Летучие мыши появляются в сумерках Гарднер Эрл

Глава 18

– Извините, – сказал Селлерс, поколебавшись секунду, и сдвинул свет. – Итак, его имя Больмэн?

– Да.

– И как давно вы знаете его?

– Примерно около недели.

– Ах вот как! А когда вы познакомились с Кослингом?

– Шесть-семь дней назад.

– Другими словами, вы познакомились с ними обоими примерно в одно и то же время?

– Да.

– Сегодня воскресенье. Подумайте хорошенько. Были ли вы уже знакомы с ними в прошлое воскресенье?

– Да.

– Какая связь между ними?

– Никакой.

– Но вы встретились с Больмэном по делу Кослинга?

– Как вам сказать? Только косвенно.

– И Больмэн пытался надуть вас в связи с этим делом?

– Нет, по другому делу.

– Какому?

– По делу, не связанному ни с Кослингом, ни с этой смертью…

– По какому?

– Я не уверена, что мне следует сообщать это вам.

– Следует, миссис Кул. По какому делу?

– По делу, связанному с автомобильным происшествием. Дело в производстве, и я не думаю, что мои клиенты пожелали бы, чтобы оно получило огласку в настоящее время.

– И не оглашайте его. Вы разговариваете только со мной.

– Это так, но обычно ваши отчеты имеют привычку попадать в газеты.

– Это – убийство, миссис Кул.

– Я понимаю, но все, что я знаю об этом человеке, вряд ли имеет что-нибудь общее с его смертью.

– Почему вы так думаете?

– Поскольку по таким поводам не убивают.

– Но вы сказали, что он – шантажист и обманщик?

– Да.

– Какие у вас основания, чтобы это утверждать?

– Его методы.

– Чем же они плохи?

– Всем.

– Ладно, – предложил сержант, – давайте пойдем к машине и поговорим там немного. Этот адрес дал вам Родни Кослинг?

– Да.

– Могли ли вы предположить, что Больмэн жил здесь?

– Нет.

– Вы не знаете, где он жил?

– Конечно нет, – ответила Берта нетерпеливо. – Охота вам выспрашивать всякий вздор? А были ли у него права? А было ли у него удостоверение? А было…

– Это, – прервал ее Селлерс, – как раз то, что я хотел бы узнать. Или кто-то обчистил его карманы и взял все, что могло бы идентифицировать труп, или он сам все выложил из карманов, кроме денег. Деньги на месте. Их, по-видимому, вынули из бумажника и торопливо рассовали по всем карманам. Вы ничего не могли бы прояснить по этому поводу, миссис Кул?

– При чем здесь я?

– Не знаю, но можно выдвинуть несколько версий. То, что была подготовлена ловушка, показывает, что убийца хотел обеспечить свое алиби на время убийства. Но после смерти этого человека кто-нибудь мог спокойно просмотреть его карманы, если, конечно, сам пострадавший не выложил все заранее. Вы сами признались, что были там. Поэтому я и спрашиваю, знаете ли вы что-нибудь о содержимом его карманов?

– Нет, не знаю.

– Ладно, залезайте в машину. Чарли, останься здесь присмотреть за домом. Не пускай никого внутрь, пока не сняты отпечатки пальцев; потом мы позволим журналистам поиграть в загадки и уберем тело. Миссис Кул, вы с нами.

В машине Берта Кул вяло отвечала на вопросы или просто отмалчивалась. Она решительно отказалась дать какую-либо информацию по поводу ее связи с Джерри Больмэном или пояснить, почему она охарактеризовала его мошенником.

Сержант Селлерс через некоторое время сдался. Он сказал:

– Я, конечно, не могу заставить вас отвечать на эти вопросы, миссис Кул, но судья сможет.

– Нет, вряд ли. Я имею право рассматривать определенные вопросы как конфиденциальные.

– Но не при таких обстоятельствах, я полагаю.

– У меня свое дело. Бюро расследований. Ко мне приходят люди со своими неприятностями как раз тогда, когда они не хотят обращаться за помощью к полиции или закону.

– Но если вы думаете о будущем своего дела, не забывайте, что хорошие отношения с полицией вам просто необходимы, натянутые отношения вряд ли будут способствовать развитию вашего дела.

– Я рассказала вам все, что я знаю, все, что могло бы помочь вам в этом деле. То, что я утаиваю, основано на личных причинах и не имеет никакого значения для вас.

– Я бы предпочел, чтобы вы ответили на все мои вопросы и предоставили мне право судить, имеет это значение для меня или нет.

– Наверное, – сказала Берта, – но я предпочитаю делать выводы сама.

Сержант Селлерс откинулся на спинку сиденья.

– Хорошо, – сдался он и обратился к водителю: – Подкинем миссис Кул домой. Я позвоню в участок, и мы объявим розыск слепого. Странно, что его нет дома. Он, несомненно, может пролить свет на это дело. Поехали, миссис Кул.

Берта Кул хранила молчание всю дорогу, пока сержант Селлерс наконец не высадил ее у двери в контору.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи, – проговорила Берта Кул, проглатывая конец слов. Она демонстративно промаршировала по тротуару и вошла в дом.

Полицейская машина уехала. Почти тотчас же Берта Кул вышла, быстрым шагом дошла до табачного магазина на углу улицы и вызвала оттуда такси. Как только она влезла в машину, объявила водителю:

– Мне нужно срочно добраться до меблированных комнат Блубоннэт на улице Фигароу.

Оказавшись на месте, Берта Кул решительно нажала кнопку звонка Жозефины Делл и с чувством облегчения услышала голос Жозефины:

– Кто там?

– Миссис Кул.

– Боюсь, у меня совершенно нет времени беседовать с вами, миссис Кул. Я упаковываю вещи.

– Мне необходимо встретиться с вами.

– У меня новая работа, и я должна успеть к самолету. Я…

– Я успею переговорить с вами, пока вы будете собираться. Это займет несколько минут, и…

– О, хорошо. – И дверь автоматически открылась.

Берта Кул поднялась наверх и застала Жозефину в самом разгаре ее, казалось, бесплодных торопливых сборов.

В центре комнаты расположился огромный чемодан, наполненный на две трети вещами. Дорожная сумка, лежавшая на кровати, была уже собрана, здесь же валялись еще несколько платьев. Маленькая сумка стояла на полу подле кровати, а рядом с ней – большая картонная коробка, наполовину забитая всякой всячиной.

Жозефина Делл, облаченная в голубую шелковую пижаму, стояла в центре комнаты среди всего этого беспорядка.

– Привет, – сказала она Берте, как только ее увидела. – Я должна до полуночи успеть собрать все вещи. Большую часть моего скарба сдаю в магазин и освобождаю комнату. Не могла и вообразить, во что это все выльется. Надо хотя бы как-нибудь собрать вещи, принять ванну, одеться и успеть на самолет. Мне не хочется быть невежливой, но, если вы когда-нибудь переезжали, вы понимаете, что это такое.

– Я понимаю вас, – уверила ее Берта, – но мне нужна только минута.

Она огляделась вокруг в поисках свободного стула. Жозефина Делл поняла ее и нервно рассмеялась.

– Извините меня, – сказала она и торопливо убрала вещи со стула, стоявшего у окна.

– Я сразу перейду к делу, – начала Берта. – Как вам нравится идея заполучить пятьсот долларов наличными?

– Неплохо.

– Я могу достать их для вас.

– Каким образом?

– Все, что вам надо сделать, это подписать договор и…

– Ах вот что.

– А что тут такого?

Она рассмеялась и сказала:

– Дело в том, что вы – уже второй человек, который мне это предлагает.

– Вы имеете в виду, что вы уже что-то подписали?

– Нет.

– Кто же это вам предлагал?

– Свидетель, который все видел. Он заявил мне, что дорожное происшествие произошло не по моей вине и я могу получить кое-что от страховой компании. Он сказал, что подпишет контракт со мной, все издержки возьмет на себя, а мне даст пятьдесят процентов от того, что получит; при этом гарантирует, что моя доля составит не менее пятисот долларов. Думаю, что это выгодный контракт, не правда ли?

Берта промолчала.

– Но, – продолжала Жозефина Делл, – я не подписала его. Я просто не могла этого сделать. Я сказала ему, что пришла к выводу, что в этом происшествии моя вина нисколько не меньше, чем вина водителя. Он говорил мне, что никто не будет вдаваться в подробности, у страховой компании единственная задача – закрыть побыстрее это дело, и что я получу свои деньги и все такое прочее. – Жозефина прищелкнула пальцами.

– Вы не захотели подписать контракт?

– Я просто рассмеялась над его предложением. Я сказала ему, что буду чувствовать себя так, будто я украла эти деньги. Водитель, который сбил меня, был действительно мил, а я потеряла, собственно, только семь долларов на врача.

– Вы узнали имя человека, который вел машину?

– Нет. Я не запомнила даже номера машины. Я была так потрясена сначала, а потом…

Раздался звонок от входной двери.

Жозефина Делл раздраженно вздохнула.

– Думаю, – предположила она, с трудом сдерживая себя, – что это кто-нибудь, кому нужна Мирна Джексон.

– Ваша подружка по комнате? – спросила Берта Кул. – Я бы тоже хотела встретиться с ней.

– Этого хотели бы многие.

– Где же она?

– Бог ее знает. По мне, это не очень удачное соседство. Она знакомая мистера Милберса, это он предложил сэкономить деньги и на пару снять комнату. Мне сразу же эта идея не понравилась, но сами понимаете, когда предложение исходит от босса… Мы решили попробовать жить вместе. Она невозможный человек! Позавчера я оставила ей записку, что утром следующего дня надо заплатить за квартиру. Я сообщила ей, что собираюсь уезжать сегодня вечером; и, когда сегодня она позвонила мне, что, вы думаете, я услышала?

– Что же? – спросила Берта, в то время как во входную дверь вновь позвонили.

– Сказала, что уже утром она побывала здесь и взяла все свои вещи. Она недавно съехала, поэтому и сборы ее были недолги, но, однако, нам надо заплатить пять долларов за уборку квартиры, а она и не подумала упомянуть о том, что войдет в долю. Я же совсем забыла об этом в тот момент.

Жозефина Делл подошла к телефону, связанному с входной дверью, и спросила:

– Кто это? – Затем устало продолжила: – Нет, это ее соседка. Я не знаю, где она. Она переехала отсюда сегодня утром. Да, и я собираюсь уезжать тоже. Нет, я не увижу ее. Я не могу встретиться с вами. Я собираю вещи. Я не одета и должна успеть на полуночный самолет, мне безразлично, насколько это важно и кто вы такой. Ее здесь нет. Я весь вечер только и делаю, что отвечаю на телефонные звонки людям, которые хотят встретиться с ней.

Жозефина Делл бросила телефонную трубку и опять встала посреди комнаты, взирая на разбросанные вещи с беспомощным видом.

– Я не могу понять, что общего эта девушка имела с мистером Милберсом, – снова начала она. – О, в конце концов, все уже в прошлом, но, мне кажется, она шпионила за мной все время, пока здесь жила. Две недели назад исчез мой дневник. Потом он появился в том же самом месте, откуда его взяли, но сверху на него положили несколько шарфов. Как будто я не искала его там! Только она могла его взять! Я могу представить, что существует тип людей, которым доставляет удовольствие читать тайком подобные вещи, но почему она взяла его и куда-то унесла?

– Вы не спросили ее об этом?

– Нет. Я не стала поднимать этого вопроса. Я ничего не могла бы доказать, поэтому решила просто переехать отсюда – куда-нибудь в маленькую скромную отдельную квартиру. Хватит с меня такого соседства. Хорошо, – сказала она, неожиданно меняя тему, – мне остается только одно – разобраться с этим барахлом. Мне уже опротивело сортировать эти вещи и решать, что брать с собой, а что – оставлять.

Она схватила кучу платьев и отправила часть их в чемодан, а другую часть – в картонную коробку.

– Могу я помочь вам? – обратилась к ней Берта.

– Нет, – отрезала Жозефина, а потом, как будто подумав получше, добавила: – Спасибо. – По ее голосу было ясно, что единственное, что могла бы сделать Берта, – это убраться отсюда подальше.

– Что вы собираетесь делать с завещанием? – спросила Берта. – Понадобится ваше свидетельствование.

– О, они смогут связаться со мной, когда я буду нужна. Мне сказали, что я поеду в тропики. Это вам не недельная прогулка. Мне придется жить на чемоданах. Я не могу даже взять большой чемодан, потому что придется путешествовать на самолете. Так заманчиво, что я…

Берта Кул, пристально рассматривая Жозефину, прервала ее:

– Есть еще одна вещь, которую вы можете сделать для меня.

– Что же это такое?

– Я хотела бы кое-что узнать про Харлоу Милберса – про то, как он умер.

– Очень неожиданно, хотя он и чувствовал себя плохо дня три-четыре.

– Можете вы рассказать мне конкретно о проявлениях болезни?

– Да, конечно… Все началось спустя час, как он пришел в контору. Сначала у него была страшная головная боль, а потом его стало сильно тошнить. Я предложила ему полежать немного на диване и отдохнуть. Он заснул на несколько минут, но новый приступ тошноты разбудил его. Он стал жаловаться, что горло и рот его просто горят, я предложила вызвать врача. Тогда он решил пойти домой и пригласить туда врача. Я позвонила доктору Кларджу, сказала, что мистер Милберс очень болен и просит приехать к нему домой.

– Вы поехали вместе с мистером Милберсом?

– Да.

– Что было дальше?

– Всю дорогу ему было очень плохо. Его все время беспокоили желудок и кишечник. Когда мы добрались до дома, пришлось помочь ему выбраться из машины. Водитель над нами посмеивался. Он решил, что бедный мистер Милберс слишком бурно праздновал накануне.

– Что вы сделали потом?

– Я помогла ему дойти до дома. Миссис Краннинг тоже вышла, чтобы помочь. Доктора Кларджа не было еще, когда мы приехали, он появился спустя пару минут – прежде, чем мы успели уложить мистера Милберса в постель.

– Что потом?

– Доктор пробыл около получаса и оставил больному лекарства. Он сделал ему укол, и мистер Милберс почувствовал себя лучше, хотя он по-прежнему жаловался, что горло жжет и желудок дает себя знать. Потом ему стало лучше и захотелось спать.

– Дальше?

– Доктор Клардж пришел снова в четыре часа пополудни. Сделал еще раз укол и сказал, что либо придется сидеть с ним всю ночь, либо надо отправить его в госпиталь, если ему не станет лучше. Он принес также лекарства и пояснил, как их нужно принимать, сказал, что заглянет утром часов в восемь.

– Далее?

– Спустя двадцать минут после того, как он уехал, наступил конец.

– Кто находился в комнате в это время? Вы?

– Нет. Миссис Краннинг. Я спустилась вниз, чтобы выпить стакан молока и съесть бутерброд. Я была так расстроена, с утра ничего не ела. Мы надеялись, что мистеру Милберсу станет лучше.

– Что было после того, как наступила смерть? Вы известили доктора Кларджа?

– Да. Доктор Клардж пришел, но сказал, что он ничего уже не может сделать. Он позвонил в похоронное бюро и предложил оповестить обо всем Кристофера Милберса. Я послала телеграмму.

– Далее?

– После всего пережитого, хотя и было уже очень поздно, я отправилась в контору, чтобы опечатать сейф. Я была страшно расстроена. Думаю, поэтому я и попала под машину. Я не завтракала, не считая утренней чашечки кофе и стакана молока с бутербродом, – это все, что перепало мне за весь день. Я не успела даже доесть этот бутерброд, когда миссис Краннинг позвала меня.

– Что сказал доктор о причинах смерти?

– О, вы знаете, что такое врачи! Они любят произносить уйму медицинских терминов с умным видом. Лично мне кажется, что доктор Клардж ровным счетом ничего не смыслит в этом деле. Я не могу припомнить всего, что он сказал. Он говорил, что произошло обострение гастроэнтерита печени и что-то еще, что кончалось на «ит».

– Нефрит?

– Не знаю. Кажется, да. Но он назвал основной причиной обострение гастроэнтерита. Это я точно помню. Все остальное было для меня китайской грамотой, хотя, думаю, для него тоже.

– Где завтракал мистер Милберс в тот день?

Жозефина Делл удивленно взглянула на Берту:

– Ну, разумеется, дома, я думаю. Именно для этого он держал миссис Краннинг и Еву, и если вам интересно знать мое мнение, – продолжала она, – за те деньги, что он платил, еще он вынужден был и ждать, когда его соизволят накормить. Хотя, конечно, это и не мое дело, и все уже в прошлом. Но меня мутит от одной мысли, что он почти все оставил им.

– И десять тысяч вам.

– Если он собирался что-нибудь завещать кому-либо помимо родственников, – сказала Жозефина Делл решительно, – то я свои десять тысяч заслужила.

– Как долго вы служили у него?

– Почти два года.

– То есть по пять тысяч в год.

– Точно, – ответила Жозефина с неожиданно сильным раздражением. – По пять тысяч в год. Серьезная компенсация за все, не так ли, миссис Кул? Хорошо, вы знаете далеко не все, и не обманывайте себя, что… ладно, все это уже не имеет смысла. Не могли бы вы оставить меня одну, мне необходимо собраться?

– Тот человек, который был свидетелем, – спросила Берта, – его звали Больмэн?

– Да, так. Джерри Больмэн. Он был свидетелем происшествия и, мне кажется, хотел погреть на этом руки – у меня сложилось впечатление, что он способен на такие вещи. Все-таки мне придется что-нибудь вынуть из сумки.

– Джерри Больмэн, – продолжила Берта, – мертв.

Жозефина взяла сверху из сумки какую-то вещь и положила ее на кровать.

– Так, с этим разобрались. Думаю, что обойдусь и одной парой туфель.

Затем она достала из сумки пару башмаков и направилась к чемодану, потом неожиданно остановилась, повернулась к Берте и переспросила:

– Извините. Что вы сказали?

– Джерри Больмэн мертв.

Жозефина улыбнулась:

– Боюсь, что вы ошибаетесь. Я разговаривала с ним только вчера днем, и потом он позвонил снова через два часа. Так, посмотрим. Если я положу…

– Он мертв. Он был убит полтора часа назад.

– Убит!

– Да.

Сначала одна туфля, а за ней и другая выпали из рук Жозефины.

– Убит! Полтора часа назад! Как же это случилось?

– Я не знаю. Но он пошел, чтобы навестить нашего друга, слепого. Вы можете себе это вообразить?

– Да, я понимаю, зачем ему это понадобилось. Я сказала, что не уверена, что светофор не поменял цвет, когда я начала переходить улицу. Тогда он принялся заверять меня, что найдет свидетеля, который подтвердит, что слышал шум происшествия до того, как замигал сигнал светофора. Тогда я не поняла, но сейчас мне кажется, он имел в виду слепого. Он был всегда так мил и приветлив со мной. Я послала ему небольшой подарок. Вы убеждены, что мистер Больмэн был убит?

– Да. Он был убит в тот момент, когда вошел в дом слепого.

– Миссис Кул, вы абсолютно уверены в этом?

– Совершенно. Я нашла его тело.

– Они поймали убийцу?

– Еще нет.

– Они знают, кто это сделал?

– Нет. Они ищут слепого.

– Вздор! Он не обидит и мухи! Это совершенно ясно.

– Я тоже так думаю.

– Каким образом вы обнаружили тело?

– Я пришла, чтобы навестить слепого.

– Он тоже вам нравился?

– Да.

– По-моему, он – прелесть. Я должна спросить его о Мирне Джексон. Я видела, как он разговаривал с ней на прошлой неделе. Правда, это просто ужасно, как мало я о ней знаю. Этот Больмэн, не думайте – я знаю, что не имею права так о нем говорить, ведь он мертв, – но не кажется ли вам…

– Вы, черт подери, правы – именно кажется. Мне плевать, что он мертв. Он был мерзавцем.

– Ладно, один бог знает, насколько действительно мне пора собираться. Мне очень жаль, миссис Кул, но это единственное, что я чувствую по поводу происшедшего несчастья, и, даже если вы останетесь здесь до полуночи, мое мнение не изменится.

Берта Кул медленно и неохотно поднялась на ноги и устало направилась к двери.

– Хорошо, – сказала она, – спокойной ночи и удачи вам в новой работе.

– Спасибо, миссис Кул. И вам спокойной ночи и удачи.

– Неужели вы думаете, что я из тех людей, которые ее упускают? – промолвила Берта с чувством, выходя в коридор.

Глава 19

Такси довезло Берту Кул до дома доктора Говарда Ринджера. Берта позвонила и, когда доктор открыл ей дверь, сказала:

– Я надеюсь, вы помните меня, доктор. Я…

– О да, миссис Кул, детектив. Входите, пожалуйста.

Он пристально посмотрел на нее.

– Как вы себя чувствуете? Выглядите отлично.

– О, я-то в порядке. Мне нужна небольшая консультация.