Партнеры по преступлению Кристи Агата

– Не сочтите за дерзость, сэр…

Томми обернулся:

– Привет, Элберт.

– Я все знаю, сэр, но не отчаивайтесь.

– Тебе легко говорить. – Томми горько усмехнулся.

– Вспомните, сэр, что блистательные сыщики Бланта никогда не сдаются! Простите, но я случайно слышал, как вы и хозяйка говорили сегодня утром о мистере Пуаро и его маленьких серых клеточках. Почему бы вам не воспользоваться вашими серыми клеточками, сэр?

– Ими легче пользоваться в книгах, чем в жизни, мой мальчик.

– Я не верю, чтобы кто-нибудь мог надолго вывести хозяйку из строя, – упрямо заявил Элберт. – Вы ведь ее знаете, сэр. Она как резиновые косточки, которые покупают для щенят: прочность гарантируется.

– Ты внушаешь мне бодрость, Элберт, – сказал Томми.

– Тогда как насчет того, чтобы использовать ваши серые клеточки, сэр?

– Ты упорный парень, Элберт. До сих пор дуракаваляние нам здорово помогало. Попробуем снова. Давай расположим факты хронологически, руководствуясь порядком и методом. Ровно десять минут третьего русский и Таппенс входят в лифт. Через пять минут мы говорим с лифтером и, узнав, что он поднял их на четвертый этаж, просим поднять нас туда же. Скажем, девятнадцать минут третьего мы входим в апартаменты миссис ван Снайдер. Ну, какая же ослепительная идея приходит нам в голову?

Последовала пауза, явно свидетельствующая об отсутствии упомянутой идеи.

Внезапно глаза Элберта блеснули.

– А в комнате не было большого чемодана? – спросил он.

– Mon ami, – отозвался Томми, – вы не понимаете психологии американки, только что вернувшейся из Парижа. По-моему, в комнате было не меньше девятнадцати чемоданов.

– Я имею в виду, что в чемодан легко спрятать мертвое тело, не то чтобы я думал, будто хозяйка мертва…

– Мы обыскали единственные два чемодана, достаточно большие, чтобы в них можно было спрятать тело. Какой следующий факт в хронологическом порядке?

– Вы пропустили один – когда хозяйка и мужчина, переодетый медсестрой, прошли мимо официанта по коридору.

– Должно быть, это произошло раньше, чем мы поднялись в лифте, – сказал Томми. – Мы едва не столкнулись лицом к лицу. Быстрая работа. Я…

Он внезапно умолк.

– Что такое, сэр?

– Помолчите, mon ami. У меня возникла маленькая идея, из тех ошеломляющих идей, которые рано или поздно приходят в голову Эркюлю Пуаро. Но если так… Господи, только бы не опоздать!

Томми выбежал из парка. Элберт не отставал от него, спрашивая на бегу:

– О чем вы, сэр? Я не понимаю.

– Ты и не должен понимать, – отозвался Томми. – Гастингс никогда не понимал, что имеет в виду Пуаро. Если бы твои серые клеточки не были на порядок ниже моих, какой, по-твоему, смысл был бы для меня в этой игре? Прости, я болтаю вздор. Ты славный парень, Элберт. Ты знаешь, что Таппенс стоит дюжины таких, как мы с тобой.

Запыхавшийся Томми ворвался в «Блиц». Завидев Эванса, он отвел его в сторону и что-то быстро объяснил. Двое мужчин вошли в лифт вместе с Элбертом.

– Четвертый этаж, – велел Томми.

Они остановились у номера 318. Эванс вынул ключ и открыл дверь. Без всякого предупреждения они шагнули в спальню миссис ван Снайдер. Леди все еще лежала на кровати, успев переодеться в пеньюар. Она изумленно уставилась на них.

– Простите, что мы не постучали, – вежливо заговорил Томми, – но мне нужна моя жена. Вы не возражаете освободить кровать?

– По-моему, вы спятили! – сердито крикнула миссис ван Снайдер.

Томми задумчиво посмотрел на нее, склонив голову набок.

– Весьма артистично, – заметил он, – но это не сработает. Мы заглядывали под кровать, но не в нее. Помню, я в детстве использовал такое укрытие, играя в прятки, ложился поперек кровати под валик. А этот кофр стоит наготове, чтобы позднее в нем вывезли тело. Только мы вас немного опередили. Вы успели усыпить Таппенс, спрятать ее под валиком, а ваши сообщники из соседних апартаментов – связать вас и заткнуть вам кляп в рот. Признаюсь, мы проглотили вашу историю. Но если подумать, руководствуясь порядком и методом, то становится ясным, что усыпить девушку, переодеть ее в мальчика-инвалида, связать другую женщину и самому изменить внешность за пять минут физически невозможно. Медсестра и мальчик служили приманкой с целью направить нас по ложному следу. Предполагалось, что мы будем разыскивать их, сочувствуя миссис ван Снайдер как невинной жертве. Помогите леди встать с кровати, Эванс. У вас есть пистолет? Отлично.

Несмотря на пронзительные вопли, миссис ван Снайдер стащили с ее ложа. Томми сорвал покрывало и поднял валик.

Под ним, поперек кровати, лежала Таппенс. Глаза ее были закрыты, а лицо имело восковой оттенок. На момент Томми охватил ужас, но вскоре он увидел, что ее грудь едва заметно поднимается. Таппенс усыпили, но она была жива.

Томми повернулся к Элберту и Эвансу.

– А теперь, месье, – драматическим тоном произнес он, – последний coup![47]

Быстрым внезапным движением он дернул миссис ван Снайдер за тщательно причесанные волосы. Они остались у него в руке.

– Так я и думал, – сказал Томми. – Номер 16!

Примерно через полчаса Таппенс открыла глаза и увидела склонившихся над ней доктора и Томми.

Опустим скромную вуаль на события последующей четверти часа, по истечении которых доктор удалился, заверив, что теперь все в порядке.

– Mon ami Гастингс, – ласково произнес Томми. – Как я рад, что вы все еще живы.

– Мы поймали номер 16?

– Я снова раздавил его, как яичную скорлупу, иными словами, он в руках у Картера. А все благодаря маленьким серым клеточкам! Кстати, мне придется повысить жалованье Элберту.

– Расскажи мне все.

Томми подробно описал происшедшее, опустив кое-какие детали.

– И ты не сходил с ума от тревоги за меня? – слабым голосом спросила Таппенс.

– Вообще-то нет. Ты ведь знаешь, нужно сохранять хладнокровие.

– Лгунишка! – воскликнула Таппенс. – Ты до сих пор на себя не похож.

– Ну, возможно, я немного беспокоился, дорогая. Как бы то ни было, теперь мы прикроем наш бизнес, верно?

– Конечно, прикроем.

Томми облегченно вздохнул:

– Я надеялся, что ты будешь благоразумной. После такого шока…

– Шок тут ни при чем. Ты знаешь, что я не возражаю против потрясений.

– Гарантия прочности как у резиновой косточки, – пробормотал Томми.

– У меня найдется работа получше, – продолжала Таппенс. – И даже более возбуждающая. Та, которой я еще никогда не занималась.

Томми с опаской посмотрел на нее:

– Категорически запрещаю, Таппенс!

– Ты не можешь ничего запретить, – отозвалась Таппенс. – Это закон природы.

– О чем ты говоришь, Таппенс?

– О нашем ребенке, – объяснила Таппенс. – В наши дни жены не сообщают об этом шепотом, а кричат во весь голос. У нас будет ребенок! Томми, разве это не чудесно?