Бортовой журнал 7 Покровский Александр

По жизни очень большой хулиган.

Как-то на совещании с высшей властью он заявил: «А на х…я этому вашему «Рублевскому заповеднику» российская наука? Ну на х…я?

Это они там проблемы науки обсуждали.

Господи, есть же еще люди. Говорят, женщины от него до сих пор без ума.

И машину он сам водит. Гаишники останавливают, спрашивают права, видят год рождения и, оторопев, сразу же отпускают.

Дай ему Бог здоровья.

«Как вы относитесь к страхованию?»

Я давно уже привык к тому, что меня могут спросить о чем угодно, и я давно положил себе за правило отвечать на любые вопросы. Теперь вот вопрос о страховании.

«Видите ли, – ответил я вопрошавшему, – Россия – это такое большое тело, находящееся в стадии длительного разложения. То есть тут все должно быть таким – разлагающимся. Дороги – не дороги, промышленность – не промышленность, парламент – не парламент. Стало быть, трудно среди экскрементов отыскать золото, чтоб назвать то золото «страхованием». Тут все или уже мусор, или все еще превращается в мусор, а потом медленно просачивается в почву, с каждым разом поражая все более глубокие ее слои.

Трупы, они же не только на кладбище плавают, загрязняя подпочвенные воды, так, чтобы потом всю эту заразу вынести туда, где мы ее совсем не ожидаем.

Трупы у нас по улицам ходят. Они законы принимают. Наблюдают за правопорядком.

Поэтому здесь лучше всего себя чувствуют стервятники. Трупоеды.

Они вытесняют все остальные формы жизни, и о каком бы то ни было страховании тут говорить нельзя.

Ни о каком страховании нельзя говорить – страхуете ли вы машину, жилье или собственную жизнь, а есть еще и медицинское страхование – отдельный вид страхования, существующий внутри этого самого общего страхования.

Я бы сказал, что это разложение внутри самого разложения. Например, кто-то попадает в больницу, родственники несут туда тут же страховку, и им сейчас же говорят, что надо бы для умирающего купить иммуноглобулин, а его стоимость может достигать и 14 ООО рублей за ампулу, а на первый раз нужно прокапать шесть ампул. И родственники пойдут и купят эти шесть ампул за 84 ООО рублей, а потом они подпишут бумагу, что они не имеют претензий к медицинскому нашему страхованию, потому что без этой подписи умирающему прокапают только тот физраствор, который наше страхование готово оплатить.

И гарантий никаких. Вы отдали деньги, а вам вернули труп, потому что одного взгляда на умирающего будет достаточно, чтобы установить, что он протянет только три дня – с иммуноглобулином или без него, все равно.

А аптека помещается здесь же, в здании больницы, и спусти вниз, в нее, эти шесть ампул от умирающего – и вот вам уже вечные ампулы, подпитывающие очередного трупоеда.

По-другому не бывает. Это разложение. Рядом с трупами многим тепло.

Клянусь всем, что есть на свете дорогого, я очень хорошо отношусь к демократии.

А еще я очень хорошо отношусь ко всем нашим руководителям, носителям этой самой демократии.

Потому что они действительно носят ее.

При себе, на себе, с собой и в себе.

Аж перекосило.

Клянусь всем, что есть на свете великого, я очень хорошо отношусь к их мыслям – а они все время являют нам свои мысли – так, от всякой ерунды, но во всем этом есть свой смысл, фантазия и философия, которая всякий раз оказывает нам могучую поддержку.

Втуне.

Мы особенно нуждаемся в этом виде поддержки, потому как остальные виды мы уже видывали.

А еще мы нуждаемся в заботе.

Прохладной заботе.

Оставили ее остывать самостоятельно, вот она и стала прохладной.

Хуже было бы, если б она была горячей, с пылу, обжигающей – в руки невозможно взять. А так – как манная каша в пионереком лагере – на всех одна и давно остудилась, прилипнув к тарелкам.

А хороши бывают посиделки с правителями. Во время оных посиделок можно и вопрос задать, и ответ на него получить – ну, так чтоб не очень, конечно.

Потому что все это для неокрепших умов.

Они – те умы – у нас еще встречаются.

Они исследуют различные области знания – Создатель наш все это терпит, конечно.

Взять хотя бы суды. Недавно наш-то опять отличился. Сказал насчет судов такое, такое… в общем, все повернул и поставил опять на ноги.

А то ведь до того этой самой, что ни на есть, все и думали. А тут – опять на ноги. Вот так и будем переворачиваться.

Берлускони приезжал. Не слышали?

Зачастил.

А до этого и Шредер с Шираком были.

Тянет их к нам, замечу, потупя очи долу. Большая такая, осмелюсь ли, великая тяга.

Господь наш, Бог Вседержитель, складывает нас в таких конфигурациях и видах, и в таких целях он все это делает, согласных с его бесконечной мудростью, что некоторых тянет друг к ДРУГУ

Особенно когда дело касается нашего заповедника. Демократии, конечно.

«Он очень боялся Бога и с уважением относился к религии!» – напишут на его могиле.

Или: «В нем было больше религии, чем здравого смысла!»

Там много чего напишут, оставь эту могилу во власти времени.

Вот ведь беда – ляжет в землю, и всякий захочет на него нас… Но об этом пока не думаете А почему?

А потому что все думы о России.

О ней. О матушке. Потому что кое-кому она матушка, а кому-то и мать (в различных вариантах).

Тут я бы спел, конечно, если бы пение мое усладило еще хотя бы один слух, окромя моего собственного.

Грешен. Люблю петь.

В основном государственные гимны.

Грядет 4 ноября. Я это чувствую, потому что меня заранее тянет.

Осеннее это. Глубоко осеннее. Тягучее, если не сказать тягостное.

Избыть это все хочется.

Так что пение в самый раз.

Вскочил, всклокоченный, поворотился окрест, а потом и вытянулся в струночку и – самое это самое – запел.

Я думаю, только один человек во всем белом свете с ходу способен был бы меня понять, и человек этот – председатель нашей Думы.

Я его видел несколько раз, и всякий раз мне приходило на ум, что запой я вот так, ни с того ни с сего, Гимн государственный – и он поймет.

Не осудит, не воспротивится, но поймет.

Он даже подтянет.

А голос у него – на слезу пробивает.

Тут он недавно про выборы говорил, так мне сейчас же плакать захотелось.

Подлинное он сокровище – это я со всей ответственностью заявляю.

Подлинное, истинное сокровище из неисчерпаемой сокровищницы знаний. И даже когда на белое он говорит черное, я приглядываюсь– и, батюшки-светы, святые угодники, Агапья, Агапья, поди ж ты! – действительно черное.

Вот ведь каково!

«Мудрость и политика правительства забыты были из-за неприменения их на практике!» – это цитата. Не помню кого, но почему-то как только вижу его, так сейчас же про мудрость и вспоминаю вместе с правительством.

Тут, я слышал, опять требуется патриотизм. Нужда, проще говоря.

Не просто футбол и пиво с карнавалом, а хороший, добротный – чтоб, значит, надолго.

Фильмами хочется его возродить.

Не про ментов, наркотики, баб и олигархов, а про что-нибудь такое.

Как в «Александре Невском»: «Кто с мечом к нам придет…» – ну и так далее.

Ни слова правды, зато – как поперло.

И перло еще лет десять.

Вот чтоб, значит, на десять лет хватило – вот чего хочется.

Потому что сейчас все начнется – нехорошее, непопулярное, трудное – как с этим патриотизм воспитаешь?

Его ж с детского сада надо воспитывать. В воспитатели не брать не поймешь кого, а потом – школа, учителя.

Это ж они воспитывают патриотизм, напополам с родителями и библиотеками. А библиотеки нынче – ох-хохоханьки-хо-хо!

А тут еще опять за услуги ЖКХ денег возьмут немерено – какой уж тут патриотизм.

Пенсии – понятно где. Образование – ясно как. А еще – здравоохранение, армия – и поехало, поплыло, мама моя дорогая!

За что ни возьмись – все рассыпается.

И не просто так рассыпается, что наклонился и собрать все это можно, а в прах рассыпается, по швам трещит.

Бабы не рожают, люди мрут, с демографией – сказка чудесная, а настоящую перепись населения и проводить-то страшно, потому что про нее тут же Америка и Китай узнают.

Как после этого их в Сибирь заманить в виде инвестиций? Они как только получат данные по переписи, так придут туда совсем без инвестиций. Просто так.

Потому что скоро с нашей демографией, если даже все наше население превратится в пограничников и встанет на границе, то один пограничник другого, с ним соседнего, все равно не увидит.

Да и до Курил их не хватит, так что самое время начинать переговоры с Японией.

А то ведь и безо всяких переговоров все отымут, умыкнут.

Правда, трубы у нас останутся с вентилями – ну так это же единственное, что останется.

Так что фильм, ребята, очень нужен.

Очень.

А то ведь не ровен час: «Кто с мечом к нам придет, тот… насквозь нас и пройдет».

Трезво, господа, только трезво, приходя понемногу в себя, отмечаешь: нужды нет.

Нет нужды в уме. Все приходят понемногу в себя и без ума. Философия жизни не нуждается в его могучей поддержке.

Драгоценный читатель! Удостой меня хотя бы капельки своего внимания, а я уж разверну перед тобой ткань повествования, где будут характеры и образы, а также личины и обличия и низменности бытия, перемежающиеся возвышенностями человеческого духа.

Пусть погибнут все искусства и науки на свете вместе с книгами, в которых они изложены.

Пусть рухнет, сгинет, сгорит, пропадет все пропадом.

Об одном прошу тебя, Господи, оставь на земле только искусство воровства.

Я ничего не хочу сказать плохого. Я ничего не хочу сказать особенного, но только деньги, выделяемые в следующем году на милицию, приближаются к деньгам, выделяемым на оборону.

Вы, наверное, памятуя о прошлых моих пассажах, сразу же подумали о воровстве?

Грешен. Я тоже так подумал.

А потом мне показалось, что дорого нынче стоят дубинки.

Полезно иногда открыть дождливым утром глаза и посмотреть на окружающий тебя Божий мир. В этот момент можно услышать президента России: «Через два месяца должны завершиться мероприятия по структурному обновлению Вооруженных сил».

О как! «Завершиться». Это вам не хухры-мухры!

«Но, помилуйте! – хочется воскликнуть, – как же? Ведь…» – а тебе еще одну президентскую фразу: «Следующая наша задача более сложная – техническое перевооружение армии и флота!» – и: «И в этой связи отдача от оборонно-промышленного комплекса должна быть более высокой!»

Знаете, приятно осознавать, что не только ты проснулся и трезво взглянул на весь этот мир, но и с президентами порой это случается.

А ведь всего-то пять с лишним лет тому назад, в январе 2004 года генерал от авиации Виктор Сокерин уходил из ВВС в знак протеста против их неуправляемого развала.

Вот что он тогда говорил: «В настоящее время в ВВС и ПВО Балтийского флота летчиков-снайперов моложе тридцати шести лет – нет, моложе сорока лет—два процента, летчиков первого-второго класса моложе тридцати шести лет – три процента, штурманов-снайперов моложе сорока лет – один процент, штурманов первого-второго класса моложе тридцати шести лет – одиннадцать процентов. Шестьдесят процентов командиров экипажей старше тридцати пяти лет, из них половина – старше сорока лет. Как мы видим, возраст высококлассных специалистов увеличился на десять – пятнадцать лет и продолжает расти. Через пять лет «посылать в бой» будет некого, так как практически все летчики первого класса уйдут на пенсию. Еще одна причина – бесконечное реформирование. За последние три года на Балтийском флоте была и «морская авиация флота», и просто «авиация флота», теперь – «ВВС и ПВО Балтийского флота». Это не только изменение штампов и печатей, изменение тарифных разрядов, званий по должностям, но и постоянный стресс для офицеров, связанный с переназначениями, переработкой боевых документов, слаживанием и так далее».

И вот, как мы все видим, все это преодолено. Осталось, по словам президента, «два месяца» – чуть-чуть, после чего мы все и возьмемся за «техническое перевооружение».

С тем, что все преодолено, согласно и настоящее командование ВВС, в частности заместитель главнокомандующего ВВС по авиации генерал-лейтенант Зелин.

Он не так давно высказывал свои мысли в печати, мол, крепнет день ото дня.

А вы знаете, все крепнет.

Крепнет абсолютно все.

Вот оставь его на какое-то время, а потом подойди к нему – колом не разобьешь.

Вы, наверное, думаете, что у нас только в авиации крепнет, и зря всего лишь пять лет тому назад заслуженный летчик Сокерин ушел в запас?

Нет! У нас везде наблюдается абсолютно то же самое.

За что ни возьмись.

Правда, танки у нас глохнут на виду у всей Грузии, но это так только кажется всяким нашим недоброжелателям.

А уж пехота, мама моя, пехота, мама дорогая, – даже вспоминать не хочется.

Но все это эмоции, все это нам мерещится.

А еще нам мерещится, что подводные лодки проекта 955 «Борей» все никак не начнут свою нормальную подводную жизнь. Их все закладывают и закладывают. Уже четвертый корпус заложили, а все что-то не так. Ноет что-то, зудит.

Но мы и этот зуд преодолеем!

А почему?

А потому что президент наш сказал: «Мы ни в коем случае не должны допустить сдачи позиций».

Кстати, время пока еще есть. Это все нам предстоит сделать до 2012 года.

А там – или конец света по календарю майя, или президентские выборы.

Знаете ли вы, какой я горячий, слепой поклонник «Северного потока»?

Мысли о нем служат мне отдохновением и усладой утром, в полдень и вечером.

Подумайте только: по дну. По дну пройдет труба. По дну Балтийского моря.

Толстая такая.

Но четыре из пяти государств причастных не дали еще своего «добро» на подобное прохождение.

Видимо, они все еще не могу поверить своему счастью.

Но, быть может, думают они, что мы таким образом готовы залезть не только в свой, но и в их карман.

Ах, как все это нехорошо. Как все это недальновидно. Ведь надо же торопиться, как они все этого не понимают? Надо же торопиться, спешить.

Потому что лет через десять построят ядерные реакторы с жидкометаллическим теплоносителем на быстрых нейтронах – и все. На земле наступит эра электричества.

А там еще десять лет – и управляемый термоядерный синтез.

И кому в таком случае нужен будет газ, господа?

Еще раз повторюсь: надо спешить.

Головотяпство! Просто на разрыв аорты!

И туда на разрыв и сюда.

 Премьер всюду.

Мечется.

Как раб на галере.

То аэрофлот усмиряет, то посредников на получении справок.

А то и взяточников регулирует.

Истрепан, засален, захватан, как молитвенник, как требник (не помню, что из них что).

А все эти благочестивые объяснения – это не более чем, я вам так скажу!

Вот если б все у нас было в правильных формах и пропорциях – но куда там!

Создатель! Создатель!

И тот с ходу не всегда разберется, где у нас что!

Нет, конечно, нужно послание Федеральному собранию.

Потому что без послания это получается и не собрание вовсе, а сборище какое-то.

Мудрость! Именно так! Мудрость! Отдохновение и услада!

Вот ведь сподобил Господь слышать все это. С удручающей периодичностью, надо заметить, утерев уста, но слышать.

Хуже было бы, если б мы и вовсе потеряли слух.

И тут, главное, за глазами следить, я считаю. Тут важно, куда смотрят глаза говорящего.

И еще – как они смотрят.

Я не такой слепой поклонник этой речи, но хочется иногда услышать что-то и не слепому.

Несомненно!

Вне всякого сомнения, там есть много ценного и, на мой взгляд, лучше сказать, поучительного, занимательного, не лишенного выдумки.

Нет повести печальнее, скажут многие.

Многие, но не я.

Потому что я во всем вижу движение. От простого к сложному. От горького к сладкому. От омерзительного к восхитительному.

Как можно все забыть?

Как можно предать забвению все эти потуги, осуществленные на пути от горького?

Вот поэтому и посылается послание.

Чтоб, значит, не забыть.

Но изучить! Все эти корпускулы нашего движения – шажки, шажочки, топтанья, трепетанья.

Умозрительно все это. То есть все это для зрения ума.

И вот когда он созреет, вот тогда… словом, читайте послание.

Там всегда отыщется ряд самостоятельных фактов, которые, так или иначе, вращаются вокруг главного стержня предмета.

Не пропустите его. Времени у нас довольно. Просто вагон у нас времени.

Милиционер из Тувы стрелял в подростков. Одного, семнадцатилетнего, он застрелил в голову – парень умер, а девушку ранил в живот.

И тут же все правоохранительные братья бросились на его защиту, мол, все он сделал правильно – и теперь тот милиционер всего лишь под подпиской о невыезде.

И еще – с его слов – подростки были пьяные и, конечно же, угрожали ему и даже достали игрушечный пистолет.

И все это ничем не подтверждается. И в крови жертв алкоголя не обнаружено, и пистолет игрушечный никто не видел.

Милиция теперь убивает кого угодно и где угодно.

Даже детей семнадцатилетних.

Причем милиции почему-то представляется очень вероятным то обстоятельство, что детки могут запросто сойти с ума и начать угрожать вооруженному человеку – милиционеру например.

А заместитель министра внутренних дел России господин Овчинников сказал, что он «не знает, как это объяснить».

А давайте я ему попытаюсь объяснить. Все это происходит, уважаемый замминистра, от безнаказанности и круговой поруки, когда судмедэксперт скажет что надо, а прокуратура поступит как надо, а понятые будут за дверью наготове, товарищи по работе в один голос скажут всем понятно что, а начальник ГУВД воскликнет под занавес: «Это же наш перспективный сотрудник!»

Вот и все. Приехали. Будут убивать. Обязательно. И чем дальше, тем больше.

Вы, господин Овчинников, когда-нибудь сравнивали фотографии той, советской милиции 70-х годов прошлого века, и нынешней?

Очень интересное можно сделать наблюдение. У них разные лица. И глаза разные. Те, из 70-х, надо заметить, выглядят гораздо симпатичней.

И присягу они давали совершенно по-другому. С трепетом – вот ведь какие дела.

И я в 70-х давал присягу с трепетом.

Правда, я армейскую присягу давал, а заканчивалась она такими словами: «Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа».

Вот оно – до сих пор помню.

«Всеобщая ненависть и презрение» (кроме закона, конечно) – вот что мне было обещано в случае чего.

А вот сейчас «ненависть» и «презрение» нигде не прописаны.

Нет их в присяге.

Они теперь в сердцах.

У граждан.

Миллионеры вступились за честь милиционеров. Это очень уважаемые милиционеры. Некоторые при больших погонах, некоторые при небольших, но тоже очень уважаемые.

Они послали письмо президенту, в котором они написали, что «в последнее время в СМИ устроена показательная травля сотрудников МВД, дискредитация облика рядового сотрудника МВД и структуры МВД в целом» – во как!

Не пронимаю, почему, как только что-нибудь активно гниет, так все претензии к мухам!

Ну гниет у вас, ребята. Давно.

Смрад стоит такой, что в противогазах пора ходить бедным гражданам. А вы говорите, что виновны вот эти – разносят тут всякое.

И очень часто можно услышать: «А кто вас будет защищать?» – это, значит, в ответ на предложение всех их разогнать и набрать других, никогда в МВД не служивших. Или разогнать и пригласить служить тех, кто покинул ряды вышеуказанного ведомства по гигиеническим соображениям. А заодно и название поменять. «Полицией» начнем называться, что от греческого «politia» – управление государством.

То есть с этого разгона предлагается и начать становиться государством.

Честно говоря, вот так защищать, как нас сейчас «защищают», так лучше б вообще не защищали – один хрен. У меня несколько раз проверяли на улице документы, из них в половине случаев вымогали деньги или оскорбляли, провоцируя недовольство.

А сына моего два раза милиция грабила средь бела дня – плеер, мобильник и деньги отобрали да еще заметили, что, мол, скажи спасибо, что наркотики мы у тебя не нашли.