Жертвы требуют красоты Соболева Лариса

Глава 24

Купальник Эля надела сплошной и «под шею», а не с декольте, под купальником на груди прилепили жучок. Ишутин давал ей последние указания:

– Не бойтесь, мы остановимся неподалеку, будем слышать вас, так что всегда придем на помощь, если он обнаглеет. Полагаю, сегодня станет ясно, чего от вас хочет Ричард. В воду не лезьте. Да, а как ваша Клара поживает?

– Не знаю, – ответила Эля, следя за Яшей, мерившим шагами комнату. В связи с поездкой на природу она жутко волновалась, скрывала это от мужа, а тот волновался еще больше. – Я звонила ей, как вы просили, но она не отвечает.

– Глупая затея, глупая, – вдруг воспротивился Яша. – Не надо ехать.

– Затея принадлежит Кларе и Ричарду, – сказал Ишутин, помогая Эле надеть свободную блузку. – Вы же убедились, Яков, что у них капитальный план, Эля им нужна, чтобы подобраться к вам. Ричард – единственный способ выяснить, к чему они ведут. Готовы, Эля?

– Да. Он просигналит, когда подъедет к дому.

Ишутин уселся в кресло, его помощники рассматривали фотографии на стене, Яша нервно щелкал пальцами, Эля стояла у окна.

– Едет, – сообщила она.

– Вот и славно. – Ишутин поднялся, взглянув на часы. – Он пунктуальный.

– Яшка, перестань психовать, – наехала на мужа Эля.

Она выскочила на улицу, села в машину, Ишутин скомандовал:

– Все, они отъехали. Едем и мы.

Он, два его помощника и Яша рванули к джипу во дворе.

То ли напряжение с усталостью сказались, то ли Ника привыкла к бешеному режиму, но выспалась она как никогда. Завтрака не миновала, вопросов папы тоже:

– Что за молодой человек приезжал к нам и сел к тебе в машину?

– Оперуполномоченный Валдис, мы работаем вместе, – сказала Ника, поедая вкусную стряпню. Последнее время ей не удавалось нормально поесть.

– Мне понравился твой коллега... Платон, кажется, – заявил отец, короче, это был намек, что Валдис ему не понравился.

– Мне тоже он нравится.

– А этот... Валдис? – спросил отец.

Слово «этот» в его устах прозвучало, как приговор к расстрелу, но Ника не придала значения его словам:

– И он мне нравится.

– Оба нравятся? – Теперь мама проявила любопытство.

– Ага, оба, – бросила Ника небрежно.

– Так не бывает, – заметила мать. – Один нравится, второй просто приятен.

– А мне оба одинаково. Пап... – Ника протянула ладонь.

– Мой долг предупредить тебя, что милиционеры люди неотесанные. – Отец, отсчитывая купюры, не мог избавить дочь от наставлений. – Будь благоразумной, не поддавайся чувствам. Часто они приводят к драмам.

– Учту. – Она чмокнула его в щеку, потом маму.

У Ники обнаружилась склонность к дипломатии. Раньше в ответ на давление родителей она запускала насос, расположенный в глазах, слезы катились безостановочно, что прекрасно сводило конфликты на нет. Но теперь настала пора отвоевывать право на личную жизнь другими методами, какими – она еще не продумала, некогда. Только внутри неосознанно рос протест, и необязательно его выражать бурно, можно же не реагировать на советы.

Ника стряхнула еду с тарелок в пакеты.

– Сегодня же выходной, – заметил отец. – Ты куда?

– Ротвейлер... – Ника запнулась, папа не любит кличек. – Зампрокурора требует к себе, у нас во время расследования не бывает выходных, так он сказал.

И поехала за Валдисом.

У Алдониной был короткий доклад, она положила перед Владимиром Васильевичем две фотографии:

– Вот, по этой причине Валерию выгнал муж. К нему приехал мужчина и отдал эти фотографии. Их было значительно больше, я захватила всего две. Тот мужчина утверждал, будто Валерия знает, кто убил троих на протоке, даже подозревал ее в убийстве. Она призналась, что была там, но убийцу не знает, он был в маске, появился неожиданно. Мы вычислили, что ее смерть была случайной. Первый трамвай проехал мимо, она сразу же побежала вперед, пересекая пути. А тут второй трамвай ехал на полной скорости, его Валерия не заметила и попала под колеса.

– Ясно. – Владимир Васильевич передал фото Валдису, после чего уставился на Степаняна.

– У меня пока темный лес, – сказал тот. – Переход собственности из одних рук в другие сокрыт так, что концы отыскать чрезвычайно трудно.

– Плохо, – буркнул зам. – Найти концы необходимо в кратчайшие сроки.

– Владимир Васильевич, – протянул Степанян, – такие дела годами расследуются...

– А мне нужно срочно! – не принимая оправданий, взревел зам. – Покажите, на что вы способны. Софья, ты помогаешь Степаняну.

– Хорошо, – отнюдь не обрадовалась та. Дел у всех под завязку, однако спорить с Ротвейлером (кличка потихоньку закрепилась) бессмысленно.

– Вы свободны, – махнул рукой на дверь Владимир Васильевич, Алдонина и Степанян ушли. – Что у вас?

– Много и ничего, – ответил Валдис и подробно пересказал события прошедшего дня. – Мы предполагали, что убитые как-то завязаны между собой, у меня появилась мысль, на чем они завязаны.

– Делись.

– Мужчина, приехавший к мужу Леры, знал – я это подчеркиваю, – что она была на протоке, и требовал назвать имя убийцы. У него и компрометирующие фотографии были. Откуда он их взял? Откуда знал, что именно Лера была на протоке в день убийства? Как выяснил, что она осталась жива? Мы вычислили, что на протоке была женщина, а кто – выяснили после ее смерти. И мы работали тайком. Те, кто в курсе расследования, люди проверенные, так что из наших никто ее сдать не мог.

– Короче, – подгонял его зам.

– Мое мнение – это большая преступная группа, которая орудует слаженно. В группу входили: Клара, Кривун, Энс, Роменская. Группу и отстреливает убийца.

– Целая преступная группировка кинулась на растерзание женщин? – скептически произнес зам. – Ну, записи делали явно для шантажа, а что хотели получить от дам?

– Версии пока нет, – вздохнул Валдис.

– Сейчас главное – вычислить, кто подложил Энсу ужа. Когда появится подозреваемый, тогда можно будет считать, что убийца у нас в кармане.

– В доме ограниченное количество людей, но придется всех отфильтровать, выяснить, кто и чем занимался до работы у Энса, на это уйдет уйма времени.

– Подключим еще людей, – пообещал Владимир Васильевич. – Да! Бамба звонил из автомата. С мобилы не звонит. И ему звонки не поступали.

– Осторожничает, – сообразил Валдис. – Все же не простых смертных выкрал. Думаю, мобил у него несколько, известный нам номер для Клар и Роменских, другие трубки для остальных по степени значимости.

– А если позвонить ему и по сигналу определить место... – Ника не договорила, Ротвейлер, как всегда, беспардонно ее перебил:

– Это риск. Если бы Платона не держали в заложниках, мы бы так и поступили. Но где гарантия, что Бамба будет в том месте, где держат Платона?

– Но можно же пока установить наблюдение за Бамбой, – осмелела Ника, в конце концов, она имеет право отстаивать свою точку зрения. – А он приведет нас к дому, где держат Платона.

– Думаешь, ты самая умная? – хмыкнул зам. – Бамба не дурак. Как только он поймет, что мы его ловим по сотовой связи, Платона перевезут в другое место. Твой вариант годится на тот случай, если мы зайдем в тупик. Пока у нас есть надежда. Когда задержим убийцу, будем действовать сразу со всех сторон. А до этого ждем, когда Бамба позвонит или ему позвонят.

– Еще, – вспомнил Валдис. – Срочно надо выяснить, кому перешло имущество Маркова. Кстати, нам с Никой показалось, что Варвара Даниловна чего-то недоговаривает.

– Так заставь ее говорить! – рявкнул Ротвейлер, будто это очень просто, например, при помощи пыток. – Сейчас вызову людей, они выяснят, кому досталось имущество. Работайте. Я на месте.

Эля сняла только блузку, осталась в юбке, осматривалась. Ричард готовил место для пикника, развел костер, доставал припасы.

– Мы очень далеко отъехали от города, – заметила Эля.

Как ни старалась она придать своему голосу непринужденность, он предательски дрожал. И от трассы далеко, не слышно звуков проезжающих машин, значит, Ишутин с Яшей не смогут сразу же приехать, их услышит Ричард. Хотя что он сделает ей один? Практически ничего. Не убьет же, в конце концов. Больше всего Элю беспокоило, что ни она, ни Яша, ни Ишутин даже не представляют, какую гадость приготовила ей Клара с этим парнем. Поэтому нервы ее напряжены и очень трудно было изображать беззаботность, восторгаться природой, флиртовать.

– Не переживай, я доставлю тебя домой в целости и сохранности, – будто угадал Ричард ее мысли. Захлопнув багажник, улыбнулся. – Чего ты боишься?

– Я? Боюсь? – рассмеялась Эля. Неестественно рассмеялась, не умея притворяться. – Выдумал тоже... Хорошо здесь.

В этом месте берег небольшой речки, заросшей камышом, имел открытый доступ к воде, от ребристой поверхности которой шла прохлада. Группы плакучих ив по бокам протоки опустили плети ветвей прямо в воду, а сзади стихийно расположились плотные заросли. В общем, прекрасное безлюдное место, вода, тень – все, что надо для приятного отдыха.

Но Элю этот уголок первозданной природы не настраивал на лирику, она пыталась услышать и рассмотреть в зарослях Яшу с Ишутиным. И ей показалось, что кто-то промелькнул, замер... Эля успокоилась, перевела глаза на Ричарда. Оделся он соответствующе – в футболку белого цвета, болтающуюся на далеко не мощных плечах, и короткие штаны. В этой одежде Ричард выглядел совсем мальчиком. Понаблюдав, как он нанизывает на шампуры колбаски, она предложила ему свою помощь.

– Ты лучше поплавай, – сказал он. – Сегодня я устраиваю тебе праздник.

– Вода еще холодная, а я люблю тепло.

– Ну, тогда давай выпьем. – И протянул ей стакан с вином.

Эля пригубила, он выпил половину, потом жарил колбаски, потом они их ели. Ричард решил искупаться, разделся – и вовсе стал похож на неоперившегося птенца. «Да какая от него опасность! – думала Эля, глядя на плавающего и ныряющего Ричарда. – Самонадеянный мальчишка, возомнивший себя мужчиной, а я устроила переполох».

Плавал он долго, как ребенок, которого не вытащишь из воды. Потом Ричард вытерся полотенцем, присел на покрывало, пригласил сесть Элю, снова сунул ей стакан в руки, взял второй:

– Выпьем за нас?

И тост примитивный, как он сам. Но она сделала глоток и вдруг...

Завалив ее, Ричард мокрыми губами зажал ее рот, Эля замычала, мол, остановись. Ну, да, он же приехал сюда устроить ей праздник, а заодно и себе, поэтому устраивает, как понимает. Оторвавшись от ее губ, мальчишка по-взрослому сказал:

– Я хочу тебя...

– Хотеть не вредно, – прокряхтела Эля, отстраняя его. – Но мы так не договаривались... Эй, прекрати!

У него были слишком серьезные намерения, чтобы послушаться. Ричард тискал ее за грудь, облизывая языком. Ну, тут уж Эля, не рассчитывая на помощь, вытащила руку из-под Ричарда, сжала ее в кулак... Она далеко не слабенькая. Какой-то слюнявый пацан будет лезть ей под юбку, думая, что он половой гигант, от которого все бабы тащатся, а она сложит лапки, да? Щас!

Нормально размахнуться ей не удалось – земля помешала, но кулак Эли отлично вписался в боковую часть лица Ричарда, тот просто слетел с нее. Эля села, поправляя юбку, и тоном воспитательницы сказала:

– Веди себя прилично. И вообще, пора возвращаться.

Ричард растерялся, встал на четвереньки, потрогал челюсть и озверел:

– Ты что, идиотка? Да я тебя...

Вот она – вся его культура-литература! Эля решила встать и отправиться восвояси – как-нибудь дойдет до трассы, но Ричард налетел на нее, снова повалил:

– Я тебя сейчас так отделаю, на карачках уползешь...

Эля била его по морде, по морде...

– Ребята! – закричал Ричард. – Сюда!

Зашуршали кусты, из зарослей вышли двое, тут уж Эля не на шутку перепугалась, закричала:

– Помогите! Яша!..

Взревел мотор, водитель свернул с трассы и помчался по бездорожью.

– Быстрей! – подгонял его Яша. – Я не говорил, раньше надо было...

Они слышали все, что происходило у речки, Эле пришлось туго, она кричала, явно отбивалась. Немногим ранее Ишутин с водителем бегали посмотреть, где остановится Ричард, близко не подходили, поэтому водитель точно знал, куда ехать. Услышали, как захрипела Эля. Вдруг раздался мужской голос, но не Ричарда:

– Это жучок! Красавчик, она просчитала тебя!

– Ах ты тварь, – зарычал второй голос, тоже не Ричарда.

Ишутин определил:

– Кажется, они пытаются ее изнасиловать. Жучок был под купальником, чтобы увидеть его, надо снять...

– Да гони! – взревел Яша.

– Перевернемся, – отозвался водитель. – Дороги-то нет.

Они слышали удары, словно отбивают мясо. Эля кричала, но внезапно замолкла.

– Сматываемся, – последнее, что они услышали, потом вообще прекратились какие бы то ни было звуки.

– Все, жучку амба, – догадался помощник Ишутина.

Ишутин и его помощники достали пистолеты, на ходу выпрыгнули из джипа. В это время мимо промчалась машина Ричарда, промчалась на большой скорости.

– Стреляйте по ним! – выскочил Яша.

– У нас адреса есть! – на бегу крикнул Ишутин. – Разворачивай машину! Мотор не глуши.

Приказ предназначался водителю, что тот и сделал. А Ишутин поспешил на берег. Он должен был убедиться, что Эли там нет, ее ведь могли увезти, в этом случае придется догонять гадов, заодно поднимать милицию.

Эля с обнаженной грудью лежала на покрывале среди одноразовых тарелок, стаканов и разбросанной еды. Яша побелел, увидев лицо жены в крови, кинулся к ней, приподнял за плечи и растерянно посмотрел на Ишутина. Тот пощупал пульс, вытер пот со лба:

– Да жива, жива, только без сознания. Давайте перенесем ее в машину и отвезем в больницу.

– Подонки? – скрипнул зубами Яша. – Их надо задержать.

– Задержим, теперь есть повод, – пообещал Ишутин, стряхнул покрывало, накрыл им Элю, после чего ее перенесли в машину.

В город приехали быстро, Ишутин с помощниками вышли, а Яша с водителем отвезли Элю в больницу, она так и не пришла в себя.

Валдис тряхнул головой, сбрасывая напряжение, взглянул на Нику:

– Мы заслужили небольшой отдых, верно?

– Что ты предлагаешь? – Она повернула к нему безучастное лицо.

Если честно сказать, Ника была разочарована. После тех страстных поцелуев Валдис ни намека не сделал на продолжение. Ни одного! Свинство.

– Я предлагаю... – Он забросил руку на спинку ее сиденья. – Посидеть на воздухе, поесть нормально, а?

– А нас не увезут, как в прошлый раз?

– Мы теперь при оружии, будем отстреливаться, – пошутил он.

– Ну, да, мы будем отдыхать, а Платона держит морщинистый упырь, – отомстила ему Ника, хотя очень хотела посидеть и погулять с ним.

– Но сегодня уже нечего делать. За Энсом ведут наблюдение, сведения о собственности Марковых получим только завтра... Слушай, а поехали ко мне? В спокойной обстановке проанализируем все, что нам стало известно, авось придет в голову дельная мысль.

Ника колебалась. Невинно прозвучало «поехали ко мне», но это предложение было с двойным смыслом, и этот двойной смысл читался на лице Валдиса. На нем отразилась некая провокация, мол, рискнешь очутиться со мной наедине или ты трусиха? Собственно, ей нечего бояться, если только... Вот именно: если только! Что она будет делать, не имея никакого опыта?

– Поехали, – неожиданно для себя согласилась Ника.

– Я куплю мяса... – воодушевился Валдис. – Кстати, ты умеешь готовить?

– По-твоему, я полный ноль? – завелась она, в общем-то, без причин. Наверное, не стоило соглашаться ехать к нему. – Умею.

– Отлично. Я не очень управляюсь со сковородками.

Он купил мясо, вино, конфеты – все понятно. Там, где вино, там и соблазнение. Ника разволновалась, но отступать было некуда. Иногда бывают ситуации, перед которыми ты трясешься, но идешь ей навстречу, словно одурманенный. Так и с Никой – она предвидела, что именно произойдет, но точно не определилась, нужно ли ей это, и шла. Приехали. Квартира у него оказалась однокомнатная, тесная, по понятиям Ники, мебели минимум. Фартука у Валдиса, разумеется, не имелось, пришлось завязать на талии полотенце. Ну, теперь следует показать, что она не тюха, а такая же, как все.

Глава 25

Мирон Демьянович завершал дела, которые можно и нужно завершить без формальностей и лишних хлопот. Он не оставил мысли вернуться на родину при условии: если только найдут убийцу – раз и не вскроются некоторые темные стороны его деятельности – два. Всего-то два маленьких условия! Условия маленькие, а проблемы большие. Само собой, многие настороженно интересовались: что за спешность в выходной? Мирон Демьянович подготовил ответ: разведка доложила о грядущих наездах со стороны налоговой инспекции, ОБЭП и так далее, мол, я привожу документацию в порядок в ваших же интересах. Он заготовил приказ на управление банком, назначил заместителя, приказ секретарша обнаружит, когда патрон будет далеко, он сам ей позвонит. В общем, осталось завтра перевести деньги на тот предвиденный случай, который называется крахом.

Илона сопровождала его целый день. У нее есть еще одно немаловажное достоинство, перед которым меркнут недостатки, – она умеет отвлекать внимание партнера. Сколько Мирон таким образом добился подписей в свою пользу – трудно сосчитать. Однако, сидя рядом с ним на заднем сиденье, она постоянно оглядывалась.

– Ты кого-то увидела? – осведомился он.

– Дома скажу, – рассеянно пробормотала она и снова оглянулась.

Едва Илона вошла в дом, кинулась бегать по нему, словно ужаленная. Мирон Демьянович встревожился, ему только помешанной не хватало, ходил за ней по комнатам. Она подлетала к окнам, чуточку приоткрывала шторы, потом неслась в другую комнату и снова – к окну. Но вот Илона на минутку задумалась и внезапно помчалась на второй этаж.

– Ты скажешь, в чем дело? – выйдя из себя, спросил он.

– Помолчи, пожалуйста... – бросила через плечо Илона, полностью сосредоточившись на щели в шторе. – Есть... Вижу...

– Что, что ты видишь?

– Иди сюда, – не оглянувшись, позвала Илона. Он подошел, с подозрением глядя на нее, она же уступила ему место. – Посмотри, только осторожно.

Мирон Демьянович взялся за шторы, прильнул к щели глазом:

– Что я должен увидеть?

– Чуть-чуть вправо смотри. Машину синего цвета видишь? «Шестерку»?

– Цвет не могу определить – сумерки.

– Тогда поверь мне на слово. – Илона взяла его за локоть и отвела от окна. – Эта машина ездила за нами весь день.

– Не может быть!

Мирон Демьянович хотел ринуться к окну, посмотреть еще раз на автомобиль, но Илона его удержала:

– Ты мне не веришь? Так вот слушай. Когда я вышла из своего дома, мы переговорили с тобой, ты сел в машину и уехал. А во дворе сразу же за тобой поехала эта «шестерка»...

– Ты так сразу обратила на нее внимание? – с сомнением произнес Мирон Демьянович. Непонятно, в чем он сомневался, но Илона не придала этому значения:

– Не сразу. Когда ты вернулся, я вышла тебя встречать и увидела «шестерку», она была облезлая, поэтому бросалась в глаза. У меня развита наблюдательность от природы. Я еще подумала, что видела эту машину во дворе. А сегодня опять увидела ее. Она поехала за нами, постоянно встречалась там, где мы были, я даже номер запомнила. Мирон, что это значит?

На его лбу выступили мелкие капли пота, он опустился в кресло, чувствуя дрожь во всем теле. Вот и на него началась охота, убийца выжидает, ему нужен удобный момент, и тогда он выстрелит. Страшно, очень страшно потерять жизнь. К счастью, убийца не подобрался к Мирону Демьяновичу, но это пока. Выстрелить он может в любой миг, например, кода Мирон будет заходить в банк. Или выходить. Или в другом месте неожиданно... Он опустил голову, казалось, от вибрации в теле отрываются внутренности.

– Мирон, ты не ответил, – напомнила о себе Илона. – Что все это значит?

Он поднял на нее затравленные глаза и тягуче произнес, освобождая шею от галстука:

– Меня хотят убить. Я получил ужа, как Кривун, а это знак.

Он сказал так убежденно, что Илона попятилась, округлив глаза. Она кусала губы в замешательстве, но в голову ее был вмонтирован электронный счетчик, который сразу же подключился к работе. Илона поставила руки в боки и неторопливо заходила по комнате. А Мирон Демьянович не в состоянии был ворочать извилинами от страха, водил за ней глазами, ждал, что она придумает.

– Та-ак... – протянула Илона, хмурясь. – Значит, тебя тоже... Предупреждение ты получил, осталось... Когда у нас самолет?

– Завтра в пять с хвостом, – выдавил он.

– В пять... – повторила она, продолжая хождение. – Если он...

– Кто? – совсем растерялся Мирон Демьянович.

– Тот, кто хочет тебя убить! Если он поймет, что ты линяешь, то убьет тебя в том же аэропорту.

Пот стал липким и ледяным. Мирон Демьянович поник, как засохший цветок на клумбе, а внутренности кричали: жить хотим!

– Надо что-то делать... – вымолвил он растерянно.

Илона подсела к нему на подлокотник кресла, обняла за плечи:

– Успокойся. В твоем положении нужна холодная голова. Давай сделаем так... Дождемся темноты, когда трудно будет определить, кто за рулем, к тому же в твоей машине тонированные стекла. Я выеду из гаража на твоей иномарке, надеюсь, «шестерка» поедет за мной...

– С ума сошла? А если они тебя?..

– Прямо здесь? Не думаю. Они будут выжидать, когда я окажусь в безлюдном месте. А я там не окажусь. Повожу их часик, потом выйду где-нибудь возле магазина, покажусь им. Я позвоню тебе и сообщу, едут за мной или нет. Если они поедут, садись в мою машину и сматывайся отсюда.

– Куда? – безнадежным тоном спросил он.

– В гостиницу. И сиди там до самолета.

– Не могу я сидеть. Мне надо перевести деньги.

– Слушай, какие деньги? – закипела Илона. – Тебе смерть грозит, а ты про деньги думаешь. Переведешь потом как-нибудь. Я сказала – сидеть в номере, значит, сидеть! Вряд ли они знают, что ты завтра собрался лететь, следовательно, не будут ждать тебя в аэропорту. Мы встретимся на регистрации. Для верности измени внешность. Одежду найдем дурацкую, на голову наденешь кепку, очки... Давай собираться.

Она хотела встать, но он притянул ее, поцеловал в губы и улыбнулся:

– Все-таки ты меня любишь.

– Пф! – фыркнула Илона, передернув плечами. – Просто я хочу в Монако.

Такова она есть. Но именно этим Илона и притягивала Мирона Демьяновича.