Жар ночи Дэй Сильвия

— Вот и прекрасно. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Как совсем стемнеет, так и отправимся. Сначала я загляну в тот мотель и постараюсь выяснить, что здесь нужно этой нашей подружке-Стражнице, а потом мы поедем в Энсенаду, где заберем для Макдугала реликвию и встретимся с местным шаманом.

— Уловила. Уж за рулем я не подведу.

— Кто бы сомневался, сумасбродная гонщица. — Эйдан еще раз основательно приложился к пиву. — Во всяком случае, на этот раз мне удалось выкроить для нас с тобой две недели. И я не покину Мексику, не раздобыв эту таза.

В начале месяца, когда оставалось всего несколько часов до открытия аукциона, на который выставлялась загадочная игрушка, наниматель Эйдана Шон Макдугал неожиданно позвонил ему в Калифорнию по поводу возможной покупки меча. Эйдан был раздосадован, однако ничего поделать не мог.

Макдугал был эксцентричным и чрезвычайно богатым коллекционером антиквариата. Эйдан, великолепно, на личном опыте знавший историю и превосходно владевший всеми языками Земли, как нельзя лучше подходил для работы по пополнению этого собрания редкостей. Работа давала Эйдану средства, необходимые для путешествий по всему миру в поисках артефактов, упоминавшихся в писаниях Старейших, так что за нее приходилось держаться.

— Никак не пойму, — произнесла Лисса, размышляя вслух, — почему Старейшие послали Стражей в наш мир на поиски артефактов только сейчас? А не раньше, до того, как сюда прибыл ты.

— Да потому, — пояснил Эйдан, — что пока не появился Ключ, то есть ты, здесь они находились в большей безопасности. Сумерки невелики, практически невозможно век за веком прятать там что-то. А здесь, наоборот, реликвии находились вдалеке от любопытствующих.

Вздохнув, Лисса отбросила простыню и выбралась из кровати. Когда она встала, Эйдан восторженно присвистнул, и это вызвало у нее улыбку. Натянув через голову полосатое летнее платьице, она прихватила пиво и вышла на балкон полюбоваться закатом. Спустя мгновение по обе стороны от нее оказались его руки — в одной он держал пиво, другой взялся за ограждение. Губы коснулись ее плеча. Ощущение того, что его могучее тело находится совсем рядом, дарило приятное спокойствие.

Откуда-то снизу тянуло запахом барбекю. Рядом, на маленьком пластиковом столике в углу балкона, стояла открытая бутылка с маслом для загара, испускавшая легкий кокосовый аромат. Для Лиссы, жительницы Калифорнии, во всех пейзажах и запахах курорта не было ничего неожиданного, но она беспокоилась за Эйдана, проведшего столетия в своего рода пузыре, как он ей втолковывал, лакуне между двумя пространственно-временными континуумами. Здешняя избыточность ощущений могла оказаться для него нервирующей.

— Тебе недостает этого? — мягко спросила она. — Сумерек?

И ощутила кожей, как изогнулись в улыбке его губы.

— Не в том смысле, в каком ты можешь подумать.

Лисса повернулась между его руками к нему лицом и с удовольствием заметила, как похотливо блеснули его синие глаза.

— То есть?

— Порой мне недостает абсолютной тишины и знакомой обстановки моего дома, но только потому, что мне хотелось бы взять туда тебя. Оказаться с тобой в таком вот совершенно уединенном, безопасном месте. Где не приходится беспокоиться о времени и где я в состоянии отключить все звуки, чтобы не слышать ничего, кроме тебя, кроме тех звуков, которые издаешь ты, когда я в тебе.

— Это было бы здорово, — со вздохом сказала она, любовно обвив руками его талию.

— Это мой сон, — отозвался он, опустив подбородок ей на макушку. — К счастью для нас, мы знаем, что сны могут становиться реальностью.

* * *

Стейси зашевелилась первой. Коннор еще только собрался притянуть ее ближе, а она уже сама стала елозить похотливым задом по его паху. И его член откликнулся незамедлительно. Это заслуживало восхищения, учитывая, что его обладатель пребывал далеко не в лучшем состоянии. Все-таки путешествие между пространственно-временными континуумами даром не дается.

— Боже мой! — выдохнула она. — У тебя опять стоит! Да как это возможно после такого?

Спрятав ухмылку в ароматной копне ее черных шелковистых кудряшек, он покрепче сжал ее в объятиях. Как он и ожидал, она оказалась мягкой и теплой, что представляло собой немалую ценность в этом, на его взгляд, чертовски дерьмовом мире. Раз уж ему не было дано укрыться от неприятностей, он решил, по крайней мере, отгородиться от них, уединившись со Стейси. Просто укрыться в спальне и постараться выбросить из головы события нескольких последних недель.

— Ты так ерзаешь и трешься о меня своим жарким маленьким тельцем, что, не вскочи моя шишка, я бы всерьез забеспокоился.

— Ты ненормальный. Я уже вся изошла.

— Да неужели? — проурчал он, запуская руку между ее раздвинутыми ногами, подал бедра кверху, вводя член глубже в нее. Другая рука легла на ее полную грудь. Его умелые пальцы занялись ее клитором, растирая его, по сравнению с тем неистовством, с каким недавно занималась этим она сама, внимательно и нежно.

— Не беспокойся, теперь я все проделаю сам.

— Я не… Ох! Я не могу!

— Еще как можешь, дорогая.

Коннор облизал ее ухо, после чего запустил язык внутрь. Она задрожала, исходя соками на его члене. Ощущение было весьма приятным, и он, размеренными точками бедер вверх, принялся массировать ее тесное влагалище толстенной головкой члена. Одаривая ее наслаждением с помощью своего тела и своего незаурядного умения. И чувствуя, как ее ответная реакция разгоняет тот холод, что скопился внутри его, порожденный Кошмарами и тоской по дому.

Стейси начала постанывать и вертеться в его руках, издавая бессвязные восклицания:

— Да… О боже… Еще… Глубже!

Он сжал пальцами ее сосок, в то время как ее внутренние мышцы судорожно сжали его член, вызвав ответный стон у него.

— Вот так! — выдохнул Коннор, полностью удовлетворенный ее реакцией.

Она целиком сосредоточилась на нем, а он на ней, и это было превосходно. Она была превосходна.

Когда Стейси, издав что-то похожее на писк, обмякла в его руках, он прижал ее к себе, покрывая поцелуями и бормоча слова одобрения.

— Господи! — простонала она, уронив голову набок, и прижалась щекой к его щеке. — Три оргазма за час. Ты что, собрался меня прикончить?

— А ты недовольна? Я буду стараться сильнее.

Она чмокнула его руку, поглаживавшую ее сосок, и он рассмеялся.

— Мне нравится твой смех, — застенчиво призналась она.

— А мне нравишься ты.

— Ты меня не знаешь.

— Хмм… Я знаю, что ты любишь своего сына и что ты хорошая подруга Лиссы. Знаю, что ты стойкая, упорная, растила мальчишку сама, без всякой поддержки, что тебя, и вполне справедливо, возмущает. У тебя своеобразное чувство юмора, и ты не Доверяешь мужчинам, которые хотят от тебя чего-то большего, чем секс.

— Так оно бывает надежнее.

Она хихикнула, и этот девический смешок в сочетании с пышными, женственными формами тела усилил его эрекцию.

— Господи! Да что же это такое?

— Это ты кончила трижды, а я всего один раз, — заметил Коннор. — И должен признаться, ты мне нужна не только для секса. — (Она напряглась.) — Стейси, у меня нет здесь друзей. Кроме Эйдана.

— Послушай…

Она выпрямилась, села и слезла с него. Скрыв внутренний вздох разочарования, Коннор тоже приподнялся и потянулся, чтобы снять раздражавший его презерватив. В Сумерках подобные меры предосторожности не требовались, поскольку венерических заболеваний там не было, а зачатие осуществлялось только при желании, но сказать ей об этом он не мог. Она бы просто не поверила.

— Полезные друзья — это в порядке вещей для многих. Но не для меня.

Улучив момент, он зашел в ближайший гостевой санузел, избавился от чертовой резинки и, подняв крышку унитаза, принялся отливать, оставив при этом дверь открытой, чтобы дослушать ее возражения.

Стейси, прислонясь к косяку, настороженно смотрела на него. Это казалось бесцеремонным, даже, пожалуй, грубым, но в то же время откровенно-интимным, чего он и хотел. Интимности. Близости. Именно этого он добивался и именно это рассчитывал получить. Ну а заодно отвлечь ее и заставить забыть о том, что сама она ниже пояса голая. Обстоятельство, которое его радовало и приятно волновало.

— Никак в толк не возьму, — пробормотала Стейси, — то ли ты законченный грубиян и наглец, чего я на дух не переношу, то ли просто человек откровенный, чуждый притворству, что мне нравится.

— Тебе нравлюсь я.

Она фыркнула и скрестила руки на груди:

— Я о тебе знаю гораздо меньше, чем ты, как тебе кажется, знаешь обо мне. Единственное, что на самом деле говорит в твою пользу, так это то, что ты лучший друг Эйдана, который и вправду парень хоть куда.

Коннор с притворной обидой надул нижнюю губу:

— Неужели и три оргазма не помогли?

Уголок ее рта дернулся, и ему вдруг страшно захотелось заставить ее рассмеяться вслух. Слишком уж серьезно она держалась, и ему трудно было отделаться от мысли, что это оболочка, призванная защитить уязвимую сердцевину. Сердцевину, заглянуть в которую позволялось очень, очень немногим.

— Нам не следовало это делать, — заявила она.

Он спустил воду и, направившись к раковине, взглянул на отражение Стейси в зеркале. Их взгляды встретились.

— Почему?

— Потому что наши лучшие друзья собираются пожениться. Стало быть, время от времени нам придется встречаться, и это, — она помахала рукой на разделявшее их пространство, — навсегда останется между нами. Я имею в виду то, что мы знаем друг о друге по части секса. То, что я видела, как ты отливал.

Коннор снял с вешалки полотенце, вытер руки и лишь после этого спросил:

— А что, с тем, кто с тобой переспал, ты дружить уже не можешь?

Стейси пожевала пухлую нижнюю губу. Вообще-то, Коннор не больно жаловал поцелуи, но сейчас ему неодолимо хотелось вновь ощутить прикосновение этих сочных, бархатистых губ. По всему телу. Стоило ему об этом подумать, как член, уже наполовину вставший после недавнего оргазма Стейси, вскочил в полной готовности.

— Ну и ну! — Она указала пальцем на его покачивающийся член. — Это какой-то сексуальный психоз.

Коннор рассмеялся, но умолк, когда она присоединилась к нему. Звук оказался не таким, какой он ожидал услышать. Не девичье хихиканье, а низкий, гортанный, чуть ли не скрипучий звук. Чувствовалось, что смеется она нечасто. Ее зеленые глаза искрились, щеки горели огнем.

— Прекрасно, — сказал он.

Стейси отвела взгляд, повернулась и направилась обратно в столовую. Там она собрала свою разбросанную одежду и прижала к груди, словно приняв оборонительную позицию.

— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал Коннор, буравя ее пристальным взглядом.

Она пожала плечами:

— У меня скверный вкус по части мужчин.

Он промолчал, лишь продолжал внимательно на нее смотреть.

— Пойду приму душ.

Она прошла мимо него, но он остановил ее, поймав за руку.

— Стейси.

Сначала ее взгляд скользнул по его пальцам, удерживавшим ее выше локтя, потом поднялся к его глазам.

— Ты как относишься к китайской кухне?

Она заморгала, потом мягко улыбнулась, принимая оливковую ветвь:

— Свинина му-шу. С подливкой.

— Годится.

Чуть помедлив, она кивнула и направилась к лестнице. Коннор знал, что будет дальше. Она примет душ и оденется, и это послужит внешним выражением внутреннего желания оттереться дочиста. И станет делать вид, будто они только что встретились и, уж конечно, вовсе не трахались. Он знал это точно, потому как сам, у себя в Сумерках, многократно поступал схожим образом. Например, использовал необходимость выполнять утренние упражнения как повод, чтобы не оставаться на всю ночь. Ему хотелось, чтобы Стейси уделила их отношениям больше времени, однако он уважал ее решение и даже думал, что в чем-то она права. Лучше покончить со всем этим быстро, разом, чем все усложнить и запутать.

По самой своей натуре Избранные Воители избегали эмоциональных привязанностей. Лишь немногие из них заводили постоянных партнеров, а если такое и случалось, то, как правило, ненадолго. Разрыв был неизбежен, и тем, кого угораздило влюбиться в Избранного, приходилось смиряться с тем, что их чувства останутся без равноценного ответа. Казалось, Воители просто неспособны отдавать столько же любви, сколько получали. Вдобавок ко всему Коннор с детства усвоил представление о том, что главное в жизни — исполнение долга.

— Брюсы живут и умирают с мечом, — повторил он вслух фамильный девиз.

Другого пути просто не существовало.

Именно поэтому он великолепно подходил для защиты чувственных Спящих. То были символические отношения. У него была возможность воплощать фантазии и достигать единения с другой личностью, осуществляя ее мечты и удовлетворяя свою потребность в близости. Нескольких часов, проведенных в качестве возлюбленного, было вполне достаточно, чтобы развеять холод дома и постели, которую он ни с кем не делил.

Вздохнув, Коннор выпрямился и отправился на кухню. Там он нашел меню для заказа еды на дом. Ему было известно, что Лисса с Эйданом частенько заказывали блюда в китайском ресторане «Пеони» и имели там счет как постоянные клиенты. Коннор знал это по той простой причине, что посещал сны Эйдана. Стоило Стражу вступить в поток подсознания Спящего, и память последнего становилась для него открытой книгой, поэтому все отложившееся в мозгу Эйдана заполняло теперь и мозг Коннора. Поначалу было не так-то просто воспринять весь этот захлестывающий поток накапливавшихся столетиями воспоминаний не только самого Эйдана, но и тысяч Спящих, с которыми тот имел дело, и Коннору, чтобы сохранить рассудок, пришлось научиться сосредоточиваться на ярчайших моментах.

Разумеется, ярчайшими моментами в жизни Эйдана были те, которые он провел с Лиссой, в результате чего Коннор усвоил, какие чувства испытывает тот, кого связывает с женщиной глубокая, страстная любовь. Веками Брюс воспринимал подобные чувства, обращенные к нему в грезах, но, разделив сны Эйдана, открыл для себя, что значит не только получать любовь, но и дарить ее в ответ.

Коннор достал нужное меню и задвинул ящик обратно. Что-то мягкое и теплое потерлось о его лодыжки. Он взглянул вниз, увидел вертевшегося у его босых ног кота и только сейчас сообразил, что так и расхаживает по дому в чем мать родила. У себя в Сумерках, в одиночестве, он чувствовал себя голышом вполне комфортно, однако резонно полагал, что Стейси это может не понравиться. А потому, бросив меню на барную стойку, решил позаимствовать что-нибудь из гардероба Эйдана.

Брюс поднялся по лестнице как раз в тот момент, когда дверь гостевой ванной отворилась и в маленький коридорчик вышла окруженная облачком благоухающего пара Стейси. Ее мокрые волосы были замотаны белым тюрбаном, а пышное тело обернуто того же цвета полотенцем. Подняв голову, она увидела его. Ее глаза скользнули вниз, туда, где у его ног по-прежнему бесцеремонно терся кот, а потом стали медленно подниматься вверх, к его лицу. И те части его тела, на которых задерживался ее взгляд, тут же отзывались: к ним приливала жаркая кровь и они твердели. Коннор тоже любовался ею с неменьшим удовольствием. Ее атласная кожа порозовела и от душа, и от терапевтического воздействия сексуальной разрядки. Опушенные густыми ресницами зеленые глаза светились, словно жадеиты, полные губы были пунцовыми, завязанное между грудей узлом полотенце подчеркивало их полноту.

Неожиданно его намерение отстраниться, предоставив ей желаемое пространство, сильно поколебалось под напором куда более настоятельного желания ощутить, как она выгибается под ним. В конце концов, в этом мире не было никого, с кем он мог бы поговорить. Никого, с кем мог бы обсудить подробности такого безумного дня, ни Спящей, чтобы снять напряжение, ни Избранных, чтобы разработать стратегию. Он понятия не имел о том, сможет ли вообще когда-либо вернуться домой, но в настоящий момент Стейси заставила его, пусть и на какое-то время, выбросить все это из головы. Она дала ему основание для улыбки и кое-что еще, на чем можно было сосредоточиться, — себя.

На ней он и был сейчас сосредоточен.

— Хочу посмотреть там что-нибудь из одежды, — сказал Коннор, указывая в направлении хозяйской спальни в другом конце коридора.

Она кивнула:

— Я спущусь вниз через минутку.

— Хорошо, — пробормотал он, одолеваемый непристойными желаниями.

Повернувшись, Стейси направилась к двери гостевой комнаты, которую занимала. Коннор не двинулся с места, зачарованно глядя на то, как мягко покачивается на ходу ее великолепный зад. Повернув ручку, она задержалась в проеме и, бросив через плечо: «Глаза проглядишь», вошла в комнату и закрыла дверь.

— Да уж знаю, — буркнул он.

Но, даже услышав, как щелкнула задвижка, не сразу отвел взгляд.

ГЛАВА 6

В благоухающем сумраке побережье всегда кажется великолепным, и этот вечер не являлся исключением, однако Эйдан был слишком поглощен своей задачей, чтобы наслаждаться серебристым светом полной луны или музыкой океанского прибоя. Бесшумными шагами он обогнул мотель, направляясь к номеру 108. Всюду толпились люди — кучки молодежи, одетой для вечеринок, с банками и бутылками в руках, немолодые пары, направлявшиеся к пляжу. Однако количество возможных свидетелей его нисколько не волновало, так как здесь, похоже, никому ни до чего не было особого дела. Он всерьез полагал, что мог бы даже попросить кого-нибудь помочь ему взломать замок. Для этого достаточно было бы сочинить историю про потерянный ключ. Впрочем, подобные уловки были не нужны. Эйдан просто-напросто прихватил универсальный ключ из конторки портье, благо она была скрыта от взглядов постояльцев.

Оснащенный тем, что требовалось, он, посвистывая, как ни в чем не бывало направился к своей цели, держа руки в карманах и не переставая думать о Лиссе, ждавшей его в машине с заряженным «глоком» на коленях. Внутренним взором он видел ее перед собой — напряженно поджавшей чувственные губы, с озабоченностью и тревогой в темных глазах. Его восхищало то, что при всей своей мягкости и чуткости она была смышленой, решительной и готовой сделать все, что потребуется им обоим, чтобы уцелеть.

Имея богатый опыт знакомства с женскими романтическими фантазиями, он прекрасно знал, что проявить в столь сложной ситуации подобный прагматизм смогла бы далеко не каждая. Очень многие просто ударились бы в панику и залились слезами в надежде на то, что спасение придет к ним само, без усилий с их стороны.

У нужной двери Эйдан помедлил, отметив, что свет из-за штор, закрывавших большое окно номера, не пробивается. Значит, там никого не было, что отчасти радовало, но только отчасти. Ведь будь посланница Стражей там, он бы, по крайней мере, точно знал ее местонахождение, в то время как сейчас она запросто могла оказаться где угодно. Например, рядом с Лиссой.

Вынув из кармана ключ, Эйдан вставил его в скважину и повернул. Замок со щелчком открылся. Эйдан вошел и нашарил на стене выключатель. Светильник, зажегшийся на столе между двумя койками. Одна была аккуратно застлана, а по покрывалу другой было разбросано содержимое холщового мешка. За кроватями находились зеркало, раковина и дверь в санузел.

Номер был пуст.

Войдя внутрь, Эйдан закрыл дверь и пнул свисавшее с кровати до пола покрывало. Судя по звуку, носок его ботинка ударился о клееную фанеру. Здешние койки были еще дешевле, чем кровати с металлическими рамами. И уж спрятаться под ними точно никто не мог. Он заглянул в туалет и, убедившись, что засады там нет, приступил к осмотру обнаруженных на постели и представлявших несомненный интерес предметов: коммуникатора, географических карт, ножей. Там же находился чип, прочесть который было сейчас, увы, не на чем. Так или иначе, Эйдан решил взять все находки с собой и, складывая их обратно в мешок, нащупал внутри что-то холодное и твердое. Пульс его участился. Ухватившись пальцами за край, он извлек находку.

То была таза. А в ней что-то еще, обернутое в плотную ткань. Вытащив и развернув сверток, он обнаружил металлический предмет, покрытый засохшей грязью. Что это такое, он не знал, а для того, чтобы выяснить, необходимо было отскрести комья грязи, однако его тренированный взгляд сразу определил ценность находки. Снова замотав ее тканью и сунув в карман, он внимательно посмотрел на тазу.

Выглядела вещица именно так, как и было описано в книге Старейших. Металл, похожий на серебро, за века существования покрывшийся царапинами и вмятинами, с пустыми гнездами, оставшимися там, где когда-то красовались драгоценные камни. Назначения реликвии ему пока выяснить не удалось, но, так или иначе, он завладел ею. Она попала в его руки. Эйдан с удовлетворением улыбнулся. Ему удалось еще на один шаг приблизиться к истине. К той истине, которая, как он надеялся, дарует Лиссе свободу.

Быстрый осмотр мебели и чуланчика ничего не дал. Там он обнаружил лишь одежду да бижутерию, по большей части украшения с шипами, вроде тех браслетов, какие он уже видел. Найти что-либо позволяющее прочесть чип не удалось, но тут уж ничего не поделаешь. В любом случае визит был не напрасным. Забросив длинную ручку мешка с находками за плечо, Эйдан уже направился к двери, но неожиданно услышал, как в замке поворачивается ключ. Он замер, тут же сообразив, что свет в комнате горит, а стало быть, его легко увидеть снаружи, бросил мешок и принял низкую стойку.

Дверь распахнулась, и его противница, чья рыжая шевелюра мелькнула в воздухе, словно искра, обрушилась на него с сотрясшим воздух боевым кличем. Устрашающий и парализующий, он, однако, лишь побудил Эйдана к действию, заставив метнуться ей навстречу. Они столкнулись в прыжке, издав при этом нечленораздельные звуки, и, сцепившись, рухнули на пол. Она принялась осыпать его ударами, и Эйдан, выбросив из головы всякие мысли о том, что имеет дело с женщиной, ответил ей тем же. Тут было не до учтивости. Вопрос стоял просто: или она, или он. Другого выхода в данной ситуации он не видел.

Повалив Эйдана на спину, женщина нависла над ним, опершись на вытянутую руку, и занесла другую для сокрушительного удара, и в этот момент он успел разглядеть ее лицо. Лишь мельком, но и мгновения хватило, чтобы ошеломить его до оцепенения, так что он пропустил удар кулака, обрушившийся на его челюсть. К счастью, силы удара не хватило, чтобы его отключить, но боль вырвала из ступора. Упершись ногами в пол и резко подав бедра вверх, он перебросил ее через голову, перекатился на живот и навалился на ее ноги, стиснув зубы от боли, ибо далеко не все удары приходились впустую. Размахнувшись, он залепил ей кулаком в висок с такой силой, что это вырубило бы и гиганта, однако рыжеволосая стерва лишь оскалилась и зашипела, как хищница.

— Что за черт? — взревел Эйдан, пытаясь скрутить озверевшую Стражницу.

Сцепившись, они налетели на комод и впечатали его в стену. Ее ногти разорвали на нем рубашку и изодрали в кровь предплечья. Эйдану веками не приходилось сталкиваться с подобной яростью: женщина казалась неустрашимой, безжалостной и одержимой, что давало ей силы на продолжение схватки в ситуации, когда кто-либо другой давно был бы вырублен.

В конце концов Эйдан понял, что выход у него лишь один.

Ловко маневрируя, он сумел поймать ее голову в захват обеими руками и резким рывком попытался, как пробку на бутылке, свернуть ее шею. Казалось, уж это-то дело мгновения, но невероятная сила и ярость уподобляли ее бешеному зверю. Напрягшись в чудовищном усилии, он ощутил внезапную вспышку боли в ноге, но тут за мощным выбросом адреналина последовал наконец жуткий треск ломающихся шейных позвонков. А за ним ужасная тишина, нарушаемая лишь его тяжелым, хриплым дыханием.

Эйдан продолжал удерживать на весу безжизненное тело, все еще не отрывая взгляда от совершенно черных, без намека на зрачки или радужную оболочку глаз и злобно заостренных зубов во рту, более походившем на хищную пасть. Кем бы ни была эта особа, к Стражам она явно отношения не имела. Тут сомнений у него не было.

Эйдан поднялся на ноги и тут же, покачнувшись, с проклятием припал на одно колено. Ногу его вновь, как и незадолго до конца схватки, пронзило болью, и только сейчас он увидел торчащий из нее кинжал.

— Проклятье!

Вырвав клинок из раны, он оторвал полоску ткани от черной хлопковой юбки убитой и наложил временную повязку. К утру рана должна была затянуться, но у него и помимо этого было полно забот.

— Дерьмо! — Он снова посмотрел на лежавшее на полу тело. — И как, черт возьми, прикажешь мне с раненой ногой тебя отсюда вытаскивать?

Но и оставлять ее здесь было нельзя. Она не была человеком, а он не хотел, чтобы на него повесили убийство.

С огромным усилием встав, он тут же тяжело привалился к телевизору, в то время как перед глазами у него все шло кругом. Ему не хватало кислорода, словно после преодоления марафонской дистанции. Вдобавок сейчас, когда адреналиновый шок начал ослабевать, стали давать о себе знать многочисленные царапины и следы ногтей. Ну и конечно, чертовски болела нога.

Наклонившись, он вновь подобрал мешок, потом, собрав все силы, вскинул мертвое тело себе на плечо и покинул комнату.

Ему удалось пройти мимо нескольких соседних дверей, но стоило свернуть за угол, как навстречу попалась компания молодых пижонов.

— Приятель, что за дела? — вытаращился один из них.

— Да говорил я ей, — ответил Эйдан, — что после пятого стакана надо перепустить, да куда там! И слушать не стала, а в результате, сам видишь, дерьмо дерьмом. Надеюсь, по крайней мере, дотащить ее до койки, пока она мне спину не заблевала.

— Да уж, тебе не позавидуешь, — посочувствовал один из парней. — Народ только начинает оттягиваться, а твоя веселая ночка уже накрылась. Не видать тебе другой щелки, пока не отделаешься от этой телки.

— Ох, как бы мне этого хотелось, — произнес он, сказав чистую правду.

Компания загоготала и, посоветовав на прощание в другой раз «оставить сучку дома», пошла своей дорогой.

— Хорошая мысль, — пробормотал Эйдан.

Он побрел к арендованной зеленой «хонде», и путь показался ему куда более длинным, чем от машины к мотелю.

Лисса, завидев его, выскочила из автомобиля с «глоком» наготове, но, поняв, в чем дело, заткнула ствол сзади за пояс своих джинсовых шортов. Ее длинные, до плеч, светлые волосы были собраны сзади в конский хвост, а короткая белая футболка выставляла напоказ подтянутый живот. Никакого макияжа на лице не было. Эйдан пребывал в убеждении, что в жизни не видел ничего и никого столь же красивого. А потому не сожалел ни о чем, на что ему пришлось пойти ради ее безопасности.

— О господи! — воскликнула она. — Ты ее похитил?

— Что-то вроде того.

Он поскользнулся на неровной грязной дороге и застонал, с трудом удержав равновесие.

— Что случилось? Ох, дерьмо! Да у тебя вся нога в крови.

— Открой заднюю дверь, жаркая штучка.

— Нечего мне зубы заговаривать, — пробормотала она, но тут же выполнила его указание. — Мы вроде как не рассчитывали на ранения.

— Оно, конечно, так, но это все-таки лучше, чем быть мертвым, как наша подружка. — Он ощутил накатившую на нее волну ужаса и смятения.

— Господи… Мертвая? И ты сажаешь ее в машину? — Остолбенев, она смотрела, как он укладывает странную пассажирку на сиденье. — Боже мой, что за бред я несу, — сказала Лисса через некоторое время. — Нам ведь придется забрать ее с собой. Мы не можем оставить ее здесь, верно?

— Нет, не можем.

Эйдан повернулся на тесном заднем сиденье к ней лицом. Она побледнела, глаза расширились, губы лишились цвета. Ей впервые пришлось напрямую осознать, кем он является в действительности — воином, убивающим, когда возникает такая необходимость.

— С тобой все в порядке?

Лисса резко втянула воздух, взгляд ее метнулся к телу в машине. Потом она кивнула:

— Да.

— С нами все в порядке? — мрачно уточнил он.

Она нахмурилась, глядя на него. Потом ее лицо прояснилось.

— Да. С нами все в порядке. Я знаю, ты сделал это ради меня. Вопрос стоял так: или ты, или она. Верно?

— Верно.

Ему хотелось прикоснуться к ней, погладить по щеке, привлечь к себе, чтобы вдохнуть запах ее кожи. Но он чувствовал себя грязным и не хотел касаться ее руками, пока не отмоется.

— Ну, у меня с ней любви не было, так что ты сделал правильный выбор.

У него вырвался облегченный смешок, и сковывавшее его тело напряжение спало.

— Кроме всего прочего, при ней оказалась таза, что избавляет нас от необходимости ехать в Енсенаду.

Лисса уже полностью овладела собой, подбородок ее был поднят, плечи распрямлены.

— Достать аптечку? — спросила она.

Они постоянно были настороже и держали при себе аптечку первой помощи. Их совместная жизнь была опасной, и ни он, ни она не позволяли себе о том забыть.

— Не здесь, — ответил Эйдан. Раны на нем заживали быстрее, чем на человеке, но он выяснил, что стежок-другой может существенно повлиять на скорость этого процесса. — Давай-ка рванем обратно к границе. И тормознем где-нибудь в уединенном месте.

В багажнике лежала саперная лопатка, приобретенная им по случаю на местной распродаже армейского снаряжения. Он знал, что Лисса подумала о том же самом.

— А как быть со статуэткой для Макдугала?

— Скажу ему, что на меня напал грабитель и ранил, так что поездку пришлось прервать.

— На тебя, такого крутого парня?

— А где доказательства, что этого не было, — пожал плечами Эйдан. — Рана налицо.

— Ладно. — Лисса отступила и открыла для него переднюю пассажирскую дверь. — Тогда поспешим.

Признав, что пытаться и дальше сохранять дистанцию ему не под силу, он поцеловал ее в щеку и осторожно попытался залезть в машину.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Спасибо. — Он встретился с ней взглядом. — Мне нужно было это услышать.

Она послала ему воздушный поцелуй.

— Знаю.

Через несколько минут они уже гнали по дороге на север.

* * *

Глядя, как Коннор навалил себе в тарелку еще цыпленка кунг-пао, в то время как на кофейном столике уже валялось несколько пустых упаковок, Стейси подцепила пельмешку в сливочно-сырном соусе и сухо заметила:

— В жизни своей не видела, чтобы человек умял столько еды зараз.

Улыбнувшись широкой мальчишеской улыбкой, заставившей затрепетать ее желудок, он ответил:

— Ну, поесть ты и сама не прочь. Мне это по вкусу.

— А вот моим бедрам вовсе нет.

— Да они просто без понятия насчет того, что им на пользу, бедра твои.

— Ха!

Поддразнив ее ухмылкой, Коннор ловко подцепил палочками очередной кусок цыпленка и отправил в рот. Ее взгляд задержался на его обнаженном животе, и она, уже в который раз, не могла не восхититься великолепной игрой превосходно вылепленных мышц брюшного пресса. Даже теперь, умяв зараз столько еды, что им с Джастином, наверное, хватило бы на неделю, он ухитрялся выглядеть стройным и подтянутым.

Потрясающе!

Она все еще переживала по поводу того, что занималась с ним сексом, хотя ее тело сохранило об этом самые приятные воспоминания. Сейчас они сидели, скрестив ноги, на полу гостиной и смотрели «Мумию», один из любимейших ее фильмов. Она просто обожала такие картины с крутым сюжетом, классным главным героем и налетом романтики. Коннор сказал, что ему это тоже по вкусу, но, по правде говоря, смотрел не столько на экран, сколько на нее. Она думала, что после секса этот интерес уменьшится хотя бы отчасти, но нет, он выглядел еще более заинтересованным, чем раньше. Да и сама она не могла не признать, что тоже им заинтригована.

— Ну и зачем ты сюда явился? — спросила Стейси, опершись локтем на столик и подперев подбородок ладонью.

— У меня появилась важная информация для Эйдана.

— Ты что, позвонить не мог?

Он с улыбкой покачал головой:

— Я пытался. Но он, черт побери, ничего не запомнил. В одно ухо влетает, в другое вылетает.

— Как это похоже на мужчин, — съехидничала она.

— Тебе виднее, милая.

Ей чертовски нравилось, когда он так ее называл. Казалось, будто его сочный акцент придает этому, в общем-то, обычному обращению искренности и ласки.

— А ты тоже бывший спецназовец, как и Эйдан?

— Да.

В его ответе прозвучала меланхолическая нотка.

— Звучит так, будто тебе этого недостает.

— Так и есть.

Потянувшись, он схватил с ее тарелки пельмень и отправил себе в рот.

— Эй! — протестующе воскликнула Стейси. — Там, в коробке, целые есть.

— Они не такие вкусные.

Ее глаза сузились, и он показал ей язык. На экране Рик О'Коннел сражался против целой толпы. Стейси проследила за этой сценой и снова обратилась к Коннору:

— Ну и чем ты занят теперь, когда уволился из армии, или где ты там служил?

— Да тем же самым, что и Кросс.

Она всячески пыталась выведать, где же все-таки, в каких войсках какой страны служил Эйдан, но тот держал рот на замке. А Лисса сказала, что это страшный секрет.

«И что, если я это выведаю, ему придется меня убить?» — поинтересовалась тогда Стейси.

«Ну нет, это уж чересчур», — рассмеялась Лисса.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Все готово для самой пышной свадьбы сезона....
Книга De Principatu Debili («О слабом княжестве») – эссе об истоках российского государственного пов...
Среди воспоминаний, писем, дневников, оставленных нам большими художниками, одно из первых мест зани...
Так получилось у Харуки Мураками, что в «Трилогию Крысы» входят четыре романа. Не удивляйтесь, все п...
Живет он в Англии, и зовут его Эдуард Миша Браун-Ройс. Эдуард – в честь английского короля Эдуарда V...
Предлагаемый сборник малой прозы Генри Джеймса включает в себя три маленьких романа – «Вашингтонская...