Часы остановятся в полночь Соболева Лариса
– Такой домище по карману только преступнику – мое глубокое убеждение. Копни его – и нары сами прибегут за ним.
Алексей Лукьянович идеально подходил под образ пахана крупной группировки: рожа уголовная, взгляд пустой, фигура… У подобных людей нет фигуры, у них габариты. Неожиданными его ответы не стали, он понятия не имел, ни кто такая Ксения, ни что за список она составила, ни что означают цифры.
– Вы из-за пустяков таких побеспокоили меня?
Ворочать языком ему было лень, как и сделать лишнее движение. За время диалога Алексей Лукьянович величаво восседал в кресле и ни разу не переменил позы.
– А вы считаете пустяком убийство и список, в который внесены четыре раза? Вас не беспокоит, что та же Ксения Макаровна строила на ваш счет коварные планы? И неизвестно, кто еще с ней этим занимался?
– Мне плевать. Сумасшедшие с их безумными планами меня не колышут. У вас все, господа?
У Насти тряслись поджилки, когда шла за необходимыми покупками, хоть она и изменила слегка внешность. Под косынкой (в сумке Ланы нашлась) спрятала волосы, купила дешевенькие солнцезащитные очки – все изменения. Озиралась по сторонам, словно больная с манией преследования, но в ее положении нежелательны любые встречи, даже со знакомыми. Конечно, за утро милиция не могла предупредить всех, кто ее знает, что они разыскивают Настю, а все же страшно. Страшно дурно думать о приятелях – вдруг сдадут, страшно и стыдно очутиться в следственном изоляторе, еще страшней сесть за решетку.
К магазину строительных инструментов и материалов она пришла к открытию и сразу подалась к продавцу.
– У меня ремонт, – зачем-то объяснила она. – Мне нужен топор и… пилочку, чтоб пилила твердые материалы.
– Лобзик или напильник? – уточнил он.
– Э… – стушевалась Настя, так как понятия не имела, чем одно отличается от другого, но на всякий случай улыбалась. – Я позабыла… Мне мастера называли… я не записала, понадеялась на память.
– Тогда скажите, что нужно распилить?
– Железку.
– Железки разные бывают. Какую примерно?
– Э… Такое металлическое колечко… с палец толщиной.
– Ну, пилки у нас в наличие только для электрических приборов…
– Нет, нет, мне без электричества, вручную.
– Вручную подойдет напильник.
– Точно подойдет?
– Не сомневайтесь. Если вы читали или смотрели исторические фильмы, то должны помнить, как узники пилили оконные решетки, цепи, даже кандалы. Им передавали напильники, запеченные в хлебе, вот напильником они и пилили.
– А, да, да, – глупо закивала Настя. – Вы правы, напильник подойдет.
Продавец показал ей топоры, напильники продавались в другом отделе, он любезно отвел ее туда, помог выбрать, рассказал о каждом инструменте, надеясь, что в следующий раз она придет в этот магазин. Разумеется, Настя выбрала самые дешевые, оплатила покупки и получила пакет. Несла назад, то и дело меняя руки, топор и набор напильников показались ей невероятно тяжелыми. При виде милиционера в форме или сотрудника дорожно-транспортной службы Настя панически поворачивала в другую сторону и бежала, оглядываясь.
Глава 20
– Момент, старлей… – сказал паренек по имени Геракл, щелкая мышью и открывая базу данных. – Вот он, красавец!
– Ну-ка, ну-ка… – наклонился к монитору Эрнст, Клим последовал его примеру.
– Да я могу устно изложить, чтоб вы глаза не портили, – отхлебывая чай, сказал Геракл. – К тому же я успел выяснить подробности. Три ходки, все статьи за мошенничество. Мелко плавал, но лет семь на приколе.
– Чем он отличился в те времена? – спросил Клим. – Всобачивал фальшивые камешки по сходной цене, это был его первый срок. Второй – за продажу липовых акций, попался глупо, когда директор изъявил желание купить свои же акции, но покупать пришел не один, а с милицией. Третий срок получил за ходки к пенсионерам, нет, не грабил, те сами отдавали ему деньги за обещания обогатиться. Какой же народ у нас тупой!
– Все мечтают разбогатеть быстро, за один раз, – весело подметил Ким. – А мышеловка работает бесперебойно. Чем он сейчас занимается, где работает?
– Бывшие мошенники не склонны к труду, им скучен однообразный процесс, следовательно, он продолжает в том же духе, только пока не попался.
– Я бегу к зампрокурора, – заявил Эрнст. – Отпечатай мне эту наглую рожу, положу ее в нагрудный карман, ближе к сердцу.
На этот раз Максим облюбовал апартаменты в недостроенном жилом массиве недалеко от центра города. Стройка была временно прекращена, охранялась, но массив на то и массив, что за всеми объектами не уследишь, а на серьезную охрану строители скупятся. Вагончик со сторожем стоял далеко, опасаться, в принципе, нечего.
– Нет, дорогуша, не увиливай, – бесновался Максим. – Охотно верю, что ты не знаешь, за что убили твоих сестер и тетку, но примерно догадываешься. Я вижу по твоим бесстыжим глазам, ты в курсе дел тетки, а значит, и сестер.
– Не знаю! – ощерилась Лана. – Сколько повторять?
За сегодняшний день у Максима не раз появлялось желание надавать ей по заднице, да руки-то в наручниках. Он подошел к Лане, сидевшей на аккуратно уложенных кирпичах, и, потрясая обеими руками, зарычал:
– Деточка моя, ты понимэ, что осталась жива по чистой случайности? Потому что ушла в магазин! А если б была дома, то я бы и твой труп нашел. Ты понимэ, что убийца ищет тебя? Если своих извилин не хватает, воспользуйся моими.
– Меня?! – вытаращила глазища Лана. – Ищет? Значит, хочет убить? За что?!
– За то же, за что он прикончил твоих сестер! Давай по порядку. Вы же тетку не любили, значит, была причина. Почему вы не любили тетку?
Но Лана находилась во власти мысли, что ее ищет убийца. Обладая живым воображением, она представила, как убегает от него по улицам, попадает в тупик, такой же, где догнал ее Максим. И вот появляется убийца с большим-большим ножом, похожим на саблю, идет к ней, замахивается…
– Я кому говорю? – взревел Максим.
– А! – вскрикнула Лана. Настолько отвлеклась, что забыла о присутствии Максима, потому испугалась его грозного голоса.
– Это невозможно! Ты дура! – ругался он, разгуливая по огромной квартире, где в будущем поселятся состоятельные люди. – Не знаю, как достучаться до тебя. Ну, хочется тебе попасть под нож убийцы…
– Не хочется, Макс, – вставила она.
– …попадай! Иди, иди! Пусть он тебя прирежет, как козу. А я и Настя при чем? Вы с теткой кому-то перешли дорогу, а мы должны страдать?
– Макс, посмотри хорошенько визитки. Ты же умный, не то что мы с Лорой. Ты придумаешь, как нам найти его…
Постепенно речь Ланы угасла под уничтожающим взглядом Максима. Она поджала губы, ее глаза умоляли быть к ней снисходительней.
– Если у тебя здесь пусто, – постучал он наручниками по голове, – то ничто не поможет. Я смотрел! Каждую читал со всех сторон. Ну, не написано там, кто есть убийца, как зовут и номер его телефона.
– Настя! – обрадованно вскочила Лана.
Действительно, пришла Настя, поставила у ног покупки и поспешила присесть на кирпичи.
– Еле донесла.
Максим кинулся к поклаже, как к спасательному кругу кидаются тонущие в море, а Лану интересовал более важный вопрос, чем наручники, хотя проблем с ними куча, не стоит и говорить, каких именно:
– А поесть принесла?
– Нет, – виновато сказала Настя и упредила просьбы: – Не упрашивайте, больше не пойду никуда, лучше буду голодной. Мне все время казалось, будто за мной следят, так с ума сойти недолго.
– Но мы же не можем сходить, – накуксилась Лана. – Как с этими штучками идти в магазин?
Максим достал топор, оценил его положительно:
– Классно! Ланка, ко мне! – Поискал, где удобней разбить цепочку, а в строящемся доме полно бетонных выступов, балок. – Клади цепочку на уголок… Руки вниз тяни! Так…
Девочка зажмурилась, Максим ударил топором один раз, примериваясь, второй – приложив силу. И полный порядок, цепь разъединилась, бетон повредился – должно быть, некачественный.
– Ух ты, какие браслетики! – осматривая запястья, пришла в восторг Лана. – Я бы их оставила.
– Чтоб первый случайный мент тебя схапал? – фыркнул Максим.
– Теперь ты клади… – взяла топор Лана.
– Не-не, – отказался он. – Настя перебьет.
– Я? – ужаснулась та, отшатнувшись. – Ни за что!
– Ой, что тут перебивать? – пожала плечами Лана. – У меня получится.
Максим не стал настаивать на участии Насти, видя ее состояние, доверился Лане. Но когда она замахнулась, будто собралась рубить дрова, он заорал:
– Стой! Глаза открой. И смотри, куда топором бить, а то нечаянно отрубишь мне голову. Готова? Руби!
Бах! У нее получилось с первого раза. Итак, осталось распилить браслетики, дело это муторное и длительное, без пищи никак не обойтись, время и без того перевалило за полдень.
– Настя, будь другом, выйди еще раз, – попросил он. – Магазин недалеко…
– Я всего боюсь, всего! – нервно произнесла она, съежившись. – Боюсь сторожей на этой стройке, милицию, прохожих, знакомых…
– Привыкнешь.
– Я не хочу привыкать! – закричала она. – У меня было все хорошо! Я училась, работала, встречалась с друзьями… А теперь у меня ничего нет. И все из-за вас!
– Тем более тебе придется выйти, – увещевал Максим. – Пойми, нам надо поесть, чтоб мозги варили. Как им придумать выход, если варить не будут? Настя… мы просим.
– Настенька, – подключилась и Лана, – я бы пошла… В следующий раз, клянусь, я побегу в магазин…
– И на обратной дороге все проглотишь? – остудил ее Максим. – Настя, я до вечера пилить буду, мы тут подохнем, даже воды у нас нет. И газет купи, на них спать теплее.
Настя нехотя поднялась, не говоря ни слова, поплелась к выходу, а Максим построил из кирпичей нечто похожее на стол и табуретки, начал пилить наручник на левой руке.
– Зам двинул к прокурору, тот дал добро, а Филона вызвал на ковер, – закончил Эрнст, поднимаясь по лестнице. – Я сразу помчался сюда и ждал вас, так что про ковровые разборки ничего не знаю.
– Филон выкрутится, – пессимистично заявил Ким. – У него дар убеждения и внушения…
– На меня его дар не действует.
– А на прокурора и зама подействует.
Пришли. Эрнст жестами распределил сопровождающих оперов, которые встали по бокам входной двери, а сам позвонил. Звонил несколько раз.
– Да кончай кнопку мучить, – сказал Ким. – Его нет дома. Этим людям стыд и совесть заменяет собачье чутье, их надо брать с первого захода без повода, а потом разбираться. Биулин почуял жареное и слинял.
– Может, не открывает? – возразил Эрнст. – Зови понятых, будем взламывать замок.
– Ты вообще?.. – Ким покрутил пальцем у виска, Эрнст его успокоил, похлопав по плечу:
– Не переживай, у меня ордер на обыск. Зови, зови. Биулин наиболее реальный подозреваемый, думаю, мотив у него есть, следовательно, у нас не будет проблем.
В квартире хозяина не оказалось, а по небольшому беспорядку стало очевидно, что он собирался второпях, не потрудился закрыть ящики комода и письменного стола. Отсюда сделали вывод: Биулин не вернется домой, если улики у него и были, то он либо уничтожил их, либо унес с собой. Но, собираясь второпях с целью убежать от милиции, людьми руководит паника, следовательно, они не-внимательны, рассеянны. Эрнст очень надеялся на рассеянность Биулина, но…
– Раз сбежал, значит, знает свою вину, – сказал он, доставая звонивший мобильник. – Закругляемся, теперь в розыск подадим. Слушаю…
По мере того как он слушал, лицо его прояснялось, глаза округлялись, челюсть отвисала, пару раз он произнес:
– Ни фига себе…
– Че там? – нетерпеливо спросил Ким.
Перерабатывая в уме информацию – она явно была сногсшибательной, – он сложил мобильник, убрал его, после паузы ответил:
– Поехали. Список Ксении Макаровны преподнес сюрприз.
Максим с Ланой устроили второй перекус, у Насти из-за депрессии аппетит отсутствовал. Однако и в этом состоянии возникает потребность в занятии, которое слегка отвлекает, Настя перебирала карточки из визитницы. В ее голове бродили несформировавшиеся идеи, поэтому время от времени она задавала вопросы:
– Вы уверены, что убил мужчина?
Максим, не привыкший к физическому труду, распилил всего-навсего один браслет. Второй было неудобно пилить левой рукой, он поручил это дело Лане, как наиболее устойчивой в психическом плане, следовательно, понимающей, что и как надо делать. Он доедал бутерброд, на вопрос Насти ответил, не задумываясь:
– Уверен. Это был мужик, достаточно ловкий, чтоб не дать ни одной из сестер убежать. Нет, женщина не справилась бы с поставленной задачей. А почему ты спросила?
– Потому что здесь есть пятипроцентная карточка из ювелирного магазина. Вещь покупалась дорогая, не менее десяти-пятнадцати тысяч.
– Считаешь, мужчина не способен купить ювелирное изделие?
– Да, конечно…
– Кстати, посмотри внимательно, по большей части визитки убийце давали мужчины…
– Ну, это не аргумент, – не дослушала Настя.
– Согласен, тем не менее визитница мужская, а не женская.
– Между прочим, – повертела в руке визитницу Настя, – эта штука дорогая.
– Угу, – с набитым ртом выговорила Лана. – Лора тоже сказала, что визитница фирменная и дорогая. Только ни один продавец не вспомнит, как выглядел человек, который купил визитницу, даже если их купили всего две штуки. Мы думали, в визитнице он держит и свои карточки, но там ни одной повторяющейся нет.
– Не вспомнят… – отрешенно повторила Настя и вдруг приложила кончики пальцев к подбородку, глаза ее лихорадочно заблестели. – Знаете, есть простой способ узнать имя.
– Чье имя? – не поняла Лана.
– Того человека, который потерял визитницу.
– Убийцы? – спросили в унисон Максим и Лана.
– Да, – мелко затрясла головой в знак согласия Настя, словно не верила в этот простой способ или боялась, что мысль улетучится.
Максим пересел к ней на кирпичи, взял карточки и раздвинул их веером, но так и не понял, что имела в виду Настя, потому спросил:
– Каким образом?
Она сглотнула нервно, забрала у него карточки, потом выбрала несколько и разложила на кирпиче:
– Видишь, это карточки на скидки, получил их, без сомнения, владелец визитницы.
– Убийца, – уточнил Максим. – Он же выронил ее у тетки Ланы.
– Ну, да, да. Я про карточки на скидки. Не знаю, как сейчас, но однажды моя приятельница покупала кольцо, и ей дали карточку, просто дали…
– Стоп, Настя, я не понимаю, куда ты клонишь.
– В некоторых магазинах при выдаче дисконтной карточки вносят данные того человека, который делал покупки…
– Ммм! – схватился за голову Максим, будто она у него резко заболела, вскочил и забегал по бетонному полу. – Как же я не сообразил раньше! Кассир, выдавая карту, заполняет в компьютере анкету, куда вносит данные покупателя. Это адрес, фамилия, имя, отчество!!! Ай, блин! Это же действительно просто… Настя, Настя! Посмотри, может, я проглядел, банковской карточки там нет?
– Убийца у нас в руках! – подпрыгнула Лана, сжав кулачки.
– Банковской нет, – развеяла надежды Настя.
– Жаль, – продолжил в ажиотаже ходить Максим. – А то б я попробовал украсть бабки со счета… Теперь надо принести карточку в магазин…
– Угомонись, Макс. – Настя снова потухла. – Конечно, это просто, но…. Под каким соусом ты потребуешь имя владельца карточки? Нам не скажут имя этого человека, только сотрудники милиции имеют право запросить данные.
– Черт! – ударил кулаком в стену Максим. Стене ничего, а он поранил костяшки пальцев, замахал рукой в воздухе. – Кто пойдет в ментовку? Я – нет.
– Я в магазин – пожалуйста, – сказала Лана, выставив вперед ладони. – А в милицию – ни за что.
– Мне предлагаете?! – взбунтовалась Настя. – Не рассчитывайте на меня, я боюсь не меньше вашего. Не хочу, чтоб меня задержали. Кстати, я сразу же выдам, где вы находитесь. Как только меня отведут в зубной кабинет и скажут, что будут сверлить зубы без наркоза, я всех сдам.
– М-да, хорошенькая перспектива, – уныло буркнул Максим. – Думайте, как нам воспользоваться карточками. – Он сел на прежнее место и уложил руку на кирпичи. – Лана, пили!
Глава 21
– Из списка добропорядочной тетушки четыре человека умерли, – докладывал тот же паренек с могучим именем Геракл, искавший по базе данных Биулина. – Я как всегда решил самостоятельно выяснить подробности, чтоб освободить ваше время для более важных дел. А теперь догадайтесь с одного раза, как они умерли.
– Их пришили, – сказал Ким.
– Хм! Не просто пришили, – поднял палец Геракл, – два трупа нашли расчлененными, а два целенькими. Ни одно убийство не раскрыто, но меня терзают смутные предчувствия, что вы изящно и легко раскроете эти тяжкие преступления, раз они странным образом переплелись с новенькими трупами. – И подмигнул обоим.
– Надо просмотреть дела, – потирая подбородок, сказал Эрнст. – Неужели тетушка вместе с Биулиным отличились?
– Судя по тому, как быстро он сделал ноги, то наверняка замешан, – сделал вывод Ким. – Не, ребята, четыре трупа из одного списка – не случайность. Слушайте! А может, список составлен из тех, кого мошенник Биулин с пенсионеркой-инвалидкой решили завалить, да не успели, потому что сообщницу кокнули?
– А как объяснить цифры? – недоумевал Эрнст. – Если исходить из теории Филона, что это денежные суммы, то мне непонятно, как они ходили между убитыми, кто и кому давал или должен был дать. Но некоторые фамилии по нескольку раз упомянуты в списке, а цифры разные…
– Момент, ребята, – поднял руку Геракл. – Те, что по нескольку раз фигурируют в списке, как ни странно, живы.
– Допустим, – продолжил Эрнст, – тетушка с Биулиным путем шантажа вымогала деньги…
– Твоя версия в стиле Биулина, – одобрил Ким.
– Дай закончить, – отмахнулся Эрнст. – Но за такие суммы не убивают, вот к чему я вел. И Филон говорил то же самое. Для убийства мелковато, понимаете?
Геракл крутанулся в кресле, развернувшись лицом к ним, и высказал свое мнение:
– Я видел тетрадку, лично мне бросилось в глаза, что она потрепана, значит, тетушка завела ее давно и частенько листала, слюнявя пальчики. Отсюда вопрос: почему только четыре человека кокнуты, а не больше?
– А когда первый труп обнаружили? – поинтересовался Эрнст.
– Два года назад, – ответил Геракл. – Через пять месяцев второй труп нашли, а еще двоих – в конце прошлого года и в апреле этого. Но я не все вам рассказал.
– Не все? – заинтересовался Эрнст.
– Первые два трупа – близкие родственники: папа и сын по фамилии Докукины. Папе было пятьдесят восемь, сыну тридцать четыре. Два других трупа родственных связей не имели, но возрастом были близки к расчлененному папе.
– Ким, двинули выуживать дела, – сказал Эрнст. – И звони домой, сегодня мы штудируем нераскрытые убийства, на это уйдет ночь.
– Я заранее пою гимн победы! – хихикнул Ким, следуя за ним.
– Рановато, – отрезвил его Эрнст. – Не спешил бы ты с гимнами.
– Я в любом случае спою, особенно когда увижу рожу Филона. Вот мы ему козу подстроим трупами из списка, а ведь, по идее, это он должен был раскопать. Ой, что будет…
– Ему полезно катиться кубарем с небес, – усмехнулся Эрнст, не любивший Филонова.
…Ночь. Тоскливая, потому что на газетках не то что телу жестко, а и костям больно, к тому же холодно. Общее ложе сложили из кирпичей, которых нашли в избытке, чтоб не на голом бетоне спать. Девчонки прижались с обеих сторон к Максиму, укрылись одним пиджаком, под головы подложили вещи из сумки Ланы. Не спали.
– Господи, как холодно, – промямлила Настя. – Мне безумно хочется полежать в теплой ванне, посмотреть телевизор, закутавшись в махровый халат…
– Девчонки, я вот что думаю, – заерзал Максим. – Убийца пришел к сестрам за визитницей…
– Почему же Лора не отдала ему? – озадачилась Настя.
– Потому что отдать – это все равно что вслух признаться, где она нашла ее. Он-то знал, где потерял визитницу.
– А как он узнал, что визитница у сестер?
– Вот этого я не знаю.
– Нет, – вяло бубнила Настя, – редко бывает, когда человек точно знает, в каком месте потерял вещь. Вспомни себя, когда ты что-то терял. К тому же мне трудно представить, что перед убийством он достал визитницу, пересчитал карточки, потом вошел к жертве. Этого быть не могло, он не знает, где потерял.
– Но он же пришел к племянницам тетки, – живо возразил Максим. – Как ты объяснишь его поступок? Разве без причин идут убивать? Тем более беззащитных девчонок! А, вот ты и в тупике. – Он скосил глаза на Лану. – Есть у нас, Настя, один товарищ, который может внести хотя бы долю ясности.
– Да? – приподнялась та. – Кто?
– Лежит тут под моим боком и сопит, делая вид, будто спит.
– Лана? – удивилась Настя. – Макс, ты ошибаешься.
– Возможно. Но я знаю, что просто так убивать в дом не приходят, существуют причины. И очень странно, что после тетки он пришел в дом племянниц.
– Ты повторяешься.
– Потому что меня мучает эта логическая цепочка. Она действительно имеет логику, которую я не понимаю. Лана, – слегка толкнул он девочку, – кого могла достать твоя тетка? – Молчание. – Есть такие люди? – Молчание. – Но твое молчание подтверждает, что ты многое знаешь. Может, знаешь, за что он убил твоих сестер?
– Ничего я не знаю, – пробубнила та грубо.
– Отстань от нее, – встала на защиту Ланы Настя, – что может знать о делах взрослых подросток?
– Отстаю. Однако должен напомнить: Лану ищет убийца.
– Боже мой, какой ужас, – буркнула Настя.
Наступила пауза, длинная, как летний день, холодная, как осенняя ночь. Три человека лежали на одних газетах, укрывшись одним пиджаком, но каждый оставался с собственным одиночеством. Они друзья по несчастью, не более, если б все сложилось иначе, вернее, не попали бы в такую ситуацию, вряд ли что-то их сблизило бы. И сейчас их буравила одна мысль: как вернуться к прежней жизни?
– Как бы попасть в компьютерную сеть хотя бы одного магазина? – мечтательно произнес Максим. – Но для этого нужно иметь компьютер, у меня его нет, забрали, когда шмонали наше прежнее жилье. Эх, там тахта была, мы с Ланкой по очереди на ней спали.
– Ты что, запросто войдешь в чужую сеть? – спросила Настя.
– Не запросто, а потрудившись. Правда, хакерские действия караются законом, но я бы только посмотрел, кому дали дисконтную карту.
– Компьютер у меня есть, но слабенький, – оживленно заговорила Настя, – а у моей подруги супер, она любит все навороченное, хотя толком в наворотах не разбирается…
– Твою подругу уже прошмонали, как и моих друзей. Ее телефоны прослушиваются, ей предложили сотрудничество…
– На сотрудничество она не пойдет, а то и пошлет подальше. Да ты ее знаешь, это Кэт. Она сроду не сдаст.
– В отличие от тебя? – усмехнулся он, вспомнив, как она отказывалась пойти в милицию с визитницей.
– Я сдам только под пытками, не выношу боли. Между прочим, когда твой друг Никита плохо отзывался о тебе, Кэт дала ему отставку, прогнала. По ее мнению, на такого человека нельзя положиться.
– Ладно, будем иметь в виду, Кэт у нас на крайний случай. Слушайте мой план, как еще можно узнать имя и фамилию этого урода. Я придумал!
Еще два полуночника, закинув ноги в носках на стол, читали толстые тома нераскрытых дел. Гора окурков в пепельнице, остатки еды в картонных коробках и пивные банки говорили о том, что времени за чтением они провели много.
– У меня башню уже сносит, – кинул папку на стол Ким, потянулся, разведя руки в стороны, зевнул. – Получается, все убиты одинаково – ножом. А по характеру ран эксперты предположили, что нож охотничий. Охотничий нож на месте преступления найден в единственном случае – у Ксении Макаровны. Выходит, рука одна?
– Ножи разные, перечитай протоколы исследования трупов, а точнее – диагностику ран: ширина, глубина, дополнительные повреждения… Четверо из списка убиты – да, одним и тем же ножом, судя по характеру ранений. А Ксения Макаровна другим, сестры третьим, кстати, необнаруженным на месте преступления. Что непонятно?
– Но во всех случаях – охотничьим. Неужели Биулин?
Эрнст закинул руки за голову, пожал плечами:
– Хрен его знает. Для одного эстета, каким он выставлялся, многовато… При всем при том нечто связывает эти преступления, не находишь?
– Я уже нич-че не нахожу.
– Охотничий нож, – рассуждал вслух Эрнст. – Список… Не зря убитые граждане фигурируют в списке, в этом я уверен на все сто. Меня поражает, что занесенные в список господа молчат, как по сговору! А ведь знают тетушку-учетчицу, соседка сверху говорила, что к Ксении Макаровне приходили солидные люди. Забулдыгу солидным не назовут, меня с тобой не назовут, значит, кто-то из важных господ навещал. Но языки прикусили, почему?
– Чего-то боятся, – сказал первое, что пришло в голову, Ким. – Хотя чего им при их положении бояться? Бабок и связей полно, с любым шантажом расправиться – раз плюнуть, да они тетушку с Биулиным способны за пять минут под асфальтом похоронить, не нарушив движения транспорта на дороге в час пик.
– Может, не боятся, а опасаются? – задумался Эрнст. – Впрочем, одно от другого не сильно отличается… Ладно, далее. Два расчлененных трупа – папа и сын – найдены в разное время. В этом случае, без сомнения, одна рука поработала. Расчлененка – это полный абзац, убийца наверняка садист. Скажи, Биулин тянет на садиста?
– Давай отыщем родственников расчлененной семьи?
– О, мысль ценная, – устало проговорил Эрнст, – как все твои предложения. Ты запомни мыслишку, а сейчас спать, спать.
Эрнст не язвил насчет ценных предложений, а Ким не обиделся, если б было и наоборот. Да, дельных идей от него действительно долго приходится ждать, зато он исполнитель – каких поискать. Оба заснули спустя минуту прямо на стульях с закинутыми на стол ногами.
Не очень-то Филонов выглядел подавленным после разборок у начальства, скорее уставшим. Ну, так: лично гоняться за преступником – на это сподобится не каждый кабинетный пиджак, предпочитающий кресло и гонять других. Встретив Эрнста и Кима на лестнице в прокуратуре, Филонов замедлил шаг, на один миг на его лице промелькнула неприязнь, он поздоровался и хотел пройти мимо. Нет, не прошел, обернулся, будучи на несколько ступенек ниже:
– Эрнст!
– Да? – обернулся и сыщик.
– Считаешь, Балашов не убивал?
Вопрос вроде бы нормальный, если его читать на бумаге. Однако тон пристрастный, в интонации сквозила истинная позиция Филонова, после чего Эрнсту не захотелось обсуждать эту тему, но взять и уйти – выпад, оскорбление, а врагов приобретают только дураки.
– Считаю, его вина пока не доказана, – сказал Эрнст.
– А какие тебе еще нужны доказательства? Отпечатки пальцев Балашова. На одежде, которую обнаружили в его квартире, пятна крови, принадлежащие двум убитым сестрам. В конце концов, он в бегах. Невиноватому не придет в голову бегать от нас.
– А мотив? – бесстрастно спросил Эрнст.
– Мотив он сам скажет, когда его поймают.
– Вы его поймаете, в этом я не сомневаюсь.
– Поймаю.
По идее, нужно продолжить путь туда, куда направлялись, то есть в разные стороны, а они стояли, вперившись друг в друга непримиримыми взглядами, отчего миролюбивому Киму стало неловко. Филонова выдало нервное постукивание кулаком по перилам, не так-то он спокоен, как показалось. И уж совсем неожиданно, ибо он всегда позиционировал себя как человека рассудительного, уравновешенного, корректного, Филонов с едва уловимой угрозой произнес:
– Не старайся свалить меня. Мне простят любую ошибку, так как на моем счету огромное количество раскрытых дел. Среди них более половины – тяжкие преступления.