Чужая жизнь Сатолес Ольга

— А это у меня вообще фиг когда поменяется, — заявил я. — Да и вообще, Мэнэми, чего ты так волнуешься-то? Ну, переутомился, ну слегка сорвался — подумаешь…

— Да нет, не «подумаешь», — возразила мне командир. — Пойми, Синтаро — ты сейчас очень важен и тобой ни в коем случае нельзя рисковать. Ты нам нужен не только хорошо подготовленный, но и здоровый. Психически в том числе. А ты и так дал нам столько поводов для беспокойства…

— Так, а с этого места поподробнее, — нахмурился я. По спине пробежал холодок — неужели меня в чем-то подозревают? Слишком сильны различия в психотипе ожидаемом и психотипе фактическом?…

— Нет, нет, ты только не волнуйся! — торопливо выпалила Мэнэми, взмахивая руками. — Ты абсолютно здоров — как физически, так и психически! Просто мы не хотим лишний раз рисковать, а то ведь после твоего первого боя обследования показали, что ты… Скажем так, несколько изменился. Честно говоря, когда я читала твое личное дело, ты был там описан несколько по-другому…

Я на мгновение сбросил маску добродушного и спокойно-веселого мальчишки и серьезно взглянул в глаза девушки.

— Извини, товарищ капитан, но я как-никак побывал в первом в своей жизни бою. И от этого вообще-то не в большом восторге, особенно когда этот урод начал лупить по мне из пушки и ломать руки. Было страшно. Очень страшно. И я испугался. Сильно. Причем настолько сильно, что больше даже и намека на подобный промах допустить не могу и не хочу. Пускай теперь лучше меня боятся, чем я их, а уж для этого, поверь, приложу все усилия. Да и просто не имею я права больше так ошибаться — ты же мне сама это постоянно втолковываешь. Ошибусь, погибну не только сам, погибнут сотни и тысячи других людей. А я этого не хочу.

Я замолчал. Кусанаги смотрела мне прямо в глаза — взгляд ее был жестким и решительным, но в то же время одобрительным.

— Да и в конце концов, — добавил я, вновь становясь весело-беззаботным мальчишкой. — Как вообще можно узнать человека только по бумажкам? Повзрослел я после боя, Мэнэми, просто немного повзрослел — игрушки кончились, началась взрослая жизнь. Хотя я этого не слишком-то и хотел… Но когда тебя так колошматят по башке, процесс резко убыстряет ход.

— Ну что ж… — медленно кивнула Кусанаги. В ее взгляде промелькнуло что-то, что-то… Что-то, короче. — Мне такой настрой только нравится, и надеюсь, что ты его не растеряешь в будущем. Рэйчел мне уже что-то в таком же духе и говорила, но я хотела и тебя выслушать… Пойми, Синтаро, я ведь в первую очередь забочусь о тебе…

— Да понимаю я это, командир, понимаю… Ну, решили облегчить мне жизнь тренировочную, и ладно — так я только рад буду! Вам-то всяким взрослым дядькам и тетькам виднее, чем мне, пацану…

— Ну вот и молодец, — капитан подошла ко мне и дружески потрепала по голове. — Вот и здорово. А раз уж мы с этим вопросом покончили, то давай-ка вернемся к нашей излюбленной теме…

— Хорошо, — вздохнул я, вновь уже в который раз перебирая у себя в памяти места расположения ключевых точек Фортресс-3.

Ну, вот и настроение с самочувствием, кажись, улучшились, а всего-то и нужно было, что немного снизить интенсивность тренировок. Кусанаги с Ли поняли, что действительно перегнули палку, слишком расслабившись из-за моего неплохого набора начальных знаний — мало ли что я смог разобраться с совершенно незнакомой мне «АУГ-Пара» за пару минут, там-то ничего особо сложного и не было. Огнестрельное оружие таким и должно быть, чтобы в нем любой солдат (читай — любой дурак) мог за пару минут разобраться. Экономия сил и средств на обучение плюс стандартная конструкция — сюда вставлять, за это дергать, на это нажимать, вот этой стороной к себе…

А машинка, вообще-то, неплохая, мне понравилась — не столь мощная, как стандартная винтовка, но гораздо более серьезная, чем обычный пистолет-пулемет. Для ближнего боя, особенно учитывая ее компоновку, — самое то, хотя я вообще-то и не большой любитель пистолетов-пулеметов. Габариты автоматные, а патрон слабенький, пистолетный — ну, куда это годится-то? Хотя для всяких там полицейских, штурмовых отрядов и подразделений зачистки — именно то, что «рекомендуют ведущие мировые стоматологи».

Гм… Что-то опять я скатился к своей излюбленной теме…

Так вот, что касается тренировок. Я не могу сказать, что они мне не нравились, наоборот — бой на мечах и бег в разгрузке и камуфляже, с пальбой направо и налево из самого настоящего пистолета-пулемета, занятия как раз по мне. Но, как известно, любое удовольствие, перейдя определенную грань, превращается пытку. И, похоже, я перешагнул этот порог — такая серьезная нагрузка была слишком велика для тринадцатилетнего подростка. Из-за того, что организм банально не успевал восстанавливать силы, я начал испытывать непроходящую усталость, что не замедлило сказаться на моем восприятии как тренировок, так и всего окружающего мира… Очень негативном восприятии, нужно сказать.

Выходов из сложившейся ситуации было не так уж и много — тут требовалось или сконцентрироваться на чем-то одном, или понизить общий темп занятий.

Мэнэми и Ли избрали как раз последний вариант.

Итак, согласно моему новому графику, каждый день я должен был отсидеть час на теоретических занятиях, по часу потратить на общую физическую подготовку и занятия на симуляторе «сарка», а еще два часа провести на занятиях по фехтованию. Его решили сделать преимущественно внутриконторской дисциплиной, а занятия дома сократить. Вот здесь уже точно чувствовался кусанагинский подчерк — я-то ведь помню, какими глазами она на меня смотрела, когда я взмыленный приползал с тренировок. А я еще и невольно подливал масла в огонь фразами типа «Что за отсталый курс по биологии у нас в школе? Я же этот учебник уже весь от скуки пролистал… еще в том году. Блин, задолбали! Кого бы мне, интересно, нужно стукнуть по голове, чтобы было поинтереснее?…».

А я ведь говорил это отнюдь не специально, и жути на командира нагонять не собирался! Это оно как-то само, непроизвольно вышло… Я же это все не всерьез говорил, а Мэнэми верила — видать, то, что я совсем недавно с упоением размазывал Апостола по всему городу, придавало вес любым моим словам.

Эх, вот так вот и складывается репутация и общественное мнение — что-нибудь ляпнешь, что-нибудь выкинешь, а люди уже невесть что начинают думать…

Кстати, хорошо, что у нас в центре планирования сидят нормальные люди, а не изверги. Учли же при планировании моего ежедневного графика еще и один дополнительный час (точнее — пятьдесят минут, педанты хреновы…) на всякого рода перемещения по штаб-квартире, помывку в душе после напряженных практических занятий и легкий перекус в столовой. Особо плотно я, правда, там не питался — от одного вида всего этого рисово-рыбного ассортимента мне становилось грустно-грустно. Нет, вообще-то, конечно же, голод не тетка и иногда позавчерашние макароны, слипшиеся в одну единую массу, или месячной давности сыр с плесенью и сухарем идут просто на «ура!»… Но вот рыбу я не очень люблю.

А точнее, совсем не люблю и не ем. Странновато для человека, выросшего около моря в городе рыбаков, не правда ли? Нет, сушеную рыбу под пиво погрызть или поесть жареной горбуши — это еще можно, но вот что-то другое, гм…

Вот так вот. А меньше надо было в детстве рыбы есть, глядишь, и не пресытился бы сим морепродуктом до тошноты и был бы как все нормальные люди…

…Рыба рыбой, но мой график тренировок на этом не заканчивался. Раз в три дня я должен был проходить обязательные трехчасовые синхротесты, раз в две недели проходить полное медобследование, и, кажется, в отдаленной перспективе намечались какие-то своеобразные экзамены и аттестации на предмет тестирования полученных навыков и знаний…

Оптимисты они у меня там, в Конторе, — мысли о том, что некий необученный пацан загнется в следующем бою, они даже и не допускали. Или все же допускали, но не афишировали? Может, так и надо — твердо верить и стремиться к победе? Хм, а ведь я именно так и делаю… Мысли, что я на самом деле проиграю какой-нибудь из моих предстоящих боев, у меня даже и не мелькают. Точнее, мелькают, но я их моментально давлю, как докучливых тараканов, — проигрыш начинается в первую очередь в чьем-то уме, и уж только потом переносится в реальность…

Так, а вот что касается моих побегушек с автоматом по полигону, то они внезапно оказались привязаны к моим синхротестам. Дескать, трехчасовое сидение в контактной капсуле — это же сущий отдых, после которого сам Командующий велел погонять меня в самом напряженном темпе. Так что теперь раз в три дня мне был железно гарантирован один час простых тренировок по перемещению с имитатором кабеля и в полной выкладке и час активной пальбы со взрывами. Первый шок от такого рода тренировок у меня еще не до конца прошел, но ведь надо же привыкать к боевым будням! А метод полного погружения в обстановку — это очень даже ничего. Шоковая терапия — штука опасная и рискованная, но результаты дает просто потрясающие…

Ну, и, разумеется, мне разрешалось задерживаться после окончания основного блока занятий и часок пострелять для собственного удовольствия в тире. Хитрецы… Успели уже понять, что от такой «плюшки» я никогда в жизни не откажусь и в добровольном порядке взвалю на себя тренировки по стрельбе…

Интересно, вот смог бы я в этой непрекращающейся суматохе запомнить весь этот свой новый распорядок, после вечно плавающего графика предыдущих недель, если бы мне его просто прочитали? Я ведь на слух информацию воспринимаю не так хорошо, как визуально, то бишь после прочтения… А распорядок я именно что прочитал, когда его мне вручили в местном аналоге первого отдела. Да-да, таковой после долгого бездействия все же обнаружился, хотя, скорее всего, им было пока что просто не до меня.

Насколько я успел понять, персонал КРАФТ, который находился в Фортресс-3 к моменту нападения Ретэила, прибыл буквально за считаные дни до боя. А основная часть народа и сопутствующего оборудования еще прибывала, и только к настоящему времени этот поток более-менее иссяк. Неудивительно, что Мэнэми с работы частенько приходила с видом загнанной лошади, хотя ее никто не заставлял носиться с автоматом и бегать по полосе препятствий. Но, видать, должность начальника оперативного отдела — штука не слишком приятная в плане отдыха и возможности пофилонить. Все то время, что я успел провести в Конторе, меня не покидало чувство непрекращающегося и тотального аврала по всем фронтам работы — все все время куда-то бегут, что-то тащат, что-то налаживают и отлаживают… Порядок и дисциплина, говорите? Если бы все это было завязано исключительно на японцах, то возможно, а в нашем случае здесь была собрана самая настоящая сборная солянка из представителей самых различных народов. КРАФТ — организация интернациональная, каких только я языков здесь не успел еще услышать! Японский, английский, немецкий, китайский, французский, и могу поклясться, что как-то в ангаре с моим «сарком» слышал родные русские матюки.

Похоже, что головной офис Конторы в преддверии вновь возникшей угрозы собирал всех самых лучших со своих филиалов. Разумно, нечего сказать…

Если только не знать будущего.

Собрать весь цвет КРАФТ в одном месте, чтобы позволить ГЕЙСТ и японской армии прихлопнуть их всех одним махом. Две доктрины вступили в критическое противоречие — «бить плотно сжатым кулаком» против «не храни все яйца в одной корзине». Увы, но тезис про яйца оказался более приближенным к реальности…

Тут, блин, конец света на носу, а они бюрократию, понимаешь ли, разводят… Причем я так скажу — японское чиновничество ничуть не лучше русского!..

— Младший лейтенант Ишида? — молодой парень в очках с толстыми линзами внимательно взглянул на меня, отрываясь от монитора компьютера.

Итак, отдел контрразведки КРАФТ, в обязанности которого вроде бы как входит контроль за сохранением секретности, предотвращение утечки нежелательной информации, слежка за сотрудниками, сбор информации, общая защита Конторы и прочее, прочее, прочее…

Его головной офис оказался расположен даже не в самой штаб-квартире, а в одном из высоких административных зданий внутри Геофронта, до которого меня любезно подбросила Мэнэми. Со мной она, правда, не пошла, оставшись ждать в машине на парковке внизу, мотивируя это тем, что я в качестве сегодняшнего задания должен буду самостоятельно выполнить миссию по обнаружению нужного мне места.

Квест, как в компьютерных играх, — «а принеси-ка мне, милок, три щепотки ушной серы помоешной мантикоры…».

Ладно, правильно, в принципе. Если я офицер, а не какая-нибудь неженка, я не стану ныть по таким пустякам, ультимативно требуя себе сопровождающего, и спокойно сделаю все, что требуется. А если начну ныть, это тоже будет результатом, но только мне в минус…

Хотя чего тут было бояться, ума не приложу! Нет, хотя если бы я был бы в таком же возрасте, что и настоящий Синтаро, то, наверное, немного бы растерялся, не зная, куда идти и что вообще делать… Но. Если ты прожил в России двадцать с лишним лет и еще ни разу не сталкивался с проблемой нахождения какого-нибудь кабинета в каком-нибудь здании, то, значит, ты не жил в России!

Всего и дел-то было, что спросить у сидящего прямо на входе охранника-вахтера (которого, наверное, стоило поименовать модным словом «ресепшн»), где находится офис такой-то, запомнить путь, дождаться, пока он выпишет мне временный пропуск (общеконторский здесь не принимался), и топать к лифтам. А там уже дело техники — доехать до такого-то этажа, повернуть туда-то и туда-то, найти такую-то дверь…

— Так точно! — щелкнул каблуками я. В берцах, кстати, это выходило очень малошумно. — Вызывали, сэр?

— Да, проходите, садитесь, — махнул мне безопасник.

Нужный мне кабинет оказался небольшим и скромно обставленным — ни дать ни взять обычный офис средней руки компании, торгующей, скажем, пластиковыми окнами. Да и японец-контрразведчик впечатления сотрудника «кровавой гэбни» отнюдь не производил — клерк и клерк, таких в мире миллионы. Тем более что ни нашивок, ни формы на нем не было — обычные серые брюки, белая рубашка, черно-красный полосатый галстук и на спинке стула висел поношенный серый пиджак.

Я прошел в кабинет, сел на простенький серо-черный металлический стул с мягкой спинкой и выжидательно посмотрел на контрразведчика.

Тот наклонился, выдвинул один из ящиков своего стола, достал и положил передо мной солидную кипу документов.

— Вот, младший лейтенант, ознакомьтесь и распишитесь, — пояснил безопасник.

Я тоскливо посмотрел на стопку бумаг, толщиной с добрый оружейный справочник.

— Сэр… А что здесь?

— Все, — последовал лаконичный ответ. — В основном подписки о неразглашении.

— Сэр, а почему это все делается только сейчас? — задал я вполне резонный вопрос.

Контрразведчик поморщился, словно бы от острой зубной боли.

— У нас было много работы — не до формальностей было… Приступайте, младший лейтенант.

Н-да… Похоже, что я здесь задержусь…

— Чего так долго-то? — поинтересовалась Мэнэми, заводя машину, когда я плюхнулся на переднее сиденье.

— Бумаги… Много бумаг… — пробормотал я. — И от меня потребовали их читать…

— Бедняга, — посочувствовала мне Кусанаги. — А я, между прочим, с ними каждый день вожусь…

— Соболезную, — совершенно искренне и без всякой издевки изрек я.

— Спасибо, Синтаро.

Я кинул взгляд на наручные часы — почти полтора часа просидел в застенках нашей местной Лубянки… А уж наподписывался по самое не хочу! Хорошо еще, что успел вовремя остановить руку, уже нацелившуюся поставить мою привычную роспись и подключить Младшего для рисования его собственных закорючек, мало похожих на привычные иероглифы.

Безопасник не соврал — большая часть документов была действительно связана с подписками о неразглашении информации, не предназначенной к разглашению. Личности и должности сотрудников закрытых отделов КРАФТ, места жительства, данные об уровне заработной платы персонала, структура отделов, планы командования, распорядок работы… Короче, как я понял, за мной уже числился длиннющий шлейф нарушений, ведь, скорее всего, «незнание законов не освобождает от ответственности за их нарушения». Слава богу, безопасник меня успокоил, пояснив в ответ на мой заданный в полном отчаянии вопрос, что тех крафтовцев, чья работа находится на виду, это касается в меньшей мере. Похоже, что руководство Конторы решило не усложнять себе лишний раз жизнь, пытаясь скрыть то, что и так рано или поздно станет известно, но и не спешило устраивать шумиху. По крайней мере, толп репортеров и поклонников у дверей нашего с Мэнэми дома я что-то не видел — или КРАФТ столь умело гнало дезинформацию по всем каналом, что мои подвиги, скажем, в школе, дальше ее стен не уходили… Ну или же просто всех чрезмерно любопытных заворачивала назад «наружка».

Далее в списке смертных грехов оказалось обнародование данных о планировке штаб-квартиры, строения «Дефендеров», особенностях их применения и оружии. Запрещено было разглашать сведения о планах командования, перемещениях высшего командного состава, системах обороны штаб-квартиры и Фортресс-3, частотах связи и радиолокаторов, шифрах, компьютерной защите и так далее, и тому подобное…

Также я ознакомился и подтвердил, что некто Синтаро Ишида действительно принят на службу в армию ООН и японский отдел КРАФТ в качестве оператора боевого комплекса D, что он поставлен на денежное довольствие, получил личное оружие, удостоверение личности (оно же пропуск) и звание младшего лейтенанта…

Кстати, интересный момент. Я вот все гадал, а почему мне с ходу дали офицерское звание? Нет, ну какой из тринадцатилетнего пацана может быть офицер армии ООН, вы что, смеетесь, что ли? Такого, с позволения сказать, офицера лучше бы отправить обратно домой или в школу, разыгрывать баталии с игрушечными солдатиками или резаться в компьютерные игры… Но нет! Думаете, мне эти серебряные треугольнички на рукава навесили от «балды»? Еще раз нет!

Сработала японская бюрократическая машина, ничуть не уступающая по размаху российской. Как оказалось, любой сотрудник КРАФТ числится в армии ООН и имеет хоть какое-нибудь, да звание — в большинстве своем рядовых, капралов или сержантов. Но есть и исключения. Крафтовцы, имеющие непосредственное отношение к боевым комплексам проекта D, автоматически переводятся в офицеры из-за более высокого уровня секретности. Другим способом доступ к ним получить нельзя — именно поэтому и все старшие техники в командном центре имеют звание минимум младшего лейтенанта.

Так что мое звание — это отнюдь не моя заслуга, а результат деятельности административной системы КРАФТ, которой глубоко плевать, сколько лет человеку, подходящему под определение «сотрудника, имеющего непосредственное отношение к „Дефендерам“». Тринадцать, тридцать, три — не важно, главное, что условия соблюдены: сотрудник, тесно работает с «сарками», а уж вряд ли кто имеет больше отношения к «Дефендерам», чем я. Сомнения у меня еще оставались на счет того, действительно ли я сотрудник Конторы или так — сбоку припека. Но еще пара бумаг развеяла и эти сомнения — если говорить простыми словами, то, согласно Уставу КРАФТ, человек, рулящий «сарком», просто не мог не быть ее сотрудником.

Вот так-то. Так что все конторские, кого я знаю, ходят в офицерских званиях — и Мэнэми, и Рэйчел, и даже… Рин?! Во дела! Ух ты! А как она, интересно, смотрится в форме? Полцарства за это зрелище! Быстрее бы с нее уже сняли все эти бинты и гипс, и я увижу просто феерическую картину — младший лейтенант Уранами при нашивках и личном оружии…

Я задумчиво почесал затылок зажатым в руке дюбелем, уставившись на стену.

— Ну как, ровно?

— Левый край чуть ниже правого, — заметила Рин.

— Значит, все в порядке — у меня всегда так получается.

Я с чистой душой отложил молоток и начал загружать на свежеприбитую широкую белую пластиковую полку книги. По здравом размышлении я заключил, что большую часть из закупленного мною я и так знаю, а вот Уранами наличие под рукой такой литературы принесет больше пользы.

Решено — сделано! Нашел в телефонном справочнике адрес ближайшего хозяйственного магазина и заказал в нем требуемую вещицу. Все-таки удобная эта вещь — телефонные заказы! Жалко только, что уж больно «слепая» — ни тебе подержать в руках нужный товар, ни тебе опробовать или выбрать из ассортимента… Заказывать так лучше всего что-нибудь простое и незамысловатое, где выбор конкретного образца не так уж и важен.

Затем я откопал в кладовке у Мэнэми набор инструментов, перевязал найденной там же бечевкой кучу выбранных книг и нагруженный всем этим поковылял к Первой. Так как обе мои руки были заняты и дотянуться до звонка я не мог, то просто пнул дверь ногой, обутой в ботинок.

На издаваемый мной шум достаточно быстро появилась хозяйка квартиры, которая не замедлила открыть мне дверь.

— Синтаро? А… почему ты пришел?

На лице Первой отразилось некоторое удивление — то, что я в нарушение самолично же установленного графика приперся сегодня к ней, слегка выбило Рин из колеи.

— Да так, — пыхтя, ответил я. — Пара мыслей появилась… Можно я войду?

— Да, конечно.

…И вот спустя четверть часа работы невдалеке от изголовья кровати Первой к стене надежно была прибита книжная полка, на которую я теперь загружал избранные издания. Придя к выводу, что война войной, а и другие дела по расписанию, я на днях закупил к формируемому для Уранами литературному набору еще и всякого рода научно-популярные книги по географии, биологии, истории. Как я успел заметить, к естественным наукам наша Рин питала определенный интерес. Я часто видел, как она сидит и листает какой-нибудь соответствующий тематике школьный учебник. Вот и пускай девчонка расширяет свой кругозор!..

Кстати, мой визит имел под собой и еще один мотив — ревизионная проверка нового жилища пилота Уранами.

Учитывая ее крайне равнодушный настрой по отношению к собственному состоянию и состоянию своей квартиры, я опасался, что Рин опять устроит в квартире глобальный беспорядок. Я считал хаос своим врагом, и Уранами в этом случае была идеальным объектом для «атаки». Гипс не гипс, но хотя бы пыль можно и одной рукой протереть — чего-чего, а вот пыль я никогда не терпел. Хотя, с другой стороны, мои нападки в этой области были, откровенно говоря, нечестными: у самого-то в комнате самый настоящий кавардак (который, вообще-то, меня полностью устраивал), а еще других жизни учу… Но, должен признаться, мне было ни капельки не стыдно. Вот такой вот я паразит… К счастью, все мои нехорошие ожидания не подтвердились, на новом месте Рин соблюдала образцовый порядок и поддерживала чистоту.

Закончив с погрузкой книг на полку, я достал из большого накладного кармана камуфляжных шорт яблоко и начал его грызть, попутно расхаживая по квартире Рин. Послонялся по главной комнате, заглянул в туалет, совмещенный с ванной, проверил пальцем всякие закоулки на предмет наличия пыли — короче, вел себя как заправский прапорщик. Уранами неотступно следовала за мной.

Претензии у меня возникли только на небольшой кухне.

Везде царила все та же чистота и порядок… Хотя, быть может, это оттого, что Рин особо и не пользовалась кухней? Может быть, может быть…

Яблоко оказалось немного с гнильцой в середине, и полностью я его решил не доедать. Поискал взглядом, куда бы его выбросить, запеленговал большое красное мусорное ведро, нажал на педаль.

— Сколько мусор не трамбуй, а выбрасывать его все равно когда-то придется, — философски изрек я, заглядывая под откинувшуюся крышку. — Рин, ты опять ешь эту гадость?

Я указал огрызком на кучу смятых пластмассовых посудин из-под еды быстрого приготовления.

— Бывает, — флегматично пожала плечами Уранами, практически полностью скопировав и мою фразу, и мою интонацию, и мои движения. Естественно — дурное дело не хитрое… — Иногда.

Был кто-нибудь другой на месте Рин, я точно бы подумал — издевается. Но она-то у нас такого понятия даже не знает — чему научилась, то и делает. Когда перед глазами постоянно маячит чей-то пример поведения и общения, трудно не начать его копировать…

— Ладно, уж, — закинул я яблочный огрызок в мусорное ведро и направился к выходу. — Хорошо хоть вопрос об уборке больше не стоит… Часто убираешься, Рин?

— Каждый день. Лучше чаще, да меньше.

Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Она что, теперь будет разговаривать так же, как я? Тревога, тревога!..

— Рин! — даже слегка возмутился я. — Ты начинаешь говорить, как я!

— Положение обязывает, — спокойным тоном произнесла Уранами, пальцам скользя по корешкам книг. В ее красноватых глазах плескалось неподдельное любопытство и интерес — видать, столько информации в ее распоряжении оказалось впервые.

— Твоя взяла, — рассмеялся я. — Такой ты нравишься мне гораздо больше, чем когда мы с тобой познакомились.

— Я что, как-то изменилась? — слегка нахмурилась Рин, отрывая взгляд от книг и глядя мне в глаза.

— Да, но только в лучшую сторону. Людям всегда проще и приятнее общаться с по-настоящему живым и активным собеседником… А ты, несколько недель назад, своей холодностью могла кого угодно отпугнуть от себя. Хотя ты и сейчас с другими как-то не очень…

— А зачем? — дернула плечом Уранами. — Я не хочу с ними общаться — мне это не нужно.

— Ну, как знаешь… — протянул я, вновь оглядываясь по сторонам. — Слушай, Рин, а тебе не скучно вот так вот жить, а?

— Так, это как?

— Ну… — я неопределенно покрутил рукой в воздухе. — Без радио, телевизора… Может, тебе хотя бы музыку начать слушать? Для меня вот это — самое лучшее развлечение после чтения, а ведь можно и совмещать… Тебе нравится музыка, Рин?

— Да, пожалуй, — уверенно кивнула она.

— А какая?

— Хм… — еще один мой характерный звук. Теперь точно будем как брат с сестрой, и Мэнэми в роли матери! — Ну, у тебя есть хорошая музыка, которая мне нравится…

Нет, ну как Уранами дипломатично произнесла «среди того дерьма, что ты слушаешь, есть и неплохие вещи».

— Группы, исполнители?

— Не знаю, я не смотрела, — покачала головой Рин. — Но я вспомню, если услышу.

— Ладно, как придешь ко мне, вычислим, что там тебе понравилось… А остальное предоставь мне — договорились, сестренка?

— Договорились, Синтаро.

Готов прозакладывать собственное посмертие, что губы Рин тронуло что-то, похожее на легкую улыбку. Вот это я понимаю, процесс вывода из анабиоза дает результаты! Молодец, Виктор! Отличная работа — оно того стоило!

Все чаще и чаще меня начинают посещать мысли, что идея представить Уранами как мою сводную сестру была не столь уж блестящей, как мне показалось вначале. Знаете, почему? А потому, что затихшие было мои нежданно-негаданно взявшиеся поклонницы твердо усекли, что Рин — не моя девушка, перегруппировались и пошли в новую атаку.

Нет, с этим определенно нужно что-то делать! Эти чертовы девичьи записочки обнаруживаются уже не только в моей парте, но и в личном шкафчике, куда я на время школьной физры складываю свои вещи! Между прочим, запертом на ключ!..

Количество томных и многообещающих взглядов растет в хрен-пойми-какой прогрессии… Только чудом, показывая высший пилотаж маневрирования, все еще уклоняюсь от прямых выходов на меня стаек девчонок на переменах. А ведь хорошо действуют, чертовки — прямо как идущие в торпедную атаку на линкор эсминцы. И что характерно, всегда выбирают себе лидера — ну, чисто морской бой, ей-богу!..

Эх, а мне-то что делать прикажете, а? Мне что, надеть футболку с надписью «Мне некогда» или «Абонент временно недоступен»? Не поймут, увы… Начать физическую ликвидацию наиболее одиозных представителей экстремистского движения? Рука не поднимется и мозгов слишком много…

Что ж, в таком случае, если безобразие нельзя предотвратить, его надо возглавить.

Итак, что может избавить мою персону от приятного, но несвоевременного внимания женского пола? Рассмотрим альтернативы.

Вариант номер один — тупой дундук-солдафон, ноль внимания на девушек. Предполагает, что детей находят в капусте, куда их с пикирования мечут фронтовые аисты, а вся роль лиц женского пола сводится к концепции «в тыл — санитарками и радистками». Отыгрывается сейчас, но, как оказывается, эффект явно недостаточен, результаты применения ставятся под большое сомнение.

Вариант номер два — девушки не интересуют в принципе, по, гм, идейным соображениям… Так, сразу же отметаем в сторону и нечего даже рассматривать такой самоубийственный и гибельный вариант…

И наконец, вариант три — сердце уже занято. Неплохой вариант, как есть неплохой… Но тут возникает один вопрос. А кем? Рин отсекается по умолчанию, ибо она мне вроде бы как сестра, так что остается либо абстрактная любовь где-то там далеко, либо кто-то поблизости, на кого можно положиться и кто не питает в отношении моей персоны матримониальных планов…

Ну и кто это у нас такая, а? Есть варианты? Кроме… Хм. А ведь может и проканать!..

После ужина, усадив Рин за книгу, просачиваюсь в зал с большим бумажным конвертом в руках. Кусанаги, как и всегда, в своем репертуаре — телик, сериал, но на этот раз под рукой не только сушеная рыбка, но и пара банок пива.

Тихонько постояв в уголке и дождавшись, пока одна из банок уже кончится, а вторая еще не оприходована, выхожу из подполья, нацеливаюсь и начинаю операцию.

— Мэнэми, у меня к тебе вопрос интимного характера, — проникновенно начинаю вещать я, прижав руки с конвертом к груди и подходя к сидящей на диване Кусанаги.

Есть! Накрытие и попадание! Тело моего командира застывает, только-только откупоренная банка замирает в паре сантиметров от открытого рта, глаза скашиваются в мою сторону. Сказать, что Кусанаги сильно удивлена таким вопросом, — это все равно что ничего не сказать. Она оказалась ввергнута в состояние, близкое к ступору, — надо же, какой эффект, даже не ожидал…

Так, так, так. А теперь куем железо, не отходя от кассы…

— П-повтори, — судя по всему, Мэнэми не верит своим ушам. С большой охотой повторяю, еще и добавляя напоследок:

— Ты красивая, умная, у тебя замечательная фигура и отличный немецкий пистолет сорокового калибра…

— Э-э-э… Что за… Синтаро!!! — глаза девушки начинают метать молнии, на щеках прелестный румянец, грудь волнующе приподнялась…

Хочешь, чтобы красивая девушка стала еще красивее? Позли ее! Рискованно, но оно того стоит!

Эх, Мэнэми — хороша чертовка… Так бы век стоял и любовался… Красивый все-таки у меня опекун и командир, за таким, если ты нормальный мужик, хоть в воду, хоть в огонь… М-м-м! Будь я раза в два постарше… Ой, да о чем это я?… Мы с ней явно не пара — как она не может воспринимать меня как мужчину, так и я не могу представить ее в роли своей, хм… девушки. Мать, сестра — еще куда ни шло, но уж явно не…

Так, но пока в голове командира дурные мысли не дали более обильных всходов, могущих привести к открытию огня пивными банками на поражение, нужно действовать.

Быстро вываливаю из конверта рядом с ней на диван все имеющиеся у меня послания любовного содержания. Как я догадался, что в них? Увы, я не преподобный Серафим Саровский, чтобы читать письма, не вскрывая конвертов, но в моем случае этого и не требовалось. Вот скажите, что может лежать в конверте, украшенном сердечками, цветочками или сделанном из цветной бумаги, подписанным аккуратным почерком и пахнущем духами? Счет из Энергосбыта за свет, угрозы от недоброжелателей или же порошок сибирской язвы?…

— Командир, это только за последние два дня, прошу помощи.

Мэнэми переложила банку с пивом в левую руку, а правой с любопытством поворошила кучу цветных, душистых, узорчатых и сложенных в фигурки оригами бумажек.

— А я смотрю, ты пользуешься популярностью, герой… — со своей всегдашней ехидцей заявила Кусанаги. — Ну и что за вопрос… интимного характера тебя интересует? Какие-то проблемы, младлей? Так, подожди, ничего не говори — уже знаю! Извини, но ничего с этим поделать не могу — власть КРАФТ не распространяется настолько далеко, чтобы официально позволить тебе завести гарем. Придется все-таки выбрать только одну…

— Мэнэми, тебе смешно, а они мне прохода не дают, — слегка нахмурил брови я.

— Иии? — покрутила пальцем в воздухе капитан. — Чем же ты недоволен? На твоем месте любой другой парень только радовался бы такому вниманию, а ты грустишь. С чего бы это? Ты у нас что, эээ… лицо нетрадиционной ориентации?

— Да ну тебя, Мэнэми, — вяло отмахнулся я. — Ты как что скажешь, так прямо хоть иди стреляйся…

— Нет, я просто не понимаю, в чем дело? — оживилась Кусанаги. — Завел бы себе подружку, как нормальный парень, — прогулки, цветы, поцелуи и все такое… Тебя же никто не заставляет жениться и получать в придачу к красавице-жене еще и кучу ее сварливых родственничков!

— Мэнэми, — честно глядя в глаза Кусанаги, начал «задвигать» я. — Понимаешь, мне сейчас такое внимание на фиг не нужно. Я на тренировках и так устаю как собака, еле живой домой приползаю. А еще нужно ужин готовить, с Рин заниматься… Не до любовных дел мне сейчас, потом как-нибудь лучше. Мне сейчас отдыха лишнюю минутку бы, а с этими девчонками, ну какой, скажи, может быть отдых?!

— Ну, так и послал бы их куда подальше — и свободен!

— Ты себе это хорошо представляешь? — грустно уронил я. — Мне же их легче пристрелить, чем отогнать по-хорошему…

— Хм, пожалуй ты прав, — потерла лоб капитан. — Вспоминаю себя в этом возрасте и… Мда…

— Вот-вот, — поддакнул я.

— Так, стоп. Подожди-ка!.. А вот что это был за непонятный подкат ко мне насчет фигуры и ума?

— Подкат? — в притворном удивлении округлил я глаза. — Знать не знаю никаких подкатов, я к тебе с чисто деловым предложением!

— Печально, — погрустнела Кусанаги. — Я тебе что, совсем-совсем не нравлюсь… — она поправила прическу, приосанилась и подмигнула мне. — Как женщина?

— Э-э-э… — вот теперь в ступор впал уже я и начал отчаянно краснеть. — Я же не это имел в виду…

— Ну и зря! — озорно стрельнула глазами девушка. — А то бы…

Я покраснел еще больше… И тут понял, что командир надо мной просто посмеивается.

— Мэнэми! Ты же надо мной издеваешься! — возмутился я.

— Да как я могла упустить такой великолепный шанс, а? — коварно захихикала капитан. — А кто над тобой издеваться будет, тот и дня не проживет.

— Что не мешает мне, как самому обычному человеку, уставать от излишнего внимания, — резонно заметил я.

— Это ты-то самый обычный человек? — ухмыльнулась Мэнэми. — Ну-ну… Хотя если это тебе действительно так докучает, Синтаро, то мы можем что-нибудь и придумать. Главное, чтобы ты потом об этом сам не пожалел.

— Ни в коем случае, — быстро ответил я, ни секунды не колеблясь.

— Слу-у-ушай, — внезапно вновь оживилась Кусанаги. — А не питаешь ли ты уже, скажем так, симпатии к кому-нибудь, а? Может быть, именно в этом причина? Так. И кто же она? Я ее знаю? Неужели… Неужели это все-таки Рин? И ты мне, старой тетке, просто дурил голову, когда говорил, что относишься к ней как к сестре?

— Мэнэми!!! — теперь уже совершенно искренне возмутился я. — Ты опять?!

Мой командир искренне захохотала.

— Ты неисправима, — устало вздохнул я.

— Ты тоже хорош, — парировала Кусанаги.

— Сочту это за ответный комплимент.

— Нахал!

— Ну, так стараемся, — невозмутимо пожал я плечами. — Положение обязывает…

— Старается он… — проворчала девушка. — Меня твои старания как-нибудь так в могилу сведут — влетаешь, пугаешь…

— Что ты, командир! Да я бы такого в жизни не смог сделать!

— Так сделал же! Хорошо, что я в это время еще пиво пить не начала, а то точно бы подавилась…

— Извини, больше не буду, — невинно улыбнулся я. — Просто вот подумал, что из этой безвыходной для меня ситуации все-таки есть выход… Если все решат, что у меня уже есть девушка, то я избавлюсь от этих домогательств и жить мне станет чуточку проще. Пилот должен сохранять полное душевное равновесие, не отвлекаясь ни на какие мелочи…

— Резонно, но… Может быть, у тебя все-таки кто-то есть? Ну, уж больно ты рьяно отбрыкиваешься от всего этого…

— Мэнэми!

— Ладно-ладно! Больше не буду, — замахала руками Кусанаги. — Но все-таки при чем тут я?

— Так ведь у меня может быть только самая лучшая девушка, иначе не отстанут… — тяжело вздохнул я.

— Намекаешь на то, что… Так, с тобой все ясно, — рассмеялась Кусанаги. — Ты не только солдафон и подхалим, но и жуткий интриган. Столько лести за единицу времени я уже давненько не слышала! Особенно мне из моих выдающихся качеств понравилось упоминание пистолета…

— Мэнэми, я никогда не льщу и не вру! Правда, только правда и ничего, кроме правды!..

— Ну-ну, — скептически покивала капитан. — Считай, что я тебе почти поверила, так что давай, переходи к следующим пунктам программы — что мне нужно делать и что я буду с этого иметь.

— Мэнэми! — пытаясь выразить лицом одновременно возмущение и удивление, воскликнул я. — Как мой командир, ты должна отвечать за мое здоровье и психологическое состояние! Так что тут не может быть никакого торга — это твои непосредственные обязанности!

— Что-то, когда я вступала в эту должность, меня о таких особенностях службы никто не предупреждал! — парировала Кусанаги. — Но в одном ты на сто процентов прав, торг здесь просто невозможен. Как скажу, так и будет.

— Надеюсь, в разумных пределах? — подозрительно осведомился я.

— Разумеется! Как насчет всей работы по дому? — невинным голоском осведомилась капитан.

Подло! Нет, этого допускать нельзя ни в коем случае — пускаем в ход козырного туза…

— А как насчет прощения еще не выплаченного мне долга за ремонт машины?

— Договорились, — быстро согласилась Мэнэми, которая, насколько я знал, опять сидела почти без гроша в кармане.

— Не-е-ет… — вредным голосом протянул я. — Весь не прощу.

Некоторое время ушло на торг, без которого не обходился ни один наш с капитаном спор, проходящий в подобном ключе. Торговалась Мэнэми всегда с азартом и жаром, но я уже научился противопоставлять этому напору железную непреклонность и умение сдавать занимаемые позиции в час по чайной ложке.

— …Пусть будет половина, — наконец согласилась Кусанаги.

Мы скрепили наш устный договор рукопожатием.

— А на вторую, как и обещала, купишь нормальной одежды для Рин, — напомнил я. — Почему ты, кстати, до сих пор этого не сделала?

— Синтаро… — поморщилась девушка. — Ты же прекрасно знаешь, какой у нас до недавнего времени был аврал в КРАФТ… До походов ли по магазинам в таких условиях? Ты мне лучше вот что скажи — что мне делать-то нужно? План у тебя есть или только благие намерения? Но учти — за грязные фантазии буду бить, невзирая на статус пилота!

— Без паники, Мэнэми, — ухмыльнулся я, поднимая руки вверх. — Я даже не буду просить меня целовать при больших скоплениях народа…

— Паршивец!..

— … или делать что-то большее. Тебе всего-то и нужно будет, что завтра приехать ко мне в школу и…

— Взять с собой автомат, пострелять в потолок и запретить приближаться к тебе любым женщинам от пяти до пятидесяти лет ближе, чем на пять метров? — весело сверкнула глазами Кусанаги. — Что, нет? Ну, я так и думала — никакого развлечения… Ладно, ладно — шучу! Без паники!..

— Никаких жертв среди мирного населения — тебе, как моему опекуну, нужно будет завтра просто прийти на родительское собрание, а об остальном я сам позабочусь…

Точнее, позаботится Айку, которому я в ответ на обязательно возникнущие вопросы просто солью дезу в виде многозначительного молчания. А остальное все эти сплетники уже додумают сами…

— Чего-то ты темнишь, Синтаро, — подозрительно заявила Мэнэми. — За такие пустяки не прощают долги в полсотню тысяч. Тут определенно есть какое-то двойное дно…

— Просто я очень дорого оценил для тебя возможную славу извращенки-любительницы маленьких мальчиков, — заметил я.

— Да чтобы меня волновало то, что про меня говорят малолетки? Да никогда! — возмутилась Кусанаги. — Плевала я на них!

— Ну-ну.

— Но ты мне, если что, все-таки скажи имена самых больших крикунов… — хитро подмигнула мне капитан. — Договорились, Синтаро? Это я так, на всякий случай…

— Угу… Главное, своим «USP»[30] не пользуйся, а то вычислят вмиг…