Мужчина с понедельника по пятницу Петерсон Элис

6

Мы с Ником и нашей няней Лизой смотрели сериал «Жители Вест-Энда»[17], держа на коленях тарелки с макаронами. Обычно нам не разрешали его смотреть, но этим утром папа повез маму в больницу. Сначала я услышала стон, а затем:

– Боже, кажется, началось!

Я выскочила на лестницу, чтобы посмотреть, что происходит. Ник даже не проснулся.

– Мам! – испуганно позвала я.

– Ступай в свою комнату! – приказал папа. Через несколько секунд он уже стоял около моей постели и заверял, что Лиза прибежит по первому нашему зову и отведет нас с Ником в школу. – Все будет хорошо! – сказал он.

Мне показалось, что папа сильно взволнован. Когда они уехали, я закрыла глаза и начала мечтать о младшей сестренке. Мне хотелось заплетать ей косички и красить ногти.

Я посмотрела на Лизу, свернувшуюся калачиком на софе, поджав свои длинные ноги. Ей было девятнадцать лет, и у нее были крашеные золотистые волосы, идеально прямые, как римская дорога. Каждый вечер перед сном я молилась, чтобы быть похожей на нее, но наутро обнаруживала, что я все та же Джилли с серыми глазами, которые иногда казались темно-синими. Мама говорила, что мне очень повезло, что у меня темные волосы и волшебные глаза, которые меняют цвет в зависимости от того, какую кофту я надеваю.

– Ты как хамелеон, – утверждала она, а затем продолжала убеждать, что я никогда не должна желать быть кем-то еще, и гордиться тем, какая я есть, и прислушиваться к своему внутреннему голосу, чего бы он мне ни советовал.

Лиза часто присматривала за мной и Ником. Когда мы были намного меньше (теперь нам исполнилось восемь), родители вечерами частенько куда-нибудь выбирались вдвоем. Я любила сидеть на маминой кровати и смотреть, как она собирается – пудрит носик, красит губы. Я ковырялась в ее шкатулке с драгоценностями и примеряла туфли на высоченных каблуках. Она периодически меняла обувь из своего арсенала в зависимости от мероприятия, на которое они собирались. Маме всегда нравилась странная еда под названием «суши». А папа обожал карри. Она любила балет, а он говорил, что терпеть не может, когда мужчины прыгают на сцене в трико. «Не вздумай жениться на женщине, похожей на твою мать! – однажды посоветовал папа моему брату после очередной сальса-вечеринки. – А теперь она грозится затащить меня на уроки по пилотированию. Думаю, она хочет моей смерти!»

С тех пор как мама забеременела, они перестали куда-либо выбираться. Мне кажется, папа втайне радовался, что они проводят вечера дома. Вернувшись с работы, он любил принять ванну. Он наливал себе стаканчик чего-нибудь, как правило, виски, поднимался наверх и запирался в ванной.

До того как мама забеременела, они с папой нередко о чем-то спорили. Постоянно слышались крики. Однажды он сказал, что она слишком стара, чтобы рожать еще одного ребенка, и тогда мама выплеснула на него бокал вина. Он говорил, что не хочет иметь неполноценного ребенка. После этих баталий мы с Ником частенько спали в одной комнате.

Стара… Маме тогда исполнилось сорок два года. Они с папой поженились, когда ей было двадцать семь.

Родители много раз пересказывали нам историю о том, как им повезло, что у них появились чудо-близнецы. Я часто наблюдала за братом, когда он смотрел телевизор, и каждый раз думала, как же мне не нравится, как мама нас стрижет. Мы оба носили жуткие челки.

После семи лет брака у них не было детей, и они даже решили усыновить ребенка. А за неделю до того, как пришли бумаги, касающиеся усыновления, мама узнала, что беременна и что у нее будет двойня. «Мои семь невезучих лет подошли к концу», – тогда сказала она. После того как мы с Ником появились на свет, мама с трудом справлялась с нами. Попутно она вела домашнее хозяйство, поэтому времени катастрофически не хватало, где уж тут думать о еще одном ребенке.

– Ты что, беременна? – спросил папа, когда однажды мы все собрались на кухне. Мама специально позвала нас с Ником, чтобы сообщить эту новость.

Папа налил себе джин и залпом осушил стакан.

– Ник, Джилли, мне нужно поговорить с вашей мамой наедине.

Мы вышли из кухни, поднялись наверх и, затаив дыхание, пристроились на верхней ступеньке.

– Пожалуйста, скажи, что ты счастлив, – услышали мы мамин голос.

– Бет, ты обещала, что будешь предохраняться. И чего ты теперь от меня ожидаешь? Что я, как безумный, буду скакать от счастья?

– Уилл, я уверена, что, когда родится ребенок, ты изменишь свое отношение. Я не сомневаюсь.

– Мы договорились, что остановимся на двоих.

– Но мне скучно! Дети в школе и…

– Из всех эгоистичных поступков, которые можно совершить исподтишка, ты сделала…

Я поинтересовалась у брата, что значит «исподтишка».

– Это что-то очень плохое, Джилли. Неприличное. Я так думаю, – прошептал Ник.

– Мне это нужно, – продолжала мама.

– Но дело ведь не только в тебе! – закричал отец, и послышался шум, а следом и крик мамы:

– Подожди, Уилл!

Входная дверь захлопнулась. Мы тихонько проскользнули в спальню Ника. А затем услышали звук заведенного двигателя. Я выглянула в окно и увидела, как папина машина исчезает в ночи.

– Может, сегодня поспишь в моей спальне? – с надеждой спросил Ник. – Хочешь, я уступлю тебе место наверху?

Будучи беременной третьим ребенком, мама чувствовала себя неважно. Она постоянно спала днем и частенько просила Лизу приехать в выходные и поиграть с нами. Лиза любила бывать у нас, потому что ей нравился отец. Иногда папа водил нас в Палеонтологический музей, куда мы добирались на двухэтажном автобусе, или в Музей мадам Тюссо, а потом мы неизменно ели пиццу «Пепперони».

Лиза убирала со стола посуду, а я гипнотизировала телефон. Весь день внизу живота тянуло и меня преследовали нехорошие ощущения, что вот-вот позвонит директор школы миссис Уорд, вызовет к себе в кабинет и сообщит, что мама умерла, потому что уже старая.

Вдруг в двери повернулся ключ. Мы с Ником посмотрели друг на друга. Лиза быстро накрасила губы и чем-то дурно пахнущим сбрызнула запястья.

В дом вошел папа и, даже не сняв свой толстый ворсистый свитер и шарф, сел напротив меня.

– Прости, Ник! – покачал он головой. – Теперь у тебя целых две властных сестры.

– Ура! Девочка! – вскрикнула я и бросилась ему на шею.

– Да! И она хорошенькая и здоровенькая, а мама передает вам огромный привет и целует. – Его рубашка пахла больницей и стиральным порошком.

– Как собираетесь назвать ее? – спросила Лиза, разглядывая свои волосы.

– Мэган, – ответил он. – Мы назовем ее Мэган, в честь моей мамы.

7

Мы с Раскином мчались через ворота Равенскорт-парка, чтобы побыстрее попасть в оазис спокойствия. Ричард был прав. Зачем рваться за город, когда буквально под окнами дома у меня прекрасный парк? Иногда опасно допускать мысль, что где-то трава зеленее.

Я прошла мимо кафе, где завсегдатаи покупали утренний кофе, привязав своих собак к воротам парка. А затем недалеко от входа в сад свернула на тропинку, которая вела в открытое поле, где обычно собирались мои друзья-собачники. Там уже стоял Уолтер, крепко державший на поводке своего эрдельтерьера Спайка, потому что тот был чрезвычайно влюбчивым, особенно когда речь заходила о Харди, карликовом шнауцере. Теперь Спайку приходилось носить намордник, потому что у него появилась дурная привычка задирать собак не из нашей компашки. Мэри, мой босс и «главарь» нашей шайки, тоже была тут. Она отчитывала Уолтера за то, что тот вверх тормашками надел на Спайка намордник.

– Ради всего святого, Уолтер, ремни намордника должны быть над его глазами, – кричала она.

Сегодня поверх своего наряда она надела стильный джинсовый фартук. Мэри не нравилось, когда на ее одежде оставались следы грязных лап. С силой бизона она швыряла Базилику жеваный синий мячик, который он тут же приносил обратно. Он носился со скоростью олимпийского призера. К тому времени как мы пришли в наш антикварный магазин, они с Раскином так устали, что целый день продрыхли.

После знакомства с Мэри под огромным дубом четыре года назад мы – Уолтер, Саманта, Брижит и Ариэль – встречались здесь каждый день; это место притягивало нас словно магнит. Сэм была моей ровесницей и имела мужа и троих детей. Брижит – наполовину француженка, работала ресторанным критиком. Ариэлю, самому юному в нашей компашке, было двадцать шесть, и у него имелся постоянный бойфренд Грэхэм. Он вроде меня успел поработать в тысячи разных мест, но истинной его страстью являлась музыка. В настоящее время Ариэль преподавал музыку в одной из школ Хаммерсмита. Почти каждый день он на велосипеде нарезал по парку круги вместе с Пагси, его черным мопсом, восседавшим в передней корзине. Уолтер уже вышел на пенсию, ему было около семидесяти. Когда-то он работал мойщиком окон.

Как только я приблизилась к нашей компании, мы поздоровались и начали обмениваться новостями. Уолтер сегодня выглядел подавленным.

– Я немного расстроен, – признался он. – Мой новый телевизор не желает работать. Я должен хорошенько ударить по нему, чтобы включить. Ко всему прочему, он слишком дорогой.

– Бракованный, – хором ответили мы.

– Возмутительно! – воскликнула Брижит.

– Вы должны пойти в магазин и поговорить с менеджером, – посоветовал Ариэль.

Сегодня Ариэль был в узких джинсах и белой футболке. Также я заметила его новую прическу. Теперь волосы были короткими и светлыми, что выгодно подчеркивало его карие глаза. У Ариэля был особый типаж, он мог каждый месяц выглядеть по-разному; я всегда с гордостью говорила, что он также универсален, как и Мадонна.

Затем я обмолвилась о своих успехах – тринадцать откликов от потенциальных квартирантов с понедельника по пятницу. Этим утром к ним добавились еще три.

– Так ты так и не сдвинулась с мертвой точки? – спросила Сэм, которая была в отпуске и теперь пыталась восполнить упущенные дни. Даже летом она выглядела очень бледной, потому что у нее была очень тонкая кожа.

– Пока нет.

– Слава праотцам! – в присущей ему манере воскликнул Ариэль. – Пагси скучал бы по тебе, – добавил он, указывая на Пагси, который, не обращая ни на кого внимания, вынюхивал что-то зловещее в траве.

– Хорошо, что ты передумала. Мы не хотим, чтобы ты уезжала, – сказала Сэм. У нее были ярко-красные волосы, заразительный смех и фигура, которая вдохновляла меня почаще показываться в спортзале. Она сидела на диете под названием «семья», поэтому работала неполный день секретарем в архитектурной фирме. Сэм была хозяйкой Харди, миниатюрного шнауцера, который приглянулся эрдельтерьеру Спайку.

– Я бы скучал по твоему милому личику, – внес свою лепту Уолтер. Он никогда не был женат, но очень любил пофлиртовать и, с тех пор как оставил работу мойщика окон (слишком тяжело тягать лестницу) и присоединился к компании собачников Хаммерсмита, не отказывал себе в этом удовольствии. В настоящий момент он был хозяином не только Спайка, но и приютского пса по имени Густо. Его редко можно было встретить без рюкзака цвета хаки, набитого разными собачьими принадлежностями.

– Всегда считала, что уехать – плохая идея, – с сильным французским акцентом добавила Брижит.

– Я тоже, – не желая отставать от остальных, вставила Мэри. – Ты не смогла бы жить затворницей. – Я не стала напоминать ей, что изначально она считала это отличной идеей, причем довольно продолжительное время, пока я сама не оставила эту затею и не переключилась на другую.

– Так что с теми тринадцатью откликами? – спросила Сэм. – Кто все эти люди и откуда они?

Я рассказала им о моей беседе с неким Роем Хэддоком[18] прошлым вечером, и все рассмеялись.

– Когда-то я был знаком с неким мистером Траутом[19], – пробормотал Уолтер.

– Рой, – повторила Мэри. – Что-то мне не очень нравится это имя. Я сразу почему-то представляю большого толстого мужика…

– С пивным животом, – закончила Сэм.

– Не будьте снобами, – сказал кто-то.

Вдруг мы все, как по команде, повернулись, когда мимо нас проходил мужчина в армейских ботинках, футболке и морской кепке и тянул за собой на поводке шотландского терьера. Что-то в нем показалось знакомым. Тут меня осенило. Я узнала его! Я видела его буквально на днях. Он был высокий, неряшливого вида, с недельной щетиной и примерно моего возраста. На самом деле он выглядел так, как будто только что вылез из постели, но его голубые глаза светились любопытством.

– Простите, что прерываю вас, – сказал он, с интересом изучая нашу компанию. – Это официальный час выгула собак? – Он улыбнулся, и в этом было нечто притягательное, что сразу вызвало к нему доверие. Я также глазами намекнула Ариэлю присмотреться к нему.

– Симпатяга, – прошептал он. – Джилли, поинтересуйся, может, он не занят. Не мешкай, надо когда-то начинать действовать.

Я наступила Ариэлю на ногу, и он тут же завизжал.

Незнакомец недоуменно посмотрел на нас.

– С вами все в порядке? – спросил он Ариэля, который все еще притворно скакал на одной ноге, изображая страдание.

– Да-да, он в порядке, – ответила я, игнорируя хмурые взгляды Ариэля.

Как бы то ни было, я вкратце рассказала ему о своих планах найти квартиранта, извинившись перед Мэри, которая уже миллион раз слышала об этом.

– Основная проблема с квартирантами состоит в том, что в итоге вы каждый вечер будете убегать из дома, только чтобы не встречаться с ними, – сказал он.

– Поэтому лучший вариант – чтобы квартирант жил только с понедельника по пятницу, – заявила я.

– С понедельника по пятницу? А что он будет делать в выходные?

– Сваливать куда-нибудь, – просветила Мэри, прикуривая сигарету.

Мы не представились друг другу; но вместо этого познакомили его со своими собаками и поведали, что собаку Брижит зовут Мусс, пса Сэм – Харди, Базилик – питомец Мэри, которая назвала его в честь любимой травы, растущей у нее на террасе. Мэри не преминула добавить, что в этом году она вырастила сказочные помидоры. Потом я представила Раскина и Пагси.

Пока мы смотрели на этого мужчину в морской кепке, пытаясь раскусить его, я словно перенеслась в школьные годы. Наша компания всегда настороженно относилась к новичкам. Мы будто сговаривались, когда кто-то незнакомый вторгался в наш мирок, потому что боялись, что он может нарушить привычное равновесие.

Тем не менее я рассказала незнакомцу, что на мое объявление уже есть тринадцать откликов и прошлым вечером я уже побеседовала с одним из претендентов.

– Тринадцать?

Я ожидала, что его это впечатлит.

– Неудачное число для некоторых, – в итоге произнес он.

После прогулки мы с Мэри и собаками отправились на работу. В метро, пока мы ехали по направлению к Слоун-сквер, Мэри сильно толкнула меня в бок.

– Ты только посмотри на них. – Она показала на людей, сидевших напротив нас. Все, как один, были в наушниках.

– Т-с-с, – предостерегла я.

– Они выглядят как полумертвые. – Мэри любила все комментировать, но проблема заключалась в том, что она совершенно не умела говорить тихо. – Ноль эмоций, – цыкнула она.

Один из наших попутчиков вдруг поднял глаза и уставился на нее.

К счастью, Мэри замолчала и достала книгу. Пока грохотал поезд, мне вдруг пришло в голову, что надо бы хорошенько прибраться до прихода мистера Хэддока. Мы договорились с ним на сегодняшний вечер. Я надеялась, что он окажется приятным. Затем мои мысли снова переключились на незнакомца в морской кепке. Не знаю почему, но у меня появилось странное предчувствие, что он станет важным человеком в моей жизни. Я решила, что когда мы встретимся в следующий раз, я обязательно предложу ему выпить кофе. Надежда, что он опять присоединится к нашей компании, меня не оставляла.

Мы с Мэри вышли из поезда, я взяла на руки Раскина и приложила проездной к турникету, после чего он пропустил нас обоих. Во время прогулки я спросила незнакомца: «Как зовут вашу собаку?», поскольку он не собирался добровольно называть имя. Хотя мужчина и держался дружелюбно, что-то в его поведении было странным.

– Бедолага, – ответил он своим привычным тихим голосом.

8

Рой опаздывал уже на двадцать минут. «Не нужно больше пить», – говорила я себе, наполняя вином очередной бокал. Скептически окинув взглядом гостиную, я схватила щетку Раскина и жеваного игрушечного кролика и затолкала в шкаф. Затем повесила на вешалку свой плащ, пинком убрала с дороги собачий поводок и рожок для обуви. Я посмотрела на себя в зеркало. Сегодня я нарядилась в темные джинсы и черный топик, а волосы подвязала шарфом с леопардовым принтом.

Когда в дверь постучали, я от неожиданности подпрыгнула. «Спокойно», – сказала я себе.

Несмотря на то что от волнения сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди, я нацепила свою лучшую улыбку.

И открыла дверь.

– Ох, Глория.

Она заглянула в гостиную и шепотом спросила:

– Он еще не пришел?

– Нет!

– Почему бы мне тогда не спрятаться в туалете?

Я нажала на дверную ручку и почти силком выпроводила ее за дверь.

– Нам нужно придумать шифр, – на полпути проронила Глория. – Если мистер Рыба окажется жутким, то несколько раз открой и закрой жалюзи.

Прошло еще десять минут, и вдруг зазвонил телефон. Джонни, парень, с которым я познакомилась на своей прошлой работе, предлагал встретиться сегодня вечером.

– Сегодня не могу, – сказала я, но предложила пересечься на следующей неделе.

– Конечно, – с энтузиазмом ответил он. Я знала, что он питает ко мне слабость, и искренне хотела чувствовать нечто подобное.

Вскоре мой телефон стал разрываться от звонков. Сначала позвонил папа, потом Анна, спрашивавшая, не хочу ли я сегодня подкрепиться пиццей и сходить в кино.

– Не могу, – пришлось отказаться мне. – Сегодня я встречаюсь с мистером Хэддоком, моим квартирантом с понедельника по пятницу.

– Рой Хэддок, – задумчиво проговорила она. И в ее голосе отчетливо слышался смех. – Как знать, Джилли, быть может, он окажется мужчиной твоей мечты, – намекнула она.

– Ох, Анна, – запротестовала я, но, поразмыслив еще раз…

– Мы познакомились на сайте по поиску квартирантов с понедельника по пятницу. – Я уже воображала, как толкаю свадебную речь, с гордостью сжимая микрофон.

Я стою рядом с мистером Роем, таким же красивым, как Джеймс Бонд. Наш свадебный шатер установлен на территории английского поместья, а на столах стоят свечи. Я одета в простое, но элегантное платье цвета слоновой кости.

– После разрыва с Эдвардом, – продолжаю я, – я уже не надеялась снова встретить кого-то… пока не познакомилась с Роем.

Вздохи. Восхищение. Удивление.

– Но если быть абсолютно честной, – говорю я, кладя руку на сердце, – меня немного смущало его имя…

Рой игриво толкает меня в бок.

– И то, что он сильно опоздал.

Семья и друзья смеются и аплодируют, приветствуя меня.

– Но когда я открыла дверь…

– Привет! – Я увидела высокого мужчину со спортивным велосипедом цвета металлик. Он был в защитном фиолетовом шлеме, из-под которого торчали волосы морковного цвета, и шортах, демонстрировавших его волосатые мускулистые ноги.

– Прости, что опоздал, – сказал он.

«Быстро сотри с лица разочарование, Джилли, и пригласи его войти».

– Не возражаете, если я оставлю велосипед в саду?

– Конечно, – чуть ли не прокричала я.

– Отлично. – Он протиснулся в гостиную; Раскин тут же залаял, возмутившись столь грубым вторжением.

– Эй, малый, – протянул он. – И как же зовут этого крошечного развязного парня?

С отчаянием я посмотрела на окно спальни Глории, но ее там не оказалось. Рой припарковал свой велосипед около полуоблупившейся стены в моем саду.

– Велосипеды – это просто кошмар, потому что в наше время их больше нельзя просто взять и бросить на улице. Обязательно упрут.

– А разве у вас нет блокировки? – поинтересовалась я, думая, что разумнее было бы прикрутить велосипед к фонарному столбу.

– Угу, но воры сейчас ушлые, им ничего не стоит перекусить цепь, у них не заржавеет. – В этот момент я уже начала паниковать насчет того, как долго Рой планирует у меня оставаться. На самом деле мне совсем не улыбалось, чтобы во время осмотра моего жилища претендентом № 21 поблизости притаились воры, готовые в любой момент перекусить цепь велосипеда. Рой вернулся на кухню и взял из плетеной корзины для фруктов яблоко. Потом начал полировать его о свою потную футболку, как будто это был мяч для крикета.

Я спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Он попросил стакан воды.

– Спасибо! Приятное местечко. – Он несколько раз кивнул в знак одобрения. – И давно вы здесь живете?

– Почти четыре года.

– А почему вы решили пустить жильца? – подмигнул мужчина.

«Мне нужно платить коммунальный налог», – подумала я, но вслух сказала:

– Просто решила, что перемены пойдут мне на пользу, – улыбнувшись ответила я.

Судя по его футболке, он был фанатом «Манчестер Юнайтед», и я с ужасом представила, как он переключает канал с How to Look Good Naked[20] на программу «Матч дня».

– Показать вам дом?

– Отличная идея. – Он подпрыгнул на стуле. – Ведите, Моисей.

Пока я шла впереди него, у меня возникло подозрение, что он рассматривает мою задницу.

– Это не займет много времени, – пошутила я. – Как видите, это моя гостиная.

– Мило, – констатировал он.

Раскин трусил за нами, пока я показывала ему маленький туалет на первом этаже, а потом мы направились наверх в ванную. Тут я резко остановилась. Выстиранное белье по-прежнему было развешено на сушилке перед ванной, демонстрируя ряды трусиков.

– Простите, – покраснела я. – Пойдемте дальше, – сказала я, выскользнув из комнаты.

– Не волнуйтесь, – подмигнул он. – Я не в первый раз вижу нижнее белье.

О боже!

– А чем вы занимаетесь Рой?

– Я учитель физики и математики. На мою беду, – добавил он.

В ту же самую минуту у меня в голове зазвонил тревожный колокольчик. У учителей рабочий день не такой уж длинный, и мне совершенно не хотелось, чтобы мой квартирант уже в пять вечера находился дома. Возможно, единственным моим желанием было, чтобы Рой каждый месяц просто незаметно подсовывал банковский чек под входную дверь, но созерцать его практически с утра до вечера не входило в мои планы.

– Мне предложили место учителя в одной из школ в Илинге[21], – продолжал он, – но моя благоверная была не в восторге от переезда, а каждый день ездить на работу из Девона[22] слишком далеко.

– О, понимаю, – протянула я, но единственное, что в этот момент рисовало мое воображение, – как Рой сидит на моем диване и помечает что-то в учебниках.

Я повела его наверх, показывать гостевую спальню. Это была небольшая комнатка, на стене которой висела картина с изображением испанской оливковой рощи, на окнах – жалюзи, в углу – двуспальная кровать, накрытая голубым пятнистым покрывалом.

Он уселся на кровать.

– Удобно. – Рой с намеком улыбнулся.

Я отвела взгляд.

И что теперь делать? Я не собиралась показывать ему свою спальню. От его присутствия почему-то поползли мурашки. Как мне отказать? Я вынуждена буду сказать, что периодически ему придется делить кровать с моим отцом и что у него проблемы с кишечником. Недержание. И отцу придется занимать ту часть кровати, что расположена ближе к ванной. Без этого никак.

Вдруг он вскочил с кровати и жадно потер руки.

– Итак, как насчет того, что я перееду завтра?

– Завтра? – вскричала я.

– Угу. В любое время, какое подойдет хозяйке дома.

– Ох, Рой. Я не уверена. Видите ли, дело в том, что…

– Я очень примерный жилец. Правда-правда. Со мной легко, – прервал он меня. – Меня практически не видно и не слышно. Единственное, о чем я мечтаю, когда возвращаюсь с работы, – надеть треники и расслабиться. Ну вы понимаете, о чем я, – и снова подмигнул. Одно подмигивание порождало другое. По-моему, это уже болезнь.

И в этот критический момент в моем кармане завибрировал мобильник, предупреждая, что пришло новое сообщение. Я попросила извинения, сказав, что отлучусь на минуту, пулей вылетела из комнаты и побежала вниз по лестнице. Пришло эсэмэс от Анны: «Как мистер РЫБА?» Я ответила, что перезвоню позже. «Именно сейчас мне нужно определиться», – подумала я, услышав, как Рой спускается по лестнице.

«Зайди ко мне прямо СЕЙЧАС, – написала я эсэмэс Глории. – Сделай вид, что пришла смотреть комнату». И я нажала ОТПРАВИТЬ.