Восемьсот виноградин Дейв Лаура
– Привет!
Я обернулась: посреди подъездной дорожки стояла Сюзанна, одетая в длинную, как платье, блузку и невысокие сапожки. Она была на восьмом месяце беременности и выглядела потрясающе.
– Я приехала, – объявила Сюзанна и раскрыла объятия.
Вне себя от радости я бросилась ей на шею.
– Что ты здесь делаешь?
– В смысле, что я здесь делаю? А сама-то ты как думаешь? Отлыниваю от работы, разумеется.
Она стиснула меня в объятиях, потом отстранилась.
– Слушай, как ты могла не упомянуть, что мать ребенка – Мишель Картер? Самая безумная деталь во всей истории.
– А что это меняет?
– Меняет, как я преподнесу твою историю всем остальным. А правда, что каждый январь Мишель проводит чистку медом и весь остальной год питается гамбургерами с картошкой фри?
– Откуда ты это взяла?
– Где-то читала. Неважно.
– А что важно?
– Не могла бы ты выяснить, как именно она это делает? Я тоже люблю гамбургеры с картошкой фри.
Я склонила голову набок, глядя на подругу.
– Ты что, ехала на машине от самого Лос-Анджелеса?
– Нет. Села на самолет, а в Сан-Франциско взяла напрокат машину. За восемьсот долларов.
– Ужас.
– Хочешь вернуть мне деньги?
– Ты потрясающая, – с улыбкой ответила я.
Сюзанна закатила глаза.
– Давай не будем об очевидном. У меня мало времени – до обратного рейса пятьдесят минут.
– Ты разве не останешься на вечеринку?
Сюзанна обняла себя за живот.
– Солнце мое, раз мне нельзя пить, я с тем же успехом могу отправиться к дантисту.
Мы зашагали в сторону виноградника.
– Начнем с главного, хорошо? – заговорила Сюзанна.
– Хорошо.
– Что это за безобразие на тебе надето и почему?
Я взглянула на свои джинсовые шорты и блузку в крестьянском стиле, которые нашла в шкафу. Волосы у меня были собраны в два слабо закрученных узла.
– У нас в Сономе все так ходят. В стиле кэжуал.
– Нет, вот стиль кэжуал. – Сюзанна указала на собственное платье. – А это стиль семидесятых! Не распускайся!
– Постараюсь.
– Вот и отлично, потому что у меня есть один совет, который тебе не понравится.
– Слушаю.
– Знаю, я сказала, что ты должна выйти за Бена. Но я еще раз подумала и пришла к выводу, что это не так. Ты правильно сделала, когда его бросила.
– О чем ты?
Сюзанна взяла меня под руку.
– Я о том, что Чарльз изменил мне в старшей школе. Что мне пришлось пережить его предательство.
– Ты же приводила это как довод в пользу того, что я должна остаться с Беном!
– В том-то и дело. Я смогла простить Чарльза, потому что знала: на самом деле у меня нет конкурентов. Как ни парадоксально, он искренне считает, что я самая красивая женщина на свете. Я для него – насущная необходимость. – Сюзанна выдержала паузу и добавила: – Не думаю, что Бен для тебя насущная необходимость.
– Почему? – растерянно спросила я.
Она стиснула мою руку.
– Мне всегда казалось, что Бен тебя понимает – что вы понимаете друг друга. Вот почему я так снисходительно отнеслась к тому, что он натворил. Но… Если бы ты тоже так думала, ты бы точно знала, что хочешь с ним остаться.
– Я и так знаю.
– В каком смысле?
– Мы пытаемся все уладить.
Сюзанна застыла на месте.
– То есть?..
Я пожала плечами, раздумывая, как ей объяснить, но тут до нее дошло.
– Он для тебя насущная необходимость?
Я улыбнулась. Мне снова верилось, что это так. Я достаточно отпустила ситуацию, чтобы постараться быть счастливой.
– Значит, у тебя все хорошо?
– Ну, если не считать этих шортов, которые, похоже, придется выбросить…
– Замечательно. Просто замечательно!
Сюзанна посмотрела в сторону взятой напрокат машины.
– Выходит, я зря летела самолетом, а потом ехала сюда от самого Сан-Франциско? В следующий раз, будь добра, держи меня в курсе!
Вечеринка в честь сбора урожая
При виде гостей становилось одновременно и радостно, и грустно. Из окна ванной на втором этаже я наблюдала, как они собираются и входят в шатер под аккомпанемент живой музыки в стиле блюграсс. На столах стояли бутылки с вином и тарелки с пиццей – изысканной, но все-таки пиццей. Ее подавали в память о первых вечеринках, когда это было единственное, что родители могли себе позволить. Зато сегодняшняя вечеринка обещала стать просто роскошной. Казалось, гости возбуждены и рады отметить очередной урожай – последний урожай отца.
Так же, наверное, будет выглядеть моя свадьба…
Бен оставил на зеркале послание, выведенное пальцем по стеклу: «Спускайся поскорее».
Я дотронулась рукой до букв, потом взглянула на свое отражение. Разгладила подол фиолетового платья, поправила собранные в низкий хвост волосы.
Как ни странно, последние суматошные дни не сказались на моей внешности. Возможно, дело в том, что я получила передышку и не работала, как обычно, по девяносто часов в неделю. В любом случае сомнений быть не могло: я выглядела отдохнувшей и счастливой.
Раздался негромкий стук, и на пороге ванной появился отец в темных брюках и белой рубашке. Настоящий красавец. Он протянул мне веточку лаванды, словно букет.
– Прошу!
– Это мне?
– С условием, что вы согласитесь меня сопровождать.
– С удовольствием, хотя вообще-то это ты должен меня сопровождать. Как себя чувствуешь?
Папа взял меня под руку.
– Вот теперь лучше.
Мы спустились на первый этаж и вышли во двор.
Перед входом в шатер отец наклонился ко мне и прошептал:
– Через несколько дней я приведу тебя сюда уже по другому поводу.
Сердце у меня подпрыгнуло.
– Похоже, ты прав.
Не успели мы войти, как к нам подошел официант с подносом и подал по бокалу игристого вина – единственного на сегодняшнем вечере. Произвели его на своей крошечной винодельне Гэри с Луизой. Типичное калифорнийское игристое вино – розоватое, скорее сухое, чем сладкое.
Отец поднял бокал и произнес:
– Спасибо, что попыталась подать на меня в суд. В каком-то смысле это самое приятное, что произошло со мной в последнее время.
– Тогда почему ты на меня наорал?
Он наклонил бокал в мою сторону и улыбнулся.
– Потому что это было не только приятно, но и подло.
Тут я увидела идущую по двору маму, а рядом с ней – Генри. Как ни тяжело признать, в костюме он выглядел настоящим щеголем. Мама в длинном желтом платье смотрелась очаровательно. Кажется, она нервничала – возможно, из-за присутствия Генри, возможно, из-за самой вечеринки, на которой в этом году было особенно много гостей. А может быть, мама искала отца и боялась, что он отнесется к приходу ее приятеля не так спокойно, как обещал.
Прежде чем отец успел их заметить, к нам подошли Гэри с Луизой, а вслед за ними – Брайан Квин. Все трое повлекли его за собой в глубь шатра, украшенного маленькими свечками, коричневыми фонарями и цветами в банках из-под желе.
– Я только на минутку, хорошо? – шепнул отец и тут же исчез в толпе.
Я прикрыла глаза, благодарная за возможность остаться у входа. Ни с кем из присутствующих общаться не хотелось: ни с мамой и Генри, ни с Бобби и Маргарет, которые стояли рядом у барной стойки и выглядели совершенно несчастными. На Маргарет было белое платье, на Бобби – дизайнерский костюм. На руках они держали по близнецу, как бы отгораживаясь ими друг от друга. Бобби разговаривал с Ником Брейберном, агентом отца в Калифорнии. Маргарет натянуто улыбалась и смотрела в пол.
И тут за одним из столов, на котором лежала коробка с карандашами и большие листы бумаги, я заметила Мишель с Мэдди. Они увлеченно рисовали, а Бен стоял рядом и заглядывал им через плечо. Конечно, я сама пригласила Мишель в знак примирения, но одно дело – пригласить и совсем другое – увидеть ее вместе с Беном; увидеть двоих людей, создавших Мэдди. Внезапно я поняла, что не готова к этой встрече. Особенно когда заметила, кто стоит перед ними, не давая любопытным подойти слишком близко. Одетый в полосатый костюм помощник шерифа Итан Троппер.
Я развернулась и налетела прямо на Джейкоба. Мое шампанское выплеснулось прямо на него.
– И тебе доброго вечера, – сказал он, отскакивая назад.
Джейкоб выглядел очень привлекательно: на этот раз он надел не жилет, а джинсы и спортивный пиджак. Рядом стояла Ли в облегающей блузке. На руке у нее поблескивал стильный браслет, соединенный цепочкой с кольцом.
Джейкоб попробовал стряхнуть с рубашки капли шампанского, свободной рукой обнимая за талию свою спутницу.
– Могла бы просто спросить, не хочу ли я выпить, – заметил он.
Я смотрела на Ли: она поднесла руку к лицу, и ее цепочка ярко блестела на фоне щеки.
– Я тебя знаю… – пробормотала она. – Откуда я тебя знаю?.. Мы познакомились вчера утром в кафе «Вайолет», да?
– Правда? – Джейкоб удивленно переводил взгляд с меня на нее.
Ли кивнула.
– Да. Я немного поболтала с ее падчерицей, маленькой любительницей блинчиков. А вы что, тоже знакомы?
– Практически нет, – ответила я.
Джейкоб недоуменно покосился на меня.
– Джорджия – дочь Дэна и Джен.
– Вот как… – растерянно проговорила Ли.
Я видела, что она старается вспомнить, не упоминала ли в кафе о своем женихе.
– Я вчера как-то не сообразила, что ты невеста Джейкоба, – с улыбкой сказала я.
Ли улыбнулась в ответ – слабо, неискренне, словно догадывалась, что это неправда.
– Ну, зато теперь сообразила, – усмехнулась она.
Джейкоб взял ее за руку. Он явно чувствовал себя неловко.
– Мы как раз собирались чего-нибудь выпить. Позже встретимся и поболтаем.
– Нет, – довольно резко заявила Ли.
– Почему нет? – растерянно спросил Джейкоб.
– Я сама принесу нам выпить, а вы пока болтайте.
Джейкоб напряженно улыбнулся, но Ли уже направилась к стойке.
Длинные ноги, тонкие руки, блестящая цепочка… Такой женщине можно простить даже побег со свадьбы.
Джейкоб повернулся ко мне, пытаясь решить, за что наорать на меня в первую очередь.
– Ты подала на меня в суд? Большей пакости придумать нельзя.
– Ты не оставил мне выбора.
– Только зря усложняешь отцу жизнь. Нормальный судья твое дело даже рассматривать не будет. Сама ведь знаешь, верно?
Я кивнула, хотя Джейкоб прекрасно понимал, что мне нужно нечто другое. Если члены совета директоров не захотят связываться с судом, то вынудят его расторгнуть сделку. Джейкоб это знал, и я не могла взять в толк, почему он улыбается во весь рот.
– Ты чего улыбаешься?
– Меня восхищает твое упорство, пусть оно здесь и неуместно. Восхищает, на что ты готова ради семьи. И потом, ты рада меня видеть. Это приятно, особенно после вчерашнего. Мне жаль, что я так себя вел.
– Правда жаль?
– Немножко. – Джейкоб помолчал и добавил: – Ты что, шпионила за моей девушкой?
– Нет. Ли мне нравится. Она милая.
– Это не ответ. Ты шпионила за моей девушкой. Почему?
– Сама не знаю. Давай оставим эту тему.
Джейкоб посмотрел на меня – по-настоящему посмотрел.
– Хорошо.
Он указал на Мишель – очаровательную Мишель Картер. Итан Троппер стоял рядом на страже. Гости ловили каждое ее движение, но делали вид, будто заняты чем-то другим. Себастополские кумушки вполголоса обсуждали туфли, ноги, кожу кинозвезды. Группа мальчиков-подростков прохаживалась туда-сюда мимо стола, пытаясь набраться смелости попросить у Мишель автограф или же просто дотронуться до ее волос и сбежать. Разве можно их в этом винить? Мишель завораживала.
– Не ожидал ее здесь увидеть, – произнес Джейкоб.
– Пожалуйста, только не говори, что она сногсшибательна.
– А как насчет «сексуальна»?
Джейкоб улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ.
– Решила жить одной большой счастливой семьей?
– Да.
Он одобрительно кивнул.
– Не ожидал от тебя. Смелое решение.
Мы снова посмотрели на Бена с Мишель: Бен обнимал дочь, Мишель стояла рядом. Они прекрасно смотрелись вместе.
Джейкоб отвел в сторону мои волосы и положил руку мне на шею чуть ниже затылка.
– А если бы я сказал, что ты ничем не хуже Мишель Картер? – прошептал он мне на ухо.
– Я бы ответила, что ливень тоже предсказывал ты.
Когда я подошла к столу, они смеялись. Мэдди самозабвенно раскрашивала в сиреневый цвет Коржика из «Улицы Сезам», а Бен и Мишель наблюдали и помогали.
Бен заметил меня первым и подвинулся, освобождая мне место.
– Выбирай карандаш! – сказал он.
Мишель похлопала по стулу рядом с собой.
– Садись лучше сюда.
Я неестественно улыбнулась и села рядом с ней. Мишель тоже выдавила из себя улыбку.
– Бенджамин, ну-ка кыш отсюда. Дай девочкам посплетничать.
Бен встревоженно посмотрел на меня, но я кивнула, давая ему понять, что все хорошо. Он улыбнулся и потрепал Мэдди по голове.
– Пойду возьму ей сока. Тебе чего-нибудь принести?
Я не была уверена, к кому он обращается. В любом случае ответила Мишель:
– Мне как обычно.
Мы смотрели, как Бен пробирается сквозь толпу, неся Мэдди на руках. Он держал девочку высоко, чтобы она могла рассмотреть каждого гостя, каждое нарядное платье.
– Дочка очень его любит, – проговорила Мишель. Вид у нее был грустный. Возможно, потому что она так долго не давала им видеться, а они оказались просто созданы друг для друга. – Впрочем, Бенджамина нелегко не любить.
Я не знала, что ответить, однако Мишель и не ждала ответа. Ее внимание привлек кто-то другой.
– Боже… Это что, Генри Морган?
Мишель указала взглядом на Генри – остроумного и уверенного в себе Генри, который разговаривал с парой гостей. Гости слушали и смеялись.
– Поверить не могу! Несравненный Генри Морган!
– Откуда ты его знаешь?
– Лично мы не знакомы, но я большая его поклонница. Генри был приглашенным дирижером в Ла Скала, когда я приезжала в Италию на Венецианский кинофестиваль. Он просто великолепен. Так же великолепен, как Леонард Бернстайн[3]. Дирижирует всем телом, излучает за пультом такую страсть… В жизни не видела ничего подобного.
Мишель пожирала Генри глазами, как будто хотела съесть. И зачем только я ее пригласила?..
– Он друг семьи? Бенджамин упоминал, что твоя мать виолончелистка. Я бы очень хотела с ним познакомиться. Ты нас не представишь? Если, конечно, удобно.
– Уверена, Бенджамин с удовольствием сделает это за меня.
От Мишель не ускользнул мой язвительный тон, но она все равно улыбнулась – похоже, поставила себе целью меня очаровать. Как бы ей намекнуть, что, расточая похвалы любовнику моей матери, она вряд ли чего-то добьется?
– Кстати, я ужасно благодарна тебе за приглашение. Это ужасно много для меня значит. И для Мэдди тоже. Она ужасно к тебе привязалась.
Я улыбнулась, стараясь не подсчитывать, сколько раз Мишель повторила «ужасно».
– Я, разумеется, понимаю, что наша первая встреча прошла не слишком гладко, – продолжила она. – Мне бы очень хотелось это исправить.
– Уже исправила, когда согласилась прийти.
Мишель склонила голову набок, затем благодарно кивнула.
– Не знаю, интересно ли тебе мое мнение, но твое свадебное платье смотрится потрясающе. Никогда такого не видела. По крайней мере, на девушке, бегущей по бульвару Сансет.
По лицу Мишель скользнула лукавая улыбка. Я невольно засмеялась, и она тут же присоединилась ко мне, откинув голову назад. Гости глазели на нее, купаясь в звуках этого смеха и мечтая узнать, что так развеселило кинозвезду.
Мишель наклонилась ко мне.
– Ну разве не замечательно? Мне жаль, что Бенджамин так долго не решался открыть правду. Я бы сама тебе рассказала, однако не хотела лезть не в свое дело.
– Я должна была узнать именно от него, но все равно спасибо.
– В прошлом месяце, когда мы отдыхали в деревне Шир, я постоянно на него давила. Сказала, что давно пора тебе признаться – так будет лучше для всех.
– Подожди, где это было?
– В графстве Суррей. Бен сидел с Мэдди, пока мы переснимали некоторые сцены для одного ужасного фильма про владелицу булочной, которая влюбляется в человека с аллергией на глютен. Вот ведь сюжет!.. Я, естественно, играю недооцененную владелицу булочной…
Мишель продолжала говорить, но я больше не слушала. Я думала о поездке Бена в Лондон: в прошлом месяце он отправился туда, чтобы завершить покупку дома. Я так и не смогла дозвониться до него в отеле. Бен очень извинялся и все повторял, что был страшно занят. Сначала рассказывал про деловой ужин в ресторане по соседству, потом объявил, что должен остаться еще на несколько дней: якобы продавец тянул с инспекцией дома. Я даже не заподозрила Бена во лжи. Он утверждал, будто обустраивает наше новое жилье, а сам проводил время с Мэдди и Мишель.
– Он помогал и после съемок, когда мы вернулись в Лондон, – дошли до моего сознания слова Мишель. – Занимался Мэдди, пока я разбиралась с накопившейся корреспонденцией. Наш дом буквально в двух шагах от вашего. Разве не чудесно?
Сердце у меня заколотилось быстрее.
– Бен не говорил, что вы живете рядом.
– Совсем рядом! На заднем дворе у нас высокое дерево, а на нем – домик. Мэдди устраивает там чаепития и разве что не спит. Я заплатила за эту штуковину пятьдесят тысяч фунтов, так что не возражаю. – Мишель рассмеялась. – Когда Бен приезжал к нам в последний раз, Мэдди пригласила его на чай, и он показал ей свой дом. С дерева он виден как на ладони – даже красную дверь разглядеть можно.
У меня возникло такое чувство, будто я вращаюсь на месте и никак не могу остановиться. Внезапно я поняла, что пытается внушить мне Мишель: мои улицы в Лондоне никогда не станут моими, мой дом никогда не будет принадлежать только мне. Мы с Беном не сможем пустить корни на новом месте: придется как-то устраиваться среди корней, которые уже пустила Мишель.
Она подалась вперед и печально улыбнулась, как бы жалея о неосторожно сказанных словах.
– Не обращай внимания, я совсем заболталась!
Мишель притворилась другом, чтобы нанести мне удар. Замысел был настолько очевиден и жесток, что невольно вызывал восхищение. Впрочем, я понимала: это всего лишь средство, а ее настоящая цель – Бен.
Мишель не видела ничего, кроме Бена – подобно тому, как Генри не видел ничего, кроме мамы, а Финн – ничего, кроме Маргарет. Так всегда бывает, когда мы хотим чего-то, что нам не принадлежит.
– Зря я об этом заговорила! – воскликнула Мишель. – Совершенно не умею держать язык за зубами. У вас с Беном отношения только-только наладились, а я взяла и опять все испортила!
Голос актрисы звучал елейно, но даже он не мог скрыть напряжения во взгляде. Для нее это был последний шанс. Пока мы не женились, пока Бен навсегда не сделал меня своей. Последний шанс убедить нас, что делать этого не следует.
Мишель наклонилась ко мне, играя роль.
– Я слишком честная – совершенно не умею что-то скрывать.
– Однако скрывала же Мэдди от Бена.
Она усмехнулась и разом отбросила всякое притворство.
– Ну, иногда это дается легче обычного.
Тут нас прервали. Пять старейших членов винного клуба, каждой из которых было далеко за семьдесят, не смогли больше сдерживаться и окружили Мишель, чтобы попросить автограф.
– Для наших внуков, – пояснила их предводительница.
С молниеносной быстротой помощник шерифа Итан Троппер выступил вперед и оттеснил старушек в сторону.
– Дамы, в очередь, пожалуйста. У мисс Картер всего две руки.
Мишель рассмеялась. Приветливо посмотрела на старушек, благодарно улыбнулась Тропперу. Противоречивых чувств во взгляде как не бывало. На ее лице снова играла обворожительная улыбка.
Двое хороших людей
В одной руке Бен держал поднос с двумя стаканами скотча, другой сжимал пальчики Мэдди. При виде меня он улыбнулся, но я не смогла выдавить из себя ответную улыбку.
– Нам нужно поговорить, – сказала я.
– Хорошо…