Дипломат особого назначения Щеглов Сергей

Привязывая обратно сумки, седлая коня, приводя в порядок одежду, он пытался мысленно представить карту Трита и Троухора в окрестностях Могучего леса. Трит — прибрежная страна, Могучий лес — его северная граница; с северо-запада наискось поднимаются горы. Если заходить на посадку, лишь примерно зная, где находится Расщепленный Дрот, вполне логично опуститься на вершину ближайшей к лесу горы… Мы скакали сюда от замка, то есть с юго-востока, то есть сейчас мы примерно на уровне начала леса по широте, если смотреть обратно вдоль дороги, то искомая вершина будет слева. А если вперед — то справа.

— Езжайте за мной, — угрюмо пробасил Хамп, — и лучше будет, если ваши кони сумеют ступать шаг в шаг!

После чего довольно быстро поскакал в глубь Троухора, забирая от дороги все правей и правей. Поросший низкой — как для футбола — травой, пологий склон ложбины, в которую переходил перевал, позволял хоггерам развить неплохую скорость. Олег поскакал следом, довольный более прежнего: они двигались в нужном ему направлении.

Скачка длилась без перерыва до самого вечера. Ложбина перешла в каменистую долину без признаков жизни, та, в свою очередь, сходилась к огромному каньону, по дну которого проходило подобие дороги, вскоре выведшей путников наверх, где она стала горной тропой, тянущейся по узкому уступу между пропастью и отвесной скалой.

Солнце уже заметно опустилось, и от окрестных вершин потянулись мрачные тени, сглатывая ослепительную зелень расстилавшихся далеко внизу долин, когда тропа резко повернула направо, оборвавшись в огромной, полого спускающейся к востоку галечной осыпи сиреневого цвета. Она показалась Олегу какой-то странной — камешки как на подбор, все одного размера, но угловатые, почти острые, явно не пролежавшие тут и десятка лет. Словно кто-то бросил в границу огромной горой, и та подобно камню разлетелась на миллиарды осколков.

Какое-то посверкивание слева привлекало внимание Олега; он повернул голову и замер, восхищенный. Белый пик сиял розовым в лучах заходящего солнца, сверкал ледяной шапкой с немыслимой высоты, невидимый, пока не задерешь голову, потому что его серое основание терялось в вечернем сумраке. Высотой пик был не меньше десяти километров, и при этом тонок, как острие гарпуна, и Олег отбросил мысль, что посланник мог сесть на него. На гладких сверкающих отвесах не нашла б себе места и летучая мышь.

— Проклятье, — пробормотал впереди Хамп дель Райг, — раньше этого не было…

— Далеко ли еще? — спросил Герт, и в голосе его прозвучала усталость.

— Спуститься по этой осыпи, потом чуть левее, — сказал Хамп, думая о другом. Он совсем остановился, высматривая что-то вдали. — Мы успеем, вот только… Не нравится мне эта штука!

— Какая штука? — Олег с сожалением оторвался от разглядывания пика и подъехал к Хампу. Тот вытянул руку вперед, чуть влево и вверх.

— Ты, наверное, можешь видеть лучше меня. Вон там, над пропастью, маленькая площадка. Кто там сидит?

Олег присмотрелся, чувствуя, как его пробирает дрожь. Гора, конечно, не такая высокая, как белый пик сзади, возвышалась перед ним, круто обрываясь к востоку, в сторону Могучего леса. На этом обрыве у самой вершины виднелся выступ, образующий площадку в десяток метров в поперечнике. И на этом выступе что-то светилось двумя недобрыми огоньками.

— Страж Долины, — пробормотал Герт, тоже смотревший на площадку.

Хамп схватил его за руку и жестом приказал молчать. Раздался шумный вдох — Олег, концентрируясь, собирал энергию. Зрение его расширилось, стало изумительно четким и объемным даже на таком расстоянии; площадка у вершины высветилась и приблизилась, и то, что там лежало, стало видно совершенно отчетливо.

Это был обыкновенный глайдер. Он валялся на земле, примостившись на каменистом склоне у самого обрыва, нелепо сверкая защитным зеркальным покрытием и пыхая ярким пламенем кормовых движков. Приоткрытая и брошенная боковая дверца покачивалась на ветру, и Олегу даже почудилось, что он слышит, как она скрипит. Глайдер был покинут несколько дней назад — поврежденная при посадке зелень пожухла и почернела.

Воздух со свистом вырвался из легких. Олег переводил дух, закончив наблюдение.

— Это не демон, — сказал он Хампу и Герту. — Это шатер моего друга, которого я ищу. Вам придется вернуться в Трит без меня.

Он сам удивился печали, прозвучавшей в этой короткой фразе.

Хамп ударил кулаком по седлу:

— Без тебя?! Зуб шакала! Нельзя было приводить тебя в Троухор! Эх! — В глазах его зажглась безумная надежда. — А может, все-таки с нами? О нас сложат легенды!

— Ты должен мне кусок золота, — сказал Герт, пытаясь сложить губы в улыбку. — Из-за тебя я потерял такое место! Это же Троухор! Зачем тебе бесславная гибель? Лучше пойдем с нами, прошу тебя!

Олег посмотрел на своих товарищей, и странное чувство охватило его. Он понял внезапно, что больше не хочет искать посланника, что он уже второй день обдумывает план подготовки этой цивилизации к контакту и всей душой жаждет отправиться сейчас вместе с Гертом и Хампом совершать привычные дипломатические подвиги. Это вдруг проявившееся нежелание заниматься порученным делом было так неожиданно, что Олег растерялся.

— Нет, я должен, — пробормотал он, пытаясь разобраться в себе, — я послан именно за этим…

Понимание наконец пришло. Посланник, не явившийся к месту встречи, уже не воспринимался всерьез, он почти не существовал. Трит же, где Олег провел эти дни, наполнился содержанием и смыслом, ожил, и покидать его не хотелось, как не хочется оставлять обжитой дом.

— Я не могу идти с вами. Мой товарищ, — он указал вверх, — попал в беду. Для этого я прибыл сюда, и ни для чего другого. Когда-нибудь… — Олег прикинул: да, это вполне возможно, особенно с учетом Троухора. — Я приду с другой целью, найду вас, и мы совершим вместе немало славных подвигов! Но — не сейчас. Спасибо вам за все — и прощайте!

Солнце неумолимо подбиралось к горизонту. Нужно было торопиться — и Олегу, и Хампу с Гертом. Хамп понял это.

— Ну что ж, прощай! — сказал он, положив руку на меч. — Когда тебе понадобится моя помощь, ты сможешь найти меня, зайдя в леса Орб-Гель, к востоку от Трита.

Он повернул коня и замер, дожидаясь Герта. Тот скривился в гримасе неудовольствия:

— Не думал я, что все так кончится! Если что, ищи меня при дворе Эриха Справедливого, короля Трита. Я помню, что ты мой должник, но помни и ты, что мне уже тридцать шесть, и через двадцать весен тебе некому будет возвращать долг! Прощай…

Он махнул рукой и поскакал вниз.

— До свидания! — соорудив это новое для тритского языка понятие, Олег прокричал его вслед удаляющимся всадникам. Он почему-то был уверен, что встреча не заставит себя долго ждать. Может быть, потому, что сам хотел этого.

— Было бы неплохо, — пробормотал он, — вместе… Но этот Троухор…

Площадка, на которой примостился глайдер посланника — Олег не сомневался, что это именно он, слишком все было похоже на его собственный бот, спрятанный в болотах Южного Хорна, да и находился он в месте, почти точно совпадавшем с предсказанным, что свидетельствовало о логичности действий его владельца, той логичности, верить в которую Олег уже почти перестал, — площадка эта была совсем рядом, километрах в двух по вертикали и в пяти — по горизонтали, к подножию горы можно было добраться верхом. Олег пришпорил коня.

Он трясся в седле — тропа кончилась — и размышлял о странном месте, куда его забросила-таки судьба. Еще услышав первые россказни о стране за горами, он наложил табу на интерес к ней — феномены такого порядка нужно изучать специально, не спеша и уж конечно не в одиночку. И тем не менее — вот он уже убил одного из местных монстров и скачет к месту аварии собрата по разуму, по всей видимости, до сих пор пытающегося выбраться из Троухора.

Граница его блокирует выход, а не вход. «Мышеловка». Создатели ее заботились о секретности происходящего в Троухоре для остального Крэппа. Значит, либо полигон инопланетной цивилизации — Олег присвистнул — либо замкнутая местная страна на технологической стадии, либо, наконец, естественное образование, с незапамятных времен разделившее две области Крэппа с разными формами жизни. В последнем случае все просто, найду посланника, и улетим… Улетим?

Почему же он не улетел сам? Ведь авария невозможна, и если глайдер стоит без движения, это значит только одно: что-то ему целенаправленно мешает. Автоматы ПВО, например, если это развитая промышленная страна.

Олег вздохнул. Получалось, что помимо контакта с посланником придется — не дай бог — общаться с гражданами страны, атакующей чужие глайдеры.

Ехать дальше верхом было невозможно. Нагромождение камней преграждало путь вверх, а через несколько сот метров начиналась крутая скала, по которой можно было только карабкаться. Олег спрыгнул с хоггера, привязал его — нелишняя предусмотрительность — к подходящему камню и быстро, бросив скептический взгляд на темнеющее небо, полез вверх.

Площадка у вершины была довольно высоко. Олег сделал две остановки для отдыха, вокруг смеркалось все сильнее, на небе зажглись первые звезды. Олег улыбнулся им — он почти забыл, что такое звездное небо.

Последние метры он лез по практически отвесной стене, призвав на помощь природные альпинистские наклонности.

Но вот правая рука зацепилась за край площадки. Рывок — и Олег стоял на краю обрыва нос к носу с полуметровым красным факелом работающего маневрового движка. Глайдер подрагивал на довольно крутом склоне.

Подойдя к нему, Олег полез прямо в кабину. Разбираться в непосредственном управлении не было времени, он активировал пульт и тут же получил на экран огромный список на непонятном языке. Машинально схватился за пояс — ах да, линг остался в замке. Тьфу!

Конечно, можно было настроиться и провести ночь перед экраном, заменив линг одной половинкой мозга. Олег некоторое время колебался. Однако, как бы ни было заманчиво освоить управление чужим глайдером, сидеть в нем, непонятно почему оставленном хозяином, могло быть небезопасно. Олег выбрался наружу и решительно переключился в режим «ищейка».

Мир вокруг преобразился. В воздухе разлился океан разнообразных ароматов, в глазах рябило от ярких, фантастических цветов, тишина сменилась переливами сотен мелодий — Олег слышал колебания почвы, видел изменения поверхностей, обонял самые давние ароматы. Толстый, широкий оранжевый след вел из кабины за ближайшую скалу, где площадка поворачивала вокруг вершины. Олег облегченно вздохнул: посланник не применял средств маскировки, по этому следу его можно найти хоть на краю Земли. Повысив порог восприятия, Олег пошел по оранжевой дорожке.

Площадка заворачивала направо; гора напоминала усеченный конус, на покатую вершину которого был поставлен каменный цилиндр. Между этим центральным пиком и краем конуса оставалось пространство в десять-двенадцать шагов; здесь можно было спокойно прогуливаться, но спуститься отсюда было нелегко.

Посланник, очевидно, выбирал наилучшее место для спуска. Олег поморщился: ближайшей перспективой было идти по следу, спускаясь по отвесной стене.

Он завернул за очередной камень и зажмурился. Ярчайший оранжевый шар лежал на краю пропасти, и след упирался в него. Олег не сразу сообразил, что это, а когда сообразил — яркость пропорциональна интенсивности комплекса следов посланника, и этот шар мог означать только одно — то поспешно вернулся к нормальному восприятию.

На краю пропасти, скрестив ноги, сидел невысокий человек, одетый в серый комбинезон из материала, по фактуре напоминающего кожу. Взгляд его был прикован к какой-то точке у горизонта.

Олег перевел дух.

Посланник найден. Все.

— Добрый вечер, — произнес Олег на линкосе. — Кажется, мы должны были встретиться несколько ранее? Что вас задержало?

Посланник даже не шевельнулся.

Спит, подумал Олег. Сидя?!

Он подошел вплотную и тряхнул посланника за плечо. Тело мягко спружинило и вернулось в первоначальную позу. Ответа не было.

— Да что же это такое, — в сердцах пробормотал Олег. — Опять двадцать пять!

Он присел рядом и заглянул сидящему в лицо.

Чуть тронутое загаром, с прямым тонким носом и большими глазами, без признаков усов и бороды, оно казалось вполне земным — или тритским — если бы не светло-зеленая радужка и чуть-чуть — но для зорких глаз Олега вполне различимо — овальные зрачки. Широко открытые глаза позволяли легко рассмотреть эти детали.

Олег помахал рукой перед носом посланника, но глаза того не шелохнулись, продолжая созерцать все ту же точку у горизонта. Олег обернулся, чтобы поглядеть, куда это с завидным вниманием посланник глядит уже четвертые сутки.

И тоже замер. Давешний пик по-прежнему возвышался, упираясь в небо, но теперь подножие его терялось в непроглядной тьме, затопившей долину, а вершина, еще освещенная солнцем, искрилась в немыслимой вышине. Но главное было не в этом. Рядом с пиком, градусах в пятнадцати влево, сияла ярко-алая звезда, гораздо ярче Венеры на Земле, и по тонкому слою легких серебристых облачков, плывущих чуть ниже площадки, как по воде, к ней тянулась дорожка из миллионов алых блесток, такая плотная и ровная, что, казалось, по ней можно дойти до самой звезды.

Олег мгновенно потерял ощущение времени. Казалось, он смотрит на звезду всего мгновение, можно посмотреть еще, и еще. Как будто сквозь сон донеслось какое-то беспокойство… посланник, застывший взгляд… Олег улыбнулся — все это было просто смешно. Тело наполнила неземная легкость, он чувствовал себя словно в мягком обволакивающем кресле, как хорошо, и где я был раньше?

Но муть воспоминаний еще болталась в голове. Звезда… звезда, притягивающая глаз? — да вот она — кто же говорил об этом? Нет, советовал посмотреть! Что-то не так? Ах да, смотревшие на нее умирали или сходили с ума!

Так вот оно что, подумал Олег, нет, не может быть, а улыбка все растягивала губы. Но сомнение росло, и Олег с неудовольствием начал раздумывать, как проверить его, не выходя из блаженного созерцания звезды. Получалось, проверить невозможно, как невозможно проконтролировать собственную смерть или безумие, а значит…

Пронзительный холод вымел из тела само воспоминание о только что испытанном блаженстве, бросил Олега в пучину боли. Он будто превратился в огромный больной зуб, с каждым мигом нывший все сильнее. Олег закричал — но рот по-прежнему был связан улыбкой; попытался шевельнуться — руки не слушались. В панике он стал расслабляться, концентрируясь на контроле над телом; но боль возросла настолько, что сознание начало ускользать. Отчаянным усилием воли Олег держался на грани беспамятства, пытаясь отсечь от себя боль, сохраняя ощущение тела — и вот она перестала расти, он порадовался первому успеху и вдруг понял, что потеря сознания и будет смертью — или безумием. Он боролся и боролся, но, казалось, воля звезды, вливавшаяся в его глаза, была сильнее. Олег попробовал зажмуриться, заранее зная, что ничего не выйдет. В отчаянии он продолжал держаться, успокаивая себя мыслью, что рано или поздно звезда зайдет.

Или же, подумалось через минуту — или через век? — взойдет солнце.

Он думал, продираясь сквозь боль — понятно, что случилось с посланником, сила звезды огромна, куда до нее полевому гипноизлучателю, какой же я все-таки глупец — на незнакомую планету — пусть даже ее и предлагали как «спокойную» — без оборудования… надо было сначала покопаться в глайдере… что же теперь будет?!

Холод смерти начал подниматься по телу, освобождая его от боли, но поглощая жизнь. Олег уже не чувствовал ног до колен, изо всех сил пытаясь вернуть контроль, но знал, что ничего из этого не выйдет. Он догадывался, что произойдет, когда бесчувствие охватит все тело — потеря сознания и смерть. Оставалось сопротивляться, бороться до последнего, что он и делал с решимостью обреченного.

На губах все еще болталась проклятая усмешка, и в тон ей Олег подумал — геройская гибель Посланника Соловьева. Это было смешно. Более идиотского способа погибнуть, пожалуй, не существовало.

Оцепенение и потеря чувствительности поднялись уже до груди, угрожая отрезать руки. Олег попробовал сменить технику концентрации, что обошлось в быструю потерю контроля над руками — но зато остановило дальнейшее движение смерти. Олег повеселел на миг, но боль быстро уничтожила радость, и вновь впереди была только безрадостная и безнадежная борьба.

Может быть, сдаться? — появилась наконец предательская мысль. Олег гнал ее прочь, но она возвращалась, и он знал, что рано или поздно не сможет ей противостоять. Спасения не было. Человек не робот, он носит свою гибель с собой, и имя ей — сомнение…

Звезда исчезла резко, как будто щелкнул невидимый выключатель. Сила концентрации Олега, даже ослабшая за часы борьбы, была еще достаточно велика, чтобы мгновенно прогнать боль и вернуть контроль над телом. Все мускулы непроизвольно сократились, и он сделал огромный прыжок вперед, в пропасть. Отчаянный крик вырвался из горла: звезда все-таки оказалась сильнее.

Сильный рывок и треск рвущейся ткани. Олег ударился левой рукой в камень, болтаясь вниз головой — что-то держало его за штанину, правая рука онемела от рывка, оторвавшего ему рукав. Делом мгновения оказалось согнуться, зацепиться за край площадки и перевернуться. Чувствуя себя несколько взвинченно, Олег, не рискуя, сразу отполз от края обрыва.

— Он сошел с ума! — раздался над ним отчаянный крик, заставивший вздрогнуть, ибо голос показался знакомым. — Проклятая страна! Клянусь, я отомщу, как бы ни был слаб мой меч против этого колдовства!

Олег посмотрел вверх. В давно наступившей темноте ему была видна только огромная фигура, грозившая кулаком в сторону звезды. Но голос — этот голос мог принадлежать только одному человеку. Это был рокочущий бас Хампа дель Райга.

— Сошел с ума? Как бы не так! — раздался другой голос, принадлежавший — этому Олег уже нисколько не удивился — Герту. — Смотри, как он отполз от края!

— Герт! Хамп! — воскликнул Олег, поднимаясь — из осторожности спиной к звезде. — Почему вы здесь?!

— Я знал, что тебе будет нужна моя помощь! — сказал Хамп, похоже, рыдая от счастья. Он шагнул к Олегу и попробовал обнять его. — Ты жив и в здравом рассудке! Хвала всевышнему, я успел вовремя!

— Хамп не смог найти проход обратно, — сказал Герт сухо. Чувствовалось, что он тоже рад, но не хочет выдавать своих чувств. — Тогда мы решили вернуться к тебе. Ночью в этой стране лучше держаться вместе. Внизу мы увидели твоего коня и поняли, что ты здесь.

— Я взял штурмом семь замков, но ни у одного не было такой высокой стены! — заявил Хамп. — Мы подстрелили зайца, а здесь хватит огня, чтобы прожарить его до печенки! Будь я на твоем месте, Олег, я умирал бы с голода!

— Ты нашел своего друга, к которому шел? — спросил Герт, и Олег наконец полностью пришел в себя.

Посланник! Он до сих пор смотрел на звезду!

— Да, — сказал Олег, подбираясь к посланнику, который сидел в прежнем состоянии. — Вот он. Тоже засмотрелся…

Хамп шумно вздохнул:

— Мы похороним его с почестями. Ведь он человек твоего рода?

— Может быть, он еще жив?! — заметил Герт раздраженно. — Ты сможешь освободить его от власти колдовства? — спросил он, обращаясь к Олегу.

— Сейчас узнаю, — ответил он, садясь на прежнее место, спиной к звезде, лицом к посланнику. — Мне понадобится время, займитесь пока ужином.

Он сказал это мягко, но Герт и Хамп повиновались, молча признав Олега вождем. Он остался один.

Сначала Олег решил разобраться со звездой. Она уже заходила, мерцая совсем низко над горизонтом. Быстро составив формулу реакции на «притягивание глаза», Олег вложил ее в подсознание и повернулся, чтобы посмотреть на звезду. Она потянулась к его мозгу, вновь пытаясь захватить контроль, но формула сработала, и Олег почувствовал непреодолимое желание отвести взгляд. По крайней мере с этой звездой было покончено.

Он снова присел напротив посланника, щупая биополя. В отличие от черепаходракона, посланник не был чужд типовой биологии — Олег вскоре поймал необходимые конфигурации. Теперь дело лишь за хорошей концентрацией. Сделав глубокий вдох, Олег в который раз погрузился в транс.

Он долго не решался прервать накапливание энергии, догадываясь, что ее потребуется много. По телу начали проскальзывать сполохи — аура стала видимой. Еще немного, подумал Олег, и я взлечу в воздух, сверкая, как ангел господень. Все, достаточно.

Он подключился к посланнику по всем найденным ритмам. Тот пребывал в гипнотической коме, на начальной стадии истощения. Первым делом Олег разбалансировал альфа-ритм, изменяя глубину комы — и довольно отметил, что посланник шевельнулся. Тонкими уколами энергии Олег прочистил нервную систему, некоторое время заряжал желудок, запуская остановленное пищеварение, и ввел посланника в медленный, уже не гипнотический сон — во избежание внезапного прыжка в пропасть.

Вопреки ожиданиям, все получилось довольно легко, и Олег разрядился ударом псевдомолнии в скалу. Посыпалась каменная крошка, и шок, вызванный внезапным ляпсусом со звездой, наконец прошел. Он испытывал настоящую радость — может быть, впервые за все время пребывания на Офелии.

Посланник был найден, и посланник был жив.

Олег взял его поперек туловища, взвалил на плечи и зашагал обратно к глайдеру, где, как он надеялся, Хамп с Гертом уже заканчивали приготовление зайца по-тритски.

Площадка была освещена голубоватым аварийным светом глайдера. Герт сидел на камне, поворачивая насаженную на меч тушку зайца в непосредственной близости от ревущей огненной струи, бившей из ближайшего двигателя. Хамп чистил меч, рассказывая Герту очередную байку.

— Он жив! — сказал Олег, опуская посланника на землю. — Вы спасли нас обоих. Я вечный ваш должник! — добавил он традиционную формулу высшей благодарности.

— Проклятье! — взревел Хамп, заставив Олега попятиться. — Мы же выпили все вино! Как теперь завершить обряд?!

— Обряд? — удивился Олег.

— Обряд братания, — пояснил Герт, отворачиваясь от пламени. — Он совершается в день, когда братающиеся воины спасли жизнь друг другу, и требует вина, дабы выпить его, смешав с кровью. Это старинный обычай, и воины неукоснительно придерживаются его, на чьей бы стороне они ни сражались. Только скрепленная братаньем дружба становится вечной, поскольку предать побратима означает покрыть себя несмываемым позором.

— Вино, я думаю, скоро найдется, — улыбнулся Олег, посмотрев на посланника. — Мой друг приходит в себя!

Посланник зашевелился, пробужденный, по-видимости, ревом Хампа дель Райга. Он медленно поднял голову, непонимающим взором обвел достойную художника картину ночного ужина, поджариваемого на выхлопе термоядерного движка тремя средневековыми воинами, и рывком сел.

Олег Соловьев, Посланник Земного Содружества, выпрямился и произнес историческую фразу:

— Здравствуйте! Наконец-то я нашел вас, Дино Кагер!

Посланник уставился на него, всплеснул руками, словно защищаясь от удара, и ответил серией булькающих звуков, даже не предприняв попытки подняться. Лицо его сморщилось, словно он собирался заплакать.

Олег ошеломленно следил за действиями посланника, абсолютно не соответствовавшими ни его роли, ни стоявшему тут же его глайдеру. Посланник чего-то боялся, не узнавал места, не понимал линкоса, а значит…

— Ме-е! — сказал вдруг посланник и громко шмыгнул носом.

Олег почувствовал на плече тяжелую руку Хампа дель Райга.

— Мы опоздали, — печально пророкотал тот. — Звезда взяла его душу!

Земля повернулась, уплывая вниз и в сторону. Чьи-то руки схватили за одежду, трясли, били по щекам. Олег ничего не чувствовал.

Он смеялся.

Он перестал смеяться, только потеряв сознание.