Сосны. Последняя надежда Крауч Блейк

Тереза

Заплутавшие Сосны

Пять лет назад

Она стояла под дождем, босая, в больничной рубашке, которая промокла насквозь и липла к коже, и смотрела на ограду высотой в двадцать пять футов. Идущая поверху колючая проволока потрескивала электрическими разрядами.

Два плаката, висящие неподалеку, гласили:

ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ

и:

ВЕРНИСЬ В ЗАПЛУТАВШИЕ СОСНЫ

ЗА ЭТОЙ ЧЕРТОЙ ТЕБЯ ЖДЕТ СМЕРТЬ

Женщина опустилась прямо в грязь, дрожа от холода. Наступили сумерки – скоро станет слишком темно, чтобы что-либо разглядеть в лесу. Она достигла края. Края своей жизни. Ей не к кому обратиться и некуда больше бежать. Она потерпела полный крах. И теперь, будучи не в силах остановиться, Тереза плакала под тяжелыми струями ледяного дождя.

Чьи-то руки схватили ее за плечи. Женщина отреагировала подобно раненому животному – вырвалась и поползла прочь на четвереньках, слыша, как кто-то окликнул ее: «Тереза!» Но она не остановилась.

С трудом поднявшись на ноги, она рванулась, чтобы бежать прочь, и ноги ее скользнули по мокрым сосновым иглам. Те же руки бросили ее наземь, лицом в грязь, придавили сверху и попытались перекатить на спину. Она сопротивлялась изо всех сил, даже когда противник прижал ее локти к бокам, и думала: «Если этот подонок только потянется зажать мне рот, клянусь, он останется без пальцев!» Но напавший на нее человек сумел перевернуть женщину навзничь и, не выпуская ее рук, придавить коленями ее голени.

– Отпусти! – закричала она.

– Прекрати сопротивляться!

Этот голос… Она взглянула на того, кто ее держал. Было уже слишком темно, чтобы различить что-нибудь, но женщина все-таки узнала это лицо, пришедшее к ней из другой жизни. Из лучших времен.

Она перестала извиваться и тихо спросила:

– Адам?

– Это я.

Хасслер отпустил ее руки и помог ей сесть.

– Что ты… Почему?.. – У нее в голове теснилось так много вопросов, что она не могла сосредоточиться на том, какой из них высказать первым. Наконец Тереза выбрала главный из них. – Что со мной произошло?

– Ты в городе Заплутавшие Сосны, штат Айдахо.

– Я это знаю. Но почему отсюда нет дороги? Зачем здесь это ограждение? Почему никто не говорит мне, что происходит?

– Я знаю, что у тебя есть вопросы…

– Где мой сын?

– Может быть, я сумею помочь тебе найти Бена.

– Ты знаешь, где он?

– Нет, но я…

– Где он?! – Женщина уже кричала в полный голос. – Я должна…

– Тереза, ты сейчас подвергаешь себя опасности. Ты ставишь под угрозу и свою жизнь, и мою. Я прошу тебя – пойдем со мной.

– Куда?

– Ко мне домой.

– К тебе домой?!

Хасслер скинул свою водонепроницаемую куртку, набросил ее на плечи Терезы и заставил ее подняться на ноги.

– Откуда у тебя здесь дом, Адам? Почему? – Она по-прежнему ничего не понимала.

– Потому что я здесь живу.

– И давно?

– Полтора года.

– Это невозможно.

– Знаю, сейчас ты думаешь именно так. Я уверен, в данный момент тебе все кажется странным и неправильным… Где твои туфли?

– Не знаю.

– Я тебя понесу.

Хасслер подхватил Терезу на руки, как будто она совсем ничего не весила. Женщина смотрела ему в лицо, и, несмотря на ужас последних пяти дней здесь, не могла отрицать того, что взгляд этих знакомых глаз успокаивал ее.

– Почему ты здесь, Адам? – снова спросила она.

– Я знаю, что у тебя много вопросов. Но давай сначала я отнесу тебя в дом. Ты совсем замерзла и можешь простудиться.

– Я сошла с ума? Я больше ничего не понимаю. Я очнулась здесь, в больнице, и последние несколько дней были…

– Взгляни на меня, Тереза. Ты не сумасшедшая.

– Тогда что?

– Просто теперь ты в другом месте.

– Я не понимаю, что это значит.

– Знаю. Но если ты мне веришь… клянусь, я о тебе позабочусь! Я не допущу, чтобы с тобою что-нибудь случилось. И я помогу тебе найти твоего сына.

Несмотря на то что теперь куртка Хасслера укрывала ее от дождя и холода, миссис Бёрк дрожала крупной дрожью. А он нес ее все дальше через темный лес, под струями ливня. Последним, что Тереза помнила перед тем, как пришла в себя в этом городе, было то, как сидела дома, в Куин-Энн, а напротив нее сидел человек по имени Дэвид Пилчер. В ту ночь она устраивала прием в память ее пропавшего без вести мужа, и после того, как гости ушли, в предрассветный час на пороге появился Пилчер со странным предложением: поехать куда-то с ним. Он пообещал, что если она согласится, то они с Беном смогут снова встретиться с Итаном.

Очевидно, это обещание не было выполнено.

Тереза лежала на диване, придвинутом поближе к открытой дверце печки, и смотрела, как Адам Хасслер подкладывает в огонь сосновые поленья. Холод, казалось, въевшийся в самые кости, постепенно покидал ее тело. Она не спала сорок восемь часов – с тех пор, как во второй раз проснулась на больничной койке и увидела ту медсестру с ужасной улыбкой, – но сейчас женщина ощущала подкрадывающуюся сонливость. Похоже, долго бодрствовать она не сможет.

Хасслер растопил печь так, что пламя ревело, а под корой поленьев вскипала и трещала смола. Свет в комнате был выключен, и на стенах плясали отблески огня. Тереза слышала, как непрекращающийся дождь барабанит по черепичной крыше над головой, и от этого звука ей еще больше хотелось спать.

Адам отодвинулся от печки и присел на край дивана. Он посмотрел на Терезу с теплотой, какой она не видела уже так много дней…

– Тебе что-нибудь еще принести? – спросил он. – Воды? Побольше одеял?

– Всё в порядке, – отозвалась женщина. – То есть не в порядке, но…

Хасслер улыбнулся:

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Тереза пристально поглядела на него:

– Это были самые странные и самые худшие дни в моей жизни.

– Знаю.

– Что со мною происходит?

– Я не могу объяснить.

– Не можешь или не хочешь?

– Ты исчезла из Сиэтла в ночь после приема в память Итана. Ты и Бен.

– Верно.

– Я предположил, что вы поехали в Заплутавшие Сосны искать Итана, поэтому отправился искать вас.

– Черт. Так ты здесь из-за меня?

– Я въехал в город за два дня до Рождества. И все, что я помню, – это тягач, появившийся ниоткуда и столкнувший мою машину с дороги. Я очнулся в больнице, совсем как ты. Без телефона, без бумажника… Ты пыталась звонить в Сиэтл?

– Я звонила своей сестре, Дарле, не знаю уж, сколько раз, с того телефона-автомата возле банка, но каждый раз или не было гудка, или мне говорили, что неправильно набран номер.

– То же самое произошло и со мной.

– И откуда же у тебя тут дом?

– У меня тут есть и работа.

– Что?

– Ты разговариваешь с младшим поваром на стажировке в «Осиновом доме», лучшем ресторане в Заплутавших Соснах.

Тереза смотрела Хасслеру в лицо, пытаясь понять, не шутит ли он, но, судя по всему, ее старый знакомый говорил совершенно искренне.

– Ты был главой полевых агентов отделения секретной службы в Сиэтле, – напомнила она ему. – Ты…

– Многое изменилось.

– Адам…

– Просто послушай меня. – Хасслер положил руку ей на плечо, и она почувствовала тяжесть его ладони сквозь одеяло. – Все те вопросы, которые у тебя возникли, все те страхи, которые ты испытываешь, были и у меня. И они по-прежнему есть. Это не изменилось. Но в этой долине нельзя получить ответы на такие вопросы. Есть лишь единственно правильный образ жизни, и все другие пути приведут тебя к гибели. Как твой друг, Тереза, я надеюсь, что ты услышишь меня. Если ты не прекратишь попытки к бегству, не перестанешь задавать вопросы, этот город убьет тебя.

Женщина отвернулась от Хасслера, глядя в огонь. Пламя расплывалось у нее перед глазами, дробясь в пелене слез. Самое страшное – действительно страшное – заключалось в том, что она поверила Адаму. Стопроцентно. Было что-то неправильное, злое в самом этом месте.

– Я чувствую себя такой потерянной, – призналась миссис Бёрк.

– Знаю. – Хозяин дома сжал ее плечо. – Я здесь, с тобой, и я помогу тебе во всем, в чем только смогу.

Итан

В тот вечер он нашел Кейт сидящей в гостиной дома Бэллинджеров и глядящей в холодный темный камин. Бёрк сел рядом с ней, уперев приклад дробовика в деревянный пол. Аберы побывали в доме во время своего вторжения в город. Переднее окно было выбито, изрядная часть мебели перевернута, и в помещении все еще пахло этими тварями – неприятный, чуждый запах…

– Что ты здесь делаешь? – спросил Итан.

Кейт пожала плечами:

– Кажется, я не могу отделаться от чувства, будто если сидеть здесь достаточно долго, он войдет в ту дверь.

Шериф обнял ее за плечи.

– Но он никогда больше не войдет сюда, верно? – продолжила Кейт. Судя по всему, она удерживалась от слез только силой воли. Ее друг покачал головой.

– Ты нашел его. – Женщина не спрашивала, она утверждала.

Свет, сочившийся сквозь выбитое окно, с каждой минутой становился тусклее. Скоро в долине наступит темнота…

– На его группу напали в тоннелях, – сказал Итан.

Кейт так и не заплакала – только сделала долгий, мучительный вдох, а потом такой же выдох.

– Я хочу увидеть его, – произнесла она.

– Конечно. Мы собирали погибших весь день, делая все возможное, чтобы подготовить их…

– Я не боюсь увидеть его растерзанным, Итан. Я просто хочу его увидеть.

– Хорошо.

– Скольких мы потеряли?

– Мы все еще собираем тела, так что сейчас можем только подсчитать выживших. Из четырехсот шестидесяти одного жителя города осталось сто восемь. Семьдесят пять все еще не найдены.

– Я рада, что именно ты принес эти новости, – отозвалась Бэллинджер.

– На следующие несколько ночей всех выживших приглашают найти убежище в подгорном комплексе.

– Сейчас я останусь здесь.

– Это небезопасно, Кейт. В долине еще остались аберы. Мы перебили не всех. Здесь нет ни электричества, ни отопления, и когда сядет солнце, станет очень темно и холодно. Твари, еще оставшиеся внутри ограждения, вернутся в город.

Женщина посмотрела на своего гостя и безразличным тоном ответила:

– Мне все равно.

– Хочешь, я посижу с тобой немного?

– Я хочу остаться одна.

Итан поднялся на ноги. Каждый дюйм его тела болел и ныл, умоляя об отдыхе.

– Я оставлю тебе дробовик, – сказал шериф. – На всякий случай.

Он не был уверен, что хозяйка дома услышала его. Сейчас она пребывала мыслями совершенно в другом месте.

– Твоя семья жива? – спросила вдруг Кейт.

– Жива.

Бэллинджер молча кивнула.

– Я вернусь утром, – сообщил Бёрк, – и отведу тебя к Гарольду.

Он направился к выходу, но внезапно Кейт окликнула его:

– Эй, послушай!

Итан оглянулся.

– Это не твоя вина, – напомнила она.

В ту ночь Итан лежал рядом с Терезой в теплой темной комнате глубоко в горе, в верхнем комплексе. Бен спал на раскладной койке, поставленной у изножья их постели, и тихо посапывал. Ночник у противоположной стены светился неярким голубым светом, и шериф смотрел в это сияние. Впервые за целую вечность он мог выспаться в тепле и настоящей безопасности, без шпионящих за ним камер. Казалось бы, самое место и время, чтобы спать, – но сон не шел к нему.

Жена провела рукой по его боку, потом по животу и прошептала:

– Не спишь?

Бёрк перекатился на бок, чтобы взглянуть на нее, и при свете ночника увидел странный блеск глаз и мокрые дорожки на ее щеках.

– Я должна тебе кое-что сказать, – произнесла она.

– Хорошо.

– Ты вернулся в нашу жизнь меньше месяца назад.

– Верно.

– А мы пробыли здесь уже пять лет. Мы не знали, где находимся. Не знали, что это вообще за место.

– Я все это уже знаю.

– Я попытаюсь объяснить… до твоего прихода у меня кое-кто был.

– Кое-кто… – повторил за женой Итан, чувствуя, как в груди у него нарастает тяжесть и как эта тяжесть давит на его легкие, не давая им сделать полный вдох.

– Я думала, что ты мертв. Или что, возможно, мертва я.

– Кто?

– Когда я только оказалась в городе, я никого не знала. Я очнулась здесь так же, как ты, и Бена со мною не было, и…

– Кто?

– Ты же видел – Адам Хасслер здесь.

– Хасслер?

– Он спас мою жизнь, Итан. Он помог мне найти Бена.

– Ты не шутишь?

Теперь Тереза плакала, не скрывая этого:

– Я жила с ним в том самом доме на Шестой улице больше года, до того самого дня, как его отослали прочь.

– Ты была с Хасслером?

Женщина подавила всхлип:

– Я думала, что ты мертв. Ты же знаешь, какие шутки играет с тобой этот город.

– Ты делила с ним постель?

– Итан…

– Это так?

Миссис Бёрк молча кивнула.

Шериф снова повернулся на спину и уставился в потолок. Он понятия не имел, как и подступиться к осмыслению услышанного. У него были только вопросы и нарисованные воображением картины того, как Хасслер и его жена… Горькая, жгучая смесь непонимания, гнева и страха зародилась в глубине его души, быстро разрастаясь, подобно взрыву сверхновой.

– Поговори со мной, – промолвила Тереза. – Не замыкайся.

– Ты любила его? – выдавил из себя ее муж.

– Да.

– И теперь любишь?

– Я не могу понять.

– Это не означает «нет».

– Ты хочешь, чтобы я защищала твои чувства, Итан, или чтобы я была с тобой честна?

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что была не готова к такому разговору. Ты пробыл здесь всего месяц. Мы только начали заново привыкать друг к другу.

– Ты и не собиралась рассказывать. Твой любовник явился из ниоткуда, и только это заставило тебя…

– Это неправда, Итан. Клянусь, я сказала бы тебе! Я была уверена, что Адам никогда не вернется. И кстати, подумай вот о чем: я была с Хасслером, когда думала, что ты мертв. А ты трахал Кейт Хьюсон, когда я была вполне жива. Когда я была твоей женой. Так что давай рассмотрим это с разных точек зрения, ладно?

– Ты хочешь быть с ним?

– Если б он не нашел меня, я продолжала бы попытки к бегству, пока меня не убили бы. У меня нет в этом сомнений. Он поддержал меня, он позаботился обо мне, когда вокруг не было никого, кто сделал бы это. Когда тебя не было рядом.

Бёрк опять лег на бок, лицом к жене. Их носы соприкасались, и он ощущал дыхание Терезы на своем лице. Внутри у него, словно снежный ком, нарастала масса эмоций, и он не был полностью уверен, что сможет удержать их на привязи.

– Ты хочешь быть с ним? – повторил он свой вопрос.

– Я не знаю.

– Ты не знаешь? Это означает «может быть»?

– Меня никто не любил так, как любит этот человек.

Итан задержал дыхание. Тереза же продолжала:

– Если тебе больно это слышать, прости меня, но я была для него всем миром, Итан, и это… – Она оборвала фразу, оставив слова висеть в воздухе.

– И что?

– Мне не следует говорить…

– Нет, закончи свою мысль!

– Это не было похоже ни на что, пережитое мною прежде. С тех пор как мы с тобой впервые встретились, я любила тебя всей душой. Можно сказать тебе совершенно честно? Я всегда любила тебя больше, чем ты любил меня.

– Это неправда.

– Ты знаешь, что правда. Моя верность, моя преданность тебе была безграничной. Если представить наш брак, как веревку – ты с одной стороны, а я с другой, – я всегда тянула сильнее. И иногда – намного сильнее.

– Это наказание, да? За Кейт?

– Не всегда дело только в тебе. Дело во мне и в том мужчине, которого я полюбила в твое отсутствие. А теперь он вернулся, и я понятия не имею, как справиться с этой поганой ситуацией. Ты можешь поставить себя на мое место на две секунды?

Итан сел на постели и отбросил одеяло.

– Не уходи, – попросила его жена.

– Мне нужно подышать свежим воздухом, – ответил он.