В моей смерти винить президента... (сборник) Степнова Ольга
СПАСАТЕЛЬ. (встаёт) Я десять лет прослужил в горячих точках, был трижды тяжело ранен, поэтому никогда – слышите, никогда! – не буду рисковать ни своей, ни чужой жизнью.
Эльза обходит вокруг него, оглядывая с ног до головы. Щупает бицепсы. Спасатель отшатывается.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы должны показать мне.
СПАСАТЕЛЬ. (испуганно) Что?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Шрамы от боевых ранений. За десять тысяч рублей я имею право...
Верка корчит рожи за вешалкой. Спасатель хватает чемоданчик и бросается к двери.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (хватает его за рукав) Я имею право знать о вас всю подноготную!
СПАСАТЕЛЬ. (останавливаясь) Вы правы. Я выписал вам квитанцию только на пять тысяч рублей. Остальные пять я взял за моральный ущерб и чувствую себя сволочью. Так что вам показать?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (радостно) Всё!
Спасатель снимает куртку, рубашку, боюки, остаётся в одних семейных трусах. Верка выглядывает из-за вешалки, глаза у неё круглые. Эльза поспешно надевает очки.
СПАСАТЕЛЬ. (тыкая в разные участки тела) Вот, вот, вот, вот и вот. И ещё вот. (поворачивается спиной) Там ещё видите шрам? И чуть ниже. (изгибается, принимая разные позы) И ещё ниже и левее...
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Какая фактура! Какая мощь! Шрамы вас только красят. Как Нельсона.
Спасатель натягивает штаны, набрасывает на плечи куртку, рубашка остаётся висеть на кресле.
СПАСАТЕЛЬ. Вы находите, этот парень похож на меня? (кивает на Нельсона)
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Я нахожу, что вы зря бросили курить. От мужика должно пахнуть табаком и порохом, а не... (принюхивается к спасателю) мятными леденцами.
СПАСАТЕЛЬ. Да?
Достаёт из кармана сигареты и зажигалку, прикуривает, угощает Эльзу. Она несётся к барной стойке за чистым блюдцем. Спасатель садится на диван, вальяжно развалившись.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы славный! Мой любимый типаж – боевой офицер в условиях гражданского штиля. (кивает на Нельсона)
СПАСАТЕЛЬ. Это ваш папа?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Нет. Его моя бабушка крестиком... Впрочем, не важно. Скажите, ваши шрамы кто-нибудь любит?
СПАСАТЕЛЬ. Только мама и бабушка.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А жена? Любимая девушка?
СПАСАТЕЛЬ. Никто не хочет любить человека, который в любой момент может погибнуть.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Не может быть!
Бросается к окну.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера! Ве-ера!
ГОЛОС СОСЕДКИ. Эльза Григорьевна! Верка на юг улетела. Сказала, ей тошно в континентальном климате.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (отходя от окна) Вот зараза... Улетела она!
СПАСАТЕЛЬ. Кто это – Верка?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (ищет фотографию) Внучка моя. Красавица, каких свет не видывал. Чёрт, да где же её фотография?
СПАСАТЕЛЬ. Она, что, в скворечнике живёт?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (перерывая всё на столе) Нет. В «Мерседесе» на крыше. Вот! (достаёт из фотоальбома новую фотографию) Эта девушка готова любить вас даже в гробу!
Спасатель берет фотографию, рассматривает её, присвистнув от восхищения.
СПАСАТЕЛЬ. Я тоже готов полюбить такую девушку даже в гробу. (суёт фотографию в карман куртки)
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вот! Что и требовалось доказать! Вы – Нельсон, а она – ваша леди Гамильтон!
СПАСАТЕЛЬ. Меня зовут Иван.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Господи, какая удача! Я и мечтать не могла, чтобы мои правнуки были Ивановичами!
СПАСАТЕЛЬ. (вскакивая) Да где же она? Где ваша внучка?! Я так хочу её, что меня самого надо спасать!
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (бросаясь к окну) Куда улетела Верка?! В Египет? В Турцию? В Крым?!
ГОЛОС СОСЕДА. Да в душ она улетела! Помыться перед дорогой!
СПАСАТЕЛЬ. (озираясь) Где душ?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. По коридору в спальню налево...
Спасатель, срываясь с места, убегает. Эльза несется за ним.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Постойте! Не так сразу! А цветы подарить? Стихи почитать?!
СПАСАТЕЛЬ. (за сценой) Читайте! Читайте мне Бродского, а из цветов я люблю белые лотосы!
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (за сценой) Это вы, вы должны читать и дарить! Совсем в горячих точках ум потеряли?
Топот и голоса затихают. Вера выходит из-за вешалки. Хватает дублёнку, выворачивает мехом наружу, надевает. Подбегает к зеркалу, делает из волос хаос, тенями рисует под глазом фингал. Достаёт из-за дивана бутылку виски и садится с ней за барную стойку, делая вид, что пьет из горла. Вбегает спасатель, за ним Эльза. Спасатель, увидев Веру, замирает.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Верунь... Ты не улетела... в... на...
ВЕРА. (орёт, шарахнув по столу бутылкой) Бабаня! Сгоняй за пивом, а то колосники горят, заправить нечем! А эт-то что за перец с тобой? Перец, дай сто рублей на пиво и двести на водку, а то колосники горят, бензобаки пустые, а топливо дорожает!
СПАСАТЕЛЬ. На фото вы гораздо приятнее...
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (хватая его за руку) Она не такая! Она трезвая, причёсанная, воспитанная и без фингала.
СПАСАТЕЛЬ. Да-да, я вижу.
Достаёт из кармана смятые деньги, протягивает их Эльзе.
СПАСАТЕЛЬ. Вот, пожалуйста, на топливо.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (отталкивая деньги) Она пошутила!
СПАСАТЕЛЬ. Да-да...
ВЕРА. Значит, я вам подхожу независимо от цен на топливо?
СПАСАТЕЛЬ. Да.
ВЕРА. (выхватывая у него деньги) А вы мне нет! Тоже мне – Нельсон! Раны у него! Настоящие раны – вот здесь! (стучит себя в грудь) Их не видно! Вон отсюда! Вон, или я напишу заявление о домогательствах!
Хватает чемодан, вышвыривает его за дверь.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера!
Спасатель поспешно покидает квартиру, забыв на кресле рубашку.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вера! Он приличный молодой человек! Очень приличный! Боевой офицер в условиях, так сказать, гражданского штиля...
Вера хватает с кресла рубашку, находит в нагрудном кармане паспорт, просматривает его. Громко хохочет.
ВЕРА. Он женат, этот твой приличный человек. Женат уже десять лет! И у него двое детей!
Бежит к двери, вышвыривает рубашку.
ВЕРА. (кричит) Кобель! Скотина! Лотосы он любит, козёл!
Хлопнув дверью, возвращается в комнату. Снимает дублёнку.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Зря ты так. Жена не стенка, а дети, наверное, уже большие. Он так на тебя запал!
Вера в раздражении подходит к зеркалу, стирает фингал, расчёсывается. Эльза, хватаясь за сердце, садится на диван.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Устала... Господи, как же я устала.
ВЕРА. Так угомонись! Отцепись от меня, а главное, от маньяка. Займись вышиванием крестиком! (щёткой для волос показывает на Нельсона) Вышей портрет президента! Или на худой конец иди на лавочку, посплетничай со старушками! Чем не жизнь?!
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Я вышивать не умею. Ни крестиком, ни ноликом... А от старушек на лавочке воняет плесенью, да и ... (горестно машет рукой) сплетни у них все неправильные.
ВЕРА. Всё. Хватит с меня. Я уезжаю.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (жалобно) В Турцию?
ВЕРА. В Найроби.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (в ужасе) Но это какой-то уж черезчур юг! Ты не переборщила?
ВЕРА. Зато там нет Нельсонов, маньяков и твоих женихов.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Ты хотела сказать – там нет меня!
Вера ставит на подзарядку электрошокер и выбегает из комнаты.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (ей вслед) Имей в виду, что я буду не против, если у моих правнуков будет негритянская кровь! (хватается за сердце)
С трудом добирается до телефона. Звонит.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Скорая? Приезжайте, пожалуйста. Сердечный приступ на почве неустроенной внучкиной жизни и непойманного маньяка. Какая разница, сколько мне лет? Если двадцать, то вы не приедете? Хорошо, пишите сорок... два... И врача пришлите обязательно неженатого, славянской внешности, не футбольного болельщика и с московской пропиской. Нет таких? Хорошо, я рассмотрю варианты.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Эльза лежит на диване в халате, с повязкой на голове, и курит, стряхивая пепел в блюдце. Смотрит на наручные часы. Звонок в дверь. Эльза поспешно тушит окурок в блюдце, блюдце сует под диван, встает и, охая, идет к двери. По дороге выдергивает из зарядки электрошокер, прячет его в декольте. Распахивает дверь.
Заходит невысокий брюнет в белом халате с чемоданчиком, с фонендоскопом на шее.
ВРАЧ. Врача вызывали?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Два часа назад!
ВРАЧ. Что вы говорите? Неужели я так долго ехал?
Эльза, кряхтя, идет к дивану, ложится.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. За два часа я могла тысячу раз умерет!
ВРАЧ. Ну не умерли же. Пробки на дорогах. А я не на вертолете летаю.
Ставит чемоданчик на стол, садится на стул возле дивана.
ВРАЧ. На что жалуемся?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (держась за сердце) На Верку.
ВРАЧ. Верка – это какой орган?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вредный и незамужний. Периодически он сбегает на крышу, а сегодня так вообще в Найроби усвистал.
ВРАЧ. Понятно. Давайте, измерим давление.
Достает из чемодана тонометр. Измеряет Эльзе давление.
ВРАЧ. Ну, не знаю. Может, Верка – орган вредный и незамужний, но на вашем давлении это никак не сказывается. С таким давлением можно на подводной лодке служить.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вы бы еще три часа ехали, у меня бы и пульса не было. А без пульса меня куда угодно служить возьмут, хоть в мавзолей.
Врач молча достает лекарство, набирает в шприц.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что это?
ВРАЧ. Успокоительное. Должен же я хоть как-то полечить вас от Верки, зря что ли два часа ехал? Ягодицу обнажаем.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что-о?
Врач склоняется над ней со шприцем.
ВРАЧ. Вам что, уколы никогда в жизни не ставили?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (запахивая халат на груди) Не прикасайтесь ко мне!
ВРАЧ. (отходя) У-у, как все запущено...
Прячет шприц в чемодан и берет резиновый жгут. Эльза, выхватив электрошокер, лупит врача по голове. Слышится треск электрического разряда, врач падает на пол. Эльза опускается рядом с ним на колени, берет жгут, рассматривает его.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (ворчит) Ягодицу ему обнажить! Еле спаслась...
Поясом от халата связывает врачу руки. Примеривает жгут себе на шею, подходит к зеркалу и рассматривает себя, делая страшную рожу и высовывая язык. В кармане белого халата врача звонит телефон. Эльза воровато достает его и отвечает на звонок.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Алло? Нет, это не Паша, это его... жертва. Да, жертва, а вы кто? Мама?! С инсультом?! О, господи, конечно, сейчас спрошу! (хлопает врача по щекам) Паша, ваша мама не может найти лекарство!
Врач что-то невнятно бормочет.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (в трубку) Он говорит, что лекарство в верхнем ящике кухонного стола. Нужно выпить две таблетки после еды! Пожалуйста.
Нажимает отбой, крестится телефоном и сует его в карман белого халата врача.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Кажется, я опять промахнулась.
Развязывает руки врачу и шлёпает его по щекам.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. У маньяка не может быть мамы с инсультом... Простите меня. Просто этот жгут... (сдергивает с шеи резиновый жгут, растягивает его) Этот жгут навевает такие жуткие мысли!
Врач озирается по сторонам и держится за затылок.
ВРАЧ. Что это было?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Разряд. Электрический.
ВРАЧ. Откуда он взялся?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Верка... Подзарядила электрошокер перед тем, как свалить в Найроби. Простите.
ВРАЧ. Устал я от вашей Верки.
С трудом поднимается. Берет шприц и ставит себе укол в руку.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Простите, я думала, вы хотите меня задушить. По городу ходит маньяк, который под видом врача душит одиноких пожилых женщин.
ВРАЧ. (обмахиваясь газетой) Вас, пожалуй, задушишь... Я, пожалуй, пойду...
Берет чемоданчик, но, пошатнувшись, падает на диван.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Что? Плохо?
ВРАЧ. Нехорошо. (трет виски) Какая глупость принять меня за маньяка! У меня мама старенькая, кандидатская на носу, внебрачный сын, приемная дочь и кошка Муська беременная. Какая глупость!
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А зачем вы достали резиновый жгут?
ВРАЧ. Черт его знает... Я всегда его достаю.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. На вас не написано, что у вас мама, дети и кошка... Налить вам?
ВРАЧ. (оживляясь) Чего?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Есть виски, коньяк, мартини и яблочный сок.
ВРАЧ. Яблочный сок. С мартини, виски и коньяком.
Эльза бежит на кухню, мешает коктейль, гремя бутылками.
ВРАЧ. (кивая на Нельсона) Это ваша бабушка вышивала?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Откуда вы знаете?
ВРАЧ. У мамы дома висит точно такой же Суворов. Ей бабка в наследство оставила. Тогда было модно вышивать полководцев.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (кидая в стаканы лед) Я зову его Нельсон.
ВРАЧ. Что вы говорите?! (берет тонометр, меряет себе давление) А моль его ест?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Еще как! Я его штопаю. Нитками мулине. (приносит коктейли)
ВРАЧ. Что вы говорите! Надо маме сказать. У нашего Нельсона прохудилось вот здесь и вот здесь. (тыкает в глаз и руку, снимает тонометр)
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (кивнув на тонометр) Ну как?
ВРАЧ. Для экспоната мавзолея просто отлично.
Врач берет коктейль, тянет его через соломинку. Эльза садится в кресло напротив и тоже тянет коктейль.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Никогда не пила яблочный сок с мартини, виски и коньяком.
ВРАЧ. Я тоже. Бодрящий напиток, очобенно после разряда в сто пятьдесят вольт. Скажите, ваша Вера надолго улетела в Найроби? Хотелось бы взглянуть на нее с профессиональной точки зрения.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. С профессиональной точки зрения Верка выглядит просто отлично. А вот с точки зрения бабушки... (роется в журналах на столе) Черт, да где же ее фотография?
Достает из фотоальбома новую фотографию, протягивает врачу. Врач смотрит, выпучив глаза.
ВРАЧ. Это не женщина. Это икона. Мне даже не хочется ее диагностировать.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вот, вот! А мне хочется. У Верки клиническое одиночествао и комплекс неполноценности на почве неразделенной любви.
ВРАЧ. У такой красивой девушки была неразделенная любовь? Никогда не поверю.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. У нее было три неразделенных любви. Четвертую я зарубила в самом зачатке.
ВРАЧ. Что вы говорите! (смотрит на фотографию) Никогда не поверю.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Первый раз Верочка влюбилась в шестнадцать лет. В своего одноклассника, представляете? Его звали Миша. У него папа был дипломат, мама актриса, а он – разгильдяй разгильдяем. Хулиганил так, что учителя увольнялись, а инспектора по делам несовершеннолетних махнули на него рукой из-за влиятельного папы и знаменитой мамы. Верка с ума по нему сходила – ночи не спала, экзамены завалила, а он...
ВРАЧ. Только не говорите, что влюбился в другую девчонку.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Завел шашни с учительницей физкультуры. Верка в ванной закрылась и таблеток наглоталась. (всхлипывает и вытирает глаза подолом халата)
ВРАЧ. Откачали?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Таблетки оказались активированным углем. Пятнадцать таблеток не нанесли молодому организму никакого вреда. Верка в таблетках-то – ни бум-бум! Думала, чем чернее, тем вреднее.
ВРАЧ. (потягивая коктейль) При некоторых заболеваниях активированный уголь может привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до летального исхода.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Значит, у Верки не было такого заболевания. Зато через пять лет она влюбилась в телохранителя испанского короля.
ВРАЧ. Господи, где же она нашла-то его?!
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Нашла вот... Поехала в Мадрид по какому-то там обмену и нашла! Ну хоть бы в короля влюбилась, и то шансов бы больше было! А телохранитель с Веркой поколбасился две недели и... выбрал карьеру. Верка домой вернулась, в ванной закрылась и таблеток наглоталась.
ВРАЧ. Откачали?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Таблетки оказались поливитаминами. Пятнадцать таблеток не нанесли молодому организму никакого вреда. Верка в таблетках-то – ни бум-бум! Думала, чем краснее, тем вреднее.
ВРАЧ. (качает головой, потягивая коктейль) Переизбыток витаминов в организме может привести к непредсказуемым последствиям. Вплоть до летального исхода.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА.
Не получилось у Верки такого исхода. Она только чесалась очень сильно и икала две недели даже во сне. А через год снова влюбилась. В кого бы вы думали?
ВРАЧ. Боюсь даже предположить.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. В изветсного артиста, не буду называть его имени. Она к нему на все премьеры в театр бегала, ну и добегалась. Он от Веркиной любви не отказывался, но женился на коллеге.
ВРАЧ. И Верка, как водится, в ванной заперлась?
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Да. И напилась в зюзю. Еле откачали. Когда она влюбилась в нефтяного магната, я, если честно, испугалась. У магната семья, дети, внуки, да и лет ему... Год-два и, глядишь, помрет от сердечного приступа. Я потихоньку магнату тому позвонила и попросила его от Верки отстать. Сказала, что у нее восемь внебрачных детей и диагноз... (наклонившись, шепчет что-то врачу на ухо)
ВРАЧ. (поперхнувшись) Жестоко.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Зато эффективно. Магнат Верке «Мерседес» на крышу скинул, и сделал ноги. Куда-то на острова вместе с семьей укатил, подальше от ответственности. Все бы хорошо, но Верка с тех пор перестала запираться в ванной. Она ни в кого не влюбляется! Столько приличных молодых людей вокруг, а она вдруг стала изображать из себя хищинцу! Мол, мужик без миллиарда долларов – не мужик. Вот вы – приличный человек. У вас больная мама, дети, кандидатская на носу и кошка в положении. А миллиард у вас есть?
ВРАЧ. У меня нет даже тени от миллиарда...
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Вот и я говорю, откуда у приличного человека миллиард? Столько денег может быть только у афериста и проходимца. Скажите, вы бы женились на моей Верке?
ВРАЧ. Боюсь, я женат...
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (вставая) Жаль! Мои внуки были бы Павловичами! О лучшем я и мечтать не могла. Скажите, вы танцевать умеете? (включает музыку – старый проигрыватель с пластинкой)
Врач тоже встает, засовывая фото Веры в карман.
ВРАЧ. Только танец борьбы с ВИЧ-инфекцией.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Боже, что это?
Врач показывает движения под музыку – два притопа, три прихлопа.
ВРАЧ. (танцуя) Этот танец танцует молодежь всего мира. Уж не знаю, как он борется с ВИЧ-инфекцией, но на сердечно-сосудистую систему действует хорошо.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. В мои времена с инфекциями боролись совсем другим танцем. Ча-ча-ча, слыхали?
ВРАЧ. (замирая) Я не силен в танцах.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. Отсталый вы человек! Как можно лечить людей, не умея танцевать ча-ча-ча?!
Показывает врачу несколько танцевальных движений. Берет его за руку, он повторяет. Через минуту они довольно слаженно танцуют ча-ча-ча.
ВРАЧ. У меня никогда не было такой приятной больной.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. А у меня – такого правильного врача! Может, развететсь со своей женой и женитесь на моей Верке? Будем лечиться с вами от ВИЧ-инфекции каждый вечер...
Портьеры на окне неожиданно раздвигаются, из-за них выходит Вера в длинном вечернем платье. У нее туфли на шпильках и высокая прическа. Вера выключает проигрыватель.
ВЕРА. Так. Все, хватит. Мне надоел этот цирк!
Эльза с врачом замирают в танцевальном движении.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (потрясенно) Вера?.. Ты не в Найроби?..
Врач, явно смутившись, вставляет фонендоскоп в уши и начинает слушать Эльзу Григорьевну.
ВРАЧ. Дышите, больная. Не дышите.
ЭЛЬЗА ГРИГОРЬЕВНА. (орет) Что это значит, Вера?!
Читать бесплатно другие книги:
