Женщины не любят ждать Гарднер Эрл

– Стало быть, и заинтересованы вы в ней как частное лицо?

– Что именно вы хотите этим сказать?

– Вы предлагали ей выйти за вас замуж?

Он густо покраснел, бросил на меня испепеляющий взгляд и вскрикнул:

– Вы настоящий нахал, Лэм! Какого черта я вас нанял?! Кругом полным-полно детективов, которые…

– Вы сейчас разговариваете не с мистером Лэмом, – прервал его я, – а с адвокатом Мицуи, который ведет ее защиту и допрашивает вас. Так что отвечайте на поставленный вопрос.

– Я не обязан отвечать на ваш вопрос. – Лицо его продолжало пылать, а во взгляде смешались злоба и смущение.

Тогда я усмехнулся и сказал:

– Хорошо, я перестаю быть адвокатом Мицуи и снова становлюсь детективом, которого вы наняли. Надеюсь все же, вы теперь поняли то, что я пытался вам объяснить. Ваше опознание убийцы слегка запоздало. А именно, в соответствии с заявлением, сделанным вами сержанту Хуламоки, запротоколированным и подписанным вами, вы не могли отчетливо разглядеть эту девушку и узнать ее. Вы даже не могли сказать точно, был ли на ней купальник.

Бикнел заерзал на своем стуле. И в эту секунду раздался стук в дверь. Берта тревожно взглянула на меня.

– Кого еще черт принес? – недовольно проворчал Бикнел.

Стук раздался снова, гораздо настойчивее, чем в первый раз.

– Судя по звуку, это полиция, – предположил я, встал и открыл дверь.

На пороге стояли сержант Хуламоки и полицейский Дейли.

– Так-так, – проговорил сержант, входя в номер без специального приглашения. – Как удачно, что мы застали вас всех вместе. Судя по всему, беседуете о погоде?

– Да, обсуждаем планы на отдых, сержант, – ответил я. – Вот собрались, чтобы решить, когда нам устроить тур по вашим прекрасным Островам и куда именно поехать.

– Да-да, понятно, – усмехнулся он.

Дейли закрыл за собой дверь, и оба полицейских уселись, где смогли: Дейли – на постели, а сержант Хуламоки – на стуле.

– Есть некоторые интересные новости, – сообщил он.

– У меня тоже есть для вас интересные новости, – ответил Бикнел.

– О-о, значит, дело продвигается, не так ли? Какие же новости у вас, Бикнел?

– Мне кажется, сначала мы должны выслушать вас, сержант, – попробовал вмешаться я, но сержант отрицательно покачал головой и снова усмехнулся.

– Нет-нет, Лэм. Налогоплательщикам всегда приоритет. Да и мы больше любим получать информацию. Так в чем дело, Бикнел?

– Я только сейчас, – начал Бикнел, – как следует разобрался в том, что произошло. Мне удалось припомнить кое-что про женщину, которую я видел в том доме.

Я кашлянул. Бикнел недовольно оглянулся на меня. Я нахмурился и покачал головой.

– На вас не дует из окна, Лэм? – заботливо спросил меня Дейли. – А то давайте пересядем. Мы тут, на Островах, привыкли к вечернему бризу. Живем на природе.

– Нет, спасибо, – ответил я. – В горле что-то запершило.

– Так продолжайте, Бикнел, – сказал сержант Хуламоки.

– Я думаю, что никакого купальника на этой девушке не было, – единым духом выпалил Бикнел.

– А-а, ну, это может многое упростить, – произнес сержант, переглянувшись с Дейли. – Но вы, конечно, не очень ясно это видели?

– Как раз это я вспомнил совершенно четко.

– Понимаю, – сказал сержант, – однако в первоначальных показаниях вы заявили, что не можете сказать, была ли она в купальнике или без. Кроме того, Бикнел, согласитесь, что обнаженная женская фигура выглядит совершенно иначе, нежели в купальнике.

Бикнел промолчал.

– Ну хорошо, Бикнел, продолжайте, поделитесь с нами своей новостью.

– Это и была моя новость, – произнес Бикнел.

– И все?

– Все. Но вы же понимаете, что у белокожих обнаженных женщин определенные места должны выделяться по сравнению с загорелыми ногами, а у женщины с темной кожей цвет будет везде одинаковый.

– Очень любопытно.

– Мне кажется, это весьма существенно.

– Возможно. Я так понимаю, теперь вы уже рассказали нам все, что вспомнили?

– Да. С учетом этого дополнительного замечания – все.

– Больше вы ничего не забыли нам сказать во время нашей прошлой беседы?

– Нет.

– И никаких других новостей тоже нет?

– Нет.

– Ну что ж, отлично, – сказал сержант. – Знаете, Бикнел, мы всегда оказываемся в довольно затруднительном положении, когда свидетель вспоминает какие-то важные обстоятельства лишь через некоторое время. Хорошо, конечно, что вы потрудились вспомнить детали этого происшествия. Я прав, Бикнел?

– Что я сделал?

– Потрудились вспомнить все в деталях.

– Да.

– Наверно, очень постарались?

– В общем, да.

– Но кроме одного-единственного обстоятельства, а именно что эта девушка, как вы теперь полагаете – и то, конечно, не с полной уверенностью, – была без купальника, вы так ничего нового и не вспомнили?

– Нет.

– Ни одной детали?

– Нет.

– Ну ладно, – отцепился наконец сержант Хуламоки. – А теперь я поделюсь с вами нашими новостями.

Я внутренне подобрался и решил, что мое лицо в любом случае должно быть абсолютно бесстрастным.

– Мы очень тщательно провели обыск в доме Бастиона, – начал сержант. – У нас были самые серьезные основания подозревать, что этот парень добывал себе средства существования не вполне законными способами. Никто, собственно, и не знал, за счет чего он живет. Социального обеспечения не получал. Сведений о доходах в налоговую инспекцию не представлял. И тем не менее жил он неплохо, тратил довольно значительные суммы денег. Странно, что налоговые службы не особенно им интересовались; но, конечно, раз он не подавал деклараций, не было и оснований для проверок.

– Так. Дальше, – нетерпеливо произнес Бикнел.

– Так вот, мы обнаружили у него несколько квитанций со счетами. Одна из них была выписана Джерому К. Бастиону фирмой «Круглосуточные фотоработы» в Денвере. И счет-то был всего на два доллара, тем не менее Бастион зачем-то его хранил.

– Фотографические работы? – без особого интереса уточнил Бикнел.

– Совершенно верно, – с едва заметной улыбкой ответил сержант. – Мы ведь здесь, знаете, вдалеке от остального мира, поэтому вынуждены рассчитывать на помощь с материка. Я сегодня несколько раз связывался по телефону с полицией Денвера и попросил их, в частности, зайти в эту фирму и постараться узнать что-нибудь об этой квитанции. По счастью, там тщательно регистрируют все заказы, и выяснилось, что эти два доллара были получены за фотокопирование документов компании по оптовой торговле фармацевтическими и химическими товарами «Роки-Маунтин». Денверская полиция не поленилась навестить и эту компанию, а там секретарша в канцелярии вспомнила этот эпизод и вынесла им скопированный документ. Такая вот замечательная цепочка удач. – Сержант Хуламоки сделал многозначительную паузу, явно ожидая вопросов с нашей стороны.

Я решил молчать, хоть он тресни, но Бикнел, конечно, не выдержал. Проведя языком по пересохшим губам, он спросил:

– И что же это был за документ?

– Это была подписанная получателем квитанция-накладная на большую коробку мышьяка, – медленно произнес сержант. – Покупателем значится Эзра П. Вудфорд, у которого, судя по всему, был открыт счет в этой компании, а подпись на накладной свидетельствует о том, что получила покупку миссис Эзра П. Вудфорд. А еще там стоит дата – все это произошло за четыре дня до смерти Эзры П. Вудфорда. А теперь, мне кажется, – продолжал сержант после небольшой паузы, – есть смысл раскрыть вам один маленький секрет. Эдгар Ларсон из полиции Денвера приехал сюда именно по этому делу. У них еще раньше возникли подозрения по поводу обстоятельств смерти Эзры Вудфорда, поэтому была произведена секретная эксгумация тела. И при токсикологическом анализе обнаружено такое количество мышьяка, которое может убить лошадь. – Сержант Хуламоки замолчал и внимательно посмотрел по очереди на нас троих – Стефенсона Бикнела, Берту Кул и меня.

– А кто… э-э… кто заказал эту коробку мышьяка? – не очень уверенным голосом спросил Бикнел.

– Ее заказала по телефону женщина, назвавшаяся миссис Эзра П. Вудфорд. Вы понимаете, конечно, что в суде факты такого рода доказать не удается: свидетель не может достоверно опознать голос по телефону, если этот голос ему незнаком. И мы, конечно, должны в своем расследовании это обстоятельство учитывать. Знаете, мистер Бикнел, полиция довольно часто сталкивается в ходе расследования с такими фактами, которые нельзя рассматривать как доказательства для суда. Разница между судом и следствием весьма существенна. В суде нужно излагать абсолютно достоверные сведения. Вас обязывают оперировать только бесспорными фактами, специально приводят к присяге. Хитроумным умозаключениям там не место – жюри присяжных их не учитывает. Но в ходе следствия определенные умозаключения вполне уместны.

– Вы уже… вы уже беседовали обо всем этом с миссис Вудфорд? – спросил Бикнел.

– Скорее всего, мой сотрудник делает это как раз в данную минуту, – ответил сержант. – А я решил пока что зайти поговорить с вами.

– Со мной?

– Совершенно верно. Вы ведь управляете состоянием Мириам Вудфорд?

– Я.

– По условиям договора вы имеете полномочия по своему усмотрению и в случае чрезвычайной необходимости выплачивать ей определенную часть основного капитала или некоторый аванс в счет будущего дохода. Не так ли?

– Да.

– Так вот, – торжествующим тоном произнес сержант, – не кажется ли вам правдоподобным такой вариант. Джером Бастион, раздобыв фотокопии этой накладной с подписью миссис Вудфорд и смазанной цифрой даты, приезжает сюда и пытается выманить у нее весьма значительную сумму. Ну, скажем, тысяч двадцать или тридцать, а Мириам Вудфорд в панике сообщает вам, что в силу чрезвычайных обстоятельств, подробнее о которых она говорить с вами не может, ей нужна большая сумма денег – не важно, из основного ли капитала или в качестве аванса, – и…

Бикнел хотел что-то вставить, но сержант остановил его.

– Нет-нет, мистер Бикнел, не торопитесь. Дайте мне закончить, – сказал он. – У меня вовсе нет желания расставлять вам ловушки. Так вот, разве в этом случае кому-то покажется странным, что вы, предчувствуя, что миссис Вудфорд попала в беду, обратились в бюро «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования» – к очень хорошим детективам, известным своим умением получать результаты, соблюдая максимальную осторожность и конфиденциальность, – и попросили их приехать сюда и помочь вам защитить Мириам Вудфорд, какая бы опасность ей ни грозила? Я тоже готов проявить осторожность и допустить, что вы действительно не знали, в чем тут дело. Возможно, вы подозревали, что дело в шантаже, и в то же время ничего не знали о покупке мышьяка. Вы только понимали, что миссис Вудфорд что-то угрожает, и допускали возможность шантажа. Наше следствие установило, – продолжал сержант, – что миссис Вудфорд отнюдь не вела жизнь затворницы. Мы выяснили также, что вы выписали бюро «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования» чек на три тысячи долларов. Конечно, какая-то часть этой суммы была затрачена на поездку сюда. Так или иначе, собрав вместе все эти факты, мы получаем необычайно интересную картину. Мы понимаем, что вы, Бикнел, привезли на Острова ваших двух друзей не только на отдых. – Бикнел нервно провел ладонью по волосам. Сержант Хуламоки обернулся ко мне. – Есть и еще одна интересная новость, Лэм. Я имею в виду кинокамеру, найденную нами в машине, на которой ездила Мицуи. Мы вынули пленку и проявили ее. На ней снята сама эта машина, стоящая у тротуара на Кинг-стрит. Даже непонятно, зачем надо было это снимать. Но на пленку попал также кусочек проезжей части улицы, видны проезжающие машины. На нескольких кадрах, в частности, четко виден номер одной из проезжавших машин. Мы узнали, чья это машина, Лэм. Кстати, это очень привлекательная женщина. Мы спросили ее, как часто она в последнее время ездила по Кинг-стрит, и, представляете себе, она до сегодняшнего дня была в отъезде! Единственный раз за последнюю неделю она проезжала по Кинг-стрит сегодня, спустя примерно два часа после нашего убийства.

Я вежливо прикрыл ладонью зевок. Сержант Хуламоки по-прежнему смотрел на меня, но я был убежден в том, что мое лицо ничем меня не выдало. Тогда он посмотрел на мою напарницу, но Берта была как скала.

– Я подумал, что вы сможете сказать нам что-нибудь по этому поводу, мистер Лэм.

– Бастион приехал сюда месяц назад, – ответил я. – Эти кадры могли быть сняты в любой момент в течение этого месяца. Все, что я могу вам посоветовать, – переспросите эту вашу привлекательную женщину, сколько раз она ездила по Кинг-стрит за последний месяц.

– Да, конечно, – разочарованно произнес сержант Хуламоки. – Я и не собирался бросать эту нить. Я, конечно, рассуждаю в рамках следствия, не имея в виду доказательств для суда.

– А я предпочитаю говорить о доказательствах для суда, – ответил я, глядя ему в глаза. – Только такие доказательства могут помочь в раскрытии преступления.

– Я так и не понял, обвиняете ли вы в чем-нибудь Мириам Вудфорд, – вмешался Бикнел. – Но если да или если вы собираетесь это сделать, то я найду для нее лучших адвокатов на этих Островах, а она перестанет отвечать на ваши вопросы до тех пор, пока не окажется в суде.

– Нет-нет, мы ее ни в чем не обвиняем.

– Что же вы в таком случае делаете? – спросил я.

– Просто хотели бы рассчитывать на ваше сотрудничество.

Берта фыркнула. Я недовольно посмотрел на нее и обратился к Хуламоки:

– Мы очень благодарны вам за внимание; можете на нас рассчитывать.

По лицу сержанта пробежала тень усмешки.

– Благодарю вас, Лэм. Мы вам действительно признательны. Мы к вам еще зайдем, вы можете не беспокоиться на этот счет. Будем постоянно держать с вами связь. По правде говоря, мы настолько ценим ваше сотрудничество, что не хотели бы, чтобы кто-либо из вас покинул Острова, не предупредив нас об этом. – Сержант Хуламоки с неожиданной для него торжественностью обменялся с нами рукопожатиями, и на том они с Дейли ушли.

У Бикнела был такой вид, словно он проглотил две унции касторки.

– Она этого не делала, – пробормотал он. – Она не могла этого сделать! Я верю ей! Я… Я люблю ее! – И он закрыл лицо руками.

Мы с Бертой сидели молча. Внезапно он поднял на нас глаза и надрывно проговорил:

– Идите! Я хочу побыть один. И надо делать наше дело. Надо следить за тем, чтобы Мириам не пострадала от этих гиен… Сколько это будет стоить – не важно. Теперь все ограничения сняты.

Берта посмотрела на меня, и ее жадные глазенки заблестели.

– Не волнуйтесь, Бикнел, – успокоила его она. – Мы как раз готовы преподать этим гавайским зазнайкам урок на всю жизнь. – Она открыла дверь, и мы вышли.

Бикнел сидел, в отчаянии обхватив голову руками.

– Вот так-то! – сказала Берта в коридоре. – Он любит эту девушку, Дональд. Ты слышал, что он сказал?

– Про то, что он ее любит?

Лицо Берты аж перекосилось.

– Да нет, дурья твоя башка, про то, что сняты все ограничения на оплату.

– При условии, что мы ее выручим, – напомнил я.

– Так иди же и выручай! – рявкнула она.

– Каким образом?

– Все равно каким! Но помни, если ты допустишь, что эта баба в тебя влюбится, мы пропали. Теперь ты понимаешь, почему ему нужна была женщина-детектив. Он боялся тебя с первой минуты знакомства. Он понял, что ты во вкусе Мириам.

– Ошибаешься, – ответил я. – В ее вкусе был Эзра Вудфорд.