Черная гвардия Эридана Точинов Виктор

Глава четвертая. Слово морского командира

Душевая с утра так и не открылась.

В обычном случае здесь работала бы целая группа «спецов». Но опасность огласки, а также исключительность ситуации не позволили подключить к делу весь имеющийся аппарат.

В душевой были трое.

– Я тебя спрашиваю, в какой кабинке мылся тот мальчишка?

Коренастый широкоплечий мужчина с коротким ежиком седых волос уставился на командира отделения. Снизу вверх. Покатые плечи выдавали в нем бывшего борца. Мускулистый бугай-комод, стоявший перед ним на вытяжку, похоже, полностью утратил со страху дар речи: издавал невразумительное мычание – вместо ясных ответов на простые вопросы.

– Да не трясись ты, урод, смотреть противно!

Комод наконец сообразил, что говорить в данном случае не обязательно, достаточно показать пальцем. Он махнул рукой в сторону смесителя – третьего с краю.

– Как гаденыш выглядел?

– Это… как бы…

– Тебе помочь? – участливо спросил шеф. – Позвать дознавателя? Можно.

Собеседник посерел и выдавил:

– Ро… Рост – вот такой. Сам худющий…

– Особые приметы?

– Отс-с-су…

– Не слышу!

– Отсутствуют.

– И что? Это всё?

Комод часто-часто закивал.

– Урод…

Начальник пригладил широкой ладонью жесткий ершик волос на затылке и отошел в сторону. Командир отделения прерывисто вздохнул…

Так крупно ему не повезло первый раз в жизни.

По закону подлости убитый им вчера боец оказался сыном родной сестры шефа. То бишь племянником. К сожалению, комод узнал об этом слишком поздно – только сегодня, когда его вызвали в штаб для дачи объяснений по вчерашнему инциденту. Вот там-то, за письменным столом, он и узнал, кому имел неосторожность свернуть шею.

Для убийцы это могло означать только одно – смерть.

Комод отлично понимал – пощады не будет. И неважно, кто был зачинщиком драки; неважно, что погибнуть мог любой из участников. Ему лучше, чем кому-либо другому, было известно, как жестко наказывает шеф обделавшихся подчиненных. Единственное, что отсрочивало немедленную расправу – то обстоятельство, что виновник инцидента собственными глазами видел и, соответственно, мог опознать беспризорника, похитившего контейнер из «магистрали».

Мальчишку следовало найти как можно быстрее. Иначе вся база рисковала в мгновение ока превратиться в пыль. И пусть человек, убивший племянника шефа, живым и здоровым разгуливает по базе – он неприкосновенен, без него не обойтись, пока задача не решена.

Такой расклад.

В своей незаменимости комод видел шанс пожить хоть сколько-то еще…

– Тэк-тэк-тэк… – задумчиво сказал человек с седым ершиком, пройдясь вдоль душевых кабинок. – Кто мылся в душевой после вас?

Командир отделения прокашлялся.

– Никто.

– А ведь это хорошо! Хорошо! – неизвестно чему обрадовался шеф. – Чего стоите, как приклеенные? Обыскать душевую! – он сунулся в кабинку, на которую указал комод, и поднял что-то с пола. – Например, вот это – что?

– Обмылок, товарищ командир, – подсказал ближайший к нему боец, новый напарник командира отделения.

– Да вижу, что не кусок говна. Вот эти две волосинки – чьи?

Боец смотрел оловянными глазами.

– Не могу знать!

– Еще один дурак на мою голову… Где вас таких выращивают? Не можешь знать – так беги к тому, кто может. Быстро в лабораторию! Хотя, постой… – он поманил пальцем комода. – Ко мне, любезный.

От этого слова подчиненного передернуло. Шеф вставлял в свою речь подобные древности лишь в исключительны случаях, например, когда допрашивал какого-нибудь имперца, самолично укорачивая его при помощи специальных инструментов… Комод торопливо подошел.

– Какой масти был твой подросток?

– Виноват?

– Какого цвета у него волосы, кретин?!

– Мокрые они были… товарищ командир.

– А поточнее?

– Русые.

– Какой длины?

Боец молча развел в стороны большой и указательный пальцы.

– А скажи мне, любезный, могут вот эти волосы принадлежать нашему парню? – шеф сунул ему обмылок под нос.

Комод задумался.

Утвердительный ответ не гарантировал облегчения его участи. Волосы могли оказаться чьими угодно, и тогда поиски пошли бы по неверному пути. Однако и отрицательный ответ мог увести расследование в сторону – если волосы и правда остались от того щенка.

Солдат решил не хитрить.

– Не знаю! – вынужден был признать он. – По цвету и по длине подходят, но гарантировать я ничего не могу.

– Мудро сказал, – покивал начальник. – Осторожно, предусмотрительно… «Да и нет не говорите…» Ты бы такую предусмотрительность, гнида, вчера проявлял, когда товарища своего ломал!

– Да я, товарищ командир…

– Хватит сопли жевать, марш в лабораторию! Волосы – на генетическую экспертизу. И передайте там, чтоб пошевеливались.

– Меньше, чем за сутки, они не управятся.

– Скажешь, даю двенадцать часов. Идентификацию пусть проводят по всему банку образцов, включая пленных и пропавших без вести.

«Комод» и его новый напарник понеслись в исследовательский блок. Старший, как большую драгоценность, сжимал в кулаке пластиковый пакетик с кусочком мыла внутри; младший не претендовал на такую честь. Оба молчали…

Заведующий исследовательским блоком позвонил кому-то. Убедившись, что требование двух крепких молодых людей исходит от их непосредственного руководства, он отдал распоряжение своим подчиненным. И высоколобые принялись за дело.

Пара волосков была извлечена, тщательно промыта и высушена. Потом генетический материал поступил в обработку. Уже под утро, предельно уставшие, ученые выдали результат.

Оба волоса принадлежали подростку-европеоиду двенадцати-тринадцати лет. Информация на него в ДНК-библиотеке базы отсутствовала. Компьютерное моделирование онтогенеза (индивидуального развития) позволило сделать предположения о нынешних фенотипических признаках объекта: рост, вес, цвет глаз, возможные заболевания…

Впрочем, все эти данные оказались не нужны.

Решил задачу сравнительный анализ ДНК. Среди обитателей базы были найдены биологические родители объекта. Предчувствие не обмануло начальника «жандармов», приказавшего перетрясти весь банк образцов. Эти люди, как выяснилось, вот уже шесть месяцев числились пропавшими без вести.

Дело было за малым: поднять их досье…

Ещё петух не прокукарекал, как выражались в старину, а гончие псы уже взяли настоящий след. Стало известно, где семья мальчика проживала, а именно – в секторе элитного жилья. Блок-секция номер одиннадцать.

Изображений малолетнего противника в досье не было, если не считать фотографий во младенчестве, – и обстоятельство это весьма порадовало некоего невезучего «спеца».

«Поживем еще», – подумал комод.

Ленор вернулся на базу в хорошем расположении духа. Удалось выполнить сложнейшее задание и остаться в живых – несмотря на попытку диверсии, несмотря на то, что пришлось добрый десяток километров проползти на брюхе под носом у каких-то крупных морских животных (или что там у них вместо носа).

К сожалению ли, к счастью ли, он так и не разглядел в придонной мути, что же всё-таки за твари оккупировали столь ценный участок океанского дна. Но в том, что это хищники, Ленор не сомневался. Во-первых, на подобную мысль наталкивала пропажа в этом районе двух субмарин. Во-вторых, аномально большое количество планктона и, следовательно, обилие рыбы не могло не приманить хищников покрупнее – ну, скажем, акул… или кракенов…

«Если кракен – это будет проблема, – рассеянно думал подводник, отогреваясь под теплыми струями воды. – С кракеном придется повозиться…»

Ему, к счастью, не довелось еще близко познакомиться с кем-нибудь из этих многоруких и многоногих товарищей, да он и не рвался. Судя по фрагментам щупалец, которые иногда выносило штормами на берег возле деревни, объятия кракена не сулили попавшему в них ничего хорошего…

На душе у спецназовца было легко и спокойно.

Он сунул голову под сушилку, затем вышел из душа и нырнул в постель, где его ждала Вилена, разгоряченная долгим ожиданием.

Слово свое Ленор держать привык. Обещал подарить женщине первую ночь после возвращения? Значит, никаких ссылок на усталость! Вдобавок, адреналин, подстегивавший организм во время задания, настойчиво требовал выхода…

Постель штормило недолго, но очень, очень бурно.

…Тоненько запищал коммуникатор.

Ленор открыл глаза. В каюте было темно и тихо. Он похлопал ладонью по кровати рядом с собой.

Пусто.

«Ушла! – обрадовался он. – Понимает, что лишний раз афишировать наши отношения не стоит».

Он нажал на кнопку ответа; экран видеофона засветился.

Вызывал командир базы.

– Я там тебя ни от чего не отвлекаю?

– Никак нет, товарищ комбаз.

– Вот и хорошо, вот и славненько. Собирайся и лети ко мне в рубку. Есть первые результаты твоей вчерашней вылазки. Крайне интересные, я тебе скажу, результаты! Разочарован не будешь, гарантирую.

Ленор с сомнением посмотрел на часы и уточнил:

– Когда прибыть?

– Немедленно. Разрешаю не бриться.

Некоторое время спецназовец сидел, размышляя, чем на самом деле мог быть вызван столь ранний вызов. Ничего криминального за собой так и не нашел (если, разумеется, не считать криминалом служебный роман с подчиненной).

– Ладно, разберемся на месте! – пробормотал он и принялся одеваться.

Спустя пару минут он уже закрывал за собой дверь каюты…

Чтобы получше проснуться и чуток разогнать кровь, Ленор решил пробежаться по тесным коридорам базы, благо ни солдат, ни обслуги в это время на палубах почти не было.

– О, как быстро! – удивился командир базы. – Смотрю, ты даже вспотел. Бежал, что ли?

– Летел. Согласно приказа.

– Веселишься? Орден за шустрость не дам, не надейся. Но чем поощрить, подумаю, – он по-отечески похлопал подчиненного по плечу. – Честно говоря, не ожидал, что ты рискнешь проникнуть так далеко. Можно сказать, дошел до самой сердцевины «черной дыры»…

Комбаз отвлекся, чтобы вывести на монитор обработанные результаты сканирования, переданные «мамкой» в центральный вычислитель базы.

– И что же интересного в сердцевине?

– А ты не спеши, – усмехнулся комбаз, как бы невзначай закрывая экран своим плотным телом. – Суетишься, как прыщавый юноша на первой случке, – он повернулся к подчиненному. – Хочу проверить, что тебе подсказывает интуиция.

– Интуиция? Да ничего не подсказывает. Разве что – отдохнуть бы еще не помешало. Часиков этак шесть.

– Отдохнуть?! – оскорбился начальник. – А что ты, спрашивается, всю ночь делал?

– Виноват, мне показалось, ночь еще не кончилась.

– Показалось ему… Я, старик, по двадцать часов на ногах! И ничего, не падаю! А вы молодые… тьфу! Да я в ваши годы…

Пошло-поехало. Высокопоставленный чиновник, в один миг превратившись в заурядного пожилого брюзгу, словно забыл, зачем вызвал офицера-спецназовца.

Ленор мысленно застонал. «Я в ваши годы…» Знакомая, десятки раз слышанная песня, фальшивая от начала до конца…

Чем на самом деле занимался командир базы в свои молодые годы, было отлично известно. Комсомольский активист и общественник, будущий руководитель подводного «дома» изначально сделал ставку на движение вверх по партийной линии. Он никогда не служил в действующих частях, не участвовал в разведывательных или диверсионных операциях, стрелял – разве что в тире… Он был обычным кабинетным воякой и вполне мог не понимать, насколько сложно работать в море десять часов кряду.

Раздражение, поднятое усталостью, как тесто хорошими дрожжами, едва не выплеснулось наружу. Ленор усилием воли подавил в себе протест. С каменным лицом он выслушал дежурное нравоучение своего непосредственного и единственного начальника.

Лишь закончив словесную порку, командир базы с чувством глубокого удовлетворения сдвинулся в сторону, давая «осьминогу» возможность увидеть монитор.

А в «черной дыре» действительно происходило что-то необычное.

Аппаратура, установленная на буях, была сконструирована таким образом, чтобы, прежде всего, регистрировать постороннее движение. И еще она могла – приблизительно, конечно, – оценивать размеры объектов, проплывавших вблизи буев…

Размеры этих тварей были чудовищны. И двигались они поразительно быстро. Но главное – их было много.

Невероятно много.

– Вот это сборище! – произнес Ленор с восхищением. – Сколько же их здесь?!

– По самым скромным подсчетам – тысячи.

– И что, все таких габаритов? Да каждый из них больше моего «Ската» в несколько раз!

– Ничего, справимся. Это уникальное местечко мы никому не отдадим.

– Подождите… А что с животными? Я бы не стал приуменьшать опасность…

– «С животными!» – комбаз хохотнул. – Это ты хорошо сказал – с животными!

– Но их численность, их размеры в сочетании со скоростью… Кроме того, мы ничего о них не знаем, даже паршивенького изображения не имеем.

– Расслабься, деточка. Ты свое дело сделал, все дальнейшее – не в твоей компетенции. И вообще, нет таких крепостей, которые не взяло бы Сопротивление.

– Виноват, но я там был. Разрешите откровенно?

– Валяй.

– Любые наши подводные аппараты против этой силы – игрушки. Что и показала участь тех, кто плавал туда до меня. Да и я вернулся только потому, что мне повезло. Мое мнение: прежде чем лезть в этот район, нужно сто раз подумать.

– У нас есть кому подумать, солдат. Или ты считаешь себя умнее наших вождей, которые ставят задачи и следят за их выполнением? – Он взглянул на свое отражение в стекле перегородки, отделяющей одну часть рубки от другой, и шаловливо подмигнул сам себе. – Я тебе вот что скажу, «осьминог». Как бы ты ни относился к людям, облеченным властью, они-таки сидят выше тебя и видят дальше. Поэтому то, что может показаться тебе глупостью или даже преступлением, на деле исполнено глубокого смысла и недоступной твоему понимаю целесообразности…

Ленор стиснул зубы, уговаривая себя не сорваться. Похоже, началась еще одна лекция – на этот раз об исключительной роли руководящих органов в борьбе повстанцев за галактическую справедливость.

Как вдруг…

Дверь в рубку с грохотом распахнулась и в неё – не вошли, нет; ввалились – три крупных мужчины, одного из которых Ленор узнал сразу. Это был тот самый «спец», которого Феликс подговорил в свое время выйти на спарринг против командира «осьминогов». Громила тащил за собой… беспризорника, предупредившего Ленора о поврежденных винтах! Ноги мальчишки волочились по полу: похоже, он был без сознания.

Кулаки подводника непроизвольно сжались.

Командир базы, мгновенно забыв о начатом было воспитательном монологе, осведомился – с жесткостью, которую от него трудно было ожидать:

– Что за спектакль?! Перепутали свои казематы со штабным блоком?

Ответил плотный крепыш с коротким ершиком седых волос.

– Не шуми, Ким Иваныч, не до реверансов. Дело безотлагательное.

– Раскрыли очередной мятеж?

– Мятеж никуда от нас не денется. А пока поймали выродка, – он показал на подростка, – который два дня назад похитил контейнер с ДЦУ.

– ЧТО?! – страшным голосом сказал комбаз. – Вы ДО СИХ ПОР не нашли датчик?! И чем вы, нахрен, занимались? Баб крыли? – Он мимолетно посмотрел в сторону Ленора. Видимо, амурные подвиги спецназовца подсказали ему язвительный вопрос.

– Никак нет, – парировал седовласый. – По части баб – это к нашим коллегам, – он легонько поклонился командиру «осьминогов», показывая, что ему отлично известно все, что твориться на базе. – Мы работаем. Датчика у нас и вправду нет – пока. Зато есть гаденыш, который украл его из трубы.

– Какой трубы?

– Вентиляционной. Однако суть дела не в этом. Поскольку виновный в совершении преступления первой степени, а проще говоря – государственной измене, – подросток, не достигший четырнадцати лет, то санкцию на его допрос по форме номер один может дать только руководитель объекта, на которой совершено это преступление. То есть ты, Ким… вернее, вы, товарищ комбазы.

– Я?

– Точно так. И только вы можете дать разрешение на его казнь.

– Казнь?!

– Другой кары не предусмотрено. Вы не хуже меня знаете, что такое – имперский датчик целеуказания. Это стопроцентная гарантия уничтожения нашей базы.

– Только не надо меня агитировать! Чем убивать, спроси его сначала, куда он дел этот чертов ДЦП?

– Не ДЦП, а ДЦУ. Мы бы спросили, да комод слегка перестарался при задержании.

«Спец», не дававший пленному упасть на пол, смущенно потупился. Мальчик висел в его руках – мешок мешком. «Ага, так ты у нас комод? – подумал Ленор. – Позоришь должность, животное…»

– Может, подождать, пока он очухается? – сказал командир базы. – Я не вижу причин…

– Причина одна – нет времени! – шеф «жандармов» приблизил свое лицо к лицу хозяина рубки – вплотную. – Ты не хуже меня знаешь, что будет, если таймер сработает и датчик активируется. И поэтому ты, любезнейший, дашь мне санкцию на применение допроса первой степени! Сию же минуту!

Они были похожи, как братья, эти два карьериста-ветерана. Они стояли друг против друга, меряясь взглядами, полными ненависти.

– Что все это значит? – прошипел комбаз.

– Это значит, что мальчишка со страху проглотил датчик, пока ломали дверь. Мы вскроем тело, изымем шпионскую аппаратуру… а дальше – по инструкции. Или ты против?

– Точно проглотил? С трудом себе это представляю.

– Других объяснений нет.

– Вы бы хоть рентген сделали, умники! А то если датчика не найдете, у кого спросите?

– ДЦУ отреагирует на рентгеновское излучение взрывом, умник! – закричал «жандарм». – Ба-альшущим взрывом! У нас нет выхода, Ким!

Командир базы скривился:

– Тьфу, мясники…

– Идет война. На войне бывают потери и среди мирного населения… Хотя, что я вас агитирую, товарищ командир? Вы же запретили себя агитировать.

– Лес рубят, щепки летят? – громко спросил Ленор.

– А это кто такой, чтобы голос подавать? – мгновенно ощетинился шеф «спецов».

– Это?.. Он здесь по моему приказу… – комбаз развернулся к Ленору. – Можешь быть свободен. Отдыхай. В девять ноль-ноль представишь письменный отчет об операции.

Ленор глянул на часы. Времени для сна начальство ему не оставило… Он не двинулся с места.

– Я знаком с этим ребенком, Сегодня утром он спас мне жизнь. Я точно знаю, что он не предатель.

– Кстати! – неожиданно оживился руководитель подводного «дома». – Кто он вообще такой, этот ваш малолетний шпион?

– Его отец – ведущий буровик базы, Ревлен Стальнов. Мать – Марлена Октябрева, специалист по автоматизированным системам управления.

У Ленора холодок пошел по спине. Марленой звали соседскую девочку – первую его любовь.

– Ну, так допросите этого буровика! Он-то, надеюсь, взрослый, и моя санкция не требуется? – командир базы победно улыбнулся.

– Родители мальчика погибли во время обвала. Полгода назад. Он сирота. Согласно Положения, вы, товарищ комбазы, – его опекун…

– Я, смею надеяться, знаю Положение не хуже тебя. Почему мне не доложили, что подросток живет один?

– Стечение обстоятельств. Авария произошла в тот день, когда буровиков меняли военные. Соответственно, меняли программное обеспечение. Система неожиданно рухнула. Все гражданские данные были утеряны.

– И как же он жил?

– Как видим, неплохо. Может, подкармливал кто… Даже предательство успел совершить.

– Никто его не подкармливал, – вновь вступил в разговор Ленор. – Я сам видел, как он крал еду у пленных.

– Ты еще здесь? – спохватился начальник. – Я же приказал, твою мать, отправляться в каюту!.. – он раздраженно махнул рукой в сторону выхода. – Так, ситуация понятна. Коль мальчишка сирота, а я – его опекун… что ж… с государственной изменой не шутят… я вынужден дать согласие на допрос по всей форме.

– Успокойся, его все рано никто не хватится, – усмехнулся шеф «спецов» и кивнул своему подчиненному, – Приступай!

Комод довольно оскалился, бросил безвольное тело на пол, вынул нож из ножен…

…Что было дальше, Ленор вспомнил не сразу, лишь спустя какое-то время. Ощущение было такое, что сознание затопила волна огня.

Когда спала кровавая пелена, когда окружающий мир вернулся – в красках, с запахами и звуками, – он обнаружил себя стоящим над четырьмя трупами: командира базы, его зама по безопасности, комода и еще одного «спеца», охранявшего вход в рубку.

Ножа комода был у него в руке. Лезвие окровавлено. Кровь была и на руках «осьминога».

Ленор взглянул на хронометр. Он выпал из реальности секунд на пятнадцать, не больше, значит, вся схватка заняла семь-восемь секунд.

Раскаяния не было.

Спецназовец присел около мальчишки. Тот, к счастью, дышал. Ленор метнулся к раковине, вымыл руки. Затем – к аптечке. Нашел нашатырь и марлевые салфетки, помазал бедолаге виски, а одну из салфеток, смоченную в нашатыре, сунул ему под нос.

Молот вздрогнул, застонал и зашевелился.

Открыл глаза, невидяще посмотрел на своего спасителя. Постепенно начал что-то соображать…

– Дядя смертник! Вы тоже с ними? – в ужасе прошептал мальчик, пытаясь приподнять голову. Это давалось ему с большим трудом.

– Нет, малыш, я не с ними, а с тобой. Мечтал сказать тебе спасибо. Насчет винтов ты был прав, а я чуть не сглупил.

– Мне приснился сон…

– Ладно, ладно, потом расскажешь… Давай попробуем встать.

При помощи Ленора, опираясь руками о пол, подросток сел («Осторожно, не торопись…»). Повернул голову… и тут увидел.

Четыре тела, застывших в нелепых позах.

Лужи крови…

В его глазах засветился страх.

– Вы их убили, потому что они не сказали вам, где та штучка?

– Какая штучка?

– Ну, та, которую я нашел в «магистрали».

– Мне показалось, они и сами не знали, где твоя штучка. Потому что хотели выпотрошить тебя, как цыпленка.

– Не нашли, что ли?

– Похоже на то.

– А меня вы тоже убьете?