Жертвы требуют красоты Соболева Лариса
– Неплохо, – похвалил ее Валдис, подцепив вилкой еще один кусок мяса. – Каюсь, я думал, ты не знаешь, как выглядит сковородка.
– Раньше у нас в семье была традиция – воскресные вечера. Мы с мамой готовили, потом садились за стол, смотрели телевизор, разговаривали. А потом всем стало некогда. Папа часто по вечерам бывает на банкетах, мама ленится, я потеряла интерес к совместному творчеству на кухне. Ух, люблю вкусно поесть.
– А кто не любит? – Валдис подлил ей и себе вина, поднял бокал и хотел сказать тост, но Ника его упредила.
– А давай без всяких пожеланий? Просто так? – Выпили. – Чья это гитара?
Валдис оглянулся, будто не знал, что у него в квартире висит на стене:
– Моя. Я когда-то играл, потом тоже стало некогда.
– Сыграй, – потребовала она.
Валдис не стал ломаться, снял гитару со стены, присел на софу и тронул струны. Гитара расстроилась, видимо, он действительно редко играл на ней. Валдис подтянул струны, взглянул на Нику с лукавством и как выдал пассажи! Потом заиграл знакомую мелодию, но Ника не угадала, что это за произведение, она только в изумлении приоткрыла рот. Прозвучала последняя нота, настала тишина, Ника не сразу произнесла:
– Никогда бы не подумала... Здорово. А теперь спой.
– Пою я хреново, – сознался Валдис.
– Все равно спой, – настойчиво сказала Ника.
Он запел. Да, голос неважный. Нет, голос никакой, но разве это главное? Ух, как классно командовать. Классно, когда твои желания выполняют по первому требованию! Сразу внутри растет что-то незнакомое, расправляет плечи, приподнимает подбородок, а все тело окутывает невидимая дымка. Или это мозги у нее в дымке? Впрочем, мозги сейчас лишние, сейчас, когда полумрак заполнил комнату, когда звучит красивая мелодия и душевный голос Валдиса. Он же поет для нее одной, как натуральный трубадур для прекрасной дамы. А дама стоит на балконе, тает и млеет, вот-вот закончится песня, трубадур вскарабкается по дереву на балкон, и она наградит его поцелуем... Ника настолько вжилась в образ средневековой дамы, что, едва Валдис закончил, тихо попросила:
– Еще.
– Сядь ближе, а то я не вижу, кому пою своим противным голосом.
– Мне нравится, – перепорхнула на софу Ника.
Ей не пришло в голову включить свет. Какой свет! Он развеет атмосферу таинственности, уничтожит чары, когда маленькая комната превращается в огромный мир, где есть только два человека, а за пределами стен никого. Валдис пел, потом просто играл, потом они еще выпили, помолчали. Молчание было несколько натянутое, словно сейчас что-то должно произойти и да, произойдет, потому что Валдис положил ладонь на ее руку. Ника испуганно отдернула ее, а чтобы нивелировать неловкость (повела-то себя как дура), она вернулась к животрепещущей теме, без которой просто никак нельзя было обойтись в этот дивный вечер, – к убийствам:
– Знаешь, я все время представляю себя на месте тех женщин...
– Зачем? – Он придвинулся, якобы заинтересовавшись.
Ника хотела отодвинуться, но это будет совсем глупо, она же не ребенок. Валдис так близко, ближе, чем в машине, и от этой близости у Ники началось сердцебиение, но она продолжала:
– Понимаешь, стоит представить всю гадость...
О-о-ой! Горячая рука Валдиса прошлась по ее плечам, развернула Нику к нему, вторая рука... при чем здесь руки, когда его губы бессовестно гуляют по ее шее и лицу? И так нежно гуляют... то есть целуют...
– Ска... ка... жи... – выговорила Ника и осеклась.
Что это? Она падает назад? Упала. Сама упала или Валдис заставил? Надо прекратить это безобразие. Вот сейчас она расскажет о своих подозрениях, ему будет не до поцелуев. Ника набрала воздуха в легкие и выпалила половину фразы:
– А убийцей не может быть...
Вторая половина столкнулась с губами Валдиса. Ника забыла, что хотела ему сказать, затрясла кистями рук, мол, непорядок. Но рукам срочно надо было схватиться за голову, чтоб она не улетела окончательно. Правда, Ника случайно схватила не свою голову, а Валдиса. Перепутала. И потеряла свою, потому что никогда так не целовалась, никогда не летала, хотя и лежала, никогда не ощущала такого подъема. Очнулась она, когда он снимал с нее юбку:
– Это зачем? – панически пискнула она, натягивая юбку назад.
Но вдруг обнаружила, что она уже без блузки и... какой ужас!... без бюстгальтера. Докатилась! Не помнила, как сняла! На Валдисе тоже не было рубашки.
– Ты чего, Ника?
Это был не шепот, это было дьявольское наваждение. И губы... от них невозможно оторваться. Валдис был сильнее, или у него десять рук, юбку Ника не удержала, она соскользнула по ногам.
– Я... мне... домой надо! – выпалила она.
– Ты хочешь уйти? – озадаченно произнес Валдис.
– Нет!
– Тогда в чем дело? Что-то не так?
– Так. Но я... мне... – бессвязно мямлила Ника. – Что ты делаешь?
Совсем ополоумела, задавая идиотский вопрос. Будто никогда не видела эротических фильмов, а уж порно от Фалеева – непревзойденная школа. Вот он то и делает, что там снято!
– Постой... – Валдис приподнялся над ней. – У тебя это первый раз?
Теперь он задал идиотский вопрос, неделикатный. А сколько в голосе разочарования, изумления, растерянности. Ника разозлилась:
– По-твоему, я должна была отдаться первому встречному?
– Нет. Ты обязана была ждать меня. – Он гладил ее по волосам, целовал в нос и в глаза. – Значит, я буду первым. И последним. Не бойся, у меня богатый опыт.
Он гипнотизер. Отнял у нее волю. Во рту пересохло, в ушах стало жарко, руки-ноги были не ее.
– Твой телефон звонит. – Ника сделала слабую попытку предотвратить неизбежное.
– Пусть звонит.
Труба звала-звала, да перестала. Затрезвонила мобила Ники.
– Теперь мой.... Я возьму...
– К черту телефоны.
– Может, это срочно....
А может, и не срочно. Сейчас царила куда более срочная сиюминутность, которая может исчезнуть легче, чем возникла, а после никогда не повториться.
Эля открыла глаза, Яша придвинул стул ближе и наклонился к жене, взяв ее за руку. Он заговорил быстро, чтоб она не успела испугаться незнакомой обстановки:
– Пухлик, это я. Ты в безопасности. Нет-нет, не разговаривай, тебе нельзя.
Вспомнив все, Эля беспокойно водила глазами, рассматривая палату, однако присутствие мужа успокоило ее. Она оперлась о кровать руками и попыталась сесть, но резкая боль, от которой в глазах потемнело, заставила ее лечь.
– Лежи, лежи, – всполошился Яша. – Не надо вставать.
Она ничего не понимала, а хотелось ясности, открыла рот, но почему-то челюсть не двигалась, страшно болела. Эля пошевелила губами:
– Где я?
– В больнице. Прости, Элька, мы чуть-чуть опоздали.
– Что со мной?
– У тебя немножко сломана челюсть. Тебя успели поколотить подонки, ты потеряла сознание. Это не страшно, завтра сделают пустяковую операцию... Ну, еще носик, твой хорошенький носик немного поврежден. В общем, ерунда. А, да... и пара ребер сломана, скорей всего, тебя ногами били. А так... все в порядке.
– Угу. – Ее хватило на скептическую интонацию. – А где те?..
– Их поехали брать. – Яша догадался, о ком она спросила, и более доступно объяснил: – Арестовывать поехали. У Ишутина ведь есть адреса.
Эля прикрыла веки – дышать было тяжело, наверное, из-за сломанных ребер. Яша целовал пальцы жены и улыбался ей, чувствуя себя виноватым. Нет, она не винила мужа, да и не жалела ни о чем. Теперь выяснится, что надо было Ричарду и Кларе, – это главное, а остальное пройдет.
Илона отвлекла охранников, подарив им бутылку французского вина, тем временем Мирон Демьянович занес в гараж чемодан – гараж сообщался с домом. После этого Илона выехала на его автомобиле, он выждал примерно минут десять, сел в ее машину. Тут и раздался звонок, потом смешливый голос Илоны:
– Мирон, они купились, едут за мной. Выезжай.
Не медля, Мирон Демьянович выпорхнул из своего гнезда. Гостиницу он выбрал не фешенебельную, скромненькую, точнее – паршивенькую. Номер люкс – упасть и не жить! Нет, в номере есть две комнаты (малюсенькие), все удобства, но от подобного убожества Мирон Демьянович отвык. Впрочем, ему надо продержаться только до завтрашнего вечера – и адье. Он позвонил Илоне:
– Я на месте.
– Отлично, – рассмеялась она. – Сейчас устрою спектакль, предвкушаю бесплатный цирк. Пока, дорогой. Встретимся на регистрации.
– Ты не позвонишь?
– Думаю, не стоит. Когда они поймут, какую допустили ошибку, заподозрят нас в обмане, значит, будут устанавливать, где ты находишься. Наверняка они знают твой номер, а сейчас очень просто определить местонахождение абонента. Ты не допускаешь, что у них есть связи?
– Ну, ладно. До завтра.
Мирон Демьянович бросил трубку на кровать, посмотрелся в зеркало. Смех один. Шляпа колониста, свободная рубашка в ярмарочном стиле, брюки годятся на паруса. Мирон Демьянович в этом одеянии выглядел нелепо, да чего не сделаешь ради собственного спасения.
Глава 26
Мобилы настойчиво звонили попеременно, отвлекая Нику. Нет, под это треньканье невозможно заниматься такой ответственной вещью, как любовь. Кстати! О любви-то не было ни слова сказано, а это непорядок – опомнилась Ника, высвободила губы:
– Валдис, дай мобилу, может, мама звонит.
Он нехотя поднялся, явно намереваясь продолжать в том же духе, а Ника захотела домой, натягивала на себя одеяло, думая, под каким бы предлогом сбежать. Валдис долго шарил в темноте, нашел ее сумочку, принес. Когда Ника посмотрела, кто звонит, подпрыгнула, взвизгнув:
– А! Ротвейлер! Посмотри, кто тебе звонил.
Валдис принес мобилу, сел рядом с Никой, вытаращился:
– И мне Ротвейлер.
– Значит, срочное дело. Что будем делать? Что мы ему скажем? Где были сразу оба?
– Чертовая сотовая связь, найдет тебя под землей и в небесах. – Негодуя, он набрал номер, через минуту раздалось яростное, даже Ника услышала:
– Где тебя черти носят?
– Мы с Никой вышли из машины, а трубки оставили. Что произошло?
– Быстро на задержание!
– Кого?
– Звонил Ишутин, у него частное детективное агентство. Сегодня был наш случай, как на протоке, подробности узнаешь от него. Скажу только, что в этом Клара замешана. Эта... Ника где?
– Со мной в машине, – соврал Валдис.
– Сначала допросите задержанных. Выбивай из них показания любыми средствами, разрешаю. И быстрей шевелитесь, ребята уже поехали на задержание.
Владимир Васильевич назвал адрес и номер Ишутина, Валдис кинул трубку на кровать и бросил Нике:
– Подъем. Кажется, нам повезло. Но не повезло мне.
Преодолевая неловкость, пришлось одеваться при свете, а голой Ника показывалась только подругам в сауне, к тому же она оказалась еще и рассеянной: то одну часть туалета забывала надеть, потом вспоминала, приходилось снова раздеваться, чтобы напялить, к примеру, бюстгальтер, то искала телефон, который спрятался под одеялом. Но втайне Ника благодарила Ротвейлера, он вовремя позвонил. Валдис оделся за считаные минуты и помогал растеряхе, подгоняя ее, заодно набирая номер по памяти:
– Быстрей, Ника, быстрей... Алло, это Ишутин? Я Гитис, мы сейчас выезжаем... Ага, хорошо... Ника, готова?
– Вроде бы, – осматривая себя, сказала она.
Приехали к дому одновременно с группой. Поднимаясь на седьмой этаж, Ишутин кратко поведал о происшествии. Рассказал, что первым поехали брать Ричарда, но того не оказалось дома. Без сомнения, он спрятался, времени у него было достаточно, ведь, пока всех подняли, пока Ишутин растолковал, в чем проблема, прошло несколько часов. Перед дверью детектив остановился:
– Здесь живет фотограф. Вряд ли он смылся, нашу слежку ни он, ни Ричард не заметили. Фотограф живет с матерью.
Позвонили. Дверь открыла женщина, ей под нос сунули удостоверения, она растерянно заморгала.
– Ваш сын дома? – спросил Валдис.
– Да... Он что-то натворил?
– Разрешите пройти. – Валдис отстранил ее, вошел, за ним Ишутин и милиция. Парень сидел за компьютером. Валдис кивнул на него и спросил Ишутина: – Этот?
– Этот, – утвердительно кивнул тот.
– Тебя как зовут? – Валдис обратился к молодому человеку.
– Миша... Михаил... – проблеял тот. – Вы кто?
– Ну, что ж, Михаил, ты задержан.
– Я?! – подскочил юноша, лицо его вытянулось и побледнело. – За что?
– Это мы тебе потом объясним. Пошли. Или наручники надеть?
– А у вас ордер...
– Имеется, у нас все имеется, – улыбнулся Валдис.
Мать запричитала, завыла, загородила собой выход, но это не помогло.
Ишутин напросился на допрос, мотивируя это тем, что его знания пригодятся. И пригодились. Когда Миша начал открещиваться от участия в заговоре против Эльвиры, Ишутин достал фотографии, сделанные во время свиданий, дал ему:
– А это, по-твоему, кто?
Себя Миша, разумеется, узнал, растерянно пробормотал:
– Я... Я снимал их... Меня попросили, хорошо заплатили, и я согласился... А что в этом такого?
– Ты снимал тайком, чтоб Эльвира не заметила, следовательно, тебя предупредили, что надо вести себя осторожно, – сказал Ишутин и припугнул: – А это вторжение в частную жизнь. То есть с твоей стороны деяние, наказуемое законом, тем более что Эльвира сегодня крупно пострадала, она в больнице.
– Я не знал, честно, – оправдывался Миша, которого заметно трясло. – Меня попросили... платили...
– Кто просил? – задал короткий вопрос Валдис.
Он стоял рядом с Никой, которая записывала показания, хотя записывать пока было нечего. Валдис произвел на парня неизгладимое впечатление своим грозным видом, Миша постоянно кидал на него боязливые взгляды.
– Витька Фалеев сначала просил поснимать его с телкой, потом этот просил, – указал он глазами на фотографии.
– Ричард? – уточнил Ишутин.
– Его зовут Игорь.
– Для чего ты снимал их? – поинтересовалась Ника.
– Меня просили снять, когда они будут обнимать или целовать телок, а для чего – не сказали.
И допрашивали его до полуночи, потом Мишу увели, решено было пока не отпускать его.
– По всей видимости, он ничего не знает, – сделал вывод Ишутин. – Его использовали вслепую. А знает Игорь, который представился Эле почему-то Ричардом.
– Фалеев тоже работал под псевдонимом, – хмуро сказал Валдис. – Генрих, Ричард... Хм! А почему вас наняли?
Подробный рассказ Ишутина занял немного времени, в конце он отдал записку со словами:
– Прочтите, я забрал ее. Кто-то предупредил Элю...
– Тот, кто хорошо знает компанию Клары, – вставила Ника.
– Видимо, так и есть, – не отрицал Ишутин.
– Дело в том, что Клару застрелили, – это первое, – сообщил Валдис. – Второе – случай с вашей Элей не единичный.
– Да что вы! – изумился Ишутин. – Я-то думаю, чего это она бросила Элю? Да и сама неизвестно куда делась. Не единичный, значит... То есть такие истории случались с другими женщинами? Выходит, у них далекоидущие задачи?
– Именно, – ответил Валдис. – Работает группа людей, несколько человек из этой группы убиты. Эля и ее муж допустили большую ошибку, не обратившись в милицию, которая сейчас на ушах стоит, работая по этим делам.
– Понимаете, Эля думала, что ее поднимут на смех.
– Зря она так думала, – процедил Валдис, злясь на Ишутина, который, в сущности, решил не упускать заработок и тем самым навредил клиентам. – Она бы сейчас не находилась в больнице, а Ричард с сообщниками сидели бы у нас.
– Мы не предполагали, что дойдет до насилия, – оправдывался Ишутин. – Я вообще думал, что Элю берут в оборот из-за мужа. Он человек далеко не бедный, а бизнес – штука опасная.
– То есть, – подхватил Валдис, – вы полагаете, что цель группы – подобраться к Якову? У нас пока такой версии не было.
– Потому что мы не знали, кто эти женщины, – сказала Ника. – Не знаем до сих пор, какое положение они занимали, замужем ли они, кто их мужья. Зато в эту версию вписывается шантаж.
– Да? И каким же образом? – заинтересовался Ишутин.
– Кассетами, что мы нашли у Фалеева, шантажировали либо женщин, заставляя выполнить свои требования, либо их мужей. Например, говорили: «Если ты не сделаешь то-то и то-то, мы покажем кассету по телевидению, напечатаем фото в газетах».
Валдис свел брови к переносице, одновременно смотрел на Нику так, словно нашел в ней нечто новое. А она его молчание восприняла как несогласие:
– Другого объяснения лично у меня нет. Я убеждена: Элю предупредил убийца. Он выслеживал Клару, однажды встретил с ней Элю, написал записку. Между прочим, он и Валерию не тронул.
– Ну, есть в твоих словах логика, – произнес Валдис. – Но как нам это поможет? Опять облом.
– Ребята, – Ишутин поднялся со стула, собираясь уходить, – если понадобится помощь, я весь ваш.
– Понадобится, – сказал Валдис. – Ищите Ричарда-Игоря. Ну, что, поехали по домам? Мой котелок уже не варит.
Он думал, что она пойдет к нему, но Ника заартачилась:
– Я должна ехать домой, у меня с папой завтра утром тяжелый разговор, пропустить его не могу. Извини.
Папу приплела, будто это веская причина! Детская, а не веская.
– При чем тут твой отец! – справедливо закипел Валдис. – Просто ты равнодушна ко мне...
– Нет, что ты! – Ника прижалась щекой к его плечу. – Ты мне нравишься. Очень.
Он тут же сжал ее лапищами, шепча:
– Тогда пойдем ко мне. Ника...
– Нет! Нет! Нет! Платон там, у страшного деда, а мы с тобой погрязли в удовольствиях. Это нехорошо...
– До удовольствий дело пока не дошло...
Целоваться с ним действительно было приятно. Сердце участило удары, голова отяжелела. Но к постели Ника была психологически не готова, не знала точно, хочет она этого, или ее к Валдису толкнуло любопытство.
– Валдис! – воскликнула она, отстраняясь. – Ну, пожалуйста, не дави на меня... мне трудно...
– Так и мне трудно, – не прекращая целовать ее, проговорил он. – Еще как трудно... Идем ко мне?
– Выходи, – твердо приказала Ника.
Он психанул. Вылетел из машины, зашагал к подъезду, не оборачиваясь и не попрощавшись.
– Вот дурак, – надула она губы и завела мотор. – Что это за характер такой?
День начался с отчетов. Владимир Васильевич слушал, будто ему было неинтересно, на его лице задержалось выражение недовольства. Впрочем, Ника ни разу не видела, чтоб он был доволен. Постепенно она привыкала к манере общения зама, меньше дрожала перед ним, хотя, конечно же, пока не рисковала много при нем говорить.
– Плохо, – резюмировал Владимир Васильевич, повздыхал, глядя в сторону, после чего кинул на стол лист бумаги. – Валдис, ты интересовался, кому досталось имущество Марковых. У них был сын четырех лет, Максим. По достижении совершеннолетия имущество родителей перейдет к нему.
– А сейчас он где? – поинтересовался Валдис.
– У него есть опекунша. Варвара Даниловна.
– Домработница Марковых?! – ахнула Ника. – Тот мальчик... А нам она ничего не сказала.
– Так вот поезжайте и спросите, почему она не поставила вас в известность, что воспитывает мальчика Марковых, – пробубнил под нос зам. – Заодно выясните, что она еще скрыла. Пистолет – единственная наша зацепка.
В машине Валдис смотрел в окно, отвернувшись от Ники. Не разговаривал, что возмутило ее:
– Прекрати злиться. – Никакой реакции! – Для тебя это еще один эпизод в твою копилку донжуана, а для меня непростой шаг.
– Выходи за меня замуж, – небрежно, будто одолжение сделал, предложил Валдис.
– Сегодня, сейчас? – рассмеялась Ника. В его предложении отчетливо слышался вызов. – Я бы вышла, но не хватает одной маленькой детали...
– Какой еще детали? – насупился он, кинув на нее подозрительный взгляд. – Освобождения Платона?
Безнадежный случай! Простых вещей не понимает, нет, не знает, что сначала нормальные люди объясняются в любви! Поразительная дремучесть. Ника открыла рот, чтобы наговорить ему оскорбительных слов, однако предпочла не усугублять конфликт:
– Сам догадайся.
Варвара Даниловна открыла дверь, ее брови, взметнувшись вверх, дали понять, что она не ждала их снова увидеть и не рада им.
– У нас к вам несколько вопросов, – сказал Валдис.
С большой неохотой она впустила его и Нику, исполнила ритуал гостеприимной хозяйки, предложив тот же диван и чай. От чая оба отказались, Варвара Даниловна не наставила, уселась на стул, закурила.
– Где ваш внук? – спросил Валдис.
– Он ходит в лагерь при Доме детского творчества. Там организован не только отличный отдых, но и труд.
– Он не ваш внук, – выпалил Валдис, надеясь смутить ее.
Варвара Даниловна чуть не уничтожила его взглядом, а огрызнулась так и вовсе с базарным оттенком:
– Он мой внук! И каждый, кто посмеет отнять у меня Максима, – пожалеет об этом.
– Мы не отнимать его пришли, – взял агрессивный тон и Валдис. У него есть отличительная черта, давно подметила Ника, не входящая в число достоинств, – умение поставить на место любого человека, невзирая на возраст и ранг. Он продолжал тем же тоном: – Скажите, Варвара Даниловна, а почему прошлый раз вы не сказали нам, что Максим сын Марковых?
– Вы не спрашивали, – резко бросила она. – Я воспитываю его с пеленок, Ася доверила мне...
Слово не воробей. Видимо, нервное состояние подвело Варвару Даниловну, а Валдис поймал ее на слове:
– Что она доверила вам?
Несколько секунд она свирепо сверлила его глазами, а по сути – обдумывала ответ, после чего без лишних эмоций сказала:
– Сына.
– Дальше, – не отставал Валдис, которого всегда настораживали и обдуманные ответы, и резкие переходы от одного состояния к другому.
– Я здоровье потеряла, оформляя опекунство. У ребенка никого не осталось, а стервятников, мечтающих положить свою жирную лапу на наследство, полно. Больше мне нечего сказать.
– Есть чего, есть, – возразил Валдис. – Вы не понимаете, в каком положении можете оказаться, скрывая от нас правду. Из пистолета Маркова убито три человека. Если в доме, кроме вас, никто не бывал, то, значит, пистолет взяли... вы.
– И убила? – хмыкнула она.
– Почему сразу – убила? К примеру, отдали убийце.
– Вздор!
– Не-а, не вздор, – улыбнулся Валдис, заметив, что цель достигнута, Варвара Даниловна напугана, а с человеком, потерявшим душевное равновесие, легче работать. – Пистолет всплыл через столько лет, где он находился до этого времени?
– Не знаю. В их дом я захожу с Максимом два раза в год – пыль стереть. Грабителей там не было, замки целы. Да и по слою пыли несложно определить, что в дом никто не входил.
– Но его взяли после убийства Маркова.
– Может, и взяли, а я при чем? Мне ваши пистолеты не нужны.
– Не верю, – доставал ее Валдис. – Вы были домработницей, которой хозяева доверяли, как родной. Ася вам даже сына доверила. Чтобы домработница не знала, что и где лежит, – так не бывает.
– Ну, в сейфе он лежал, в сейфе! – вышла из себя Варвара Даниловна.
– Поехали в дом Марковых, покажете сейф. – Она не двигалась. – Варвара Даниловна, вы не слышите?
– Слышу! – рявкнула она и ушла в другую комнату переодеться.
Глава 27
С первого же взгляда стало понятно: люди здесь были давно. Варвара Даниловна раздвинула тяжелые шторы, повернулась к Нике и Валдису, с грустью сказала:
– Здесь осталось все, как при жизни Лени и Аси. Дом перейдет к Максиму, когда он вырастет. Это все, что удалось мне отхватить, ну еще капитал Лени, с него я получаю суммы на содержание мальчика. И не смейте подозревать меня в мошенничестве, я за каждую копейку отчитываюсь перед уродами в креслах.
– Вас никто не подозревает, – мягко сказала Ника. Она испытывала уважение к этой женщине, несмотря на ее грубый тон. Взять на себя огромную ответственность, воспитывая чужого ребенка, да еще в таком возрасте, – на это не каждый решится.
– Кабинет наверху, – смягчилась и Варвара Даниловна.
Читать бесплатно другие книги:
