Любовь с алмазным блеском Жукова-Гладкова Мария

Глава 23

Провожая нас с оператором к дому местного знахаря, староста заметил, что рад отсутствию алмазов рядом со своей деревней. Вначале, конечно, загорелся идеей быстро разбогатеть, а потом, поразмыслив, решил, что разбогатеть не получится, а потерять голову, насиженное место и налаженный уже бизнес и устраивающий его образ жизни – вполне.

Сеня добавил, что в их деревне какое-то время жил человек из Якутии («пережидал бурю»), а потом подался в другие края. Тот рассказывал, как работает «система» в местах добычи алмазов.

Вокруг них всегда крутятся всевозможные темные личности. Система незаконной торговли (причем как внутри страны, так и международная) отлажена и действует много лет. Если ты не дергаешься, не пытаешься пролезть на другой уровень, можешь жить очень неплохо.

Простые люди, с маленькими зарплатами (а далеко не у всех сотрудников горно-обогатительных комбинатов и ограночных фирм большие зарплаты), летом копаются в наносных месторождениях, потом несут собранные мелкие камушки своему человеку, взамен получают деньги, которые помогают семье кормиться в течение года до следующего лета. Не хочешь сдавать по той цене, которую дают, может попробовать пристроить по-другому. Но теми, кто когда-то пытался это сделать, сразу начинали интересоваться и официальные, и неофициальные инстанции. Народ быстро понял, как надо жить. И так живут и «вольники» (то есть старатели, не работающие ни на какую фирму, какими, например, были ныне покойные Валера с Петром), и работники официальных комбинатов и фирм, и сотрудники местных правоохранительных органов, и представители власти. Есть и высшее звено – международный уровень, на котором делаются гигантские состояния. Чем выше уровень, тем большая прибыль оседает в кармане.

– Не хочу я, чтобы вся эта компания рванула сюда, – вздохнул Сеня. – Буду говорить с Иваном Захаровичем. Может, придумает что-то? «Вольников» мы переживем, пусть себе копаются на реках. Но алмазодобывающие компании…

– Когда «Росалмторг», представители которого у вас тут жили, примет решение? Они вам что-нибудь говорили?

– Нам – нет. Считали нас этаким подвидом диковинных зверюшек. – Сеня хмыкнул. – Мы, конечно, представление им устроили… И они на самом деле приняли нас за староверов, потомков тех, кто ушел в леса от советской власти. Алмазодобытчики покинули нашу деревню незадолго до появления вашего вооруженного отряда – вертолет чужой стал часто летать. К тому же кто-то сообразил, что раз они забрали ваши средства связи и ими пользовались, вы могли запеленговать сигнал. Снялись спешно, все свое тут бросили. Ваши уже проверяют оборудование.

– Вы знаете, куда они отправились?

– Колдунов искать с алмазами, – привычно хмыкнул Сеня. – Мы им постарались лапши на уши навешать. Пусть ищут… А кто знает, как там в горах сложится? Не похоже, чтобы ребятки были особо подготовлены к горным переходам. Тут на самом деле опасные места есть. Да еще, глядишь, дождь пойдет, тропинки размоет… По крайней мере, алмазов они не найдут. В горах камни точно под ногами не валяются.

– А их вертолет?

– Улетел. Он тут постоянно не стоял – то прилетал, то улетал. В последний раз я его видел, когда та компания к горам подалась. И мне старший их отряда сказал, что они теперь будут горы осматривать.

Сеня оставил нас в доме местного знахаря, попросив того ответить на наши вопросы.

Дедок, которого заснял Пашка, конечно, знал и травы, которых в его избе висело немало. Но главным средством лечения у него были камни – не алмазы и не рубины с изумрудами, а черный базальт и белый мрамор. Камни были идеально гладкими и плоскими. Не думаю, что они в таком виде существуют в природе, вероятно, им специально придавали эту форму. Для лечения их нужно нагреть в горячей воде. Дедок пояснил, что базальт очень долго сохраняет тепло. Камни способствуют расширению сосудов, улучшается обмен веществ, усиливается кровообращение.

– Что вы ими лечите? – спросила я.

– Да все можно лечить – если воздействовать на определенные точки, но лучше всего ревматизм и артриты. У нас тут все, если простудятся, на охоте мышцы потянут или у кого заболят суставы, – сразу ко мне бегут. Ну что, попробуем? Небось спина-то уже побаливает, как у вас у всех, городских?

Я была рада и процедуре, и тому, что хоть один интересный репортаж у нас с Пашкой будет уже готов.

Про алмазы нам дедок ничего сказать не мог и считал, что вольные старатели нашли уже все, что здесь было. Если те камни вообще алмазы.

По пути в отведенный нам дом (а мы эту ночь собирались ночевать в деревне, чтобы с утра здесь все заснять) ко мне подскочила Ольга Ивановна Бухарова, которая, как выяснилось, весь вечер хотела со мной поговорить, но только теперь получила возможность добраться до меня так, чтобы ее никто посторонний не слышал. Пашку она посторонним не считала.

– Юля, только обещайте, что не будете на меня ссылаться! Подадите информацию Сухорукову так, будто подслушали кого-то из местных.

– Иван Захарович – совершенно нормальный человек и…

– Не прощает предательства, – перебив, закончила мою фразу Ольга Ивановна. – Юля, мне очень стыдно, но я негодяям из «Росалмторга» рассказала все, что знала. Они спаивали Леонида Петровича! Я не могла на это смотреть, поймите меня! Вначале его допрашивали и, наверное, в первый раз налили в качестве стимула или чтобы расположить к себе… Но он быстро потерял человеческий облик. И мерзавцы поняли – или знали! – что таким образом можно надавить на меня. У Лени жуткий запой. Вы его видели?

Я как раз подумала, что ученый мне в деревне на глаза не попадался. Оказалось – лежит без чувств. А придя в себя, устраивает такое, что Ольге Ивановне проще ему снова налить, чем позволить самому идти на поиски спиртного. У Бухарова в периоды запоя троекратно увеличиваются силы – и супруге с ним не справиться.

– Я втянула в это дело вас, втянула Ивана Захаровича, – продолжала женщина. – Сухоруков потратил немалые средства, для меня вообще немыслимые. А я…

Ольга Ивановна всхлипнула. Я попыталась ее успокоить и обещала подать Ивану Захаровичу информацию так, как она хочет. Не желает, чтобы ее упоминали, не будем.

– А можно нас с Леонидом Петровичем при первой возможности домой отправить? – спросила с надеждой Ольга Ивановна. – Достало меня тут все. Не могу уже видеть эти горы, эту реку. Ничего мне не надо! Домой хочу, к дочери, сыну, внукам. И Леня здесь сопьется. Его здесь не вывести из запоя, а в деревне, как мне кажется, самогон никогда не закончится. В Петербурге я решу проблему. Пусть Леонид Петрович, как раньше, лекции читает за границей. Хватит нам на жизнь. Тем более Иван Захарович сыну квартиру купил. Дура я, что вообще это дело затеяла!

– Но вы же хотели, как лучше.

– А получилось, как всегда в нашей стране. – Ольга Ивановна опять всхлипнула.

Я все ждала, когда же она наконец перейдет к делу.

– Юля, вы, наверное, не знаете, куда отправились представители «Росалмторга»…

– Не знаю, – подтвердила я. Староста говорил, что «в горы», но ведь это понятие растяжимое.

Признаться, я также не знала, интересует ли данная информация Ивана Захаровича или нет. Его точно интересовало, как и меня, освобождение моей подруги Татьяны и начальника своей службы безопасности Витали, которых представители «Росалмторга» забрали с собой. Но я сомневалась, что Иван Захарович собирается отбивать их, так сказать, в бою. Он предпочитает договариваться. И, вероятно, договорится с руководством «Росалмторга». Те ведь уже присылали одну грамоту с Пашкой. Может, поступило какое-то новое требование, только Сухоруков не посчитал нужным мне сообщить – хотя бы ради того, чтобы я не дергалась зря.

Лично мне теперь стало понятно происхождение бумаги и чернил, то есть того странного письма-свитка, которое доставил из плена оператор. Только интересно, как их наличие в деревне объяснил алмазодобытикам Сеня? Скорее всего, бумага и чернила послужили лишним подтверждением для ребят из «Росалмторга» – они на самом деле попали к староверам. Правда, у меня бы обязательно вызвала вопросы бумага. Но я-то журналистка, а «Росалмторг» – всего лишь алмазодобытчики.

Представители «Росалмторга» не должны убить Татьяну с Виталей, понимая, что тогда уже пощады от Ивана Захаровича ждать не придется, он задействует все свои связи и ресурсы. А у кого их больше и у кого они сильнее – еще под вопросом. Моих друзей явно держат для обмена (пока неизвестно, на что) и как средство давления во время будущих переговоров.

Но и у нас кое-что есть – у меня записаны показания Василия, пусть теперь и мертвого. А он-то в подробностях рассказал, как действовали представители «Росалмторга» в нашем лагере. И как его грабили, тоже. Завтра, думаю, Сеня после разговора с Иваном Захаровичем даст мне соответствующее интервью под запись. Возможно, оно не пойдет в эфир, но будет использовано в переговорах с «Росалмторгом».

– Так куда они пошли? – спросила я у Ольги Ивановны. – Вы точно знаете?

– Точно место пока сказать не могу, – вздохнула она. – Его рассчитывать надо.

– Как?

– По движению Солнца и Луны.

– Вы еще скажите, что какого-нибудь астролога пригласить следует!

Во мне начинало подниматься раздражение. Как же я устала за эти дни! Меня мучило беспокойство за Татьяну и Виталю. И о том, какие репортажи послать в холдинг. Я находилась по горам, в конце концов. Я просто хотела спать!

– Может, и астролога, – спокойно откликнулась Ольга Ивановна. – Любого человека, который способен рассчитать точки пересечения линий, по которым движутся небесные светила.

– Юля, я пива хочу, – встрял Пашка.

– Сходи к старосте или к его жене, – предложила я, поняв, что оператор не желает слушать Ольгу Ивановну.

Но у меня в кармане все равно работал диктофон. Мы пока были в доме одни. Возможно, сюда вскоре придет ночевать Иван Захарович. Я лично собиралась спать на печке и в одиночестве.

Однако Бухарова Ольга Ивановна говорила совершенно серьезно. Оказывается, нужное место представители «Росалмторга» рассчитывали в ее присутствии и даже с ней советовались.

– Юля, в годы моего детства говорили про какое-то старое капище. А потом там вроде бы похоронили самого сильного колдуна. Когда мужики стали это обсуждать, я те разговоры вспомнила. Вроде еще в царской России туда отправляли экспедицию.

– Оно такое старое?!

– Да, – кивнула Ольга Ивановна, – очень старое. И легенда тоже старая. Тот колдун был кем-то вроде пророка, или в самом деле пророком. И остальные колдуны специально выбирали для него место захоронения, а позже сделали там алтарь. Место должно было быть особенным! То есть это должно быть пересечение каких-то магических линий. Например, могли взять положение Солнца в день весеннего равноденствия и осеннего равноденствия, потом высшее положение Солнца в самый длинный день в году, 22 июня, и в самый короткий, 22 декабря, и провести линии. Или нужно брать положение Солнца и Луны в какие-то другие дни. Лучше с каким-нибудь астрологом посоветоваться. Он сразу сообразит, какие линии важнее и какие могут пересекаться. Вы меня понимаете?

Я кивнула.

– Так вот, мужики из «Росалмторга» рассчитывали точки пересечения различных линий. Передайте это Ивану Захаровичу. У вас же наверняка найдется человек, который тоже сможет все рассчитать. Или свяжитесь с Петербургом, пусть на компьютере посчитают. Тогда можно будет узнать, куда точно отправился отряд. Если своих друзей не найдете, так, может, до камней доберетесь.

– До каких камней? – тихо спросила я.

– Да до драгоценных, конечно! С чего легенды-то в здешних местах зародились? Ведь не зря же в царской России сюда экспедицию снаряжали! Я просто поздно вспомнила. А те, из «Росалмторга», эту легенду очень хорошо знают. Они в каких-то архивах рылись. Ну, может, не те, кто сюда приехал, а их коллеги.

– В чем заключалась легенда?

– В капище сносили крупные драгоценные камни, которые удавалось обнаружить, причем не только здесь, но и на удалении, во всем регионе. Это было что-то типа резервного запаса колдунов. Ну, как заначка на черный день, резервный фонд…

– Но ведь у колдунов настал черный день с приходом советской власти, – напомнила я.

– А если они не выкопали камни? Или выкопали не все? По крайней мере, большая партия крупных камней ни на каком мировом рынке не всплывала.

– Собственно, почему она должна была всплыть? Вы думаете, что если колдуны забрали камни и ушли «в мир», то продали все оптом? Явно продавали по камушку и надежным людям, а не на аукционе.

– Говорят, что там самый мелкий был с грецкий орех. А если другие с кулак?

Я вспомнила, что читала об алмазах перед поездкой сюда. Вроде самый крупный из найденных в мире алмазов – «Куллинан», но до кулака, даже моего, он не дотягивает.

– Но дело даже не в том, продавали колдуны алмазы или не продавали! – с энтузиазмом продолжала Ольга Ивановна. – Дело в том, что эти камни были найдены. И представители царской России в это поверили. Значит, есть смысл заниматься разработкой в здешних горах! Здесь должно что-то быть! Не просто же так мелкие камушки стали появляться на берегу реки. Наверняка в горах есть что-то по-настоящему уникальное!

– А зачем колдуна похоронили на капище? – спросила я. – Или его тело драгоценными камнями обложили? В качестве признания заслуг…

– Нет, алмазы сносили на капище много лет, а самого сильного колдуна там положили, думаю, наоборот, для их защиты. Чтобы он своей энергетикой отгонял воров. Ну древние люди так думали, наверное. Может, камни, глубоко в землю закопаны, а сверху скелет лежит. Если кто-то и раскопает, увидит скелет, и тот его отпугнет… Я не знаю точно! Но считаю, что нужно попытаться найти ту древнюю могилу и, главное, начинать разработку. «Росалмторг» уже пошел искать!

Вернулся Пашка с бидоном пива и невозмутимо приступил к его поглощению. Ольга Ивановна продолжала убеждать меня в необходимости предпринимать какие-то действия. То есть она хотела, чтобы я, в свою очередь, убедила в этом Ивана Захаровича.

Я сказала, что обязательно все обдумаю и должным образом представлю Ивану Захаровичу.

Глава 24

На следующее утро я проснулась поздно. Свесившись с печки, увидела, что Пашка сладко посапывает на полу, на каком-то матрасе. На лавку он ложиться не решился, явно предполагая, что свалится. Наши спальные мешки остались в палаточном лагере на берегу реки. Если, конечно, их еще не сперли местные жители или какие-нибудь вольные странники. Или там кто-то из наших остался?

Пока я потягивалась, раскрылась дверь и вошел Иван Захарович.

– К работе готовы? – спросил он. – Сегодня снимаете деревню, интервью с Семеном и еще парочкой местных жителей, они вам еще деревянный ткацкий станок покажут. Потом перекинем вас на вертолете к родственникам наших малых олигархов. По пути из вертолета снимете место, где стояла затопленная комиссарами деревня. Вертолетчик знает координаты. Настену я уже отправил в Питер. Ольга Ивановна и ее гениальный супруг тоже покинули эти места.

Я рассказала про могилу колдуна и о возможном местонахождении представителей «Росалмторга» с Татьяной и Виталей.

Иван Захарович глубоко задумался. Затем велел нам с Пашкой быстро завтракать и идти снимать то, что он велел. Пока мы делали репортаж о деревне «староверов» и ее обитателях, прибыл народ из лагеря на берегу реки, включая Константина из «Алмаз-сейла» и Алену с очень довольным выражением лица. Сейчас девица совсем не напоминала ту амазонку, которая направляла на нас ствол.

Константин заявил, что тоже слышал про могилу колдуна и капище, только не уверен, что то и другое находится в одном месте. В любом случае лишних людей для отправки на их поиски у «Алмаз-сейла» не было. К тому же они не знали здешние горы, да и скалолазанием никогда не увлекались. И вообще, задачей прилетевших сюда представителей «Алмаз-сейла» был сбор информации у местных жителей и скупка найденных алмазов. Руководству о могиле колдуна и древнем капище Константин докладывал, но приказа отправляться в горы не получал. Если бы это было рядом, ребята, возможно, и прогулялись бы, но неизвестно куда, на большое расстояние от точки дислокации, да при ограниченном контингенте, постоянно проживавшем в доме, где мне довелось провести две ночи, они идти не решались. Кто бы тогда остался, так сказать, на посту?

– А сейчас с моими отправишься? – посмотрел на Константина Иван Захарович.

– Конечно.

– Тебя даже не спрашиваю, – перевел на меня взгляд Сухоруков. – Ты подобное мероприятие ни за что не пропустишь. Но мы не готовы выступить сегодня. Отправитесь завтра. А сейчас, если здесь все засняли, отправляйтесь с Пашкой к родственникам.

Нам были выделены вертолет и десять человек охраны (вертолет вмещал пятнадцать). Я не была уверена, что нам нужно столько, но с Иваном Захаровичем не спорила. Пусть лучше больше охранников, чем меньше. Ведь выселенные родственники вполне могут встретить нас агрессивно. Или, например, попытаться захватить вертолет. Оно мне надо?

Остатки затопленной деревни, ради которых мы отклонились от маршрута, впечатления не произвели. Рассказ о ней, скорее всего, пойдет не в эфир, а в «Невские новости». По телевидению показывать тут нечего.

При подлете к деревне родственников Пашка приготовил камеру, чтобы сделать «панорамку». Но тут один из парней, сидевших у противоположной стенки, воскликнул:

– Там еще один вертолет! Смотрите!

Мы все приникли к иллюминаторам. На земле, на некотором удалении от деревни, которую мы с Пашкой вчера видели с вершины горы, на самом деле стояла железная птица. Вокруг нее суетились несколько человек в камуфляже. Но меня лично больше всего поразило зрелище вдоль реки – по всему берегу копошились люди…

– Садиться опасно, – заметил старший в отряде и посмотрел на меня.

– Надо обязательно выяснить обстановку, – возразила я.

– Юля, вы понимаете…

– Понимаю. Из вертолета выйду я одна. И разговаривать со старшим буду я. Ведь в крайнем случае можно быстро взлететь, не правда ли?

Командир отряда попытался со мной спорить, но вскоре понял, что это бессмысленно, – ведь он был из охраны Ивана Захаровича и прекрасно знал про мое ослиное упрямство. Тем более ему был дан приказ меня защищать, а не препятствовать съемкам.

Мы сели метрах в двухстах от стоявшего на земле вертолета. Мужики в камуфляже, суетившиеся вокруг него, естественно, услышали гул еще одной железной птицы и свои дела прекратили. Теперь они стояли на месте и прикрывали глаза от солнца, пытаясь рассмотреть, кого еще принесло. Копошившиеся на берегу граждане не обратили на нас никакого внимания. Я разглядела, что это и мужчины, и женщины, и дети.

Наш вертолет сел. Первыми все-таки вышли двое подчиненных Ивана Захаровича в камуфляже и бронежилетах под оным. Я была в свитерочке на футболку и в джинсах. (Свитерок на улице вскоре сняла и обвязала вокруг пояса.) Мужики помогли вылезти мне и Пашке (из-за драгоценной камеры), и мы направились к чужому вертолету. Рядом с нами с Пашкой следовали четыре вооруженных телохранителя.

При нашем приближении мужики, стоявшие возле летательного аппарата, быстро натянули черные шапочки, закрывающие лица. Не хотят попадать в кадр? Их право.

– Добрый день! – поздоровалась я.

– Добрый, – ответили мне нестройным хором, но за оружие не схватились. А оружие было.

– Юлия Смирнова, «Криминальная хроника», – как всегда, представилась я. Пашка, как обычно, промолчал.

– Знаем, – откликнулся один из мужиков.

– Значит, мы куда надо прилетели, – хмыкнул второй.

«То есть они летели туда, где побывала я? По тем сюжетам, которые прошли у нас на канале? – нахлынуло на меня удивление. – Но ведь координаты моего местонахождения не указывались!»

Или они уже успели выяснить? Что ж, при желании возможно.

Неужели так хочется алмазов, что решили попробовать поискать? Началась алмазная лихорадка? Народ на самом деле слетает с катушек?

– Вы, надеюсь, согласитесь ответить на несколько вопросов…

В этот момент в зияющем проеме чужой железной машины появился один из малых питерских олигархов. Я помнила, что его зовут Руслан. В фамилии не была стопроцентно уверена (могла напутать пару букв), а отчество точно не знала. Он еще не становился героем моих репортажей. В основном бывал героем светской хроники. Если я правильно помнила, Руслан занимался золотом…

Или олигарх прилетел сюда родственников проведать? Вполне вероятно. Сел же в долине… Или все-таки нацелен на совместный бизнес с алмазодобытчиками? Те ему камни, а он им – оправу колец, серег и брошей?

– Здравствуйте, Юлия, – поздоровался Руслан, спрыгивая на землю. Подошел ко мне, и мы пожали друг другу руки. Потом он пожал руку Пашке и сказал: – Не снимать!

Руслану было лет тридцать пять, иногда казалось, что во внешности у него есть что-то восточное, а иногда он выглядел европейцем. Хотя недаром ведь говорят: поскреби любого русского – а там татарин… Может, это какие-то последствия татаро-монгольского ига, проявившиеся через несколько веков? Но манеры однозначно были европейские. У него черные волосы, сверкающие очи, загоревшее лицо (подозреваю, что на каком-нибудь дорогом средиземноморском курорте, а не от того, что мужчина много времени проводит на улице), накачанный торс без единой капельки жира (терпеть не могу мужиков, которые распускаются и отращивают пузо!). Белая футболка «Адидас» выгодно подчеркивала фигуру Руслана. Или в нем есть что-то испанское? Я вполне могла его представить под окном с мандолиной. Мысленно облизываясь, я ни на секунду не забывала, что здесь на работе.

– Решили родственников навестить? – безразличным тоном спросила я.

– Каких родственников? – удивленно посмотрел на меня малый олигарх.

– Ваших, – пожала плечами я. – Не моих же.

– Откуда здесь могут быть мои родственники? – не понимал меня Руслан.

Неужто не участвовал в организации этой деревни?

Я пояснила, что за строения стоят на некотором удалении от места нашего приземления и как они там появились. Руслан с сопровождавшими его лицами дико расхохотались. Бизнесмен даже за живот хватался.

Отсмеявшись, он сказал, что, на счастье, у него нет бедных провинциальных родственников, желающих поживиться за его счет. Есть нормальные люди в Петербурге, Москве и Нью-Йорке.

– Вы будете их снимать? – Руслан кивнул в сторону деревни.

– Да.

– А зачем столько телохранителей?

– Так неизвестно, как встретят. Сама я ни с кем из переселенных не разговаривала, получала только информацию из третьих рук.

– Разумно, – согласился Руслан. – А эти люди чем заняты? – кивнул он на народ, копающийся в песке вдоль берега реки.

– Наверное, алмазы ищут, – пожала плечами я. – Вы разве не за алмазами?

– Они тут в самом деле есть? – спросил Руслан, не отвечая прямо на мой вопрос. – Вы лично видели?

Я кивнула.

– Как вы определили, что это алмаз? Вы хорошо разбираетесь в камнях?

Я пояснила, что в камнях я не разбираюсь вообще, к драгоценностям равнодушна и кольца меня вообще раздражают, в особенности при работе на компьютере. Но со мной сюда прибыли люди, которые разбираются, а также привезли электронные тестеры, которые по теплоемкости определяют, алмаз перед вами или не алмаз. Один камень был найден на моих глазах, что и было заснято нами с оператором.

– Мы видели те кадры, – вклинился в разговор один из сопровождавших Руслана мужиков, вероятно, начальник его охраны. – То есть там была правда?

– Ну я же не в кино работаю! Я – хроникер. Все, что вы видите в моих передачах, – правда. Или считаете, что мы муляжи вместо трупов в нашем городе снимаем или улики подтасовываем? Нет, как есть, так и показываем народу.

Руслан с начальником охраны переглянулись.

– А трупы? – спросил начальник охраны. – Сколько трупов вы лично уже видели в этих местах?

– Шесть.

– Свежих?

– Пятеро были еще теплые. Шестого, то есть первого, утопили.

Руслан с начальником охраны опять переглянулись.

– Зачем вы все-таки сюда прибыли? – Мне надоело отвечать на вопросы. Ведь обычно их задаю я.

– За артефактами, – сказал Руслан. – Я собираю кое-какие древности. И услышал, что таковые есть здесь. Вот и решил на выходные наведаться.

«Какие еще артефакты? Что вообще за регион такой!»

– А сегодня какой день недели? – спросила я.

Руслан и его подчиненные расхохотались.

– Сегодня суббота, Юля. Вы совсем заработались.

– Да уж, забыла, когда отдыхала, – призналась я и попросила объяснить про артефакты. – Мы сможем их заснять или огласка для вас нежелательна?

– Вы сами-то сюда из-за чего приехали? – уточнил у меня начальник охраны Руслана. Вопрос почти точно повторял мой, заданный недавно этой паре.

– В данный регион – из-за алмазов. В эту долину – из-за деревни выселенных родственников.

Руслан с подчиненным снова переглянулись. Я не понимала смысла их взглядов и переглядываний, но мне требовался репортаж, и меня заинтересовало появление здесь Руслана, собирающего артефакты, а занимающегося золотом…

– Вас алмазы интересуют? – спросила я.

– Алмазы интересуют всех, – обтекаемо ответил олигарх.

– Смотря как, – пожала я плечами. – Лично я, например, не стану копаться в речных наносах. И вы явно не станете. Если думаете получить лицензию на ведение работ в этой местности, то есть уже три претендента. Двое могут объединиться.

Я имела в виду Ивана Захаровича и «Алмаз-сейл».

– Сколько алмазов уже нашли?

– Точную цифру вам никто не скажет. Их никто не регистрировал. И пока искали только вольные старатели. Компании еще не приняли окончательного решения, но, по-моему, склоняются к тому, чтобы начать разработку. Вы точно знаете место, которое вам нужно?

– Нет, – ответил Руслан. – Только примерно.

– Капище, что ли, ищете, в котором колдуна похоронили?

Руслан открыл от удивления рот.

– Вас же о ней предупреждали, – заметил начальник охраны, кивнув в мою сторону.

Я посчитала его слова комплиментом. Затем спросила:

– Что вам про него известно?

– Вы там были? – вместо ответа задал вопрос Руслан.

Ну что за манера такая!

– Пока нет. Завтра собираюсь. Можете присоединиться со всей вашей охраной. От нас тоже будет много бойцов.

– А там что, вооруженная охрана? – встрял начальник службы безопасности. – Кто охраняет капище? Древние воины? Староверы?

– Староверы ни во что не суются, и вообще…

– Здесь и староверы есть? – перебил обалдевший Руслан.

– Есть, мы сегодня в их деревне ночевали. Можете тоже наведаться, если хотите. А могилу колдуна ищут представители «Росалмторга», захватившие в заложники мою лучшую подругу и начальника службы безопасности Ивана Захаровича Сухорукова. Поэтому мы планируем действовать очень осторожно. Что, по вашим сведениям, находится в могиле?

– Точно не знаю, но должны быть предметы древнего культа. А… – Руслан вдруг замолчал и задумчиво уставился на меня. – Вы считаете, что там алмазы?

– Я лично никак не считаю. Я всегда полагаюсь только на факты. Но такова одна из множества версий, которые я слышала.

– Если на капище похоронен шаман, то в ней могут быть и алмазы, – принялся за объяснения Руслан. – Какое-то время назад в Якутии велись поиски могилы шамана – из-за алмазов. Считали, что тело его обложили алмазами. Искали и представители официальных организаций, и черные старатели, и вообще много всякого народу…

– Нашли?

– По официальным данным – нет. Погибло много людей – по самым разным причинам, но больше всего от каких-то непонятных отравлений. Конечно, стреляли друг в друга, но и те, кто не стрелял, не вернулись. Высказывалась версия, что возможные места захоронения были защищены другими шаманами, а от их заговоров осквернители, жаждущие легкой наживы, должны погибнуть. То есть могила того шамана заговоренная, тот, кто прикоснется к телу шамана или алмазам, умрет. Но, по-моему, никто к ней даже не смог приблизиться. Например, члены одной крупной экспедиции умерли все. Врачи не смогли установить причину смерти.

– А вы не боитесь? – спросила я. – Пусть здесь не шаман, а колдун, но все равно…

– Мы взяли средства химической защиты, – с самым серьезным видом сообщил Руслан. – Я консультировался со специалистами. От всех ядов, с которыми только можно столкнуться в древних захоронениях, специальные костюмы нас защитят…

– Но еще есть заговоры, защита потусторонних сил, в которые можно верить, а можно не верить. И вы наверняка сейчас думаете, как подстраховаться на всякий случай…

Руслан усмехнулся.

– Меня очень устраивает, если первыми до могилы колдуна – или кто там похоронен – доберется кто-то другой. Пусть «Росалмторг». Пусть его ребята и примут на себя удар потустороннего мира. Ведь, как правило, страдает только тот, кто идет первым. Против него установлены различные ловушки. Второму проще: видишь, где споткнулся первый, и знаешь, что случилось в конце. Значит, я могу составить вам компанию завтра?

Я ответила, что Руслану следует обсуждать это не со мной, а с Иваном Захаровичем Сухоруковым. Если он не претендует на алмазы, то вероятность того, что они договорятся, велика. Руслан хмыкнул.

Что же ему на самом деле надо?

Глава 25

Потом мы большой компанией отправились в деревню родственников. У вертолетов остались по два охранника и вертолетчики. Остальные сопровождали Руслана, меня и Пашку.

Встреча с родственниками прошла занятно.

При нашем приближении к деревне туда же рванула часть старателей, только что копавшихся в песке. Выселивших их в эти места олигархов ругали долго и со смаком. Но когда я спросила, чего бы хотели родственники, первым номером было названо отнюдь не возвращение домой. А телевизор и спутниковая тарелка. В родные деревни и города не желал возвращаться ни один человек. В дома олигархов хотели бы, но если выбор между родными пенатами и жизнью в благоустроенной таежной деревне, то лучше остаться здесь. Еще бы коров побольше, и мельницу с современным оборудованием, а не ветряную, и семена каких-то там особенных огурцов и помидоров…

Может, нам на канале организовать сбор помощи для родственников малых олигархов? Потом Иван Захарович организует ее переброску сюда, а мы с Пашкой опять снимем мецената, творящего добрые дела. Надо будет подать идейку.

Но про алмазы все жители деревни молчали, как партизаны. Кто-то говорил, что ищет на берегу ракообразных, кто-то – водоросли, пригодные для приготовления супов, дети – камешки необычной формы, используемые в виде игрушек. Алмазы не упомянули ни разу.

Интересно, а где сейчас находится «дважды нефтяная вдова»? Уже отправилась в обратный путь? Я решила, что обязательно должна найти ее в Питере.

Никто из жителей деревни даже не делал попытки меня атаковать, наоборот, все радовались появлению первой журналистки и приглашали приезжать еще. Я обещала, что программа об их жизни обязательно попадет в эфир, а еще я напишу о них в еженедельнике. Его каким-нибудь образом постараюсь перебросить в их деревню.

Я попросила перед камерой перечислить фамилии малых питерских олигархов, направивших родственников в эти места. Виктория Семеновна сказала мне во время утреннего разговора, что фамилии оставшихся в Питере олигархов звучать у нас в эфире не будут – по крайней мере во время первого показа, а там видно будет. Наши юристы рекомендовали все-таки их не называть. Но пусть они будут записаны на пленке – мало ли когда и где используем… К моему величайшему удивлению, фамилия газовщика, третьего супруга «дважды нефтяной вдовы», не прозвучала, хотя упоминалась и она сама, и ее второй, ныне покойный, муж.

Выделив больше всего ругавшую знакомую мне дамочку тетку, я напросилась к ней в дом – заснять быт ссыльных. Пока Пашка ходил с камерой по всем помещениям, я тихо спросила у хозяйки, где ее родственница.

– Уже умотала, гадина. Даже не зашла в дом. Сына перехватила, а он-то, дурак, все и растрепал, что не надо!

– Я знаю про алмазы, – так же тихо сказала я.

– Вы поэтому здесь?

– Ну, не из-за вашей же деревни мы такие средства на перелет сюда задействовали… О вас расскажем заодно. Хотите отсюда выбраться? Всех я вывезти не смогу, а одну семью можно попробовать. Конечно, если вы мне поможете.

– Пойдем-ка чаю попьем, – сказала тетка. – Правда, чай у нас из трав. Когда в следующий раз прилетишь, привези индийского, ладно? Черного, без добавок. Ведь прилетишь?

– Прилечу, – кивнула я.

– Если найдем алмазы, что с ними делать?

– Спрятать и никому не говорить, что нашли. Ими вы вполне сможете оплатить начало новой жизни.

– Знаешь, Юль, – вздохнула тетка, – я отсюда уезжать не хочу. И муж мой не хочет. Нам здесь нравится. Наверное, даже хорошо, что все так сложилось. В вашем промозглом Ленинграде – я город по-старому именую, не могу к новому названию привыкнуть – я все время плохо себя чувствовала. У вас так сыро! У меня чуть ли не каждый день голова болела, давление скакало, суставы ныли. Музеи мне ваши неинтересны. Вообще никакие не интересны! Если только этнографический… В картинах я совершенно не разбираюсь и не понимаю, из-за чего вокруг них такой ажиотаж. Я родом из деревни, потом в ближайший городишко перебралась, там на фабрике работала, замуж вышла. А здесь не надо бегать ни на какую фабрику, хотя работаем очень много. Мне нравится жить натуральным хозяйством. Мое это! Но сыну учиться надо. Я бы только раз в год выезжала в мир – если бы была такая возможность. Однако очень не хватает кое-каких вещей… От телевизора уже успели отвыкнуть, а раньше я не представляла, как без него можно жить. Но было бы неплохо…

– Электричество сюда никто проводить не будет – если только здесь решат основать новый город. А город могут основать в случае обнаружения богатого месторождения алмазов. Но тогда ваша спокойная жизнь закончится. Правда, будет работа на приисках.

– В общем, бабушка надвое сказала, – опять вздохнула тетка. – Идеальных вариантов не бывает. Ты алмазы у нас купишь, если найдем?

– Лучше я сведу вас с человеком, живущим по понятиям, – со старым вором в законе, ныне – крупным бизнесменом и меценатом. Он не будет кидать по мелочи. Только этот человек еще не решил, заниматься регионом или нет. Но алмазы все равно никогда не помешают. – Я улыбнулась. – Я обязательно вернусь. Раньше или позже, но вернусь. Мне интересно, как будут развиваться события. Не только у вас, а во всем регионе. Я же уже в нескольких деревнях побывала.

Затем я попросила рассказать, каким образом тетка, ее муж и сын попали в Петербург к «дважды нефтяной вдове». Холеная девица, как выяснилось, являлась дальней родственницей теткиного мужа, и тот, съездив пару раз в Петербург от своего предприятия, заявил, что они должны перебраться туда навсегда. Тетка к тому времени сидела без работы, у мужа на предприятии то был заказ, то не было – и они поехали. Муж считал, что родственница и ее супруг должны им помочь.