Глэд. Полдень над Майдманом Борисов Олег

– Не каркай, старик, – рассердился принц. – Я предлагал найти другое решение, ты ничего иного предложить не смог.

Тертедуэй замолк. Постоял мгновение, а потом шагнул поближе к перилам и зашипел:

– Дьяволы, смотрите! Это же…

Из-за холмов взмыли восемь черных точек, оставляющих за собой дымный след, зависли над забитым войсками проходом и понеслись вниз, чтобы, разбившись от удара, обдать все вокруг багровыми языками пламени. Над полем разнесся вой сгорающих заживо людей и лошадей.

– В прорыв, в прорыв! Или вас отправят в преисподнюю! – заорал старик надтреснутым голосом. Вряд ли его услышали, но солдаты и сами сообразили, что их ждет. Неповоротливые в тяжелой броне всадники с удесятеренными усилиями стали взбираться на склоны, а сминающие остатки узкой линии обороны поперли вперед, не считаясь с потерями.

На высоком холме огромный орк повернулся на истертом сапогами ковре и пролаял:

– Всем – атаковать. Катапультам – перенести удар к выходу из ложбины.

– Накроем своих, во…

– Увернутся! Захотят жить – увернутся! Главное – не позволить врагу уйти!

Горнисты схватились за рога, передавая полученный приказ дальше. Многоголовый ткнул скрюченным пальцем в замершего рядом ящера и показал жестами: два – туда. Тот кивнул, и две сотни рассредоточенных рядом соплеменников вместе с командиром оттянулись за выпускающих последние стрелы орков и помчались направо, где потянулись вверх клубы черного дыма.

Щербатый подсек ногу напирающего на него коня и добавил с размаху заваливающемуся вбок всаднику. Распоротый левый бок нещадно болел, сковывая движения, но выбранный старшим среди речного народа продолжал рубиться, не имея возможности отойти хотя бы на шаг. Забрасываемые огромными огненными горшками латники, обезумев, лезли во все стороны. В середине лощины разгоралось жаркое пламя, которое пытались безуспешно сбить попавшие под обстрел. По шеренгам из конца в конец ущелья разнесся яростный вопль, и в теснящие орков ряды конницы полетели подожженные маленькие глиняные снаряды. Хлопки разлетающихся на куски емкостей, начиненные адским варевом, вспышки огня, ржание перепуганных лошадей, исступленные и полные боли крики попавших под огонь – все смешалось в терзающую слух какофонию.

Ящер перехватил слева еще один удар тяжелого меча, толкнул лошадь в сторону и краем глаза заметил блеск падающего клинка с другого бока. Глухо чавкнуло, и наступила тьма. Убивший его латник взмахнул мечом еще раз, но не успел ударить, как спереди к нему в седло метнулся другой ящер, вцепившийся с рычанием в закрытое кольчугой горло. Лошадь под неожиданным ударом поскользнулась, и все трое закувыркались вниз по склону, давя пытающихся подняться вверх. Следом полетел очередной горящий горшок.

Кто-то из хвостатых бойцов передал весть чуть дальше, и над мешаниной рвущих друг друга тел разнесся яркий и чистый печальный звук горна. Ведущий в поход умер, его душа требовала отмщения. Услышав сигнал, воины речного народа устремлялись вперед, не обращая внимания на раны и отчаянное сопротивление конницы.

Тяжелая конница почти прорвалась в междухолмье. Бесконечная мясорубка перемолола четыре ряда защитников Усыпальницы и выдавила остатки орков и ящеров на заднюю часть холмов. Движение вперед задержал интенсивный обстрел катапульт, выпустивших оставшиеся огненные снаряды по массе войск, скопившихся у холмов. На дальнем холме Хмурый, надрывая жилы, выкатывал на позицию для стрельбы последний из заранее приготовленных стрелометов. Остальные уже закрепили, и сопровождающие их обученные команды закладывали в желоба длинные тяжелые копья, окованные от широкого наконечника до половины полосами стали. Многоголовый еще до начала битвы приказал укрыть тяжелое оружие у малых холмов, справедливо полагая, что одна из атак будет направлена либо на закрепившихся там орков, либо в долину, заманчивую для прорыва.

Две самки, крошечные на фоне гремящих доспехами взрослых бойцов, волокли связку копий. Они уже успели поучаствовать в первой схватке, подбираясь поближе к ожесточенно убивающим друг друга пехотинцам и пуская колючие стрелы в любую приоткрывшуюся щель. При возвращении обратно Шонголом чуть не зарубил тяжело раненый поххоморанец, который пытался ударить ее мечом, едва не вываливающимся из слабеющих рук. Торопыга едва успела всадить острый нож человеку в шею, сумев попасть между разошедшимися стальными пластинами. Сейчас, во время второй атаки, самки чем могли помогали вождю, бешено взводившему тугую тетиву стреломета.

Хмурый рывком вставил первое из связки копье, прицелился и рванул рычаг. Вырвавшаяся на свободу сталь мелькнула в воздухе, и прикрывающийся длинным размалеванным щитом латник кувыркнулся с седла. Орк радостно зарычал и передал управление сменившим его стрелкам. Сам схватил бурый от крови меч и скатился вниз по холму, в гущу гремящей схватки.

Тем временем «скорпионы» со скрипами выплевывали длинные тяжелые копья, сшибавшие людей с коней. Сорок восемь беспрестанно стреляющих стрелометов всаживали гостинцы в упор, легко пробивая любые доспехи, и собирающие обильную жатву в плотных рядах. Выросшая стена огня отрезала бьющихся с остатками орков латников от остальной массы медленно гибнущих войск. Подоспевшие две сотни ящеров врубились в гущу схватки через головы стоящих насмерть пехотинцев и растерзали конников, обильно отмечая трупами места наиболее жарких схваток.

Не сумевшие пробиться дружинники и наемники повернули назад. С холмов откатывалась легкая конница, на которую наседали орки. Закованных в броню забрасывали последними горшками с горючей смесью и били в спину оставшимися копьями из «скорпионов». За сорок минут битвы чаша весов склонилась на другую сторону. Люди снова отступали.

Катапульты засыпали отступающих латников камнями, растратив все огненные заряды. Оставляя под обстрелом бойцов, человеческая волна откатывалась назад, к застывшей в мрачном молчании пехоте.

Орки потратили еще час, добивая всех раненых всадников, которых смогли обнаружить на заваленных трупами холмах и между ними. Ящеры прекратили преследование только тогда, когда их самих начали обстреливать рассыпавшиеся перед замершими войсками лучники. В схватке наступила минута затишья.

– Что мы имеем? – собрал рядом с собой вождей Многоголовый.

– Из восьми с половиной тысяч солдат осталось три с половиной. Из них тысяча раненых, но способных стоять в строю. Из двух тысяч ящеров погибло больше тысячи. Нежить уничтожена вся.

– Что у людей?

– На глаз – пехоту мы проредили на четверть. Максимум на треть. Конников вполовину. Если они навалятся еще раз – нам конец.

– Разумеется, они навалятся. Что с припасами к катапультам?

– Осталось работающими четыре машины. К ним только камни на шесть-семь залпов. «Скорпионов» рабочих осталось меньше сорока, и на каждый собрали не больше десятка копий. Стрелы собираем, но годных мало. При ударе о доспехи большая часть из них просто сломалась.

– Итак, мы готовы выдержать еще минут двадцать хорошей рубки, а потом нас просто затопчут. Ну что же, наконец-то хорошие новости.

Вожди сумрачно переглянулись.

– Да, хорошие. День сегодня короткий, и у людей хватит времени только на последнюю атаку. А там нам надо продержаться те самые двадцать минут. Слушайте, как мы разместим войска…

– Мой принц… – Старик с грустью посмотрел на осунувшееся лицо главнокомандующего. – Я понимаю, мы понесли тяжелейшие потери. Но никто и не говорил, что будет легко.

– Великие боги, что же творится… От тяжелой конницы осталась ровно половина, большая часть – ранены. От легкой конницы – меньше половины. Тоже почти все ранены. Чуть больше девяти тысяч человек, неспособных полноценно выполнять поставленную перед ними задачу. Какой кошмар…

– Позволю обратить ваше внимание на то, что орки не смогли их уничтожить полностью. Они заманили нас в ловушку, но не смогли добить там. Наша тяжелая кавалерия сумела уйти, хотя и подвергалась обстрелу каменными снарядами. Мало того, я обратил внимание, что интенсивность огня оказалась слабой в конце схватки. Их машины ломаются, и запасы снарядов небесконечны. Их лучники не смогли расстрелять отходящие войска и рубились последние минуты боя в общем строю. Несколько уцелевших при попытке прорыва подтверждают, что мы почти добились успеха, резервов у них нет. Там стояли на смерть жалкие остатки. Посмотрите туда…

Тертедуэй шагнул к краю помоста и вытянул руку в сторону дымящихся холмов.

– Поглядите, они меняют построение. Четыре, максимум пять линий, выстроенных с проходами на ту сторону холмов. Наверняка для того, чтобы пытаться маневрировать во время схватки. Но они уже не могут обеспечить целостный строй с должной глубиной. Они стоят в шаге от поражения.

Дарго мрачно смотрел на старого полководца.

– Да, некоторые уважаемые в других краях люди скажут вам опять, что нужно отдохнуть, собраться с силами. Но кто пообещает нам, что за ночь эти твари не отойдут дальше, в глубь ущелья, где перегородят пятьсот метров плотным строем? И нам снова придется взламывать отдохнувшую оборону. – Старик притопнул сапогом. – Мы не должны позволить им уйти с поля битвы. Я не желаю им этого позволить.

– Что вы предлагаете, Тертедуэй?

– Наша тяжелая пехота почти цела. У нас – двадцать три тысячи тяжелой пехоты, двадцать три! А еще – десять тысяч ополченцев и тысяча разного сброда – повара, конюхи и прочие. Против нас – не больше пяти тысяч мохнатых мерзавцев. Нам нужно ударить один-единственный раз. Окончательно. Не останавливаясь и не пятясь назад. Ударим, дадим при этом перестроиться коннице и сбросим орков с холмов. Всадники добьют преследуемых. Только так. Слишком большую цену мы заплатили, чтобы останавливаться.

Дарго запахнул плащ и зашагал к лестнице.

– Куда вы, мой принц?! – воскликнул Тертедуэй.

– К войскам. Займитесь конницей, а я пока проеду перед пехотой, попрошу их приготовиться к последнему и решительному натиску. Вы правы, у нас нет выбора. Либо сейчас мы покончим с ними раз и навсегда, либо завтра придется начинать все сначала с войсками, измученными ночевкой и сомнениями в успехе предстоящей битвы.

– Посмотрите на эти холмы, мы уже дважды стояли в шаге от победы… Остался последний рывок!.. боятся нас… Только вместе… пора поставить точку… боги с на…

Ветер отрывал от выкрикиваемых слов кусочки и разносил над переминающимися на морозе солдатами. Белый пар клубами вырывался при каждом выдохе и таял в морозном воздухе. Холодало. Солнце уже начало клониться на закат, с каждой минутой все быстрее скатываясь по небосклону. Похоже, к ночи можно ждать снегопада. По крайней мере, первые легкие мутные облака выглядывали из-за высоких черных стен, рублеными боками возносящихся на километровую высоту. Сутулый дружинник отчаянно растирал мерзнущий нос. Сосед справа дремал, облокотившись на копье. Сосед слева пытался из кусков слов составить что-то цельное.

– Я так и не понял, что, обеда сегодня не будет? – так и не разобрал он, провожая глазами умчавшуюся дальше кавалькаду командиров и сопровождающую их свиту.

– Какой обед? Тебе мало жаркого, что коптится там, у холмов?

– Да пошел ты, я серьезно спрашиваю!

– А я серьезно отвечаю. Еще с полчасика и пойдем ужинать. Туда, к холмам.

– А кто пойдет впереди?

– Остатки болотников и мы следом. Думаю, рядов пятнадцать – двадцать из нас сколотят. Вряд ли больше наберется.

– А эти, кто хвосты лошадям крутит?

– А они перед нами уже выступили. Скорее всего, отдохнут, пока не вернемся. А потом снова они. А за ними мы. И так пока не закончимся…

– Так ведь орков-то мало осталось!

– Да? А кто тогда торчит на холмах? Привидения?

– Типун тебе на язык, только привидений нам и не хватает! От одной нежити сколько страху натерпелся.

– С чего бы это? Она до нас так и не добралась, вся на болотниках кончилась.

– Ладно, заткнитесь оба! Сейчас построимся и вперед. Сшибем остатки этих потрошителей и дадим простор коннице погоняться за уцелевшими. Надеюсь, после битвы нам всем достанется мясо. Припасов должно хватить не только на прихлебателей тысячников.

– Да, да, мясо. А еще тот паршивый пунш, с которого я чуть штаны себе не обгадил.

– Не хочешь, отдашь мне…

– Строиться, правое плечо вперед! – забегали перед притопывающими дружинниками сотники.

– Ну что, пойдем разомнемся. А то холодно на одном месте стоять…

Многоголовый внимательно всматривался в быстро сгущающуюся тьму в узкой части ущелья. Тени заходящего солнца залили там все чернильной темнотой, но не смогли скрыть какого-то медленного движения, приближающегося к пологим волнам невысоких холмов. Орк удовлетворенно кивнул и вернулся на место, откуда открывался прекрасный вид на медленно ползущие навстречу шеренги солдат. Пятнадцать рядов в тяжелой броне мерно топтали взрыхленный и заляпанный кровью снег, переступая через убитых, переваливая через трупы лошадей. Четыреста метров, триста. Еще немного – и они достигнут подножия обороняемых холмов, залитого кровью и потерявшегося под грудами погибших.

– Где эльфийка? – Вождь повернулся к шаманам.

– На правом фланге, помогает лечить раненых.

– Мы сможем поднять еще нежить сегодня ночью?

– Увы, это невозможно. Все силы потрачены на ветер. Мы с огромным трудом сможем лишь связаться с шаманами в отрядах, выставленных на заслон.

– Ладно, пусть будет так. Хотя жаль. Какое количество превосходного материала пропадает. – И Многоголовый захохотал, вызвав понимающие ухмылки у стоящих рядом. Всему есть время жить и время умирать. Никто не мешает использовать чужую смерть себе во благо.

– Пару залпов сейчас. Чтобы не расслаблялись. Потом только в упор, на подъеме. Строй держать, никаких забегов.

Рога передали приказ застывшим на гребне холмов войскам.

Стихающий ветер подхватил первую порцию стрел и понес ее к медленно приближающимся солдатам. Неплохо обученные ветераны прикрылись щитами и чуть сбавили темп. Еще один залп украсил дрожащими хвостами поднятые щиты, и орки опустили луки. Сопровождающие пехоту легкие конники попытались достать в ответ, но стрелы ударились в середину холмов, и лучники продолжили медленное движение.

Замершие щиты пропустили «скорпионы», грозно выстроив их перед молчаливым строем. Ползущие щиты заволновались и попытались сомкнуться плотнее. Хотя какая может быть защита от таранного удара копья, нанизывающего на себя что закованного в лучшую сталь латника, что его коня. Несмотря на явно выставленную угрозу, пехотинцы неторопливо продолжили подниматься на холмы, стараясь не разрывать строй в долинах. Орки завыли, разогревая себя перед последней битвой. Мечи, топоры гремели о щиты, оглушительный рев все нарастал.

– Грум, грум, грум!!! – неслось навстречу взбирающейся вверх металлической черепахе, настороженно ожидающей первого залпа, чтобы рассыпаться на составные части и стремительным броском преодолеть оставшееся расстояние, не давая возможности перезарядить смертоносные машины.

Глэд стоял в первом ряду, с трудом сдерживая нарастающее в груди чувство злобной радости. Снизу шла смерть, решающая все его проблемы, надвигалась, семеня тысячами ног, укрытых поножами. Сверкала в свете заходящего солнца красными отблесками на вмятинах поднятых щитов. Царапала воздух остриями копий и обнаженных мечей. Еще чуть-чуть, и прогремят за спиной рога, разрешающие рвануть вниз, навстречу испуганным глазам, солдатам, умершим еще до того, как они сделали первый шаг. Страх убил их еще до того, как сталь разрубит им глотки и вспорет животы. Страх, холодный страх. Холодный, как бесконечная ночь, во мраке которой сидят трое, покрытые вековой пылью. Ждущие, когда равновесие качнется в их сторону, и они смогут воскресить Повелителя…

Безглазый зябко повел неожиданно замерзшими плечами и быстро обернулся. В оставленных коридорах между беснующимися рядами застыли гигантские черные фигуры, каждая по три с лишним метра в высоту. Рыцари, в тусклых черных доспехах, чем-то неуловимо похожих на его собственные. Сжимающие в руках по два топора с непропорционально широкими лезвиями. В рогатых шлемах, на которых с трудом удавалось различить узкие бойницы, откуда веяло холодом, пожирающим все живое вокруг. Черные рыцари, которых дождалось войско, защищающее подходы к Усыпальнице.

«Личная гвардия Хранителей», – мелькнуло в парализованном страхом мозгу, а взгляд не отрывался от пятнадцати черных фигур, стремительно разгоняющихся по оставленным для них сквозным проходам навстречу подошедшим почти вплотную болотникам. Ухнули рога, и «скорпионы» выбросили жала в упор, пробивая узкие кровавые просеки в едином теле наступающих. В то же мгновение сверху на дрогнувшие ряды щитов обрушились черные фигуры.

Чаши весов старушки удачи качнулись, упали и разбились, похоронив под гудящей в воздухе сталью черных топоров любую надежду людей на победу в этот длинный днь. Начался третий, последний этап битвы…

Глава 13
МАРИОНЕТКА

Далеко за Вольным халифатом расположены земли эльфов. Еще полтысячелетия тому назад они активно враждовали друг с другом, вовлекая в выяснение отношений своих соседей. Но в последние годы занятые скрытным народом леса стали запретной территорией для любых гостей. Верховный совет кровно заинтересован в достоверной информации о текущем положении дел у наших союзников, чьи границы не подвергались атакам имперских легионов более полутора тысяч лет. В случае получения ценной информации совет выплатит следующее вознаграждение…

Распоряжение по всем провинциям Южной империи. Расценки на информацию из Вечного леса и способы отказа в выплате вознаграждения

Конец декабря

Гигантские топоры мелькали в безумном вихре, разрубая все на своей дороге: людей, лошадей, щиты, мечи или копья, попавшие под удар. Черные рыцари прошли сквозь человеческий строй как раскаленный меч сквозь свежий кусок масла. Количество противников их не волновало нисколько. Оставив после себя кашу разрубленных тел, пробив широкие коридоры в сомкнутых рядах, гвардия Хранителей настигла смешавшуюся конницу. Затем черные рыцари развернулись и двинулись обратно.

Последние ряды пехотинцев сделали «все враз» и попытались сомкнуть щиты, сквозь которые легко прошла отливающая бездонной ночью сталь, круша рискнувших сразиться. Достигнув середины холма, фигуры вновь развернулись. Потерявшие за минуту больше двух тысяч человек болотники и наемники попятились. Черные чудовища возвращались. И перед лицом неминуемой смерти люди побежали. Сначала медленно, а потом все быстрее. Только наемники пытались отходить пятясь, понимая смертельную опасность безудержного бегства. А храбрые бородачи Болотного королевства и верные вассалы Драконьих баронов бежали без оглядки. Осознав происшедшее, окончательно повернули коней отряды, прикрывавшие тылы наступающим. Впереди всех в степь мчались сломя головы ополченцы и обозники. Они побросали сани и телеги, выпрягли коней, в панике убивая друг друга за возможность вскочить в седло.

Ряды орков взревели и покатились вниз по склону, вслед за удирающим противником. За спиной у них ревели сигнальные рога. Часть Диких и гвардейцев развернулись и промчались мимо застывших катапульт к табунам, чтобы как можно скорее вскочить в седло. Остальные гигантскими скачками перемахнули через груды трупов и начали беспощадное истребление спасающихся бегством. Только перед ощетинившимися копьями наемников степнякам пришлось приостановиться, предоставляя возможность черным гигантам без помех разобраться с опасным противником. Трое из них уже вовсю торили себе тропы в плотных рядах, и им на подмогу спешило еще пятеро. Остальные беспощадно рубили бегущих.

Отличная выучка наемников позволяла им непрестанно атаковать ворвавшегося в глубь строя противника. Умирая, они не сдавались и пробивались сквозь хоровод смерти к закованным в черную броню врагам. Одному из рыцарей подрубили колено, а когда он упал, пригвоздили к земле несчетным количеством копий. Распластанное на снегу тело исходило фиолетовым туманом. Зашатался второй черный рыцарь, и через пару минут добили и его. Но спасти от истребления человеческое войско эти маленькие победы уже не могли. Вот подоспели еще пятеро гигантов и окончательно разметали строй наемников. После чего на разрозненные группы южан навалились орки, сметая в кровавой вакханалии остатки обороны. Еще не погасли последние очаги сопротивления в растерзанных рядах наемников, как через холмы перевалили первые конные отряды орков, стремительно преследующих бегущих.

– Надо вернуть всех! Мы не успеем догнать удирающую конницу! – волновались вожди.

Многоголовый расслабленно развалился на ковре и с удовольствием наблюдал, как еле заметные в наступающих сумерках черные фигуры и мельтешащие рядом с ними лохматые воины завершают разгром вражеской пехоты. Почесав бок, он подарил суетящимся командирам широкую улыбку:

– Кто страшен, когда голоден?

Орки замерли, пытаясь найти отгадку.

– Что, бабушкиных сказок не помните? Спрашиваю, кто страшен без меры, когда голоден?

Тишина в ответ. Вздохнув, Многоголовый ткнул пальцем в возвышающиеся над ущельем стены.

– Голоден как морок. Голодный морок переполнен огненной яростью больше, чем ненавистью ко всему живому. Хранители позаботились о том, чтобы наш запах, запах Мрака стал знаком этим порождениям мертвых миров. Нас они не тронут. Зато прекрасно найдут в наступающей тьме столь сочных коней и людей. Смотрите, они уже начинают охоту. Пытающаяся убежать конница – лакомая добыча для летающих монстров.

Орки внимательно всматривались в сереющую даль. Где-то в степи вспыхнул один клубок пламени, за ним другой. Только самые остроглазые могли заметить мечущиеся над степью вытянутыми стрелами черные тени, обрушивающие огненные удары на головы всадников.

– Мы добьем пехоту, пока не настала ночь. Пройдем частым гребнем до выхода из ущелья, не давая пощады никому. Никому! Закончив, посадим способных держать оружие на коней и продолжим преследование, усилив передовые отряды. Шаманы должны чувствовать мороков. Это позволит нам наводить охотников на места их скопления. Где кружат мороки, там еще остались живые всадники. Где остались живые всадники, для нас есть работа.

Многоголовый встал, поправляя перевязь с оружием.

– Предупредить бойцов – только полные идиоты могут пустить с перепугу стрелу в летающую тварь! Это наши союзники, не хватало еще получить огненную оплеуху в ответ.

Вождь вскочил на подведенного коня.

– Все, идем довершать начатое. Мы продержались необходимое время, дав возможность Хранителям разбудить гвардию и тени Мрака. Наша доблесть позволила отправить столько душ в мир иной, что подмога пришла раньше, чем я ожидал. Разрозненные кланы собрались воедино и отстояли степь от жадных лап безмозглых соседей. Пора начинать охоту. Пленных не брать!

Начавшаяся метель засыпала снегом трупы беглецов. Крупные отряды орков в сопровождении учеников шаманов мчались следом за стаями мороков, кружащих над пытающимися собраться вместе группами всадников. Стремительные и невидимые в ночи тени падали с неба, плюясь струями все уничтожающего огня. Кони шарахались от погибших в пламени соседей и несли людей сквозь пелену снега, где их уже встречали степняки, упоенные любимой забавой – охотой на человека. Пирующих на трупах тварей шаманы криками и шумом поднимали обратно в небо. Недовольно огрызнувшись, отливающие синевой создания шипели, рычали, но распахивали когтистые крылья и взлетали, чтобы продолжить кровавую охоту на отлично видимые ими в темноте жаркие тела жертв, чтобы обрушиться на следующую группу пробирающихся сквозь ночь и ветер на юг.

– Хочу спросить тебя, зачем ты чистил броню после первой схватки?

Ящер устало оперся на широкий топор, подобранный где-то на поле битвы.

Глэд мрачно вглядывался в бесконечную тьму, сняв шлем и подставив распаренное лицо холодному ветру.

– Не знаю. Видимо, боялся пропустить приглашение на второй тур танца.

– Да? Ну мы все включены в списки обязательных гостей. Я бы на твоем месте не беспокоился.

Тем временем орки стаскивали к споро развернутым палаткам раненых соплеменников. Если поисковые партии находили подающего признаки жизни врага, его тут же добивали.

– Пустая трата времени. Люди все равно умрут к утру. Мороз. Ветер. Орки уже утром пойдут обратно, а куда деваться раненым солдатам? Степь убьет их в любом случае.

– Они не хотят позволить морозу лишить их развлечения.

– Они?

– Они. Орки. Я – человек. Который, к сожалению, стал одним из них.

– Никто не может превратиться в крокодила, надев его шкуру. Ты можешь ходить вперевалку, ты можешь привязать себе длинный хвост и вставить в пасть длинные зубы. Но ты не станешь крокодилом, даже если будешь жить на болотах всю оставшуюся жизнь.

– Что тогда мне делать с частью самого себя, выросшей в вашей деревне и говорящей на вашем языке?

– Забавно, когда ты произносишь слова на нашем наречии, коверкаешь намного меньше, чем торговцы, изучающие мой язык всю сознательную жизнь. Не знаю, что тебе делать. Но даже если ты спасешь мир, тебе не позволят подать голос на клановом совете. С тобой разделят кусок мяса, тебе постелят свежую траву в постель. Ты будешь другом, оставаясь при этом чужаком.

Шип осторожно сменил позу, чтобы не бередить схватившиеся на морозе раны.

– Извини, я не успел поблагодарить тебя за последние минуты схватки. Минимум пару раз ты спасал меня от верной смерти.

Безглазый только махнул рукой. За этот безумно долгий день он убил стольких, что их трупов хватит на личную пирамиду.

– Я серьезно. Не обижай меня отказом. Я буду рад накормить тебя у домашнего костра. Если ты когда-либо появишься в наших краях, у тебя будет надежный проводник и верный товарищ. Прими это в дар.

Человек долго рассматривал лежащий на ладони широкий кривой нож в бурых ножнах. Потом спокойно отстегнул висящий на поясе кинжал и молча вручил стоящему перед ним ящеру.

– У меня нет дома. До этого момента у меня не было друзей. Все, кого я встречал, пытались использовать меня себе во благо. Спасибо тебе, воин речного народа. Я всегда разделю с тобой последний кусок хлеба, если доведется свидеться снова. А теперь пойдем, мои бородатые сопровождающие уже машут руками. Судя по всему, кто-то успел приготовить поздний ночной ужин.

– Камней, камней держитесь! И по самому верху холма, там снег смело! – Кхохолом давал возможность уставшему коню идти медленным шагом. Рядом с ним цепочкой вытянулось семнадцать всадников, смешанный отряд из поххоморанцев, дружинников и нескольких наемников.

Увидев, как пара крылатых тварей разметала крупную группу конницы, старый колдун тут же взял левее и по первой найденной каменистой гряде повернул на восток, в сторону моря. Опыт кочевой жизни среди орков позволил ему легко находить дорогу в заснеженной степи и путать след, выгадывая минимальную фору по времени. Кроме того, страх максимально обострил нерастраченные магические способности, и Кхохолом в течение всей ночи умудрялся предчувствовать каждое возможное нападение с небес. Прибившиеся к нему попутчики скоро сообразили, что сутулый худой старик способен сделать для их спасения намного больше, чем крепкая броня и остро заточенные мечи. Поэтому к исходу вторых суток колдуна слушались беспрекословно.

– Я думаю, этот холм минуем – можно больше копыта коней на камнях не сбивать. Раз нас до сих пор не преследуют, значит, заняты более легкой поживой.

– Повернем на юг?

– С какой стати? Именно на южных тропах людей будут искать. Сейчас все бегут туда, на юг. А мы пойдем к осушенным болотам. Там, на востоке, сможем укрыться. Пусть нам придется преодолеть лишнюю сотню миль, но я предпочитаю померзнуть неделю-другую, чем поджариться под вопли проклятых ночных демонов.

Восемнадцать смертельно уставших всадников медленно спустились по пологому склону и продолжили мучительный путь навстречу восходящему солнцу.

Шип оказался прав. Ненайденные орками раненые не пережили следующую морозную ночь. Черные рыцари при первых лучах солнца вернулись во тьму лабиринта перед Усыпальницей. Победители устроили тяжело пострадавших в битве на захваченном обозе, погрузили часть оружия и медленно тронулись на юг, следом за основной массой умчавшихся охотиться степняков. Большую часть каравана составляли ящеры, не участвующие в кровавой потехе. На первых санях расположились человек в черных доспехах и трое гномов, сумевших выжить в горниле битвы. Глэда теперь уважали, как отлично зарекомендовавшего себя командира и смелого воина, но он так и не стал своим для слившегося воедино Дикого и Разделенного народов.

Через два дня поисковые отряды добили остатки одиннадцати тысяч ополченцев и обозных, пытавшихся пешком прорваться на юг. Еще через неделю обожравшиеся мороки почти прекратили охоту на конницу бегущей армии. Из восьми тысяч всадников выжили не более сотни. Для вторгшихся в степь военный поход закончился. Окончательно.

Многоголовому привезли в мешке обожженные и частично обглоданные головы принца Дарго, Тертедуэя и Рамира. Это было все, что осталось от главнокомандующих, собиравшихся поделить степь между своими государствами. Вождь приказал припрятать ценный подарок. Он слишком устал, чтобы быстро придумать, какие украшения изготовить из столь ценного дара.

Огарок свечи на столешнице полыхнул багровой вспышкой, и засиявший клубок огня – воплощение Хранителей – выдернул из мрака две фигуры, скрывающие лица под капюшонами серых шерстяных плащей. Искаженный языками пламени сухощавый лик равнодушно смотрел в темноту, не обращая взор ни на кого в отдельности. В затхлом воздухе пахнуло дымом и горелым мясом.

– Рад вас видеть, Спящие.

Один из расположившихся у стола попытался сипло выдавить из себя что-то в ответ, но его прервали:

– Мы расстроены. Очень расстроены. За последние две сотни лет от вас нет никакой отдачи. Трое приведенных для изучения претендента не выдерживали никакой критики. Сплошной поток обещаний от совета и растранжиривание полученного золота.

Замершие фигуры затаили дыхание. Никогда ранее Хранители не упрекали помощников. Сегодняшний визит выходил за рамки привычных процедур и правил.

– Мы полагали, что совет и вы, в частности, в самом деле столкнулись с реально существующими проблемами. Трудности поиска в чужих мирах. Вымирающий род бежавших повелителей магии. Слабость найденных кандидатов. Но последние события изменили наше мнение. Мало того, мы опечалены не столько беззубостью совета. Мы опечалены лично вами. Ваше существование в последние дни поставлено под сомнение. Мы хотим получить ответы, которые либо убедят нас подождать с кардинальным решением вопроса, либо лишат вас возможности когда-либо покинуть пределы этой комнаты.

В мертвой тишине раздавался лишь треск огня.

– Итак. Назовите имя носителя древней крови.

– Глеб. Глеб Михайлов. После ослепления в Пяти Сестрах у него появилось прозвище Глэд – на орочьем безглазый.

– Где он сейчас?

– Погиб в подземельях Полана при атаке харнета. После этого умер гном, связавший себя магическими узами с кандидатом.

– Информация достоверная?

– Совершенно.

– … Да. Совершеннейшая чушь. Гном вовсе не погиб. Мало того, он получил под командование десяток и успел пролить кровь в битве при Усыпальнице. А похороненного вами человека мы заметили на грани миров, когда он командовал тысячами нежити. Отменно командовал, надо заметить. Нам пришлось потратить определенное время, чтобы распутать клубок событий, которые вы пустили на самотек. Кроме того, вы создали ситуацию, когда серьезно заинтересовавший нас кандидат с очень необычными возможностями подвергает жизнь нешуточному риску в заваренной с участием совета Спящих кровавой каше.

– Совет заботится о вашей безопасности!

– Мы вполне можем позаботиться о личной безопасности сами. Как и о безопасности хранимой нами Усыпальницы. Но вместо того чтобы решать вопросы с ключевым на сегодня Четвертым Хранителем, мы вынуждены спасать орков, вразумлять суетливых гномов, загонять обратно во Мрак наглотавшихся человечины мороков. А вы, играющие в заговоры и увлеченно дергающие за веревочки судеб несчастных людишек, забросили определенную для вас главную задачу. Мы опечалены.

Спящие молчали.

– Это ваш подопечный. Ваши ставленники нашли его и привели в наш мир. Выкормленные вами следопыты бросили нужного нам человека на съедение своре грызущихся королевств. Без знаний, без поддержки, без друзей. Ваши люди. Значит, вам и разделять ответственность за их действия. Мы помним, что одного из нас нашли вы. Поэтому вам дана единственная и последняя возможность исправить ситуацию. Осталось шесть месяцев до того, как первые июльские лучи солнца окрасят пики гор. К этому времени кандидат должен быть доставлен в Усыпальницу. Целый и невредимый. Без ненависти в сердце к нам. Поэтому постарайтесь не переусердствовать в способах убеждения. И еще. За его головой уже выстроилась очередь, и вы отнюдь не первые. Если человека успеют привести раньше вас гномы или орки, мы примем от них этот дар. В таком случае вы опоздаете, и двумя высохшими мумиями в мертвых катакомбах у северных морей станет больше. Если же он погибнет – эти мумии умирать будут долго и мучительно.

Клубок огня растаял, оставив после себя смрадную вонь и вернув тьме отвоеванные на краткий миг позиции.

– Знаешь, я хочу проведать Мима. Мне кажется, ему есть что нам рассказать.

– Согласен. Нам есть о чем его расспросить, а ему есть что рассказать…

– Что же так холодно?

Укутанный в тулуп стражник устал приплясывать на продуваемой ветрами башне. Бесполезное копье давно стояло в углу, чтобы не оттягивало руки. Первую часть дежурства удалось отсидеться за широкой доской, немного прикрывавшей от студеного северного ветра. Но чем ближе подходило время вечернего развода, тем сильнее пробирал мороз. Мысли о горячем ужине и кувшине хорошего местного вина скукожились до заледеневших горошин и постукивали где-то в пустой голове при каждом приседании или прыжке. А он еще радовался, что благодаря орлиному взору будет отдыхать от бесконечных прогулок по заснеженным стенам. Стой себе на башне и поглядывай в белеющую степь. Вот и достоялся, зуб на зуб не попадает.

Стражник в очередной раз похлопал себя по бокам и замер.

– Что за шутки богов?

Над далеким холмом высоко в небе плыло облако. Неожиданно из-за его пушистого края к земле вывалилась черная молния, взмахнула пару раз крыльями и крутнулась над усыпанным снегом кустарником на вершине холма. Сделав пару кругов, непонятное создание поднялось выше и полетело в сторону крепости, перекрывшей длинными стенами подходы к выстроенной за осень деревеньке.

– Да будут прокляты степные демоны! – испугался враз вспотевший караульный и схватил веревку.

Над широким внутренним двором гулко заметалось эхо колокольного набата. На стенах забегали четверо других дозорных, пытаясь увидеть причину переполоха. Во двор косолапыми медвежатами выкатывались из казарм и столовой солдаты. Близость орочьих вольных просторов всегда подспудно пугала защитников Болотного королевства. С таким беспокойным соседом шутить – себе дороже.

Быстро выросшая в размерах черная тень обернулась длинношеим ящером, легко несшим черное чешуйчатое тело с маленькой головой и длинным хвостом на широких перепончатых крыльях. Скользнув над стенами, тварь с интересом посмотрела на суету в крепости, заложила резкий вираж и выплюнула вниз бледный огненный шар. Пламя ударилось в край заметенной площади и недовольно зашипело, не желая разгораться. В полную силу натянутых луков взметнулся вверх рой взбешенных стрел. Увернувшись от царапающих небо стальных наконечников, морок недовольно заверещал и, тяжело работая крыльями, стал набирать высоту. Покружившись с пару минут высоко над заснеженными шпилями, он прокричал с поднебесья явно что-то обидное в адрес столь неприветливо встретивших его людей. Заложив пологий вираж, набрал скорость и умчался в сторону гор. Больше его не видели.

Возбужденный стражник закончил испуганно вглядываться в облака и подозрительно считать редких птиц, после чего вернулся к изучению окружающего пейзажа. Мгновение спустя он уже орал:

– Всадники! Отряд с запада подходит!

Солдаты заспешили на стены. Где-то тяжело загремел ворот настенного арбалета. Рассредоточившиеся за стенными зубцами защитники крепости поправляли оружие, доспехи и пытались узнать друг у друга – а что стряслось, собственно? Набег? Орки сумели ускользнуть от ушедших два месяца тому назад отрядов и нагрянули сюда, в далекий и слабо защищенный тыл?

Спустившись с холмов к шаткому мостику крепости, медленно тянулась тонкая вереница всадников. «Один, два, пять, десять, одиннадцать… Или двенадцать? Нет, одиннадцать», – считал про себя дозорный. Надо же, люди, а он их чуть за орков не принял. Гонцы? Не похоже, те четверками донесения доставляют, не больше. Может, дезертиры? Побыстрее бы сменили, так хочется узнать, что привело сюда этих вооруженных людей!

Надсадно заскрипели ворота, и неизвестные въехали внутрь крепости. Солдаты в полной тишине опустили направленные на них копья. Посеченные в бою латы, черные от копоти доспехи, серые обмороженные лица. Страшное зрелище, предвестник плохих новостей.

– Кто такие? – шагнул вперед комендант крепости.

Заиндевевший всадник в когда-то блестящей кольчуге с трудом просипел в ответ:

– Третья тысяча сводной тяжелой конницы Зур. Остальные – дружинники баронов из Приречья да двое поххоморанцев.

– Вас что, перехватили в разъезде? Почему вы вернулись, оставили армию?

– Нет больше никакой армии. Уж две недели как нет. – И державшийся в седле только силой воли воин медленно стал валиться на землю.

– Снимайте их, быстро! И ко мне! Лекаря сюда! – засуетился комендант.

Через полчаса в его комнате было не протолкнуться от носивших горячую воду, теплые одеяла и пытающихся хоть чем-то помочь двум лекарям. Сам комендант, доверив заботы одному из сотников, тенью выскользнул во двор, где перехватил разводящего.

– Усиленные наряды на ночь, это во-первых. Во-вторых, завтра обоз из деревни придет. Поставишь на разгрузку верных людей. Молчаливых. Чтобы никто даже не заикнулся о прибывших. Последнее. Если кто из наших в деревню сумеет за спиртным удрать и ты недоумков не отловишь, лично будешь себе петлю на шее затягивать. Ты меня знаешь.

Разводящий испуганно поежился.

– Чтобы ни одна душа вне крепости про случившееся не знала. Я же сейчас выберу из них кого поживее и постараюсь расспросить. Слишком странные вещи они говорят.

– Понял, господин комендант. Все будет сделано, как надо.

– Если все-таки не понял, будешь ворон кормить.

Всю ночь комендант вслушивался в горячечный бред обмороженных воинов. Утром доклад о разгроме союзных войск под надежной охраной помчал в столицу гонец. С приказом вручить лично его величеству. Через неделю новость передали в другие государства. Из засыпанной снегом степи больше не выбрался ни один из бежавших от Усыпальницы.

Месяц спустя после битвы на северной окраине разрушенного Города павших широко раскинулся палаточный лагерь. Выжившие готовились отметить победу, запасая впрок хмельной кумыс, жаря быков и поджидая спешащих от холодных гор самок и молодняк. С юга подтягивались небольшие отряды, успешно закончившие охоту на беглецов. Ставились шатры, пелись песни. Шаманы, вернувшие расположение Многоголового верной службой, теперь проводили обрядовые пляски, прощаясь с навсегда покинувшими этот вольный край воинами. Вечерами еле волочащие от усталости ноги кочевники сбивались в ватаги и продолжали веселье в тепле.

В личной юрте Хмурого в этот вечер собрались друзья. Важные от оказанного доверия малышки накрыли стол и убежали любоваться ночной пляской с огнем. Колонг высунулся крылатой тенью из дыры на крыше, осмотрелся и вернулся назад. Привычно устроившись в языках горячего костра, он задремал, не забывая при этом чутко поводить по сторонам ушами. О лучшем охраннике можно было и не мечтать.

Вокруг огня расселись хозяин юрты, получивший право представлять остатки Дикого народа на общем совете вождей; Шип, возглавивший после битвы одну из сотен речного народа, и Глэд, одетый в этот вечер в теплую просторную одежду. Воины помянули павших и принялись за дымящееся мясо.

– Я так понял, шаманы решили не требовать твою шкуру в качестве подарка? – Хмурый с легкостью справился с обильной порцией и положил добавки.

– Да. Многоголовый предложил вернуть им старые права. Теперь камлатели с вождями тягают друг у друга одеяло будущих богатств, делят обязанности и власть в кланах. Мне посоветовали не задерживаться тут и не мозолить зря глаза. Чинить препятствий в отъезде никто не будет.

– На север отправишься?

– Нет. Я побеседовал с оставшимися в живых гномами. Они с радостью поселятся вместе со мной в маленьком домике на границе горных лугов. Там мне предложено изучать историю их народа, отдыхать, восстанавливать силы. А еще меня там будут держать на тонкой золотой цепочке, под присмотром. Чтобы я лишний раз не взбаламутил и так стоящее на ушах горное королевство. Их вожди надеялись отпраздновать поминки очередного претендента на королевский трон. Вместо этого я остался жив и набрался опыта. Убивать меня пока хлопотно, можно испортить отношения с вами. Оставлять без присмотра – накладно.

– В самом деле – золотая? – с интересом повернулся Шип.

– Кто?

– Ну цепочка. Ты сказал – держать на тонкой золотой цепочке.

– Извини, я тебя ввел в заблуждение. Это образ. Хорошая еда, теплая одежда в морозы, прогулки на свежем воздухе, преданные слуги. Все это легко может сковать твою волю к самостоятельной жизни, надежнее стальных или золотых оков.

– Ага. Понял. Хороший образ, надо будет запомнить.

Глэд аккуратно поставил на ковер пустую миску и налил себе горячего чаю.

– Девочки приготовили мне коней. Припасы на дорогу уже уложены. Из человеческого оружия я отобрал подходящее по руке. Одежда на мне и запас в переметных сумах. Немного золота мне выдали на первое время обживаться в горах. Гномьи доспехи лежат в моей палатке. Бородатые телохранители собираются через пару дней домой. Вот пусть и едут. Домой. А я поеду один. Без их навязчивой опеки и тюремного сопровождения. Пока они не догадались, что никто не вернется за черными доспехами.

– А куда, если не секрет?

– На юг. Туда, где еще не разошлась молва о безумце, поднимающем нежить в атаку.

– В теплые края, значит. Там хорошо. – Хмурый вытряхнул последние капли чая себе в пиалу и поставил на огонь следующий чайник, стараясь не задеть дремлющего колонга. – Там ополовиненные Драконы. Потом получившие по лбу наемники Зур. За ними Перешеек с нежитью, куда уже больше ста лет никто старается носа не показывать. Потом напыщенная Южная империя, способная распять тебя по малейшему подозрению в нелояльности. Их южные границы щиплют кочевники, похожие на нас образом жизни. Ненавидящие нас еще больше, чем грызущиеся с нами нынешние соседи. Кочевников с удовольствием приносят в жертву эльфы, запутавшиеся в понимании того, кто из них светлый, а кто темный. За границей Вечного леса отравляют воздух дремлющие вулканы. Где именно ты решил остановиться?

– Надеюсь добраться до эльфийских границ. Есть у меня пара вопросов к живущим рядом с эльфами.

– Хорошее будет путешествие. Мне почему-то кажется, что ты доберешься. Только будь осторожен, эта взбалмошная девица-недомерок уже неделю как умчалась по выбранной тобой дороге. Не думаю, что встреча с ней тебя порадует.

Глэд скупо улыбнулся:

– Сам понимаешь, в таком виде я не могу похвастаться успехом у женщин.

– Эта самка способна сожрать стаю харнетов и не подавиться. Надеюсь, ты будешь осторожен.

– Разумеется. Сами того не желая, гномы сделали мне роскошный подарок. Их амулет укрывает меня от поисковой магии шаманов и нежити. Надеюсь, спрячет и от ловчих сетей эльфов.

Погрустневший Шип вздохнул:

– А может, перед поездкой заглянешь к нам? Я тебя познакомлю с моей семьей, прогуляемся на охоту?

– Извини, побратим. Не в этот раз.

– Жаль. Но как бы ни сложилась судьба, ты всегда желанный гость в моем доме.

– Спасибо…

Крылатый монстр лениво почесал перепончатое крыло и хмыкнул, не открывая глаз.

– Не волнуйся, пожиратель крокодилов. Человек никуда не денется. Вы еще не раз встретитесь, насколько я его знаю.