Третья жертва Гарднер Лиза

Глава 28

Суббота, 19 мая, 1:44

Грунтовая дорога изгибалась в ночи темной речкой. Рейни снова позабыла включить наружный свет и теперь ничего не видела через заляпанное клеем ветровое стекло. Может, она повернет куда-то не туда, врежется в кого-нибудь и умрет в двадцати ярдах от собственного дома. Или налетит на дерево и останется парализованной до конца жизни. Станет вторым Айронсайдом[19].

Господи, ей надо как следует выспаться…

Подъехав наконец к дому, Рейни достала из «бардачка» фонарик и попыталась отыскать затерявшийся в разросшейся траве шланг. И лужайкой надо бы заняться. Пройтись хорошенько с газонокосилкой. Продуктов в кухне так и не завелось. Рано или поздно ей все же придется обратить внимание на более приземленные жизненные проблемы.

Два часа ночи. Взяв в руки шланг, Рейни атаковала липкое ветровое стекло, отскребая и смывая клей и старую газету, пока оно не засияло блекло под лучом фонарика.

Вместе с окончанием работы на нее навалилась жуткая усталость. Рейни выпустила из пальцев обмякший шланг и потащилась к крыльцу.

В последние дни она дала слабину, уступила посттравматическому стрессу, но поняла это только сейчас, по пути домой. Слишком много кошмаров и слишком мало здорового сна. Перестала нормально питаться и стала слишком часто заглядываться на Куинси, как на волшебника, который только палочкой махнет – и все наладится само собой. Большая ошибка. Но что сделано, то сделано.

Сегодня она дошла до точки. Но завтра встанет на ноги. С ней и раньше такое случалось, так что она знает, как это бывает.

Рейни поднялась по ступенькам и, повозившись с ключами, открыла дверь. Ступила за порог и замерла – в лицо ударил ветер. Какого…

Она щелкнула выключателем в прихожей и машинально, выискивая взглядом сигналы опасности, протянула руку к пистолету. Но ничего не нашла. Девятимиллиметровый, как и запасной, двадцать второго калибра, остался под замком в багажнике патрульной машины. Ничего не поделаешь. Она выключила свет и подождала, пока глаза адаптируются к полумраку. Никаких подозрительных звуков. Только ветер на лице. Ветер, который дул… Да, раздвижная стеклянная дверь была открыта, и Рейни могла видеть за ней заднюю веранду.

Шеп?

Он бы включил свет и сидел на виду. Он не стал бы рисковать и подставляться под пулю.

Дэйв Дункан.

Прижавшись спиной к двери, Рейни проскользнула к кухне и примыкавшей к ней гостиной. Слева – две спальни и ванная, справа – открытое пространство. И никаких признаков жизни.

В следующий момент взгляд упал на диван, и внутри у нее все перевернулось.

Не может быть. Конечно, нет. И именно после того разговора с Куинси…

Кто мог знать, как пролезть в самый глубокий, самый темный ее кошмар и вырвать ее сердце?

Рейни пошарила по стене. Ногти царапнули по штукатурке, но чертов выключатель куда-то подевался. Свет, свет… Ей нужно увидеть… нужно узнать… Этого не может быть…

Нашла. Мягкий свет единственной верхней лампы залил гостиную. Старый круглый кухонный стол. Пухлое кресло. Уютную, пусть и полинявшую голубую софу. И дробовик. Прислоненный к черным подушкам. Тот самый, с пятью длинными царапинами на деревянном ложе.

Время, не спрашивая ее разрешения, размоталось назад. Рейни метнулась в кухню, к блоку с ножами, но в мыслях она уже была семнадцатилетней и только что вернулась домой из школы.

Стоп. Стоп. Стоп. Не может быть. Дробовик отправили на склад хранения вещественных улик в Портленде. Она точно это знала. Сама за этим проследила. И даже утешала себя мыслью, что никогда не увидит это проклятую штуку.

Рейни схватила первый попавший под руку нож, маленький, для чистки овощей.

– Выходи, ублюдок! Выходи!

Никто не ответил. Молчали даже совы. Только безголовый труп матери в гостиной и… О боже, что это на потолке? Что капает на нее сверху?

– Кто ты? Кто ты, мать твою? Выходи, чтобы я тебя видела!

Она рванула через коридор к спальням. Одна… другая… Никого. Распахнула дверь ванной. Пусто. Выбежала на веранду, стараясь не смотреть на дробовик – но взгляд все равно метнулся к нему, – а время уже хватало за горло и бесцеремонно тащило туда, в прошлое…

Тебе ведь это понравилось, да? – завизжала мать. – Ты, грязная шлюха!

И ее собственный, жалкий, хнычущий голос:

Я только хотела, чтобы перестал.

Заткнись, заткнись. Ей уже не семнадцать. Она уже не беспомощная девчонка. Она – полицейский. Она – сильная.

Рейни повернулась к высоченным, уходящим в небо соснам, расправила плечи и крикнула:

– Я знаю, ты там! Наблюдаешь. Хочешь меня, мистер Дэйв Дункан, или как там тебя? Давай, выходи, если ты мужчина, а не мешок дерьма!

И снова мать:

– Лгунья. Да и чего от тебя ждать. Яблоко от яблони…

– Он изнасиловал меня!

– Залетела, да? Ну так вот, от меня помощи не жди. Я за твои грехи платить не собираюсь.

– Я просто хотела, чтобы он перестал…

– Так потри ему яйца, дорогуша. Я всегда так делаю, и у меня получается.

Он должен быть там. Рейни чувствовала его. Тот мерзавец с веранды, трепач из бара, любитель поворошить прошлое. Чучело в черном. Сначала манипулировал ребенком, а теперь решил помериться силами с ней.

Рейни вбежала в дом. Схватила за ствол дробовик, обеими руками, как изготовившуюся к броску змею. Но теперь она была наготове. Вернулась на веранду. Подняла дробовик над головой. К черному бархатному небу.

– Это у тебя шутки такие? Думаешь, можешь вывести меня из себя? Да пошел ты! Я найду тебя, сукин сын! Найду, мать твою!

Рейни размахнулась и швырнула дробовик в темноту. Он полетел, крутясь, и исчез. Ударился о дерево. Дыхание стеснилось. В ушах начало звенеть. Обычно, когда это случалось, все заканчивалось не очень хорошо.

Время шло. Секунда за секундой. Из леса не доносилось ни звука, хотя она и знала, что он там. Довел до убийства подростка, а теперь ищет новую забаву… Что там сказал Куинси? Что субъект попытается манипулировать полицейскими. Что он гордится своими шалостями.

Не на ту напал. Черт, она швырнула в него дробовик и теперь стояла с голыми руками, сжимая от гнева кулаки. И это все? Ах да, у нее есть еще нож для чистки овощей.

Ни с того ни с сего она вдруг рассмеялась. Как это случилось? Только что стояла в воинственной позе, расставив ноги и сжав кулаки, готовая к драке, а теперь хохотала, вспоминая, что кричала ей мать четырнадцать лет назад.

Так потри ему яйца, дорогуша. Я всегда так делаю, и у меня получается.

Дошло. Четырнадцать лет спустя она поняла наконец смысл грубого совета матери. Ее так трясло от смеха, что она схватилась за живот.

А потом расплакалась. Слезы покатились по щекам. Второй раз за вечер. Господи, что ж она за человек такой…

Рейни спустилась с веранды. Знала, что делать этого не следовало. Мерзавец именно этого и хотел. Но, так или иначе, придется.

Земля под крыльцом была темная и жирная, и Рейни рыла ее голыми руками. Глубже, глубже, глубже. На месте. В целости и сохранности. Там, где и должен быть.

Господи, кто бы мог подумать, что от смеха бывает так больно… И там, в зеркале, неужели это ее лицо – с впалыми щеками и грязными брызгами в форме слез?

Через час у нее был девятимиллиметровый и фонарик. Рейни углубилась в лес. Охота началась. Она прекрасно знала, что сделает, если найдет его, и это пугало ее и вместе с тем вселяло спокойствие.

Футах в двухстах от дома Рейни обнаружила ложбинку. Невысокие кустики обеспечивали прикрытие, примятые листья говорили о долгой наблюдательной вахте. Земля была холодная, но она знала – он был здесь. Следил. Это ясно. Человек, которому нравится манипулировать детьми, доводить их до убийства. Человек определенно злой, но кишка все-таки тонка – сам ничего с этим сделать не смог. Неудивительно, что ему так пришлась по душе полицейская, застрелившая, по слухам, собственную мать.

Так вот чем был сегодняшний вечер. Сначала он устроил сцену в баре. Потом разместил реквизит в гостиной. Он приглашал ее на вечеринку.

– Появись только еще раз, – пробормотала Рейни. – И я покажу тебе, что умею. Я все тебе покажу, сукин сын.

На обратном пути к дому она подобрала старый дробовик.

Через четверть часа кроны зашуршали, и на землю, неподалеку от того места, где стояла Рейни, спрыгнул человек. Он коснулся земли, на которой еще виднелись отпечатки ее обуви. Поднес пальцы к губам, облизал их.

И улыбнулся.

Все складывалось идеально.

Глава 29

Суббота, 19 мая, 6:01

Сэнди О'Грейди уже не спала, когда зазвонил телефон. Она лежала на спине в постели, глядя на движущиеся по потолку серые тени. Ей казалось, что она снова маленькая девочка. Она в поле, лежит на спине в густой траве со своей лучшей подружкой Мелиндой. Они фантазируют, на что похожи облака.

– Смотри-ка, а вот это – дракон.

– Ого, слоник!

– Собака с двумя головами!

Сэнди проснулась со слезами на щеках, чувствуя, что должна, обязательно должна позвонить Мелинде. Вот только она знала, что все не так просто. Мелинда перебралась в Портленд около пятнадцати лет назад. Вышла замуж – Сэнди присутствовала на церемонии, нося в животе семимесячного Дэнни, – и с тех пор они больше не общались. Жизнь каждой пошла своим путем, как это бывает со всеми. Каждая обзавелась новыми подругами, которые жили поближе, с которыми было больше общего и которые требовали меньших усилий для поддержания связи.

По правде сказать, ей не так уж сильно недоставало подруги детства. Скорее она скучала по самому детству.

Как бы ей хотелось быть юной и беззаботной… Уверенной в том, что у тебя на все есть ответы…

Из гостиной, где на диване спал Шеп, доносился храп. Из гардеробной, где на полу спала Бекки, доносилось легкое посапывание. И только из спальни, где обычно спал Дэнни, не доносилось ничего.

Шесть утра. Сэнди по-прежнему разглядывала потолок. Размышляла, где жизнь дала трещину. Думала, как ей во всем разобраться. Она теперь мать, и это ее обязанность – находить выход.

Зазвонил телефон.

Сэнди схватила трубку еще до того, как отзвучал первый звонок.

– Привет, Дэнни, – сказала она.

Он не ответил. Она слышала уже знакомые фоновые шумы. Лязганье металла, приглушенный гул голосов. Сэнди видела, как там, в округе Кэбот, все устроено, когда пыталась в первый раз навестить Дэнни. Все новое, современное, выгодно отличающееся от тех условий, какие бывают в некоторых других изоляторах для несовершеннолетних. В представлении Сэнди, однако, центр оставался мрачной, серой тюрьмой, и подобные шумы соответствовали этому месту.

– Как ты там, Дэнни? – спросила она, постаравшись придать голосу побольше беспечности. Зашевелилась, чтобы устроиться на кровати поудобнее. Он ее слушает. И должна как можно дольше удерживать его на линии, так как более близкого контакта с сыном у нее, похоже, не будет.

– У нас все нормально, – сказала она в порядке поддержания разговора. – Мы по тебе скучаем. Твой отец делает все возможное, чтобы хоть как-то тебе помочь. Мы наняли адвоката, Эвери Джонсона. Я знаю, что ты с ним уже встречался. Он очень хороший, лучший из лучших. Мы с твоим отцом рады, что он занялся твоим делом.

По-прежнему ничего.

Сэнди перевела дух.

– Бекки понемногу оправляется. У нее теперь новая мягкая игрушка. Котенок, белый с серым. Сам знаешь, как она любит кошек. Вообще-то мы, наверное, и настоящего заведем. Как тебе это? Твой отец полагает, что уж как-нибудь это переживет, а Бекки клянется и божится, что сама будет за ним ухаживать и что его никто даже не заметит. Нам придется, конечно, сходить в приют для животных – выбрать котенка, и я не уверена, что Бекки справится. Она, как только увидит какое-нибудь животное, сразу же готова притащить его домой. В конечном счете у нас здесь целый зоопарк будет. Можешь представить отца в окружении собачек и кошечек?

Молчание.

Щипало в глазах. Сэнди с трудом сдерживала слезы.

– Мне так хочется тебя увидеть, Дэнни. Я по тебе скучаю. Очень-очень. Знал бы ты, сколько людей верит в твою невиновность… В церкви уже начали собирать средства на оплату адвоката. Твои бабушка и дедушка заходят каждый день, помогают чем могут и все время твердят, что ждут не дождутся, когда это недоразумение разрешится. Соседи приносят угощение. А вчера нам принесли совершенно новую Библию! Дэнни?

По-прежнему никакого ответа.

Она тихо вздохнула.

– Я скучаю по тебе. Как бы мне хотелось крепко-крепко обнять тебя прямо сейчас, поцеловать в макушку… – Говорить становилось все трудней. – Все поправить… Потому что я знаю, что бы там ни случилось, ты сделал это не нарочно. Ты славный мальчик, Дэнни. Ты мой мальчик, и я очень-очень тебя люблю.

Опять тишина. Сэнди больше не могла; своим молчанием сын разбивал ей сердце. Она уже собиралась повесить трубку, когда Дэнни наконец заговорил.

– Так шумно, – пробубнил он. – И этот ужасный запах. Не как в кино. Я спустил курок. Так шумно.

– Дэнни?

– Они так дергались. Шкафчики распахнулись. Люди падали. Так шумно. Я сделал плохое, мамочка! – Голоса у него сорвался. – Такое плохое!

Сэнди почувствовала, как сдавило грудь. Она подозревала, ждала, что это придет, и все равно – произнесенные вслух, эти слова, которых она так боялась, едва не разорвали ее надвое. Она беспомощно прошептала:

– Мне жаль, дорогой. Мне жаль, что так вышло.

– Шумно. Так шумно…

– Дэнни?

– Он меня убьет.

– Кто, Дэнни? Мы хотим помочь тебе…

– Я хочу умереть, мамочка. Мне так хочется лечь и просто… умереть.

– Не говори так! Ты еще совсем ребенок, ты совершил ошибку. Это все тот человек виноват. Он тебя втянул, Дэнни. Разве ты не понимаешь? Он манипулировал тобой. А теперь скажи нам… кто он? Пожалуйста, Дэнни.

Но Дэнни уже снова взял себя в руки. Она слышала, как стихает его неровное дыхание, потом в трубке засопели – судя по всему, он вытер нос тыльной стороной ладони.

– Не могу, – сказал ее сын наконец на удивление взрослым, твердым голосом. – Я ничего не могу тебе сказать. Потому что я офигенно умный!

Глава 30

Суббота, 19 мая, 6:35

Куинси уже проснулся и был на ногах, когда рядом с кроватью пронзительно заверещал старенький дисковый телефон. Сначала он вздрогнул от этого звука, потом пришел в замешательство. Никто не звонил ему сюда. Бюро использовало его мобильный, а местные – то есть Рейни – похоже, предпочитали являться лично. И тут Куинси поразила новая мысль. Он застыл в ванной у раковины: одна половина лица все еще в пене, другая – чисто выбрита.

Телефон затрещал снова.

Забавно, но Пирс не мог заставить себя сдвинуться с места.

Он был так уверен, что этот звонок поступит на мобильный. Видит бог, он жил и дышал через эти цифровые линии. Но он сообщил в Бюро и гостиничный номер, и если Бетти попросила кого-то из персонала больницы разыскать его…

Телефон продолжал трезвонить. Усилием воли Куинси принудил себя подойти.

Это заняло не больше полминуты. Все было именно так ужасно, как он и боялся, и столь же просто, как он и предполагал. Не мог бы он приехать в больницу. Они бы отключили приборы и аппараты искусственной вентиляции легких. Все может закончиться очень быстро – или очень медленно. Тут не угадаешь.

Куинси начал собирать вещи. Комок белой пены шлепнулся на сумку; он понял, что так до конца и не добрился, и вернулся в ванную.

Нужно было сделать несколько звонков. Первые два-три, в Квантико, не представляли проблем. Но вот последний, Рейни… тут он растерялся. Его экспертные знания относились к профессиональному миру; в вопросах личной жизни ему еще многому предстояло научиться.

Здесь в нем нуждались. Ситуация развивалась стремительно; когда имеешь дело с изощренным убийцей, сначала все бывает плохо, и лишь затем – лучше. Он поймал себя на том, что думает о Джиме Беккете и молодой, красивой полицейской, чья попытка остановить серийного убийцу не задержала его даже на шаг. Он так надеялся, что здесь до этого не дойдет…

Да и Рейни нуждалась в нем. Она стойкая, никогда не унывает, но сейчас ей выпало такое, через что проходить в одиночку не следует. Прошлой ночью, перед тем как она набросилась на него, он заметил боль в ее глазах. Еще немного, последний рубеж – и она будет готова открыться полностью. Пирс хотел быть здесь, когда это случится. Между ними началось нечто редкое и особенное. Видит бог, на своем жизненном пути он встречал не так много людей, которые могли бросить вызов и одновременно увлечь.

Вот только семья тоже в нем нуждалась, и, как это случалось часто, он не мог находиться сразу в двух местах. Куинси не был суперагентом или суперотцом. Он был всего лишь человеком, ведущим сложную жизнь, и иногда он подводил тех, кого любил.

Рейни крепче Бетти, подумал Пирс. И прошла полевую подготовку. Слабое утешение, но что есть, то есть.

Куинси взял телефон и набрал номер. Рейни ответила на пятом гудке, когда он уже хотел отключиться. Голос шел как будто издалека и звучал почти незнакомо.

– Рейни? Прости, не разбудил?

Она пробормотала что-то, скорее похожее на «да».

Куинси подождал и, когда она ничего не добавила, пошел по более простому пути, поскольку на другие варианты не было сил.

– Рейни, мне нужно срочно вернуться в Вирджинию.

Ошеломленное молчание. Чего и следовало ожидать.

– Только что звонили из больницы, – продолжал Пирс с удивившим его самого спокойствием. – Судя по всему, Бетти согласилась отключить ее от системы жизнеобеспечения. Она уже подписала документы на передачу органов Мэнди, и есть люди, которые их ждут. Мне… пора…

Рейни не ответила.

– Я вернусь, – быстро добавил Куинси. – Вчера я отослал сабо в криминалистическую лабораторию и попросил, чтобы этим занялись в первую очередь. На месте смогу поднажать еще.

Рейни по-прежнему молчала.

– Хочу также, пока буду там, провести кое-какие дополнительные исследования. Думал об этом утром, когда проснулся. Готов поспорить, тот, кого мы ищем, относится к категории убийц с комплексом власти, как мы их называем. Самый известный пример – Чарльз Мэнсон[20], конечно.

Он подумал, что, наверное, разболтался не к месту. Рейни все еще молчала, а он не мог остановиться.

– Убийца с комплексом власти обычно происходит из семьи с крайне доминирующей фигурой одного из родителей. – Куинси слышал собственный голос словно со стороны. – Этот родитель либо бьет, либо оскорбляет его словесно в детстве. Ребенок растет, фантазируя, как отомстит потом, но так никогда на это и не решается. Свою злость он выплескивает на других людей, людей, находящихся в его власти. Вот только вместо прямого оскорбления действием убийца манипулирует этими людьми, подталкивая к действию уже их, вследствие чего, естественно, ощущает себя сильным и всемогущим. Мне нужно просмотреть анализы конкретных случаев, но, как правило, убийцы с подобным комплексом харизматичны, многословны и прекрасно подготовлены к жизни в обществе. И вот еще что любопытно: они психически больны. Даже больше, чем насилием, они наслаждаются играми, конструированием изощренных уловок и хитростей – вроде тех, которые мы наблюдали. Такой тип не хочет, чтобы все прошло быстро или просто. Он хочет, чтобы полиция как следует попотела, и смеется над нашей кажущейся глупостью. Иными словами, чем больше я об этом думаю, тем больше укрепляюсь в мысли, что Дэйв Дункан все еще где-то здесь.

– Вполне возможно, – вяло согласилась Рейни.

– Но недооценивать его не следует, – поспешно добавил Куинси. – Он убьет и сам, если придется. В особенности это касается представителей официальной власти, например копов.

В телефоне что-то зашумело, словно Рейни перетаскивала через кровать что-то тяжелое.

Куинси нахмурился, замолчал и впервые услышал пролегшую между ними пропасть. Представил, как она сидит сейчас одна в темноте, на кровати, поглаживая для успокоения пистолет. Все пошло не так еще прошлой ночью, а теперь он не мог остаться, чтобы выправить ситуацию.

– Рейни?

Никакого ответа.

– Я вернусь.

Молчание.

– Я не ухожу. Ни от тебя, ни от дела. Уединение не спасает, – упрямо добавил Куинси, понимая, что теперь уже точно несет лишнее и она вряд ли его поймет. – Черт возьми, Рейни…

– Приятного полета, – сказала она спокойно и холодно.