Запретная стена Брюссоло Серж

Война птиц

На следующий день война с птицами разгорелась снова. Теперь ремонтникам приходилось работать парами: пока один замазывал трещины, второй, вооружившись багром, пытался отогнать разгневанных птиц.

Нат решил, что трещинами займется Неб, а сам он, размахивая длинной жердью, носился вокруг него, распугивая птеродактилей. Примерно через час подобных упражнений руки у него просто отваливались от боли, а жердь заметно укоротилась от многократных ударов острых клювов. Ему трижды чуть не проломили череп, и жив он остался только благодаря хорошей реакции.

Как бы он ни старался, твари атаковали снова и снова, со свистом рассекая воздух мощными, непропорционально широкими крыльями. Ранить их можно было одним-единственным способом — нанести удар в голову, и только в голову, потому что остальная часть их тела было совершенно нечувствительна к боли.

За утреннюю смену двое рабочих успели лишиться ушей и пальцев.

Словно глумясь над усилиями людей, птеродактили старательно расширяли трещины, и это им неплохо удавалось: острые, как долото, клювы крошили мрамор с силой отбойного молотка, вздымая облачка белой пыли.

Когда Нат совсем уже сбился с ног, мучаясь от ломоты в мышцах, Неб Орн отложил мастерок и заступил на пост защитника; юноша, в свою очередь, занял его место и принялся заделывать трещины, черпая в ведре вязкую замазку.

Неподалеку от них Ориал, человекообразное пугало, гротескно подпрыгивал, взмахивая лапами и пронзительно вскрикивая. Этот жалкий танец вполне оказывал желаемый эффект — птеродактили не пытались нападать на него и даже с всполошенным видом разлетались, если он притворялся, что собирается погнаться за ними.

— Хорошо справляется, — заметил бригадир. — Пожалуй, надо завести еще парочку таких, как он. Поговорю с капитаном. Вот из вас двоих, например, вышли бы очень миленькие горгульи, я уверен. Вы и так-то страшилища, а уж если над вами поработать… воображаю, что получится! Да эти птицы так перетрусят при виде вас, что просто замертво попадают…

К полудню птицы, которым наскучили бесплодные стычки, переместились на соседнее облако, так что пленники смогли наконец устроить себе небольшую передышку. Нат и гарпунер скрючились в неглубокой ложбинке рядом с Ориалом, чтобы немного перекусить.

— Слишком много здесь трещин, — вздохнул Неб. — В жизни нам со всеми не справиться.

— Облако обречено, — пробормотал человек-пугало, присаживаясь на верхушку холма. — Чинить его — значит только оттягивать неизбежное. Скоро оно совсем развалится, точно вам говорю.

— Думаешь? — встревожился Нат.

— Можешь не сомневаться, — кивнул Ориал. — Сейчас-то мы плывем в стороне от других облаков, и столкновение нам не грозит, но вот увидишь — как только поднимется ветер, облака начнут сталкиваться, как камни в мешке. Поверь, я знаю, о чем говорю. А наше облако полое, следовательно, более хрупкое. В конце концов оно непременно расколется, как супница, на которую наступил слон.

— Но в таком случае разумнее было бы выбрать в качестве жилища облако без полостей, — проворчал Неб. — Почему же Зоид продолжает держаться за эту развалину?

— Потому что в пещере удобно прятаться, и к тому же она создает отличное убежище от птиц. На поверхности облака долго не продержаться — птеродактили совсем изведут. Палатки, хижины… ничего не поможет. Эти твари непременно раздерут шатры и сорвут крыши с лачуг… Нет, Зоид и его команда именно потому и сумели превратить это облако в пиратский бриг, что в нем есть пещера. Без нее ничего бы не вышло. Вот поэтому наш славный капитан и слышать не хочет о переезде, даже если нам грозит скорое крушение.

Нат слушал эти рассуждения со все возрастающей тревогой. По всему выходило, что их шансы на побег крайне невелики.

— Просто чудо, что мы все еще живы, — продолжал разглагольствовать Ориал. — Но Зоид не желает об этом задумываться. Упрямо полагает, что магическая сила его ручного колдуна устранит с нашего пути все возможные опасности… Но тут он ошибается. Мастрацца очень хорош, когда речь идет об изготовлении зелий, но против разгула стихий он абсолютно беспомощен… Что ж, скоро капитан узнает об этом, на свое горе.

— А что, нас ожидает какое-то стихийное бедствие? — насторожился Неб Орн.

— Мы направляемся прямиком в зону ураганов, — откликнулось пугало. — Зоид рассчитывает, что вихри разгонят птеродактилей… и тут он прав, эти птицы не любят летать при сильном ветре, который грозит переломать им крылья. Через три-четыре дня они перестанут нас допекать, но после этого мы станем игрушкой циклонов, которые начнут болтать нас туда-сюда. Представляешь себе, что произойдет, если наше облако налетит на какую-нибудь громаду покрепче?

— А вам уже случалось пересекать зону ураганов? — спросил Нат.

— Приходилось, — кивнул Ориал, — дважды. Именно поэтому наш корабль так сильно поврежден. Едва ли счастье улыбнется нам и в третий раз.

— А ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы бежать отсюда? — прошептал юноша.

Монстр пожал плечами.

— И куда бы я отправился? — хмыкнул он. — Рассуждаешь, как ребенок. Ты хоть знаешь, что скоро мы полетим над Проклятым морем?

— Это еще что за чертовщина? — пробурчал гарпунер, который уже решил, что плохих новостей ему на сегодня хватит.

— Ты что, никогда не слышал о Море превращений? — удивился Ориал. — А еще моряк!

— Ну да, слышал, — отозвался великан, — но ведь это всего лишь легенда… очередная байка из тех, которые матросня травит в тавернах, чтобы привлечь к себе внимание.

— А вот и нет. Скоро сам увидишь. Цвет грязи изменится. В том месте она становится желтовато-зеленой, и все, чего она коснется, тут же превращается в камень — корабли, пловцы, ящеры, рыбы… Таков закон. Любой, кому не посчастливится попасть в эти проклятые воды, становится чем-то вроде пемзы — волшебного вещества, которое, несмотря на свой вес, плавает на поверхности. Когда мы будем пролетать над этим местом, берегитесь, чтобы не свалиться за борт. Кстати, обычно в это самое время бригадир предпочитает избавляться от негодных работников. Словно невзначай сталкивает их, и бедолаги летят вниз головой прямо в желтую жижу внизу. Советую вам быть настороже; что-то мне кажется, что своему начальнику вы не больно-то нравитесь.

— Значит, по-твоему, сбежать отсюда невозможно? — настойчиво повторил Нат.

— Веревочную лестницу подвешивают и разворачивают лишь тогда, когда замечают утопающих в море, — поделился Ориал. — Чтобы покинуть облако, не рискуя сломать шею, тебе придется воспользоваться ею… и куда, интересно, ты отправишься? Думаешь спастись вплавь? В океане полно пустынных островков, где ты будешь обречен умереть с голоду или драться за еду с ящерами, которые в конце концов сожрут тебя во сне. Ты этого хочешь, дружок?

— Можно было бы перепрыгнуть на другое облако… — выдвинул предложение Неб Орн.

— А потом что? — фыркнул уродец. — Станешь таким же пленником неба, только без воды, пищи и пилюль, которые защищали бы тебя от проклятия Алканека. То есть окажешься в еще более бедственном положении, чем здесь.

Свисток бригадира положил конец краткому перерыву на отдых, и собеседникам пришлось расстаться.

Нат вернулся к работе с тяжелым сердцем. Надежда на спасение быстро улетучивалась.

Не прошло и часа, как его сильно ранила одна из птиц — распорола ему клювом правое плечо. Ему показалось, будто его ударили топором: кровь хлынула ручьем, заливая грубую блузу. Тут же примчался бригадир — не для того, чтобы оказать ему помощь, а чтобы убедиться, что он в состоянии продолжать работу.

— Бездельники мне в бригаде не нужны, — вопил он. — Если к завтрему не поправишься, вышвырну тебя за борт. Считай, что я тебя предупредил.

— Я схожу в медпункт, — пробормотал Нат, едва не теряя сознания от боли.

— Ты что, совсем меня не слушал? — рявкнул начальник. — У нас нет никакого медпункта. Правда, можешь попробовать уломать Мастраццу, чтобы он дал тебе какое-нибудь чудодейственное снадобье, но я сильно сомневаюсь, что он станет тратить время на лодырей вроде тебя. Он сейчас слишком занят, забавляясь с твоей подружкой, если вдруг ты не в курсе! Так что особо не рассчитывай.

Под насмешливым взглядом бригадира Неб поспешил перевязать рану юноши лоскутом ткани, оторванной от подола блузы.

— Больно? — спросил он.

— Да ничего страшного, — заверил его Нат с посеревшим лицом.

— Ладно, хватит болтать! — раздраженно гаркнул надзиратель, угрожающе воздев хлыст. — За работу, быстро!

Гарпунер поспешно подобрал мастерок и принялся за дело. Нат постарался изобразить бодрость и, подхватив палку, снова отправился воевать с птицами, однако те, зная, что он ранен, непрестанно нападали на него. Парень уже думал, что не доживет до вечера… На закате дня Неб помог ему, совершенно измученному, добраться до пещеры.

Они очень рассчитывали на помощь Сигрид, но та восприняла рассказ об их злоключениях на удивление равнодушно. Глаза у нее удовлетворенно поблескивали, в каждом движении сквозила томная нега. Она едва удостоила рану Ната беглым скучающим взглядом.

— Сиди-ка в своем углу, — сказала она только, — у тебя кровь идет, и я не хочу, чтобы ты перепачкал мои вещи.

Ошеломленный юноша заметил, что она успела сменить матросскую робу на красивое новое платье из богатой ткани и что волосы у нее уложены в прическу, в которой поблескивал золотой гребень.

— А ты, я вижу, провела день отнюдь не за стиркой, — буркнул он.

— Верно, — признала девушка с расслабленно-мечтательным видом. — Мастрацца освободил меня от этой повинности. Сказал, ему нужна помощница. Он считает, что я могла бы изучать волшебные растения. Я бы с удовольствием вообще-то. Он очень милый, и в постели хоть куда. Ублажил меня три раза подряд, со мной такого раньше не случалось.

Нат едва сдержал яростный вопль.

«Этого я и опасался, — подумал он. — Этот мерзавец околдовал ее. Опоил каким-то зельем, от которого у нее крыша поехала!»

— Все это, конечно, прекрасно, — нетерпеливо вмешался гарпунер, — но Нат сильно ранен, так что тебе придется позаботиться о том, чтобы раздобыть для него какое-нибудь заживляющее снадобье. Ну а раз ты так чудесно поладила с корабельным колдуном, тебе это будет нетрудно сделать, верно? Если Нат к завтрашнему утру не поправится, бригадир и его сброд могут сбросить его за борт. Эй, ты меня поняла? Ты хоть помнишь, кто такой Нат? А меня ты помнишь?

Сигрид, зевнув, пожала плечами и отвернулась, увлеченно разглядывая собственное отражение в роскошном овальном зеркале — подарке Мастраццы, естественно. Она так и застыла перед ним, что-то напевая про себя.

— Вот дьявол! — прошипел Неб Орн, склонившись над раненым. — Да что с ней творится? Она как будто ума лишилась… или ее накачали каким-то наркотиком. Похоже, она нас больше не узнает. Наверно, ей впрыснули того зелья забвения, которое добывают из мозга Мягкоголовых!

— Это дело рук Мастраццы, — вздохнул юноша. — Он опоил ее каким-то снадобьем собственного производства, и теперь она полностью в его власти. Он сделает ее своей наложницей. Думаю, он поступает так со всеми девушками, которые ему понравятся. Некоторое время Сигрид побудет его любимицей, а когда она ему надоест, он отдаст ее матросам.

— Ну мы и влипли! — буркнул гарпунер.

Человек он был храбрый и никогда не дрогнул бы в бою, но всякие колдовские штучки вгоняли его в смятение.

Не выдержав, он нетерпеливо ухватил Сигрид за плечи и яростно потряс, как будто рассчитывал таким способом стряхнуть с нее наваждение.

— Да проснись же ты! — рявкнул он. — Нату нужна помощь. Ступай к своему шарлатану и возьми у него какое-нибудь действенное лекарство. Поняла?

Недовольно поморщившись, девушка высвободилась из его хватки.

— Ладно, ладно, — неохотно проворчала она. — Стоит так горячиться из-за какой-то царапины! Сейчас схожу.

И она удалилась, ступая мягко и грациозно, словно пританцовывая на ходу, на что еще пару дней назад была совершенно неспособна.

«Боги всемогущие! — подумал Нат. — Она больше не хромает! Магия Мастраццы все-таки победила ее недуг».

Кроме того, он вдруг осознал, что с лица Сигрид исчезли испещрявшие его шрамы!

Юноша ошеломленно смотрел ей вслед. Неужели корабельный колдун и в самом деле обладает волшебным мастерством?

— Не нравится мне это, — обронил гарпунер. — На Сигрид теперь рассчитывать нельзя, этот мерзавец полностью поработил ее. Отныне нам придется следить за собственным языком, когда она рядом. Нет более преданного существа, чем женщина, чей хозяин сумел как следует ублажить ее в постели! Она будет только рада стать его шпионкой!

— Да ладно тебе, — со вздохом отозвался Нат, едва живой от слабости. — Ее просто зачаровали. Теперь она всего лишь кукла в руках Мастраццы.

— Помолчи-ка лучше, — велел ему Неб. — Ты совсем побелел, не трать силы. И кровотечение все продолжается… Если Сигрид не раздобудет подходящего лекарства, ты и до рассвета не доживешь.

Нат обессиленно откинулся на спину. Голова кружилась, рука наливалась безжизненной тяжестью. Его начинал бить озноб.

— Говорят, клювы этих кожаных птиц выделяют яд, — проговорил он, задыхаясь. — Наверное, я отравился.

Неб Орн промолчал. Восковое лицо парня всерьез напугало его, и он принялся вглядываться в заполненную снующим народом толпу в пещере, высматривая Сигрид. Заметив ее, он едва не подскочил от возмущения: девушка как ни в чем не бывало задержалась у лотка торговца всякими безделушками, теряя драгоценное время на попытку сторговать ярко-красные бусы. Гарпунер хотел бы ринуться к ней и надавать ей оплеух, но в последний момент сдержался, решив, что подобные действия только ухудшат дело.

«Это не ее вина, — твердил он себе. — Она сейчас не в себе, она не отвечает за свои поступки».

Ничего не помогало — он просто трясся от гнева, глядя, как эта маленькая шлюшка торгуется за дешевые цацки, пока Нат продолжает истекать кровью!

Ему пришлось изрядно потерпеть, пока девушка наконец появилась снова, безмятежно улыбаясь и легко помахивая каким-то свертком, который она держала в руках.

— Ну? — окликнул ее Неб без всяких церемоний. — Как насчет лекарства?

— Что? — изумленно переспросила Сигрид, вырванная из каких-то сладостных мечтаний. — Ах да… та штука. Держи, это вот эта самая вонючая мазь. Нужно нанести ее на рану. В общем, делай с ней что хочешь, но я и пальцем к ней не прикоснусь. Больно уж она воняет!

Гарпунер жадно схватил баночку, в которой и в самом деле находилась густая маслянистая мазь с очень неприятным запахом, и торопливо смазал ею рану на руке Ната, уже лишившегося чувств от кровопотери.

«Только бы помогло…» — подумал он.

Сигрид у него за спиной весело напевала. Обернувшись, он увидел, что та старательно примеряет перед зеркалом только что купленные бусы.

— Решено, — сказала она. — С завтрашнего дня я стану ученицей Мастраццы. Сделаюсь настоящей колдуньей. Мне кажется, это будет очень даже забавно.

Желтая грязь

Неб Орн резко проснулся, когда стены облака уже пронизали лучи рассветного солнца, освещая прозрачную пещеру, и первым делом бросился к постели Ната — осмотреть его рану. За ночь она полностью затянулась, и теперь от нее оставался только тоненький белый шрам. Гарпунер едва сдержался, чтобы не выругаться. Этот сукин сын Мастрацца и правда знал свое дело, хотя обходилась его помощь недешево.

— Эй, парень, ты как? — негромко спросил он, когда юноша открыл глаза.

— А ты знаешь, неплохо, — с удивлением отозвался тот. — Ничего не болит… Как будто и вовсе не было этой раны. Просто чудо…

— Надеюсь, ты сознаешь истинную цену этого чуда, — ядовито процедила Сигрид со своего ложа. — Эта мазь стоит целое состояние и обычно предназначается только для Зоида. Если капитан узнает, что Мастрацца поделился ею с тобой, у него будут неприятности. Надеюсь, ты сумеешь удержать язык за зубами.

Она обращалась к Нату таким тоном, который принцессы обычно приберегают разве что для конюхов. Отбросив меховое одеяло, она села, гибко потянулась и тут же поморщилась, принюхиваясь.

— О боги, — простонала она. — Как же вы оба воняете! Вы что, вообще никогда не моетесь?

Гарпунер и юноша молча поднялись и ушли. Нату никак не удавалось привыкнуть к преображению Сигрид. Глупо, конечно… но он и вправду надеялся, что к утру она снова станет сама собой. Увы, приходилось признать, что этого не случилось. Чары не развеялись.

— Думай о чем-нибудь другом, или сойдешь с ума, — шепнул ему гарпунер. — Я знаю, что ты неровно дышишь к этой девчонке, но пора поставить на ней крест. Она и так-то вздорная, а от колдовства ее характер лучше не станет. Займемся ею потом. А пока будь осторожен. Мастрацца не станет спасать тебе жизнь каждый вечер, хоть Сигрид и делит с ним постель.

Когда они выбрались на свежий воздух, бригадир уже поджидал их с жестокой усмешкой на лице. Похоже, готовность Ната приступить к работе сильно его разочаровала.

Когда они проходили мимо Ориала, тот шепотом окликнул их:

— Будьте осторожны! Хорошенько смотрите под ноги! Мы уже летим над желтой грязью… над океаном превращений.

Нат опасливо подошел к краю облака и глянул вниз. На поверхности океана покачивалась, сталкиваясь на волнах, целая куча каких-то предметов. Прищурившись, он различил среди них рыб, несколько крупных ящеров, несколько людей…

— Но… но это же статуи, — пробормотал он.

— Теперь-то да, — хмыкнул Ориал, — теперь это статуи из пемзы; но в прошлом все они были живыми существами. Магия проклятых вод преобразила их. То же самое ожидает и вас, если вы по неосторожности нырнете в эту жидкую дрянь. Как видите, я вас не обманывал.

Нат с трудом верил своим ушам.

— Да нет там никакой магии, — проворчал Неб. — Возможно, эти превращения вызывает какая-нибудь древняя машина, которую давно поглотил океан, но которая все еще продолжает работать. Видимо, ее излучение влияет на структуру ДНК таким образом, что живые ткани меняют свои свойства…

— Должно быть, так, — согласился Нат. — Первые колонисты Алмоа обладали научными знаниями, о которых нам теперь ничего не известно. Впрочем, какая разница: опасность от этого не исчезает.

— Когда вдоволь налюбуетесь пейзажем, — раздался у них за спиной рык бригадира, — может быть, вы соблаговолите вернуться к работе? Лодыри несчастные! До чего же ленивые, паршивцы! Да любой безногий и однорукий калека справился бы лучше, чем вы двое, вместе взятые! Терпеть не могу таких бездельников! Вообще от вас никакой пользы!

Он продолжал сыпать бранью, побагровев от злости; перегаром от него несло за версту. Нат понял, что он только и ищет предлог, чтобы подвергнуть их наказанию. В такой ситуации лучше было воздержаться от пререканий… Бригадир обладал полной властью над своими подчиненными и мог их казнить и миловать по своему усмотрению; он запросто мог в любой момент приказать своим людям сбросить в океан всякого раба, который имел несчастье вызвать его неудовольствие.

Опасаясь начальственного гнева, друзья тут же принялись за работу: Неб с мастерком в руках, а Нат с палкой.

Пока они работали поблизости от Ориала, птицы им не докучали. Увы, когда все трещины вокруг пугала были заделаны, Небу и Нату пришлось отойти подальше, и тут птицы снова перешли в наступление. В кратких перерывах между схватками Нат все время размышлял, как бы им сбежать из этого ада. Поначалу он и вправду собирался перескочить на другое облако, но замечания Ориала заставили его пересмотреть последствия такого поступка. Облако представляло собой, по сути дела, необитаемый остров — мраморный, холодный и бесплодный, на котором ничего не росло… и где их быстро ожидала голодная смерть. Здесь, по крайней мере, у них было пропитание и они не страдали ни от холода, ни от последствий чрезмерного тяготения. Без пресловутых волшебных пилюль они бы уже через неделю лишились рассудка из-за множественных кровоизлияний в мозг. Нет, ускорять события определенно не стоило.

«Если бы только Сигрид согласилась помочь нам, — размышлял юноша. — Тогда она могла бы обеспечить нас некоторым запасом антигравитационных пилюль, а также съестными припасами. Да, именно так и следовало бы поступить: накопить в каким-нибудь потайном месте провизии, медикаментов, оружия… А уже хорошенько подготовившись, мы могли бы перебраться на другое облако».

Да, при содействии Сигрид подобный план был бы вполне реализуем, да вот беда: захочет ли она теперь прийти им на помощь? Или наведенные на девушку чары полностью уничтожили чувства, которые она когда-то питала к своим друзьям?

Судя по ее поведению, было самое время об этом задуматься.

Внезапно на облако пролился дождь из каменных капель, которые бились о мрамор, как полированная шрапнель. За считаные минуты гладкая поверхность облака превратилась в настоящий каток, и Нат, поскользнувшись, растянулся ничком. Неб, желая помочь, рванулся к нему, но его массивное сложение сыграло с ним злую шутку, и он тоже потерял равновесие. Нат с ужасом увидел, как его друг стремительно понесся вниз по склону, как на санках. Растопырив ноги и отчаянно размахивая руками, гарпунер пытался ухватиться хоть за какой-нибудь выступ, но, увы, в этом месте облако оказалось совершенно гладким. Прежде чем Нат успел подняться на ноги, Неб Орн уже сорвался вниз…

— Нет! — закричал юноша. — Неб! Нет…

Великан, совершив головокружительный тридцатиметровый прыжок, нырнул в желтую жижу внизу, податливость которой не дала ему сломать себе шею, и теперь барахтался в ней среди болтающихся на поверхности пемзовых изваяний.

Нат, собравшись, обрел способность действовать хладнокровно. Двигаясь быстро, но осторожно, чтобы снова не поскользнуться, он ринулся к одному из страховочных тросов, которые были спрятаны кое-где в понижениях рельефа облака. Эти тросы, надежно закрепленные на мраморе с помощью массивных железных колец, представляли собой крепкие пеньковые веревки с привязанными на конце острыми кошками; их использовали для того, чтобы заякориваться за соседние облака и брать их на абордаж, или же просто для того, чтобы зацеплять и втаскивать наверх какие-нибудь предметы с поверхности волн. Схватив кошку, Нат подтащил ее к краю облака и сбросил вниз, всем сердцем надеясь, что Неб Орн сможет за нее уцепиться.

Кричать юноша не решался, опасаясь всполошить бригадира, который наверняка помешал бы этой попытке спасти утопающего.

«Только бы Неб заметил веревку!» — лихорадочно думал он, следя за траекторией падения железных крюков.

Он боялся, что желтая грязь ослепит гарпунера, и испытал невероятное облегчение, увидев, как его друг быстро поплыл в сторону свисающего троса. Ветра, к счастью, почти не было, поэтому облако двигалось медленно; в противном случае Неб Орн ни за что бы не успел схватиться за конец веревки и остался бы погибать в открытом море.

«Есть!» — возликовал про себя Нат, когда гарпунер схватился за канат. Теперь оставалось втащить его обратно на облако, что, учитывая вес великана, было отнюдь не простой задачей. Вцепившись в веревку двумя руками, Нат принялся тянуть. Его кожа тут же покрылась липким потом, мышцы невыносимо ныли. Поистине, атмосфера Алмоа не способствовала подобным упражнениям. Чрезмерная физическая нагрузка угрожала быстрой гибелью от закупорки или разрыва сосудов. И все же Нат продолжал упорно тянуть. Грубая пенька срывала кожу с ладоней, но было и кое-что похуже: ноги отчаянно скользили на скользком мраморе, и всякий раз, когда Неб покачивался на конце каната, Нат съезжал еще на полметра к краю, оказываясь все ближе к пределу, удержаться на котором без опоры было невозможно.

Все его тело дрожало от невыносимого напряжения, и каждую секунду казалось, что канат вот-вот вырвется у него из рук.

Когда последние силы уже оставляли его, бородатое лицо гарпунера показалось над краем облака. Здоровяк был с ног до головы перемазан желтой грязью, так что ему было трудно перебраться на скользкую поверхность. Друзья с трудом удерживались над пропастью, отходя от опасной границы мелкими семенящими шажками; оба понимали, что от верной гибели их отделяет одно-единственное неверное движение. Наконец они преодолели гладкий склон, перевалив в неглубокую ложбинку, и обессиленно повалились, с трудом переводя дыхание.

— Спасибо, малыш, — выдавил из себя Неб. — Если бы не ты…

— Ты весь в этой желтой грязи, — перебил его Нат. — Нужно избавиться от нее. Давай скорее. Не забывай, что эта дрянь отравлена.

Спотыкаясь, он побрел туда, где хранилась пресная вода. Отыскав бочонок, предназначенный для рабов, он кое-как подтащил его поближе к товарищу.

— Ну-ка, помойся! — велел он. — Не теряй времени.

— Ох, спасибо, — прохрипел измученный гарпунер. — Но не думаю, что мне грозит опасность, ведь я пробыл в океане совсем недолго.

— Откуда нам знать! — нетерпеливо воскликнул Нат. — Смой все, что сможешь, а я пока поговорю с Ориалом.

Пока Неб неуклюже стаскивал с себя пропитанную желтой жижей одежду, Нат направился к гребню холма, на котором восседал человек-пугало.

— Я все видел! — обронил тот, когда Нат еще не успел и рта раскрыть. — Ты молодец, да только все это зря. Твой приятель все равно, считай, покойник.

— Но почему? Ведь Неб пробыл в океане не больше пяти минут!

— Этого достаточно. Проклятие могущественно, и отравление наступает мгновенно. Ты ничем не мог бы ему помочь. Печально, но таковы факты. Судьба твоего друга предрешена. Я знаю, что говорю.

Удар оказался слишком силен. Отчаяние и гнев разрывали Ната на части.

— Ты сделал все, что мог, — продолжал Ориал. — Остальное не в твоей власти. Твой друг все равно превратится в статую, что бы ты ни делал. Ему осталось примерно три дня. Таков закон, и ничто его не изменит. Мне очень жаль.

Ничего не ответив, Нат развернулся и побрел прочь. Гарпунеру он решил ничего не говорить.

«Надо поговорить с Сигрид, — решил он. — Я сумею убедить ее добыть нужное снадобье у ее разлюбимого Мастраццы!»

Когда он вернулся к Небу, тот уже успел отмыться дочиста и теперь прополаскивал одежду.

— Ну что? — угрюмо спросил гарпунер, с трудом натягивая мокрые штаны. — Что тебе наболтало это пугало?

— Ориал думает, все обойдется, — солгал юноша. — Но на всякий случай все же стоит обратиться к помощи колдуна. Мало ли что…

Великан что-то пробурчал с досадой, и Нат понял, что тот обо всем догадался. Юношу это не особенно удивило: лгать он никогда не умел.

— В общем, ясно, — кивнул наконец гарпунер. — Дело плохо, верно?

— Верно, — признался Нат, опуская глаза. — Если верить Ориалу, через три дня ты должен превратиться в камень… но Сигрид непременно нам поможет! Добудет как-нибудь нужное снадобье. Этот чертов Мастрацца знает свое ремесло.

— Что ж, будем надеяться, — вздохнул Неб Орн. — Не хотелось бы мне превратиться в насест для чаек. С ног до головы в птичьем помете — разве это достойный конец для героя вроде меня?

Нат стиснул зубы. Его друг еще пытался шутить!

Позволить себе всласть попредаваться отчаянию они не могли, поэтому механически принялись за работу.

До вечера они едва ли обменялись парой слов. Ливень распугал птиц, так что хотя бы они оставили их в покое, и это было большим облегчением.

Наконец пронзительный свисток бригадира просигналил окончание работы, и рабочие гуськом побрели в пещеру. Внизу было тепло. Продрогшие мужчины сгрудились вокруг жаровен с раскаленными углями, дым от которых вытягивало через трещины в своде. Если бы не эта естественная «вентиляция», в пещере едва ли можно было бы дышать. Нат и гарпунер встали в очередь в столовую. Местный кок никогда не жмотничал с порциями, и это было одним из немногих преимуществ жизни на пиратском «корабле»: еды здесь хватало. Причина была ясна: Зоид не мог позволить, чтобы в его команде вспыхнул голодный бунт. Усевшись среди других работяг, друзья принялись за содержимое своих мисок. Есть им не особенно хотелось, но в ожидании грядущих испытаний следовало набраться сил впрок. За спиной у них трое пиратов говорили про город, над которым вскоре должно было пролетать облако.

— Уж мы стребуем с них несколько бочек доброго вина! — фыркнул один из них. — Давно пора. Сколько можно хлебать этот сидр? Моча, да и только.

— Надеюсь, до стрельбы дело не дойдет, — проворчал его собеседник. — Поговаривают, что горожане прикупили себе пушку для обороны… и что эта пушка в рабочем состоянии. Мне это не по душе. Представляешь, что будет, если мы схлопочем прямое попадание?

— Да ладно тебе! Что ты разнылся? Первый раз нас обстреливают, что ли? До сих пор все ядра завсегда падали обратно на головы этим горе-артиллеристам!

— Верно, но то были старые пушки… А у этих, как я слышал, вполне современная гаубица…

Остальной разговор потонул в кухонном гомоне.

«Значит, мы полетим над городом! — задумался Нат, испытав внезапный прилив возбуждения. — Наконец-то подходящий случай для побега! Мы могли бы спуститься с облака по страховочным тросам… Да, но как нас встретят люди внизу? Наверняка примут нас самих за пиратов и тут же линчуют».

— Знаю, о чем ты думаешь, — прошептал рядом Неб. — Дело рискованное, но попробовать стоит. Оставаться здесь нельзя, рано или поздно эти ублюдки тебя погубят. Только погляди на нас: Сигрид превратилась в корабельную шлюху, а я вот-вот превращусь в кусок камня… Остаешься только ты. Беги отсюда, пока есть возможность.

— Без вас я никуда не уйду, — буркнул в ответ юноша. — Бросать вас я не собираюсь.

— Ну и глупо, — вздохнул гарпунер. — Сомневаюсь, что Сигрид сумеет вырваться из когтей колдуна; ну а мне скоро конец, ты и сам знаешь. Незачем морочить себе голову.

— Нет! — уперся Нат. — Я найду средство. Сигрид поможет нам, я сумею ее уговорить. Не может же она испортиться окончательно.

— Ладно, как скажешь… — сдался Неб.

Примерно через час — Неб Орн как раз задремал на своем тюфяке — Нат устремился в лабиринт пещерных ходов и переходов в надежде отыскать Сигрид. Внутреннее пространство облака и впрямь было забито множеством подвешенных вдоль стен лачужек, соединенных шаткими мостиками. Некоторые из этих хибар, возведенные на сваях, возвышались над общим архитектурным хаосом, ориентироваться в котором было весьма затруднительно. Эту прихотливую географию дополняли распиханные тут и там лавочки, таверны, прилавки со всякими безделушками, утварью или оружием. Некоторые матросы валились спать прямо «на улице», и через них приходилось перешагивать; при этом делать это следовало крайне осторожно, чтобы ненароком не задеть их и не разбудить, поскольку просыпались они в крайне дурном расположении духа и запросто могли наброситься на обидчика с саблей.

Осторожно пробираясь через толчею и внимательно осматриваясь по сторонам, Нат решил обследовать окрестности небольшого базарчика, где торговали в основном дешевыми украшениями: именно там часто проводила время Сигрид. Как он и предполагал, сейчас она тоже оказалась там: жарко торговалась за нефритовые бусы с сухоньким старичком, лицо которого было густо испещрено поблекшими синими татуировками.

— Пойдем, — решительно сказал Нат девушке, — мне нужно с тобой поговорить. Зачем тебе эти бусы? У тебя и так на шее три штуки!

— Отстань от меня! — визгливо вскрикнула Сигрид. — Мастрацца не хочет, чтобы я с тобой общалась. Говорит, ты ни на что не годный тип и можешь на меня плохо повлиять.

Нат вытаращил глаза, задохнувшись от возмущения. Вот уж действительно! Какой-то гнусный пиратский прихвостень утверждает, что он недостоин общаться с его наложницей! Просто неслыханно…

Старательно взяв себя в руки, он ухватил Сигрид за локоть и торопливо прошептал ей на ухо:

— Неб очень плох. Он упал в желтую грязь и вот-вот превратится в статую. Постарайся добыть у Мастраццы какое-нибудь зелье или иное средство, чтобы спасти его. Мне кажется, колдун готов ради тебя на многое, а значит, ты можешь помочь своему старому другу, правда?

— Это ты про того толстяка, от которого разит, как от скота? — фыркнула Сигрид. — Какой он мне друг! Да и ты тоже. Я едва знаю вас обоих. Я родилась здесь, внутри облака, и Мастрацца мой друг детства… как и Зоид. А ты… ты никто, пленник, жалкий раб! Я ничего тебе не должна. Оставь меня в покое, или я позову стражников, и они выпорют тебя плетьми. А если будешь и дальше преследовать меня, я пожалуюсь Зоиду, и он прикажет тебя оскопить! Ему как раз не хватает евнухов, чтобы присматривать за женщинами.

Нат отступил, лишившись дара речи. Он с трудом верил своим ушам. Не в силах двинуться с места, он безучастно смотрел, как Сигрид расплатилась за ожерелье, а потом спокойно пошла прочь, призывно покачивая бедрами, как бывалая уличная девка, поднаторевшая в своем ремесле.

Болезнь желтой грязи

На следующее утро Неб двигался уже с трудом.

— Суставы будто застыли, — пожаловался он. — Ни колени не гнутся, ни руки… Я словно постарел на сто лет за эту ночь.

Он пытался шутить, но в его глазах ясно читался страх. Нат подхватил его под локоть, чтобы помочь ему одолеть туннель, ведущий на поверхность, и с тревогой ощутил, что кожа старого гарпунера затвердела, как дубленая шкура. Нат словно прикоснулся к ящеру!

«Он уже начал превращаться в камень, — подумал юноша. — И в ближайшие часы этот процесс пойдет еще быстрее. Как же ему помешать?»

Только Мастрацца может помочь ему, больше никто! И Нат в который раз поймал себя на том, что мысленно осыпает проклятиями Сигрид.

«Хватит, — осадил он сам себя. — Она ни в чем не виновата, она целиком под властью чар».

Работать они принялись в сторонке, чтобы не попадаться на глаза бригадиру, который не преминул бы отметить, что сегодня гарпунер двигается чересчур медленно и неловко.

— Я уже не чувствую пальцев, — пробурчал Неб. — Словно онемело все. Мне крышка, я вот-вот превращусь в истукана… Вот же мерзость какая! Никогда не думал, что закончу свои дни именно так.

Нат не знал, что делать. Когда он уже собрался с духом, чтобы бежать в пещеру и умолять колдуна о помощи, тот вдруг появился сам — в своем извечном кожаном плаще, развевающемся за спиной. Вблизи было хорошо заметно, как болезненно бледна его кожа. Кроме того, он чем-то густо напомадил свои волосы, чтобы начесать их высоким гребнем, как у петуха. Одним словом, вид у него был до невозможности дурацкий.

Мастрацца шагал прямо к Нату с уверенностью принца крови, не сомневающегося в своем превосходстве над всеми прочими, кому оставалось только почтительно расступаться. Остановившись, он пренебрежительно глянул на юношу и произнес с надменной властностью:

— Я хочу, чтобы ты раз и навсегда перестал докучать Сигрид. Она пожаловалась мне, что ты приставал к ней вчера вечером. Отныне я запрещаю тебе разговаривать с ней. Теперь она не вашего круга. Она очень хороша в постельных утехах и еще отточит свой талант, когда я обучу ее всем тонкостям искусства совокупления. Когда же мне наскучат ее услуги, я выставлю ее на продажу, и матросы будут драться за право купить ее. А ты тем временем держись от нее подальше, иначе я прикажу тебя кастрировать.

— Что? — вскричал Нат, яростно стискивая кулаки. — Ты же околдовал ее, она не понимает, что делает. Она живет будто во сне…

— Ну и что? — усмехнулся колдун. — Что в этом плохого? Какое будущее сулит ей жизнь в компании таких, как ты? Никакого! Вы всего-навсего бродяги, обреченные до скончания своих дней скитаться по грязевой равнине. В лучшем случае вы станете рабами, в худшем — обедом для ящеров. А со мной она будет счастлива. Я буду поить ее наркотическими зельями, от которых ей будет казаться, что она живет во дворце; пиратов она будет считать благородными принцами, а облако — сказочным замком… Склоняясь над грязевым морем внизу, она будет воображать, будто видит зеленые цветущие луга, а ящеры покажутся ей грациозными единорогами.

— Но это же все неправда!

— Разумеется, но прелесть в том, что она никогда об этом не узнает! Поедая жесткое вонючее мясо альбатросов, она будет наслаждаться им, как нежнейшей курятиной, а прогорклые сухари она будет смаковать, как свежеиспеченные пирожные… Как ты не понимаешь? Я превращу ее жалкую жизнь в непрерывную череду наслаждений. Неужели ты считаешь, что она этого не заслуживает? Почему же ты пытаешься всеми силами увлечь ее обратно в мир сплошных бед и страданий? Откуда такой эгоизм? Вот за что меня обожают женщины — рядом со мной их тусклое существование превращается в сладостный сон.

Не в силах подобрать достойный ответ, Нат был вынужден отступить. Он никогда не был силен в словесных играх, и отец в прошлом нередко упрекал его за это.

— Но это же… это плохо, — вот и все, что он смог пролепетать. — Ты лжешь ей… Ты ее используешь! Ты развращаешь ее!

Колдун разразился оскорбительно-наглым хохотом.

— Какой же ты простак! — бросил он. — Ты что, всерьез полагаешь, что у жителей этой планеты есть выбор? Алмоа — подлинный ад, и единственный способ выжить здесь — это укрыться от реальности в собственных мечтах.

Понизив голос, он прибавил: