Гремучая смесь Романюта Сергей

Уводя истину в сторону, вы обязательно собьетесь с пути

Это произошло немногим позже после гибели Юриных приемных родителей. Во время очередного сеанса, когда его, облепленного сенсорами и датчиками, в который раз заставляли в компьютере просматривать фотографии людей, площадей и улиц, в комнату вошел человек. Он встал рядом с ним и стал смотреть на его лицо, словно хотел увидеть реакцию, как будто обладал сенсорами, более чувствительными, чем те, что были на Юре. Но когда малыш посмотрел в глаза этого человека, стрелки индикаторов зашкалили. Присутствующие в комнате засуетились, остановили слайд-шоу и, тыча на фотографию группы людей, стали спрашивать:

– Кто из них? Справа? Слева? В центре!

– Да! – воскликнул Юра, хотя узнал не людей, а глаза того, кто был в квартире во время убийства отца и матери.

Пусть тот спецназовец сам не стрелял, пусть именно он отвел руку, готовую убить, только для него было бы лучше не отводить ту руку. Первым желанием ребенка было вцепиться зубами в его шею, но он был слишком слаб, чтобы убить врага. Потому и улыбнулся ему. Многие заметили Юрину реакцию на нового, как они считали, для него человека. Вскоре мальчик увидел его снова. Наверное, экспериментаторы посчитали, что он будет для мальчика хорошим раздражителем. И они не ошиблись. Разумеется, тогда, в шесть лет, Юра и слов таких не знал: «экспериментаторы», «раздражитель».

– Здравствуй, Юра, – сказал при очередной встрече «раздражитель». – Меня зовут дядя Глеб!

– Здравствуйте, дядя Глеб, – ответил мальчик, в надежде, что гость не догадывается о том, что больше всего на свете ему хочется вцепиться зубами в горло визитера и грызть, пока он не издохнет.

– Юра, я что хочу тебе сказать: те дяди и тети, которых тебе показывают, плохие люди. Они людей убивают, таких как…

И тут маленький мужчина не выдержал и с криком «Это ты убийца! Ты убил мою маму!» набросился на него.

Только вот зубами до горла Юра не достал и стал молотить кулаками по груди, по лицу спецназовца. Колотил и плакал… А тот и не отклонялся. Сидел с каменным лицом, и даже кровь не вытирал. Потом, когда мальчик обессилел, тихо сказал:

– Прости меня, малыш, – и ушел, оставив дрожащего ребенка одного.

Юре запомнились его глаза. Сколько в них муки и боли! Те глаза растопили лед в детском сердце.

Глеб приходил еще много раз, но мальчик больше на него не нападал, а однажды попросил научить пользоваться компьютером. Они долго сидели рядом, и он учил Юру открывать дверь в виртуальный мир, который стал для малыша родным. Двое не разговаривали, если не считать объяснений Глеба относительно функций и возможностей компьютера.

Теперь Юра стал ждать его как проводника в новый мир. Встречал без ненависти, потому что видел его глаза. Но он молчал. Заговорил только в последнюю встречу:

– Юра, Юраша, малыш, завтра ты поедешь в свой новый дом. Я очень хотел тебя забрать к себе, но мне не дали. Сказали, что у меня нет ни жены, ни дома. Прости меня за все, – и он, такой огромный, встал на колени, чтобы их глаза были близко.

Мальчик смотрел в них, чтобы запомнить. Глаза были живыми, влажными, и из них текли слезы. Потом он ушел. Юра никогда больше его не видел.

Кто тяжко пашет, не всегда досыта ест

Как бы ни было хорошо в яхт-клубе, но надо искать себе какое-то пристанище. Хотя прежде чем сложить вещи и уйти, Юра должен поблагодарить коменданта за гостеприимство и выполнить обещание – помочь спустить лодки на воду.

– Боцман! – окликнул он коменданта. – Пойдемте лодки спускать на воду.

– А, Юра! Пойдем. Погода такая, что лодок потребуется много.

За час они спустили на воду шесть лодок, хранящихся далековато от берега. Хорошо, что они пластиковые и потому легкие.

– Боцман, а вы можете занять мне рублей двести? Хочу продуктов купить. Я снова на озеро пойду ночевать.

– А почему на озеро? И что ты за турист, если к ночевке не готов?

– Туристом стал поневоле. Ночевать пока негде.

– Слушай, пока я за начальника, предлагаю остаться. Вот только скажи, почему ночевать негде? Ты приезжий?

– Нет, москвич. Займите, пожалуйста, мне немного денег, и я пойду. Вы и так много для меня сделали.

– Иди, коли хочешь. Хотя мог бы мое предложение дослушать.

– Слушаю.

– Мне нужен человек, который будет выдавать гребные лодки клиентам. Ну, разумеется, мыть их, территорию подметать, клуб охранять… Не могу найти работников на такую работу. Москвичи избаловались. За выдачу лодок получишь тридцать процентов от выручки. Другой работой расплатишься за жилье. Комнату тебе выделю отдельную. Правда, воду придется носить из колонки.

– Вы серьезно? – обрадовался Юра столь неожиданному предложению. – И на яхтах можно будет пла… извините, ходить?

– Можно, только позанимаешься немного с человеком, который катал вас на «Аяксе». Ну что, согласен?

– Конечно! В первый урок немного научился яхтой управлять!

– Тогда держи ключи и вселяйся. А мне надо поискать человека, умеющего ремонтировать компьютеры.

– Не надо никого искать. А я зачем? Показывайте своего «больного»!

Ковыряясь в компьютере, Юра думал о себе и о Лизе: «Интересная штука получается, в детдоме были девчонки и красивые, и шустрые. Но чтобы все качества сочетались в одной – такой я не встречал. Да и те, кого довелось знать, относились ко мне, мягко говоря, не очень».

Юрин рабочий день в яхт-клубе начинался в семь утра. Сначала он подметал немаленькую территорию, вычищал мусорные бачки и урны, затем мыл лодки. И только после этого готовил завтрак, хотя и этого толком делать не умел. Потом начинал выдачу лодок. И тут надо было знать, кому давать, а кому необходимо отказать. Из-за того, что работал один, скапливалась очередь. С непривычки сильно уставал. Тяжела реальная жизнь! А прошло только полдня!

После обеда начался дождь и распугал всех желающих кататься на лодках. Зато у Юры появилось время заняться яхтой. Наверное, только ради того, чтобы чувствовать себя свободным, способным управлять ветром, человек может вытерпеть многое. И все-то у него получается несуразно. Вдобавок ко всему Лиза не звонила.

Было поздно. Юра понимал, что скорее всего она не приедет. Это было всего лишь обещание, которому он слепо поверил. Ему стало грустно, и он снова перенесся в детство…

«…Первые дни в детдоме мне ничем не запомнились. Около месяца я провел в карантине. В группе были мои сверстники и дети помладше. Я оказался самым рослым и спокойным. Большинство детей плакали, когда воспитателей не было, а когда появлялись взрослые, обступали их и глядели, словно спрашивая, когда же их заберут домой. А я знал, что у меня дома нет, и потому о нем забыл, чтобы не вспоминать. В отличие от других, не отбирал еду у младших и наказывал тех, кто это делал. Но это было только в карантине. Потом нас перевели в корпус к остальным воспитанникам. И вот тут начались стычки. У меня часто отбирали десерт, а однажды, под всеобщий хохот, на голову вывернули молочный суп. Этого я не стерпел и вцепился в горло обидчику. Оттащить меня смогли только два воспитателя. На следующий день меня поймали вчерашние обидчики и долго били. Их было четверо, а я один. Месяц провалялся в местной больнице, а когда вышел, первым делом нашел своих обидчиков и самого старшего из них ударил гвоздем в живот. Крови мало, но визжал он, как резаная свинья. Меня перевели в другой детский дом, но слава, добытая «в бою», шла следом за мной. Она стала моей единственной защитой, а в десять лет я стал защитником малышей. Позже вообще предпочитал общаться только с ними, так было комфортнее. Жил по принципу: не трогайте меня, и я вас не замечу.

И вот однажды в детдоме появились компьютеры! Их установили какие-то спонсоры. Теперь я использовал малейшую возможность, чтобы посидеть за компьютером. Той малости, что успел научить меня Глеб, хватило, чтобы обогнать не только своих сверстников, но и всех остальных. Особенно у меня получались компьютерные игры. А после того, как стал общаться в форумах по вскрытию кодов, обходу ловушек, созданию маленьких подпрограмм, улавливающих коды доступа, жизнь обрела другой смысл. Мир битов стал мне родным. В нем я нашел себя, а потом своих друзей, которые помогали мне побеждать всех врагов в любых играх. И опять моя слава шла впереди меня. Ко мне потянулись те, кто увлекался играми. Никому не отказывал быть первыми в их играх. Я рос, и со мной росли мои познания о мире битов и присущей ему магии».

В кармане ожил мобильник. Юра встрепенулся, звонила Лиза. Она сказала, что приедет ночевать к нему, чему ужасно обрадовался. Вечером девушка рассказала, что нужно где-то достать десять тысяч долларов, чтобы бросить работу. Просто так уйти она не может. Хозяева пригрозили расправой над мамой. Лиза рассказывала и плакала. Потом она резко встала и ушла гулять. А Юра сидел и думал: почему для того, чтобы уйти с работы, необходимо платить деньги, а не получать их? Реальный мир слишком сложен для него. Он понял только одно: никакие компьютерные программы, помогавшие ему жить в виртуальном мире, здесь не работают. Десять тысяч ему в яхт-клубе не заработать и за два года.

«Лизе надо помочь, – решил Юра. – Когда она плачет, становится похожей на ребенка, а я не люблю, когда дети плачут. Завтра попробую помочь ей. Хорошо, что сегодня по моей просьбе Веснушке удалось подбросить Клещу диск с моей новой программкой».

Утром он взялся за работу, надеясь, что Клещ из любопытства просмотрит диск. Пусть он даже его отложит, увидит, что это установочный диск с антивирусной программой. Ему даже не нужно, чтобы Клещ кликнул на «установить». Программы «друзья» узнают всю его подноготную. Возможно, уже есть результат.

– О! Какая удача, mTorrent помог порыться в компьютере Клеща более чем ста пользователям. Глянем в YouTube – есть! Вот «обрадуется», узнав, что победил в номинации «Лидер по взяткам», – ликовал Юра. – С кровососом покончено.

Его пальцы привычно забегали по клавиатуре, и он вошел в сетевую игру, где был лидером. Поприветствовал своих друзей, соратников и почитателей своего таланта, которые сразу заметили его в сети, и послал всем сообщения о продаже всего своего богатства, «аденов». Цену выставил низкую, всего пять рублей за миллион, поэтому на призыв откликнулось желающих больше, чем он мог предложить. А все потому, что Юру знали и доверяли ему. Предложил проводить оплату за «адены» небольшими частями по шестьсот рублей. Что-что, а добывать «адены» он научился виртуозно. Друзья из мира битов делали это в мгновение ока. Немного поколдовав над программой, он выстроил схему, по которой после зачисления платежа на его Веб-мани счет, комп автоматически отправлял покупателю нужную сумму «аденов». За час комп автоматически продал шестьдесят пять миллиардов «аденов» и получил на счет Умника триста двадцать пять тысяч рублей. Веб-мани Юра обналичил в первом же попавшемся банкомате.

За пересчетом чужих ошибок притупляется внимание к собственным недостаткам

В десять утра Лиза была в Новокосино за столиком МакДи в полной «боевой раскраске» и ждала подругу. Взяв дело в свои руки и зная, что мент именно сегодня принимает квартиру, решила его там подкараулить. Для этого ей нужен помощник. Для смелости и так, на всякий случай. Кроме Насти, звать было некого. С ней она познакомилась на работе. При своей неказистой внешности, она необычайно пробивная и настойчивая. В достижении цели ее никто и ничто не могло остановить: ни мораль, ни законы, ни деньги. Это восхищало и пугало одновременно. Говорили, Настя воровка и продажная, но Лиза в это не вникала. Как-то ей удалось помочь Насте выпутаться из неприятной ситуации, в которые та вляпывалась регулярно. Видимо, поэтому она и откликнулась на Лизину просьбу о помощи.

– Ну что, идем? Или тут торчать будем? – как-то резковато спросила Настя, подойдя.

– Конечно, пойдем. По дороге объясню, что к чему.

Они остановились возле подъезда и, делая вид, что давно не виделись, начали болтать о чем попало и щелкать семечки.

– Ой! Лизка, а ты часом не влюбилась? – спросила Настя. – Ты же знаешь, в таких, как мы, не влюбляются.

– Он другой. Совсем другой!

– Богатый, умный, красивый? Полный фарш?

– Нет. Он детдомовец без квартиры. Скитается на Белом озере в яхт-клубе.

– И ты с ним?.. Вот даешь…

– Ага. Ты знаешь, я вообще хочу выйти из дела. Начать новую жизнь.

– А это интересно! С ним, что ли?

– Да. Вот только «сутик» сказал, что без расчета не отпустит. Где денег взять?

– Погоришь ты, Лизка, – покачала головой Настя.

Иногда Лизе казалось, что ее поступки опережают собственные мысли. Как будто дана команда «Старт!» и Лиза побежала. А думать о том, куда бежит, зачем, какой дорогой лучше, она начинает потом. Вообще-то она никогда не отличалась большим умом. Не могла придумать ничего нового, додуматься до решения умной задачи. Но при этом быстро схватывала, что к чему, если хорошо объясняли. Вся ее изобретательность проявлялась именно в процессе выполнения поставленной задачи. Ей вообще казалось, что в жизни важно не что, а как! Вот и сейчас она не до конца понимала, зачем ей компромат на мента, зачем она вообще решила помочь Юре? Но она знала, как это сделать.

В сторону подружек двигался мужчина. Он разговаривал по телефону. До девушек доносились обрывки фраз:

– Да, дружбан… прикинь… я сделал еще одного придурка… однушка. Но тоже деньги…

Лиза навострила уши, пытаясь хоть что-нибудь расслышать, а Настя, как и договорились, продолжала что-то лепетать.

– …в социальном найме. Ну а что делать… На переделку документов… баксов. Продам за сотку тонн… А этот малохольный… Где-нибудь наложил в штаны от страха после того, как я на него наехал.

Мужчина приблизился настолько, что было слышно почти каждое слово. Жаль, что на диктофон не запишешь.

– …или прирежут на улице, или на помойке окажется. Не первый и, надеюсь, не последний. Оп-па на! – воскликнул мужик при виде девушек. – А что это за штучки вертятся у подъезда? Ни разу здесь не видел. А ну давай, я позже тебя наберу.

Никчемное дело то, которое человек творит, руководствуясь лишь собственной выгодой

– У вас не найдется закурить? – вступила в игру Лиза, ловя момент.

– Ну и молодежь пошла! Вам хоть по восемнадцать есть?

– He-а. А чего про это спрашиваете?

– А того, что если восемнадцати нет – отведу вас к родителям и оштрафую их.

– Меня? За что? Все курят!

– Что? Испугалась дядю полицейского? Ну да ладно, есть у меня курить.

– Ага, испугалась, уписалась от страха!

– Юмористка? Да?

– Могу быть юмористкой, а могу и карьеристкой!

– Карьеристкой! Скажи уж массажисткой! Я тебе на улице курить не дам, чтобы не подрывать свой авторитет полицейского шерифа.

– А где дашь?

– Мне помощь нужна. Жилец съехал, квартиру мне продал, да только грязища в квартире жуткая. Поможете прибраться, будет вам и сигаретка, и винцо вкусное попьем.

– Убраться? Да не вопрос! Показывай куда идти. Только меня не трогай! Оки?

– Ишь, недотрога! Ты со мной как со сверстником не разговаривай! Одна пойдешь или подругу возьмем?

– Вместе пойдем, господин шериф! Какая квартира?

– «Однушка». Полы помыть, то-се, на час работы. Может, я вам даже денежку дам. По сто рублей на чупа-чупсы. Но только если все хорошо сделаете!

– Ты добрый шериф. А как вас называть теперь? Раньше мент, а теперь как, понт? – пошутила Лиза.

– Точно юмористка! Мент, понт, какая разница? Я для тебя власть! – рявкнул мент и добавил: – Значит так, третий этаж, квартира 44. Вот ключи. – Я в магазин и обратно. Вас бы послать, но малолеткам ни водки, ни вина не дадут. И смотрите, если что-нибудь пропадет, тогда весь вес представителя власти на вас падет. А вешу я 93 килограмма.

– Не волнуйтесь! Мы самые порядочные девушки в мире. Вам крупно повезло!

– Это вам повезло по сто рублей срубить ни за что!

– А там есть чем мыть?

– Не знаю. Это же не моя квартира. Хотя по тому, какой там бардак, вряд ли.

– А чья?

– Да это… продал мне ее один паренек. Деньги ему нужны были срочно. Я поспособствовал. Да это не важно.

– Ой, дядечка шериф, если моющего нет и вообще ничего нет, то я с вами в магазин пойду, подскажу, что купить, – вызвалась Настя.

– И то правда. Пойдем. И мне спокойно будет.

Надежда на лучшее всегда имеет свои преимущества

Поднимаясь по ступеням, Лиза вспоминала, как когда-то шла здесь в не менее шикарном виде, который, правда, не оценили по достоинству. Ну и пусть. Зато оценили нечто большее, чем вид.

«Неужели снова придется зайти в эту квартиру? – подумала девушка. – Хочу ли я? Боюсь ли?

Сейчас нет места сентиментальности. Нужно делать то, что нужно: собраться с силами и сыграть роль».

В квартире все так, как они и оставили. Лиза понимала, что надо спешить и выполнить самое главное, то, ради чего она все затеяла, пока в квартире никого нет. Не зря же она потратила недельный заработок на покупку этой шпионской камеры.

«Куда б ее спрятать, да так, чтобы до нее никто не добрался хотя бы в течение вечера. На люстру, на карниз? Тут и мебели особо нет. – Она металась по квартире, затем залезла на подоконник, чтоб дотянуться до карниза. – А что если он шторы будет снимать? Хотя зачем он их будет снимать? Чтоб постирать? Вряд ли. Он же мужик. А если и додумается, придется убедить, что они чистые».

Наконец удалось установить камеру. Теперь надо сделать пробную съемку. Она включила камеру, сама стала посредине комнаты и проговорила детскую считалочку сначала громко, а потом тихо. Снова взобралась на подоконник, дотянулась до камеры и проверила запись. Ничего не видно. И тут услышала, как стукнула дверь подъезда.

«Черт, нужно установить камеру вертикально и закрутить шнурок вокруг карниза. Быстрее, Лиза! – подгоняла сама себя. – Хорошо, что в квартире одна комната и не надо гадать, куда устанавливать камеру. Надеюсь, в этот раз захватит и картинку, и звук».

Она спрыгнула с подоконника на пол.

«Чертова красная лампочка! Ее видно снизу. Что же туда «присобачить»? – Схватив газету, сложила самолетик, залезла на подоконник и «приземлила» его на карниз, чтоб закрыть индикатор.

В который раз спрыгнув с подоконника, она для подстраховки установила на запись диктофон, спрятав его между батареей и стеной. Когда открылась входная дверь, девушка успела закрыться в туалете.

– Ты где? – послышался голос Насти, которая, обогнав мента на пару шагов, вошла первой.

– Тута! – отозвалась Лиза и спустила воду в унитаз.

– Вот вам причиндалы для уборки, – сказал мент, ставя один пакет на пол. – А это нам пожрать, – приподнял второй, оставшийся в руке. – Тебя как зовут?

– Таня, – сказала Лиза.

– А меня Ксюша, – поторопилась назваться Настя, уловив суть.

– Пусть Ксюха кухню убирает, а ты, веснушчатая, колбасы, хлеба порежь. Пить будем? А то я сегодня что-то устал. День был тяжелый. Сейчас мебель принесу.

Он принес стол, а затем и стул из кухни. Вот повезло, а могли бы на кухне пить.

– С вами не грех и выпить. Вы же человек порядочный.

– Кхе-кхе! Порядочный. Если бы за порядочность звания давали, я бы сейчас полковником был. А так в свои сорок два все капитан. Наливай мне водки, а себе что хочешь.

– Блин, если бы я была главная, я б вас давно полковником сделала. Вы внушаете доверие, – подлизывалась Лиза.

– Танюха! За майора надо большие деньги платить. А за полковника еще больше.

– А чего же вы не заплатите? У вас же квартира есть, и, наверное, не одна. Так эту продайте.

– Ты давай лучше пей, – вместо ответа прикрикнул он и выпил еще водки. – А мне и в капитанах хорошо. Я получаю больше, чем любой полковник.

«А эта сволочь изрядно захмелела, – отметила Лиза, посмотрев на нагружающегося мента. – И не мудрено, почти бутылку водки меньше чем за пятнадцать минут всосал. «Тяжела» жизнь его сучья…».

– А ты девчонка ничего! Парень есть? – икнув и плотоядно облизнувшись, поинтересовалась «власть».

– Нет.

– Еще не пробовала?

«Что ему сказать? – подумала Лизка. – Скажу что пробовала, так точно накинется. Совру, что не пробовала, еще больше разохотится. Может, надавить на жалость?» – Ой, дяденька. Нет, не пробовала. Я еще маленькая. К тому же у меня мама больная. Я все время с ней. Вот с подружкой в кои веки вырвались погулять.

– Все говорят, что маленькие, а на самом деле на «банане» чаще бывают, чем я на свежем воздухе.

– Вы таких много знаете? В тюрьму их сажаете, наверное?

– Много. Хотя бывают всякие. Малохольных полно. Вот здесь жил один детдомовец. Работать не хотел. Все время просиживал за компьютером. Никчемный человек.

– И как так можно? Нигде не работать.

– А он, не спросясь меня, таджиков стал пускать. А без разрешения нельзя. Без моего!

– А вы за него отвечали, да?

– Ага. И наказал. За то, что без спроса, без моего разрешения… Я его выгнал.

– Вы же говорили – купили?

– Ты давай лучше пей– вместо ответа прикрикнул он и выпил еще водки.

– А мне и в капитанах хорошо. Я получаю больше, чем любой полковник.

Мент понял, что сказал лишнего, но успокоился, думая, что перед ним девочка-дурочка.

– Ну, купил, конечно. Человек мне должен был, значит купил. – Он встал и, покачиваясь, направился в туалет.

Лиза поняла, что самое главное сделала, и надо уходить. Аккуратно просунула тонкую кисть, достала из-за батареи диктофон и бросила его в сумочку. Ксюха-Настя в это время убирала на балконе. Лиза дала знак, что пора уходить, и на всякий случай показала, где лежит камера. Когда мент вернулся из туалета, девчонки сидели в комнате, как ни в чем не бывало.

– Тебя Таней зовут? А давай я тебя научу любить?

– Ой, ну я не знаю… Хотя давай. Только завтра. Тут же, в этом же месте. Я себя в порядок приведу, а с мамой сиделку оставлю. Мне тебя бояться нечего, потому что я тебя уже знаю. Приду без подружки и смогу у тебя на всю ночь остаться. А подружка моя болтливая, еще расскажет кому, а оно нам надо?

– А может, подружка хочет остаться? Я дядька добрый, отблагодарю…

– Ты подружку не тронь. У нее проблемы.

– Какие?

Лиза наклонилась к его уху и начала шепотом объяснять:

– Я тебе по секрету скажу. Пацанчик один ее любви учил. Так она теперь по докторам ходит. «Букет» лечит. Не нужно оно тебе. Поверь на слово. Говори, когда встретимся, и мы пойдем. Ксюха уже всю квартиру убрала.

– Так после нее, заразной, надо все заново мыть. Пошли вон отсюда. Обе! Шлюхи! Не дам я вам по 100 рублей! Даже 100 не дам!

Мент схватил Лизу за руку и поволок к выходу. За ними выбежала и Настя. Выбегая, она сильно толкнула мента, тот оступился и выпустил Лизу. Сломя голову девушки помчались по лестнице.

Уже на улице Лиза спросила Настю:

– Ты камеру взяла?

– Не-а! – помотала головой подружка, и девушки залились смехом не то от радости, не то от горя.

Лиза успокоила себя тем, что у Юры есть ключи, и пока замок не поменяли, можно вернуться в квартиру и забрать камеру. Но почему Настька ее не забрала? Неужто специально?

Возле магазина поймали такси и на нем подъехали до метро.

– А ты разве едешь не домой? – поинтересовалась Настя.

– Мне нужно взять у Юры ключ и забрать камеру.

– Когда забирать собираешься?

– Думаю, часов в восемь, девять утра, – ответила Лиза и ткнула подруге в руки последние две тысячи рублей.

– Удачи тебе, подруга! – сказала Настя и, кривясь, добавила: – Хотя, конечно, это не деньги.

Я буду с Богом говорить, прося о вашем примиреньи

Попрощавшись с Настей у метро, Лиза решила прежде чем ехать к Юре, навестить маму. Второй день ее мучило плохое предчувствие. Добравшись до маминого дома, она не торопилась войти в коммуналку, где прошло ее детство. Посидела на полуразваленных качелях, постояла у подъезда, потом поднялась на свой этаж, достала ключи и открыла дверь.

«Как странно! Вещи на месте, а никого нет. В столь позднее время мама всегда дома». Лиза достала мобильник и набрала ее номер.

«Абонент вне зоны досягаемости», – ответил электронный голос.

В дверь позвонили. Волна холода пробежала по спине девушки.

«Вдруг это они? Зачем я зажгла свет?! Хотя, с другой стороны, почему нет? Здесь проживают две семьи, и поэтому всегда в квартире кто-то есть».

Девушка подошла к глазку. Перед дверью стояла соседка по коммуналке.

– Ну, здравствуй! А я слышу, кто-то пришел. Дай, думаю, зайду поздороваться. А ключи-то я сыну отдала. За водкой мы его отправили. Идем к соседям на день рождения всей семьей.

– А мама где, не знаете?

Соседка опустила глаза, нервно потирая руки.

– Что-то случилось?.. – всполошилась Лиза.

– Как сказать? А, вот! – порывшись в кармане, соседка протянула девушке сложенный листок бумаги. – Это записка. Прости мой грех, только я ее прочла.

«Любимая моя доченька!

Не держи на меня зла. Клянусь, я желала вам только лучшего. Бог призывает меня служить ему, вымаливая прощения за чужие грехи. Я решила принять постриг. Не вини себя в моем решении. Я благодарна тебе за все и не хочу быть тебе обузой. Каждый день прошу Бога, чтобы устроил твою судьбу.

Из комнаты я выписалась и отписала ее Даше. Им с маленькими детьми тесно. Прости меня за это и не держи зла. Меня не ищи.

Раба Божья Евгения».

Лиза тихо опустилась на стул и какое-то время сидела молча, не веря в происходящее.

– Если хочешь, можешь пожить с нами. Ты же мне как дочь.

– Тетя Даша, вы не представляете, что со мной сейчас происходит! – Взгляд Лизы цеплялся за какие-то баночки на кухонных полках, а в голове вызревал план действий… – Мне нужно идти. Письмо сохраните. Может, его показать кому придется. Я не вернусь. А главное, вы меня тут не видели и ничего обо мне не знаете. Договорились?

– А что случилось-то?

– Ничего. Где мама документы хранила?

– Тут! Вот они. Свидетельство, паспорт, код… – соседка достала из выдвижного ящичка конверт и протянула Лизе.

– Спасибо! Век не забуду.

Голова раскалывалась, сердце колотилось, как у загнанной лошади. Хотелось плакать. Нет, рыдать!

«Как она могла так поступить, ничего не сказав!» – вопила душа.

Усилием воли Лиза взяла себя в руки. Пробираясь задворками и зацепившись за что-то, она порвала джинсы. Но это ее не расстроило. Мысли были заняты другим: «А вдруг меня ищут? Может, и хорошо, что мама исчезла. Но почему не сказала? Мама! Ну, как же мне одной…»

Достала телефон, чтобы позвонить Юре, и увидела пропущенный звонок от сутенера. Видать, не услышала, когда разговаривала с тетей Дашей. Она не знала, перезванивать сутенеру или нет, и тут ответил Юра.

– Алло, это Лиза. Есть новости.

– Выкладывай! – ответил радостный Юркин голос.

– Видела твоего мента. Разговаривала с ним. Даже на выпивку раскрутила. Он кое-что интересное рассказал, и я все записала на камеру и диктофон. Но, напившись, дядька захотел ласки. Пришлось спасаться бегством. Камеру забрать не удалось. Нужно утром пробраться в квартиру. Ключи у тебя?

– Да. А ты где? Давай я сейчас приеду. Зачем до утра откладывать?

– Возможно, он до сих пор там!

– А давай встретимся возле моего дома и будем ждать, пока он не свалит. Так надежнее.