Дипломат особого назначения Щеглов Сергей

— Если до вечера ты не примешь Осветления, никто не сможет тебе помочь…

— Креветки, шашлык и апельсиновый сок, — ответил Олег. — Прошу к столу!

Хольт послушно присел. Очевидно, этикет пастырей предписывал не брезговать ради обращения неверных никакими средствами, в том числе и завтраком.

— Не можешь ли ты сказать, что это за ужас, который мне предначертано выпустить в мир? — спросил Олег, сосредоточенно жуя.

— Есть только один ужас для человека, — туманно пояснил Хольт, принюхиваясь к незнакомым блюдам. — Перестать быть самим собой. Но ты сам испытаешь все, и не мне поучать тебя, чужеземец.

Олег пожал плечами, и завтрак прошел в спокойном молчании. Затем потянулись часы ожидания.

Олег валялся в кресле, время от времени перебрасываясь несколькими словами с Хольтом. Пастырь не проявлял более никакого желания склонить Олега к Осветлению; он просто отвечал на вопросы, и постепенно у Олега сложилась ясная картина происходящего в Троухоре.

Обмен телами под мудрым надзором Храма Звезды составлял самую суть жизни троухорцев. Извечное противоречие деятельного духа и немощного тела было изжито здесь раз и навсегда. Каждый получал тело, наилучшим образом способствующее его персональному Предназначению (чем-то напоминающему кастовые обязанности традиционных обществ). Пастырям Сияния удалось преодолеть первоначальную сложность переселений — только под воздействием священной звезды Альцор — выстроив по всей стране сеть шпилеобразных храмов, где сохранялся особым образом — как именно, Олег так и не понял, — ночной свет звезды. Глядя на ее искрящееся изображение, каждый Осветленный мог под руководством служителей храма сменить тело в любой момент, если того требовало Предназначение. Представив себе, сколько хлопот требовало управление подобным обществом, Олег проникся некоторым уважением к служителям Сияния.

— Но как вы поступаете с теми, кто не хочет умирать, даже исполнив предназначение? — спросил Олег. — Отказываете в новых телах?

— Исполнивший Предназначение желает только покоя. То, о чем ты говоришь, невозможно — завершив свои земные дела, каждый счастлив присоединиться к Сиянию.

— И все-таки, неужели не бывает исключений? Что, если Предназначение было выявлено неверно, и желание жить не исчезает после его выполнения?

— Если человек хочет жить, ни один пастырь никогда не сочтет его выполнившим Предназначение. Семь ярусов слуг Сияния следят за тем, чтобы в выявлении Предназначения не вкралась ошибка. И поверь мне — все смерти в Велбемоне происходят легко и счастливо.

Может быть и так, подумал Олег. Особенно если учесть, что у троухорцев нет другого выхода. Смерть страшна лишь своей бессмысленностью; здесь она стала частью ритуала, закономерным завершением жизненного пути, таким же достижением, как получение нового назначения. Выявляя быстро исполняемые Предназначения у простых смертных и убеждая их добровольно расстаться с жизнью, пастыри получали их тела в свое безраздельное пользование. Сказки о Предназначении для одних и практическое бессмертие для других; счастье в Велбемоне действительно доступно каждому. Попробуй только не быть счастливым…

Олег взглянул на солнце, касавшееся верхушек деревьев. За разговорами с Хольтом и написанием отчета день пролетел незаметно; удлинившиеся тени легли на поляну перед глайдером, в глубине леса стал собираться мрак. Близилось время ответа.

Олег встал и сделал несколько шагов, унимая нетерпение. Я уже два месяца жду этой встречи, уже неделю гоняюсь за посланником по всей Офелии. Не стоит портить все в последний момент. Я должен быть спокоен и готов ко всему; сделаем-ка гимнастику!

Олег вышел на середину поляны и привычно превратился в расплывчатое туманное облако. Разминка на полной боевой скорости разгорячила тело; Олег почувствовал, что сутки отдыха принесли свои плоды. Энергия била через край; тело превратилось в отточенный клинок; мысли прояснились и сверкали как грани алмаза.

Олег на миг приостановил свой бешеный танец вокруг деревьев — имитацию боя с восемью противниками — и оглянулся на Хольта. Тот стоял у глайдера, неестественно вытянув шею, и в лице его не было ни кровинки. Олег замер, сообразив, что не на шутку напугал пастыря. Но чем?

Хольт упал на колени и запрокинулся назад, раскинув руки с вывернутыми вперед ладонями. Лицо его расслабилось, глаза закрылись; он вслушивался в чей-то неслышный разговор, созерцал невидимые Олегу картины.

Внезапно лицо его исказилось, и губы дрогнули, почти вслух произнеся то, что кричал он мысленно своим неведомым собеседникам:

— Нет! Остановитесь! Вам не удастся…

Конечно же не удастся, согласился Олег, почувствовав, что речь идет о нем. А потом темная волна захлестнула сознание, и только опыт борьбы со Звездой помог Олегу удержаться на грани беспамятства. Кажется, напали, констатировал он, глядя как чернота пожирает мир, напали без предупреждения, а я-то ждал, что сначала со мной поговорят… Ну что ж!

Сжатая пружина собранной за день мощи распрямилась, выбрасывая прочь клочья тьмы. Шалите, ребята, подумал Олег, фактор внезапности не сработал, сейчас я вам… ох! В голове точно лопнула струна, и пока Олег гасил боль, мир исчез.

В наступившей гулкой тишине Олег услышал шепот: «еще, еще чуть-чуть…»; затем из темноты проступила каменная стена, изрезанная сложным орнаментом, то освещающаяся багровым светом факелов, то снова погружающаяся во мрак. Олег почувствовал себя сидящим на жестком холодном камне, попытался напрячь мускулы — и тут же снова оказался на поляне, шатающимся, с кружащейся головой. Э, сообразил он, я ж только что был в чужом теле!

Но свет вновь померк; его уводили прочь из собственного тела, и на этот раз Олег не сопротивлялся, решив разобраться, как это делается. Вот, сначала контакт — похожий на телепатический, кто-то смотрит моими глазами, а потом потихоньку гонит свою картину, другого мира, ощущения другого тела, перехватывая на себя мои собственные… Олег напрягся, фиксируя происходящее: что-то в нем сопротивлялось смирителям, несмотря на твердо принятое решение не мешать, и борьба эта вызвала боль — такую же, как при первой стычке со Звездой; по телу медленно покатилась волна бесчувствия, только на этот раз за ней все яснее проступали другие чувства — он вновь сидел на камне в полутемном подвале, концентрируя взгляд на ритуальном изображении Звезды. Ее изображение начало искриться, приковывая взгляд, и Олег счел за благо прервать наблюдение.

Секунду ему казалось, что борьба проиграна — ощущение собственного тела не возвращалось, и лишь припомнив некоторые навыки, почерпнутые от смирителей — сперва достаточно самой тонкой ниточки присутствия — Олег просочился назад, выпихнув из глаз видение чужого мира. Хольт все еще стоял перед ним на коленях, обреченно склонив голову, и ветви дробили солнце на куски — но большего он рассмотреть не успел.

Новая атака ударила по нервам неожиданной болью — подлый прием! — заставив искать спасения. Олег в панике нырнул в темный мир межсознанья, мысленно устремляясь во все стороны в поисках свободного места — боль гнала его из собственного тела, нужно было перевести дух, научиться отражать эти поистине ужасные телепатические удары — и только тогда возвращаться с победой… Внезапно огненный фейерверк вспыхнул перед глазами — безумный мир тысячи красок и миллионов форм; многоголосый гул наполнил голову, совершенно оглушив — он видел сотнями глаз, он проник сразу в тысячи тел — Олег потерялся в этом карнавале, забыв, кто он и что здесь ищет.

Ничтожной заминки оказалось достаточно. Мозаика миров погасла, уступив место быстро летящей навстречу серой земле. Удар он еще успел почувствовать.

Потом пришел мрак.

Бледное солнце заглядывало в щели убогого шалаша. Пучок сухой травы щекотнул шею, Олег шевельнулся и тут же замер, мигом покрывшись потом.

Тело было чужое.

Сумели-таки, скрежетнул он зубами, и осторожно приподнялся. Движения были странно замедлены, словно воздух превратился в кисель, и Олег с ужасом понял, что теперь ему придется жить в этом хилом, под завязку налитом усталостью теле.

— Ч-черт, — ругнулся он, неуклюже сгибая ноги и садясь в жалкое подобие «лотоса». — Ну и развалина…

Он сделал глубокий вдох — легкие не наполнились и наполовину, а голова уже пошла кругом, — и поспешно закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в свое новое тело. Шесть раз Олегу пришлось открываться миру, собирая энергию, прежде чем на острие внимания зажегся слабый шарик тепла. Теперь можно было начинать осмотр…

Когда он закончил, белесая дымка уже застлала небо. Солнце скрылось из виду, землю укутала мягкая тишина. Олег поднялся на ноги, дотронулся до нечесаной бороды, до проступающих ребер, до язв на ногах — на своих ногах — и покачал головой.

— Дня три, не меньше, — заключил он. — Хорошо еще, что это мужик… Да, так чем же он тут питался?

Олег не спеша осмотрел окрестности примостившегося на каменистом выступе скалы шалаша. Шагах в ста внизу начинался карликовый лес, справа раздавался шум близкого водопада, вверх уходили причудливые скалы, увенчанные безумными, колющими небо пиками. Типично троухорские горы; пища могла быть только внизу.

Олег вернулся в шалаш, выгреб наружу нехитрый скарб — плотный плащ и заплечный мешок, доверху набитый большими продолговатыми плодами, напоминающими орехи, — и не без колебаний зашагал вниз, по змеящейся меж камней едва заметной тропинке. Тропинка эта беспокоила Олега больше всего: видимо, шалаш посещали многие. Похоже, я попал в тело местного святого-отшельника.

Сейчас отшельник в Храме Звезды в сотый раз повторяет пастырям, как найти его потерянное тело. Мне еще повезло — безлюдье, до ближайшего селения полдня пути; но смирители наверняка уже там, в куда более подходящих для скачек по скалам телах, и теперь скорее всего поднимаются мне навстречу.

Олег на миг пригасил сознание, проверяя, сохранился ли навык, приобретенный столь недавно. Мир послушно померк, открываясь тонким ниточкам чужих далеких миров. Олег удовлетворенно хмыкнул — ему достался тренированный мозг; скрыться не составит большого труда. Оставалось выбрать подходящее направление.

Он посмотрел вниз и тут же скривил губы. С каменистого выступа, на который привела тропа, открывался прекрасный вид на зеленую долину. Дымок курился над десятком миниатюрных домиков, правильные прямоугольники полей выстилали все видимое пространство, у подножия горы вилась узкая полоска дороги. И по этой дороге медленно двигалась группа людей.

— Уже в пути, — пробормотал Олег, поспешно делая несколько шагов назад. Он нисколько не сомневался, кто шел по дороге ему навстречу, и огляделся по сторонам в поисках пути к отступлению.

Слева горный хребет быстро терял высоту, превращаясь в тянущуюся до самого горизонта цепь невысоких холмов. Там и тут среди них виднелись поля; Троухор заселен очень плотно, в обжитых местах от смирителей не скрыться. Олег повернул голову направо и наконец повеселел.

Скрываясь в белесой дымке, справа высилась величественная прямоугольная громада, поражающая воображение. Дорога далеко огибала ее бесплодные, мертвенно-серые склоны, скрываясь за горизонтом; лес у подножия выглядел дикой чащей, куда не ступала нога человека. Сама гора, или, скорее, хребет, тянущийся на много километров на запад, впечатлял высокими даже для Троухора отвесными стенами — в добрый километр, насколько смог оценить Олег. Несомненно, в этих каменных джунглях найдется место для одинокого беглеца.

Олег еще раз осторожно глянул вниз — преследователи заметно приблизились — и решительно повернул направо. К сумеркам, прикинул он, я затеряюсь во-он в тех скалах…

Уже через час он стал сомневаться, что все будет так просто. Тело святого-отшельника, сухое и жилистое, ослабело от долгого поста. Олег был вынужден сбавить ход и пойти легким, скользящим шагом, размеренно дыша и постоянно вбирая энергию.

Миновав каменистую ложбину, разделявшую два хребта, Олег ступил на серый камень грандиозной горы и остановился, пораженный внезапной переменой пейзажа. Серость, разлитая вокруг, или склонившееся к горизонту солнце были тому причиной, но дневной свет ощутимо померк, и шаги по камням не давали звука. Что-то гнетущее таилось в окружающем пространстве; безжизненная тишина не нарушалась ни дуновеньем ветерка, ни птичьим криком. Олег пошел было быстрее, но тут же запыхался и вынужден был снова остановиться; желудок с новой силой напомнил ему, что тело голодно.

Он присел на камень, раскрывая мешок, и удовлетворенно проследил взглядом пройденный путь — оставшуюся внизу ложбину, отроги напоминающих морских ежей троухорских гор, узкую полоску леса. Преследователей по-прежнему не было видно, но Олег знал, что они давно достигли его шалаша и теперь уже идут прямо за ним, по свежему следу.

— Бог в помощь, — сказал Олег, бросая в рот очищенный орех. Вкус был резкий, немного вяжущий, но для изголодавшегося отшельника этот орех казался пищей богов. Олег сконцентрировался на пережевывании пищи — терять калории сейчас было бы непростительной роскошью. Орехи вопреки ядовитому вкусу оказались чрезвычайно питательными, уже после четвертого Олег ощутил заметный прилив сил.

Рассчитав рацион на три дня, Олег закрыл мешок и не мешкая зашагал дальше. День постепенно угасал, и следовало позаботиться о ночлеге. Ни одного пятнышка зелени не выделялось на каменистых подступах к загадочному плато; Олег невольно прибавил шаг, стремясь поскорее покинуть это мрачное место.

Примерно через полчаса он вновь посмотрел назад. Туман белесым языком выползал из-за скал, скрывая пройденный путь. Преследователи все еще не показались, и Олег решил, что поддался напрасным страхам. Скорее всего, за смирителей он принял группу паломников; кто знает обычаи Троухора.

А раз так, приоритеты менялись; следовало не теряя времени заняться ремонтом — реанимацией, уточнил Олег, — доставшегося ему тела. Он не стал останавливаться, а лишь сбавил шаг — температура воздуха заметно упала, а функциональная коррекция требовала немало тепла. После трех попыток он восстановил огненный шарик внимания и отправил его в неспешное странствие по чужому телу, касаясь наиболее слабых мест. Их оказалось столько, что уже через полчаса он едва переставлял ноги и пускал слюнки при воспоминании об оставшихся орехах.

Темнота потихоньку сгустилась, он шагал теперь почти что на ощупь. Инфракрасное зрение не работало в чужом теле — как и многое, слишком многое другое, — так что Олегу приходилось пользоваться чувствованием на расстоянии. Это утомляло, но позволяло сохранить скорость.

Наконец одна из внутренних болячек затянулась, и Олег повеселел. Теперь с каждой минутой его тело будет становиться все сильнее и здоровее, еще два дня восстановления — и он сам выйдет к смирителям, дабы преподать урок харсунга. Олег был уверен, что больше никому не уступит в поединке сознаний; план еще не вырисовался с кристальной ясностью, гарантирующей победу, но в общих чертах был готов. Проникнуть в Храм, меняя тела как эстафетные палочки, просканировать души, отыскать посланника и вернуть свои тела — во всем этом не было ничего принципиально невозможного. А потом можно будет наконец заняться делом!

Толчок был не сильным, но неожиданным. Олег отлетел назад и больно ударился о камень. Впереди не было ничего, но когда он поднялся и сделал несколько шагов вперед, путь ему преградила невидимая, мягкая, но тем не менее непреодолимая стена. Олег скрипнул зубами — на ощупь точь-в-точь как силовой барьер у восточной границы Троухора. Может быть, это — западная граница? Хотя нет, тот барьер отталкивал предметы, а этот — всего лишь не пропускает.

Впрочем, какая разница?

— Добегался, идиот! — высказался Олег, ощупывая невидимую стену, мягко пружинящую под его рукой. — Ну, и что же мы теперь будем делать?!

— Ужинать, — ответил он сам себе, усаживаясь на камень.

Медленно пережевывая орехи, Олег разложил по полочкам события последних дней. Выходило так, что он не пропустил ни одной возможности совершить ошибку. Упереться в непреодолимую стену в чужом немощном теле, удирая от могучего противника, было вполне закономерным завершением пути, начатого с захвата в плен на условленном месте встречи. Теперь оставалось ждать смирителей и в короткой схватке сознаний выяснить новый расклад…

Олег подивился своему спокойствию. Должно быть, решил он, эта медлительная уверенность пришла ко мне вместе с новым телом и новым мозгом — обмен телами, похоже, сродни обмену идеями — каждый раз с новым телом тебе достается что-то от прежнего владельца.

Впрочем, беспокоиться действительно было не о чем. Смирители, утомленные долгим подъемом, вряд ли смогут составить конкуренцию магистру телепатии, с толком отдохнувшему и вдоволь наевшемуся калорийных орехов.

Плащ отшельника оказался толстым и теплым — настоящая одежда жителя гор. Олег бросил его на мох между двух камней и улегся — натруженные ноги молили об отдыхе. Оставив маленький участок мозга бодрствовать и ждать, Олег погрузился в забытье, отлично зная, каким будет пробуждение. Мозаичные картины чужих миров заполнили его короткие сны.

Он проснулся сразу, с радостной готовностью к действию. Тело уже закончило восстановление и готово было служить своему хозяину. Темнота и тишина царили вокруг, но Олег знал, что это — иллюзия; схватка душ уже началась, и он уверенно расширил сознание, переходя в контратаку. Еще мгновение — и перед его глазами зажегся нездешний свет.

Багровые сполохи света выхватывали из мрака груду округлых камней, похожую на алтарь. Вокруг ощущался простор и свобода, холодный ветер ревел в ушах. Олег привычно сжал сознание в точку и вернулся в прежнее тело, вышвырнув из него незваного гостя; в ушах тонко зазвенел нестройный хор звуков, словно тысяча ангелов склочничали на небесах. Олег мысленно потянулся по тонкой нити, еще соединявшей его с нападавшим, и снова вошел в чужое тело, но теперь уже как хозяин, захватывая контроль. Короткая схватка сознаний ударила по ушам пронзительным визгом, быстро превратившимся в хнычущий гомон. Олег ощутил упоение от нового тела, наполненного силой и дьявольской энергией, и позволил сознанию покинуть прежнее обиталище, оставляя его изгнанному врагу. Тот сгинул в тело бывшего отшельника, и гомон тонких голосов стих. Олег с удовлетворением присудил победу себе и торжествующе улыбнулся.

Грохочущий, адский хохот вырвался из его рта, и дымный язык пламени лизнул черные отблескивающие камни, лаская клыки приятным теплом. Олег схватился за лицо и в меркнущем свете собственного выдоха увидел кожистые перепонки, увенчанные кривыми когтями. Олег распрямил ноги, и земля резко ушла вниз; изо рта демона вырвалась новая струя пламени — Олег желал как следует разглядеть свое новое тело.

Леденящий душу вой огласил поляну.

Голая, пупырчатая кожа покрывала две толстенные слоновьи ноги, подпирающие каменной твердости живот. Жесткие хрящевые крылья, сложенные в несколько раз, трепетали и гудели на ветру. Передние конечности, представляющие собой дикую помесь лап динозавра и рук человека, шипя, удлинялись вслед желанию Олега увидеть в демоне хоть что-то человеческое. Трехсуставчатые, невероятно длинные пальцы медленно съежились, когти втянулись под кожу, и Олег с изумлением понял, что тело его меняется, становясь привычным — человеческим.

Широкая морда с огромными клыками, изрыгнув клуб дыма, усохла до размеров человеческого лица.

— Пр-р-роклятье! — взревел Олег уже членораздельно; в горле заболело, словно оно впервые выпустило воздух вместо пламени. Рука его вытянулась на несколько метров, зацепила мгновенно выросшими полуметровыми когтями огромную кучу хворосту, и струя пламени из рта зажгла перед Олегом костер. Олег присел на камень, разглядывая себя и качая уже наполовину человеческой головой.

Идиот, подумал он, какой же я все-таки идиот.

И что самое интересное, это еще не конец. Несомненно, я сумею отмочить что-нибудь еще более выдающееся.

Он снова оценил ситуацию — Посланник Содружества в теле местного демона — и сатанинский хохот заставил закачаться деревья. Ну, по крайней мере теперь я в полной безопасности; более того, смирители будут немало изумлены, проснувшись сегодня утром. Олег представил себя, хлопающего крыльями и извергающего пламя, и вновь ухмыльнулся.

Послушное тело уже завершало трансформацию. Исчезли крылья, дыхание более не искрило в ночном сумраке. Олег скосил глаза и вздрогнул: на нем снова была потертая кожаная куртка, в которой он исходил пол-Трита. После этого он уже не удивился, почувствовав на поясе тяжесть доброго меча.

Заинтересовавшись этими трансформациями, Олег вытянул перед собой руку и попробовал вытянуть ее как можно дальше. Тонкая гибкая змея вырвалась из его рукава и исчезла во мраке за пределами видимости; испугавшись, Олег прекратил эксперимент. Новое тело превосходило по возможностям даже его собственное…

Да, но кто же тогда был его прежним хозяином?!

При этой мысли улыбка Олега заметно покривела. Конфликтовать с такой расой было бы последним делом в галактике.

Пожалуй, надо его поискать, решил Олег. А то еще обидится…

Он освободил сознание и потянулся во тьму.

Тишина. Мир погрузился в полную тишину. Ни тени мысли не маячило вокруг. Чувствуя странную уверенность в своих силах, Олег все расширял и расширял радиус восприятия, но ночь молчала. Олег не мог охватить вниманием всю планету — эдак можно потерять и собственное тело — и потому сменил тактику. Превратив сферу восприятия в тонкий прожекторный луч, он стал обегать им окрестности, пронзая молчаливую тьму на добрый десяток километров.

Это помогло.

Не прошло и минуты, как он засек группу из четырех человек. Двое были погружены в сон, и Олег скользнул в более открытый мозг, вновь поражаясь нахальству, с которым он эксплуатировал все благоприобретенные способности.

Два человека сидели у ночного костра, неспешно перебрасываясь словами.

— Так лучше, — сказал один, вороша угли. — Смотри, огонь дает свет, а свет внушает надежду. Не стоит терять ее, Хольт.

— Обман, дарующий силы бороться с неизбежным? — Хольт покачал головой. Олег бросил на него короткий взгляд, разрешив себе это вмешательство в чужое сознание. Он ожидал увидеть тело Герта — но у костра сидел незнакомый низкорослый человек с морщинистым лицом пожилого крестьянина. Он очень торопился сюда, понял Олег. — Я не могу не верить в пророчество, Рейм. Ужас вырвется на свободу, и мы бессильны помешать этому.

А-а-а! Олег едва не хлопнул себя по чужому лбу. Так вот какой ужас они имели в виду!

Но, черт побери, откуда они могли знать?!..

— Но ты же пытался остановить нас…

— Недостойная слабость. Нам, служителям первого яруса, пристало спокойно встречать свою судьбу.

— Еще несколько минут, и у тебя будет случай исправиться, — заметил Рейм.

— Боюсь, я вновь окажусь недостоин. — Хольт покачал головой. — Я не готов к встрече с Сиянием — ум мой занят поиском спасения от неизбежного. Я — плохой служитель…

— Я молю Сияние, чтобы ты оказался и плохим пророком, — кивнул Рейм. — Однако — время. Буди их, Хольт; через несколько минут все решится.

Олег почувствовал смутное беспокойство. Смирители, несмотря на пораженческие настроения, явно имели какой-то план действий. Но какой? И знают ли они о том, что произошло?

Двое спавших смирителей поднялись как по команде. Мгновение спустя все четверо уже сидели в стороне от костра, положив руки друг к другу на плечи, и мерно покачивались, протяжно повторяя: «А-о-м-а-о-а… А-о-м-а-о-а…». Олег ощутил растущую мощь их сознаний.

Дальнейшее наблюдение представляло собой некоторый риск, но Олег был слишком увлечен, чтобы отступать. Он пользовался собственной, доморощенной техникой харсунга и был не прочь посмотреть, как тот должен совершаться по всем правилам.

Почти различимый на слух как тонкая вибрирующая струна, луч внимания смирителей протянулся влево и чуть назад, далеко в сторону от Олега. Он понял, что смирители не ведают об изменившейся ситуации и собираются атаковать его прежнее тело… в котором, судя по всему, находится теперь душа демона.

Будь у Олега хотя бы пара минут, он сумел бы вмешаться. Но драгоценное время ушло на сомнения — помогать смирителям? или демону? или просто создать помехи любым контактам? или обратно поменяться с демоном телами? — а тем временем тонкая ниточка контакта превратилась в мощный биоэнергетический канал, и яркая вспышка заставила Олега прервать наблюдение. Помехи в мыслеэфире воспринимались как реальные события, происходящие у него перед глазами, и было непросто разобраться в этой каше. Наконец Олег отбросил лишнее и вернулся к наблюдению; канал смирители-демон работал на полную мощность, костер разгорелся, ярко освещая невозможную картину.

Тела троих сидевших напротив людей иссыхали на глазах, исходя легким дымком. С открытых участков тела сыпалась на землю сухая белая пыль, открывая голые кости, одежда обвисла на трех скелетах и тремя грудами тряпья осела на землю. Свет померк в глазах последнего из смирителей, через которого Олег воспринимал этот кошмар.

Несколько секунд Олег дрожащими руками ощупывал свое тело.

— Странный ритуал, — пробормотал он, в глубине души чувствуя, что это не ритуал. Это больше походило на ужас, который ему суждено было выпустить на волю.

Это была работа демона.

Камень величиной с добрый стол раскололся от короткого удара. Сжав зубы, Олег медленно подавил желание броситься в атаку и отомстить. Со стороны казалось, что он дремлет, глядя на умирающее пламя; Олег сидел в позе лотоса, собирая силы. Вокруг головы Олега зажглось голубое сияние, а затем и сам он вдруг оторвался от земли и поднялся на несколько метров, освещая поляну подобно шаровой молнии. Искрясь короткими разрядами, Олег продолжал концентрацию — конечно, сейчас он был сильнее любого человека Галактики — но кто знает, на что мог оказаться способен прежний обитатель этого тела! Олег чувствовал, что превратился в живое облако взбесившихся молекул, каким-то чудом сохраняющее человеческий облик. Это было новое, странное ощущение; Олег упивался своей мощью, взлетая все выше и выше.

Внезапно в землю под ним ударила ослепительная молния, озарив мертвящим светом полнеба, и Олег с ужасом понял, что источник этой молнии — он сам. Энергия не держалась в теле, он достиг предела своего могущества.

— С ума сойти, — пробормотал Олег. Он висел в полуметре над землей, окруженный потрескивающим облаком разрядов. Удар молнии пресек последние сомнения. Я здесь, чтобы встретиться с посланником, и я встречусь с ним, в этом теле или в другом, сейчас или через год! Я буду искать, и посмотрим, кто посмеет мне помешать!

Пространство вокруг привычно преобразилось. Олег распахнул сознание, вслушиваясь в мыслеэфир. Когда-то ему требовались часы, чтобы настроиться на передачу одной-единственной мысли; сейчас, в Троухоре, это казалось не достойным внимания пустяком. Почти сразу же он ощутил легкую разнозвучную пульсацию в стороне, где уже начинало светать.

Рассеянное внимание свернулось в тонкий луч, устремившийся к источнику странных колебаний. Это не был человек — Олег не ощущал привычного ритма человеческих мыслей. В одной точке словно собрались сотни, тысячи сознаний, издавая белый шум, изредка прорезаемый осмысленными картинами…

Олег превратился в слух.

Так, кажется… Есть.

Контакт!

Мысли накатывались из бесконечно далекого океана хаоса и разбивались о берег его сознания, оседая отрывистыми фразами. Олег слушал, не пытаясь понять, зная, что для этого нужно время.

— Где-то здесь… Осторожно… Снова, снова… Человек, человеческое тело!.. Они называют это харсунг… Как мы могли проиграть? Сила наша при нас!

В голове Олега точно взорвалась бомба; в лицо рванулось облако пламени. Несколько секунд он боролся с наваждением и победил; слышимость восстановилась.

— Но он все равно сильней… Кто, КТО это был?!.. Что с того, братья — мы по ту сторону Границы, вот что самое главное!.. Вот это скала над нами — заповедник?.. Да, я помню, как часами мы смотрели сверху, безнадежно ожидая путника… Мы за границей — а он… Он теперь в ловушке! Да, если мы успеем убраться подальше…

Кажется, несколько личностей в одном теле, сообразил Олег. Демон-шизофреник, я подслушал его внутренний диалог. Мда-с, тяжеленько должно быть соображать таким вот образом. Однако язык мне знаком, а значит, он поймет мои вопросы.

— Не успеешь! — ворвался Олег в сознание демона, и непрерывный шепот чужих мыслей мгновенно стих. — Я — твой победитель, и я слышу каждую твою мысль; одно неверное движение — и пыль твоих костей покроет камень, на котором ты сидишь!

— Это ОН… Тихо… Кто-то один… Я знаю этого человека! Ты, Хольт?.. Новичок?.. Здесь нет места древней мудрости; говори, Хольт!

Это не ответ, смекнул Олег. Это они меж собой переговариваются. Однако — Хольт, да еще новичок? Неужели он не только пожирает тела, но и впитывает души?!

— Чего ты хочешь от нас, чужеземец?

Серый туман молчания расступился, и перед глазами Олега возник образ — высокий человек, одетый в длинную мантию синего цвета. Олег мысленно цокнул языком — сам он пока не знал, как создавать картинки. Надо будет научиться…

— Это ты, Хольт?

— Это я, чужеземец, в собственном облике.

— Твое предыдущее тело рассыпалось в прах; почему?

— Я присоединился к Братству.

— Добровольно? — усмехнулся Олег.

— Пришло мое время, и свершилось мое предназначение…

— А мое? Ты помнишь свое пророчество, Хольт? Какой ужас я должен выпустить в мир?

— Этого я не знаю. — Человек в синей мантии скрестил руки на груди. — Скажу одно: твое предназначение еще не исполнено.

Однако, хмыкнул Олег. Демон, пожирающий тела как конфетки, оказывается, и в подметки не годился истинному Ужасу. Учтем на будущее…

— Что такое Братство? — спросил он, сменив направление атаки. — Еще один ярус служителей Сияния?

— Братство — это мы! — грянул тысячеголосый хор. Олег отшатнулся, пораженный внезапной мощью этого краткого ответа.

— Кто это «мы»?! — спросил он поспешно, так же повысив голос. — Назовите себя!

Гул, в который слились тысячи имен, был ему ответом.

— Довольно! — вскричал Олег, и образ Хольта пошатнулся словно от порыва ветра. — Пусть Хольт отвечает за всех. Сколько вас?

— Около двух тысяч. И много больше — хранящих молчание.

— Как же вы уживаетесь в одном теле?!

— Живущему вечно смешны проблемы людей. Бессмертному нет разницы, что совершать в данный миг. Мы равно приемлем любое, что предложит первый желающий решать.

— Вы бессмертны? — Олег покачал головой. — Я бы не сказал этого о теле, в которое вы угодили! С чего вы взяли, что будете жить вечно?

— Так было всегда, пока не явился ты! — вскричал Хольт, перекрывая многоголосый ропот возмущения, издаваемый двумя тысячами душ демона. — Ты захватил Дом Братства, изгнал нас из бессмертной обители, единолично пользуясь тем, что природа даровала миллионам! Верни нам наш Дом, чужеземец!

Дом?! Олег удивился меткости названия. Для бродячих душ Троухора тело и впрямь было чем-то представляющим немалую ценность, вроде одежды или дома. И с этой точки зрения он, Олег, оказывался самым банальным грабителем.

Э! А тела, рассыпавшиеся в прах?

Грабь награбленное, усмехнулся Олег.

— Позвольте! — веско возразил он. — А уничтоженные вами тела смирителей? Сами вы довольно небрежно обращаетесь с чужим имуществом!

— Не с чужим! — громко возразил Хольт. — Рассыпавшееся тело принадлежало мне, и я добровольно отдал его на благо Братства. Ту же жертву принес каждый из нас. Украденный тобой дом создан тысячами наших тел; здесь только один вор, и это — ты!

Ну что, съел, сказал себе Олег. Формально он прав, хотя троухорцы могли быть на этот счет другого мнения. С другой стороны, на момент рассыпания в прах никакого добровольного согласия не было; так что у меня есть все основания считать это если не грабежом, то вымогательством…

Стоп, оборвал он себя. Сейчас не до юридических тонкостей.

— Хорошо, — произнес Олег, — я согласен. Еще несколько вопросов, и можете возвращаться в свой дом.

Едва последнее слово достигло сознания демона — точнее, Братства — как мыслеэфир взорвался ураганом красок. Бешеные вопли ужаса и ярости завизжали в ушах, раскаты издевательского хохота сотрясли землю. Олег раздраженно пожелал тишины и почувствовал, что больше не висит в воздухе: тело мягко опустилось на землю, растратив бушующую энергию. Братство же и вовсе онемело, точно пораженное громом.

В наступившем безмолвии Олег припомнил немногие вразумительные отрывки мыслей, которые ему удалось уловить. «Только не это… Бежим!.. Тяни время… Скорее назад!». Судя по всему, среди равно приемлющих все бессмертных единства не наблюдалось. Так что Хольт, мягко говоря, не был точен в своих ответах, и Олег имел полное моральное право не торопиться выполнять его просьбу.

— Итак, мои вопросы, — спокойно проговорил он, снимая с Хольта печать молчания. — Что такое граница?

Хольт, вновь возникший в виде бесплотного призрака, витающего над серой пустыней, опустил голову:

— Проклятье… Граница — то, что не выпускает Братства с Плато. Ты мог пощупать ее рукой, если подошел достаточно близко… по твоему отклику я понял, что так оно и было.

— Ах, так граница еще и не выпускает? Так я — в ловушке?!

— До тех пор, пока какой-нибудь безумец не приблизится к плато настолько, что ты сможешь совершить харсунг.

Как же, как же, подумал Олег. Однако в ответе Хольта было кое-что поважнее.

— Ты сказал — Братства? Так значит, их много на этом плато?

— Около трех сотен.

— Ого! — Олег прикинул, сколько людей превратилось в прах, чтобы напитать этот выводок демонов. — И как же вы относитесь друг к другу?

— Бессмертным нет дела до других бессмертных. Нас слишком много и в одном теле. Когда-то Братства были молоды и бедны душами; тогда они воевали и охотились вместе, и люди в ужасе бежали из Велбемона.

То есть Троухора, перевел Олег. Бежали, однако не убежали?

— Почему же за сотни лет Братства не поглотили всех?

Впервые Хольт задумался над ответом. Олег ждал, разглядывая его в подлинном обличье. Неподвижно стоявшему перед ним человеку в синей мантии было на вид лет сорок. Именно в этом возрасте, припомнил Олег, троухорцы приходят в Храм, чтобы пройти испытание на право служения Сиянию; именно тогда Хольт в последний раз видел свое настоящее тело.

Сейчас ему лет сто, прикинул Олег потребную для звания смирителя выслугу лет. И он мог жить еще многие десятилетия, если бы не встреча со мной… Впрочем, сам Хольт теперь ни о чем не жалел.

— Я слишком молод, — заговорил тот, — чтобы знать это наверняка. Многие сотни лет плато Духов обнесено Границей, и мало кто смеет разгуливать около него. У Братств плохая репутация в Велбемоне. Люди слишком привязаны к свои телам, и даже Сияние бессильно освободить их от этого пережитка… — Ага, сообразил Олег; так вот почему смирители так легко переметнулись в Братство! — В детстве я слышал легенды о древних сражениях между людьми и Братствами; тогда и Братства, и люди были другими. Лишь редкими ночами Братства пополнялись новыми душами… Бесчисленны были люди, и не было от них спасения; скалы Герна до сих пор хранят на себе потеки оплавившегося камня — следы великой битвы, погубившей сто сорок Братств и больше сорока тысяч людей. Древность, время жестокости и безмыслия… — Хольт печально вздохнул. — Оставшиеся Братства отступили на неприступное плато и сотни лет скрывались в безлюдных скалах; когда осмелевшие крестьяне начали подбираться к склонам плато, путь им преградила Граница. Многие люди верят, что это — материализовавшийся страх Братств перед ненавистью человека…

— Так этот барьер появился недавно?! — воскликнул Олег. — Сколько лет назад?

— Я услышал о Границе еще мальчиком, но тогда это была новость. С тех пор прошло больше ста лет. Я ответил на твои вопросы?

— Ну… — Олег развел руками. Он узнал слишком много — и все же слишком мало.

— Тогда ответь и ты на мои!

Олег машинально кивнул, признав желание Хольта справедливым.

— Каково твое имя, чужеземец? Я слышал от братьев, что ты — первый человек, отвергнувший Братство; кто ты и откуда?

— Олег дель Мьяльс, — автоматически ответил Олег, — родом из Трита…

— Приходившие в Велбемон рассказывали о тамошних святых… и тамошних колдунах. — Хольт покачал головой. — Думается, люди должны благодарить Сияние за то, что немногие из них отваживаются проникнуть сюда!

— Отчего же?

Лицо Хольта перекосила презрительная усмешка, и голос его прозвучал издевательски-громко:

— Ты выпустил нас на волю! В своем невежестве ты достиг большего, чем сотни тысяч величайших братьев; но теперь мы свободны, и ничто не помешает нам восторжествовать в Велбемоне — ни Граница, ни твое колдовство! Прощай, Олег дель Мьяльс; и не пытайся задержать нас — силы еще пригодятся тебе. Сколь бы могуч ты ни был, тебе не устоять против трехсот Братств плато!

Олег вытаращил глаза, наблюдая, как фигура Хольта стремительно уносится в серый туман. И вслед за тем черный вихрь разорвал туман, тысячи огненных стрел вонзились Олегу в мозг, зловещий хохот миллионов глоток зазвенел в ушах. Олег закричал, ужасаясь своему голосу, в котором не было ничего человеческого, и корчась от боли рухнул на землю, обессиленный, почти умирающий.

Затем было громкое хлопанье крыльев — он не сразу понял, чьи это были крылья — боль в нечеловеческих мышцах, опустошение сознания, — огромное солнце, насаженное на острый скальный пик, и бескрайнее, еще темно-синее утреннее небо.

Он был глазом, впитавшим безбрежную синеву, утонувшим в раскинувшейся внизу каменной пустыне. Он был облаком, плывущим по воле ветра к неведомой цели. Он был точкой, исчезающей при попытке посмотреть на нее.

Если бы все было уже позади, он удивился бы в сотый раз гибкости своих рефлексов, вытащивших из бездн памяти сорок шестую ступень Молчаливых — пси-ориентирование. В полном жизни лесу найти противника по его психополю и не дать обнаружить себя, свертывая сознание, сливаясь с деревьями, перевоплощаясь в мышь, в птицу, в порыв ветра… Сейчас, оторвавшись от врага неожиданным для самого себя обмороком, Олег чайкой летел прочь. Он не позволял себе ни единой мысли, пока в теле, по-прежнему налитом нечеловеческой мощью, не возникло некое беспокойство — желание сменить занятие.

Добрая сотня километров осталась позади, но Олег знал, что не пролетел и десятой части бескрайнего плато Духов. Здесь было где спрятаться кучке демонов, гонимых людьми в древние времена; под крылом тянулись усеянные скальными выступами зеленые склоны; где-то среди них найдется удобная расселина… Хотя бы вот эта.

Олег вошел в крутой штопор, сложил крылья перед самой землей и приземлился на могучие задние лапы, тут же истончившиеся в привычные человеческие ноги в грубых штанах. Четыре каменные глыбы на дне каменистой лощины образовали идеальное укрытие. Олег заполз под их спасительную крышу и повалился на мягкий мох, переводя дыхание.

Я совсем потерял квалификацию, подумал он огорченно. Я до самого последнего момента так ничего и не понял. Они же проговорились, открытым текстом — «…если успеем убраться… отсрочку любой ценой…»! Отсрочку — чтобы позвать на подмогу других демонов, на неслышимых мною частотах… Надо было сразу меняться телами обратно, как же я мог не понять…

Олег усмехнулся. Как же! Не надо обманывать себя; мне просто очень не хотелось меняться — как не хочется и сейчас, когда ситуация повернулась не лучшим боком. Это демонское тело — лучшее, что я когда-либо находил на других планетах.

Олег превратил руку в мягкую подушку и положил ее под голову. Итак, ситуация: посланник в чужом теле неизвестно где, хорошо еще, если не съеден демонами, то бишь не возлюблен каким-нибудь братством. Мое тело тоже неизвестно где, скорее всего, у смирителей Центрального Храма; уничтожить они его не уничтожат, жалко станет, а вот запрятать на край Троухора могут. И наконец, я сам, бедный демон, находящийся вне закона в обнесенном непреодолимым барьером загоне.

Ну и планетку они подыскали для встречи!

Олег вновь усмехнулся. Впервые за последние три дня — всего три?! — да, всего три, правда, за эти дни он успел сменить три тела и отмахать многие сотни километров — впервые за эти дни он вернулся к любимому занятию — строить гипотезы о загадочных собратьях по разуму, назначивших ему встречу на Офелии.

Знали они о демонах или нет? Или лучше спросить так — а может, они демоны и есть? Олег аж причмокнул от удовольствия. Ай да расклад! С помощью харсунга постоянно подсаживать мне проводников; с самого моего появления в Трите разыгрывать блестящий спектакль; заманить в Троухор способом, который я ни за что бы не признал игрой; отфутболивать мою душу туда и сюда — и все это для того, чтобы дать мне возможность непредвзято решить: готова ли Земля к таким партнерам.

Олег представил себе, как выглядел бы традиционный контакт. Комиссия по контакту, в первые же секунды такового рассыпавшаяся в прах и присоединившаяся к братству по разуму в одном теле. Призывы к дальнейшему общению, на кои скорее всего ответили бы лазеры. Мда-с, задали они мне задачку…

Однако — стоп. Все это очень красиво — но зачем же они меня только что в порошок стирали?! Зачем душу в буквальном смысле вытряхивали? Почему так обрадовались — дьявольский хохот Братства до сих пор стоял в ушах — обретенной свободе?

Или заманили меня сюда специально, чтобы я их выпустил?!

Вот уж бред-то!

Увы, сказал себе Олег. Обычные это демоны, безо всякой высокой цивилизации. И в ближайшее время они зададут мне жару, если я не придумаю, как убраться подальше с плато.

Улыбка исчезла с лица Олега, дыхание участилось. Он искал способ проникнуть через границу и не находил — будь это возможно, демоны вряд ли торчали бы на плато так безвылазно.

Подкожный коннектор с ботом остался в его прежнем, давно позабытом теле. Демонам через границу ходу нет. Вновь сменить тело путем харсунга?

М-да… Покидать это тело как-то не хочется. Тем более стоит начать прощупывать окрестности, как я стану заметен. Риск, риск, неужели нет другого выхода?

Олег вздохнул: другого выхода не было.

В лощине стало заметно светлее — солнце взобралось почти в зенит. Олег прикинул, сколько он провалялся на меховом ложе, и поморщился: полдня прошло совершенно без толку.

В любом случае, решил он, лучше держаться поближе к Границе. Лишний шанс — вдруг я сумею переселиться в кого-нибудь на свободе.

Он встал, сделал глубокий вдох и шагнул на свет, спиной ощущая отрастающие крылья. Кожа посветлела и приобрела голубоватый оттенок, ноги оторвались от земли, и Олег стремительно понесся вперед, сквозь холодный горный воздух, навстречу солнцу, на юг, к далекому океану и казавшейся не менее далекой Границе.

Солнце уже опускалось к безжизненным скалам, когда мерные удары крыльев, убаюкавшие Олега, изменили свой ритм. Что-то невидимое, растворенное в пронзенном оранжевыми лучами небе тормозило полет. Олег понял, что Граница близка, и поспешно затормозил, вовсе не желая разлетаться на мелкие брызги при более тесном знакомстве с загадочным силовым барьером.

И вовремя. Сильный удар о невидимую преграду заставил его отскочить, сорваться в беспорядочное падение, отчаянно забить крыльями. У самой земли Олег наконец совладал с непокорным воздухом и довольно удачно сверзился на каменистый склон, трижды перекувырнувшись через голову.

Граница плато Духов отличалась от троухорской; подаваясь легкому нажиму, она через несколько сантиметров превращалась в несокрушимую стену. Олег бросил камень для пробы — тот отлетел, но не брызнул тысячами осколков. Граница плато была мирной, предназначенной для сдерживания, а не для уничтожения.

Олег осмотрелся, подыскивая подходящее убежище. В диком нагромождении скал мог спрятаться целый взвод; вскоре Олег уже сидел, скрестив ноги, под защитой огромного нависающего камня, и смотрел сквозь невидимый барьер на пламенеющую в закатных лучах дальнюю кромку леса.