Жар ночи Дэй Сильвия

— Обожаю яблочный пирог домашней выпечки.

— Ну… это не больно хорошая идея.

— Замечательная идея, — решительно возразил он, и от того, как упрямо выставилась его челюсть, у нее защемило сердце. — Я большой дока по части ремонта ступеней.

Ей следовало его отшить. Без вариантов. Ясно ведь, он надеялся, что помощь в ремонте обернется для него некой сексуальной благодарностью. И ее основательно беспокоило четкое осознание того, что его надежды были вовсе даже не беспочвенны. В конце концов, моясь под душем, она всю дорогу воображала себе, каково было бы заняться с ним любовью без спешки, имея в своем распоряжении сколько угодно времени. Опасные мысли.

— Думаю, — удалось выдавить ей, — нам пора попрощаться.

— Цыпленок.

У нее отвисла челюсть.

— Прошу прощения?

Коннор сунул ладони себе под мышки, замахал руками, как крыльями, и закудахтал.

— Господи боже мой, — пробормотала она, — это детский сад какой-то.

— Неважно. Ты боишься взять меня с собой, потому что я слишком тебе нравлюсь.

— Вовсе нет…

— Вруша.

— Интересно, почему это все мужчины, стоит им не заполучить то, чего хочется, мигом впадают в детство? — поинтересовалась Стейси.

Он показал ей язык.

Стейси прикусила нижнюю губу и торопливо отвела взгляд. Он покатился со смеху, и она закашлялась, подавляя порыв присоединиться к нему.

— Пошли. Хватит уже этой бессмыслицы. — Он обогнул обеденный стол и забрал у нее рюкзак с такой ухмылкой, что у нее свело живот. — Обещаю вести себя хорошо.

— Но ведь я такая неотразимая, — с расстановкой проговорила она.

— Знаю.

Примешавшиеся к его акценту интимные нотки заставили ее задержать взгляд на Конноре гораздо дольше, чем следовало. Его ответный взгляд был теплым, властным и чуточку голодным. Ей очень хотелось иметь Проблему с большой буквы, чтобы пригласить его к себе с полным на то основанием. Дать ему возможность поиграть нынче вечером в «мужчину в доме». Позволить ему вписаться в ее быт.

Она вздохнула:

— А что, если я не стану вести себя хорошо?

Коннор отступил в сторону и жестом указал в направлении прихожей.

— Я отнекиваться не буду, — предупредил он. — Если ты и правда вообразила, будто я стану разыгрывать из себя джентльмена, подумай снова.

— Ладно. — Стейси направилась к входной двери, и Коннор, прихватив меч, пошел следом. — Но учти, мистер Кудахчущий Громила, я действительно приставлю тебя к работе.

— Всегда готов, милая.

Через мощеное патио Лиссы они вышли на маленькую гостевую парковку, и Стейси, достав прицепленный к брелку с ключами пульт дистанционного управления, открыла багажник своего «ниссана». Коннор засунул туда рюкзак и ножны, а затем, насвистывая, направился к пассажирской двери.

— Что-то уж больно ты радуешься, — пробормотала она.

— А ты больно уж беспокоишься. — Он помедлил, глядя на нее через крышу автомобиля. — Стейси, у нас был секс. Чудесный секс. — Голос его понизился, акцент усилился. — Я был в тебе. И кем бы я, спрашивается, оказался, если бы после этого меня не радовала возможность провести с тобой время.

Стейси заморгала и тяжело сглотнула. Таким она его лицо уже видела. Сосредоточенным. Серьезным. И это выражение очень ему шло. Как, впрочем, и шутливое.

— Ты мне мозги трахаешь. Мне это не нравится.

— Чем трахаю? Тем, что говорю правду?

— Тем, что ты такой классный, — прошипела она и тут же испуганно огляделась — а вдруг кто-нибудь подслушает. — Прекрати это!

Он ласково улыбнулся:

— Ты малость чокнутая, знаешь это?

— Да? — Стейси уселась за руль. — Между прочим, никто не заставляет тебя цепляться к чокнутой!

Коннор открыл дверь, с трудом втиснулся на неожиданно показавшееся миниатюрным сиденье и скривился.

— Если не собираешься вылезать, сдвинь сиденье назад, — сказала она.

— Никуда я вылезать не собираюсь, — покачал головой Коннор и взглянул на нее с возмущением. — Привыкай к этой мысли.

Закатив глаза, Стейси наклонилась и засунула руку ему между ног, нащупывая рычаг.

— И не надейся, что, если тебя сплющит, я буду чувствовать себя виноватой. Надави назад. — (Он не шелохнулся.) — Черт тебя побери! — Она чмокнула его в подбородок. — Ну почему ты такой упрямый? Назад надави, кому сказано?

Но Коннор так и не пошевелился. Не двинул ни единым мускулом.

Она повернулась, чтобы излить свое негодование, но ее взгляд упал на впечатляющий бугор, оттопыривший его джинсы в районе ширинки. Рука его лежала на бедре, побелевшие пальцы судорожно впивались в обтянутые синей тканью мышцы. Это зрелище ошеломило ее так, что Стейси и сама на миг остолбенела. Понимание приходило к ней постепенно. Сначала она осознала, что ее груди прижимаются к его левому бедру, да еще и ритмично надавливают на него в такт ее тяжелому дыханию. Затем взгляд ее скользнул вверх, заметил ходившую ходуном грудь и остановился наконец на его лице, выражение которого было крайне насмешливым.

— Ты, выходит, решила сделать так, чтобы мне было удобнее?

— Ты это все нарочно! — вспыхнула Стейси и напряглась.

Фыркнув, Коннор сам сдвинул сиденье:

— Ну, трогай, милая.

Они выехали из ворот кондоминиума Лиссы и погнали по дороге в тот район, где жила Стейси. Его по привычке называли Старым городом, однако в настоящее время он энергично перестраивался. Появился новый полицейский участок, новое здание городской администрации, а на всех свободных площадках как грибы росли деловые центры, так что Мурриету скорее следовало назвать Новым городом с давней историей. В пределах одного квартала можно было встретить и кофейню «Старбакс», и ферму. Стейси такого рода двойственность вполне удовлетворяла. Совсем неплохо совмещать прелести загородной жизни со всеми современными городскими удобствами.

— Тебе здесь нравится? — спросил Коннор, с любопытством озирая пробегавший ландшафт.

— Да. Для меня это самое то.

— А что именно в этом тебе нравится?

— А что тут может не нравиться? — покосилась она на него.

— Вонища, — сказал Коннор и сморщил нос.

— Понятно. — Стейси задумалась. — Мы в долине, — наконец сказала она, а увидев его недоуменно поднятые брови, пояснила: — Смог имеет тенденцию оседать в долинах.

— Прекрасно.

Она пожала плечами:

— Если тебя так достают здешние запахи, не вздумай сунуться в Норко.

— Звучит словно название бензоколонки, — откликнулся он.

— Знаешь, мне всегда тоже так казалось! — рассмеялась она. — Правда. Но на самом деле это, можно сказать, лошадиный край. К тому же там уйма молочных ферм. Короче говоря, весь городишко насквозь провонял навозом.

— Здорово.

Его рот изогнулся в той неподражаемой улыбке, которая заставляла ее сердце безумно трепетать.

Свернув за угол, они оказались в той части старой Мурриеты, где не было тротуаров, а дома находились на приличном расстоянии один от другого. Здесь все было совсем не так, как в районе, где проживала Лисса. Где взять в долг у соседа сахарку можно было, просто высунув руку из окна.

По усыпанной гравием подъездной дорожке Стейси подкатила к маленькому, на две спальни, строению, которое называла домом. Небольшому, меньше тысячи квадратных футов, но все равно замечательному. Во всяком случае, так утверждала она. Его широкое крытое крыльцо обрамляли цветочные клумбы, которые засадила она сама. Выкрашенный в нежный шалфейно-зеленый цвет с ярко-белой отделкой, он чудесно выглядел снаружи и был набит всякой современной техникой внутри. И принадлежал ей.

Ну, в той степени, в которой можно считать своей заложенную недвижимость.

— Ну вот и приехали, — сказала она, горделиво подняв подбородок.

Коннор обошел машину сзади и подошел к ней:

— Мне здесь нравится.

Взглянув на него, она обнаружила, что он внимательно изучает ее жилище.

— Тебе тут будет немного тесновато, — озвучила Стейси то, что только что пришло ей в голову, и тут же пожалела о сказанном. Вдруг он вообразит, будто она размечталась, что он будет здесь жить.

Он наклонился к ней, а поскольку и без того стоял очень близко, ей было никуда не деться от его запаха. Что это за запах, она понять не могла, ни на один из известных ей одеколонов или других ароматических средств это даже отдаленно не походило. И Стейси даже подозревала, что это просто его естественный запах. Запах Коннора.

«Просто Коннор» — прекрасное название для именного одеколона, будь у нее средства на такую роскошь.

— Обожаю тесноту, — промурлыкал он с греховной усмешкой.

Далеко не в первый раз Стейси подумала о том, каково было бы жить со столь самоуверенным мужчиной. Именно внутренняя уверенность позволяет ему быть таким дразняще-бесстыдным. И существенно отличает его от всех прочих мужчин, с которыми ей доводилось встречаться. Все они, по существу, ничего из себя не представляли и лишь прикидывались крутыми. А она всякий раз покупалась на эту напускную мужественность, тешила себя иллюзией обретения стабильности. Пока не завела Джастина. Став матерью, от которой зависело другое человеческое существо, Стейси научилась находить силы в себе самой.

Протиснувшись мимо Коннора, Стейси достала из багажника рюкзак. Она увернулась от Коннора, когда он попытался забрать его, и направилась к крыльцу.

— Осторожней со второй ступенькой, — предупредила Стейси. — Она подгнила, можно навернуться.

— Усек.

Когда она распахнула сетчатую дверь, он оказался рядом и, взявшись рукой за край, придержал ее открытой, пока она возилась с тремя замками.

— Здесь что, небезопасно? — поинтересовался он.

— Нет, нормально. Но я всего боюсь и предпочитаю перестраховаться, особенно когда темно.

Коннор кивнул, словно бы с пониманием. Стейси, однако, подозревала, что, даже если он сочувствует ей вполне искренне, едва ли что-либо способно напугать его самого. Слишком уж он стоек, слишком уверен в себе. По ее догадкам, такая решительность являлась следствием того, что он родился и вырос в семье, все члены которой посвящали себя военной профессии. Смертельная опасность сопутствовала им постоянно и потому уже не устрашала их так, как других людей.

Он вошел следом за ней в гостиную, и сетчатая дверь закрылась за ним со скрипом, за которым последовал громкий стук. Коннор нахмурился.

— У тебя дверь сломана, — заметил он.

— Ну, если быть точной, так не вся дверь, а одна маленькая деталька.

— Неважно, раз она сломана.

— Да там просто подкрутить надо. Ладно, устраивайся поудобнее.

Она направилась по коридору в прачечную, вытащила из рюкзака свою покрытую кошачьей шерстью одежду и запихнула в стиральную машину. Чуть позже до нее донесся голос Коннора:

— А сын у тебя симпатичный.

Стейси сделала глубокий вдох и вернулась в гостиную. Коннор стоял в прихожей и рассматривал множество вставленных в рамки фотографий. Помещение было тесным, и он заполнял его почти целиком, а его голова едва не касалась низкого потолка.

— Спасибо. Я тоже так думаю.

Оказалось, что он рассматривает снимок, сделанный «поляроидом», когда они с Джастином, еще в его бытность скаутом-волчонком, участвовали в гонках на деревянных автомобилях. Джастин уже тогда был почти с нее ростом, а каштановые волосы и темные глаза делали их и вовсе не похожими на мать и сына.

— Этой фотографии уже пара лет, — объяснила она. — Он с тех пор вышел из волчат. Сказал, что такими делами мальчишке надо заниматься с отцом.

Коннор протянул руку и погладил ее по спине. То был утешительный, поддерживающий жест, вроде того поцелуя накануне вечером, но было в нем и что-то еще. Только вот этого «еще» она допустить не могла. Не могла, как бы ей того ни хотелось, позволить себе увлечься, ощутить в нем опору, поскольку он не собирался оставаться здесь навсегда. Она уже многократно совершала такую ошибку — искала опору на стороне, вне себя. И не собиралась делать это снова.

— Я займусь пирогом, — заявила она и, пройдя мимо него, ушла на кухню.

Он присоединился к ней не сразу, а когда появился, выражение лица у него было странное.

— Ты в порядке? — спросила она, выключив воду, под которой мыла яблоки. — Тебя все семейные дела достают? Хочешь, чтобы я отвезла тебя домой?

— Дом Эйдана не мой дом.

Он прислонился к косяку арочного проема, соединявшего кухню с уголком для завтрака. Отдельной столовой в доме не было, и она прекрасно без нее обходилась.

Коннор, чье присутствие казалось особенно ощутимым на ее крохотной кухоньке, не сводя с нее пристального взгляда, спросил:

— По-твоему, меня достает то, что у тебя есть ребенок?

Он скрестил руки на груди, отчего бицепсы вздулись. И от этого, уже такого знакомого ей жеста у нее увлажнился рот. Коннор заполнял все ее помыслы, решительно не давая возможности хоть как-то отвлечься от факта его присутствия. Невероятная личность, пребывающая вдобавок в невероятном теле. Это уже чересчур. Он — это чересчур.

— Не знаю. — Она встряхнула дуршлаг, выливая оставшуюся воду. — Просто вид у тебя какой-то странный.

— У меня выдалась та еще пара дней.

— Хочешь об этом поговорить?

— Честно говоря, да.

— Ладно. Выкладывай. — Она полезла в один из нижних ящиков за приспособлением для чистки яблок.

— Не могу.

Стейси напряглась и попыталась скрыть необоснованное чувство обиды и разочарования за колкостью:

— Ну конечно, как же иначе.

— Ты бы все равно не поверила.

— Мне пришлось бы положиться на твое слово. — Она встретила его взгляд и не отвела своего. — Ничего другого все равно не остается.

На долгий момент в кухне воцарилось молчание.

Она ощущала шедшую в нем внутреннюю борьбу: он явно испытывал потребность сказать что-то важное, но она не имела ни малейшего представления насчет того, что именно. Поэтому Стейси озвучила свою наилучшую догадку:

— Ты ведь не собираешься проводить здесь все время, верно?

— Мне придется много путешествовать, — нахмурился он.

— Прекрасно. — Она вздохнула. — Ты ведь не собираешься предложить, чтобы я была с тобой, когда ты в городе, и хранила тебе верность, когда ты в отлучке, правда? Пожалуйста, не надо!

— Стейси, уж не такая я задница, — произнес он со спокойным достоинством. — Не могла бы ты, думая обо мне, поднять планку повыше?

Беспокойство Стейси нервировало Коннора, заставляя его злиться на себя. Сам же, болван, все, к черту, испортил, а теперь не знаешь, как исправить.

Он хотел быть с ней.

Вроде бы куда проще, но на самом деле — сложнее некуда.

Она громко вздохнула и подняла руки:

— Извини. Я просто не знаю, что ты тут делаешь. Почему смотришь на меня вот так. Что я, по-твоему, должна сделать или сказать?

Я здесь, потому что не мог отпустить тебя домой одну, в то время как снаружи небезопасно. Я смотрю на тебя так, потому что побывал в твоей комнате и прикоснулся к одеялу на твоей кровати, хранящему твое тепло. И хочу, чтобы ты сказала, что хочешь увидеть меня там. С тобой.

Нетерпеливой рукой она убрала падавшие на лицо черные кудряшки. Он понимал, что ей хочется надежности и стабильности. Пусть даже не навеки, но он, увы, не мог обещать ей чего-либо выходящего за пределы этого момента. Сейчас он пребывал в этом мире, но не имел ни малейшего представления о том, когда обстоятельства смогут вернуть его обратно. А лучшим способом обеспечить ее безопасность было покончить с угрозой, прежде чем она сможет до нее добраться.

Эйдан был прав. Коннор осознавал, что является для нее наихудшим выбором, однако не мог заглушить в себе внутренний голос, упорно утверждавший, что она дана ему для того, чтобы о ней заботиться.

Он выпрямился:

— Инструменты у тебя есть?

Физический труд. Это как раз то, что ему сейчас требуется. Занять чем-то руки, пока мозг будет пытаться разрешить дилемму. И поскорее, а то он не выдержит и попытается добиться того, чего так страстно желает: завалить ее, чтобы она обхватила ногами его бедра и впилась ногтями в его спину.

— Только простые. — Ее зеленые глаза выдавали так много: он мог лишь гадать, осознает ли это она сама. — Они в желтом металлическом ведре сразу перед дверью.

— Возьмусь за работу.

— Спасибо.

Благодарность. Он услышал это в ее голосе, и какая-то примитивная часть его души чуть не взвыла от восторга. Ей что-то требовалось, и он мог ей это дать.

Моя.

Коннор отроду не испытывал собственнических чувств по отношению к своим любовницам. Но все шло к тому, что после встречи со Стейси он вообще не походил на себя.

Взяв ведро за ручку, он толкнул сетчатую дверь и вышел на крыльцо, перед которым были разбиты клумбы, переходившие в лужайку. Весь участок был обнесен оградой из цепей.

Славный дом. Манящий и чарующий. Дом, очень подходивший Стейси и открывавший ее с новой стороны. Ему хотелось остаться здесь на ужин, до очередного фильма. Хотелось снова заняться с ней любовью. Правильно. И долго. Всю ночь. А потом проснуться оттого, что ее аппетитный зад трется о его член, — только на сей раз они оба должны быть голыми. Он мог бы войти в нее сзади…

Дверь за ним захлопнулась. Выругавшись и пробуравив раздражающий объект гневным взглядом, Коннор принялся за работу, одновременно стараясь выбросить из головы все мысли о Старейших и Кошмарах. Его нынешний день со Стейси вполне мог оказаться единственным, и хотя явился он сюда, потому что опасался отпускать ее в дорогу одну, теперь он хотел провести оставшиеся часы так, словно никакого завтра не было вовсе.

Поскольку для них его и не было.

ГЛАВА 9

— Готово!

Коннор встал на отремонтированную ступеньку и для наглядности попрыгал на ней. Она прекрасно выдержала его вес. Стейси отреагировала одобрительным возгласом.

Глядя на открывающуюся дверь, Коннор ждал, когда она выйдет на крыльцо.

— Привет!

— И тебе снова привет, — ответила Стейси.

То, что он увидел в ее глазах, было ему очень хорошо знакомо. Он веками замечал нечто подобное в глазах множества женщин. Правда, Стейси одарила его таким взглядом впервые, а с учетом того, что она вдобавок еще и, сама того не ведая, облизала губы, кровь его буквально вскипела.

— Милая, — проурчал он, — ты выглядишь так, словно готова слопать меня живьем.

— Ты что, все время торчал тут без рубашки? — спросила она, с трудом переводя дыхание.

Стейси зачесала волосы назад и собрала их в восхитительные хвостики, в руках она держала два бокала, наполненные красноватым напитком с кубиками льда. По какой-то непонятной причине эти девчоночьи хвостики еще сильнее разожгли его желание. Вообще-то, в облике Стейси ничего незрелого не было, но эта деталь наводила на мысль об игре, в которую он был бы не прочь с ней поиграть.

— Последние полчаса или около того.

— Жаль, что я это упустила.

— Так я ж тут, никуда не делся, — ухмыльнулся он.

Она посмотрела так, словно задумалась над его словами. Он решил несколько подзадорить ее, а потому опустил руку и погладил вздувшуюся бугром над вставшим членом ширинку.

— Господи, ну ты и наглец, — пробормотала она, не отводя глаз.

— Ты хочешь меня. Я тоже тебя хочу, — без обиняков заявил он. — Мое тело в полной готовности. И делать вид, будто это не так, бессмысленно и нелепо.

Стейси громко вздохнула и изобразила насмешливую улыбку, не затронувшую, однако, ее взгляда, в котором по-прежнему мешались вожделение и смятение.

— А я думала, ты хочешь клюквенного соку.

Он хорошо знал, когда надо поднажать, а когда сдать назад.

— Я бы не отказался.

Как ни странно, но здешняя еда нравилась ему больше: в этом отношении мир смертных внушал доверие. Китайские блюда были чем-то феноменальным. То же относилось и к апельсиновому соку, который он вместо кофе пил сегодня утром. Воображение рисовало ему, как он предается обжорству, а потом сжигает все набранные калории в постели со Стейси.

Рай, да и только. Мечта.

— Эй, ты меня слышишь? — спросил он с наигранным удивлением и поднес руку к уху.

Наморщив лоб, она застыла на третьей ступеньке, а потом ее глаза округлились.

— Ты починил дверь! — воскликнула она, бросив быстрый взгляд через плечо.

Радостная, искренняя улыбка вспыхнула в ее дивных зеленых глазах, отчего его желание стало почти непереносимым. Однако он лишь пожал плечами, делая вид, будто не преисполнен мужской гордости.

— Если быть точным, то не всю дверь, а одну маленькую детальку.

Стейси спустилась с крыльца и вручила ему бокал. Потом она двумя пальцами захватила его палец и осторожно погладила его:

— Спасибо.

— Рад слышать. — Коннору пришлось приложить усилие, чтобы выровнять дыхание.

Она отвела взгляд, отпустила его руку и оперлась на перила. Стейси казалась грустной, и он, не зная даже, что сказать, просто уселся на скамейку-качели, стоявшую рядом с крыльцом, и сделал большой глоток сока.

— Если военная служба — это ваша семейная традиция, то почему ты вышел в отставку? — заговорила она. — По ранению?

Коннор глубоко вздохнул, размышляя над ответом, и почувствовал, что обязан сказать правду.

— Я утратил веру в наши власти, — признался он, внимательно наблюдая за ее реакцией. — А когда перестал верить в то, что они действуют в интересах народа, счел своим долгом уйти.

— Ох! — Стейси взглянула на него с сочувствием. — Извини. У тебя такой огорченный голос.

А в ее голосе слышалось такое сочувствие, что его даже бросило в жар, а кожа покрылась потом. До сих пор он делился чем-то глубоко личным лишь с Эйданом, но отзывчивость Стейси была совершенно иного рода. Такого, что ему очень захотелось поделиться с ней чем-то еще, полнее раскрыть себя и тем самым укрепить их связь.

— Я хотел им верить. — Он слегка раскачивался на скамейке, радуясь вечернему ветерку, несшему запах свежескошенной травы и аромат цветов, высаженных Стейси вокруг крыльца. Это был не его дом, но он все равно чувствовал себя так, будто находился дома. — Непросто признать, что ты сознательно дурил сам себя, потому что правда слишком болезненна, чтобы ее признать.

— Коннор… — Она вздохнула и подошла к нему. Он подвинулся, чтобы она могла присесть рядом. — И куда ты направишься отсюда? — спросила она, разглядывая содержимое своего бокала.

— Не знаю. Когда Эйдан поправится, мы вместе обсудим, что делать дальше.

— Ты тоже работаешь на Макдугала?

— Нет.

— А как долго ты здесь пробудешь?

— Тоже не знаю. Недолго. Может, еще денек.

— О!

Некоторое время они качались молча, и он, глядя на нее из-под опущенных век, заметил беспрестанное движение ее пальцев. Стейси переоделась в розовую майку и рабочие шорты, выставлявшие напоказ ее стройные ноги. Одной ногой она ритмично раскачивала скамейку, и Коннор зачарованно следил за игрой мышц.

— Держу пари, тебе не терпится свалить.

Его губы печально скривились.

— С чего ты взяла?

Стейси широким жестом обвела вокруг:

— Ты должен умирать здесь от скуки.

— Должен? — Коннор обнял ее рукой за талию и привлек поближе к себе. — Что бы ты сейчас делала, не будь меня здесь?

Она пожала плечами:

— Занялась бы уборкой. Стиркой. Бывает, выбираюсь в кино на последнюю новинку.

— А как насчет свиданий? — мягко спросил он.

— У меня на это времени мало, — ответила она, украдкой покосившись на него. — К тому же мужчин, которым интересны одинокие мамочки, не так уж много.

— Ну, это не про всех нас.

Его пальцы скользнули выше, под мышку. Слегка погладив сбоку ее грудь, он ощутил, как Стейси задрожала.

— И ты не только мамочка, но и женщина.

— Не без этого, — вздохнула она. — Но в жизни приходится выбирать что-то одно, а другое откладывать на потом.

— Безусловно, — проворчал он, — но не игнорировать же полностью.

Стейси вздернула подбородок:

— Не каждая женщина способна заниматься случайным сексом.

— Согласен.

Страницы: «« « 345678910 » »»