Черная Земля Довыдовский Кирилл

Глава 10

– Таясь днем – в местах, где нет света, царят мрак, злое колдовство, боль и крики, ночью Шапка пускалась на поиски. Хоть и казалась она с виду маленькой и невинной девочкой, в темноте, жадно слушая крики, ее ждали детеныши. Их нужно было кормить. Красная Шапка выходила на дороги Такаронии.

Путники, слыша мягкую поступь осиновых башмачков по дороге, повреждались в уме от страха. В те годы каждый знал, что означает этот звук. Нахлестывать коней, пытаться убежать, сойти с дороги – все было бесполезно. Напав на след, кровожадная девочка никогда не упускала добычи.

Жертвы метались из стороны в сторону, пока, наконец, не лишались остатков воли. Тогда они выпадали из повозки, а им навстречу выходила Красная Шапка. Лицо ее было сшито из лоскутов твердой кожи, вывернутой наизнанку, волосы лежали на макушке грубым мотком и сочились кровью, только широкая улыбка была настоящей и выглядела искренней.

Белое платьице блестело от красных подтеков. Кровавые капельки падали с рукавов и с широкого подола. На аккуратненьких ножках красовались деревянные башмачки алого цвета. В руках Шапочка держала красную сумку.

«Отдайте мне ваши пальцы!» – встав перед путниками, говорила девочка нетерпеливо.

В ответ люди могли только молчать. Ужас связывал им глотки стальными канатами.

«Отдайте, отдайте, отдайте!» – повторяла Шапочка еще более нетерпеливо. В такие моменты она не умела ждать.

«Ну, почему вы не отдаете мне ваши пальцы?! Они так нужны мне!»

Девочка продолжала выпрашивать у людей пальцы в течение нескольких минут и, так ничего и не добившись, начинала прыгать по земле от недовольства.

После этого, сняв с плеча сумочку, Шапка раскрывала ее пошире и говорила внутрь:

«Голова, принеси мне, пожалуйста, их пальцы. Сами они почему-то не хотят их отдавать».

Засунув руку в сумку, девочка за волосы вытаскивала изнутри человеческую голову. Покрытую коростой, мертвой плотью и счастливо улыбающуюся клыками, не помещающимися в пасть. Шапочка отпускала голову, а та, долетев до людей парой торопливых прыжков, начинала откусывать им пальцы. Набрав полный рот, голова выплевывала их в подставленную девочкой сумочку и возвращалась к другим путникам.

«Молодец, голова!»

Девочка, увидев, как много она сможет принести домой пальцев, радостно смеялась и хлопала в ладоши. Она едва удерживалась от того, чтобы не пуститься в пляс! Так ей нравилось, когда смешные человечки кричали от боли и отчаяния!

«Возьмем их домой? – спрашивала она у головы, когда все пальцы были собраны в сумочку. – Они ведь там смогут поиграть с детишками! Если, конечно, у этих человечков достаточно честные сердца… Надо проверить».

Подбежав к одному из путников, Шапочка делала быстрое движение, вырывая у него сердце, и вновь заливисто смеялась!

«Какое красивое сердце! Только совсем-совсем не честное. У людей так редко встречаются честные сердца! И это плохо! Ведь нечестное сердце нужно долго варить, чтобы оно стало съедобным! Какая жалость!»

Посадив голову в сумку и спрятав туда же сердце, девочка подбегала к мучавшимся от боли людям, трясла волосами, обрызгивая всех своей кровью, и… обстановка вокруг вдруг резко изменялась. Лес и дорога исчезали. Шапочка вместе с пойманными «человечками» перемещалась совсем в другое место.

Только оказавшись там, люди начинали кричать по-настоящему…

Голос стих, и в ту же секунду Мик истошно завопил:

– А-а-а-а!!!

– Что?! Что случилось?! – Кесса мгновенно схватилась за оружие. Рука у нее успела зажить – обошлось без перелома – и находилась в полной боевой готовности.

– Заноза, – ответил Мик. – Занозу себе поставил. Саднит.

Я думал, за такие шутки Кесса лишит его чувства юмора наиболее эффективным способом – вместе со скальпом, но она ничего не сказала. Поудобнее устроилась в повозке и обняла себя руками. Неожиданно для меня к страшным сказкам она оказалась самой восприимчивой.

– Еще рассказать? – Низкий, хрипящий голос возницы раздавался откуда-то из-под глухого капюшона. Лица его мы до сих пор не увидели, хотя ехали в его повозке уже несколько часов, – успело стемнеть. – Конечно, настолько правдивых историй, как эта, у меня немного. Но кое-какие я еще знаю.

– Это правдивая история? – недоверчиво произнес Мик.

– Разумеется. Красная Шапка прикончила какого-то графа, и тогда ее стали искать инары. Несколько из них пропало, но потом ее все-таки схватили. Ну, и сожгли на костре. Лет пятьдесят назад это было.

Зловещий голос на секунду смолк.

– Ну, так что, рассказать еще?

– Лучше не надо, – ответил я.

Мы уже неделю двигались на юг, и из всех, кто соглашался нас подвезти, этот тип выглядел самым сумасшедшим, особенно сейчас – глубокой ночью. Хотя ему было с кем конкурировать. Взять хотя бы того психа, что предлагал нам вступить в ряды… э-э… «Общества воинствующих пацифистов». Хоть и непонятно, зато заманчиво… Но мы все же решили отказаться. После того как живыми вылезли из Беспокойного – у побережья Сухого моря на нас так никто и не напал: видимо, мы верно определили наиболее безопасное расстояние от берега, – благоразумным было дать запасу удачи восстановиться.

За время пути нас дважды пытались ограбить разбойники и один раз стража, так что деньги у нас пока были. Кстати, слугам закона, насколько я понял, мы просто подвернулись под руку – специально они нас не искали. Я надеялся, что история с объявлением награды за наши головы успела позабыться.

К вечеру следующего дня, когда телега добралась до небольшого гостиного двора, не без удовольствия мы расстались с извозчиком. Платы за проезд, хоть мы и предлагали, он не взял. Сказал только:

– Остерегайтесь слишком настоящих историй. Некоторые из них могут оказаться правдой, другие – стать ею в будущем.

И черная, удивительно смирная кобыла потянула повозку в ночь. Видимо, возница не жаловал трактиров.

– Это же надо, какие, оказывается, психи бывают… – протянул Мик, в задумчивости грызя подобранный в грязной луже гвоздик. Скорей всего, на нем даже не было ни одной болезни.

– Переночуем здесь, а завтра будем уже в Ливерасе, – сказал я. – Там можно будет сесть на корабль… докуда-нибудь.

Мы с Миком пока не решили, куда направимся. Кесса была полна решимости переехать на другой берег Серединного: в Аан, Турлон, Галурию или Таромский Совет. Из Ливераса, стоящего на берегу Оломы, можно было попасть в любую из этих стран.

Перед тем как зайти в трактир с «добродушным» названием «Лживая улыбка», я внимательно осмотрел навешанные на двери и стены листовки. Предложение о вступлении в «Общество воинствующих пацифистов» за умеренную плату там было, а наших лиц я не заметил.

Мы вошли. Внимания на нас никто не обратил. Просторный зал был заполнен разношерстным народом, шумели голоса, горели светильники.

Трактирщик с радостью предложил нам столик, обед, а вот с комнатой возникла загвоздка. Мол, «нет мест» – и все. Я сначала подумал, что врет и надо ему по башке настучать, потом мелькнула мысль: «Вдруг и вправду мест нет?» Только с третьей попытки до меня наконец дошло: просто денег просит. Серебряная монета решила все проблемы.

Потом меня наконец пустили за стол, дали еды, и на какое-то время я почувствовал себя почти счастливым.

– Вы решили, что делать собираетесь? – спросила Кесса. Она ела не без аппетита, но неукоснительно соблюдая правила приличия. Я за ней этот грешок давненько заметил. То есть… я, конечно, тоже так умею, но оно мне надо? Это ведь медленно!

– Я думал об этом, – сказал Мик.

– И? – Кесса посмотрела на него, да и мне стало интересно, чего он такого сообразил.

Сам я размышлял на эту тему уже давно. С тех пор как мы вылезли из Беспокойного и добрались до дороги. До этого момента мне уже приходилось решать, куда направиться. Один раз я выбрал армию, второй раз – столицу. Оба решения имели кучу последствий – плохих и хороших. И в первом, и во втором главным смыслом являлся поиск приключений, новых впечатлений, неприятностей. Теперь я стал понимать, что смысла в перечисленном на самом деле немного. Требуется что-то другое, в чем его было бы больше. В чем?

– Думал… – задумчиво повторил Мик и вернулся к еде. Больше он явно ничего сообщать не собирался.

Н-да… Я уж понадеялся, что он нечто путное присоветует. Мне-то самому кроме слышанного где-то не очень умного: «Посади дерево, построй дом – сколько нужно деревьев срубить, чтобы дом построить? – вырасти сына…» – ничего в голову не приходило. Не было в этом Цели. Существуют, конечно, такие вещи, которые сами по себе важны: не умирать, помогать тем, кому считаешь нужным помочь, тренироваться, думать головой, иметь друзей… Это все ясно, и это, наверное, составляет человека. Но ведь недостаточно просто быть! Необходимо какое-то изменение. Нужны задачи и цели, которые тебе захочется выполнить.

– Мик! – окрикнул я его нетерпеливо.

– Что?

– Придумал что?!

– А-а… ты про это… Да я тебе уже рассказывал. Тогда, в Туалоне. Насчет того, что так мы и будем мотаться без дела и глаза всем мозолить, пока своей ниши не займем.

– А какая у нас ниша?

– Хрен его знает. Пока мне кажется – в каждой бочке затычкой быть.

Насчет бочки – это верно.

– Кесса, а ты что думаешь?

– Вообще-то я у вас спрашивала!

– Ну, ты же видишь: в растерянности мы!

– Я в Ариан поеду, скорей всего. Об этом городе много всего рассказывают. Стоит в нем побывать.

– И ты просто поедешь? – спросил Мик. – Не для чего-то специально, а – просто?

– Все так делают.

– Как?

– Двигаются туда, где лучше.

– Все?

– Абсолютно все. Даже тот, кто всю жизнь на заднице сидит, – двигается туда, где лучше. Потому что «сидение на заднице» – для него и есть идеал. Если он вдруг преодолеет лень, страх, глупость и встанет, это уже другой человек будет. Для него «лучше» будет по-другому выглядеть.

– Как?

– У всех по-разному, я думаю. У людей ведь разные страхи. Где страха меньше – там и лучше. Если человек больше всего боится окружающего, то дома сидит. Если боится скуки и ограниченности – путешествует. Если боится несправедливости, то постоянно спасать кого-то рвется… Ну, это, конечно, упрощенно все. Не бывает таких людей, в которых бы только что-то одно было. Некоторые вообще думают, что ничего не боятся.

Гм… интересная теория. Чтобы узнать, чем следует заниматься, нужно понять, чего ты боишься, и делать противоположное. Ну и речь, конечно, не о жуках, забравшихся в нос. Не посвящать же жизнь вытаскиванию тараканов из дыхательных путей. Тут о другом речь.

– И как это понять? Если не знаешь, чего боишься? – спросил я.

– Ну, уж чего-нибудь каждый боится. Если же тебе хочется больше страхов… значит, двигаться нужно больше, пробовать. Для некоторых в самом этом движении ненаправленном весь смысл заключается.

– И для тебя? – спросил Мик.

– Может быть.

И все замолчали. Вот так всегда: поговорить поговорили, но придумать – ничего не придумали.

– Может, нам тогда тоже в Ариан? – Мик посмотрел на Кессу, потом перевел взгляд на меня.

– Не против, – легко решив, ответил я. Вдруг права Кесса: если чего-то хочешь, но не знаешь чего – расширь территорию поиска. – Если ничего особенного не случится…

Нам принесли вторую порцию горячего мяса, и я с радостью пододвинул ее к себе. Минуту спокойно ел, а потом вдруг понял, что кто-то на меня смотрит. То ли почувствовал, то ли просто заметил: я уже разучился толком отделять первое от второго.

Кинув вилку в тарелку, я положил ладонь на рукоять меча. Не того, что нашел на Черной Земле: тот, тщательно замотанный, висел у меня за спиной, – а другого, подарка позавчерашних разбойников. Повернул голову к центру зала. Оттуда на меня глядела женщина. Только я на нее посмотрел – она мгновенно отвернулась.

Гм… И что это значит? Видела на какой-то листовке и узнала? Тогда почему не зовет стражу и ведет себя так спокойно? Просто сидит и доедает свой ужин…

Мик с Кессой заговорили о чем-то, а я стал не отрываясь наблюдать за странной девушкой. Молодая – лет 25, рыжие волосы, красивое лицо… по крайней мере та половина, на которую я смотрю, – одета опрятно в зеленоватое с белым платье, не крестьянка… гм…

Внезапно она вновь посмотрела на меня и так же быстро отвернулась. На щеках стал заметен румянец…

Еще примерно минуту я думал, отвернувшись и напряженно глядя в тарелку, потом до меня дошло. Она же со мной заигрывает! Вот это да! Кто бы подумать мог! Уж точно не я, с Черной Земли вернувшийся! Хотя… гм… забавно было бы, если б я ее в уголок отволок и стал спрашивать, чего она так подозрительно себя ведет.

Я улыбнулся сам себе. Вроде бы ничего такого, а настроение улучшилось. Хотя мысли подойти и познакомиться у меня не возникло. Сам не знаю почему. Наверное, мне казалось, что любому сближению с человеком – не обязательно с девушкой – должна сопутствовать какая-то ситуация. Вот если б на нас сейчас напал восьмиголовый сумасшедший учитель словесности четырехметрового роста и попытался сделать что-то абсолютно неприемлемое в условиях мира победившего разума, а я бы ее от него спас… ну или она бы меня спасла, – вот это был бы предлог. А так…

Я вернулся к еде. Мне еще дважды удивленно принесли добавки, когда я заметил, что головы окружающих стали поворачиваться к центру зала – куда-то мне за спину. Я тоже посмотрел.

К уже знакомой мне девушке приставал какой-то мужик – крепкий, среднего роста. Оба стояли и что-то громко говорили друг другу. Он – низко и хрипло, она – высоко и испуганно. Можно было вмешаться, но я не стал спешить. Девушка красивая, а зал полон народу. Охотники найдутся наверняка… точно!

К спорящим подошел какой-то верзила – явно поддатый, но на ногах держащийся крепко.

– Ты че, оборзе…

Он не договорил. Получив ловкий удар, горе-заступник стал оседать на пол. Спустя полминуты история повторилась, только упали уже двое. Еще через пару секунд мужик потащил девушку прочь из зала. Приговаривая что-то вроде: «Дома будем разбираться», – хотя по предыдущим репликам уже стало понятно, что они нисколько не родственники. В общем, грамотно. Сначала силу показал, а теперь, чтобы не накалять обстановку до такой степени, чтоб несколько накинулись, создает иллюзию: «Это не ваше дело, а я в своем праве».

– Ладно… Я сейчас, – сообщил я Мику с Кессой, поднимаясь.

– Только без крови! Нам еще ночевать тут.

– Как получится.

Растолкав народ, я быстро добрался до борющихся и преградил дорогу.

– Женщина, вам помочь?

Она попыталась что-то ответить, но быстрее широкая ладонь закрыла ей рот.

– С дороги, падла!

Мужик попробовал ударить меня под дых, но не достал. Я легко оторвал его от женщины и, увидев, что он потянулся к оружию, толкнул его головой о стену. Он красиво ударился и упал.

Я не успел заметить, как она оказалась у меня в объятиях.

– Мужчина, спасибо вам!

Гм… «Мужчина»… Обычно меня в лучшем случае «юношей» называют. Хотя последней женщиной, с которой я разговаривал в спокойной обстановке – пара забулдыг не обстановка, – была Алента. У меня как-то все больше с монстрами общение.

– С вами все в порядке?

Наверное, глупый вопрос, но ничего другого я не сообразил. Уж слишком девушка на меня опиралась… всеми частями тела. Меня аж в жар бросило. Правда, спустя всего пару секунд я сосредоточился, и все исчезло, но ощущение запомнилось.

– Я видела его раньше, – прошептала она мне. – На дороге. Тогда он хотел подойти, но рядом была стража… И, видимо, не решился…

Ее затрясло.

– Пойдемте сядем? – сказал я. – А то на нас уже все смотрят.

– Конечно! У меня ноги дрожат…

Она посмотрела снизу вверх доверчиво и все еще немного испуганно. Спустя секунду большие зеленые глаза застенчиво глянули в сторону.

– Как вас зовут?

– Анна…

Все шло по плану. Просто соблазнить парня, бросив несколько томных взглядов, не удалось, но это вовсе не было обязательно. Для того она и заплатила Гану полновесный тяжелый лот, разумеется, не говоря, кого конкретно она задумала обхитрить: тогда бы никто не согласился. Сначала ее пытались «спасти» какие-то пьяные забулдыги – парой кружек больше, и они вполне могли бы сами начать приставать, – а потом подошел парень.

Тут она окончательно уверилась, что видела на объявлении именно его лицо. С Ганом он расправился легко – как показалось Анне, подкупленному бандиту даже притворяться не пришлось. Он даже подумать ни о чем не успел. В результате Ган остался лежать на полу, а ее пригласили за стол. Чего она, собственно говоря, и добивалась.

Изначально была, конечно, опасность, что объявленный в розыск преступник слабым полом вообще не заинтересуется, и тем более не станет никого спасать, но Анна была уверена в своей привлекательности. В конечном счете она не могла не сработать. Так и случилось.

– Вы куда-то едете?

Анна сидела вплотную к черноволосому и о чем-то мило щебетала, не особо вникая в смысл. Зелье уже было подсыпано в кружки всем троим, и каждый хотя бы по разу успел отпить. Теперь осталось подождать с полчаса, и они все мирно уснут. Можно будет звать стражу и готовиться получать награду. Одного подходящего чиновника она знала. За часть суммы он согласится представлять ее интересы.