Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли Кинг Стивен

1

Теперь Джек Морт знал о присутствии стрелка. Будь он другим человеком, таким, например, как Эдди Дин или Одетта Уокер, Роланд завел бы с ним разговор хотя бы только затем, чтобы разрядить естественную панику и смятение, когда в сознание твое грубо врывается кто-то другой, оттесняет тебя и начинает внаглую управлять твоим телом.

А поскольку Морт был настоящим чудовищем, до которого и Детте Уокер было далековато, стрелок не стал не только объясняться с ним, но даже к нему обращаться. Он слышал вопросы этого человека: Кто ты? Что со мной происходит? – однако старался не обращать внимания. Роланд полностью сконцентрировался на своем кратком перечне необходимых действий, без зазрения совести используя разум этого человека. Вопросы обернулись воплями ужаса. Стрелок продолжал игнорировать их.

Роланд не остался бы в этом гадючнике – в мозгу этого человека – и пяти минут, если бы не заставил себя думать о нем только как об этакой комбинации атласа и энциклопедии. Джек Морт располагал всей необходимой стрелку информацией. Задуманный план был груб, но иногда грубый план бывает намного надежнее плана, выверенного до мелочей. Во всем, наверное, мире не нашлось бы другой пары людей, чей подход к составлению плана действий был бы настолько противоположным, как у Роланда и Джека Морта.

Когда план грубый, у тебя остается какое-то поле для импровизации. А уж Роланд всегда был силен в экспромтах.

2

Толстяк с двумя линзами на глазах, как у того лысого типа, который минут пять назад заглядывал в кабинет Морта (похоже, что в мире Эдди очень многие люди ходят с этими штуками на глазах, которые, согласно «мортоклопедии», называются «очками»), вошел в лифт вместе с ним. Глянул на кейс в руках человека, которого он считал Джеком Мортом, и только потом – на Морта.

– К Дорфману направляешься, Джек?

Стрелок ничего не сказал.

– Если ты собираешься отговорить его от субаренды, то я тебе сразу скажу: ничего у тебя не выйдет, так что не трать зря время, – сказал толстяк и вдруг заморгал, когда коллега его быстро отступил назад. Двери кабинки закрылись, и внезапно они стали падать.

Стрелок вцепился в сознание Морта, не обращая внимания на его вопли, и убедился, что так и должно быть. Это падение управляемое.

– Если я что не то ляпнул, прошу прощения, – сказал толстяк, а стрелок подумал: Он тоже боится. – Ты лучше всех в фирме умеешь справляться с этим занудой, вот что я думаю.

Стрелок молчал. Он хотел только одного: выбраться поскорее из этого падающего гроба.

– И прямо тебе говорю, – оживленно продолжал толстяк. – Как раз вчера я обедал у…

Голова Джека Морта повернулась, и из-за очков в золотой оправе на толстяка уставились голубые глаза, но только немного другого оттенка, чем у Джека.

– Заткнись, – сухо проговорил стрелок.

Толстяк побледнел и быстро отступил на два шага назад, вжавшись обвислым задом в стену этого падающего вертикального гроба, который внезапно остановился. Двери открылись, и Роланд, облаченный в тело Морта, как в плотно прилегающий костюм, вышел из кабины, не оглянувшись. Толстяк держал пальцем кнопку ОТРЫТЬ ДВЕРИ и ждал в кабине, пока Морт не исчезнет из поля зрения. У него всегда с головой было не все в порядке, подумал толстяк, но это уже серьезно. Похоже, крыша съехала окончательно.

Толстяку пришлась по душе мысль о том, что было бы неплохо, если бы Морта упекли в психушку.

Стрелок бы этому не удивился.

3

Где-то на полпути между гулким помещением, которое в «мортоклопедии» называлось «вестибюлем», то есть входом в небесную башню с кабинетами, – и улицей, залитой солнечным светом (по «мортоклопедии» – Шестой авеню, или проспектом Двух Америк), вопли Морта наконец прекратились. Морт не умер от страха. Глубинные инстинкты стрелка подсказывали ему с определенностью абсолютного знания, что, если бы Морт умер, их ка выбросило бы уже навсегда в ту пустоту небытия, что простиралась за пределами всех физических миров. Морт не умер, а хлопнулся в обморок, не выдержав ужаса и всех с ним творящихся странностей, точно так же, как Роланд лишился чувств, когда он вошел в сознание этого человека, раскрыл его темные тайны и обнаружил там пересечение судеб слишком уж нарочитое, чтобы оказаться простым совпадением.

Роланд даже обрадовался тому, что Морт отключился. Пока стрелок имел доступ к знаниям и воспоминаниям этого человека – а обморок этому не мешал, – без такого «попутчика» ему было гораздо лучше.

Желтые машины, предназначенные для общественных перевозок, назывались таксами, или кебами. Их возницы, согласно «мортоклопедии», принадлежали к двум племенам: «латинов» и «черномазых». Чтобы остановить такую машину, нужно поднять руку, как это делают ученики в классе.

Роланд так и сделал, но когда несколько пустых, не считая возниц, такс проехало мимо, он заметил на них таблички: В ГАРАЖ. Поскольку написано это было Великими Буквами, стрелку не понадобилась помощь Морта. Он подождал, потом опять поднял руку. На этот раз такса остановилась. Стрелок сел на заднее сиденье. Внутри был застоявшийся запах табака, пота и духов. Точно так же пахло в каретах в его родном мире.

– Куда едем, дружище? – спросил возница. Роланд не знал, из какого он племени, латинов или черномазых, и даже спрашивать не стал. Может быть, здесь у них это считается невежливым.

– Еще не знаю, – сказал стрелок.

– Здесь тебе, друг, не собрание анонимных алкоголиков. Время – деньги.

Скажи ему, чтобы выключил счетчик, подсказала «мортоклопедия».

– Выключи счетчик, – сказал Роланд.

– Только время накручиваешь, – отозвался возница.

Скажи, что сверху даешь пятерку, посоветовала «мортоклопедия».

– Пятерку сверху.

– Вот это другой разговор, – отозвался водитель, однако даже не пошевелился. – С деньгами – барин, без денег – отваливай.

Спроси, чего он хочет, помогла «мортоклопедия», денег или пойти подрочить.

– Ты чего хочешь вообще, денег или пойти подрочить? – Голос Роланда был холоден и безразличен.

Водитель с опаской взглянул на него в зеркальце заднего обзора и предпочел промолчать.

Стрелок еще раз внимательно перебрал весь запас знаний Морта. Водитель опять осторожно взглянул в зеркальце заднего обзора: секунд пятнадцать его пассажир просто сидел, чуть склонив голову и положив левую руку на лоб, как будто голова у него болела. Он уже собирался сказать этому типу, чтобы тот убирался, пока он не вызвал полицию, но тут его пассажир поднял голову и мягко сказал:

– Будьте добры, до угла Седьмой авеню и Сорок девятой. Я дам вам десятку сверху, и меня не волнует, из какого вы племени.

Шиз какой-то, подумал водитель (настоящий, коренной американец, белый англосаксонский протестант из Вермонта, мечтающий устроиться в шоу-бизнесе), но, быть может, богатый шиз.

– Считай, что ты уже там, дружище. – Он нажал на сцепление и, вливаясь в поток машин, добавил про себя: И чем быстрее, тем лучше.

4

Импровизируй.

Когда Роланд вышел из такси, он заметил в конце квартала припаркованную сине-белую машину с надписью ПОЛИЦИЯ, которую он прочел, не обращаясь за помощью к знаниям Морта. В его мире тоже были войска из народного ополчения. Внутри машины находилось двое стрелков. Они что-то пили – может быть, кофе – из белых бумажных стаканчиков. Да, это были стрелки, но какие-то слишком уж тучные и неряшливые.

Он полез в кошель Джека Морта (хотя это был ненастоящий кошель; настоящий кошель – он намного больше, размером чуть ли не с сумку, куда путешественник может сложить все свои вещи, когда он странствует налегке) и отдал водителю купюру с цифрой 20. Таксист быстро уехал. Таких больших чаевых сегодня ему еще не давали, но пассажир-то попался какой-то чудной, и водитель считал, что он заслужил все эти баксы до цента.

Стрелок посмотрел на вывеску над магазином:

КЛЕМЕНТС.

ОРУЖИЕ И СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ.

БОЕПРИПАСЫ.

ТОВАРЫ ДЛЯ ОХОТНИКОВ И РЫБОЛОВОВ.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ КОПИИ

Роланд не разобрал всех слов, но при одном только взгляде на витрину он понял, что Морт привез его в нужное место. Там были выставлены наручники, знаки различия и… оружие. В основном винтовки, но попадались и револьверы. Все они держались на цепях, но значения это уже не имело.

Он сразу поймет, что ему нужно, как только – и если – увидит.

Роланд, наверное, больше минуты консультировался с сознанием Джека Морта: у него был достаточно острый и изощренный ум, и Роланду этого вполне хватало.

5

Один из полицейских в сине-белой машине ткнул другого локтем.

– Вон покупатель серьезный. Этот знает, что ему надо.

Напарник его рассмеялся.

– О Господи, – подхватил он тонким визгливым голосом, когда мужчина в деловом костюме и очках в золотой оправе закончил осмотр витрины и зашел внутрь. – Сдается мне, он запал на «лаванду». Точно прикупит себе эти наручники.

Первый полицейский так расхохотался, что даже выплюнул набранный было в рот глоток кофе обратно в стаканчик.

6

Почти сразу же подошел продавец и спросил, чем он может быть полезен.

– Меня интересует, – сказал мужчина в консервативном синем костюме, – нет ли у вас такой бумаги… – Он помедлил как будто в глубокой задумчивости, потом снова поднял глаза. – Такой таблицы, я имею в виду с изображением всех боеприпасов для револьвера.

– Вы хотите сказать: таблицы калибров? – уточнил продавец.

Покупатель снова помедлил.

– Да. У моего брата есть револьвер. Я сам стрелял из него, но это было уже давно, несколько лет назад. Я бы, наверное, узнал подходящие к нему пули, если бы увидел.

– Это вам только так кажется, – отозвался продавец. – А на самом деле их различить очень трудно. Какой был хотя бы калибр? Двадцать второй? Или тридцать восьмой? Или, может быть…

– Если у вас есть эта таблица, я узнаю, – сказал Роланд.

– Одну минуту. – Продавец с сомнением уставился на человека в синем костюме, но потом лишь пожал плечами. Мать твою, покупатель всегда прав, даже когда он не прав… если только у него есть деньги. Как говорится, с деньгами – хозяин, без денег – отваливай. – У нас «Настольная книга стрелка». Возможно, это как раз то, что вам нужно.

– Да. – Роланд улыбнулся. «Настольная книга стрелка». Благородное название для книги.

Продавец достал из-под прилавка захватанный руками томище такой толщины, какой стрелок в жизни не видывал. А этот мужик обращается с книгой так, как будто это не ценная вещь, а какая-нибудь груда булыжников.

Продавец раскрыл ее на прилавке и развернул в сторону клиента.

– Вот посмотрите. Но если, как вы говорите, прошло много лет, то вы палите вслепую. – Он вдруг смутился и улыбнулся. – Простите, если я пошутил неудачно.

Но Роланд его не слышал. Он склонился над книгой, изучая картинки, на которых патроны были изображены как настоящие. Эти чудесные картинки, как подсказала «мортоклопедия», назывались «фотографиями».

Он медленно переворачивал страницы. Не то… не то… не то…

Роланд уже начал терять надежду, как вдруг увидел то, что искал. Он посмотрел на продавца с таким сияющим от возбуждения лицом, что тот даже слегка испугался.

– Вот! Вот они! То, что нужно!

На фотоснимке, в который он тыкал пальцем, были изображены патроны к «винчестеру» сорок пятого калибра. Не совсем такие же, как у него, потому что гильзы к его револьверам надо было заряжать пулями вручную, но даже не справляясь с цифрами (в которых он все равно ничего бы не понял), Роланд увидел, что они подойдут для его револьверов.

– Ну ладно, пусть вы нашли то, что искали, – сказал продавец, – но чего тут радоваться до усрачки, приятель. Я хочу сказать, это всего лишь пули.

– У вас они есть?

– Конечно. Сколько вам надо коробок?

– А сколько в коробке штук?

– Пятьдесят.

Продавец уже начал поглядывать на стрелка с подозрением. Если парень идет покупать патроны, он должен знать, что при покупке он должен предъявить свое разрешение на ношение и хранение оружия с фотографией, удостоверяющей личность. Нет разрешения, нет и боеприпасов – такой в Манхэттене закон. А если у этого типа есть разрешение на ношение и хранение оружия, то почему он не знает, сколько патронов в стандартной коробке?

– Пятьдесят!

Парень с отвисшей челюстью уставился на продавца. С головой у него явно не лады.

Продавец переместился немного левее, поближе к кассе… и, что совсем не случайно, поближе к своему «магнуму» триста пятьдесят седьмого калибра, который он всегда держал заряженным под прилавком.

– Пятьдесят! – повторил стрелок. Он думал, что будет пять, десять, может быть, даже дюжина, но столько… столько…

А сколько у нас с собой денег? – спросил он у «мортоклопедии». «Мортоклопедия» точно не знала, но полагала, что долларов шестьдесят в бумажнике есть.

– И сколько стоит одна коробка?

Наверное, больше шестидесяти. Но он попробует уговорить этого человека продать ему часть коробки или же…

– Семнадцать пятьдесят, – сказал продавец. – Но, мистер…

Джек Морт был бухгалтером, и на этот раз ждать не пришлось: подсчет и ответ Роланд получил одновременно.

– Три, – сказал он. – Три коробки. – Он ткнул пальцем в фотографию с патронами. Полторы сотни штук! Боги всевышние! Да это не мир, а какой-то умопомрачительный склад ценностей!

Продавец даже не пошевелился.

– У вас нет столько, – сказал стрелок. Он не особенно удивился. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такое бывает только во сне.

– У нас есть. Патроны к «винчестеру» сорок пятого калибра. – Продавец сделал еще шаг влево – на шаг ближе к кассе и своему пистолету. Если этот парень действительно не в себе (а в ближайшие пару секунд уже точно выяснится, чокнутый он или нет), у него есть все шансы стать чокнутым с большой дырой в пузе. – У нас их полно. Но мне хотелось бы знать, мистер, есть ли у вас документ?

– Документ?

– Разрешение на ношение и хранение оружия с фотографией. Я не имею права продать вам боеприпасы, пока вы мне его не предъявите. А если хотите купить патроны без разрешения, вам придется отправиться в Вестчестер.

Стрелок тупо уставился на мужчину за стойкой. Он ни во что не врубался. Ничего не понимал. Чушь какая-то. В «мортоклопедии» имелись кое-какие сведения по этому поводу, но слишком смутные, чтобы на этот раз Роланд мог на них положиться. У Морта в жизни не было оружия. Он обделывал свои грязные делишки по-другому.

Мужчина за стойкой сделал еще шаг влево, не сводя глаз с лица покупателя, и Роланд еще подумал: У него там револьвер. Он думает, что я сейчас подниму бучу… или, может быть, он даже хочет, чтобы я поднял бучу. Ищет повод, чтобы меня пристрелить.

Импровизируй.

Он вспомнил стрелков там, на улице, сидящих в своей синей с белым карете. Да, это были стрелки – стражи мира, которые уполномочены следить за тем, чтобы мир не сдвинулся с места. Вот только выглядели они – по крайней мере на первый взгляд – почти такими же рыхлыми и ненаблюдательными, как все остальные в этом мире праздных мечтателей: просто двое мужчин в мундирах и фуражках, развалившихся на сиденье своей кареты и попивающих кофе. Конечно, может быть и такое, что он их просто недооценил. Но Роланд очень надеялся, ради их же пользы, что он все-таки не ошибся в оценке.

– О! Я понимаю, – сказал стрелок, изобразив на лице Джека Морта виноватую улыбку. – Прошу прощения. Я, наверное, просто не сориентировался. Мир так сдвинулся… изменился… с тех пор, когда у меня было свое оружие.

– Ничего-ничего. – Продавец расслабился, но чуть-чуть. Может быть, этот парень вполне нормальный. Но не исключено, что он просто зубы ему заговаривает.

– А можно взглянуть на тот набор для чистки? – Роланд указал на полку за спиной у продавца.

– Конечно. – Продавец отвернулся, чтобы достать набор, а Роланд в это время вынул бумажник Морта из внутреннего кармана его пиджака с той же молниеносной скоростью, с какой всегда вытаскивал револьверы из кобуры. Прошло не более четырех секунд, но когда продавец повернулся обратно к Морту, бумажник уже лежал на полу.

– Хорошая штука. – Продавец расплылся в улыбке, решив, что парень этот в общем-то ничего. Да, черт возьми, ему хорошо знакомо это пакостное чувство, когда своими стараниями ты сам же оказываешься в дураках. Еще в армии, в морской пехоте, с ним это частенько случалось. – И чтобы его купить, разрешения не нужно. Здорово, правда, когда такая свобода?

– Да, – серьезно отозвался стрелок и притворился, что рассматривает набор, хотя с первого взгляда понял, что это просто дешевка в претенциозной коробке. Но пока он смотрел, он незаметно подталкивал ногой под прилавок бумажник Морта.

Чуть погодя он отодвинул набор, вполне убедительно изобразив на лице сожаление.

– Боюсь, он мне не подойдет.

– Хорошо. – Продавец тут же потерял к нему весь интерес. Парень вовсе не чокнутый, а раз он зашел лишь поглазеть, а не купить, их добрым взаимоотношениям конец. Без денег – отваливай. – Еще чего нибудь? – Рот его спрашивал, но глаза говорили «синему костюму»: проваливай.

– Нет, спасибо. – Стрелок вышел не оглянувшись. Бумажник Морта остался лежать под прилавком. Роланд тоже выставил свой горшочек с медом.

7

Офицеры Карл Делеван и Джордж О'Мэра допили кофе и собирались уже ехать дальше, когда человек в синем костюме вышел из «Клементса» – магазинчика, который, по наблюдениям полиции, представлял собой «рожок с порохом», так на их профессиональном жаргоне называется оружейная лавка с законной лицензией на продажу, но где иной раз отовариваются по поддельным документам независимые бандюги, а то и мафия, забирающая сразу целые партии товара, – и направился к их машине.

Наклонившись, он заглянул в окошко с пассажирской стороны, где сидел О'Мэра. О'Мэра думал, что этот «синий костюм» – обыкновенный гомик и голос у него должен быть соответствующим. Помимо оружия, Клементс еще торговал и наручниками всевозможных видов. В Манхэттене это дело носило вполне законный характер, и большинство из тех, кто покупал наручники, вовсе не помышляли о лаврах Гудини (полицейским все это, конечно, не нравилось, но когда это было, чтобы мнение полиции хоть кого-то интересовало?). Обычно их прикупали гомики с садо-мазохистскими наклонностями. Но когда парень заговорил, голос его был вполне нормальным: ровный и бесцветный, вежливый, но немного отрешенный, как бы мертвенный.

– Торговец там украл у меня кошелек, – сказал он.

– Кто? – О'Мэра тут же весь вытянулся. Уже полтора года у них руки чешутся прищучить Джастина Клементса. Если им это удастся, то вполне вероятно, они с напарником украсят наконец свою синюю форму значками детективов. Скорее всего это так и останется недостижимой мечтой – слишком, как говорится, хорошо, чтобы быть правдой, – но тем не менее…

– Торговец… – Небольшая пауза. – Продавец.

О'Мэра и Карл Делеван переглянулись.

– Темноволосый? – спросил Делеван. – Такой коренастый?

Опять небольшая пауза.

– Да. Кареглазый. Под одним глазом небольшой шрам.

Было в этом парне что-то такое… Поначалу О'Мэра не сумел определить, что именно, и вспомнил об этом, только когда освободился от куда более важных мыслей, основной из которых была та, что он тогда уразумел, это что золотой знак детектива – не самое главное в жизни, потому что все обернулось так, что даже тот простой факт, что их с Делеваном вообще не поперли с работы, показался им настоящим чудом.

Несколько лет спустя, когда на Крещение выдалось свободное время, О'Мэра повез двух своих сыновей в Музей науки в Бостоне. Там был такой автомат – компьютер, – который играл в крестики-нолики, причем если тебе не удавалось поставить свой крестик в центральной клетке на первом ходу, ты обязательно проигрывал. Но каждый раз, прежде чем сделать свой ход, автомат на мгновение «замирал», чтобы продумать все возможные варианты. Он сам и мальчишки его были в восторге. Но было в этих секундных паузах и что-то жуткое… и тут он вспомнил про «синий костюм». Потому что у «синего костюма» была та же самая долбаная привычка: прежде чем что-то сказать, он мгновение думал. Разговаривать с ним было все равно что с роботом.

У Делевана таких ощущений тогда не возникло, но спустя девять лет, когда он однажды вечером пошел со своим сыном в кино (сыну было уже восемнадцать, и он собирался поступать в университет), через полчаса после начала сеанса он вдруг вскочил на ноги и закричал:

– Это он! Это ОН! Тот мужик в синем костюме! Мужик, который был у Кле…

Кто-то крикнул еще:

– Эй там, впереди, давай сядь!

Только зря он так старался и глотку драл: Делеван, весивший на семьдесят фунтов больше нормы и всю жизнь бывший заядлым курильщиком, скончался на месте от сердечного приступа – возмущенный зритель не успел даже ничего добавить. Мужчина в синем костюме, который в тот день подошел к их патрульной машине и заявил о краже бумажника, совсем не походил на актера в фильме, но говорил и двигался он в той же манере: было в ней что-то жесткое, но в то же время и грациозное.

Фильм, само собой, назывался «Терминатор».

8

Полицейские переглянулись. «Синий костюм» говорил не про Клементса, а про толстяка Джона Холдена, который приходился Клементсу свояком. Что тоже было неплохо. Хотя опуститься до такого идиотизма, чтобы стянуть у покупателя бумажник, это уже…

…вполне в духе родственничка этого тупицы Клементса, мысленно закончил О'Мэра и прикрыл рот ладонью, чтобы спрятать невольную усмешку.

– Может быть, вы нам расскажете все поподробнее, что там у вас произошло, – сказал Делеван. – И для начала представьтесь, пожалуйста.

И снова ответ этого человека немного смутил О'Мэру – было в нем что-то неправильное, что-то странное. В этом городе, где процентов семьдесят населения свято верило в то, что по-американски фраза «Приятного вам денечка» должна звучать: «А не сходил бы ты подрочить», он ожидал услышать от этого парня примерно следующее: «Эй, что непонятно? Этот сукин сын украл у меня бумажник! Вы его собираетесь мне вернуть или будем стоять тут и играть в «Двадцать вопросов»?»

Но, с другой стороны, костюм на нем явно дорогой, ногти наманикюрены. Парень скорее всего из славной бюрократической братии. Сказать по правде, О'Мэре было в высшей степени наплевать. При одной мысли о том, чтобы прищучить толстяка Джонни Холдена, а через него уже подцепить Джастина Клементса, у него едва слюни не потекли. В какой-то момент он так разогнался, что представил себе, как через Холдена они выйдут на Клементса, а уже через Клементса – на какого-нибудь действительно крутого парня. На этого макаронника Балазара или, может быть, на Джинелли. Было бы очень недурно. Очень недурно.

– Меня зовут Джек Морт, – сказал человек в синем костюме.

Делеван вытащил из заднего кармана брюк блокнот, повторяющий форму его ягодицы.

– Адрес?

Опять эта коротенькая заминка. Как автомат, снова подумал О'Мэра. Секундное молчание, потом едва ли не щелчок, как на автоответчике:

– Южная Парковая, 409.

Делеван записал.

– Номер страхового свидетельства?

После очередной заминки Морт продиктовал номер.

– Поймите меня правильно, я обязан задать вам все эти вопросы в целях выяснения личности. Если тот парень действительно стянул у вас бумажник, я должен уточнить кое-какие моменты прежде, чем я его у него отберу и отдам вам. Ну, вы понимаете.

– Да. – Теперь в голосе пострадавшего сквозили нотки нетерпения. И, как ни странно, из-за этого О'Мэра слегка успокоился. – Только не надо затягивать это дело. Время идет, а…

– Знаю-знаю, дело стоит.

– Дело стоит, – согласился мужчина в синем костюме. – Да.

– У вас были в бумажнике какие-нибудь фотографии?

Опять пауза, а потом:

– Снимок моей матери на фоне Эмпайр-Стейт-Билдинг с надписью на обороте: «Это был замечательный день и чудесный вид. Целую, мама».

Делеван записал, яростно царапая ручкой по бумаге, затем захлопнул блокнот.

– О'кей. Вполне достаточно. Единственное, если мы выручим ваш бумажник, вам надо будет еще расписаться, чтобы нам сличить вашу подпись с подписью на ваших правах, кредитных карточках и других документах. О'кей?

Роланд кивнул, хотя уже начал догадываться, что, хотя он и пользовался вовсю памятью Морта и его знаниями об этом мире, ему вряд ли удастся воспроизвести подпись Морта без его помощи, а Джек Морт, как мы помним, сейчас находился в отключке.

– Расскажите нам, что там у вас произошло.

– Я зашел к ним, хотел купить патроны для брата. У него «винчестер» сорок пятого калибра. Продавец спросил, есть ли у меня разрешение. Я сказал: «Да, конечно». Он попросил, чтобы я его показал.

Пауза.

– Я вынул бумажник и показал ему. Только когда я перегибал бумажник, он, должно быть, увидел, что у меня там полно… – Опять небольшая заминка. – Двадцаток. По профессии я бухгалтер по налогам. У нас есть клиент, Дорфман, ему причитается небольшой возврат средств после длительного… – Заминка. – Судебного разбирательства. Сумма всего-то восемьсот долларов, но этот мужик, Дорфман… – Снова пауза. – …Самый законченный мудозвон из всех, с кем нам вообще приходилось иметь дело. – Пауза. – Извините за выражение.

О'Мэра обдумал предпоследнюю фразу. Самый законченный мудозвон. Неплохо сказано. Он хохотнул. Постоянные навязчивые ассоциации с роботами и автоматами как-то сами собой исчезли. Вполне нормальный парень, просто он очень расстроен и пытается скрыть это под маской невозмутимости.

– Так вот, этот Дорфман требует наличные. Он просто настаивает.

– То есть вы думаете, толстяк Джонни увидел денежки вашего клиента, – сказал Делеван, выбираясь вместе с О'Мэрой из сине-белой машины.

– Это вы так называете продавца?

– О, мы называем его и почище, – сообщил Делеван. – А что было дальше, мистер Морт, после того, как вы показали ему разрешение?

– Он попросил посмотреть поближе. Я дал ему бумажник, но он даже и не взглянул на снимок. Просто бросил бумажник на пол. Я спросил зачем. А он ответил, что это глупый вопрос. Я сказал, чтобы он отдал мне бумажник. Я был вне себя.

– Это понятно! – сочувственно воскликнул Делеван, хотя, глядя на непроницаемое лицо этого человека, он никогда бы не подумал, что его можно вывести из себя.

– Он рассмеялся. Я хотел обойти прилавок и подобрать бумажник, но он вытащил пистолет.

Они уже шли к магазину, но тут вдруг остановились, хотя вид у них был скорее возбужденный, нежели испуганный.

– Пистолет? – переспросил О'Мэра, желая убедиться, что это ему не послышалось.

– Он был у него под прилавком, рядом с кассой, – сказал человек в синем костюме. Роланд вспомнил, как он, вопреки первоначальному плану, едва не ринулся отбирать оружие у продавца. Но не стал этого делать и теперь объяснил этим стрелкам почему. Ему вовсе не нужно было, чтобы их там убили. Ему требовалась их помощь. – Мне кажется, он у него в сцепке.

– Где? – не понял О'Мэра.

На этот раз пауза длилась чуть дольше. Мужчина в синем костюме наморщил лоб.

– Я точно не знаю, как это назвать… такая штуковина, чтобы хранить пистолет. Никто не сможет ее открыть, кроме тебя, потому что там надо знать, куда нажимать…

– Пружинный зажим! – воскликнул Делеван. – Срань Господня!

Напарники снова переглянулись. Никто из них не горел желанием первым сообщить этому мужику в синем костюме, что скорее всего толстяк Джонни уже давно вынул денежки, а сам мотнул через заднюю дверь и зашвырнул бумажник через стену, что шла вдоль переулка за домом… но пистолет в тайнике на пружинном зажиме… это другое дело. Ограбление еще надо доказать, а вот незаконное хранение оружия… да еще если поймать с поличным… это уже понадежнее. Может, не так уж и здорово, но хотя бы зацепка есть.

– А потом? – спросил О'Мэра.

– Потом он мне сказал, что не было у меня никакого бумажника. Он сказал… – Пауза. – Что, наверное, у меня его вытащил из карманника карман… то есть карманник из кармана… где-нибудь на улице, и лучше мне это вспомнить, если мне дорого здоровье. И тут я вспомнил, что, когда я входил в магазин, я видел на углу полицейскую машину, и подумал, что вы, может быть, еще там. И я пошел за вами.

– О'кей, – подытожил Делеван. – Мы с напарником зайдем первыми. Дайте нам примерно минуту – но целую минуту – просто на случай, если возникнут какие-нибудь неприятности. Потом входите, но стойте у двери. Вы все поняли?

– Да.

– О'кей. Сейчас мы сделаем этого мудака.

Полицейские вошли в магазин. Роланд выждал тридцать секунд и вошел следом за ними.

9

Толстяк Джонни Холден не просто все отрицал. Он ревел, как буйвол:

– Да этот тип просто тронутый! Пришел сюда, не знал даже, чего ему надо, пока не увидел в «Настольной книге стрелка», не знает ни сколько патронов в коробке, ни сколько коробка стоит, а то, что он вам тут заливает, будто бы я хотел разрешение его посмотреть, так это просто такое дерьмо, на которое я еще в жизни не нарывался, потому что нет у него разрешения… – Толстяк Джонни вдруг остановился. – А вот и он! Вот он, этот засранец! Вон стоит. Я тебя вижу, приятель! И харю твою я запомню. В следующий раз, когда ты меня увидишь, ты об этом, мудак, пожалеешь. Это я тебе гарантирую! Гарантирую, мать твою…

– Так вы не брали его бумажник? – осведомился О'Мэра.

– Вы же знаете, что не брал!

– Ничего, если мы заглянем под эту витрину? Вы не будете возражать? – спросил Делеван. – Просто, чтобы даже вопросов больше не возникало.

– Твою-Богу-душу-мать! Она же стеклянная! Есть там какой-то бумажник?

– Нет, не там… я имею в виду здесь, – сказал Делеван, направляясь к кассе. Голос его был похож на кошачье мурлыканье. В этом месте за полками прилавка проходила хромированная крепежная полоса шириной почти в два фута. Делеван поглядел на человека в синем костюме. Тот кивнул.

– Давайте-ка, парни, валите отсюда. – Толстяк Джонни аж побелел от ярости. – Придете с ордером – это другое дело. А пока что выгребывайтесь. Это, мать вашу, свободная страна, если вы еще… Эй! Эй! ЭЙ, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО!

О'Мэра навалился на прилавок, заглядывая с обратной стороны.

– Это незаконно! – вопил толстяк Джонни. – Вашу мать, незаконно. По конституции… мой адвокат… либо вы убираетесь прямо сейчас, либо…

– Просто хочу рассмотреть товар, – мягко проговорил О'Мэра. – Стекло у тебя тут засранное, ни черта не видно. Вот и приходится нагибаться. Да, Карл?

– В самую точку, дружище, – серьезно ответил Делеван.

– И посмотри, чего я нашел.