Шифр Джефферсона Берри Стив
Суркоф и Когберн выдохнули.
Болтон усмехнулся, в уголках губ виднелось неприкрытое облегчение.
Неплохо, подумал Нокс.
Очень неплохо.
Глава 51
Хейл разглядывал два оставшиеся стакана. Их разделяли шесть дюймов полированного дерева.
В одном таилась смерть.
– Хватит, – сказал Когберн. – Вы оба проявили смелость. Отлично. Вы мужчины, вам это по силам. Теперь заканчивайте.
Болтон покачал головой.
– Нет. Теперь его очередь.
– И если я сделаю неверный выбор, ты от меня избавишься, – сказал Хейл.
– Ты бросил мне вызов. Мы не останавливаемся. Выбирай стакан.
Хейл опустил взгляд. Янтарная жидкость в обоих стаканах была неподвижна. Он поднял один стакан, взболтнул содержимое.
Потом другой.
Болтон напряженно наблюдал за ним.
Хейл потянулся к стакану.
– Этот.
Поднес его к губам.
Три капитана и Нокс не сводили с него глаз. Он упорно смотрел на их лица. Пусть знают, что он обладает подлинным мужеством. Вылил содержимое в рот, прополоскал им зубы и проглотил.
Глаза его расширились, дыхание стало поверхностным.
Он поперхнулся, черты лица искривились.
Потянулся к груди.
Потом рухнул на пол.
Уайетт ждал, когда вертолет сядет. Колесо снова лежало в нейлоновой сумке. Он работал в разведке после окончания колледжа. Не был ни либералом, ни консерватором, ни республиканцем, ни демократом. Был просто американцем, служившим своей стране, пока его не сочли слишком безрассудным, чтобы оставаться в штате. Собирал разведданные в нескольких самых горячих точках планеты. Разоблачил двух «кротов» в ЦРУ, обоих осудили за шпионаж. Убил двойного агента, выполняя секретный приказ, несмотря на тот факт, что официально Америка никого не убивала.
Приказов он не нарушал никогда.
Даже в тот день с Малоуном, когда погибли двое. Но теперь он не был связан никакими правилами или этическими соображениями.
Он мог делать что хочет.
Это было одной из причин того, почему он остался в этой борьбе.
Уайетт вышел из вертолета, который тут же поднялся и улетел. Вероятнее всего, он скоро скроется от любопытных глаз в ангаре.
Карбонель дожидалась его одна. Водителя во внедорожнике не было.
– Вижу, ты оказался удачлив, – сказала она.
Теперь на ней была короткая синяя юбка и белый жакет, облегавший ее рельефную фигуру. Ступни украшали сандалии с невысокими каблуками. Не доходя до Карбонель нескольких футов, Уайетт остановился, держа сумку с колесом. Пистолет он засунул за пояс сзади.
– Что дальше? – спросил он.
Карбонель указала на одну из машин.
– Ключи в замке зажигания. Можешь ехать на ней куда угодно.
Он притворился, что заинтересовался машиной.
– Могу я оставить ее себе?
Карбонель усмехнулась.
– Если хочешь. Мне совершенно все равно.
Уайетт взглянул на нее.
– Ты поработал с колесом и узнал местоположение, так ведь? – спросила она.
– Знаю.
– Можешь раздобыть эти два вырванных листа?
– Я единственный на планете, кто может.
Он сознавал уникальное положение, в котором оказался. У него в руках была вещь, нужная этой женщине больше всего на свете. С ней она могла найти два листа, вырванных из журнала Конгресса, и завершить свой план. Без этой вещи она ничего собой не представляла.
Он швырнул нейлоновую сумку на асфальт и услышал, как растрескались двухсотлетние деревянные диски.
– Можешь склеить их. На это уйдет примерно неделя. Желаю удачи.
И пошел к внедорожнику.
Нокс уставился на тело Квентина Хейла, лежащее на полу. Ни Суркоф, ни Когберн не шевельнулись.
Болтон посмотрел на него с нескрываемым облегчением, потом произнес:
– Слава богу.
На столе оставался один стакан.
Победитель потянулся к нему.
– Мы оказались в этой беде из-за Хейлов, и они бы нас не вызволили. Я считаю – мы используем эту женщину в тюрьме в своих интересах и заключим сделку.
– Будто это может что-то дать, – сказал Когберн.
– Чарльз, у тебя есть лучшая идея? – спросил Болтон. – У тебя, Джон? Что скажешь, квартирмейстер?
Однако Ноксу было наплевать на них. Сейчас он хотел только спастись, больше, чем когда-либо. Эти люди были не просто безрассудными – идиотичными. Никто из них ни на что не обращал внимания.
Болтон поднял последний стакан в тосте.
– За нашего павшего капитана. Пусть ему будет хорошо в аду.
Нокс шагнул вперед и выбил виски из пальцев Болтона. Стакан упал со стуком на деревянный пол, содержимое вылилось.
Болтон, опешив, уставился на него.
– Какого дьявола…
– Черт бы тебя побрал, Клиффорд, – сказал Хейл, поднимаясь с пола.
На лицах трех капитанов отразилось изумление.
– Я довел его, куда мне было нужно, – сказал Хейл. – Он бы допился до смерти.
Болтон был заметно потрясен.
– Да-да, Эдвард, – сказал Хейл. – Еще секунда, и ты был бы покойником.
– Лживый мерзавец! – выпалил Болтон.
– Я? Лживый? Скажи – если б я не притворился мертвым, выпил бы ты последний стакан, зная, что там яд?
Остальные ждали бы этого, чтобы завершить поединок. Конечно, если бы яд оказался в последнем стакане, капитан, которому предназначался этот стакан, смог бы уйти, тем самым признав соперника победителем.
– Эдвард, мне нужно знать. Выпил бы?
Молчание.
Хейл издал смешок.
– Я так и думал. Я не обманывал. Только помог тебе ступить на тропу, которой ты ни за что бы не выбрал.
Нокс сразу же понял, что Хейл не мертв. На этот яд не бывает подобной реакции. Он не раз пользовался им и хорошо знал его воздействие на человека. Скотт Парротт послужил наглядным примером всего несколько часов назад.
Хейл свирепо посмотрел на своих коллег.
– Не хочу слышать от вас ни единого слова. Не шутите больше со мной.
Все промолчали.
Нокс был доволен двумя вещами.
Во-первых, Эдвард Болтон знал, что Нокс только что спас ему жизнь. Во-вторых, это же знали и другие два капитана.
И то и другое определенно имело значение.
Глава 52
Монтичелло
Малоун вошел в комнату открытий на первом этаже гостевого центра. Куратор объяснила ему, что собой представляет центр практической деятельности для детей, где они получают сведения об усадьбе, о Джефферсоне и о жизни в конце восемнадцатого и начале девятнадцатого веков. В этом организованном пространстве находился макет усадьбы, а также копии альковной кровати Джефферсона, мастерской по изготовлению гвоздей, жилища невольника и ткацкой мастерской; здесь проводилась выставка, где разрешалось трогать кузнечный молот и копию полиграфической машины Джефферсона. Несколько детей под наблюдением родителей занимались чем хотели.
– Это место весьма популярно, – сказала куратор Малоуну.
Кассиопея, Эдвин Дэвис и управляющий усадьбой вошли следом за ними.
Малоун увидел скопированное колесо. Трое детей вращали его желто-коричневые диски.
– Оно пластмассовое, – сказала куратор. – Оригинал гораздо менее прочен. Те диски вырезаны из дерева, им больше двухсот лет, толщиной они около четверти дюйма и очень хрупкие.
Он уловил в ее голосе озабоченность.
– Я уверен, что вор будет бережно обращаться с колесом.
По крайней мере, пока не расшифрует сообщение, добавил он мысленно.
Дети оставили колесо и направились к другому экспонату. Малоун подошел и осмотрел двадцать шесть дисков на металлическом стержне. На их кольцевой поверхности были черные буквы, разделенные черными линиями.
– У вас записана последовательность букв? – спросила куратор.
– Она ему не нужна, – с улыбкой сказала Кассиопея.
Да, не нужна.
Его эйдетическая память воспроизвела ее в одно мгновение.
МРИБПОДОЕРОИБККИРТАПМПУДКБ
Малоун начал вращать диски, устанавливая их в нужном порядке.
Уайетт продолжал идти к машине.
– Я знала, что ты прочтешь сообщение, – крикнула Карбонель.
Он остановился и повернулся.
Она стояла, освещенная солнцем, лицо ее было похоже на маску. Нейлоновая сумка все еще лежала на асфальте. Уайетт понял, что расчетливый мозг этой женщины просчитал возможности и быстро решил, что остается только заключить с ним сделку. Уничтожение дисков гарантировало ему безопасность, так как только он знал нужное место.
Карбонель двинулась к нему и остановилась только в нескольких дюймах.
– Утрой свой гонорар. Через два часа половина будет положена в любой банк, какой захочешь. Остальную часть получишь, когда доставишь мне в целости эти два документа.
Тут все было ясно.
– Ты знаешь, что Содружество заплатит за них гораздо больше.
– Конечно. Но, как и этим утром, тебе явно потребуется то, что можно получить только от меня. Потому ты разговариваешь со мной вместо того, чтобы уехать на своем новом внедорожнике.
Карбонель была права. Чтобы действовать по указанию Эндрю Джексона, ему требовалось несколько вещей, и было некогда добывать их самому.
– Мне нужен чистый паспорт.
– И куда ты поедешь?
Понимая, что ему все равно не скрыть от нее своих передвижений, Уайетт сказал об острове По в Новой Шотландии, а потом внес ясность:
– Об этом месте знаем только ты и я. Только мы двое можем сказать о нем кому-то.
– Это твоя манера вынуждать меня к честности?
– Если там появится кто-то еще, то, что я найду, сгорит в огне. И можешь идти вместе с Содружеством к чертовой матери.
– Это твоя манера демонстрировать, что ты лучше меня?
Он покачал головой.
– Просто моя манера.
Карбонель понимающе улыбнулась.
– Вот это мне нравится в тебе, Джонатан. Ты точно знаешь, чего хочешь. Хорошо. Сделаем это в твоей манере.
Кассиопея смотрела через плечо Малоуна, когда он приводил в порядок диски. Они с Эдвином так и не закончили своего разговора, и еще многое требовалось сказать, но с этим придется повременить. Подумать только, она летела в Нью-Йорк, чтобы романтично провести выходные. Теперь перед ней оказались стойкие воротца. Кассиопея улыбнулась фразе, которую любил ее отец. Он любил крикет, спонсировал несколько национальных испанских команд. Спорт был важен для него. К сожалению, Кассиопея не унаследовала его пристрастия. Но тут были стойкие воротца и ситуация, подобная тому, как жесткая корка на сырой земле заставляет крикетный мяч отскакивать в неожиданную сторону. Множество секретов, самолюбий, личностей. Не говоря уже о том, что двое игроков принадлежали к числу самых известных на планете людей.
Коттон покончил со своей задачей и сказал:
– Пяти знаков в конце сообщения Джексона на дисках нет. Значит, они относятся к чему-то другому.
Он принялся вращать одновременно все двадцать шесть дисков.
– Вот оно, – сказал он.
Кассиопея сосредоточилась на черных буквах. Слова тянулись в один ряд без пробелов.
ОСТРОВПОБУХТАМАХОНДОМИНИОН
– Нам нужен компьютер, – сказал Коттон.
Куратор повела их в кабинет рядом с выставочным залом. Там обнаружился настольный компьютер. Кассиопея решила похозяйничать и отпечатала: «ОСТРОВ ПО. БУХТА МАХОН».
Экран заполнили сайты. Она выбрала один.
Координаты бухты Махон представляли собой 44 градуса 30 минут северной широты и 64 градуса 15 минут западной долготы. Бухта находилась у побережья Новой Шотландии, выходила в Атлантический океан. Названа была по французскому слову mahonne, обозначавшему тип лодок, которыми некогда пользовались местные жители. Там располагалось почти четыреста островков, самым известным был Оук, где находился давно заброшенный британский форт, некогда носивший название Доминион.
– Джексон расчетливо выбрал это место, – сказал Коттон. – Оно очень отдаленное. Но подобающее. Этот регион долгое время ассоциировался с пиратством. В восемнадцатом веке это был рай для пиратов. – Он повернулся к Дэвису. – Я вылетаю туда.
– Согласен. Для Стефани так будет лучше всего. Нам нужны эти листы.
Кассиопея уже знала, чего хочет Коттон.
– Я заставлю их медлить с помощью прослушки. Сообщать Хейлу можно все, что угодно.
Малоун кивнул.
– Заставь. Колесом завладел Уайетт, и он тоже направится на север.
– Я буду искать Стефани, – сказала Кассиопея.
Малоун повернулся к куратору.
– Вы сказали, что изготовили этот дубликат колеса. Где-нибудь еще известно о нем?
Женщина покачала головой.
– Знаем только изготовитель и я. Даже управляющему усадьбой я сказала о колесе только что. Это не так уж важно.
Но Кассиопея прекрасно понимала, почему этот факт очень важен.
– Уайетт думает, что знает только он.
Коттон кивнул.
– Да. И значит, мы впервые ведем в этой игре.
Часть 4
Глава 53
Бат, Северная Каролина
11.15
Нокс расхаживал по траве под пологом дубов и сосен. Его попросили уйти со встречи капитанов сразу же после воскрешения Хейла и велели подождать снаружи. Тот факт, что капитаны обсуждают свои дела без него, Нокса волновал мало, но он беспокоился о приватном разговоре Хейла с предателем.
Не это ли обсуждают капитаны?
«Эдвенчер» уже вышел через залив Окракок в открытый океан, чтобы избавиться от трупа.
Что ему делать дальше?
Парадная дверь открылась.
Болтон, Суркоф и Когберн появились в лучах полуденного солнца. Спустились с веранды и направились к электрической тележке. Болтон увидел его и подошел, остальные двое продолжали свой путь.
– Я хочу поблагодарить тебя, – сказал Болтон.
– Моя работа – заботиться обо всех четырех капитанах.
– То, что делает Хейл, никуда не годится. Это не принесет результатов. Я знаю, то, что мы пытались сделать, было безрассудно, может быть, и хуже того. Но он действует не лучше.
Нокс пожал плечами.
– Вряд ли кто-то из нас знает, что делать.
Лицо Болтона затуманилось. Он протянул руку, Нокс пожал ее.
Приятно сознавать, что его ход может принести удачу. Возможно, Эдвард Болтон потребуется ему, пока все не кончится.
– Мистер Нокс.
Он повернулся.
На крыльце стоял личный секретарь Хейла.
– Капитан хочет вас видеть.
Когда Нокс снова вошел в кабинет, Хейл наливал себе виски. То же, что использовалось для вызова. Показал стакан квартирмейстеру со словами:
– Уж это наверняка меня не убьет.
Стакан, который Нокс выбил из руки Болтона, по-прежнему лежал на полу, содержавшаяся в нем смерть впитывалась в половицы.
– Пусть никто не трогает этого пятна, – предупредил Хейл. – Ему нужно высохнуть. Я сохраню его на память о своей победе над идиотизмом. Зря ты не позволил ему умереть.
– Вы же знаете, что я не мог.
– Ах да. Твой долг. Верный квартирмейстер, который ходит по границе между капитаном и командой. Избранный одной группой, однако подчиняющийся другой. Как тебе это удается?
Хейл даже не пытался смягчить сарказм.
– Вы объяснили им, что хотели? – спокойно спросил Нокс.
– На самом деле ты хочешь узнать, что мы без тебя обсуждали.
– Вы скажете мне, когда будет нужно.
Хейл запрокинул голову и выпил виски одним глотком.
Потом поставил со стуком стакан на стол, выхватил пистолет и навел на Нокса.
Малоун сел в самолет секретной службы «Гольфстрим» и включил жидкокристаллический экран возле белого кожаного сиденья. Он был один в просторном салоне самолета, катящегося по рулевой дорожке Национального аэропорта имени Рейгана, и готовился к встрече с тем, что находилось в восьмистах милях к северу, за канадской границей.
Ему нужен был выход в Сеть – к счастью, не требовалось ждать подъема на 10 000 футов до того, как можно будет включать электронные устройства. Он просмотрел несколько сайтов и узнал, что смог, о Новой Шотландии, узком канадском полуострове, который соединялся с провинцией Нью-Брансуик, окруженной Атлантическим океаном. Длина его была триста миль, ширина пятьдесят, береговая линия протянулась на четыре тысячи восемьсот миль. Смесь старого и нового со скалистыми бухтами, песчаными пляжами и плодородными долинами. Южный берег от Галифакса до Шелберна был изрезан бесчисленными заливами, самым большим из которых был Махон. Хотя эту бухту открыли в 1534 году французы, в 1713-м ею завладели британцы.
На сайте появилось то, чего Малоун еще не знал.
Во время американской Войны за независимость этот регион оккупировали колониальные войска, пытаясь сделать Канаду четырнадцатой колонией. Цель заключалась в том, чтобы сделать из многих гневных французов, все еще живших там, союзников в войне с англичанами, но этот замысел провалился. Канада осталась британской, и после окончания войны ее связь с Британией укрепилась, многие сторонники англичан эмигрировали на север из новообразованных Соединенных Штатов.
И не напрасно.
Бухта Махон стала пиратским раем.
Судостроение превратилось в отрасль экономики. Густые туманы и зловещие приливные болота создали идеальное укрытие для нескольких сот островков. Местные условия не особенно отличались от Порт-Ройяла на Ямайке или Бата в Северной Каролине, тоже известных пиратских пристанищ.
Остров Оук, лежащий в бухте Махон, появлялся на многих сайтах, и Малоун прочел все, что мог. История острова началась летним днем 1795 года, когда Дэниел Макгиннис, молодой человек лет двадцати, обнаружил вырубку, где от дубов остались только пеньки. В центре вырубки была круглая впадина около двенадцати футов в диаметре. Из нее торчала большая ветвь. По одной версии, к ветви был прикреплен судовой шкив. Другая версия утверждала, что на дереве нашлись странные отметины. Третья отмечала, что вырубка поросла красным клевером, которого не было на острове. Неважно, какая из них являлась истинной, но то, что произошло дальше, было бесспорным.
Люди начали копать.
Сначала копали Макгиннис и его друзья, потом другие, после – организованный консорциум по поиску кладов. Они углубились почти на двести футов и обнаружили слои древесного угля, древесины, волокон кокосового ореха, камня-плитняка, глины. Если верить сообщениям, они откопали странный камень с любопытными отметинами. Два простых туннеля для пропуска воды в шахту были прокопаны для того, чтобы тот, кто достаточно углубится, не обнаружил ничего, кроме воды.
Ее-то они и обнаружили.
Вода препятствовала всем попыткам раскрыть тайну.
Появилось множество версий.
Одни говорили, что это пиратский тайник, устроенный самим капитаном Билли Киддом. Другие приписывали его каперу Фрэнсису Дрейку или испанцам, которые могли использовать тайник как удаленное место для хранения своих сокровищ. Более практичные люди предполагали, что тут замешаны военные, что французы или англичане зарыли сундуки с жалованьем во время их борьбы за овладение Новой Шотландией.
Потом вообще заговорили обо всем подряд.
О первобытных людях, атлантах, инопланетянах, масонах, храмовниках, египтянах, греках, кельтах. Несколько человек лишились жизни, а многие состояния, но сокровищ так и не нашли.
Остров Оук даже перестал быть островом. Для прохода тяжелой землеройной техники была построена узкая дамба, соединяющая его с материком. Недавно в одной канадской газете появилось сообщение, что руководство провинции собирается приобрести этот остров и устроить там парк аттракционов для туристов.
«Тут-то они наконец и разбогатеют», – подумал Малоун.
Он обнаружил несколько упоминаний об острове По, находящемся в нескольких милях к юго-востоку от Оука. Около мили в длину, полмили в ширину, в форме ладони. Две бухты, изрезавшие его центр, обращены на север, те, что поменьше, вдаются в оставшуюся береговую линию. Его округлая западная часть покрыта деревьями, на восточном и южном берегах преобладают скалистые утесы. В семнадцатом веке его исследовали французы, искавшие пушных зверей, но англичане построили форт, названный Уайлвуд, он был обращен к океану и охранял бухту. Малоун прочел, что в Новой Шотландии развалин обычно не оставалось. Дома разбирали на бревна, в дело шло все: дверные петли, ручки, гвозди, кирпичи, раствор и цемент. Доски двадцать первого века, прибитые гвоздями восемнадцатого на балки девятнадцатого, так описывалось это на сайте.
Но известняковый форт на острове По казался аномалией.
Это объяснялось историей.
В 1775 году, когда Американская континентальная армия вторглась, захватывая британские порты, Уайлвуд был захвачен и назван Доминионом. Вскоре американцы потерпели поражение при Квебеке и в 1776 году ушли из Канады. Однако перед уходом с острова По они сожгли форт. Ничто не перестраивалось, место было предоставлено стихиям, закопченные стены стали напоминанием о надругательстве.
Читать бесплатно другие книги:
