Часы остановятся в полночь Соболева Лариса
Эрнста подвела молодость, а значит, максимализм, он и выпалил то, что умный поостережется говорить:
– Если вы их раскрывали, как это дело, то я сочувствую тем, кто сидит в колониях.
Филонов снисходительно улыбнулся:
– Посмотрим, кто окажется прав.
Разошлись. Осадок остался неприятный, гримаса недовольства скособочила лицо Эрнста, но слово вылетело, назад его не засунешь.
– Видел? – кивнул назад головой Ким. – Филон боится остаться не у дел, потому перешел на агрессивную позицию.
– Не переживай за него, начальство своих раненых бойцов не бросает, обязательно пристроит.
– Да я не про это! Каждый человек чего-то боится: кто потерять работу, кто за детей, когда они в школе, кто трясется из-за денег… Масса есть всего, что вызывает страх за себя, за близких…
– Долго метешь, ты покороче, я не тупой, пойму.
– Найти бы несколько причин, которые вызывают страх и у больших людей, я имею в виду господ из списка. Думаю, у них страхов немного.
– Пока я буду толковать с замом, ты сиди и ищи.
Глава 22
На разведку снарядили Настю. Лана не подошла из-за возраста, с девчонкой и разговаривать никто не станет, Максим с побитым лицом имел непотребный вид, одет как алкаш, которому подкинули устаревшие шмотки сердобольные соседи. Настя вымыла лицо минеральной водой из бутылки, нанесла макияж, косметика нашлась в сумке Ланы. Не сумка, а баул исполнения желаний, что ни понадобится, все из нее добудешь. Косынка на голове, очки на носу, румянец волнения на щеках, мандраж до спазмов в солнечном сплетении – все было с Настей, когда она вошла в магазин «Электромир». Сразу же направилась в отдел бытовой техники – если и придется купить товар, то пусть он будет относительно недорогим, хотя Максим дал четкие инструкции, следуя которым она должна уйти, не потратив ни копейки.
Выбрала кофемолку (дешевле ничего не нашлось), продавец проводил ее к кассе, ушел за товаром. А Настя достала дисконтную карточку, воровато кинула взгляд в одну сторону, в другую… И чуть не рухнула замертво.
Рядом стоял милиционер в форме, с прикрепленной к поясу кобурой, а в ней, подозревала Настя, пистолет, этот пистолет наверняка заряжен боевыми патронами. Она осторожно, будто на голове стоял стакан, наполненный до краев водой, или рядом находилась злющая собака (что, собственно, так и было, мент даже хуже собаки), повернулась спиной к милиционеру. Сняла очки, так как в глазах потемнело, и тихонько, тихонько от него к выходу…
– Девушка, вы куда? А кофемолка? – крикнул продавец.
Разорался, кретин! Сердце екнуло почему-то в желудке. Мало того, что напугал до смерти, он же внимание привлекал всех, всех, всех – так казалось Насте, особенно внимание мента с кобурой и в фуражке.
– Я… Мне… Потом… – промямлила она и пуще прежнего перепугалась, этот идиот сейчас заподозрит ее в чем-то ужасном, например, в воровстве, поднимет панику, мент прибежит… – Мне плохо! Тошнит! Я беременная!
И со всех ног кинулась из магазина.
Лана с Максимом не в состоянии были сидеть на стройке, ведь, когда спасение близко, не усидишь. Оба ждали Настю в скверике на скамейке недалеко от магазина и просто сгорали от нетерпения. Максим постукивал ногой, действуя Лане на нервы.
– Перестань стучать, – сказала она. – Слышишь, как пахнет? Это мясо жарят на таком вертикальном вертеле, мяса там много…
– Из кошек и собак, – превратил он мечту в гадость.
– Фу! – сморщила носик Лана.
Она отвернулась от Максима, не желая видеть его самодовольную физиономию. Метрах в ста от них на парковке остановился автомобиль, глаз привлек только тем, что это было единственное движение среди застоя. Но когда из авто вышел мужчина, Лана вскочила и замахала рукой:
– Василий Сергеевич! Васи…
Максим дернул ее, девочка упала на скамейку, он прошипел ей в лицо:
– Какого черта орешь? Ты соображаешь?
– Это нормальный человек, – огрызнулась Лана. – Он Лику спас от придурков и привез домой…
– Нормальные, а также все ненормальные у нас под запретом, поняла? А если к нему уже приходили менты и спрашивали, где ты прячешься?
– Это невозможно! Потому что он не наш знакомый.
– Тем более чего орать?
– Но раз он помог Лике, то и нам поможет. Например… даст пожить у него или где-нибудь… Я не хочу спать на кирпичах. Я хочу на кровати с одеялом…
– А как ты объяснишь малознакомому человеку свои проблемы? – Макс добивал ее логикой. – Скажешь, что тебя подозревают в пособничестве убийце?
– Придумай, ты же умный.
– Люди скрываются в основном от милиции, остальное неубедительно прозвучит. Он, может, и пустит нас, но потом приведет ментов, тебе это надо? Сиди, жди Настю…
– Вон она бежит, твоя Настя, – буркнула обиженная Лана.
Девушка подбежала к ним, бросив:
– Убираемся отсюда.
Это сигнал опасности, поэтому Лана с Максимом подхватились без лишних расспросов и присоединились к ней. Миновали сквер, он ведь небольшой, весь просматривается, после этого Максим спросил Настю:
– Что случилось?
– Милиционер был в магазине, – приостановилась она передохнуть. – За мной стоял у кассы.
– И что?
– Я ушла.
– Но ты выяснила?..
– Нет! – рявкнула Настя. – Я его как увидела, чуть на месте не умерла.
– Он что, присматривался к тебе?
– Не присматривался, но это ничего не значит. Не ты ли говорил, что мои фото у всех ментов имеются? По-твоему, я должна была ждать, когда он меня узнает и пистолет вынет?
– Плохо, очень плохо…. Черт, а счастье было так близко. Ну, успокойся, придем сюда позже, во второй половине дня.
– Нет, пойдем с другой карточкой, – отказалась Настя. – Я сюда зайти не смогу, меня продавец запомнил. И вообще, пора попросить помощи у Кэт, она не откажет. Давай подумаем, как с ней связаться…
– Телефоны сразу отпадают.
– Поедем к ней домой и будем ждать. Сегодня же.
– Ну, сегодня так сегодня.
На коротком совещании в присутствии Эрнста и Кима, но игнорируя их, Филонов в жесткой форме доносил до сведения оперативников следующее:
– Убитые девушки, а также младшая сестра Лана нигде не учились и не работали. На какие средства жили, неизвестно, но за квартиру и коммунальные услуги платили исправно.
– Тетка подбрасывала, – высказался один из оперов.
– Сейчас и близкие родственники рубля не подкинут, а дальние тем более, – опроверг его Ким.
– Стало известно, что в списке тетки фигурировали четыре человека, убитые в течение двух последних лет, – воспользовался информацией Эрнста и Кима Филонов, значит, начальство поставило его в известность. – А ее друг Биулин, отмо-тавший три срока, неожиданно сбежал… Извините. – Он снял с аппарата трубку. – Слушаю.
– Прошу прощения за беспокойство, меня зовут Василий Сергеевич, если вы помните, я приходил к сестрам в день убийства…
– Я помню.
– Дело в том, что мне кажется, я недавно видел младшую…
– Лану?
– Да. Послышалось, меня окликнул девичий голос, я огляделся, но никого не увидел. А ведь точно слышал, как меня позвали по имени-отчеству. И вдруг вижу – на скамейке сидит рядом с парнем очень похожая на тех сестер девочка… Сестры на одно лицо были, но я сначала засомневался, потому что познакомился с ними недавно, всего один раз-то и видел их…
– Что они делали?
– Да ничего, к ним подбежала девушка, они встали и ушли. Торопились, потому что почти бежали. Я подумал-подумал и решил вам позвонить.
– Правильно. Как выглядел молодой человек?
– Он высокий… волосы шапкой… блондин… одет плоховато, в костюм, я бы сказал, с чужого плеча. А лицо… лицо такое… с острыми чертами, немного длинное…
– Где это было?
– На Беломорской в сквере.
– Вы не могли бы туда подъехать?
– Ну, еще с полчаса я здесь буду, а ждать вас – извините.
– Мы успеем.
Филонов выдвинул ящик стола, забрал оттуда фотографии…
Деньги Насти успешно проедались, несмотря на экономию, просто в магазинах страшенные цены. Правда, Настя однажды неразумно потратила деньги, из-за чего с ней поцапался Максим: купила одноразовые тарелки и стаканы. На его жадность она выставила контрдовод:
– Это чтоб мы не оскотинились. Тарелка будет одна на всех, все равно туда класть нечего – сосиски и хлеб, а стаканы… Я не умею пить из полиэтиленовых пакетов и не хочу учиться.
– На зоне тебя научат хлебать из миски, – «обнадежил» ее Максим.
– Надеюсь, до зоны дело не дойдет, – огрызнулась она. – Сам туда иди. Не хочешь пить, как цивилизованный человек, хлебай из пакета.
Лана отложила недоеденную сосиску:
– Какая гадость эти сосиски. Я полежу.
– А кефир? – напомнила Настя. – И так в сухомятку питаемся, кефир в нашем случае лечебный бальзам. Выпей, Лана.
– Не хочу.
Уложив на кирпичи курточку, она легла, Максим, наблюдавший за ней, поддел ее:
– Что-то, Ланка, ты совсем безынициативная. Понятно, сосисок объелась. Мне, признаться, они тоже не в кайф. Ладно, разрешаю купить консервы, кильку в томате, она дешевая.
Тем временем Настя, почуявшая неладное, подошла к Лане, потрогала лоб, вернулась к Максиму и сказала шепотом:
– Кажется, Лана заболела. Лоб горячий.
– Не-не, вот этого не надо. Без паники. Она немного устала от бездомной жизни, полежит, и все пройдет.
– Макс, ты глухой? – зашипела Настя. – А я его не хотела сразу пугать, с подготовкой… Но тебе не нужна подготовка, тебе прямо следует говорить, потому что ты чурбан, стрессам не подвержен.
– Не кипи, не кипи, – шикнул он. – Хочешь сказать, дело плохо?
– У нее температура, видимо, она простудилась, если не хуже. К вечеру температура обычно поднимается, а ночью здесь холодно, может вообще жар начаться.
Максим дожевал, с трудом проглотил кусок, так как новость в буквальном смысле застряла в горле. Но вот до него дошло, чем чревата внезапная болезнь Ланы, в сердцах он ударил себя по коленям:
– Блин… Трах-тара-рах! Я матом не ругаюсь, но сейчас очень хочется. Нам только этого не хватало! Черт, не вовремя как!
– А что ты хотел? На кирпичах фактически под открытым небом здоровья не прибавляется, скажи спасибо, что пока с нами все в порядке, а не исключено…
– Даже думать не смей! – погрозил он пальцем. Кому грозил – вот вопрос. – Что будем делать? В аптеку сходим?
– Макс, ей необходима кровать, простыни, тепло и врач.
– Где я это все возьму, где? – взбеленился он.
– К Кэт ее надо отвезти, у нее места полно. И там оставить. А сами займемся карточками.
– Кэт, Кэт, Кэт… Ты уверена в ней?
– Я умею выбирать друзей, в отличие от тебя, – получил он шпильку, она имела в виду, конечно, Никиту.
– Ой, ладно тебе… Как мы это сделаем?
– Заявимся, и все. Сейчас поедем?
– Давай подождем, может, обойдется.
Максим очутился возле Ланы, потрогал кисть руки, затем лоб, его ожидания, что Настя зря паникует, не оправдались. Он скинул пиджак, поднял на руки девочку и попросил Настю:
– Расстели пиджак. – Та кинулась исполнять поручение, помимо пиджака, постелила и то, что они клали под голову, Максим уложил Лану и присел рядом. – Ничего, девчонка, ты крепкая, юная, через пару часиков все пройдет. Спи, малявка, спи.
– Да, да, это он, – подтвердил Василий Сергеевич, разглядывая фото. – Девушку я не запомнил, лишь в общих чертах – стройная, высокая, ну и формы у нее взрослой девушки. А девочка… на Лану очень похожа, то есть на Лику и Лору.
– Это она и была, – забирая фотографии, сказал Филонов.
– Вы же ее не видели…
– Раз она с этим молодым человеком, то это Лана, поверьте. А откуда шла девушка?
– М… точно сказать не могу, – замялся Василий Сергеевич, – но если подумать, то… В конторы она вряд ли заходила, кстати, я приехал подать заявку на смену счетчика, это вот, – указал он рукой. – Она шла не отсюда. Там здание по трудоустройству, дом быта… годится?
– Думаю, нет.
– Тогда остаются магазины, здесь их два – «Электромир» и «Продукты». Если б она вышла из продуктового магазина, то переходила бы дорогу, так удобней подойти к скамейке.
– Значит, «Электромир»? Ребята, идемте.
– Я вам больше не нужен?
– Пожалуй, нет… Или постойте. Вам не показалось, что Лана звала вас?
– Не могу сказать. Почему же она не подошла?
– Мне любопытно, почему она вас позвала, а потом передумала. Как я понимаю, больше некому было окликнуть вас.
– Я не уверен, что звала именно она.
– А когда вы их увидели, в котором часу?
– Примерно полтора часа назад.
– Что ж вы раньше не позвонили? – раздосадовался Филонов, взмахнув руками.
– Во-первых, я сначала сделал то, что запланировал, – чуточку ощерился Василий Сергеевич, ему палец в рот не клади. – Во-вторых, я сомневался, что это младшая сестра убитых. Потом подумал, что вдруг мои сведения как-то помогут найти убийцу сестер, только после этого позвонил.
В «Электромире» продавец узнал Настю, потому что помогал выбирать кофемолку.
– Кофемолку? – озадачился Филонов. – Интересно.
– Но она не купила ее. Стояла у кассы, чтоб оплатить, а пока я бегал за товаром, передумала.
– Еще интереснее. Почему же не купила, объяснила?
– Ей стало плохо, она беременная.
– Чудненькая новость.
Глава 23
Тем временем Эрнст и Ким разыскивали родных и близких Докукиных. Убийства отца и сына весьма любопытны по качеству исполнения – оба сначала зарезаны ножом в спину, затем их трупы расчленили и сложили в черные мешки для мусора, после чего благополучно вывезли за город, не потрудились даже как следует закопать останки. Но и по этим скупым сведениям можно кое-что сказать. Например, что убийства не носили заказного характера, киллеры не промышляют расчлененкой, ну, нет подобной практики в истории заказных убийств. Если заказчику захочется лютой казни врагу, то ему лично придется брать в руки орудия пыток.
Так, убиты отец и сын, убиты одинаковым способом, словно некто осуществил кровную месть, но сына убили спустя пять месяцев после убийства отца. Именно эта деталь – временной промежуток – озадачивала и не вплеталась ни в одну версию.
Докукина М.Т. после чудовищных смертей мужа и сына попала в психбольницу, с тех пор проживает там без сдвигов в положительную сторону. Докукин-отец занимался предпринимательством, имел таксопарк, сын помогал ему, в общем, вели семейный бизнес. Однако после их смерти выяснилось, что долгов у них – через край, таксопарк ушел за долги. Наследникам, которых оказалось немного, осталось лишь скрипеть зубами, расставаясь с миллионами Докукиных. Все родственники фигурируют в делах, да только их показания не принесли ожидаемых результатов, потому что ни один человек не знал даже приблизительно, за что расправились с отцом и сыном. Короче говоря, родственники и сейчас не дадут нужной информации, ведь зачастую с ними меньше откровенничают, чем с друзьями.
Эрнст прикинул, что друзья, зная подспудные пристрастия убитых, о чем в делах ни слова не было, могут оказаться полезными. Но найти их можно через родственников.
Выйдя из магазина, Филонов повертел головой, осматривая местность, достал мобильник и кому-то сказал в трубку:
– Посмотри, что у нас в районе торгового центра «Электромир» на Беломорской находится? Меня интересуют заброшенные здания.
Через паузу он получил ответ:
– Поблизости ничего.
– А не поблизости?
– Ну, если ехать от «Электромира» по прямой, на пересечении Беломорской и Менделеева ведется строительство жилого массива. На данный момент стройка временно приостановлена, денег не хватило…
– Достаточно. – И обратился к двум оперативникам: – Едем на пересечение Беломорской и Менделеева, думаю, наша троица там.
– Откуда вам стало известно? – осведомился опер.
– Вычислил. Посчитай и ты: на общественном транспорте им ездить опасно, знакомых можно встретить, на милицию напороться, да и всяческие недоразумения могут произойти. Они ходят пешком. Помимо всего прочего, на своих двоих легче убежать. Не ухмыляйся, иногда действительно преступнику удается скрыться только потому, что он стоял на земле и воспользовался своими ногами. Поэтому, если нашей троице нужно куда-то сходить, они наверняка выбирают самый короткий маршрут, чтоб дойти пешком. Поблизости спрятаться негде, нет ни заброшенных зданий, ни строек, ни даже парковой зоны. А на Беломорской и Менделеева строится жилой массив, к тому же строительство временно приостановлено. Учитывая, что Балашов прятался в доме, предназначенном на снос, я полагаю, что стройка для него наиболее удобное место, чтоб там прятаться.
После монолога Филонов направился к машине, которую оставили у сквера, за ним и оперативники, один из которых недоумевал:
– На хрена им кофемолка в доме, где нет электричества? Ну, даже ручная – на хрена? Кофе там не на чем варить.
Филонов ничего не сказал по сему поводу, если честно, он сам был несколько обескуражен кофемолкой, не понимал, зачем она нужна преступникам. Но сейчас он верил, что схватит их, потому что законсервированная стройка – очень надежное место укрытия, значит, троица там. Филонов настраивался на победу, ведь не может быть, чтоб каждый раз пролетали мимо. Преступникам просто везло. Но везение заканчивается неожиданно, в какой-то момент бах! – и нет его. К нему не успеваешь привыкнуть, не успеваешь насладиться им в полной мере, а везение исчезло.
Вот уж в чем не повезло сегодня Филонову, так это со стройкой. Встал он на кучу щебня и осмотрелся, разочарованно присвистнув. Один оперативник считал вслух:
– Три… пять… восемь… Девять! Девять многоэтажных зданий, тут этажей эдак шестнадцать-семнадцать в каждом.
– Да вряд ли они забрались высоко, – высказался второй опер. – Лифтов здесь нет, чего ж зря бегать?
– Я б на их месте забрался повыше, – возразил первый и рассмеялся. – Подумал бы: лифтов нет, милиция ленивая, на десятый этаж не взберется.
– Ни одного застекленного окна, – сокрушаясь, качал головой второй. Так ведь было из-за чего сокрушаться, им предстояло побегать по этажам аж девяти зданий, пусть вполовину меньше, но от этого не легче. – По стеклу я взялся бы предположить, что троица засела за ним, там же теплее.
– С какого здания начинать осмотр? – спросил третий.
– Ты сходи к сторожу, спроси, не видел ли он здесь трех человек, необязательно вместе, порознь тоже сойдет. Приметы опиши… Или нет, лучше покажи фотографии, держи. Может, долго искать Балашова с компанией и не придется.
Через двадцать минут прибежал третий опер, вытирая вспотевшее лицо, пожаловался:
– Пока нашел сторожа, упарился. Не видел он здесь никого из посторонних, врать ему вроде бы незачем.
– Да он спит сутками, как с закрытыми глазами увидит посторонних? – рассмеялся первый молодой человек.
– Разделимся на две группы, – предложил Филонов, – и начинаем обход с первого этажа.
– И до какого? – полюбопытствовал второй.
– До верха. До самого верха.
– У-у-у… – протянул первый. – До завтрашнего утра не обойдем, все скворечники практически выстроены. У меня есть предложение: давайте подождем до темноты? Компания Балашова не будет сидеть без света, хоть одну свечку, но зажгут, тут-то мы их и…
– Так и сделаем, если поиски затянутся, – был непреклонен Филонов. – Вперед, ребята, вперед, лестницы – прекрасное средство для укрепления сердечно-сосудистой системы.
Ладонь Насти в очередной раз легла на лоб Ланы, а Максим ждал, надеялся, что она его успокоит.
– Мы угробим ее, – подойдя к нему, сказала Настя. – Макс, время к вечеру, я не понимаю, чего ты тянешь? На чудо надеешься?
– Неужели так плохо? – все еще не верилось ему.
– Плохо. В этих условиях станет еще хуже. Все, можешь сидеть здесь, а я поеду с Ланой к Кэт.
– На чем поедешь?
– На такси, конечно. Или хочешь, чтоб я тащила Лану на себе через весь город? Она уже не в состоянии держаться на ногах.
– Ты же не проверяла, может она стоять или…
– Дурак! – Настя вновь подошла к девочке: – Лана, поднимайся, сейчас поедем к моей подруге, там есть кровать, чай…
Наконец и Максиму пришлось убедиться, что Лана серьезно заболела, двигалась с вялым безразличием, девочка была неестественно румяной, при этом просила оставить ее в покое. Он помог надеть на нее курточку, а дотронувшись до кожи Ланы, констатировал:
– Как печка.
– А я тебе про что долдонила целый день? – разошлась Настя. – Давно надо было отвезти девчонку, но ты, как все мужчины, устраняешься от проблем.
– Да! Особенно сейчас устраняюсь! – желчно парировал он. – Если б не я, вы б не знали, куда приткнуться…
– Если б не ты, этого кошмара не было бы!
Бедняжка Лана не реагировала на их диалог, вернее, они говорили разом, и странно, что еще не подрались, впрочем, к тому шло.
– …и у тебя не хватило б мозгов придумать, как, используя карточки, выяснить имя убийцы, – размахивал пальцем Максим.
– …и я бы сейчас лежала на своем родном диване и читала б книжку, или готовилась бы к выступлению.
– Да будет тебе известно, я не убивал, следовательно, моей вины нет и перед тобой…
– Есть! – рявкнула Настя, покрывшись красными пятнами от злости. – Есть вина! Ты украл мою машину, а потом еще и подставил меня.
– Ты не вправе упрекать меня, – ощерился он. – Так случилось, и, видит бог, я меньше всего мечтал очутиться в твоей компании. Ты, как все женщины, вульгарная скандалистка!
– Ха! Сказал безгрешный святоша! Да меня с первой встречи тошнило от тебя, потому что ты редкое человекообразное – самодовольное, самовлюбленное, эгоцентричное, а по сути – ничтожное…
– Эй вы, итальянская семейка! – прохрипела Лана. – Может, все-таки обо мне вспомните?
– Прости, Лана, – спохватилась Настя. – Ты идти сможешь?
– Вообще-то я нормально себя чувствую, только морозит.
Максим забросил вещи в сумку, взвалил на плечо, Настя поддерживала Лану, девочку слегка шатало.
Выбрались из дома, пересекли стройку.
– Что высматриваете? – поинтересовался опер.
Он порядком устал и поражался упорству Филонова, который не щадил ни себя, ни других. Фанатизм – наиболее вредное явление, превращающее личность в тупую биологическую машину, которая подменяет собой все настоящее, доводя до абсурда.
– Думаю, в каком доме спрятался бы я, – ответил Филонов. – Первое, постарался бы не попасть на глаза сторожу, так?
– Совершенно верно.
– Значит, выбрал бы дом подальше от сторожки. Второе, здесь на каждом шагу то ямы, то строительный мусор, то кирпичи, короче, ходить затруднительно, а желательно быстрее выбираться на улицу… Я бы облюбовал один из тех двух домов. Ага, как раз идут ребята.
Снова разделились на две группы и начали обыскивать два крайних здания, а в каждом – не один подъезд. На этажах разделялись и с предосторожностью обходили квартиры. Примерно через час, будучи на третьем этаже Филонов позвал громко опера, тот прибежал незамедлительно.
– Гляди, они были здесь.
На сложенных кирпичах, застеленных газетами, наверняка спали. На таких же кирпичах с газетами, но много меньше площадью, стояли одноразовые тарелки и стаканы, лежали остатки еды, рядом в коробке валялись упаковки от продуктов.
– Они ли? – недоверчиво произнес опер.
Филонов достал из коробки двумя пальцами упаковку от сосисок, показал ему:
– Как я понял, это их любимая еда. Прошлый раз точно такую же упаковку обнаружили на предыдущем месте Балашова. А вот… иди сюда, иди… – Филонов подошел к окну и указал на бетонный пол. – Как, по-твоему, что это?
– Не издевайтесь. Это наручники, вернее то, что от них осталось. Думаете, они вернутся?
– А куда еще им деваться? Подождем. Зови остальных.
Фанат, по-другому о нем не скажешь.
Максим завернул Лану в пиджак, так как девочку морозило до дрожи, прижав ее к себе, он периодически выглядывал из арки. Туда переместились вынужденно – начал накрапывать дождь, а в сентябре он холодный, понадобилась крыша. Настя не возвращалась долго, он, предполагая, что Кэт не соглашается приютить незваных гостей, искал вариант, куда можно безбоязненно устроить Лану. А она проявляла завидную выдержку, не ныла, не стонала, еще и успокаивала его, когда он начинал нервничать.
Стремительно темнело, так же стремительно Максим терял терпение, ибо от горячего тела Ланы у него самого поднялась температура. Закралась ядовитая мысль, что Настя попросту сбежала, подло оставив их без денег и помощи. Он осатанел и модифицировал ситуацию, как однажды встретит эту курву и… совершит преступление. Ничего, отсидит, зато на одну гадюку в мире станет меньше.
– Настя! – закричал Максим, увидев ее. От сердца отлегло, тем не менее он не подобрел и, как только Настя забежала в арку, наехал на нее: – Где тебя носило? Бросила меня с умирающей!
– Я не умирающая, – слабо возразила Лана.