Часы Кристи Агата

— Все будет хорошо. Ничего страшного. Это займет всего пару минут.

Вывезли каталку, служитель откинул простыню. Несколько минут она не отводила от покойника глаз, дыхание ее участилось, еле слышно вздохнув, она резко отвернулась.

— Это Гарри. Д-да. Он постарел, изменился… Но это Гарри.

Инспектор кивнул служителю, взял ее под руку, отвел к машине, и они вернулись в участок. Он молчал. Он давал ей время прийти в себя. Едва они вошли в кабинет, констебль принес поднос с чаем.

— Пожалуйста, миссис Райвл. Выпейте чашечку, вам станет легче. Потом поговорим.

— Спасибо.

Она положила в чай сахар, довольно много, и выпила почти залпом.

— Вот мне и лучше, — сказала она. — Не то чтобы я волновалась, но такое зрелище, знаете ли, производит впечатление.

— Вы уверены, что этот человек ваш бывший муж?

— Уверена. Конечно, он постарел, но почти не изменился. Он всегда следил за собой. И выглядел этаким ладньм, славным и, знаете ли, порядочным.

Да, подумал Хардкасл, точное определение. Именно порядочным. Вполне вероятно, что на самом деле он был отнюдь не таким. Некоторым это удается, и они неплохо умеют этим пользоваться.

Миссис Райвл сказала:

— Он всегда очень заботился о своей внешности. Наверное, они потому и попадались так легко. Им ничего в голову не приходило.

— Кто попадался, миссис Райвл? — Голос Хардкасла звучал мягко и участливо.

— Женщины, — сказала миссис Райвл. — Женщины. На них-то он и тратил все свое время.

— Ясно. И вы узнали об этом?

— Я… я догадалась. Его слишком подолгу не бывало дома. Конечно, я понимаю, мужчина есть мужчина. Я была уверена, что у него кто-то есть. Спрашивать о таких вещах бессмысленно. Солжет и все. Но я не подозревала, что… что он делает на этом деньги.

— А он делал?

Она кивнула.

— Уверена.

— Как вы об этом узнали?

Она пожала плечами.

— Однажды он вернулся из поездки. Сказал, что ездил в Ньюкасл. Он приехал и заявил, что пора сматываться. Игра окончена. Одна женщина попала из-за него в неприятное положение. Он сказал, что она учительница и шума тут не оберешься. Я задала ему пару вопросов. Он не стал запираться. Наверное, думал, что я знаю больше, чем на самом деле. Они легко попадались на его удочку, как и я в свое время. Он дарил кольцо, объявлял о помолвке, а потом предлагал ей вложить во что-нибудь деньги. Как правило, они сразу же соглашались.

— А вам он это предлагал?

— Да, но я не согласилась.

— Почему? Вы уже тогда не доверяли ему?

— Я из тех, кто верит только себе. Я, если можно так выразиться, знаю и мужчин, и их замашки, да и всю изнанку жизни. Во всяком случае, ничего такого я поручать ему не собиралась. Своими деньгами я распоряжаюсь сама. Если не хотите потерять деньги, держите их в своих руках. Я слишком много видела женщин и девушек, которые сами дали себя одурачить.

— Когда он предложил заняться устройством ваших денег? До свадьбы или после?

— Кажется, до свадьбы, но я отказалась, и больше он к этому не возвращался. Потом, когда мы уже поженились, он сказал, что у него появилась блестящая возможность вложить их в какое-то дело. А я сказала: «Ни к чему это». Не столько потому, что я не доверяла ему, но потому, что знаю мужчин — они частенько болтают о прекрасных возможностях, которые на самом деле гроша ломаного не стоят.

— У вашего мужа были неприятности с полицией?

— Вот еще, — сказала миссис Райвл. — Какая женщина захочет сообщить всему свету о том, как ее надули. Но в тот раз все могло обернуться и по-другому. Та женщина, или девушка, была образованная. Вряд ли она дала бы обмануть себя так же легко.

— У нее должен был быть ребенок?

— Да.

— Это случалось не раз?

— Думаю, да. — И она добавила:

— Если честно, я не знаю, что у него было на первом месте. Только ли деньги — так сказать, как средство существования, — или же он принадлежал к числу тех мужчин, которые любят интрижки и не видят причин, почему бы не предоставить даме заплатить за удовольствие. — Теперь в голосе у нее послышалась горечь. Хардкасл мягко спросил:

— Вы любили его, миссис Райвл?

— Не знаю. Правда, не знаю. Думаю, наверное, да, иначе я не вышла бы за него замуж.

— А вы… прошу прощения, действительно вышли?

— Не знаю, — с чувством сказала миссис Райвл. — Поженились мы, как полагается. Даже в церкви венчались, но я понятия не имею, сколько раз и под сколькими именами он так женился. Когда я выходила за него, его звали Гарри Каслтон. Но не думаю, что у него было одно имя.

— Гарри Каслтон. Правильно?

— Да.

— И вы жили в этом местечке, в Шилтон Бьюс, как муж и жена. Сколько вы там прожили?

— Около двух лет. А до этого — в Донкастере. Не могу сказать, что в тот день, когда он пришел и все рассказал, я очень уж удивилась. Мне кажется, я уже тогда понимала, что он занимается чем-то подобным. Просто, видите ли, трудно в такое поверить сразу. Он всегда казался таким положительным. Этаким настоящим джентльменом.

— А потом?

— А потом он сказал, что сматываться надо быстро, а я сказала, что он может идти на все четыре стороны и что мне все это не нравится, — отвечала она задумчиво. — Я дала ему десять фунтов. Это все, что тогда было в доме. Он сказал, ему нужны деньги… С тех пор я его не видела ни разу. До сегодняшнего дня. Вернее, до того, как наткнулась на фотографию в газете.

— Не было ли у него каких-то особых примет? Шрамов от операций? Переломов? Или чего-нибудь в этом роде?

Она покачала головой.

— Не помню.

— Он когда-нибудь назывался Корри?

— Корри? Нет, не помню. Я, во всяком случае, не слыхала.

Хардкасл пододвинул к ней визитную карточку.

— Лежала у него в кармане, — сказал он.

— Все еще страховой агент, понятно, — бросила она. — Так я и думала… я говорю, все-таки он пользовался разными именами.

— Вы сказали, что не виделись с ним пятнадцать лет?

— Он ни разу не прислал мне даже рождественской открытки, если вы это имеете в виду, — сказала миссис Райвл, неожиданно улыбнувшись. — Но не думаю, что он знал, где меня искать. Вскоре после его бегства я вернулась на сцену. Труппа большей частью ездила по гастролям. Жизнь эта не то чтобы очень, и я отказалась от имени Каслтон и снова взяла свой прежний псевдоним.

— Значит, Мерлина… не настоящее имя?

Она покачала головой, и на губах ее появилась легкая, задорная улыбка.

— Я сама его придумала. Оно необычно. По-настоящему меня зовут Флосси Гэпп. Окрестили меня Флоренс, и все и всегда называли меня или Флосси, или Фло. Флосси Гэпп. Не слишком-то романтично, правда?

— Чем вы сейчас занимаетесь, миссис Райвл? Все еще на сцене?

— Играю время от времени, — несколько уклончиво ответила миссис Райвл. — Потихоньку, если так можно выразиться.

Хардкасл был человеком тактичным.

— Понятно, — сказал он.

— Я берусь за любую работу, — сказала она. — Помогаю устраивать небольшие приемы, играю там роль хозяйки, ну и все такое. Совсем неплохо. Во всяком случае, встречаешь разных людей. Правда, иногда дела — из рук вон.

— С тех пор, как вы расстались с Гарри Каслтоном, вы ничего о нем не слышали?

— Ни единого звука. Я думала, что, быть может, он за границей… или умер.

— Я хочу задать вам еще один вопрос, миссис Райвл: не приходит ли вам в голову, зачем ваш бывший муж мог приехать в наш город?

— Нет. Конечно же, не приходит. Я понятия не имею, чем он все эти годы занимался.

— Мог он заниматься продажей фальшивых страховок или чем-то вроде?

— Просто не знаю. Думаю, на него это не слишком похоже. Я хочу сказать, что Гарри всегда был очень осторожным. Он не стал бы рисковать и соваться туда, где можно попасться. Скорей уж он охотился за невестами.

— Как вы думаете, он был способен на шантаж?

— Даже не знаю… при случае, может, и да. Например, на шантаж какой-нибудь дамы, которой не хочется, чтобы нечто из ее прошлого растрезвонили всему свету. Он бы действовал наверняка. Учтите, я не утверждаю, я лишь говорю «возможно». И знаете ли, мне кажется, что не так-то уж он и гонялся за деньгами. Или сознательно губил чьи-то жизни. Просто у него была своя небольшая коллекция. — И она утвердительно кивнула головой. — Вот-вот, именно коллекция.

— Женщины любили его, не так ли?

— Да. И всегда легко попадались на его удочку. Наверняка оттого, что с виду он казался порядочным, положительным человеком. Они радовались, когда им удавалось заполучить такого жениха. Им уже мерещилась спокойная, устроенная жизнь. Похоже, что так. Я и сама на это надеялась, — призналась она.

— Осталась одна мелочь. — Хардкасл вызвал сержанта. — Принесите, пожалуйста, часы.

Сержант принес на подносе часы, прикрытые салфеткой. Хардкасл сдернул ее и представил поднос на обозрение миссис Райвл. Она разглядывала их с откровенным любопытством и удовольствием.

— Очень миленькие, вам нравятся? Мне эти вот — очень. — И она коснулась пальцем бронзовых позолоченных часов.

— Не случалось ли вам видеть их раньше? Они ни о чем вам не напоминают?

— Нет, ни о чем. А разве они должны мне о чем-то напомнить?

— Не упоминал ли когда-нибудь ваш муж имени Розмари?

— Розмари? Погодите-ка. Была одна рыжая… нет, ту звали Розали. Боюсь, мне уже не вспомнить. Но я ведь могла и не знать о ней. Гарри не очень-то любил болтать.

— А если бы стрелки часов стояли на четырех тринадцати… — Хардкасл не договорил.

Миссис Райвл жизнерадостно хохотнула:

— Я подумала бы, что скоро пора пить чай.

Хардкасл вздохнул.

— Хорошо, миссис Райвл, — сказал он, — мы очень вам благодарны. Следующее слушание состоится, как я уже говорил, послезавтра. Вы сможете прийти, чтобы дать показания?

— Да. Да, конечно. Мне нужно будет только сказать, кто он? В подробности ведь вдаваться необязательно? Мне не понадобится рассказывать, чем он занимался?

— На этот раз нет. Вы только подтвердите под присягой, что убитый — Гарри Каслтон, ваш бывший муж. Точную дату мы найдем в записях Сомерсет-хауза. Где вы поженились? Вы помните?

— В местечке Донбрук в церкви Святого Михаила. Кажется, это случилось уже больше двадцати лет тому назад. Вы заставляете меня признать, что я одной ногой в могиле, — сказала миссис Райвл.

Она встала и подала ему руку. Инспектор попрощался. Потом снова сел и сидел, постукивая по столу карандашом. Вошел сержант Крэй.

— Вы довольны? — спросил он.

— По-моему, да, — ответил инспектор. — Гарри Каслтон… может быть, может быть. Посмотрим, что у нас есть на этого парня. Кажется, не у одной женщины найдутся веские основания поквитаться с Гарри Каслтоном.

— А с виду такой приличный, — сказал Крэй.

— Это, — сказал Хардкасл, — был его основной капитал.

Он опять посмотрел на часы с надписью «Розмари». Что это — напоминание?