Чужая жизнь Сатолес Ольга

Вовремя.

Еще один луч проносится прямо над моей головой. Быстро вскакиваю, и, петляя, со всех ног бегу прочь. Питающий кабель все разматывается и разматывается — главное теперь, чтобы его не повредило шальным выстрелом, ведь подобный риск очень велик.

— Син! Сейчас мы попытаемся нейтрализировать его оружие!

Из расположенных вблизи зданий вверх выстреливаются небольшие низкоскоростные снаряды, а в следующий миг над Фортресс-3 взрываются десятки, а может быть, и сотни дымовых гранат. Все пространство вокруг начинает заволакивать густым и непроглядным сизым дымом — защитная система, похожа на установленную на боевых кораблях и танках. Они хотят рассеять луч? Проканает, только если ангельский лучемет имеет под собой лазерную основу…

Добегаю до нужного мне оружейного блока, дистанционная деблокировка, и руки Типа-01 подхватывают новую винтовку. Cкрючиваюсь за опустевшим зданием-арсеналом и осторожно выглядываю в ту сторону, где должен быть Мусаил.

Я же теперь ни хрена из-за этой дымзавесы не вижу!..

— Мэнэми! Что вы натворили? Я ничего теперь не вижу!

— Зато Апостол теперь не может применить свое оружие, — возразила мне командир. — Переходи на ночной режим виденья — должно помочь.

Сказано — сделано. Мир вокруг сразу же преобразился — не помогла даже система адаптации изображения. Все теперь выглядело как-то ненатурально, будто компьютерная графика, все цвета внезапно стали неестественно яркими, а очертания предметов смазались. И все это на фоне все той же дымки, хоть и изрядно поредевшей, но никуда не исчезнувшей.

Я покрутил головой в поисках своего врага.

Ну, где же ты, стометровая хренотень? Куда замышковался?…

Смутное движение в тумане, и я сразу же наугад выпускаю туда несколько снарядов. Бабах! Где-то рядом раздается еще один взрыв, и к небу поднимается столб пламени и осколков.

Вот тебе и нейтрализация оружия…

— Мэнэми, я все равно его не вижу! — рявкнул я. — А ваша гребаная дымзавеса мешает только мне! Этот козел палит без всяких проблем!

— Похоже, что террор-поле экранирует еще и большую часть излучений… — вклинивается взволнованный голос Аякс.

— Лучше скажите, где эта тварь?!

— Спокойно, Син! Сейчас мы дадим тебе его примерное местоположение…

— Только быстрее, пока он меня тут не поджарил.

Все-таки те тренировки на полигоне вживую не прошли даром — страха перед всей этой пальбой и взрывами не было. Была только злость и ярость на то, что я никак не могу достать этого урода.

— Есть данные со спутника!

Перед глазами засветилась схематичная карта Фортресс-3. Вот этот зеленый крестик — мой «сарк», вот этот красный крестик — Мусаил… Так, теперь ясно, где он сидит. Близко, совсем близко…

Вскакиваю и быстро бегу влево. В руках «гросс гевер», на поясе покачивается закрепленный на кронштейне меч, хлопая по ноге.

Поворот. Прямо. Повернуться на девяносто градусов… Он где-то здесь. Из-за дыма я все еще ничего не вижу, но перед глазами горит карта.

Вскидываю «GG» и выпускаю пару-тройку снарядов туда, где должен находиться Апостол. Перебежка вперед, укрыться за зданием, еще пяток снарядов.

В то место, где я находился только что-то, врезается столб ярко-белого света. Взрыв, и бронеплита под асфальтом пробита насквозь — края многометровой воронки дымятся.

Сменить позицию. В прыжке, ощущая, как при приземлении подо мной прогибается бронеплита, залечь между двумя зданиями. Подняться, встать на одно колено, выпустить еще несколько снарядов…

В воздухе что-то резко свистит, и здания вокруг меня разлетаются на части, будто бы срезанные каким-то исполинским ножом. Хорошо, что мне пришло в голову мысль не светиться своей многометровой фигурой…

Вокруг грохот падающих обломков огромного размера, в которые превратилось полдюжины зданий, — похоже, что Мусаил пустил в ход свои бичи, а значит…

А значит, он буквально в двух шагах от меня!

Все еще сжимая в руках, по сути, бесполезную винтовку, перекатываюсь по земле, чувствуя, как дробятся под бронированной спиной гигантские куски бетона.

Буквально в нескольких десятках метров от меня из дыма бесшумно вылетает Апостол, вставший на дыбы. Пара клешней отогнута в стороны, а с их концов свисают длинные бело-лиловые светящиеся хлысты, по которым постоянно проходят волнообразные колебания. Лапки плотно сомкнуты вокруг ядра, защищая уязвимое место. Длинные жвалы хищно щелкают, между ними матово блестит какое-то отверстие — скорее всего, дуло лучемета…

Все это глаза успевают выхватить за какую-то долю мгновений. Мозг еще не успел обработать полученные данные, а руки уже вскидывают винтовку.

Хлесткий удар бичей, направленный туда, откуда я только что откатился, и асфальт буквально взрывается — рядом со мной пролегает самая настоящая вспаханная полоса.

Вновь накатывает холодная и рациональная ярость, которую уже ничего не сможет остановить. И даже Мэнэми — вблизи Апостола связь перестает работать начисто, в голове сейчас мои и только мои мысли…

Я убью Апостола.

Я убью эту тварь.

Концентрируюсь на том, чтобы собственным террор-полем нейтрализовать защиту противника. Вокруг нас начинает самым натуральным образом полыхать золотистое сияние. Винтовка плюется огнем прямо в рыло ненавистной твари. Разрывы все ближе и ближе к его телу — террор-поле Мусаила явно слабеет.

Еще немного, еще немного…

Краем глаза замечаю какое-то движение. Прижав к груди «GG», как можно быстрее откатываюсь в сторону. Пытаюсь сразу же встать хотя бы на колени и подняться.

Только бы не зацепило, только бы не зацепило…

Почти получилось.

Острый, словно бритва, хлыст начисто сносит мне правый наплечник, разрубает пополам винтовку и самым кончиком прочерчивает полосу на моей груди. Меня обжигает болью, я чувствую, что нагрудная броня пробита, но, слава богу, повреждения не критические…

Эта тварь уже нависает прямо надо мной, вновь занося хлысты для удара, а им, похоже, даже террор-поле не помеха…

Неужели это конец? Вот так вот быстро? Нет, никогда! Не дождешься, ублюдок!!!

Стоя на коленях, вытягиваю руки ладонями вперед. Пытаюсь выставить террор-поле максимальной мощности, одновременно отодвигая Мусаила прочь от себя.

Удар! Апостольские бичи соскальзывают с выставленного мной щита всего лишь в каких-то считаных метрах от тела моего «Дефендера».

Выдержал! Небеса и подземелья, выдержал! Но, блин, как же трудно держать его, как же трудно… Вынесу ли я еще один такой удар? Не знаю… Не знаю…

Но пока я выбил себе небольшую передышку, отчаянно пытаюсь ретироваться — не в моем положении сейчас атаковать. Пользуясь тем, что Мусаил оказался остановлен моим террор-полем, я понемногу начал отступать.

Не давая мне времени на размышления, Апостол пошел в следующую атаку.

Второй удар, нанесенный, как мне показалось, даже с какой-то яростью, разрушил все мои планы по планомерному отходу под прикрытием террор-поля. Не выдержав напора, мой щит просто-напросто лопнул, правда, и вместе с защитой моего противника. А главное — в голове словно бы взвыла сирена, а экран состояния «сарка» замигал тревожно-красным.

Хлысты перебили кабель питания. Перед глазами замелькали большие цифры — 4:59… 4:58.

Пять минут, вашу мать! У меня теперь есть только пять минут!..

Не могу больше удержать равновесия, и, покачнувшись, валюсь вперед, только в последний момент успев выставить правую руку и опереться на асфальт.

В ушах застыл протяжный звон, тело пробила непонятная слабость, картина окружающего слегка смазалась — меня накрыло откатом после аннигиляции террор-полей. Судя по тому, что Апостол тоже весь словно бы как-то обмяк, и ему было несладко.

Теперь ни у Мусаила, ни у меня нет защиты. Попытка вновь поставить террор-поле ни к чему не приводит — я чувствую себя опустошенным до самого дна. Тяжело — у этой твари в запасе есть встроенное оружие и бесконечная батарея, а у меня ничего этого нет! Энергия стремительно тает… Меч или нож нужно еще выхватить и успеть добежать до ублюдка… Черт, ну почему мне в этот раз не дали еще и пистолет?! Я же с ним уже довольно прилично обращаюсь!..

Теперь я вижу только один выход — любой ценой сблизиться и вступить в рукопашную. Хоть голыми руками, но уничтожить врага…

Все это проносится в моей голове за каких-то пару секунд, но я еще ничего не успеваю сделать, как внезапно из-за группы высотных зданий появляется две пары боевых вертолетов «Ми-24». С подкрыльевых пилонов геликоптеров срываются густые дымные трассы выпущенных неуправляемых ракет, а в носу клокочут огнем спаренные автоматические пушки.

Апостол, все еще лишенный защиты, окутывается облаками разрывов. Со злой радостью вижу, как в сторону отлетают куски его панциря, покрывающего его головогрудь, от прямых попаданий НУРСов и противотанковых ракет.

Черт! Да ведь сейчас же его можно уничтожить и обычным оружием! Фортресс-3, огонь!!! «Смерч!» Полцарства за «Смерч!» Но нет, ближайший лежит от меня в четырех кварталах — не успею…

…И тут я понимаю, что вокруг меня вновь чувствуется тонкая, но сверхпрочная пленка террор-поля — похоже, что я отошел от шока, а значит… Значит, и Мусаил сейчас придет в норму!

Апостол не подводит моих гадких предчувствий и вполне ожидаемо окутывается золотистым сиянием, в котором тонут запоздало выпущенные ракеты и снаряды городских орудийных турелей.

4:12…

Нельзя терять время — вертолетчики своей отчаянной атакой смогли дать мне время на передышку, и мне нужно воспользоваться предоставленным шансом сполна.

Мусаил слегка выпрямляется, между его жвалами разгорается какое-то сияние, его хлысты мелькают в воздухе, нацеливаясь на уходящие после атаки «Ми-24».

Из короба на левой руке мягко выдвигается пара квантовых клинков. Пара секунд на активацию, прогножи начинают тускло светиться желтоватым светом, от них начало исходить жужжание — есть разогрев ультразвуковых клинков! Правая рука окутывается усиленной силовой перчаткой террор-поля — второе оружие наготове!

Один вопрос бьется в мозгу.

Кто быстрее — я или он? Кто успеет первым — я или он? Клинки и кулаки против луча и хлыстов.

Рывок с места. Мой «Дефендер» буквально взмывает в воздух, пропуская под собой поток смертоносной энергии. Взрыв, и ударная волна упруго толкает в ступни. Я тяжело приземляюсь на крышу невысокой многоэтажки, чувствуя, как под моим весом она начинает разваливаться на части.

3:46…

Ближе. Еще ближе.

Пока перезаряжается лучемет, Мусаил бьет хлыстами. Бичи разрубают здание-опору под моими ногами. Я вновь отпрыгиваю в сторону, но не успеваю среагировать вовремя, и левая нога предательски цепляется за один из разлетающихся обломков.

Кубарем, оставляя настоящую просеку в ровных рядах невысоких многоэтажек, я прокатываюсь по земле и тяжело врезаюсь плечом… В склон невысокой горы.

Оказывается, пока мы с Апостолом разносили на части весь город, он успел оттеснить меня к самым окраинам Фортресс-3.

«Дефендер-01» под собственным весом зарывается левым боком в землю. Черт, больно…

2:58…

— …аро!!! — в ушах снова гремит отчаянный вопль Мэнэми. Связь снова появилась. — Ответь!!!

— Я… здесь… — мысленно хриплю я.

— Синтаро!!! Немедленно уходи оттуда! Ты находишься прямо над убежищем! Прекрати бой и отступай к воротам F-18!

— Принято…

Но до них еще нужно добраться, Мэнэми…

Самым натуральным образом вылезаю из земли, стараясь не замечать все еще стоящего в голове гула. Поворачиваюсь к возможному маршруту отхода… И тут мой взгляд цепляется за Апостола.

Он левитирует вполоборота ко мне, полосуя своими хлыстами воздух. Кто его цель? Русские «крокодилы» «Ми-24».

Бич вскользь задевает один из вертолетов, вспышка, небольшой взрыв и, сильно дымя, вертолет начинает стремительно терять высоту. Скорость падения явно слишком велика, чтобы смягчить удар авторотацией или дать шанс экипажу воспользоваться парашютами…

«Ми-24» врезается носом в землю, лопасти задевают асфальт и ломаются одна за другой, фюзеляж «вертушки» как будто бы съеживается… Взрыв, и «крокодил» превращается в облако огня и обломков. Трое оставшихся в воздухе вертолетов отчаянно маневрируют, пытаются скрыться прочь, но видно, что и их участь уже предрешена…

Те летчики погибли только ради того, чтобы я выжил? А теперь я должен отступить?! Нет!!!

Меня вновь охватывает злая и холодная ярость.

Апостол меня сейчас игнорирует — удобный момент для удара. До ворот я уже всяко не успею — пока я буду загружаться в транспортный узел, у меня уже наверняка кончится энергия, и тогда Мусаил меня просто-напросто прикончит.

А значит, будет действовать по-другому.

Усиленное террор-поле, сформированное вокруг моей правой руки, уже успело рассеяться — без должного контроля оно, похоже, долго не держится. Времени вновь делать силовой кулак уже нет, и я хватаюсь за длинную рукоять квантового меча. Щелчок, крепежный замок на не заточенной перед самой гардой пяте расходится, клинок мягко выскальзывает из зажима.

Меч в правой руке на отлете уже разогревается, клинки на левой все еще действуют.

— Синтаро, что ты делаешь?! Отходи немедленно — это приказ!!!

— Нельзя, — неожиданно мягко говорю я.

— Я прика…

Две минуты ровно.

Прости, командир, но на этот раз ты ошиблась — если я попробую отступить, то меня наверняка прикончат. Ну и кому же, как не мне, убивать эту тварь? Если я отступлю, вы же наверняка пошлете в бой Рин, а она к этому ни капельки не готова…

У меня еще есть время. У меня есть выход.

Вперед!!!

Спринтерский рывок с места, короткий разбег, и за сотню метров до Мусаила взмываю в воздух.

Апостол в последний момент что-то замечает и пытается повернуться ко мне, но уже слишком поздно…

Размашистый диагональный удар сверху вниз мечом сносит добрую треть головогруди Мусаила, сдвоенный удар ног бьет в шипастое брюшко, а пара кистевых клинков вонзается в спину твари. В меня бьет струя густой синей ангельской крови.

Противник резко проворачивается на месте, будто норовистый конь, и я отлетаю в сторону. Сухо хрустнув, кистевые клинки ломаются, застряв в прочном панцире Мусаила. Падаю на левое колено и немного проезжаю по асфальту, высекая искры из спрятанной под тонким слоем покрытия металлической плиты.

Апостол рывком приближается ко мне, жвалы снова расходятся в стороны, готовясь дать новый залп, а хлысты вскидываются для удара.

Террор-поле на максимум!!!

Время словно замедляется, все как будто погружается в вязкую смолу — так медленны мои движения и движения Мусаила.

Вокруг, словно снег в безветренную погоду, оседает пыль от разрушенных нами в пылу боя зданий. Ко мне неторопливо летят слегка колеблющиеся ангельские бичи. Вскидываю левую руку, с усиленной защитой вокруг нее, вверх, а правой бью по головогруди противника.

Секундное наваждение пропадает так же внезапно, как и возникло. Время вновь возвращается в свое привычное русло. Переход, словно бьющая сверху струя Ниагарского водопада…

1:01.

Левая рука прямо в воздухе перехватывает летящий хлыст. Ладонь, несмотря на террор-поле, обжигает нестерпимой болью — такое ощущение, что я ухватился за раскаленный докрасна металлический прут. Хочется бросить, но нельзя, иначе просто обожженной рукой я уже не отделаюсь… Если бы не забитые CL бронхи и гортань, из меня сейчас бы рвалось самое настоящее рычание пополам с шипением. Я уже видел, как плавится и дымится броня на левой руке моего «сарка»…

Но это было еще не все.

У меня был выбор — или отразить второй ангельский бич, или уничтожить лучемет Мусаила…

И я сделал выбор.

Квантовый меч легко, словно раскаленный нож в масло, прошел через остатки головогруди Апостола, глубоко врубился в его тело прямо между раззявленных жвал и лишь немного не дошел до ядра, снеся всего лишь пару защищающих его лап. На меня пролился целый водопад синей крови этой твари.

А в это время второй бич, пускай даже и изрядно ослабленный сверхусиленным в лобовой полусфере террор-полем, рубанул меня по правому боку.

Боли было даже меньше, чем в левой руке, — просто разок полоснуло, словно острой бритвой — и все! Но я сразу же ощутил, как по моему боку потекла кровь, — рана была не смертельной, но глубокой. Я почувствовал, что начинаю стремительно слабеть.

— Получи, сука! — ударом ноги отшвырнул Мусаила прочь, крепко сжав перед этим рукоять меча и отпустив второй хлыст.

Апостол, истекая кровью, плашмя валится брюхом на землю, сотрясая своим весом землю. Хотя он и сильно ранен, но я точно знаю, что стоит только дать этой твари время, и он полностью регенерирует. А значит, его нужно прикончить здесь и сейчас.

Тяжело поднимаюсь на ноги, держа в руке меч.

Левая рука, с начисто сожженной на ладони металлокерамической броней, пульсирует ослепляющей болью в такт ударам сердца. По правому боку из глубокой рубленой раны струится алая кровь «Дефендера». Во всем теле жуткая слабость — хочется просто лечь, закрыть глаза и отдохнуть… Эта схватка чертовски вымотала меня…

Но это нужно обязательно закончить.

Перед глазами полыхают цифры остаточно заряда внутренних батарей: 0:19… 0:18…

На то, чтобы вырезать ядро Мусаила неповрежденным, уже нет ни времени, ни сил. А резервных кабелей питания поблизости не имеется — мы с Апостолом здесь разрушили все начисто… А что не разрушили, так покорежили до непотребного состояния — ремонта тут на пару сот миллионов, пожалуй, будет…

А раз нет времени на хитроумные комбинации, то будем действовать просто, по старинке.

Тяжело приволакивая отчего-то ставшие совершенно неподъемными ноги, подхожу к поверженному Апостолу, который еще пытается шевелиться и даже, кажется, левитировать. Перехватываю меч обратным хватом, вычисляю примерное местоположение ядра и с размаха всаживаю оружие в спину Мусаила, пришпилив его к земле, будто жука.

Квантовый клинок с легкостью пробивает прочнейший панцирь Апостола, лишь один-единственный раз натолкнувшись на какую-то преграду. Из-под Мусаила вылетает облако искр, и, пару раз дернувшись, он затихает.

«Дефендер-01» безо всякого вмешательства с моей стороны начинает медленно опускаться на колени рядом с мертвым врагом. Тают последние секунды работы внутренних батарей, и «сарк» замирает в неподвижности, уже никак не реагируя на мои мысленные команды.

Оба небольших монитора гаснут, контактную капсулу изнутри теперь освещают лишь лампы дежурного освещения, имеющие автономные источники питания.

С некоторым отрешением и недоумением смотрю на свою левую ладонь. Она продолжает болеть и после рассоединения с Типом-01, а материал контактного комбинезона даже, кажется… обуглен?! Быстро перевожу взгляд на свой правый бок — район ребер рассекает тонкая линия, из которой в окружающую меня CL выплескивается темно-бурая жидкость.

Это что, моя кровь?! Вашу мать!

И связь, как назло, без энергии не работает, а аптечка в аварийном комплекте, который становится доступен только после выхода из контактной капсулы… И что, прикажете сидеть и ждать, пока меня не достанут из обездвиженного «сарка»? Ну уж нет! Эдак я могу до самого морковкиного заговенья ждать…

Нахожу на левой боковой стороне пилотского ложемента утопленную красную рукоять, поднимаю ее, поворачиваю на девяносто градусов и дергаю.

Бум!

Контактную капсулу дергает вверх, меня слегка вдавливает в кресло — я активировал систему катапультирования. Стремительное движение вверх сменяется резким толчком и плавным спуском вниз — похоже, что раскрылись тормозные парашюты. Еще один резкий рывок вверх — на короткий миг включились пороховые тормозные двигатели, и моя контактная капсула приземлилась.

В тот же миг CL начала стремительно убывать. Как только моя голова оказалась на воздухе, я почувствовал резкий приступ удушья, как и всегда после сброса CL. Легкие запылали, я схватился руками за горло, но в следующий миг уже сработали специальные нейродатчики в контактном комбинезоне.

Меня пронзили разряды невидимой энергии, тело свело судорогой, и его скрутило в приступе жестокой рвоты. Поганая CL выплеснулась из носа и рта тяжело, с болью. Левая рука заболела еще сильнее, вдобавок еще и начало жечь болью правый бок, по которому стекала тонкая струйка крови.

Кашляя и отплевываясь, я начал отстегивать привязные ремни. Дернул рычаг открытия основного люка… Еще и еще раз. Не выходит. Похоже, его заклинило от удара. Ладно… Шатаясь, выбрался из пилотского ложемента и, шлепая по лужам еще кое-где стоящей CL, подошел к неширокому аварийному выходному люку.

Выдернуть ручку, провернуть ее два раза по часовой стрелке, толкнуть дверь плечом. С шипением люк открылся наружу, и я совершенно без сил вывалился из контактной капсулы.

Примерно с полуметровой высоты рухнул на изломанный и потрескавшийся асфальт, залитый CL. Неловко выставил руки, чувствительно приложившись коленями. Зашипел от сильной боли в обожженной руке и в боку, выпрямился и поднялся на ноги. Проковылял несколько метров вдоль лежащей среди обломков стали, пластика и бетона контактной капсулы. Мельком бросил взгляд на замерших примерно в километре от меня в полной неподвижности Апостола и «Дефендера» и осторожно опустился на землю.

Нажал на утопленную в поверхности капсулы круглую металлическую кнопку, тут же рядом откинулась небольшая панель. В специальных нишах виднелась часть аварийного набора для выживания пилота: пистолет-пулемет «микроузи», замысловатый нож выживания и самое важное — полевая аптечка.

Морщась от боли, я достал небольшой пластиковый кейс, откинул крышку и начал копаться в его внутренностях.

Так… Блин, мне же еще почти и не объясняли, что тут от чего и для чего!.. Хм, кажется, это обезболивающее… Ага, точно, значит, берем. И перевязочный пакет…

Зубами сдернув защитный колпачок с тонкой иглы одноразового шприца, снаряженного обезболивающим, я скептически посмотрел на свою руку.

Всегда боялся уколов, и уж тем более никогда не ставил их сам… А, была не была!..

Размахнувшись, всадил шприц чуть повыше запястья и надавил на поршень. Руку как-то странно кольнуло, но почти сразу же она начала неметь, и боль начала постепенно уходить. Хорошо…

Зубами разгрыз бумажную обертку индпакета, ибо левая рука теперь бездействовала, — похоже, что я несколько переборщил с дозой, ниже плеча руку вообще не чувствовал.

Кое-как наложил пластырь прямо поверх контактного комбинезона и начал себя перебинтовывать как можно туже. Когда я наложил, пусть и кривовато, повязку, передо мной неожиданно возникла проблема — гибкий и эластичный бинт никак не удавалось перегрызть. Благо, что я нацепил на пояс свой нож!.. Нет, можно было бы, конечно же, обрезать и этой бандурой, названной ножом выживания, но я спешил…

Я устало привалился спиной к контактной капсуле.

Вокруг меня развернулась самая настоящая постапокалиптическая картина — разрушенные здания, изломанный и потрескавшийся асфальт, груды обломков. Кое-где к небу поднимались столбы дыма, местами в верхней бронеплите виднелись глубокие воронки с оплавленными краями. По всему городу разносился вой сирен, но это были уже не сигналы тревоги, а гудки и трели пожарных и медицинских машин — местное МЧС спешило на ликвидацию последствий сегодняшнего боя.

Нда… Мощно мы сегодня с Мусаилом погуляли…

Сверху упала какая-то огромная тень, по ушам бил отчего-то до боли знакомый гул, на меня обрушился мощный поток воздуха.

Я поднял взгляд к небу.

Невдалеке от меня на землю опускался «Ми-8» с красными звездами на камуфлированных бортах, а в воздухе нарезал круги, прикрывая его, «крокодил», он же «Ми-24», правда, какой-то незнакомой модификации — вместо неподвижной курсовой 30-миллиметровой спарки или четырехствольного роторного пулемета, у него в носу виднелась подвижная пушечная турель калибром миллиметров эдак в двадцать — двадцать три…

Из распахнувшихся дверей «восьмерки» высыпали крепкие парни в полной боевой экипировке с «калашами» наперевес. Следом выскочили несколько человек в камуфляже, один из них тащил большую сумку с красным крестом. С несколько отрешенным видом я смотрел, как десантники оцепили место приземления контактной капсулы, а «летчики» подбежали ко мне.

— Эй, пацан, ты как? — озабоченно спросил меня, придерживая висящий на плече автомат стволом вниз, один из них. Я механически пробежался по нему взглядом — молодой парень лет двадцати, русоволосый, сероглазый, на погонах звездочки старшего лейтенанта.

Не сразу до меня дошло, что со мной впервые за уже очень долгое время говорят на моем родном языке.

— Командир, да он же по-нашему не кубатурит, наверное! Попробуй на инглише, — подал реплику другой солдат.

— Я… Я вас понимаю… — хрипло ответил я. — Меня… Раниро немного…

Хм, а отсутствие языковой практики и постоянные разговоры на японском сделали свое черное дело — на своем же родном языке я уже начал говорить с вполне заметным акцентом, хотя и все так же четко.

— О, ни хрена себе! — удивился один из солдат оцепления. — Понимает, самурай! А я думал, они тут вообще по-человечески не говорят…

— Макс, заткнись, быстро, — резко осадил товарища парень, говорящий со мной.

— А че я такого сказал-то?

— Не понял? Ладно, вернемся на базу я тебе, мля, популярно и доходчиво объясню. Лучше перевяжи его нормально, пока крафты не приехали — нам полумертвый пилот на хрен не нужен.

Подошел боец с медицинской сумкой и быстро осмотрел меня.

— Артем, тут все нормально, пацан себя грамотно перевязал.

Значит, этого молодого командира зовут Артем…

Отчего-то резко захотелось курить, хотя я этой вредной привычкой никогда особо и не злоупотреблял.

— Сордаты… — подал голос я. — Есть сигарета?

Макс, что осматривал меня пару минут назад, нахмурился.

— Слышь, пацан, тебе сколько лет? Не рано тебе будет, а?

— Макс, не гони. Сам, что ли, на хрен, спортсмен? Дай парню сигарету, не жмоться, — ему сегодня можно. У меня кореш на «девятке» стрелок, — Артем мотнул головой в сторону барражирующих «крокодилов». — И этот пацан его, получается, спас.

— Э-э… Ну, извини тогда, командир, не знал, — виновато пожал плечами Макс. — На, держи, братан.

Я непослушными пальцами достал из протянутой мне бело-красной пачки армейского «Перекура» сигарету, засунул ее себе в рот, крепко прикусив зубами фильтр. Щелкнул дешевый пластиковый «крикет», я подкурил и глубоко затянулся.

Непривычные к табаку легкие Младшего обожгло горечью, но я все-таки не закашлялся. По телу пробежала легкая дрожь, в голове зашумело, а зрение внезапно обострилось — какое-то влияние никотина на сосуды, что ли…

Я устало привалился к стенке контактной капсулы и уставился в небо, неторопливо затягиваясь. Отчего меня начало клонить в сон…

Нормально я сегодня, в принципе, сработал. Вроде бы остановил Мусаила без особых человеческих жертв, а город… А что город? ООН даст деньги — отстроим, не впервой…

Главное, что я выжил и убил Апостола.

Это не радость и не удовлетворение, а просто усталость и констатация факта… Боже, как же я сегодня устал! Отдохнуть, я хочу отдохнуть…

И с этой мыслью я отключился.

Южно-Сахалинск — Невельск. Март — июнь 2010 г.