Не молчи, или Книга для тех, кто хочет получать ответы Максимов Андрей

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,

в которой

автор рассказывает, как составление плана помогает подготовить свои мысли к интервью, и предлагает всем вступить на Дорогу беседы вместе с Думающим и Доказывающим

Очевидно, что подготовка тела, души и мыслей к беседе очень связаны. Так вот нельзя: подготовим сначала тело, потом душу, а потом и до мыслей дело дойдет. Мы выбираем «счастливую одежду» – готовим тело, однако при этом готовим и душу – настраиваемся на удачу.

Но если все-таки попытаться разграничить, кто за что отвечает в нашем едином организме, то получится такая картина: разум определяет цель, а двигаться к ней помогают тело и душа. Другими словами, стрелу выпускает разум, а тело и душа помогают ей долететь до цели.

Из этого что следует? Что подготовка мыслей к интервью означает определение конкретной цели беседы.

Это понятно?

Понятно. Но хотелось бы пример.

Бытовой пример. Спрашивая у продавца, свежая ли сметана, вы должны понимать, что цель беседы узнать именно это. И тогда ответ: «Из Подмосковья» – вас не удовлетворит.

На самом-то деле с продавцом вы наверняка разберетесь сами безо всяких книжек. Но сколько раз человек идет, скажем, к начальнику с целью «серьезно поговорить», не дав труда даже самому себе четко определиться, что главная цель будущего интервью – понять перспективы продвижения по служебной лестнице. Начальник беседует вежливо, интеллигентно, травит анекдоты, рассказывает про семью: говорит о чем угодно, кроме главного. Подчиненный выходит из начальственного кабинета с ощущением приятно проведенного времени и милого разговора. Поскольку цель не была определена, то он даже не сильно расстраивается, что она не достигнута.

Когда жизнь ставит перед вами задачу получить некую важную информацию, вы должны помнить, что сможете узнать ответ только на тот вопрос или вопросы (но их не может быть очень много), которые сами для себя предельно четко сформулировали.

В сущности, вы утверждаете, что для любой беседы нужен план?

Вопрос сложный. Ведь что такое план?

План – это попытка сформировать будущее.

Составляя план будущей беседы – в голове или на бумаге, – мы представляем, как будет идти разговор.

Так это ж здорово!

Здорово-то здорово, если бы не одно «но»: человек не отвечает за свое будущее.

Как не отвечает?

Никак не отвечает. И в этом, если угодно, трагизм нашей жизни. Мы работаем ради будущего, мы вкладываем в него все, что у нас есть – от идей до денег, от таланта до времени. А отвечает за него Господь Бог. Мы всегда мечтаем о прекрасном будущем, но как оно все сложится – сие от нас зависит вовсе не в решающей степени.

«Будущее зависит от тебя» – это рекламный слоган. А потом ты выходишь на улицу и – не дай бог! – ломаешь ногу. Или, наоборот, встречаешь девушку своей мечты, и вся твоя запланированная жизнь летит в тартарары. В сущности, тот факт, что в жизни есть любовь, которая всегда возникает неожиданно и всегда переворачивает жизнь с ног на голову, абсолютно и однозначно опровергает оптимистичную мысль о том, что человек хозяин своего будущего.

Ужасный ужас и кошмарный кошмар!

Нет, не кошмар. И не ужас. Нормальная жизнь. Всем известна замечательная пословица: «Делай, что должно, и будь что будет». По ней, собственно, и надо жить. (Правда, мне больше нравится другой вариант: «Делай, что должно, и доверься Богу».)

Все это, конечно, занятные философские мысли, но план-то тут при чем?

Как при чем?! Ведь план, повторим, это попытка сформировать будущее.

А если мы за будущее не в ответе, то и план не нужен. Так, что ли?

Нет, не так.

План – это попытка сформировать будущее людьми, понимающими, что будущее им не принадлежит.

Другими словами, человек, составляющий план беседы, должен понимать, что это не Конституция, что он может быть нарушен. Но зачем же тогда его составлять?

Действительно, зачем?

Ну во-первых, чтобы в том самом будущем, которое от нас не зависит, иметь какую-то основу. И если будущее будет развиваться не так, как нам бы хотелось, чтобы было за что зацепиться.

У меня на эфире «Ночного полета» был как-то Юрий Михайлович Лужков. Я нервничал, естественно...

Как это – нервничал? Вы же так интересно рассказывали, как готовить свою душу, свои нервы к интервью?

Самое простое – ответить, что я тогда был молод и неумел. Отчасти это так, но лишь – отчасти. И сейчас, конечно, не всегда получается совладать со своими нервами. Если бы получалось всегда, я был бы идеален.

Так вот, у меня, разумеется, был план того, о чем надо говорить с мэром Москвы, тем более что темы все известные: пробки, Церетели, ЖКХ и так далее. Но перед началом эфира Юрий Михайлович вдруг стал рассказывать, как он купал своих маленьких дочек и вообще о том, что такое, с его точки зрения, хороший отец. Мне показалось это ужасно интересным, и, когда включились камеры, мы начали разговор именно с этого. Лужков открывался совершенно неожиданно, и я понимал: зритель узнает такую новость про этого человека, которая ему не известна. Однако в какой-то момент я понял: все-таки это мэр огромного города, и люди ждут от программы не только новостей об этом человеке, но и новостей о жизни города. Тут-то и пригодился план.

Кроме того, план – чудесная и уникальная возможность сосредоточиться на будущей беседе.

Не забыли еще, что мы хотели говорить о том, как готовить мысли к интервью? Вот для этого план и пригодится.

Ведь какова его главная задача?

Главная задача плана – помочь четко осознать, какую именно информацию вы хотите получить от вашего собеседника.

Что я имею в виду, когда говорю о том, что не надо следовать плану, как Конституции?

Что вы имеете в виду, интересно?

Я имею в виду, что, если беседа повернется не так, как предполагал ваш план, – ничего страшного! Не всегда стоит задавать все те вопросы, которые вы наметили, и в той последовательности, которая предполагалась. Но получить ту информацию, которую вы намеревались, составляя план, надо всенепременно.

Скажем, если вы идете в ДЭЗ узнать, когда, наконец, включат горячую воду, план вашей беседы должен состоять из двух пунктов:

1. Почему воду выключили?

2. Когда включат?

Вот два вопроса, которые помогут вам узнать информацию, то есть полезную новость.

Вообще, подготовка плана решает огромное количество задач. Люди, которые считают, что план нужен лишь для того, чтобы его выполнять, довольно серьезно ошибаются. Как раз для этого-то он и не нужен.

План – подпорка в будущей беседе.

План – самая лучшая возможность сосредоточиться на будущем разговоре.

План помогает выстроить Дорогу беседы.

Дорога беседы... Это еще что такое?

Дорога беседы – это наиболее короткий и осознанный путь от начала разговоры к получению информации.

Собственно, план и Дорога беседы – это синонимы. Составляя план, вы таким образом выстраиваете эту самую Дорогу. По ходу беседы она, понятно, может петлять. Но главные точки пути определены. Цели есть. И они понятны.

План помогает вам настроиться на то, чтобы получать ответы.

Это очень важно.

Но непонятно.

Непонятно? Объясняю. Когда человек идет брать интервью, он должен настраиваться на то, чтобы слушать, а не говорить.

Я не только сам постоянно беру интервью, но и у меня его берут тоже. Если бы вы знали, как раздражает, когда в середине беседы интервьюер вдруг говорит ни с того ни с сего:

– А вы знаете, у меня вот тоже был случай...

Хочется воскликнуть:

– А при чем тут, извините, ваш случай? Вы, вообще, зачем пришли? Узнать у меня информацию или рассказать о себе?

Несколько раз мне довелось видеть, как перед местными выборами политики встречаются с народом. Это поразительная история! Думаете, люди приходят спросить что-то у человека, дабы решить, голосовать за него или нет? Другими словами, думаете: они приходят взять интервью? Ничего подобного! Они приходят высказаться, поведать про свою нелегкую жизнь. Политик, разумеется, обещает все исправить, и в результате все расходятся довольные друг другом, не получив при этом никакой информации.

Можно вопрос?

Легко.

Вот вы все время говорите: можно настроиться так, настроиться сяк... А что, так легко убедить самого себя в чем угодно?

Самого себя можно убедить в чем угодно.

Да ладно!

Повторяю еще раз для тех, кто не понял: самого себя можно убедить абсолютно во всем, что угодно!

Американский психиатр Леонард Орр, придумавший систему уникальных дыхательных упражнений, получивших название «ребефинг» заметил, что человеческий мозг ведет себя так, словно в нем живут два «существа». Один – Думающий, другой – Доказывающий.

У «существ» этих совершенно уникальные взаимоотношения: о чем бы Думающий ни подумал, Доказывающий с легкостью необыкновенной это докажет. Если, например, Думающий решит, что Солнце вращается вокруг Земли, – Доказывающий услужливо предоставит миллион доказательств этого «факта». Если Думающий заявит: нет, это Земля крутится вокруг Солнца, Доказывающий без труда докажет и это.

Здорово!

Меня это тоже в свое время потрясло. Потому что каждый человек из своей жизни твердо знает: мы можем найти доказательства чему угодно. Сколько, например, романов разрушалось только из-за того, что Думающий подумал об измене, а Доказывающий предоставил массу доказательств этого. Сколько раз мы наказывали детей только потому, что Думающий решил: нет, ребенок явно сделал что-то не то, и Доказывающий – тут как тут! – пожалуйста вам: ребенок ваш не прав здесь, здесь и здесь.

С одной стороны, то, что в наших головах сидят Думающий и Доказывающий, – штука довольно опасная. Потому что нет ничего такого, во что бы человек ни поверил, если бы только захотел.

Но с другой стороны, для настройки наших мыслей эти два «существа» – сущий подарок. Они позволяют не просто подумать, о чем надо вести разговор, но и отыскать доказательства необходимости этого.

А любой вывод только тогда способен повлиять на нашу жизнь, если он нами самими доказан.

Понятно. Итак, я подготовился к интервью и – вперед!

Прям так сразу?

А что...

Сразу не надо.

А как надо?

Вот об этом – следующая глава.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

в которой

автор рассказывает про волшебное правило одной минуты, помогающее не только взять интервью, но и избежать семейного скандала

Как мы живем?

Ну вы, автор, вопросики задаете! По-разному мы тут все живем. Как гениально говорил герой одного мультика:

– Покормят – хорошо живем, не покормят – плохо.

А есть ли что-то, что объединяет нашу жизнь?

Прямо что-то такое, что всех объединяет?

Да. И клерка, и писателя, и академика, и спортсмена, и дворника, и телеведущего, и не телеведущего... В общем, всех, всех, всех?

Мы – русские люди!

Не все так могут про себя прокричать. Но я, вообще, не об этом. Вы бы еще сказали, что мы все – избиратели.

Еще мы воду все пьем, еду едим и всякое такое, другое... Но вы же – не об этом?

Не об этом. Я о том, то мы все живем в суете.

Нет, эти слова, пожалуй, надо выделить:

Мы все живем в суете.

Господи... Я-то думал... Тоже мне открытие!

А я и не претендую. Проблема в том, что этот суетливый бег по жизни превращается в привычку. То есть мы перестали обращать внимание на то, что суета диктует нам правила жизни.

И это очень важный вывод: мы живем по тем правилам, которые диктует нам суета.

И вывод этот имеет отношение к умению брать интервью в повседневной жизни?

Имеет, и прямое. Скоро, надеюсь, это станет ясно. Но для начала давайте выясним: а что такое, собственно, эта самая суета?

Мы редко задумываемся над тем, что существительное «суета» и наречие «всуе» имеют один и тот же корень – «суе». «Суе» – это не просто так корень, это настоящее слово, нынче из языка исчезнувшее. Но в словаре Владимира Ивановича Даля можно найти его определение: «суе – напрасно, даром, тщетно, попусту, без толку, без пользы».

Это что ж получается: жить в суете – значит жить «напрасно, даром, тщетно, попусту, без толку, без пользы»? Вот это вот – настоящий кошмар!

Но вы же говорили: мол, то, что мы живем в суете – это не открытие никакое. А я всего лишь расшифровал слова.

Нет, на самом деле, нельзя, конечно, сказать, что мы живем совсем уж напрасно, тщетно и уж тем более – даром. Но, мне кажется, имеет смысл помнить в нашей бесконечной беготне о первоначальном значении слова «суе».

Суета – это иллюзия движения.

А почему иллюзия?

Потому что не ведет ни к какой цели. Можно как угодно быстро или медленно мчаться, но, если твои передвижения ведут к цели, – значит, ты движешься. А если не ведут, – значит, суетишься. Суетясь, мы как бы обманываем самих себя, что движемся.

А зачем?

А затем, что суетиться бесцельно проще, нежели осознанно двигаться к цели. Вот мы себе и врем.

Интервью, напомню, имеет четкую цель.

Какую?

Получение информации.

Правильно. Значит, если вы хотите взять интервью, вы должны вырваться из суеты, чтобы была не иллюзия движения, а движение подлинное.

Тут же возникает вопрос: а как это сделать?

Возникает. Отвечаю.

Вырваться из суеты – значит остановиться. Получается, что, прежде чем взять интервью – подчеркну: любое интервью, даже самое маленькое. – нужно остановиться.

Суета – только отчасти понятие физическое, обозначающее вполне конкретный бег по жизни. Мы живем в такое время, когда человек, у которого есть свободное время, воспринимается несчастным. Почему нас так раздражают автомобильные пробки? Казалось бы, сиди в машине – думай, размышляй, фантазируй. Так нет. Нам необходимо двигаться, точнее, делать вид, что мы движемся. Суетиться, мчаться, быть востребованным всеми (или опять же делать вид, что ты востребован) – закон нашей жизни.

Понятно, что, прежде чем взять интервью, нужно остановиться. Еще никому, насколько мне известно, не удавалось побеседовать на бегу.

Однако главная проблема в том, что бег по жизни порождает суету, мельтешню в голове. Даже если – предположим – мы хорошо подготовились к интервью, мы же потом опять побежали. И когда добежали до собеседника, нам очень трудно на нем сосредоточиться.

Значение слова «сосредоточиться» понятно? Сосредоточить себя. Если вы себя не сосредоточили на собеседнике – беседы не получится. Если вы не смогли успокоить суету мыслей в голове – не будет разговора.

А это сложно сделать?

Нет. Мы не умеем сосредоточиться на собеседнике – пусть даже на том же продавце сметаны – не потому, что не умеем, а потому что в суете не даем себе труда этим заняться. Продолжать свой бег нам важнее.

Поэтому-то и придумано правило одной минуты.

Правило одной минуты гласит:

прежде чем начать ЛЮБОЕ интервью, задать ЛЮБОЙ вопрос, нужно остановить свой бег по жизни и хотя бы в течение минуты сосредоточиться и четко понять: какую именно информацию вы хотите получить от своего собеседника.

По сути, правило одной минуты можно было бы сформулировать как задание самому себе.

Вы останавливаетесь и сами себе говорите о том, что именно вы хотите узнать у того человека, у которого собираетесь брать интервью.

Вопрос, если интервью короткое, или темы беседы, если предполагается интервью продолжительное, непосредственно перед беседой должны быть сформулированы вами для самого себя, а уже потом – для собеседника.

Правило одной минуты – это интервью, которое вы берете у самого себя. В этом интервью один-единственный вопрос: «О чем самом главном я хочу узнать у моего собеседника?»

К слову сказать, правило одной минуты – это замечательный способ бороться со скандалами.

Что такое скандал, скажем, семейный? То же самое интервью, которое берут друг у друга муж и жена. Что такое выяснение отношений? Это когда кто-то в семье хочет получить у другого информацию.

Так просто?

По сути, да. С чего начинается скандал? С вопросов:

– Где ты была вчера вечером?

– Почему не готов обед?

– Почему мы никуда не ходим?

– Почему ты совсем не занимаешься нашим ребенком?

– Когда мы, наконец, сделаем ремонт?

Нормальные же вопросы для интервью. Нет бы, спокойненько ответить. Куда там! Начинается... Сами знаете что: крики, ор, эмоции.

Тут бы и вспомнить про правило одной минуты. Остановиться. Спросить самого себя: «А что я, собственно, хочу выяснить? В чем смысл моего интервью?» Я не шучу. Ей-богу, скольких семейных – и не только! – скандалов можно было бы запросто избежать, если бы люди умели останавливать свой бег по жизни и на минуту – хотя бы на минуту!!! – сосредотачивались на том, что именно они хотят сказать другому человеку.

Наверное, шеф-редактор «Ночного полета» Ася Друянова могла подумать, что перед эфиром у меня непременно случается недержание: потому что каждый раз минут за десять до начала программы я иду в туалет. Но что же я могу поделать, если нет у меня другого места, где я могу остаться один? А я взял за правило: перед каждой передачей на несколько минут оставаться одному и выстраивать в голове начало программы и возможный ее ход. Этот ход, конечно, может измениться: позвонит зритель с неожиданным вопросом, или гость ответит нечто такое, что перевернет беседу. Но я знаю очень важный закон интервью: сосредоточен – значит вооружен.

Вы хотите сказать, что у вас очень хорошая программа, раз вы так ловко умеете сосредотачиваться?

Неужели я похож на идиота?

Да вот...

На всякий случай, не надо отвечать. Нет, я не к этому, конечно. Я к тому что это умение – необходимо. Даже если все вокруг называют тебя опытным ведущим, и многим кажется, что ты влетаешь в студию и с ходу начинаешь вещать.

Мы говорили о том, как готовиться к интервью. Так вот, вся эта подготовка может оказаться абсолютно бессмысленной, если вы забудете про правило одной минуты.

Почему?

Потому что подготовка утонет в суете.

Правила одной минуты надо придерживаться всегда.

Даже если вы хотите задать совершенно простой, бытовой, легкий, несложный, элементарный и так далее вопрос – надо непременно вырвать себя из суетного бега по жизни и понять, о чем вы хотите говорить.

Сосредоточить себя. Сосредоточить свои мысли.

Если этого не сделать, в «брании» ЛЮБОГО интервью могут возникнуть проблемы. Подчеркну еще и еще раз: ЛЮБОГО.

Понятно?

Это-то понятно. А знаете, что мне не ясно?

Вот вы так подробно рассказываете про всякие навыки, которые необходимо освоить, когда берешь интервью.

Ну и в чем вопрос?

Получается, что брать интервью – это ремесло. Или все-таки искусство?

Очень хороший вопрос. Но отвечать на него я не буду.

Что, вообще?

Пока. Давайте сделаем паузу – она же полезна, как мы только что выяснили, – и подумаем над ним.

Сами?

Почему нет? А ответ, точнее, мнение автора по этому поводу, узнаем из следующей главы.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,

в которой

автор оптимистически восклицает, что талант общения есть в каждом человеке, после чего рассказывает про четыре этапа освоения любого ремесла

Я, увы, не знаю, что решили вы, дорогой читатель, размышляя над шекспировским практически вопросом: общение – это все-таки ремесло или искусство?

А в чем разница?

Вот. Это важно. Есть миллионы ответов на этот вопрос.

Прямо-таки – миллионы...

Ну десятки. Но для нашего разговора важен такой: искусство – то, чему научиться нельзя; ремесло – то, чему научиться можно.

Договорились. Теперь осталось узнать, как же решает для себя автор наш шекспировский вопрос.

Самый простой ответ такой: если бы общение было искусством, то есть тем, чему научить нельзя – чего б тогда и книжку писать?

Я б тогда сказал с радостным вздохом:

– Ребята, общение – это такое, мол, искусство, поэтому завидуйте тем счастливцам, которые им овладели, а сами сидите где-нибудь тихонечко и никаких вопросов не задавайте, никакой информации не получайте. Поскольку если уж родился в смысле общения черненьким, то беленьким тебе не стать.

Но вы так не говорите и книжку пишете. Не для гонорара же?

То, что я получу за книжку, я бы вообще таким высоким словом «гонорар» называть не стал. Конечно, я пишу книжку, надеясь, что она читателю пригодится.

Что ж получается, общение, и в частности, умение брать интервью – это ремесло?

Да.

А не искусство?

Нет, и искусство.

Опять начинается: и нашим и вашим.

Потому что в умении брать интервью есть и ремесло, то есть то, чему можно научиться, и искусство, то есть то, чему научиться нельзя. Понятно?

Не очень.

Варите ли вы суп, ведете ли вы машину, пишете ли вы книгу, берете ли интервью по телевизору, для газеты или в повседневной жизни, воспитываете ли своего ребенка – короче говоря, в любом деле есть элемент искусства (или творчества) и элемент ремесла. Это понятно?

Понятно. Даже слишком.

Вот и хорошо.

Что такое творчество? Это полет...

«Ночной»?

Спасибо за комплимент. Но если говорить серьезно: это то, что дается Богом, то, что диктует нам вдохновение. Как сказал великий Борис Пастернак:

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,