Отведи удар Гарднер Эрл
Я не горел желанием передавать информацию Берте. После ночной езды мне ужасно хотелось спать.
– Доктор Альфмонт баллотируется в мэры Санта-Карлотты.
– Политика? – В глазах Берты Кул появился алчный огонек.
– Политика, – ответил я. – Много политики. Человека, который избил меня и вышвырнул из Оуквью, зовут Джон Харбет. Он работает в полиции Санта-Карлотты, начальник отдела по борьбе с проституцией и игорными домами.
– О-хо-хо, – сказала Берта.
– Одна из газет поливает грязью доктора Альфмонта. Другая газета угрожает, что доктор Альфмонт подаст в суд за клевету. Совет, конечно, хороший, но, по-моему, те, кто его поливает грязью, абсолютно уверены в себе. Они и дальше будут его порочить, чтобы заставить Альфмонта в конце концов возбудить дело о клевете. Если он этого не сделает, он проиграет. А если сделает, то это нанесет непоправимый ущерб его репутации. «Курьер» из Санта-Карлотты сможет тогда написать о нем очень многое. Альфмонт это понимает и не решается подавать в суд. Ему нужно узнать, выходила ли его жена еще раз замуж и оформила ли она развод.
Глаза у Берты Кул стали как у кота, выдергивающего перышки у канарейки.
– Разрази меня гром! – сказала она негромко. – Какая интересная ситуация. Милый, нам нужно ехать в город.
– Я уже был в городе, – сказал я и откинулся в мягком кресле, слишком усталый, чтобы говорить.
– Продолжай, – сказала Берта. – Шевели мозгами, Дональд. Обдумывай дела для Берты.
Я покачал головой:
– Я устал. Не хочу думать и не хочу разговаривать.
– Поешь, и тебе станет лучше, – сказала Берта.
Она подозвала официанта и заказала двойную порцию томатного супа, пирожки с почками, салат и кофе с кувшином взбитых сливок, горячие булочки с маслом. А потом кивнула в мою сторону:
– Принесите ему то же самое. Он поест, и ему станет лучше.
Я собрал остатки энергии, чтобы выразить протест.
– Чашку черного кофе, – сказал я, – и сандвич с ветчиной. И все.
– Ну что ты, милый, – настаивала Берта, – тебе нужно поесть. Ты должен восстановить энергию.
Я только покачал головой.
– Что-нибудь сладкое, – сказала Берта. – Сахар дает энергию. Старомодный земляничный пирог, Дональд, со взбитыми сливками, какие-нибудь пирожные и…
Я снова покачал головой, и Берта со вздохом уступила.
– Ничего удивительного, что ты такой заморыш, – сказала она и обратилась к официанту: – Ладно, принесите ему, чего он просит.
Когда официант отошел, я сказал Берте:
– Больше так не делайте.
– Как?
– Вы вели себя, словно я ребенок, которого вы взяли с собой пообедать. Я знаю, что себе заказать.
– Но, Дональд, ты слишком мало ешь. У тебя же совсем нет мяса на костях.
Спорить с ней было бесполезно, поэтому я молча закурил.
Берта ела и поглядывала на меня. Потом она встревоженно сказала:
– Что-то ты бледненький. Может быть, у тебя тиф или что-нибудь в этом роде?
Я ничего не ответил. После телячьего языка моему желудку стало полегче. Черный кофе был очень хорош, но бутерброд я так и не осилил.
– Я знаю, что с тобой, – сказала Берта. – Ты испортил себе желудок в этих грязных ресторанах в Оуквью. Боже, Дональд, ты подумай, какой будет скандал, если доктора Альфмонта разоблачат в самый разгар предвыборной кампании, когда одна партия не может допустить, чтобы он отступил, а другая порочит его как может. Мы можем назначить любую сумму.
– Он уже сам это сделал, – сказал я.
– Нам придется действовать быстро. Предстоит большая ночная работа.
Я хотел было что-то сказать, но передумал.
– Не будь таким, Дональд! Скажи Берте.
Я допил свой кофе и вздохнул:
– Объясняю ситуацию. Доктор Линтиг убежал со своей медсестрой. Сейчас она, видимо, миссис Альфмонт, но их брак не оформлен. Заметьте себе, что их бракосочетание было бы уголовным преступлением – доктор официально стал бы двоеженцем. Возьмите это на заметку. Но если миссис Линтиг умерла или оформила развод, то доктор Альфмонт чист. Он не виновен в двоеженстве, и его медсестра – это законная миссис Альфмонт. Возможно, у них есть дети.
Но если миссис Линтиг не оформила развод – а она говорит, что не оформила, – если она жива и здорова, то для полноты картины остается только, чтобы она заявилась в Санта-Карлотту накануне выборов и опознала в докторе Альфмонте доктора Линтига, своего мужа, с которым никогда не разводилась. Дамское общество Санта-Карлотты с ужасом узнает, что миссис Альфмонт – это Вивиан Картер, соответчица по делу о разводе. Они жили открыто, как муж и жена. Забавная картинка, не правда ли?
– Но, – заметила Берта, – чтобы все это можно было провернуть, им нужно иметь под рукой миссис Линтиг, которая должна быть с ними заодно.
– Наверное, они уже с ней поладили, – ответил я. – Согласитесь, что все это уж очень подозрительно. Именно сейчас она появляется в Оуквью, распространяется о любви и уважении к мужу и отзывает свое заявление о разводе, так что все записи будут аннулированы.
– Ну-ка, милый, расскажи мне об этом поподробнее, – скомандовала Берта.
– Не сейчас, – покачал я головой. – Я слишком устал. Я еду домой спать.
Берта Кул протянула через стол унизанную кольцами руку и сильно сжала мне пальцы.
– Дональд, дорогой, у тебя совсем холодная кожа. Ты должен заботиться о себе.
– Как раз это я и хочу сделать, – ответил я. – Вы расплатитесь, а я поехал спать.
– Бедный малыш, ты весь в работе. – Голос Берты стал совсем материнским. – Не надо тебе самому сейчас садиться за руль. Бери такси – хотя нет, погоди минутку. Как ты думаешь, Альфмонт пришлет мне еще денег?
– Сказал, что пришлет.
– Мало ли что они там наобещают. Я верю клиенту, когда деньги у меня в кармане. Но все равно, дорогуша, бери такси. Ты слишком устал.
– Ничего, все в порядке, – ответил я. – К тому же ночью мне понадобится машина.
Когда я выходил из нашего драндулета перед домом, где снимал комнату, я чувствовал себя мерзко, как в последний день напрасно потраченной жизни. Я отхлебнул виски прямо из бутылки, нырнул в постель и через минуту провалился в теплое дремотное оцепенение.
Казалось, я только-только заснул, когда почувствовал, как нечто упорно пытается вытащить мое сознание на поверхность. Я попробовал не обращать внимания, но не смог. Нечто снова и снова пробивалось к моему мозгу сквозь пелену времени. Мне снились обнаженные дикари, которые пляшут вокруг костра под стук тамтамов, потом наступила передышка, и я снова провалился в небытие, но тут же услышал, как плотники, стуча молотками, сколачивают для меня виселицу. Все плотники почему-то были женщинами в ярких одеждах, и они забивали гвозди в таинственном ритме: там-там-там-там, там-там-там-там, там-там-там-там. Потом они стали напевать: «Дональд, о, Дональд!» Наконец мое оцепеневшее сознание достаточно прояснилось, и до меня дошло, что кто-то осторожно, но настойчиво стучит в мою дверь и женский голос зовет: «Дональд, о, Дональд!»
Я буркнул спросонок что-то неопределенное.
– Дональд, впустите меня, – сказал голос. Стукнула дверная ручка.
Шатаясь, как пьяница, я пошел к шкафу за халатом.
– Дональд, откройте. Это Мариан.
Я повернул ключ и толкнул дверь, все еще не понимая, что происходит.
В комнату вошла Мариан Дантон с расширившимися от волнения глазами.
– О, Дональд, я так боялась, что вас нет дома! Но домохозяйка сказала, что вы здесь. Она говорит, что вы всю ночь спали здесь, наверху.
Звук ее голоса наконец разбудил меня.
– Входите, Мариан. Садитесь. Что с вами?
– Произошло нечто ужасное.
Я попытался незаметно пригладить волосы.
– Что случилось, Мариан?
Она вошла и встала рядом со мной.
– Я приехала, чтобы встретиться с Эвелин Харрис.
– О’кей. Я же сам подсказал вам этот путь. Попробуйте его, а потом придумайте что-нибудь еще.
– Дональд, она… она мертва! Убита!
– Рассказывайте все по порядку. – Я сел на кровать.
Мариан прошла через комнату и села возле меня.
– Слушайте, Дональд, – заговорила она тихим, бесцветным голосом. – Мне придется уйти. Ваша домохозяйка чересчур любопытна. Она сказала, чтобы я оставила вашу дверь открытой… Только вы можете мне помочь.
Я посмотрел на часы. Было уже пятнадцать минут шестого.
– Так что же случилось?
– Я нашла, где она живет, и долго звонила. Но никто не отвечал.
– Она поздно встает, – объяснил я. – Работает в ночном клубе.
– Я знаю. Потом я нажала звонок с надписью «Управляющий» и спросила, где я могу найти мисс Харрис.
– Продолжайте.
– Управляющий ответил, что не знает, что следить за жильцами не входит в его обязанности. Он показался мне очень сварливым. Я спросила, можно ли к ней подняться, и он впустил меня, сказав, что она живет в номере 309. Я поднялась лифтом на третий этаж, а когда вышла, из комнаты в дальнем конце коридора появился мужчина. Я не уверена, но, по-моему, он вышел из номера 309.
– Тогда понятно, почему она не отозвалась на ваш звонок.
– Слушайте меня, Дональд. Она была мертва.
– Откуда вы знаете?
– Я подошла к 309-й комнате. Дверь была закрыта, но не заперта. Я несколько раз постучала – никто не ответил. Тогда я повернула дверную ручку, и дверь открылась. Я увидела… она лежала на кровати. Я подумала… Ну, вы понимаете… Сказала «Извините», вышла и закрыла за собой дверь. Я думала, что удобнее будет немного подождать, а потом вернуться.
– Продолжайте.
– Я спустилась по лестнице и вышла из дома. Примерно через полчаса я снова ей позвонила.
– Вы хотите сказать, что позвонили в дверной звонок Эвелин Харрис?
– Да.
– И что дальше?
– Ничего. Я звонила, звонила, но ответа не было. Хотя я не сомневалась, что она не выходила, – все это время я следила за дверью. Тут подошла какая-то женщина и открыла дверь дома своим ключом. Она улыбнулась мне:
«Хотите войти?»
«Да, спасибо», – ответила я, и женщина пропустила меня в дом.
– Она не спросила, к кому вы идете?
– Нет, она была очень любезна.
– А потом?
– Потом я снова поднялась на третий этаж и постучала. Никакой реакции. Я открыла дверь и вошла. Она лежала на кровати в той же позе – и что-то в этой позе показалось мне странным. Я подошла к кровати и дотронулась до нее. Она была мертва! На ее шее я увидела туго закрученный шнур. Лицо женщины было ужасно. Оно было повернуто к стене. О, Дональд, мне страшно!
– И что вы предприняли?
– Я была в панике, – ответила она. – Потому что я уже заходила полчаса назад, и управляющий знал это. Я боялась, что они могут подумать… подумать, что я это сделала.
– Вы просто дурочка, – сказал я. – Давно вы оттуда ушли?
– Не очень. Я узнала, где вы живете, – позвонила в агентство и сказала, что я ваш старый друг и вы говорили, что я могу вас найти по этому телефону.
– И вы сразу приехали ко мне?
– Да. Сразу села в машину и примчалась сюда.
– Садитесь в машину, – сказал я, – и гоните в полицейское управление. Скажите им, что обнаружили труп. Только не говорите, что это убийство, и не забудьте сказать, что вы приехали из Оуквью.
– Почему из Оуквью? Зачем им об этом говорить?
– Потому, – сказал я, – что вы должны играть роль наивной деревенской девушки.
– Но они выяснят, что я заходила туда раньше. Управляющий сразу расскажет им об этом.
– Об этом они в любом случае узнают. Если вы попробуете это скрыть, то наверняка попадете в неприятности. Неужели вы сами этого не понимаете?
– Д-да, – неуверенно согласилась она. – Дональд, может быть, вы пойдете со мной в полицию?
– Ни в коем случае. Это худшее, что мы можем придумать. Забудьте о том, что заходили сюда. Не упоминайте мое имя. Не говорите ничего о сыскном агентстве Берты Кул. Помните: вы должны строго следовать этим инструкциям. Расскажете все, как было, только скажете, что, как только обнаружили, что эта женщина мертва, сразу поехали в полицию. Не показывайте, что знаете, что она задушена. Скажете, что она мертвая и что вы ни к чему не прикасались. Вы меня понимаете?
– Да.
– Ведь вы ни к чему не прикасались?
– Нет.
– Что это за мужчина выходил из квартиры?
– Не знаю. Я даже не уверена, что он выходил из той квартиры. Может быть, он вышел из соседней двери, но мне показалось, что из этой.
– Как он выглядел?
– Довольно стройный и держался очень прямо. Он показался мне очень солидным.
– Возраст?
– Средних лет. На вид симпатичный.
– Во что он был одет?
– В серый двубортный пиджак.
– Какого роста?
– Довольно высокий и стройный. Он был такой солидный, с седыми усами.
– Вы узнали бы его, если бы снова увидели?
– Да, конечно.
– Идите. – Я подтолкнул ее к двери.
– Когда я увижу вас, Дональд?
– Как только дадите им показания, сразу звоните мне. Но помните: ничего не рассказывайте им ни обо мне, ни об агентстве… Подождите минутку. Они ведь спросят вас, зачем вы хотели встретиться с Эвелин Харрис.
– Действительно, зачем?
Я немного подумал:
– Вы познакомились с ней, когда она была в Оуквью. Она по секрету сказала вам, что работает в ночном заведении. И помните: ни слова о миссис Линтиг. И не упоминайте, что эта девушка проводила расследование. Они не должны догадаться, что вы знаете, зачем она ездила в Оуквью. Она говорила вам, что приехала отдыхать. Вы деревенская девушка, и чем более по-деревенски будете себя вести, тем лучше для вас. Вот и держитесь соответственно. Вы хотели уехать из Оуквью. Все этого хотят. Это не место для девушки, думающей о своем будущем. Вы мечтали попасть в город. Вы не собирались работать в ночном клубе, но думали, что у Эвелин Харрис хорошие связи и она поможет вам где-нибудь устроиться. Ваш дядя знает, чем вы тут занимаетесь?
– Нет, я сама решила сюда ехать, Дональд. Произошло много событий. Многое, о чем я хочу вам рассказать. Подозрительные обстоятельства…
– Потом, – перебил я. – Время дорого. Если кто-нибудь найдет тело раньше, чем вы об этом сообщите, вы влипли. Помните, что вы выбрались оттуда и сразу же помчались в полицию. Вы понятия не имеете, который час. У вас есть часы?
– Да, конечно.
– Покажите-ка их мне.
Она сняла часы с запястья. Я перевел стрелки на одиннадцать пятнадцать и с силой ударил часы об угол шкафа. Они остановились.
– Наденьте их, – сказал я. – Не забудьте, что ваши часы сломались сегодня утром. Вы их уронили в туалете на станции техобслуживания. Я думаю, с этим вы справитесь. Вы хорошо все поняли?
– Да-да, я все понимаю. Вы такой милый! Я знала, что могу на вас положиться.
– Ладно, – сказал я. – Вам пора заняться делом. Идите и не пытайтесь звонить мне сюда. Звоните в агентство. Но, конечно, не из полиции и не раньше, чем они потеряют вас из виду. Если придется раскрыть карты, скажите, что вы меня знаете и собирались зайти ко мне позже. Вы же не назвали свое имя Элси Бранд?
– А кто такая Элси Бранд?
– Секретарь нашего агентства.
– Нет, я только сказала ей, что я ваш друг.
Я вытолкнул ее в коридор, потрепал по плечу и на прощание пожелал удачи.
Потом я стоял у двери, слушая, как она спускается по лестнице, пока не хлопнула входная дверь, – побаивался, что хозяйка начнет задавать ей вопросы.
Входная дверь захлопнулась. Я подошел к стоявшему в коридоре телефону и позвонил в агентство. Ответила Элси Бранд.
– Берта еще не уехала? – спросил я.
– Нет, она как раз собирается уходить.
– Скажи, пусть подождет меня. Это очень важно.
– Ладно. К тебе заходила какая-то девица?
– Девица?
– Да. Не назвала своего имени, сказала, что вы с ней старые друзья. Она долго меня упрашивала, и я сказала, где ты живешь.
– Хорошо. Спасибо, Элси. Скажи Берте, что я сейчас приеду.
Я повесил трубку и пошел одеваться. Потом сел в машину и вступил в схватку с напряженным уличным движением, стараясь побыстрее добраться до конторы. Без десяти шесть я открыл дверь агентства.
Элси Бранд уже ушла домой.
– В чем дело, Дональд? – спросила Берта. – Ты спишь весь день, а потом заставляешь меня допоздна сидеть в конторе? Что тебе нужно?
– Смит не появлялся? – спросил я.
Берта просияла:
– Да, милый. Он был здесь. И оставил очень солидный задаток.
– Когда это было?
– С полчаса назад. Он был очень, очень мил, но явно чем-то встревожен.
– Что ему надо было? – спросил я.
– Он ничего не сказал о политической ситуации, но я могу читать между строк. Он хочет, чтобы мы продолжили поиски миссис Линтиг, что у него есть и другие проблемы и он намерен воспользоваться нашими услугами. Он хотел удостовериться, что мы согласны. Ты произвел на него хорошее впечатление, Дональд. Он хочет, чтобы именно ты занимался его делом.
– Сколько он оставил? – спросил я.
– Кругленькую сумму, Дональд, – осторожно ответила Берта.
– Сколько?
– Какого черта? – с неожиданной враждебностью сказала она. – Агентство принадлежит мне.
– Сколько?
Она сердито смотрела мне в глаза, выдвинув подбородок.
– Перестаньте, Берта, – сказал я. – Это серьезнее, чем вы думаете. Он хочет, чтобы я вел дело, и у вас возникнут затруднения, если мы с вами сейчас прекратим сотрудничать.
– Но, милый, мы же не собираемся прекращать сотрудничество.
– Это вы так думаете.
Она немного помолчала, а потом сказала:
– Тысячу долларов.
– Я так и думал. А теперь я хочу, чтобы вы поехали со мной.
– Куда?
– Мы с вами навестим Эвелин Харрис, – ответил я.
– Эту девку?
– Угу.
– Но с ней ты лучше разберешься без меня, Дональд.
– Нет. По-моему, сейчас понадобятся ваши прекрасные итальянские ручки.
– Иногда моя рука бывает очень тяжелой, – сказала Берта.
– Ладно, поехали.
– Дональд, что происходит? К чему такая спешка и чем ты так взволнован?
– Я кое-что обдумал.
– Да, – неохотно признала она, – это ты умеешь делать.
Берта встала, подошла к зеркалу и начала пудриться и красить губы. Я нетерпеливо шагал по кабинету, время от времени поглядывая на часы.
– Доктор Альфмонт не говорил, когда он приехал в город и когда собирается уехать? – спросил я.
– Дональд! Он очень просил, чтобы мы не называли его доктором Альфмонтом. Он сказал, что мы должны и в разговоре и в записках упоминать о нем как о мистере Смите.
– Согласен. Он говорил, когда приехал и когда думает возвращаться?
– Нет.
– На нем был двубортный серый костюм?
– Да.
– Он сказал вам, зачем приехал?
– Он сказал, что обдумал твой утренний визит и решил приехать, чтобы извиниться передо мной за свое письмо и оставить нам еще немного денег.
– Ну хорошо, поехали.
– Дональд, почему ты вдруг так заторопился?
– Я думаю, Эвелин Харрис сможет нам кое о чем рассказать.
– Да, но у тебя был целый день. Почему вдруг теперь такая горячка?
– Утром я был слишком измучен, чтобы ясно мыслить. А теперь я обдумал все до конца.
– Ну хорошо, милый. Пойдем.
– Мне нужны еще деньги.
– Что, снова?
– Да.