Жар ночи Дэй Сильвия
«То-то и оно, док, а любопытство меня непременно прикончит. Уж лучше ему мне сказать. Это было бы милосерднее».
Но Эйдан, конечно же, и не подумал пойти ей навстречу и удовлетворить ее любопытство, а Коннор, похоже, был из того же теста. Держался настороже, словно боялся вопросов и точно знал, что они последуют.
— Знаешь, — сказала она, — в романах про спецназовцев они, выйдя в отставку, непременно становятся экспертами по высокотехнологичным охранным системам или кем-то в этом роде. А не… разыскивают… или скупают редкости.
Коннор вытер руки платком и откинулся назад. На нем были лишь просторные пижамные штаны, оставлявшие торс обнаженным. Его тело представляло собой великолепно отлаженную машину, способную подхватить и поднять ее, словно она вообще ничего не весила. Впечатляюще развернутые плечи бугрились мускулами.
Ее рот наполнился слюной. Боже правый, какая дикая, первозданная красота. Никакой приглаженности, прибранности. Даже сейчас, в непринужденной обстановке, в нем чувствовалась напряженная внутренняя пружина, постоянная готовность к броску.
— Глаза проглядишь, — пробормотал он, хотя сам не спускал с нее хищного взора.
Стейси понимала, что достаточно ей дать ему хотя бы намек на поощрение — и он в тот же миг завалит ее на спину, а может, и быстрее. А стоило ей это представить, как у нее в животе запорхали бабочки.
— Да уж знаю, — бросила она, шутливо повторив его собственные, недавно сказанные слова.
Уголок его бессовестно великолепного рта приподнялся в намеке на усмешку.
— Так ты хочешь сказать, что я никакой не романтический герой, потому что не занимаюсь установкой систем безопасности?
Да уж кем-кем, а романтическим героем он был, да еще каким. Во всяком случае, внешне. Да и в постели тоже.
— Этого я не говорила. — Стейси неловко пожала плечами и отвела взгляд. Не смотреть на эту золотистую кожу было сущей пыткой, но одновременно и средством самосохранения. — Просто мне казалось, что таким ребятам, как ты или Эйдан, не больно-то интересно выискивать старый хлам для старых богатеев. Мне казалось, что вас тоска заест после всех тех… приключений, к которым вы привыкли.
— Черный рынок тоже не лишен опасностей, — осторожно заметил он. — Всякий раз, когда разные люди желают заполучить одно и то же, это чревато угрозой. А если их желание оказывается достаточно сильным — смертельной угрозой.
Она взглянула на него:
— Не больно-то это смахивает на работу, о которой мечтаешь.
На миг Коннор поджал губы, а потом сказал:
— В нашей семье все поступают на военную службу. Это традиция.
— На самом деле?
Его плечи приподнялись в легком пожатии, что повлекло за собой просто неописуемую игру мощных грудных мышц.
— На самом деле.
— И тебе никогда не хотелось заняться чем-нибудь другим?
— Я никогда не задумывался о том, чтобы заняться чем-нибудь другим.
— Это печально, Коннор.
То, как его имя прозвучало в ее устах, потрясло их обоих. Коннор моргнул, и вид у него сделался слегка сконфуженным, что для Стейси было явным признаком его неравнодушия к ней. Сама же она отдавала себе отчет в том, что все ее мысли о нем далеки от сугубо дружеского характера. Его аппетитная кожа вызывала желание облизывать ее и покусывать. Его медовые, чуть длинноватые волосы, завивавшиеся на шее и слегка прикрывавшие уши, казалось, просто требовали запустить в них пальцы.
— А это твоя мечта? — спросил он интимным, еще более усилившим его очарование тоном, и указал подбородком на обеденный стол, где были разбросаны оставшиеся в последнее время без внимания дорогущие учебники. — Ты сейчас к этому стремишься?
Она чуть было не ответила «да», в соответствии с тем прагматичным настроем, которому старалась следовать, но вместо этого неожиданно сказала то, в чем никогда не признавалась даже Лиссе.
— Знаешь, я ведь хотела стать писательницей.
— Писательницей? А что ты собиралась писать? — с удивлением спросил он.
Стейси почувствовала, что лицо ее горит.
— Любовные романы.
— На самом деле? — На этот раз в его голосе слышалось изумление. И изрядное, тут уж сомнений не было.
— Ага.
— И что случилось?
— Жизнь случилась.
Он выпрямился, а потом чуть не напугал ее, неожиданно взяв за нервно вертевшие печенье «с сюрпризом» пальцы. Впрочем, его прикосновение было теплым и успокаивающим. Его ладони были такими большими: ее руки просто утопали в них. По меньшей мере вдвое превосходя ее ростом и весом, этот могучий мужчина мог быть потрясающе чутким.
— Честное слово, не ожидал от тебя такое услышать.
— Да уж знаю.
— Ты так практична.
— Я стараюсь.
— А от мечты своей ты отказалась?
Она не могла оторвать взгляд от их соединенных рук: кожа у него была темнее, чем у нее, и, присмотревшись, можно было различить на пальцах золотистые волоски.
— Конечно. Это все равно была глупость.
Коннор понимал, что Стейси отказывается от чего-то, значившего для нее очень много, но понятия не имел, что тут можно сказать. Он ведь не только не был Пестующим или Целителем, но и просто не привык проводить время с женщинами в долгих разговорах. Во всяком случае, в разговорах, не имевших отношения к обольщению. Женщины приходили к нему вовсе не за словами. Лучшее, что он мог сделать сейчас для успокоения Стейси, — это погладить ее ладошку своим мозолистым пальцем.
Этот целомудренный контакт возбудил его, а когда подушечка большого пальца, скользнув вниз, нащупала бившуюся на запястье жилку, ее пульс дал понять, что и она возбуждена не меньше. Дыхание их обоих участилось, но Коннор не спешил с дальнейшими действиями. Он получал удовольствие от разжигавшего огонь в крови предвкушения. Но тут внезапно зазвонил телефон, и все прервалось.
Стейси заморгала, словно проснувшись, и встала на ноги.
— Пока ты спал, звонил Эйдан. Наверное, это опять он.
Коннор тоже поднялся и последовал за нею на кухню. Сняв трубку, Стейси взглянула на определитель и, увидев слова «Биг-Беар», напряглась так, что это было заметно со стороны. Она поднесла трубку к уху.
— Привет, малыш! — сказала она.
Брюс положил руки ей на плечи и принялся мягко массировать, разминая сведенные напряжением мышцы.
— Но тебе же в школу, — начала она, на что с той стороны провода последовал шквал возражений. — Да, я знаю, как давно… — Она тяжело вздохнула. — Ладно. Можешь вернуться домой в понедельник вечером.
Трубка передала настоящий взрыв восторга, вызванного капитуляцией Стейси. Она при этом отважно старалась заставить свой голос звучать бодро и весело.
— Очень рада, что ты так здорово проводишь время… Я тоже тебя люблю. Смотри не простудись. Береги горло, надевай шарф, который тебе Лисса подарила на Рождество. — Она издала слабый смешок. — Да уж, кто бы мог подумать, что он пригодится? Конечно… Обо мне не беспокойся, я «Мумию» смотрю… Да, в сотый раз, это по меньшей мере. И что с того? Фильм-то классный! Хорошо… Счастливо… Я тебя люблю. — Отключившись, она бессильно, жестом, выдававшим внутреннее поражение, уронила руку с телефонной трубкой.
— Эй! — Коннор погладил Стейси по плечу, добрался до трубки, вынул ее из потерявших чувствительность пальцев и положил на стойку кухонного бара. — Все в порядке. Он скоро вернется.
— То-то и оно, — произнесла она, повернувшись к нему лишь потому, что он взял ее за плечи и заставил это сделать. — Я не знаю, вернется ли он и захочет ли остаться со мной, если вернется.
Глядя сверху вниз на ее несчастное лицо с порозовевшим кончиком носа и горестно опущенными уголками рта, Коннор стал нежно поглаживать ее по щеке.
— Ему четырнадцать лет, — с грустью произнесла она. — Мальчишке нужен отец, мужчина, которому можно подражать, у которого можно учиться. Томми живет в Голливуде, где сплошной гламур и каждую минуту происходит что-нибудь сногсшибательное. От нашего места Джастина мутит. Он говорит, что умирает здесь от скуки, и, имея в виду его возраст, я это где-то понимаю. Я переехала в Мурриету, потому что, с одной стороны, это позволяло сэкономить и купить дом, а с другой — место тихое и спокойное. Опять же, опасных соблазнов для мальчишки не много.
— Вот видишь? — промолвил он. — Практичная женщина, как я и говорил.
Храбрая женщина. Сильная. Заслуживающая восхищения.
Она вымучила улыбку, и для него это было как удар под дых. Он хотел ее, очень хотел, но, что поразительно, во всех смыслах, не только в телесном. Коннор Брюс, о котором говорили, что женщины могут рассчитывать на его чувственность, но никак не на чувства, вдруг ощутил потребность в эмоциональном единении.
— Если Томми решит взять на себя отцовские заботы, — со страхом продолжала Стейси, — Джастин останется с ним. На самом деле они в чем-то похожи и могут очень даже сойтись. — Она уронила голову, так что лицо ее скрылось под волной темных кудряшек. — Томми даже сможет потребовать с меня алименты, чтобы упростить свою жизнь. Да хоть и не потребуют, я все равно стала бы посылать им деньги, а как же иначе? Одному Богу известно, как они в таком случае будут питаться. Томми и себя-то едва способен прокормить. — Она всхлипнула.
И Коннор сделал то единственное, на что в данных обстоятельствах был способен. Взял ее пальцами за подбородок, чуть-чуть приподнял и поцеловал в губы. Поцелуй был нежным, скорее утешительным, только губами, без языка. Он ничего не требовал от нее, а лишь старался успокоить ее единственным известным ему способом.
— Ты забегаешь вперед, милая, — прошептал Коннор, потершись носом о ее нос.
— Прости. — Стейси ответила легкими поцелуями. — Я сегодня не в себе. Уж не знаю, гормоны это или еще что. Честное слово, в норме я совсем не такая.
— Да все хорошо.
Как ни странно, но так оно и было.
Слегка отступив назад и наклонившись, Коннор подхватил ее на руки, отнес в гостиную, где вместе с нею опустился на диван. Она прижалась к нему, устроившись поудобнее, а он принялся покачивать ее, положив подбородок ей на макушку.
Брать и давать. Связь, к которой он так стремился и в которой испытывал такую потребность, восстановилась уже без соития, хотя и усиленная их недавней страстной близостью. Но оказалось, что сближать их способна не только животная похоть. Стоило забыть о ней, как между ними возникли другие чувства, которые и он, и она понимали и разделяли.
— Спасибо, — устало прошептала Стейси, сворачиваясь в клубочек у него на руках.
Очень скоро ее ритмичное, неглубокое дыхание сказало ему о том, что она достигла Сумерек. Находилась у него дома. Спала.
Коннор надеялся, что снится ей он.
ГЛАВА 7
Коннор нетерпеливыми шагами двигался по тоннелю к главной пещере. По мере приближения воздух становился все более влажным из-за огромной массы воды, находившейся сразу же за скальным порогом. Этот мшистый, заплесневелый запах заставил его с новой силой испытать тоску по своей совсем недавней жизни на поверхности. Жизни, в которой всегда было полно женщин и пива и уж конечно не обходилось без славной драки.
А для входа и выхода существовала дверь. Красота, да и только.
О необходимости нырять в ледяную воду озера даже думать не хотелось. При выныривании на поверхность легкие сковывало таким жутким холодом, что это походило на мучительную пытку. В отличие от всех прочих водоемов Сумерек, температуру воды в озере нельзя было изменить силой мысли. Ни воображение, ни желание, ни надежда вне зависимости от интенсивности не могли на нее повлиять.
Поэтому он просто отсалютовал своим воинам, проверил надежность крепления меча в ножнах за спиной и решительно нырнул.
Спустя несколько мгновений, показавшихся ему бесконечными, Коннор, промерзший и задыхающийся, пробираемый неистовой дрожью, выбрался на песчаный берег. Наваждение, похожее на дежавю, так дезориентировало его, что лишь тогда, когда он был атакован и сбит с ног жилистым, малорослым по сравнению с ним противником, он понял, что находится здесь не один. Издав яростный рев, от которого по поверхности воды побежала рябь, и сбросив сковывавшее его напряжение, Коннор извернулся, сцепился с нападавшим и покатился вместе с ним по песку. Оба с плеском плюхнулись в ледяную воду, где Коннор схватил нападавшего за шиворот и потащил на берег.
— Подожди! — крикнул Шерон.
Коннор вытащил из висевших на спине ножен меч.
— Мы с тобой уже проходили через это, старик, — прорычал он.
— Но не закончили беседу.
— Тогда говори, пока я не потерял остатки терпения.
Старейший откинул насквозь промокший капюшон.
— Ты помнишь, что я говорил тебе о потоках, установленных нами в храме?
— Да.
— И что единственным местом в Сумерках, защищенным от Кошмаров, является пещера, куда ты собрал своих воинов?
— Да.
— Так вот, Брюс, Кошмары, проникая в храмовые потоки, сливаются со Стражами, образуя единое существо.
Коннор выругался и крепче перехватил меч. На лбу его выступили капельки пота.
— А могут они перемещаться самостоятельно? А люди — теперь им грозит опасность? Что же получается — мы сами довели дело до того, что Кошмары угрожают не только их снам, но и самому их миру?
— Насколько известно, до этого пока дело не дошло. В отличие от потоков в пещере, храмовые открываются лишь ненадолго, настолько, сколько требуется для прыжка. А потом снова закрываются.
— Как удалось выяснить, что происходит?
— Благодаря краткосрочным отправкам Стражей туда и обратно.
Коннор принялся мерить берег шагами.
— Через какое-то время выяснилось, — продолжал Шерон, — что с некоторыми Стражами не все в порядке. Прежде всего было установлено, что это связано с местом отправки.
— Вне пещеры.
— Именно. Они начали изменяться. Физически. Эмоционально. Ментально. У них появлялось желание сеять вокруг себя горе и страх. Они становились все более жестокими, склонными к насилию. Их глаза начинали терять цвет. И они прекращали есть.
— Ох, ни хрена себе…
— Тут-то мы и поняли, что происходит. Кошмары, поселяясь в Стражах, брали над ними верх, принуждая к актам жестокого насилия, а сами подпитывались их негативными эмоциями. С того времени, как Кошмары открыли для себя доступ к человеческому подсознанию через сотворенный Старейшими разлом, они впитывали в себя энергию человеческих чувств. Страх, злоба, страдания — все это, добывавшееся через сны, становилось прекрасной пищей для Кошмаров.
Опустив меч, Коннор разжал одну руку, чтобы потереть челюсть.
— И сколько же их всего?
— Первоначально было около дюжины, но в живых из зараженных Стражей оставался только один, да и того ты сегодня прикончил.
— Оказал, можно сказать, маленькую услугу, а? — хмыкнул Коннор.
Шерон снял охватывавший его худощавое тело, промокший насквозь пояс, на котором висели ножны, вылил из них воду, вложил туда клинок и, оставляя за собой след из капель, направился к ближайшей скале.
— Ты чего-то недоговариваешь, верно? — Как бы то ни было, но Шерону он больше не доверял. Что было печально, поскольку некогда он доверял ему свою жизнь.
— Я пришел, чтобы рассказать тебе все. — Устроившись на камне, Шерон, насколько мог, расправил мокрое одеяние. — Пока признаки одержимости Кошмарами не начали проявляться, проведенные испытания считались успешными. Мы ведь проверяли возможность перемещения туда и обратно, а не побочные эффекты. И прежде чем нам удалось осознать наличие и масштаб проблемы, была совершена переброска дополнительного контингента Стражей и Старейших.
Желудок Коннора скрутился тугим узлом.
— Так выдерните их обратно, черт побери!
— Мы не в состоянии. К тому времени, когда удалось осознать оплошность, возвращение стало невозможным в силу произошедших с ними необратимых изменений. Они уже не были теми существами, которых послали Старейшие. Возвратить удалось только тех, кого не коснулось заражение.
— Да что же вы натворили, черт вас всех побери! И сколько этих уродов сейчас там?
— Десятерых из первой партии нам вернуть не удалось. После чего мы послали еще два десятка. Рискованная игра. Незатронутые воздействием ведут охоту за зараженными, чтобы истребить их. Кросс, конечно, считает, что за ним пошлют Стражей, но он пребывает в полном неведении относительно этих гибридов.
До начала бунта Эйдан был капитаном, а Коннор его лейтенантом. И вместе они отлично командовали Избранными Воителями. Жизнь тогда казалась такой простой. И как ужасно все с тех пор усложнилось!
— Почему ты это мне говоришь?
— Потому что смерть вовсе не то, чего я желаю.
— Но ты желаешь смерти Ключу. И чтобы добраться до нее, тебе сперва придется убить Кросса, это я тебе гарантирую.
— С ними мы разберемся, когда придет время.
— Черта с два у вас получится!
Коннор совершил внезапный прыжок и, преодолев разделявшее их расстояние, с налета ударил Старейшего плечом в грудь.
Старейший мог бы пригодиться в качестве превосходного заложника.
Они покатились по песку…
И Коннор, задыхаясь, словно толчком, вывалился из сна. Что, в свою очередь, разбудило спавшую в его объятиях женщину.
— Эй! — Голос Стейси был хрипловатым спросонья. В слабом свете приглушенного телевизора он увидел, что она повернула к нему голову. Они лежали на диване: он — привалившись к спинке, она — прислонясь к нему. — С тобой все в порядке? Тебе что, кошмар приснился?
Он осторожно приподнялся над ней:
— Ага.
— Может, тебе горячего чая сделать или что-то в этом роде?
— Не стоит. — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. — Спи дальше. Просто я вспомнил кое-что важное, и мне лучше записать это, пока не забыл.
Коннор прошел к кухонному бару, включил находившиеся над ним светильники и взял в руки замеченный им раньше блокнот. Потом он пододвинул стоявший возле обеденного стола стул, нашел среди учебников Стейси авторучку и принялся листать блокнот в поисках чистой страницы.
Блокнот оказался заполнен множеством любовно созданных Лиссой изображений Эйдана, при виде которых у Коннора перехватило дыхание. На рисунках представал вовсе не тот Эйдан, бок о бок с которым он веками сражался. Эйдан на рисунках выглядел моложе и, несомненно, счастливее. С ясным взглядом, без постоянного напряжения в чертах лица.
Некоторое время Коннор рассматривал наброски, но тут его внимание привлекло шевеление на диване. Повернувшись, он увидел, что Стейси свернулась клубочком и зажмурилась, явно погружаясь в сон.
Он улыбнулся, снова отметив про себя, как холод, навеянный его снами, ослабевает всего лишь от ее близости. Просто удивительно, как много может дать мужчине благополучие и спокойствие женщины. Он уже понимал, каким образом отношения с Лиссой смогли столь поразительно изменить Эйдана.
Все эти соображения лишь укрепили решимость Коннора выполнить свою миссию.
Он прибыл сюда с определенной задачей. Его действия в этом мире должны были обезопасить тех, о ком он заботился. Заодно ему предстояло выполнить давнее обещание: защитить Спящих от ошибок Старейших.
Найдя наконец чистую страницу, Коннор сосредоточился на своей задаче и постарался собраться с мыслями. Эйдан не помнил содержание их разговоров, происходивших во сне, и у Коннора не было оснований считать, что его мозг устроен как-то по-другому. А это позволяло предположить, что его «встречи» с Шероном являются лишь продуктом воображения.
Однако при всем понимании того, как могут работать сны, ему было трудно поверить, что фантастическая история, изложенная Шероном, зародилась в его собственном сознании. Да ему до такого дерьма в жизни бы не додуматься. Он воин, а не какой-то там фантазер.
А вот если предположить, что Старейшие обладают способностями, неведомыми Стражам… А вдруг Уэджеру удалось извлечь с того чипа побольше информации?
Смущенный и даже несколько устрашенный множеством возможностей, не последней из которых являлось допущение того, что увиденное им во сне было-таки правдой, Коннор начал писать.
Стейси разбудил звук открывающейся двери и отдаленный шум лебедки, поднимающей ворота гаража. Спросонья она не сразу сообразила, где находится. Потерев кулачками тяжелые, не желавшие подниматься веки, она обнаружила, что вокруг нее коконом свернулся здоровенный спящий мужчина. Постепенно восстанавливающееся сознание поэтапно воспринимало обхватывающую ее сильную руку, заброшенную на нее ногу, мягкие губы и теплое дыхание, ласкавшее ее плечо, ну и, наконец, утреннюю эрекцию, ощущавшуюся ее ягодицами. Они лежали на диване в гостиной, подбородок Коннора покоился на ее макушке, его могучее тело чуть ли не накрывало ее. Обычно, чтобы не замерзнуть, ей требовалось толстое одеяло, но сейчас, будучи лишь в полосатой пижаме из тонюсенького шелка, она совершенно не ощущала холода.
Моргая, Стейси бросила взгляд через столовую в кухню, где и обнаружила две взиравшие на нее в полном изумлении физиономии.
— Ох!..
Испугавшись того, что Коннор почувствует запах из ее рта, Стейси плотно закрыла рот и попыталась высвободиться из его объятий. Он, конечно же, тоже был одет, однако это не делало ситуацию менее смущающей. Уж во всяком случае, они никак не могли прикинуться, будто между ними ничего не было.
На ее шевеление Коннор отреагировал протестующим ворчанием. Большая рука легла ей на грудь, и ее сосок, бесстыдно поощренный этим вниманием, тут же затвердел, уткнувшись в его ладонь и вызвав вполне предсказуемую реакцию его члена.
Проурчав что-то нечленораздельное, он придвинулся поближе, недвусмысленно подавшись к ней бедрами.
Эйдан и Лисса стояли с разинутыми ртами.
Заморгав, Стейси шлепнула Коннора по руке.
— Прекрати! — зашипела она. — Они вернулись.
Врубился он не сразу, зато она сразу заметила, когда до него это дошло. Еле слышно выругавшись, он приподнял голову и, бросив взгляд поверх ее плеча, пробормотал:
— Привет, Кросс.
— Привет, Брюс, — натянуто откликнулся Эйдан.
Моргая, Стейси вывернулась из ослабших объятий Коннора и в итоге приземлилась на четвереньки на полу между кофейным столиком и диваном. Коннор сел и спустил ноги.
— Рановато вы вернулись, ребята, — произнесла Стейси с деланой веселостью, в то время как Коннор встал и поднял ее с пола. — Как путешествие?
Ей казалось, что клин следует вышибать клином. Это обычно срабатывало, хотя бы временно.
— Меня ранили в ногу, — проворчал Эйдан.
— А я помогла похоронить какую-то ошибку природы, — добавила с содроганием Лисса.
Настала очередь Стейси разинуть рот. Ее взгляд упал на белую повязку, видневшуюся из-под длинных, почти до колена, шортов Эйдана.
— Господи! — воскликнула она и обежала кофейный столик, прежде чем вспомнила, что на ней под пижамой нет лифчика. Ее бросило в краску, и она инстинктивно скрестила на груди руки. А спустя мгновение ее плечи, как шаль, окутала синель с дивана Лиссы. Стейси бросила на Коннора благодарный взгляд.
Он ответил ей мрачноватой ухмылкой.
— Сходи наверх, переоденься, — сказал он, глядя через ее голову на Эйдана.
— Я с тобой, — торопливо произнесла Лисса. — Мне позарез необходимо смыть с себя эту гадость.
Присмотревшись к своей начальнице, Стейси нахмурилась, заметив ее бледность и темные круги под карими глазами. Такой усталой Лисса не выглядела с тех пор, как в ее жизни появился Эйдан.
— Правильное решение, док.
Стейси и Лисса направились к лестнице, а Коннор, в чем был, остался на своем месте, в упор глядя на Эйдана.
Едва успев добраться до лестницы, Лисса возбужденно прошептала:
— Ты что, переспала с ним? Уже?
— Откуда такие догадки? — моргая, пробормотала Стейси.
Ответом ей послужили поднятые брови Лиссы.
— Ну ладно-ладно… — Стейси затолкнула Лиссу в хозяйскую спальню и закрыла дверь.
— Стейси, это совершенно на тебя не похоже.
— Сама знаю. Просто… так получилось.
Лисса шлепнулась на краешек кровати и обвела взглядом комнату:
— А где Джастин?
— Его здесь нет, — буркнула Стейси, запустив пальцы в свои всклоченные волосы.
По утрам она всегда выглядела хреново и уж конечно не хотела, чтобы самый классный парень, когда-либо встречавшийся в ее жизни, видел ее в таком обличье.
— Это я заметила, — сухо обронила Лисса.
В свое время ее спальня была выкрашена в мягкие голубые тона, чтобы облегчить сон. Сейчас ее переоформили в восточном стиле. Большая раздвижная ширма сёдзи располагалась перед стеклянной дверью слева от кровати, а через открытую дверь ванной справа виднелись черные полотенца с вышитыми на них золотом иероглифами. Кровать, рама которой была отделана замысловатой резьбой, была застлана атласным покрывалом с изображением ярко-красного дракона, на стене красовалось лакированное панно.
Спальня получилась уникальная — экзотическая, чувственная и соблазнительная. Совсем непохожая на ненавязчивую отделку остальных помещений или викторианский стиль ветеринарной клиники. До встречи с Эйданом Стейси даже не представляла себе подругу в подобной обстановке, но женщине, в которую превратилась Лисса, эта обстановка вполне подходила. И хотя Лисса чем-то напоминала куклу Барби, правда не с голубыми, а с темными миндалевидными глазами, выбранный ею восточный дизайн спальни свидетельствовал о наличии в ней авантюрной жилки, о которой Стейси раньше и не догадывалась.
— Томми откуда-то раздобыл деньги, — пояснила Стейси. — Он прихватил Джастина и отправился с ним на выходные в Биг-Беар.
— Ничего себе! — воскликнула Лисса.
— Вот и я сказал примерно то же самое.
— А когда они до этого виделись в последний раз?
— Пять лет назад. — Стейси опустилась на деревянный стул возле двери. — Ну а как ваш с Эйданом мини-отпуск?
— Ну нет, — заявила Лисса, покачав головой. — Так легко тебе сменить тему не удастся.
— А кто тут намекал на «похороны ошибки природы»? — возразила Стейси. — Сдается мне, это куда как интереснее моей сексуальной жизни.
— Да это и не похороны были. Так, зверюшка под колеса попала, — пробормотала Лисса, сбрасывая вымазанные в грязи белые кеды и вытягиваясь на кровати. — Мы не могли ее там бросить, больно уж была… здоровенная.
Нотка ужаса в голосе Лиссы усилила обеспокоенность Стейси. Это явно было уж слишком.
— Док, насчет любви к животным и всего такого я, конечно, понимаю, но хоронить сбитого на дороге зверя — это явный перебор. Даже противно.
— Вот-вот. Давай вернемся к тому, что для тебя было вовсе не противно, — заявила Лисса с нескрываемой заинтересованностью.
— Это уж как-то по-школьному, — рассмеялась Стейси.
— Подумаешь. Ну, как все случилось?
С досадой вздохнув, Стейси бросила попытки уклониться и принялась объяснять то, что сама не больно-то хорошо понимала.
— Приятель, — хмуро пробормотал Эйдан, — твоя ночь со Стейси грозит обернуться для меня шилом в заднице.
Коннор напрягся и скрестил на груди руки. Соваться в свои личные дела он не собирался позволять никому.
— Мне неприятно это говорить, Кросс, но моя сексуальная жизнь тебя совершенно не касается.
Приглушенно выругавшись, Эйдан расчистил место на столе среди учебников Стейси и положил туда черный мешок.
— Боюсь, что, если твоя сексуальная жизнь затрагивает лучшую подругу Лиссы, это касается и меня.
— Да ну? Это как же?
Эйдан бросил на него через плечо угрюмый взгляд:
— Объясняю. Ты по той или иной причине расплевываешься со Стейси. Она тут же бежит плакаться в жилетку Лиссе. Лисса бежит жаловаться мне. Я говорю ей, чтобы она не заставляла меня встревать не в свое дело. А она отправляет меня спать на диван.
— Больно уж ты скор на заключения.
— Мои заключения основываются на историческом опыте, — заявил Эйдан, расстегивая мешок и извлекая оттуда находившиеся там предметы. — Именно поэтому, если помнишь, я перестал иметь дело с теми, с кем сближался ты. А то получалось, что трахается кто-то один из нас, а спрос в итоге с обоих.
— Это разные вещи.
— Ага, нынешняя ситуация куда сложнее. Я связан с Лиссой всерьез и надолго, Лисса связана со Стейси всерьез и надолго, а у Стейси есть основания не доверять мужчинам. Ей уже довелось обломиться на парне вроде тебя.