себе, как ты и Билл Кинг прокрадываетесь в дом и стукаетесь в темноте лбами.

Оба рассмеялись, представив себе эту картину, и Тейт привлек Саманту к себе. Глаза его стали задумчивыми. Он уже успел перебрать в уме различные варианты, и все они оказались чересчур сложными, ни один не был идеальным.

– Не знаю, Сэм. Будь сейчас лето, все упростилось бы. Мы могли бы приезжать сюда каждый вечер после работы и возвращаться при свете луны и звезд. Но сейчас в конце рабочего дня уже тьма кромешная, и я боюсь, что лошади оступятся, боюсь их покалечить.

– Мы могли бы ездить с фонарем.

– О да! – ухмыльнулся Тейт. – Или нанять вертолет. Почему бы и нет?

– Ах, замолчи! Так… ну и что же нам делать? Может, попробуешь прокрадываться в дом тети Каро?

Тейт покачал головой.

– Нет. Они нас услышат. Ты же слышишь, как Билл приходит к ней каждую ночь. А мой дом у всех на виду. Стоит одному из ребят тебя заметить, и все пропало.

– Неужели? – Саманта напряглась. – Неужели будет так ужасно, если они узнают?

Тейт кивнул.

– Но почему?

– Нам не подобает этим заниматься, Сэм. Ты же понимаешь, кто ты и кто я. И тебе, как и мне, не нужны сплетни.

Но на самом деле Саманте на сплетни было глубоко наплевать. Она любит Тейта, и ей совершенно плевать, что говорят вокруг. Что они смогут ей сделать?.. Однако по лицу Тейта ей стало понятно, что это правило здесь священно. Хозяева ранчо не влюбляются в батраков.

Саманта посмотрела на Тейта в упор.

– Я не собираюсь играть в ту же игру, Тейт. Во всяком случае, это не будет длиться вечно. Если мы с тобой останемся вместе, я хочу, чтобы люди об этом узнали. Я хочу гордиться нашими отношениями, а не бояться, что нас могут застукать.

– Об этом поговорим попозже, – сказал Тейт, но у Саманты возникло ощущение, что он не намерен ей уступить ни на йоту.

Она вдруг разозлилась, и в ее глазах появился такой же упрямый блеск, как и у Тейта Джордана.

– Но почему? Почему не поговорить об этом прямо сейчас? Ладно, я понимаю, мы не должны сию же минуту трезвонить о нашем романе. Но черт возьми, Тейт, я не собираюсь таиться вечно!

– Разумеется, – еле слышно пробормотал Тейт. – Ты ведь вернешься в Нью-Йорк.

Ее словно обдали холодной водой, и когда она заговорила вновь, голос Саманты был ледяной, и в нем сквозила боль.

– Почему ты так уверен?

– Потому что твое место там, а мое – здесь.

– И ты думаешь, это правильно? Откуда тебе знать? Может быть, я как Кэролайн? Может, я тоже решила, что жизнь, которую я вела, на самом деле не по мне? Может, у нас с Кэролайн много общего?

– Откуда я знаю? – Тейт посмотрел на нее с видом умудренного опытом человека, который прожил на свете сорок с лишним лет. – Да оттуда, что Кэролайн приехала сюда, овдовев. Она хотела отказаться от жизни, которую вела вместе с мужем. Отказаться, потому что он умер. И потом, ей было сорок, Сэм, а не тридцать или тридцать один. Ты молода, у тебя еще все впереди, тебе еще предстоит сочинить уйму дурацких рекламных текстов, заключить уйму сделок, ездить на автобусах, звонить по телефону, опаздывать на самолеты, бегать на вечеринки…

– А здесь этим заниматься нельзя? Хоть чем-нибудь? – Саманта чуть не заплакала, и Тейт поглядел на нее ласково, мудро и с огромной любовью.

– Нет, малышка, нельзя. Это неподходящее место. Ты приехала сюда залечить свои раны, Сэм, и все для этого делаешь. Может быть, и я для тебя тоже своего рода лекарство. Я люблю тебя. Три недели назад мы еще не были знакомы, мне столько лет было на женщин наплевать, но тебя я люблю, поверь. Я понял это в первый же день, как только тебя увидел. И надеюсь, ты тоже меня любишь. Но с Билл и Каро случилось чудо, Сэм. Они не созданы друг для друга и никогда не смогут быть настоящей парой. Она образованная, а он – нет. Она вела роскошную жизнь, а его идеал – золотая зубочистка и сигары по пятьдесят центов каждая. У нее есть ранчо, а у него и гроша ломаного за душой нет. Но она любит его, а он – ее, и ей больше ничего не надо. Я лично считаю, что она с легким приветом, но в конце концов, у нее же была другая жизнь! Может, теперь Каро действительно ничего больше не нужно. Но ты, Сэм, другая, ты гораздо моложе и достойна гораздо большего, чем то, что я в состоянии тебе предложить здесь.

Это было полным безумием: они знали друг друга меньше месяца, а любовниками были всего два дня, но уже говорили о будущем как о чем-то и вправду важном, словно перед ними действительно стоял вопрос: быть или не быть вместе до конца жизни.

Саманта поглядела на Тейта с изумлением и усмехнулась.

– Ты с ума сошел, Тейт Джордан. Но я тебя люблю. – Она обняла его за голову, крепко поцеловала в губы, а затем откинулась назад и скрестила руки на груди. – И если я решу остаться здесь, решу вести такую жизнь – неважно, в тридцать лет, в девяносто или в восемнадцать, – это будет исключительно мое решение. Я не Кэролайн Лорд, а ты не Билл Кинг. Вы можете воздержаться от самоотверженных речей, мистер, потому что, если мне приспичит, я поступлю так, как сочту нужным – и точка! Если я не захочу вернуться в Нью-Йорк, ты не сможешь меня заставить, а если я пойму, что хочу остаться с тобой навсегда, то пойду за вами, мистер Джордан, на край света и не отвяжусь, пока ты всем парням до единого, и Биллу, и Кэролайн не объявишь о наших отношениях. Ты от меня так легко не отделаешься. Понял?

Саманта говорила все это, улыбаясь, но, заглянув Тейту в глаза, вновь натолкнулась на стену. Однако Сэм это не смутило. Тейт ее просто не знал. Сэм Тейлор всегда – если не считать истории с Джоном – добивалась своего.

– Вам понятно, мистер?

– Да.

Тейт больше ничего не сказал. Он принялся целовать Саманту, а потом стянул с кровати теплое одеяло и, накрыв себя и Сэм с головой, заставил ее умолкнуть окончательно. Еще через пару мгновений их тела вновь слились воедино; на переплетенных руках и ногах дрожали отблески пламени, губы не размыкались, а в камине одобрительно потрескивали дрова. Когда все было закончено, Тейт, еле переводя дух, оторвался от губ Саманты и отнес ее на руках в маленькую голубую спаленку, где все началось сначала. Они заметили, что уже вечер, только после шести. Весь день они то спали, то занимались любовью, и теперь Тейт с сожалением похлопал Саманту по попке и пошел принять горячую ванну. Они залезли туда вместе, он обхватил своими длинными ногами ее ноги, а она, хихикая, рассказывала ему о том, как раньше проводила летние каникулы на ранчо Кэролайн.

– Слушай, а мы так с тобой ничего и не решили.

– Да, по-моему, нам нечего решать, – Тейт положил голову на край ванны и закрыл глаза, блаженствуя в горячей воде.

– Я имею в виду, где мы будем встречаться.

Тейт долго молчал, перебирая в уме разные возможности, а потом тряхнул головой.

– Черт, если б я знал! А ты что думаешь, Сэм?

– Понятия не имею. Может, все же в моей спальне у тети Каро? Ты мог бы влезать в окошко. – Она нервно рассмеялась. – Да, это, конечно, попахивает приключениями пятнадцатилетних подростков, причем особо шустрых. Давай лучше встречаться у тебя, – предложила Саманта.

Тейт задумчиво кивнул.

– Наверно, придется. Но мне это не нравится. – И тут он вдруг просиял. – Знаю! Хеннеси уже два месяца нудится – говорит, у него дом плохой. И тесно там, и сквозняки гуляют, и далеко от столовой. Он нас уже до белого каления довел своим нытьем.

– Ну и что?

– А я с ним поменяюсь. Его домик стоит с краю, позади дома Каро. Если ты туда пойдешь, никто и не заметит. Да, это место гораздо лучше, чем то, в котором я живу сейчас.

– А ты не боишься возбудить подозрения?

– С какой стати? – ухмыльнулся Тейт сквозь завесу пара, поднимавшегося от ванны. – Я же не собираюсь щипать тебя за задницу каждое утро в столовой или целовать перед отъездом в губы.

– А почему бы и нет, если ты меня любишь?

Тейт ничего не ответил. Он лишь нагнулся к Саманте, нежно поцеловал ее и погладил по груди.

– Между прочим, я действительно тебя люблю, крошка Белогривка.

Саманта встала на колени в старой ванне и потянулась к нему, вложив во взгляд все свои пылкие чувства.

– Я тоже, Тейт Джордан! Я тоже!

В тот вечер они поехали назад только в начале восьмого, и Сэм была безмерно счастлива, что Кэролайн уехала на другое ранчо – ее пригласили на ужин. Иначе Кэролайн места бы себе не находила от волнения, не зная, куда подевалась Саманта. Но за болтовней, шуточками и занятием любовью день пролетел незаметно: а вернувшись в хозяйский дом, Сэм внезапно ощутила чувство утраты. Она страдала, что Тейта нет с ней рядом. Казалось, ей отрубили правую руку. Саманту изумляло, что она не может жить без человека, с которым едва познакомилась, но здесь, на ранчо, они существовали как бы независимо от внешнего мира, и это придавало особую остроту и силу их чувствам. Поэтому, сидя одна в пустом доме, Саманта то и дело сожалела, что Тейта нет рядом. Кэролайн оставила записку, в которой выражала озабоченность долгим отсутствием Саманты, однако тон был довольно спокойный, без признаков паники. В духовке Сэм ждал горячий ужин, который она съела только в половине девятого, перед сном, а затем улеглась в постель и лежала в темноте, думая о Тейте.

Когда Кэролайн и Билл Кинг вернулись домой в тот вечер, они крадучись вошли на цыпочках в темный дом, и Билл прямиком отправился в спальню Кэролайн. Приезд Сэм немного усложнил ситуацию, и Кэролайн приходилось каждый вечер напоминать Биллу, чтобы он не хлопал входной дверью, но он постоянно забывал об этом.

Теперь Кэролайн тихонько пошла по коридору, приоткрыла дверь в спальню Сэм, вгляделась в темноту – она не была кромешной, поскольку в комнату просачивался лунный свет, – и увидела прекрасную молодую женщину, спавшую на постели. Кэролайн немного постояла на пороге – перед ней словно маячил призрак ее собственной юности, – а потом молча вошла в комнату. Кэролайн догадывалась о происходящем, и насколько ей было известно по своему опыту, изменить или остановить это было невозможно. Человек должен прожить свою жизнь… Кэролайн долго глядела на Саманту: волосы Сэм разметались по подушке, лицо было гладким и таким счастливым… Со слезами на глазах Кэролайн прикоснулась к руке спящей молодой женщины. Сэм не пошевелилась, и Кэролайн, все так же бесшумно ступая по полу, вышла из ее спальни.

Вернувшись в свою комнату, она увидела, что Билл уже переоделся в пижаму и докуривает сигару.

– Ты где пропадала? Неужели опять захотела есть после такого сытного ужина?

– Нет. – Странно притихшая Кэролайн помотала головой. – Мне просто хотелось убедиться, что с Самантой ничего не случилось.

– Как она?

– Все нормально. Спит.

Они так и подумали, увидев, что в доме нет света.

– Сэм – хорошая девочка. Парень, за которым она была замужем, должно быть, круглый дурак, раз сбежал к другой бабенке. – Билл видел Лиз по телевизору, и она не произвела на него впечатления.

Кэролайн молча кивнула, а про себя подумала, что таких круглых дураков пруд пруди. Она круглая идиотка потому, что двадцать лет подряд заставляла Билла таиться и скрывать их любовь; Билл потому, что два десятилетия жил как преступник и на цыпочках прокрадывался в ее дом; Саманта потому, что влюбилась в мужчину, весь образ жизни которого был ей совершенно чужд и даже опасен – это все равно как взять и прыгнуть с Эмпайр-стейт-билдинг; ну а Тейт Джордан – круглый дурак, поскольку втрескался в женщину, которая ему не пара. Ведь Кэролайн прекрасно понимала, что происходит. Она чувствовала это всеми фибрами своей души. Кэролайн увидела любовь в глазах Сэм еще тогда, когда Сэм ни о чем не подозревала; она все поняла в Рождество, заметив, как Тейт глядит на Саманту, которая занималась в тот момент какими-то другими делами. Кэролайн перехватила его взгляд, но вынуждена была притвориться, что ничего не замечает и не видит. И внезапно ей это осточертело.

– Билл!

Заметив, что Кэролайн глядит на него как-то странно, Билл вынул изо рта сигару и положил ее в пепельницу.

– Я хочу выйти за тебя замуж, – продолжала Кэролайн.

– Давай! – ухмыльнулся он и погладил ее левую грудь.

– Перестань, – оттолкнула она его руку. – Я серьезно.

И чутье вдруг подсказало Биллу, что она действительно не шутит.

– Да ты спятила на старости лет! С какой стати нам теперь жениться?

– Потому что в нашем возрасте уже не пристало тайком пробираться в дом в глухую полночь. Это плохо отражается на моих нервах и на твоем артрите.

– Ты с ума сошла! – Билл откинулся на подголовник кресла, вид у него был потрясенный.

– Может быть. Но знаешь, мне кажется, что мы никого этим не удивим. И главное, думаю, всем будет глубоко наплевать. Никто и не припомнит, кто я и откуда, так что все твои старые доводы потеряли смысл. Столько воды утекло с тех пор, как я тут появилась, и теперь люди знают одно: я Кэролайн Лорд, а ты Билл Кинг с ранчо «Лорд». И точка.

– Нет, не точка! – вдруг вскипел Билл. – Они знают и то, что ты хозяйка ранчо, а я твой управляющий.

– Да кому до этого есть дело?

– Мне. И тебе. И ребятам. Между нами огромная разница, Каро. Теперь, когда ты столько лет прожила здесь, ты это знаешь. И будь я проклят, – Билл чуть ли не заорал на Кэролайн, – если позволю сделать из тебя посмешище. Ишь чего надумала?! Чтобы люди болтали, будто ты рехнулась, раз вдруг выскочила замуж за управляющего?

– Ладно, – сверкнула глазами Кэролайн. – Тогда я тебя уволю, и ты будешь уже не управляющим, а просто моим мужем.

– Ты сошла с ума, – Билл даже не хотел это обсуждать. – Погаси свет. Я устал.

– Я тоже… – Кэролайн уныло поглядела на Билла Кинга. – Я устала прятаться. Я хочу выйти замуж. Хочу, черт побери, Билл!

– Выходи за владельца ранчо.

– Пошел к черту! – рявкнула Кэролайн.

Билл погасил свет, и разговор завершился. В последние двадцать лет они уже сотню раз беседовали на эту тему, и всегда их споры заканчивались ничем. Билл упорно стоял на своем: она владелица ранчо, а он управляющий. Кэролайн лежала в кровати, повернувшись спиной к Биллу, и со слезами на глазах страстно молилась о том, чтобы Господь уберег Саманту от безумной любви к Тейту Джордану. Кэролайн знала, что эта любовь кончится тем же самым. Ковбои придерживались особого кодекса поведения, кодекса, который всем остальным казался бессмысленным, однако они жили, придерживаясь этих правил. И не собирались от них отказываться.

15

Через четыре дня Тейт Джордан и Харри Хеннеси поменялись домиками. Хеннеси пришел в восторг от предложения Тейта, а тот, поворчав немного для проформы, принялся перевозить вещи. Он заявил, что не так уж дорожит своим домиком, а нытье Хеннеси ему осточертело, поэтому он готов поменяться не глядя. Дескать, ему все равно, где жить. Никто не обратил на этот обмен внимания, и в четверг вечером Тейт уже распаковал свои пожитки на новом месте. Саманта терпеливо ждала в своей спальне до половины десятого. Наконец Кэролайн удалилась к себе. Саманта вылезла из окна и, пробежав по саду, который был разбит на задворках хозяйского дома, через несколько минут уже очутилась на пороге домика Тейта. Он был почти целиком заслонен домом Кэролайн, и никто не мог заметить, как Саманта тихонько проскользнула в дверь. Тейт ждал ее. Он стоял босиком, без рубашки, в одних джинсах; на висках его белела седина, а в глазах полыхало зеленое пламя. Он легко подхватил Саманту на руки. В следующее мгновение они уже лежали на узкой кровати Тейта, застеленной свежим бельем. Разговаривать они смогли, только насытившись любовью, и Саманта, посмеиваясь, сказала, что наверняка Билл Кинг проник на цыпочках в дом в тот самый момент, когда она вылезала через окно.

– Ну, разве в нашем возрасте это все не смешно?

Саманта забавлялась, однако Тейт ее не поддержал.

– Зато как это романтично. – Подобно Биллу Кингу, волновавшемуся за Каро, Тейт Джордан не имел ни малейшего желания превращать Сэм в объект насмешек на ранчо. Она же не вертихвостка, не шлюшка из Нью-Йорка. Саманта – удивительная женщина, и теперь, когда она стала его женщиной, он будет защищать ее. И если понадобится, даже от самой себя. Сэм абсолютно не разбиралась в том, что существуют особые правила поведения для хозяев ранчо и наемных работников. Поэтому никто не должен быть посвящен в их отношения. Мало ли чего требует Саманта?!. Впрочем, она предпочла не спорить на эту тему; им и так было о чем поговорить. Сэм теперь знала его мнение (как и он – ее), и обсуждать сейчас было нечего, они же придумали, каким образом устроить тайные свидания! И временно их это вполне устраивает. Саманта решила пока оставить вопрос открытым. Может, когда их роман продлится полгода или семь месяцев, Тейт уже не будет так яростно сопротивляться, и они смогут не прятаться от окружающих? Саманта вдруг сообразила, что речь идет не о лете, а о том, чтобы остаться на ранчо навсегда. Впервые за все время она допустила, что может здесь остаться, и задумалась, как же ей быть с работой в Нью-Йорке. Однако потом решила, что со временем и это уладится. У нее было такое ощущение, будто она провела на ранчо «Лорд» уже несколько лет. И все это время была подругой Тейта Джордана.

– Ты счастлива? – спросил он перед тем, как заснуть; их тела были связаны воедино: Тейт обнимал Саманту за плечи, она обхватила ногами его ноги.

– М-м-м… – Сэм улыбнулась с закрытыми глазами, и Тейт напоследок, когда она уже совсем спала, поцеловал ее смеженные веки.

Наутро Саманта проснулась вместе с Тейтом в четыре часа утра, пробралась по саду, залезла в полуоткрытое окно и включила свет. Потом, как обычно, приняла душ, оделась и отправилась в столовую на завтрак. Так для Саманты Тейлор началась новая жизнь.

16

В Валентинов день Сэм получила открытку от Чарли Петерсона; она была послана из агентства, и Саманта усмотрела в этом намек на то, что ее кабинет пустует. Впервые за все время она подумала о работе, которая ждала ее в Нью-Йорке. Вечером, лежа в объятиях Тейта, Сэм рассказала ему об открытке. Их встречи превратились в ритуал. Она появлялась у Тейта каждый вечер не позднее девяти вечера, поужинав с тетей Каро и приняв ванну.

– И как он выглядит? – с любопытством покосился на Саманту Тейт, увидев, что по ее лицу расплылась счастливая улыбка.

– Чарли? – Сэм прищурилась, глядя на мужчину, который был теперь для нее как муж. – А ты что, ревнуешь?

– У меня разве есть основания? – ровным голосом спросил Тейт.

– Нет, черт возьми! – со смехом воскликнула Саманта. – У нас с ним никогда ничего не было. И потом, он женат, у него трое сыновей, и жена опять беременна. Я люблю его как брата. Он мой самый лучший друг. Мы столько лет проработали вместе.

Тейт кивнул и спросил:

– Сэм, а ты не скучаешь по работе?

Саманта немного помолчала, подумала и покачала головой.

– Знаешь, самое поразительное, что нет. Кэролайн говорит, с ней было то же самое. Она бросила свою прежнюю жизнь и ни о чем не жалела. И никогда не хотела вернуться назад. Вот и со мной происходит такое. С каждым днем я скучаю все меньше и меньше.

– Но все-таки скучаешь?

Тейт подловил ее на слове. Саманта, лежавшая на кровати, перевернулась на живот и посмотрела в глаза Тейта, который сидел, повернувшись спиной к огню.

– Конечно, немного скучаю. Иногда скучаю по моей квартире или по книгам, по каким-то вещам. Но по жизни, которую я там вела, не скучаю. И по работе тоже. В основном мне не хватает вещей, которые я при желании могла бы перевезти сюда. А работа… Это так странно! Я столько времени проводила на работе, так старалась, хотела стать незаменимой, и вдруг… – Сэм передернула плечами и стала похожа на совсем юную, задорную девчушку. – Мне на все наплевать. Теперь меня волнует, сгоним ли мы всех бычков в стадо, управимся ли с работой, нужно ли подковать Навахо, не обвалилась ли ограда на северном пастбище. Не знаю, Тейт, у меня такое впечатление, что произошло чудо. Я как будто стала другим человеком, когда уехала из Нью-Йорка.

– Но что-то в тебе осталось и от той, старой Сэм. От Саманты, которая хотела делать первоклассную рекламу и продвинуться по службе. Когда-нибудь тебе будет этого не хватать.

– Откуда ты знаешь? – Саманта вдруг рассердилась. – Зачем ты подталкиваешь меня к тому, что мне больше не нужно? Зачем? Хочешь, чтобы я вернулась в Нью-Йорк? Ты боишься нашей связи, Тейт? В чем дело?

– Может, и боюсь. Я вполне имею на это право, Сэм, ведь ты бесенок.

Тейт знал, что Саманта не желает всю жизнь хранить их отношения в тайне. Она хочет любить его открыто. Это Тейта очень беспокоило.

– Ладно, ты на меня не дави. Пока я возвращаться не желаю. А когда захочу, то сама тебе скажу.

– Надеюсь.

Однако они оба знали, что ее отпуск заканчивается через шесть недель. Сэм дала себе слово принять решение к середине марта. У нее был в запасе целый месяц. Но через две недели, медленно отъезжая от тайного убежища влюбленных, где Тейт и Саманта до сих пор идиллически проводили воскресенья, он, лукаво поглядев на Сэм, сказал, что приготовил ей сюрприз.

– Какой?

– Увидишь, когда доедем домой. – Сидевший на лошади Тейт наклонился к Саманте и поцеловал ее в губы.

– Так… дай подумать… Что же это может быть? – Саманта скорчила капризную и в то же время задумчивую рожицу и стала похожа на девочку. Она собрала свои длинные светлые волосы в два хвостика, обвязала их красными резинками, а на ноги надела новенькие ковбойские сапоги из красной змеиной кожи.

Тейт от души потешался над ней, заявляя, что они еще хуже, чем зеленые сапоги Каро, однако Сэм, после приезда на ранчо позабывшая о нарядах от Бласса, Ральфа Лорена и Халстона, решила, что одну-единственную прихоть за три месяца она может себе позволить.

– Ты купил мне еще одни сапоги? Фиолетовые, да?

– О нет… – простонал Тейт.

– Тогда розовые?

– Меня сейчас вырвет.

– Ну, хорошо, значит, это что-то другое. Так-так… Ты купил вафельницу?

Тейт покачал головой.

– Новый тостер? – хихикнула Саманта, которая всего неделю назад сожгла старый. – Щенка? – Сэм посмотрела на Тейта с надеждой, он улыбнулся, однако покачал головой. – Черепаху? Змею? Жирафа? Бегемота?

Сэм расхохоталась. Тейт – вслед за ней.

– Ума не приложу, что же это такое?

– Увидишь.

Оказалось, что Тейт имел в виду новый цветной телевизор, который брат Джоша купил по его просьбе в ближайшем городке. Джош пообещал завезти телевизор Тейту в воскресенье. Тейт сказал, чтобы Джош, не дожидаясь его, зашел в домик и оставил телевизор там. И когда они с Самантой переступили через порог, с радостью и гордостью продемонстрировал ей покупку.

– Тейт! Вот здорово!

Но на самом деле Саманта гораздо меньше восторгалась телевизором, чем Тейт. Она была счастлива и без телевизора.

Немного помолчав, Сэм робко спросила:

– Это значит, что медовый месяц окончен, да?

– О нет!

Тейт поспешил ей это доказать, но потом все же включил телевизор. И попал как раз на воскресный выпуск вечерних новостей. Обычно еженедельный обзор делал кто-то другой, но сегодня передачу почему-то вел Джон Тейлор; Сэм остановилась как вкопанная и уставилась на него, словно на незнакомца. Прошло почти три месяца с тех пор, как она видела Джона на экране телевизора, и пять с их последней встречи. И неожиданно Сэм осознала, что ее это уже не волнует. Страшная обида, жгучая боль исчезли, и осталось лишь чувство легкого недоверия. Неужели она жила когда-то с этим человеком под одной крышей? Неужели любила его целых одиннадцать лет? Теперь Саманта сочла, что вид у него напыщенный и неестественный, и вдруг четко осознала, насколько же он эгоцентричен, и удивилась, как она не замечала этого раньше.

– Он тебе нравится, Сэм? – Тейт поглядывал на Саманту с интересом; его мужественные черты резко контрастировали с младенчески гладким лицом более молодого мужчины, смотревшего с экрана.