Любовь без репетиций. Неполоманная жизнь Гордиенко Александр

В этот миг жизнь в аппаратной замерла. Юра на телеканале был один. К счастью, один.

– Ты что, сбрендил? – Наум оторвал взгляд от мониторов. – На кой черт ты его сюда вызвал? Юра в аппаратной может быть только в одном виде. В связанном!

Фраза Железнова: «Бросай свои кружки с логотипом» не зря им же была моментально скорректирована на: «Стоп! Поставь на пол». Когда не общаешься с Юрой каждый день – теряешь квалификацию.

Юра… Таких людей в своей жизни Железнов еще не встречал. К счастью. Юра не подпадал ни под один из известных стереотипов. Возможно, он являлся исходной точкой нового, еще неизведанного поведенческого стереотипа людей.

Первая же встреча Железнова с Юрой произвела на него неизгладимое впечатление. Юру он запомнил сразу и… навсегда.

Железнов сидел в кресле в своем кабинете и беседовал по телефону с Нелей – финансовым директором «Телекадра», фирмы, специализирующейся на производстве «короткого» сериала – восемь – пятнадцать серий:

– Неля! Ну кого вы там понабирали? Ну что у вас за продюсеры?!. С деньгами любой сможет снимать! А вот – без денег… Как я понимаю, работа продюсера в том и состоит, чтобы обещать, раздавать авансы, причем словесные, а не реальные… Что значит «график съемок уплотнился»… Вы, что, халтуру гоните?!. – Железнов явно смеялся. Все знали, что сериалы у «Телекадра» дорогие, но крепкие – ниже определенного уровня никогда не опускались. – Нет, Неля, по графику – заплатим, а раньше – нет. Да, вовремя… Да я так и понял, что вы просто хотите убедиться. Всё? Удачи, – Железнов положил трубку, и в этот момент раздался решительный стук в дверь.

– Да, – Железнов крутанулся в кресле, разворачиваясь лицом к двери. На входе стоял Юра – розовощекий двадцатилетний крепыш с приличным животиком, рыжим коконом на голове и длинными-предлинными, длинными настолько, насколько это вообще возможно, рыжими бакенбардами. Да-а-а… это… да-а-а…

– Разрешите? Здравствуйте! – Юра сделал шаг вперед, развел прямые руки и «хлопнул по швам», одновременно щелкнул каблуками и сделал резкий кивок головой.

– Здравствуйте… сударь, – ошалевший Железнов откатился в кресле чуть назад. – Чем обязан?

– Меня зовут Юрий. Я теперь работаю у вас. В маркетинге. Помощником по промоматериалам, – каждая фраза у Юры заканчивалась акцентированной паузой. – Мне поручили сделать гарантийное письмо. И посоветовали обратиться к вам, – Юра еще раз боднул головой.

– Какое письмо?

– Гарантийное.

– Это я уже понял. Но гарантийные письма бывают разные: гарантия оплаты в определенный срок, гарантия возврата арендованного оборудования, гарантия…

– Я понял. Сейчас уточню, – с этими словами Юра боднул головой, резко развернулся и решительно вышел из кабинета.

Железнов хмыкнул и крутанулся в кресле в сторону монитора. За спиной раздалось:

– Разрешите? Я уточнил. Гарантийное письмо. О возврате демонстрационного образца сувенирной продукции.

Железнов опять развернулся в кресле в сторону Юры. Юра как будто бы и не уходил – руки по швам, пятки вместе – носки врозь, туловище наклонено немного вперед, демонстрируя, по-видимому, готовность к действию.

– Хорошо, Юра. Я сейчас вышлю вам по электронке образец письма. Ваша задача – по образцу и подобию подготовить аналогичное.

– Я понял. Сделаю.

Железнов развернулся к компьютеру, отправил образец гарантийного письма и запустил на формирование отчет о текущих платежах на ближайшую неделю. Через минуту за спиной раздалось:

– Разрешите? Я сделал, – в дверях стоял Юра с листочком в руках. – Посмотрите, пожалуйста.

Железнов хмыкнул про себя еще раз: «Ну и скорость…»

– Давайте, посмотрю.

Юра сделал шаг вперед, протянул листочек и застыл в своей коронной позе: руки по швам, пятки – вместе, носки – врозь, туловище наклонено немного вперед.

«Да… экземпляр…» – Железнов еще раз внимательно взглянул на Юру и начал, было, читать текст письма. Но сразу же наткнулся на несуразицу.

– Скажите, Юра, а что, «ПолиграфЭксперт» помимо изготовления баннеров начал еще заниматься и поставкой сувенирных кружек? – в голосе у Железнова явно прослеживалась ирония.

– Сейчас уточню, – Железнов не успел и рта открыть, как Юра исчез. Железнов развернулся к компьютеру. За спиной раздалось:

– Разрешите? Я уточнил. Нет. Они кружками не занимаются. Кружками занимается другая фирма.

– Юра, ну а почему же вы не заменили реквизиты исполнителя?

– Я понял. Сейчас сделаю, – Юра уже развернулся, когда Железнов, глядя в текст, достаточно жестко и неожиданно для себя рявкнул: «Стоять!»

Юра развернулся и замер в своей излюбленной позе.

– Юра, я вам сказал сделать письмо «по образу и подобию». Это не означает, что в письме, адресованном в «ПолиграфЭксперт» нужно заменить слово «баннер» на слово «кружка». Это означает, что сохраняется смысловая нагрузка письма – что наша компания обязуется в определенные письмом сроки рассмотреть демонстрационный образец продукции поставщика и гарантирует своевременное его возвращение, а в случае утраты образца – гарантирует возмещение его стоимости. А вот у кого и что мы берем, на какой срок и какова его стоимость, это вы и должны отразить в письме. Хорошо?

– Я понял. Сейчас сделаю.

Железнов развернулся к компьютеру. Надо же и сделать что-нибудь полезное сегодня. Но просуществовало это настроение недолго. За спиной раздалось:

– Разрешите? Я сделал.

Железнов в очередной раз развернулся лицом к Юре и молча протянул руку за письмом. Секунд тридцать пытался вчитаться… не срасталось.

– Юра, а вы уверены, что фирма называется «ООО Александру Ивановичу»?

– Да.

– А я – не очень, – Железнов протянул Юре листочек. – Проверьте еще раз.

– Хорошо. Сейчас проверю.

Железнов не стал тратить время и разворачиваться к компьютеру. Как оказалось, был совершенно прав – в дверях появился Юра.

– Разрешите?

– Да чего уж там…

– Я проверил. Оказалось, что Александр Иванович – генеральный директор ООО «СР – Планета». Когда я писал письмо, эта строчка исчезла.

– Сама?!. Стоять! Уточнять не надо! Верю! Верю, что исчезла. Исправляйте! Нет, стойте! Юра, у меня к вам просьба – на первом этаже меня ждет курьер. Не могли бы вы спуститься и забрать пакет для меня?

– Понял. Сейчас сделаю.

Когда Юра вышел, Железнов нервно схватил трубку телефона и набрал четырехзначный внутренний номер.

– Надя! Юра – твой?!. Ты где его нашла?.. А-а… Не повезло… В общем, так, Надя, я назначаю тебя «дуплом старого дуба»… в том смысле, что мы с Юрой, как и Маша с Дубровским, будем общаться через тебя… да-да… уволь… у меня нет столько времени…

– Разрешите?

В дверях стоял Юра с пакетом. Железнов начал нервно ржать под непонимающим взглядом Юры – дело в том, что никакого курьера к Железнову не было. И пакета – не было. А вот надо же…

Уже потом нашлись очевидцы, которые видели на первом этаже несчастного курьера, у которого непонятно кто отобрал пакет, который так и не был доставлен адресату.

Вот такой у нас Юра.

– Спокойно, коллеги, – Железнов развернулся к компьютеру и начал набирать текст. – Если кто сейчас и сможет нам помочь, так это Юра. Скажите, кто еще может, не задавая никаких вопросов, и «времени не тратя даром», бездумно исполнить приказание, невзирая ни на что и ни на «кто». А? Мысли есть?

– Что ты задумал? Тем более от моего имени, – Наум на секунду оторвался от мониторов.

– Суд присяжных, – Железнов продолжал печатать.

– В каком смысле?

– В прямом! – Железнов обернулся. – С приговором в виде шкурки банана.

– Саша! Хватит говорить загадками! Что ты задумал? Какой суд?!. Какая шкурка?!.

– Отвечаю – банана, – Железнов продолжал быстро набирать текст.

– Сань, хватит, а?

– Хорошо. Хватит, – Железнов закончил печатать текст и отправил его на печать. – Объ-яс-няй-ю. Сейчас – главный вопрос… – Железнов остановился, прислушиваясь к своим ощущения. – Ага, извините, – достал из кармана вибрирующий телефон, взглянул на абонента, – очень хорошо. Владимир Евгеньевич, ну что?.. Нечто подобное я и ожидал… Да, конечно, вызывайте, но… как-нибудь неэнергично, без эмоций… ну, чтобы приехали они часа через полтора-два, когда все будет закончено… Вот-вот… Спасибо вам.

– Нашли что-нибудь? – не выдержал Андрей Борисов.

– Да. У Лысенко, пресс-атташе Бородиной, обнаружен снаряженный шприц. Под брюками – прихвачен к голени резинкой. На второй ноге – следы от резинки. Так что с ним – вопрос практически решенный. Он задержан, по всему зданию идут поиски второго шприца… пустого. Начальник службы охраны, Владимир Евгеньевич, связывается с соответствующими службами. Поэтому… возвращаясь к напечатанному, главный вопрос сейчас – принимала ли во всем этом участие Анастасия Бородина, номер двенадцатый?

– И как сейчас ты собираешься это выяснить?!. Допрос с пристрастием?!. Когда? Где?!. И кто в это время будет заниматься эфиром?!.

– Наум, ты – Гений! – Железнов протянул руку в сторону Наума. – Ты совершенно четко обозначил практически все проблемы. А посему!

Секундочку… – Железнов вышел и вернулся с распечатанным листочком. – А посему действовать будем следующим образом: во-первых, я сейчас написал текст о том, что: а) – мы всё знаем; б) что она – под контролем; в) что у нее есть шанс во всем признаться и помочь следствию, для чего она должна назвать имена финалисток, против которых запланированы акции устранения, и – в каком виде. Дата, подпись.

– Она не подпишет!

– А нам этого и не нужно!

– В каком смысле? Зачем тогда это?

– А вот тут-то и состоится, собственно, суд присяжных. Смысл сводится к тому, что мы записываем на две камеры крупным планом ее лицо во время чтения этого текста. А потом… Потом все мы, находящиеся в аппаратной, при покадровом просмотре определяем – знакома она с содержательной частью текста или нет.

– И ты думаешь, что мы сможем это понять?

– Я очень надеюсь на это. Для нее все это должно быть достаточно неожиданно. Ну, как обычный человек относится к тому, когда ему предъявляют заведомо ложное обвинение? Нормальная реакция – непонимание и удивление. Растерянность… либо – уверенное игнорирование – типа «чушь, не мешайте работать». У виновного же – должен, обязательно должен присутствовать страх. Хоть на какую-то секунду он должен промелькнуть… и какая-нибудь быстрая… обязательно быстрая реакция… Так как он понимает, о чем идет речь.

– Очень скользко… А ты не боишься ошибиться?

– Боюсь. Поэтому я и призываю всех вас поучаствовать в этом импровизированном суде.

– Я не хочу в этом участвовать, – Андрюха Борисов сосредоточенно рассматривал свои кроссовки. – Я не хочу вмешиваться в судьбу человека. Тем более что она мне нравится.

– Я тоже – не хочу! Но так – мы даем ей шанс! Если все мы, здесь сидящие… или большинство из нас посчитают, что реакция на письмо у нее нормальная, нормальная человеческая реакция человека, не понимающего, о чем идет речь… то мы дадим ей возможность продолжать участвовать в игре. А если мы поймем, что она, как минимум, представляет, о чем идет речь, мы выведем ее из игры.

– Как?!.

– Как-как?!. Через результаты голосования.

– Члены жюри заметят, что результаты голосования на табло не соответствуют тому, как они голосовали. Подтасовка. Скандал. Нас обвинят в том, что все, абсолютно все результаты игры сфабрикованы…

– Не все! А имел место единичный несчастный случай.

– Какой… несчастный?

– Несчастный! – Железнов, склонившийся к мусорному ведру, извлек из него шкурку банана (слабость редакторской части населения аппаратной) и аккуратно разложил на полу напротив Андрюхинского монитора. – Андрюха, если мы примем решение вывести Бородину из игры, выставляешь курсор на строке с выводом на табло результатов любого предыдущего голосования, в котором сектор, который будет представлять Бородина – проиграл. А я, якобы проходя мимо, поскальзываюсь на шкурке банана, теряю равновесие… и «случайно» надавливаю на «Enter». На табло вываливается информация, что Бородина – проиграла. Ты же, – Железнов кивнул на Андрюху, – увидев, что произошло «страшное», моментально убираешь результаты с табло. Дикало озвучивает результаты, которые, естественно, висят у него на мониторе. Никакого преднамеренного действия – «случайная нелепость». С кем не бывает?

– Похоже… Только если не произнесешь «Черт побери», когда будешь «поскальзываться», – Наум был мрачнее тучи, ему явно все это не нравилось.