Исповедь Камелии Соболева Лариса

13

Перечитав, София взглянула на часы – почти четыре утра. Бухнулась прямо в кабинете на диван, накрылась пледом и думала, засыпая, что в ее романе бабушка Марго успешно ладит с мужем, что совсем не удается ей.

– Не переключай! – закричал Артем.

Вместе с дровами в руках он прошел к креслу, не выпуская из поля зрения телевизор, сел, внимательно глядя на экран. София в утренних новостях рассказывала о преступлениях.

– На фиг тебе это фуфло? – промямлил Каскадер.

– Люблю... – указал подбородком на экран Артем, – криминальные новости.

Репортаж закончился, он сидел, словно в ступоре. Каскадер взял из его рук дрова, покидал в камин и повернулся к Артему:

– Дальше что?

– М? – перевел на него не соображающие глаза Артем.

– С дровами что делать?

– Бумагу подложи и зажигай.

В кармане брюк завибрировал мобильник, Артем поспешил к выходу.

– Куда ты? – подхватился Каскадер.

– В гальюн! Блин, достал ты меня.

Охотничий домик, отличный по всем статьям, но построенный давно; удобства в нем не предусмотрели, правда, летом соорудили пристройку и не успели довести до ума. Войдя в известный домик, Артем вынул мобильник, переставший вибрировать, сделал ответный звонок.

– Как там наш Каскадер? – спросил Ким Денисович.

– Клянется, что больше нет приемщиков, последний раз к нему обращались четыре месяца тому назад.

– Похоже, не врет, Жора то же самое говорит. В автосервисе только чистые автомобили. Пакуй его и возвращайся, на месте с ним разберемся.

– Жаль, а я так надеялся... – сокрушаясь, вздохнул Артем.

– Ладно, ладно, не ной. Ты хорошо поработал.

Артем, положил мобильник в карман, распахнул дверь и – нос к носу столкнулся с Каскадером.

– Можно? – ворвался Вовчик и бухнулся на стул. Он сиял, в отличие от Софии, которая пришла на работу рано, чтоб поменьше встречаться с милицейским народом. – Смотрел, смотрел ваш вчерашний триумф! Вы звезда экрана! Нет, суперзвезда! Вам прямая дорога в кино на главные роли!

– Врешь, да? – косо глядя на парня, сказала София. – Лично мне не понравилось мое выступление...

– Да чтоб я сдох, если вру! – перебил Вовчик. – Вчера весь город замер у теликов, ловил каждое твое слово и любовался твоей красотой.

– Прекрати издеваться. – Но она немного подобрела.

– Да чтоб меня черти жарили в аду прямо сейчас, если я издеваюсь!

А комплименты – вещь приятнейшая, София начала таять прямо на глазах у Вовчика. Вот уже и складка между бровей разгладилась, и глаза заискрились, и губы тронула чуть заметная улыбка.

– Предлагаю отметить после работы, если, конечно, меня не пошлют, как посылают, далеко и надолго.

И ухаживания приятны! Однако...

– Володя... – София легла грудью на стол, сделала знак рукой: мол, наклонись, скажу нечто секретное, что он и сделал. – Тебе сколько лет?

– Скоро будет двадцать пять.

– А мне уже тридцать два, – вздохнула София. – Я старуха, только ты никому не говори.

– Я проверял твои анкетные данные, в отделе кадров дали прочесть за плитку шоколада, меня они не смутили, скажу больше: твои анкетные данные безбожно лгут.

– А меня смущают, – томно опустила она глаза. – Очень.

– Понял и удаляюсь в большой печали. Ой, чуть не забыл! Артем не появился в наших коридорах, я провел следствие.

– А я тебя о нем не спрашивала, – вспыхнула София.

– Я на тот случай, если ты нечаянно забыла спросить. Насчет приятного вечера с интересным парнем, с которым не бывает скучно, то есть со мной, ты все-таки подумай. Пока.

София уперлась руками о стол и озадаченно поджала губы. Есть о чем подумать! Не успела она шагу ступить на новом поприще, а уже оступилась. Если Вовчик сделал выводы, будто она нацелена на Артема, то что же думают люди, умудренные жизненным опытом? Так ведь София дала повод, с мужчины спрос невелик, ее и взяли под прицел. Конечно, легкий, ни к чему не обязывающий флирт между ними имел место, впрочем, даже не флирт, а теплые отношения, но людям не запретишь сооружать пирамиду из догадок и подозрений. А если заглянуть вглубь себя, что там? Ох, лучше не заглядывать! Видимо, все и увидели раньше Софии то, что в глубине спряталось, питалось частыми встречами и могло выйти из-под контроля. Что ж, спасибо глазастым, языкатым, проницательным и умным, впредь София будет держаться от Артема на расстоянии. Она дала повод, не он, она же и должна прекратить пустые слухи. Это неприлично – слыть вешающейся на шею женщиной.

Спасла сверхчувствительность к опасности, так как едва Артем открыл дверь, как Каскадер мгновенно выкинул руку вперед, целясь в глаз. Задел острием ножа скулу под глазом – Артем резко откинул корпус назад, затем без паузы дал ногой Каскадеру в живот, тот отлетел от туалета и упал на спину. Раскладной нож не выпустил, знал, что это – его защита и спасение. Не давая времени ему подняться, Артем налетел сверху и, как ни махал Каскадер ножом, а рука его попала в клещи. Не силен бывший угонщик в схватках, хотя брыкался отчаянно, пытаясь вырвать руку с ножом, злобно рычал:

– Ты навел ментуру на мой сервис, ты!

Артем вывернул руку Каскадеру, который от боли вынужден был перевернуться на живот, затем он схватил угонщика за волосы и окунул мордой в снег рядом с дорожкой, придавил, навалившись всем телом.

– Я не наводчик, я ментура и есть. А теперь слушай, если уши тебе снегом не залепило. За вооруженное нападение на работника правоохранительных органов полагается дополнительное наказание в виде лишения свободы. Понял?

Артем приподнял голову Каскадера, он отплевался и сказал:

– Докажи.

И снова его голова погрузилась в сугроб.

– Все записано и на камеру и на пленку. Но я добрый, цени это. Будешь давать показания, нашу стычку у сортира я похороню. – И приподнял его голову.

– Какие тебе еще показания нужны, мент?

– Об этом позже. – Защелкнув наручники, Артем поставил Каскадера на ноги, хлопнул его по плечу. – Тяжелый же ты. Видно, кости весят больше жира с мясом. Идем?

В кабинете Кима Денисовича Артем прочитал протокол вскрытия последнего трупа, кинул листы на стол, поскреб щетину на подбородке и без слов развел руками. Его возили в больницу, зашили скулу, но по его требованию отвезли не домой, а назад. Шеф налил полстакана коньяка, поднес ему.

– А закуска? – потребовал Артем.

– На конфетку, – протянул и закуску Ким Денисович, Артем выпил, попросил еще конфетку, получил. – Ну и вид у тебя, словно пил беспробудно дня три.

– Каши ел, совесть не позволяла бегать в погреб и загрызать колбасой. А говорят, это полезная пища. Жаль, зря страдал.

– Да, негустой у нас улов, – вернулся к животрепещущей проблеме Ким Денисович. – К нашему делу не относится. Кстати, добавлю к тому, что ты читал. Дружок третьего убитого показал, что маменькин примерный сынок обожал простипом, причем самых дешевых, экономный был. На приличную женщину надо тратиться, ухаживать, цветы дарить, в кино-театр водить, в ресторан, а тут почти даром и без проблем все удовольствия.

– Не знаю, как искать ее, не знаю! – хлопнул себя по колену Артем. – За девочками из зоны наблюдения ведутся?

– Ведутся, – безнадежно махнул рукой Ким Денисович. – Знаешь, что мы подметили? Трупы находим примерно через десять дней...

– Значит, за десять дней она успевает сбыть машину и выходит за новой?

– Пока предположение такое.

– И вы думаете, она выйдет еще ловить лохов?

– По логике, после убийства следует выдержать паузу, затихнуть, чтоб страсти улеглись, а она не затихала. Промежутки между убийствами короткие, значит, ей это очень нужно, но ни один мотив на ум не приходит. Да, Артем, я не исключаю, что в скором времени простипома выйдет опять. Но и гарантии не даю.

Допив коньяк и не потребовав закуски, Артем утер губы тыльной стороной ладони, потом начал считать:

– Машину следует перекрасить, перебить номера производителя на деталях, если это крутой автомобиль, при том надо знать, где эти номера стоят. Сделать на нее документы, вывезти из города и продать – здесь нецелесообразно загонять мокрую машину. Денисович, она не одна работает. Вон даже у Каскадера целый штат мошенников.

Ким Денисович лишь развел руками, мол, не одна, а попробуй – найди банду. Артем вновь впал в задумчивость, а вид у него был уставший донельзя, шеф начал его выпроваживать:

– Ладно, Артем, иди отдыхать, завтра мозгами пошевелим. Кстати, твоя Лика приходила...

– Что ей надо было? – резко обернулся он.

– Тебя искала, волновалась. И София беспокоилась, где ты есть. Ну, иди, чего стоишь? Ребята тебя отвезут.

После напряженных дней и практически бессонных ночей неудача дополнительно истощает силы и просто валит с ног. Артем добрался до машины, а ехал уже спящим.

Ночь... И дивная тишина, не пустая, не тревожная, не изнурительная бессонницей. Наверное, у Софии хроническая бессонница, но странно, она не приносит неудобства, не раздражает. Если вдруг днем охватывает сонливость, достаточно уложить голову на руки, пятнадцать минут подремать в тишине и – активность на долгое время обеспечена.

Тишина... И потрясающее ощущение легкости от общения с самой собой, когда ты есть то, что есть. Днем вступают в силу наслоения из правил морали, оглядок на мнение окружающих, собственных пугающих ощущений, которые глушишь, обманывая себя и всех, а ночью всего этого нет. И когда обнимают руки одного мужчины, а ты, закрыв глаза, представляешь себя с другим именно потому, что иначе уже не можешь, и найдешь тысячу причин улизнуть из постели, неожиданно возвращаются забытые чувства и наступает разрядка, которой давно не было. Но вдруг слышишь:

– Ты другая. Ты изменилась.

Изменилась... Изменила... Мысленно изменила, а никаких терзаний совести тоже нет, ночь разрешает быть собой, и об этом никто не узнает.

Темнота... Когда ничто не мешает, темнота будит столько надежд... Правда, не все они сбываются, но в мечтах человек хотя бы определяется с целями, позже худо-бедно идет к ним, иногда успешно. И София уносилась в будущее, очаровывающее уже тем, что в нем не было места унылым будням, там – яркие впечатления, любовь и счастье, которых недостает в настоящем, там победы без поражений. Темнота – друг, многое прячет, например, лицо и глаза Софии, когда она смотрит на Борьку. Конечно, ничего толком не видит, лишь профиль на фоне окна, но и муж не увидит выражения жалости на ее лице.

София перевернулась на спину и заглянула в темноту, которая дает толчок мыслям. Она без усилий, без пресловутых мук творчества вернулась к страстям в ее романе и...

Обманутым надеждам

Горничная сообщила, что Мирон Сергеевич ушел. Вики, одевшись к тому времени для выхода, подхватилась и понеслась из дому. Она взяла извозчика и приехала к Неверову – куда ж еще деться? Он обязан дать ей не только кров, но и объяснения.

– Они спят, – сказал лакей, не собираясь пускать Вики в дом.

– Либо разбуди господина Неверова, либо посторонись, негодяй! – рявкнула она.

– Обождите-с, – вздохнул он и скрылся за дверью.

В возбуждении Вики ходила вдоль двери, ломая пальцы и не боясь, что ее увидят знакомые. Уже не имело значения, что станут говорить, будущее ужасало сильнее предрассудков, а Неверов несет за нее ответственность. Не дождавшись лакея, она нетерпеливо дергала за шнурок колокольчика, намереваясь ворваться в дом, едва откроется дверь. Наконец показалась рожа лакея:

– Пожалте в кабинет.

Вики пронеслась по лестнице, как вихрь, когда же влетела в кабинет, остановилась в растерянности – никого. Ее нетерпение увидеть Ореста было столь велико, что, подумав секунду, она кинулась назад, полагая, что он все еще в спальне. Да столкнулась с ним в коридоре, вскрикнула:

– Орест, я в отчаянии...

Нетрудно было заметить: он не рад ей. Схватив Вики за локоть, Неверов втолкнул ее в кабинет, плотно прикрыл дверь и досадливо произнес:

– Что за переполох вы устроили в столь ранний час, сударыня?

– Орест, я рассталась с мужем, он все знает...

– Успокойтесь! – на повышенных тонах сказал он. – И говорите ясней. Что именно он знает?

– Ему кто-то прислал записку и сообщил, что у меня есть любовник, вы, – преподнесла она первую новость, решив пока не предъявлять более серьезных претензий. Если он укроет ее у себя, то зачем же уличать его в подлом предательстве?

– Надеюсь, вы отрицали? – сухо спросил он.

Вики не совсем глупа, чтоб не заметить холодности Неверова. Но действительно отчаянное положение не позволило ей вспомнить о гордости и сразу уйти:

– Я отрицала, он не поверил, избил меня... и предложил покинуть его дом, либо навсегда уехать в деревню.

– Ну, а ко мне вы зачем пришли?

– Как! – ахнула Вики. – Разве вы не считаете своим долгом помочь мне?

Неверов налил в стакан воды, выпил глоток и задал совершенно нелепый, как ей показалось, вопрос:

– Чем же?

– Мне некуда идти... только к вам, – пролепетала она, теряясь.

– Послушайте, Вики... – Орест смягчил тон, ему не хотелось сцен, но Вики требовала от него невозможного. – Право, мне неловко вам напоминать... Но я же ничего не обещал. Поезжайте в деревню, Мирон Сергеевич отойдет и простит вас. Мужья отходчивы.

Это был удар, Вики покачнулась, едва не упав, точно Орест на самом деле ударил ее. Вдруг со всей очевидностью предстала правда, которую раньше она не желала видеть, считая, прежде всего, себя исключением: с кем угодно Неверов мог поступить подло, только не с ней. Да, Вики уверовала, что ее блестящие достоинства затмят остальных женщин и самый завидный мужчина ляжет у ее ног, как домашняя кошка. А все оказалось до обидного прозаично – она для него мелкая интрижка, успевшая за короткий срок надоесть. Вот когда Вики вспомнила, что такое гордость, достала главный козырь – конверты – и зло прошипела:

– В таком случае потрудитесь объяснить, кто передал моему мужу эти письма?

Неверов, безусловно, узнал конверты, на лице его ничего не отразилось, только в глазах мелькнуло изумление. Он прошел к шкатулке и вынужден был сказать:

– Ваши письма выкрали...

– Вы лжете, – сказала Вики. – Я поначалу думала, вы нарочно отдали письма мужу, дабы получить меня, но как же глубоко мое разочарование.

– Я не передавал ваших писем, – огрызнулся он.

Еще одно открытие: у светского льва манеры хама, ему осталось только выгнать ее. Как поздно она прозрела, как горько понимать, что связывала надежды с недостойным человеком. Вики собралась бросить обвинения с упреками, но слова застряли в горле, а глаза стали круглыми: появилась Надин.

Оболенцева вошла в халате Неверова, но все равно, что без него. Халат был надет на совершенно голое тело, бесстыже распахнут, волосы распущены – Надин однозначно дала Вики понять, что она из постели, из постели Неверова. Она даже не додумалась изобразить смущение и запахнуться, нет! Надин поставила руку на бедро, открыв полностью половину тела, видно, полагала, что Вики слепая и не заметила наготу. Зато как невинно прозвучал ее вопрос:

– Что здесь происходит, Орест?

Вики пришла в бешенство от оскорбления и со стороны бесстыжей Надин, и со стороны Неверова. При всем при том она помнила, что ответные оскорбления, рвавшиеся с языка, сослужат ей плохую службу, эти двое поднимут ее на смех. Она вся собралась и, вздернув подбородок, гордо произнесла, обращаясь к Неверову:

– Эта голая дама служит у вас на посылках? Я полагаю, она передала вчера моему мужу письма по вашей просьбе.

Все-таки она задела его, уличив в подлости, отчего он покраснел, однако остался верен себе и невозмутимо ответил:

– Повторяю: я не имею отношения к передаче...

– Довольно! – прервала его Вики. – Мне противны вы и ваши оправдания. – Этого было недостаточно, чтобы победоносно уйти, но Вики приблизилась к Неверову с коварной усмешкой. – Скажите... это вы убили Долгополова?

– Вы не в своем уме! – И отошел от нее, явно разгневавшись.

– А я думаю, вы убили, – сказала Вики, чувствуя, что ее ответный удар достиг цели. – А потом убили негодяя Шарова. Вам нечего сказать, поэтому молчите? А, наверное, теперь меня убьете. Здесь или подкараулите на улице, как подкараулили Шарова?

– Ваши фантазии не имеют границ, – парировал Неверов.

– Это вы не имеете границ! – вспыхнула Вики, окрасив свои слова праведным гневом, потому не выглядела раздавленной. – И вот что я вам скажу. Вас настигнет кара, не божья, людская. Она будет страшной, запомните.

– Вы мне угрожаете? – вяло отозвался Неверов.

Вики решительно направилась к выходу, обогнув Оболенцеву, – ей более ничего не оставалось, как только уйти. Еще слыша по коридору негодующие шаги Галицкой, Неверов не сдержал упрек, резко бросив его Надин:

– Зачем ты устроила спектакль?

Хоть бы что ее сконфузило! Надин танцующей походкой подплыла к нему, обхватила руками его шею и томно произнесла:

– Тебе ее жаль? Не узнаю Ореста Неверова.

– Письма ты украла? О них, кроме тебя, никто не знал.

– Взяла, милый. И отдала хорошему человеку, гораздо лучше, чем мы и Вики, который не заслуживает обмана.

– С каких пор ты заботишься о хороших людях? – насмешливо спросил он.

– С тех пор как плохие стали становиться у меня на дороге.

Надин легонько ухватила его зубами за нижнюю губу, он отдернул голову:

– Ты не должна была так поступать. Я дал Вики слово...

– И не нарушил, – успокоила она, целуя его порочными губами.

Когда Неверов зажегся, когда повалил ее на неудобный диван, воркующий голос Надин остудил любовный пыл:

– Значит, Долгополова убил ты? Неужели ради Вики?

– Да нет-с, ваше сиятельство, – нехотя сказал Зыбин. Он как всегда сидел за столом. Выслушал Марго, не перебивая. – Чем длиннее шило, тем оно толще. А прокол тонок и длинен, сердце во всех трех случаях проткнуто насквозь.

– Но убийца мог смастерить шило из тонкой спицы.

– Вполне, – как будто согласился он, затем, глядя на Марго, как на несъедобный плод, сморщился. – Далось вам орудие убийцы.

– А разве это не важно?

– Покуда нет, сударыня, – огорошил ее Зыбин, а ведь сам столько раз долдонил об орудии убийства!

– Что же тогда важно? – фыркнула Марго.

– Люди-с. Убитые. У них явно один интерес был. Убиты они в одно и то же время суток – ночью. Что их понудило пойти ночью на улицу, а Долгополова на квартиру внебрачного сына?

– Казарский искал Камелию...

– То-то и оно. А убиты все трое одинаково, к тому же мужчины, стало быть...

– Камелия знает, кто убивает, – нетерпеливо перебила Марго и поздно спохватилась: – Простите.

– Возможно, знает, – пожал плечами Зыбин.

– А не хотите ли допросить Неверова? Он провел с этой женщиной ночь. И живет она, судя по всему, у Оболенцевой. Думаю, Неверов должен знать, кто есть Камелия.

– Пожалуй, допрошу. Позже. А вы, коль желаете помочь следствию, добейтесь от Галицкой признания, что за услугу оказал ей Неверов.

– Я уж пыталась...

– А вы еще разок попытайтесь.

Марго недоумевала: теперь, когда точно определено, что нужна Камелия, Зыбина занимают второстепенные задачи, то есть Вики и услуга Неверова. Да Марго лично отправилась бы ночью на поиски таинственной женщины, но муж не пустит! А летом она следила за объектами столько, сколько требовалось, и была под защитой подполковника Сурова. Ах, лето... К сожалению, сейчас ее свобода ограничена.

Вики, казалось, проревела со вчерашнего дня без остановки, во всяком случае, об этом говорило ее опухшее лицо. Однако к приходу Марго она уже успокоилась и занималась перебиранием вещей, которые складывала в большие дорожные сумки или отбрасывала за ненадобностью на кровать.

– А я хотела пригласить вас на прогулку развеяться, – сказала Марго. – Нехорошо сидеть дома и взращивать обиду... Вы уезжаете?

– В деревню, – ответила мрачно Вики. – Навсегда. Муж отправляет.

– Навсегда?! – изумилась Марго, подошла к ней и взяла за руки. – Но это же... Почему? Неужто причиной похоронить вас в деревне явилась анонимная записка? Ради бога, Вики, не молчите! Может, мне поговорить с Мироном Сергеевичем? Думаю, я смогу убедить его...

– Нет-нет, не надо убеждать, – отказалась Вики. – Присаживайтесь, Маргарита Аристарховна. Аннушка, принеси чаю.

Горничная бесшумно выскользнула из комнаты, а Вики пристально вглядывалась в Марго, ибо у нее зрел план, она оценивала, способна ли графиня Ростовцева воплотить его.

– Что-то еще случилось? – спросила Марго.

– Да... – опустила ресницы Вики. – Вам я могу сказать. Мне уж все равно, сплетен не боюсь, я от них уеду навсегда. (Марго задержала дыхание, не чаяла, что Галицкая без уговоров захочет поделиться с ней своими секретами, а шло к тому.) Вы были правы, Маргарита Аристарховна, Неверов негодяй.

– Значит, вы убедись? – подхватила Марго с искренним сочувствием к Вики. – Вы хотели бежать с ним, а он...

– Да. Все было так, как вы предсказали. Но не только это. Помните, вы советовали забрать у него письма? Мне это не удалось.

– О, боже! Неверов не отдал ваши письма к нему? Он хуже, чем я думала.

– Письма были не к нему. К Долгополову. (Марго лишь шире раскрыла глаза, боясь нечаянным словом спугнуть Вики.) Да, к Долгополову. Он их выкрал у него.

Некстати Аннушка принесла чай, поставила на стол, Вики махнула ей рукой: мол, удались. Обе женщины не притронулись к чашкам, ведь характер беседы получился далеко не светским, то есть не пустым. Вики сложила ладони и приставила их к носу, веки прикрыла. Марго не знала, как вернуть ее к Неверову и письмам, поэтому чрезвычайно осторожно спросила:

– Он осмелился на кражу? Трудно поверить.

– Не сам, конечно, – очнулась Вики. – Видите ли, поначалу я увлеклась Долгополовым, он казался загадочным из-за манеры молчать, был щедрым. Дарил украшения, а я лгала мужу, будто получаю подарки от дальней родственницы, выжившей из ума по причине старости, лгала, будто она хочет оставить мне свое состояние. Но потом... потом увидела в нем черноту...

– Черноту? – переспросила Марго, ибо Вики снова замолчала.

– Да. Душа Долгополова была черна, как грозовая туча. Он оказался жесток, мелочен и крайне развратен, презирал всех без разбору, ко мне стал относиться как к вещи, принадлежащей ему. Разумеется, он уже не казался мне человеком, ради которого жертвуют всем, я решила порвать с ним, да не тут-то было. Долгополов сказал, что слишком много на меня потратился и имеет право сам разорвать наши отношения, но когда этого захочет он. А шантажировал письмами, которые я писала ему...

– Вики, в них действительно есть то, за что можно вас наказать?

– Есть, Маргарита Аристарховна, есть. Я писала ему, когда уезжает муж, как пройти в наш дом незамеченным... ну и так далее. Он обещал не только показать их мужу, но и прочесть во всех гостиных и салонах.

– Боже мой! – взялась за грудь Марго. – Это же подло, недостойно дворянина.

– А каково мне было! Я подчинилась ему, втайне ненавидя. Потом приехал Неверов, начал оказывать мне знаки внимания. Долгополов заметил это и предупредил, что уничтожит нас обоих, я, конечно же, передала его угрозы Неверову и попросила его избавить меня от Долгополова...

Марго замерла: избавить! Не близка ли развязка загадочной смерти Долгополова?

– Сначала Орест, – продолжила Вики, – хотел привлечь племянника, который носил записки мне и Долгополову, он знал, где дядя прячет мои письма. Но Евгений слишком глуп и без меры труслив, тогда он остановил выбор на Шарове.