Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины Гордиенко Александр

*** (1)(10) Железнов

Квартира Железнова

Через три месяца после точки отсчета. Четверг. 01.31

Железнов решил не сопротивляться. Ну не спится, так не спится. И нечего сплющивать глаза в надежде, что вот сейчас ты провалишься в сон. Не спится, несмотря на ломоту во всем теле, эдакая расслабляющая составляющая, периодически накрываемая волнообразным нашествием прокатывающихся через тело то холода, морозящего до стука зубов, то жары, вызывающей испарину на лбу.

Рядом, обняв его рукой, тесно прижавшись и закинув на его ноги свою, спала Екатерина, всем своим видом демонстрируя: «Ты – моя (!) собственность». Железнов про себя усмехнулся: прям, «Там царь Кощей над златом чахнет». Вот только ни на злато, ни на чью-либо собственность он «не тянет». Потому как не хочет.

Еще пару часов назад Железнов, лежа на диване под теплым одеялом, предпринял мягкую попытку отправить Екатерину домой:

– Катя, уже одиннадцать. Все пилюли, «что доктор прописал», ты в меня втиснула, цистерну чая под твоим изумрудным оком я выпил, с лимонами, между прочим, которых, по моим ощущениям, было чуть больше, чем вмещается в обыкновенный мешок для перевозки картошки, душ я и сам смогу принять…

– Ты к чему это, Железнов, а? – Катя прервала процесс наведения порядка (полотенца – в стирку, лекарства – на полку, комнату – проветрить и т. д.) и в своем белоснежном и чересчур коротком халатике остановилась посреди комнаты, вперив руки в боки, отчего халат задрался еще выше, оголив донельзя прекрасные ноги. – Ну-ка, Железнов, колись! Что это значит, душ он сам сможет принять? Ты что думаешь, я оставлю тебя здесь одного? Такого больного?

– Ну да, – Железнов постарался убрать нотки сомнения из своего голоса.

– У меня и диван всего в одном экземпляре. А репутация, сама знаешь, складывается годами и разрушить ее за одну ночь… не рационально.

– Железнов, даже не надейся! Ты же знаешь, что быть женщиной Железнова – это единственная репутация, которая мне нужна.

– Да я вообще-то о своей репутации говорил, – Железнов вроде бы говорил серьезно, но глаза при этом у него смеялись. – Как там Няма говорил: здесь место непуганых продюсеров.

– А я тебе не продюсер, а «стержень». Так что готовься, Железнов, тебе некуда деваться! – Катя взглядом держала глаза Железнова. – А диван, между прочим, на двоих рассчитан.

– Я тебя понял, – Железнов поднялся с дивана. – Я в душ, – сообщил он на немой вопрос Екатерины. – Но рассчитываю на твое милосердие.

– Только если «стержень» из меня вынешь.

Когда же минут через пятнадцать Катя вернулась в комнату после «своего» душа, она несколько озадаченно посмотрела на Железнова, который демократично и приглашающе разместился строго на внешней половинке дивана, оставив Кате место у стенки.

– Проблемы? – поинтересовался Железнов.

– Да. Выходя сегодня из дома, я как-то не подозревала, что буду ночевать у тебя и не взяла с собой ничего… – Катя подбирала слово, – … соответствующего.

– Есть два варианта, – предложил Железнов.

– Какие? Один из них – спать обнаженной? – по лицу Кати Железнов понял, что для нее это не то что вполне приемлемый, а скорее даже желаемый вариант.

– Ни в коем случае! – Железнов даже приподнялся на локте. – Катя, запомни, Женщина всегда (!) должна быть тайной для мужчины и всегда стремиться эту тайну сохранять. Мужчина – это завоеватель и покоритель, и во взаимоотношениях с женщиной ему на любом этапе женщина должна создавать небольшие, но преодолимые препятствия.

Больше, меньше, но должна. Чем сложнее препятствие, тем больше азарта в глазах мужчины по его преодолению и, соответственно, тем больше желания в достижении цели.

– Я как-то об этом не думала, – выражение лица у Кати стало несколько озадаченным.

– Ты много чего еще не знаешь, – Железнов вяло, как лектор махнул рукой. – Я тебе приведу один достаточно яркий, на мой взгляд, пример. Как выяснилось, в настоящее время на нашей планете еще существуют абсолютно дикие племена, которые живут в совершенно недоступных, даже в наши дни, районах центральной Амазонки в Южной Америке, а также в центре африканского континента. Они практически никак не связаны с современной цивилизацией, и в некоторых из этих племен женщины ходят голыми. Как есть. Так вот, выяснилась одна интереснейшая деталь, которая меня эмоционально сразила: природа распорядилась таким образом, что у женщин одного из племен, обитающих нагишом, очень густые и длинные волосы. То есть единственное место на их теле, постоянно закрытое от всех – это верхняя часть шеи, всегда закрытая волосами. И как я теперь понимаю, совершенно логично, что именно это место, верхняя часть шеи, всегда закрытая волосами, является самой интимной и вожделенной для местных мужчин: только муж имеет право видеть и дотрагиваться до него… Вот так. То есть у Женщины должна быть хоть какая-то тайна, пусть даже такая, но скрытая от всех, которую она может раскрыть только избранному.

– Да-а… – протянула Екатерина, – я никогда ничего подобного не слышала.

– Ну, это не слишком распространенный факт. Я с ним столкнулся один раз в жизни. Но он из тех, что в определенной степени раскрывает природу взаимоотношений между мужчиной и женщиной. А потому, – продолжил Железнов, глядя на присевшую на край дивана Екатерину, – если ты хочешь растянуть на долгие годы процесс взаимного влечения со своим будущим мужем…

– Моим мужем будешь только ты! – моментально отреагировала Екатерина.

– Не отвлекайся. Потом обсудим. Так вот, чем меньше муж будет тебя видеть абсолютно обнаженной, тем дольше ты будешь представлять для него интерес. Хочу кофе, – неожиданно закончил Железнов. – Идем на кухню: по чашечке под сигарету. Как ты?

– Я кофе не буду, но за компанию с тобой посижу.

– За компанию, – пробормотал Железнов. – Это гуманно.

– Что ты там бормочешь? Я, правда, не хочу сейчас кофе.

– Да я не об этом. Есть такая расхожая фраза: «Жид за компанию повесился», которая якобы свидетельствует о преданности некоего жида своим товарищам.

– Да. Непонятная фраза, противоречащая всеобщему мнению о том, что евреи – одни из самых расчетливых людей.

– Мягко сказала, – рассмеялся Железнов. – Но, что самое интересное, попала в точку.

– В каком смысле? – Катя непонимающе смотрела на Железнова.

– Дело в том, что в оригинале вместо «компания» должно произноситься «кумпания». То есть имеет место быть всеобщее заблуждение, выливающееся в неправильное ошибочное произношение. Правильно должно звучать: «Жид за кумпанию повесился». А кумпания – это основное блюдо, в смысле – общая большущая тарелка казаков Запорожской сечи, иногда в форме котла, как правило, серебряное, из которого они всем гуртом принимали пищу. Легенда гласит, что казаки одного из куреней наняли в качестве повара жида, сами ушли в поход пограбить поляков и сказали, что вернутся через неделю. Но через неделю не вернулись. Не вернулись и через две. Тогда жид, забрав кумпанию, ушел в бега. Когда казаки все-таки вернулись, они не застали ни жида, ни кумпании. И бросились в погоню. Жид, видя настигающих казаков, кумпанию спрятал – очень ценная по тем временам вещь. Казаки жида нагнали и стали требовать вернуть их кумпанию. Итог ты уже знаешь, – закончил Железнов, – жида повесили, но с кумпанией он не расстался, так и не признался, где он ее спрятал.

– Откуда ты это знаешь?

– Да так, один знакомый казак из Сечи рассказал, – усмехнулся Железнов. – Пошли на кухню. За компанию.

– Вот оно, счастье, – уже на кухне произнес Железнов, сделав глоток отличного кофе и затянувшись сигаретой. – Ну да продолжим. Если тебе интересно, конечно.

– Очень. Очень интересно, – Катя, удобно поджав под себя ноги, разместилась на угловом диванчике рядом с Железновым.

– Мы с тобой уже говорили о том, какую ошибку совершает большинство девушек, полностью отдавая инициативу мужчинам в вопросе выбора супруга. Так называемый мной «Passive voice», – Железнов сделал еще глоток и блаженно закрыл глаза. – Так вот, вторую ошибку большинство женщин совершает, выйдя замуж. Они «обабиваются».

– Как?! – Катя изумленно смотрела на Железнова.

– «Обабиваются», – повторил Железнов. – От слова «баба». Подразумевается негативный смысл: толстая, крикливая, в несвежем, давно не стираном старом халате на кухне, погрязшая в бытовых проблемах, ничем не интересующаяся, не сексуальная… Одним словом, неинтересный, малоприятный человек, но с претензиями. В первую очередь, к мужу. Достаточно большое количество женщин пытается превратить своего мужа в тыбика.

– В кого?!. – на лице Екатерины читалось явное изумление, было видно, что она это слово слышит в первый раз.

– В «тыбика», – невозмутимо повторил Железнов. – Ты бы мусор вынес, ты бы в магазин сбегал, ты бы…

– Поняла! – рассмеялась Екатерина.

– При этом многие из этих женщин, о которых мы говорим, уверены, что отсутствие извилин в мозгу можно прикрыть отсутствием нижнего белья. Ты понимаешь, о чем я…

– Да уж конечно. Но ты какой-то уж совсем мрачный образ нарисовал.

– Да. Я специально сгустил краски, нарисовав столь ярко-отрицательный персонаж. Чтобы включить воображение и задуматься. И вспомнить о том, что ты в жизни точно встречала таких женщин, хотя бы частично обладающих теми качествами, которые я тут нарисовал. А если не утрировать, то все сводится к тому, что девушка, выйдя замуж, а тем паче, родив ребенка, считает свою миссию выполненной. Конечно же, не все. Но по моим оценкам, как минимум половина так считает.

– В каком смысле?

– В смысле, что «всё как у всех». Основные цели в жизни достигнуты: замуж вышла, ребенка родила. А дальше… куда он, в смысле муж, денется?!. И перестают. Перестают следить за собой, могут появиться перед мужем в любом виде, моменты интимной тайны, которыми она будоражила воображение мужчины до свадьбы – исчезли в неизвестном направлении, не учится, не развивается, не читает, говорить с ней в общем-то не о чем, неинтересно и скучно.

– Какую-то грустную картину ты нарисовал.

– Да. Специально. Чтобы предостеречь тебя. Семейная жизнь – это не конец романтических отношений, а их начало. Если женщина умная, конечно же. Развитие отношений – это труд, прости меня за эту банальность, это встречное движение, это лидирование друг друга, это легкое и милое кокетство, это значит, каждый день доказывать друг другу, насколько они, мужчина и женщина, дорожат тем, что судьба подарила им возможность видеть друг друга каждый день и каждый день дарить друг другу радость любви и восхищения. И здесь ведущая роль должна принадлежать женщине. Тогда длительность романтических отношений составит не 2–3 года, как обычно, а значительно, значительно дольше.

– Да, Железнов, – задумчиво протянула Катя, – с тобой мне будет непросто. И как ты это себе видишь?

– Я – никак. Как ты понимаешь, мое «Я» сейчас – это все мужчины. Женщина должна включить фантазию и каждый раз быть чуть-чуть другой, чтобы удивлять мужчину. Причем, это не обязательно требует каких-то сверх усилий.

– Ну, например?

– Хитрая, – Железнов улыбнулся. – Даю общее направление для фантазии: даже лента, повязанная на бедро, может стать сильным фактором для мужчины. А общий тезис состоит в том, что не нужно бояться экспериментировать – на мой взгляд, интимные отношения разрушаются от обыденности, заученности, когда каждый раз одно и то же, по абсолютно одной и той же поведенческой схеме, как пони бегает по кругу, когда вместо интереса и желания появляется обязанность «исполнения супружеского долга», «пропади оно пропадом».

– А что мужчины? – взгляд у Кати стал лукавым. – Все женщины, женщины… а мужчины что-нибудь должны?

– Да, конечно. И значительно больше. Мужчина в глазах Женщины всегда должен оставаться мужчиной, вести себя по-мужски, совершать мужские поступки, быть для женщины стеной, за которой ей тепло, уютно и комфортно, а в эмоциональном смысле добиваться того, чтобы женщина хотела (!) принадлежать только ему, чтобы она, прости меня, на животном уровне ощущала бы себя «его женщиной», и чтобы ей это безумно нравилось.

– И как мужчины этого добиваются? – вопрос прозвучал вроде бы обезличено, но Железнов успел зацепить блеск в Катиных глазах, которые она тут же поспешила прикрыть своими роскошными ресницами.

– Все. Урок закончен, – Железнов несколько болезненно улыбнулся. – Я не собираюсь открывать тебе тут внутривидовые тайны. Будешь их выведывать у своего мужа по мере поступления.

– Железнов! Я не отступлюсь! – Катя лучезарно улыбнулась. – Тем более от такого теоретически подкованного мужа.

– Ладно, не отступница, идем спать…

– Как завораживающе звучит, – Катя легко, одним движением поднялась с диванчика, обошла кухонный столик и совершенно неожиданно для Железнова, но достаточно плавно подняла правую ногу и положила ее на верхнюю спинку диванчика прямо перед глазами Железнова, перекрывая ему путь к выходу. Белый халатик, и так безумно короткий, задрался на невиданную высоту, обнажив при этом черную ленточку, завязанную бантиком на Катином бедре. Катя победно улыбалась: – Как тебе ученица?

Железнов, конечно же, слегка ошалел: «И когда успела?», вслух же произнес:

– Красиво. Эротично. Но если ты хочешь когда-то стать моей женой, я бы на твоем месте сегодня не пытался бы соблазнить меня.

– Почему не сегодня? – в голосе у Кати появилась хрипотца, а в глазах плясали сумасшедшие огоньки.

– Потому что тогда я в существенной степени потеряю интерес к тебе.

– Хитришь? Не хочешь изменять Ей?!.

– Хитрю. Ты права. Не хочу. Во всяком случаю пока не хочу.

– Что значит «пока»?

– Пока я не разберусь с кое-чем. Все. Идем спать, Катя.

Когда они улеглись, Катя закатала манжеты у рубашки (Железнов предложил ей на выбор любую футболку или рубашку, Катя выбрала голубую, одну из его любимых) и, прижавшись, обняла рукой Железнова:

– Саша, скажи, а Она – твоя ровесница?

– Я не хочу это обсуждать. Я ни с кем, ни с одним человеком на Земле никогда не обсуждал и не буду обсуждать это.

– Саш, я понимаю. И уважаю твою позицию. Но я же ничего не выспрашиваю. Только возраст.

– Хорошо. Она на двенадцать лет моложе меня.

– Ничего себе! Так ты для нее – старый! – радостно констатировала Екатерина.

– Вот же женская логика! – Железнов усмехнулся. – Как вы мыслите… Бедный Йорик! Для тебя, я, значит, не старый в качестве мужа, а для нее – старый. Несмотря на то, что ты почти на десять лет моложе ее.

– Да. Я же люблю тебя, – совершенно непосредственно и ни секунды не смущаясь своей алогичности, произнесла Катя. – Ты что, переживаешь на этот счет?

– Катя, запомни народную мудрость, автором которой, как я подозреваю, была очень глубоко мыслящая зрелая женщина. Она звучит следующим образом: «Ценность мужчины с годами растет, как и у произведения искусства».

– То есть любой мужчина – это произведение искусства.

– Совершенно верно. Если, конечно, это произведение не истрепавшееся, не измочаленное, без глубоких внутренних трещин и пустот. Жизнь – это гонка с выбыванием. К сожалению. Так вот те, кто не выбыл, со временем становятся произведениями искусства. Их не так много. И спрос на них поэтому велик.

– Самоуверенное чудовище, – нежно произнесла Катя.

– Да, – легко согласился Железнов. – От слова «чудо». Да спи уже!

Уже через некоторое время, когда Катя провалилась в сон, Железнов аккуратно высвободил руки и медленно сцепил их в замок под затылком, положив на них голову.

Прошло уже три месяца, как он получил от Маши sms-ку, которая во второй раз разделила его жизнь на «до» и «после». Только это были уже другие «до» и «после» в сравнении с теми, когда он встретил Машу. Эти «до» и «после» вели другой отсчет – с момента ее ухода из его жизни.

Железнов за все это время пришел к выводу, что такое послание однозначно пишется с целью сжечь все мосты. И надо признать, это ей удалось. Она очень хорошо знала Железнова, знала точно, куда и как нанести удар, чтобы в ответ не получить ни одного вопроса Железнова. Чтобы он развернулся и ушел. Чтобы она перестала для него существовать, чтобы превратилась в пустое место.

Остался вопрос «Почему?» Почему она решила так поступить?

– Саша, ответов может быть миллион. Ну, хорошо, не миллион, с десяток. Но если отбросить нюансы, для тебя действительно важным является ответ всего на один – единственный вопрос: Она действительно считает, что «мы – не пара», то есть – я ей не пара или нет?

– Да, Железнов, не хочешь ты верить в то, во что тебе верить не хочется. Это называется самообман. Может, хватит уже? Подумай об этом. Вон и очень весомый контраргумент сопит рядом, чтобы забыть обо всем и начать все с начала. Подумай об этом, Железнов.

– Нет, Саша, пока я не получу ответ на свой один – единственный вопрос, что она на самом деле думает, я не хочу ничего начинать с начала.

*** (3)(6) Апрель 45-го

Восточная Австрия. В 30-ти километрах от восточной границы

7 апреля 1945 года. 13.50 по местному времени

Когда прибыла полевая кухня, Осадчий, отдав команду на прием пищи, решил сам найти настоятельницу. Двигаясь по обходной галерее, старший лейтенант заглядывал во все подряд помещения, выходившие во внутренний дворик – нигде ни души. Лишь с пятой попытки он нашел настоятельницу, сидящую за отдельным столом у дальней стены в большой пустой комнате.

Алексей снял пилотку и прошел вглубь помещения, в котором, судя по всему, монахини принимали пищу: несколько длинных столов и лавок возле них занимали практически все пространство, лишь слева от настоятельницы располагалось небольшое возвышение с подставкой для чтения книги.

– Erlauben Sie? (Разрешите?) – неожиданно Алексею пришла в голову удивившая его мысль, что впервые с начала войны он использует свое знание языка просто для обычного человеческого общения. Все предшествующие годы немецкий язык был для него способом извлечения информации из врага.

Настоятельница тяжело поднялась со своей лавки и, опираясь на посох, вышла навстречу старшему лейтенанту.

– Herr Offizier, knnten Sie bitte Ihre Absichten erklren? Werden Ihre Soldaten hier wohnen? (Господин офицер, не могли бы вы объяснить свои намерения? Ваши солдаты будут здесь жить?)

Алексей внутренне улыбнулся – взвод разведки квартируется в женском монастыре, это означает попасть во все фронтовые байки.

– Daraus, dass ich nirgends eine Nonne sehe, schliee ich, dass Sie hier eine gute Tarnung und eine fr uns Soldaten sehr strenge Disziplin haben. (Судя по тому, что я никого из монахинь нигде не вижу, у вас здесь очень сильная маскировка и очень строгая дисциплина для нас, военных.)

Настоятельница внимательно вглядывалась в лицо Алексея:

– Scherzt der Herr Offizier und verbirgt dahinter schlechte Nachrichten fr uns? (Господин офицер шутит, скрывая плохие новости для нас?)

– Machen Sie sich keine Sorgen. Nach dem morgendlichen Zwischenfall hat uns unsere Fhrung bis morgen zu Ihrem Schutz hier gelassen. Morgen gehen wir wieder. Darf ich mich meinerseits erkundigen, wo alle Nonnen geblieben sind und wie viele Sie hier sind? (Не волнуйтесь. После утреннего инцидента мы оставлены здесь нашим командованием для вашей охраны до завтра. Завтра мы уйдем. В свою очередь разрешите поинтересоваться, куда делись все монахини и сколько вас здесь?)

– Wozu? (Зачем вам это?)

– Man hat uns das Mittagessen gebracht. Wir mchten es mit Ihnen teilen. (Нам привезли обед. Мы хотели бы поделиться с вами.)

– Sie sind sehr liebenswrdig, aber die Einnahme von Mahlzeiten besitzt fr uns Nonnen einen vertraulichen Charakter. Es wohnen keine Fremden bei. Whrend des Mittagessens wird die Heilige Schrift gelesen. (Вы очень любезны, но прием пищи у нас, у монахинь, носит интимный характер, посторонние при этом не присутствуют. Обед у нас сопровождается чтением священного писания.)

– Wir werden Sie nicht stren. Jemand soll uns Ihr Geschirr geben, in das wir Brei mit Fleisch fllen knnen. (Мы не будем мешать вам. Пусть кто-нибудь выдаст нам вашу посуду, куда мы могли бы положить кашу с мясом.)

– Wir haben dreiundvierzig Schwestern. Jetzt sind sie alle im zweiten Geschoss, in den Zellen. Ich erteile die Anweisung, die Schwestern bringen das Geschirr. Und… vielen Dank. (У нас сорок три сестры. Сейчас они все на втором этаже – в кельях. Я дам указание – посуду сестры принесут. И… спасибо вам.)

*** (4)(6) Трейдер

Офис телекомпании. Кабинет Железнова

Через 3 месяца и 5 дней после точки отсчета. Понедельник. 10.21

– Итак, Андрюха, – Железнов расхаживал взад – вперед по своему небольшому кабинету, больше рассуждая вслух, чем обращаясь к Борисову, который, закинув ногу за ногу, приторочился на «пьяном» стульчике у полукруглого стола, – если повторить «мантры» по идеологии создаваемой нами уникальной программы, что периодически полезно делать, дабы не забывать, а чего мы, собственно, добиваемся, то повторюсь: мы хотим разработать алгоритм и программу торгов на валютном рынке, которая бы выигрывала всегда (!), независимо от точки входа в торги, направления тренда и непредсказуемости его движения, заключающегося в том, что в любой произвольный момент тренд может поменять направление своего движения опять же произвольным образом. Надо отметить, что к настоящему времени группа программирования, – Железнов склонил голову в сторону Борисова, выражая признательность, – добилась более значимых подвижек, чем группа поиска творческих решений, – Железнов постучал себя пальцем в грудь, Борисов при этом хихикнул:

– То есть и ты, и я теперь называемся группами. Лихо.

– Ну да. Надо же нам хоть как-то поднимать собственную значимость в своих глазах, – Железнов улыбнулся. – Что мы имеем? – Железнов обращался сам к себе. – Имеем модель «Маятник», которая, как показало двухнедельное тестирование, в общем и целом ведет себя вполне приемлемо в большинстве ситуаций движения финансового инструмента, за исключением двух случаев. Группа программирования не подскажет, в каких? – Железнов остановился и развернулся в сторону Борисова.

– Ну, во-первых, во флэте.

– Верно. Во флэте. Хотя справедливости ради надо отметить, что абсолютно все – и существующие, и придуманные в будущем модели во флэте работать не будут, по тому как «нэма грошей – нэма коханья»…

– Переведи, полиглот.

– В переводе с хохляцкого это означает, что без денег любви не будет. В нашем случае это означает, что денег не будет без движения. Так как «флэт» означает, что курс валют изменяется в очень узком коридоре значений, практически, стоит на месте, то, собственно, и торговать не на чем: нет изменения курса валют, все сделки по купле-продаже становятся либо бессмысленными, либо мизерными. А во-вторых? В каком еще случае наш «Маятник» не работает?

– Саня, аналитик у нас ты.

– Хорошо. Ответ принимается. И засчитывается как правильный. Так вот, наш «Маятник» чувствует себя очень неуютно, когда валютный инструмент тоже ведет себя как маятник – болтается вверх – вниз с увеличивающейся амплитудой. Эдакий лежащий на боку маятник, у которого раз от раза увеличивается амплитуда колебаний. На кртинке, – Железнов ткнул рукой в сторону монитора, на котором отображалось движение валютных пар, – это выглядит как лежащий на боку треугольник, стороны которого образованы касательными к расширяющимся колебаниям валютной пары. Естественно возникает вопрос – а почему? Нет, вопрос не относится к движению валютной пары, она-то как раз может позволить себе все: идет куда хочет и когда хочет. Вопрос стоит так: а почему наш «Маятник» не любит такое движение? А ответ очень прост и лежит на втором ордере: при закрытии в безубыток совместно с первым ордером он у нас каждый раз смещается, что приводит к снижению баланса средств в целом на счете. А так как при маятниковом движении, о котором мы сейчас говорим с тобой, процедура «совместное закрытие первого и второго ордеров с последующим переоткрытием второго» происходит ровно столько раз, сколько раз тренд меняет свое направление, то с каждым разом второй ордер открывается все дальше и дальше от общей точки входа в торги при схеме 2-3-2.

– Саня, мы уже в который раз сталкиваемся со «смещением». Как думаешь, это и есть камень преткновения? Почему оно каждый раз возникает?

– Возникает из-за узости нашего мышления. На данном этапе это конечно для нас «гордиев узел», только разрубив который мы сможем двигаться дальше.

– А сможем? – в интонации Борисова звучала неуверенность.

– Андрюха! Да ты что! – из Железнова энергия прямо излучалась. – Не разрубим, так развяжем! Не развяжем – обойдем! Андрей, мы в самом начале пути, а уже кое-что узнали о предмете исследований. Научились подбрасывать ему задачки. Пока он их перемалывает. Валютный рынок разумно-бездумен! Разумен – потому что каждый, кто выходит на рынок – от мелкого инвестора до крупнейшего банка, действует с определенной обдуманной целью. Безумен – потому что на нем действуют сотни тысяч операторов с разными противонаправленными целями, и всех их как тучу мошкары порывами ветра сносят и перемешивают заметные глобальные события типа дефолта отдельных экономик, засухи в сельскохозяйственных регионах и микрособытия типа семейных неприятностей клерка, в результате чего он забыл либо перепутал команду или валюту, или что-то еще. И все эти векторы воздействия на рынок складываются, компенсируются, мультиплицируются и порождают единственную реальность этого финансового мира – пункт! То есть конкретную стоимость валюты в конкретный момент времени.

– Ты прям поэт!

– Не сбивай! – Железнов махнул рукой. – А потому мы даже не будем пытаться (!) прогнозировать значение пункта. Это бессмысленность и безумие в нашем с тобой положении людей, занимающихся этим процессом на уровне хобби. А вот сплести сеть, чтобы поймать этот самый безумно-разумный пункт независимо от того, куда он поплыл, при наличии определенных ресурсов, на мой взгляд – вполне решаемая задача.

– Это какой ресурс ты имеешь в виду?

– Мозги, Андрюха. Это единственный наш ресурс. Не считая, конечно, мою зарплату, на которую мы и будем торговать.

Железнов на некоторое время замолчал – у Андрея сложилось впечатление, что тот впервые задумался о размерах своей зарплаты, прикидывая, а на сколько можно прожить, а сколько – пустить в дело.

– Ну да ладно, – «вернулся» Железнов, – мы несколько отвлеклись на подъем твоего боевого духа. Так вот, что касается смещения.

Постараемся его обнулить, то бишь – исключить из алгоритма. У меня есть пара идей.

Железнов вытащил из принтера листочек и подкатил на своем кресле к полустолу.

– Смотри, – Железнов уверенными движениями рисовал на листочке оси пребывания курса валют и выявленное в процессе моделирования движение валютной пары, при котором их «Маятник» чувствовал себя неуверенно. Попробуем пару схем, причем, одну с использованием изобретенного нами велосипеда – третьего лока, условно назовем ее «Веерной»…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты веер видел когда-нибудь?

– Только в кино. У барышень, – Андрюха блымнул глазами и зачем-то добавил, – кисейных.

– Я – тоже только в кино. Но, тем не менее, ничто не мешает нам использовать это древнее китайское изобретение в своих целях. Смотри, – Железнов взял ручку, подтянул к себе листочек для того, чтобы графически сопровождать изложение своей идеи. – Выставляем большой лот по тренду за последние сутки или неделю, – Железнов прищурил глаз – задумался, – поставим две тестовых модели: суточную и недельную, а затем, в случае изменения движения валютной пары в обратную сторону, маленькими лотами через небольшие расстояния открываем «веер» до тех пор, пока идет движение в обратную сторону. При длительном движении в обратную сторону суммарный лот «веерных» ордеров превысит один первоначально выставленный большой «трендовый» лот, что позволит, в конечном итоге, закрыть счет с заданным профитом при движении в обратную сторону.

– Ага… – Андрей внимательно рассматривал рисунок Железнова. – Идея понятна. А что мы будем делать, если движение в какой-то момент опять изменится в сторону начального тренда?

– Будем уменьшать экран веера за счет закрытия его пластин – мелких ордеров.

– Хорошо. Думаю, что к концу дня я программку напишу, – Андрюха опять характерно блымнул глазами. – Это все? Ты говорил, что у тебя пара идей.

– Да. Вторая идея – абсолютно тестовая на данном этапе. Условно назовем ее «Сеятель» – будем выставлять небольшие ордера в сторону движения валютной пары – куда движение, туда и ордер. Посмотрим, что из этого получится. Вот, смотри… – Железнов опять подтянул к себе листочек.

*** (2)(12) Екатерина Строева

Уютное кафе в старом районе Москвы

Через 3 месяца и 7 дней после точки отсчета. Среда. 21.32

Ноги сами принесли Екатерину в это старое уютное кафе в средневековом стиле, удачно и, по-видимому, не случайно расположенное в тихом районе Москвы, вдали от суеты, забитых автомобилями проспектов, вдали от бесконечного потока спешащих и торопящихся граждан. Старая Москва… почти нет людей, а те, что есть, неспешно перемещаются по тихим улочкам, радуясь отсутствию бурления и скорости в этом оазисе умиротворенности.

«Нет, не зря Железнов ежемесячно приезжает сюда – факелы, грубая средневековая мебель… все это замедляет бег времени, отсекает от текущих суетливых ежедневных проблем, настраивает на глубокое самосозерцание собственной души…

Да, надо признать, что я здесь и оказалась потому, что мне нужно понять, где я, и решить, как мне жить дальше. Обычно за ответами на подобные вопросы обращаются к Богу, но тут уж надо честно признать, что я еще не созрела для такого общения. А поэтому, наверное, и возникло некое промежуточное решение – это кафе со стенами из старой кирпичной кладки, факелами и грубыми рублеными табуретками и будет моим храмом, местом поклонения, где я сделала первый решительный шаг к Железнову, еще ничего не понимая и не осознавая, и местом, куда я могу приходить на исповедь. Исповедь самой себе, абсолютно честно и без обмана».

Катя обняла ладошками стоящий перед ней высокий стакан с холодным «мохито», щедро сдобренный кусочками льда, и как палочку для разжигания огня повертела его туда-сюда вокруг своей оси.

«Итак, Железнов. Нужно честно себе признаться, что с того памятного длинного – предлинного дня, когда они вначале вдрызг разругались с Железновым на кастинге, а потом встретились здесь, в этом кафе, Железнов как был целью ее воздействия, так ею и остался. Только знак поменялся. Знак воздействия. С минуса на плюс. И если она изначально задумывала очаровать и влюбить в себя Железнова, а затем устроить ему ревностную пытку, то получилось совсем наоборот. Железнов, где был, там и остался. Не влюбился, не мучается и не терзается. А вот она… Она влюбилась, мучается и терзается.

Не получилось… Естественно, возникает вопрос – почему?!. Что не так?!.

Она красива? Безусловно. И это не факт самолюбования. Просто нужно признать, что ей повезло, и природа наградила ее незаурядной эффектной внешностью, аномальной, как говорит Железнов, «замораживающей» красотой, если продолжать цитировать его дальше. Но ее личных заслуг здесь нет, спасибо маме и неизвестному папе.

Правда, надо отметить, что Железнов тоже не железный, нет-нет, да и выскакивает из него его мужское начало – несколько раз она ловила взгляд Железнова на своих ногах, стройных, сильных и длинных. И еще. Глаза. Его явно интересуют мои глаза. Он всегда смотрит прямо в них, но при этом не просто смотрит, а как-то изучающе, будто считывает с них что-то, поясняющее ему, кто есть я.

Что у нас из незадействованного? Грудь и прическа. И это, несмотря на то, что стыдиться за размер груди мне не приходится, может, она даже чуть великовата для моей фигуры.

Итак, по внешности: будем продолжать продвигать в жизнь тезис, что «мужчина любит глазами»: юбка покороче, туфли на высоком каблуке, уменьшить на размер бюстгальтер и соответственно увеличить объем доступной информации – вырез поглубже, либо верхняя пуговица расстегнута. И не стричься – Железнову категорически не нравятся коротко стриженые женщины, при этом наблюдается чуть ли не пропорциональная зависимость. Чем короче волос, тем больше не нравится. Не демократично? Да. Но имеет право.

Ладно, с этим понятно. Что дальше? Общение, интеллект. Вот тут полное фиаско. Я-то всегда считала себя «на уровне», не глупее других, а если уж совсем честно, то сколько раз ловила себя на мысли, что в общении с ровесницами я на голову выше. А тут… Да, подруга, надо честно признать, что с точки зрения глубины мышления, логики, объема и скорости мышления – тут ты явно не тянешь. Не говоря уж о способностях, а главное – уверенности, с которой он берется за решение новых проблем. Причем таких, к которым раньше вообще не имел никакого отношения… И что? Отсутствием нижнего белья отсутствие извилин в мозгу не прикроешь, если опять же возвратиться к цитированию Железнова. Единственное, что ясно, так это ни в коей мере нельзя делать вид, что ты все знаешь и все понимаешь, если не знаешь и не понимаешь, иначе рано или поздно будешь выглядеть полной дурой в его глазах. Здесь себя нужно вести абсолютно откровенно, если не знаешь, честно признаться и попросить разъяснить. Тем более что ему, по-моему, это нравится, делиться своими знаниями.

Эмоции. Полная неизвестность. Насколько я буду соответствовать его ожиданиям? Сама-то я знаю: я уже сейчас на «животном» уровне хочу быть его женщиной. И не представляю на его месте никакого другого мужчину, – Катя усмехнулась. – Интересно, это случайное совпадение или игра слов. Она на «животном» уровне хочет быть женщиной Железнова, и самые сильные реакции организма – на этом же уровне – в животе: как будто легкий ласкающий ветер нежно гуляет внутри нее, разжигая желания и распаляя фантазии. Со мной все ясно. Вопрос остается открытым: смогу ли я дать Железнову то, чтобы стать для него самой желанной, единственной. У него за плечами двадцатилетний опыт холостяцкой и уж точно не затворнической жизни. Он точно знает, какими могут быть женщины. И нужно выиграть, победить в этом заочном споре. И выиграть нужно при условии, что он будет у меня первым мужчиной. У меня никакого опыта и навыков поведения. Это в определенной степени минус. Но минус, который может перерасти в большой плюс, если мужчина рядом с тобой умный, добрый и все понимающий. А Железнов именно такой, он не сможет не оценить того, что я больше всего на свете хочу, чтобы он был моим единственным на всю жизнь.

Итак, где же я сейчас нахожусь? Я с ним на «ты», я вижу его и общаюсь с ним практически каждый день, я все знаю о его жизни, правда, он не знает, что я все знаю. И я никогда (!) не расскажу ему о видеокамерах у него дома, потому что больше всего на свете боюсь его потерять.

Я призналась ему в своей любви. А он… Ну, давай, подруга, по-честному. Здесь никого, кроме тебя нет. А он по-честному сказал мне, что я сошла с ума, что в него нельзя влюбляться и… что он без надежды любит другую женщину, свою Марию Азарову. Впрочем, имени он мне не называл. В принципе он мог сказать это по инерции, потому что, как он сказал, он пока не хочет изменять своей женщине, которую любит. Ну, если даже и не любит, то точно не забыл. И, признайся, подруга, что это «пока» привело твою душу к ликованию! Это вселило надежду.

А с другой стороны, в качестве плюса надо отметить, что он также ни разу и не сказал, что не любит меня и никогда не сможет меня полюбить.

Относится ко мне очень тепло, особенно после болезни. Не отталкивает, но и не приближает. Какая-то равновесная ситуация. Надолго? Он чего-то ждет? Чего? Как взорвать эту ситуацию? Можно ли сказать, что вся его жизнь сейчас подчинена тому, чтобы доказать Азаровой, что она не права… Нет. Не то. Это он себе хочет доказать, что стать миллионером может любой физически здоровый мужчина, что это не признак избранности и таланта.

Где же заканчивается его «пока»? И как подтолкнуть его к этому?

Катя настолько глубоко погрузилась в свои размышления, что пространство вокруг нее размылось, посторонние звуки исчезли, образовался некий личный кокон: она, столешница и бокал «мохито», к которому она так и не притронулась. Для нее время остановилось.

Из оцепенения ее вывел сигнал тревоги из глубин подсознания – кто-то вторгся в ее личное пространство – часть столешницы накрыла чья-то тень. Усилием воли Катя «вернулась» в «реал» и подняла глаза.

– Привет! – перед ней стоял Железнов, который, конечно же, видел и оценил ее «глубокое погружение». – Ты что делаешь в «моем» кафе?

– Тебя жду, – по лицу Кати разлилось радостное удивление.

– Ты стала провидицей? – Железнов сел на табурет напротив. – Еще пару часов назад я сам не знал, что буду здесь.

– Ты всё понял, – Катя поймала взгляд Железнова и старалась не отпускать его от себя. – Я жду тебя в переносном смысле, вообще жду. Жду, когда ты поймешь, что тебе нужна только я, и ты позовешь меня.

– Оптимизм – это хорошее качество, позитивное. Но, как правило, является следствием отсутствия так называемого «жизненного опыта», который складывается из неудач и несостоявшихся надежд. Я рад за тебя.

– Спасибо. Но ты уходишь от ответа.

– А что, вопрос прозвучал?

– Да. В риторической форме. И ты прекрасно услышал его, Железнов.

– В риторической форме я дал тебе ответ. И ты тоже услышала ответ.

– Какой-то сложный разговор у нас получается. Упрощаю. Железнов – что тебя держит? Я же вижу, что нравлюсь тебе как женщина, ты знаешь, что я люблю тебя.