Выйти замуж за принца Капризная Лана

Из-за бюро раздался еле слышный вздох сожаления.

Лакей отступил от дверей, и его ливрейный коллега вкатил в кабинет сервировочный столик.

– Что там у тебя, милый? – оживилась Фея при виде столика.

– Черепаховый суп, салат из королевских креветок под соусом майонез, ножка ягненка под кисло-сладким соусом, печеный под сыром картофель, фаршированный вареным черносливом, творожные оладьи с малиновым вареньем, ванильный пудинг, пирожки со сладкой начинкой, яблочный штрудель и мороженное.

– А какое мороженное? – заерзала Фея.

– На выбор госпожи Феи.

Получив одобрительный кивок госпожи, оба лакея споро накрыли стол. Фея с нетерпением следила за их действиями, а когда один из лакеев наклонился ко второму ярусу сервировочного столика, едва не нырнула за ним.

– Ужин господина секретаря, – выпрямившись, объяснил лакей.

Фея замахала на него руками и даже зажмурилась для надежности:

– Ой, не хочу ничего знать! Подай ему… это… и салфетки не забудь!

Бюро немедленно заурчало и зачавкало. Фея, выпроводив лакеев, тоже начала издавать животные звуки.

Минут через двадцать пять, уже ковыряя остро заточенной деревянной палочкой в зубах, Фея пробормотала:

– Отличное изобретение, – и воззвала к бюро, – на чем там я остановилась, Грязнопалый?

Бюро всхрапнуло, качнулось и после некоторой паузы раздалось судорожное шелестение пергамента.

– Мачеха мечтала быть принятой при дворе и выгодно пристроить своих дочерей. Она задействовала все свои связи…

– Нет, это уже было, – перебила его Фея. – Ты что там, спишь?

– Никак нет, моя госпожа, – быстро проскрипело бюро.

– Так чего же ты, Грязнопалый?

– Виноват-с. – Гоблин судорожно перебирал листы пергамента. – А! Вот… Получив долгожданное приглашение на бал, мачеха с дочерьми начали готовиться к празднику. Портные, куаферы, золотых дел мастера сновали то тут, то там…

– Ну, я не знаю, – все еще сомневалась графиня д’Шампольон. – Ратуша… это как-то… не знаю.

– Моя милая, маскарад в городской Ратуше – это событие, которое не пропускает ни двор, ни столичный бомонд, – назидательно сказала леди Энгенгнинг. – Разумеется, они прибывают туда инкогнито – на то он и маскарад! – но именно там дамы и кавалеры имеют превосходную возможность обратить на себя внимание всех значимых персон. И получить приглашение куда-нибудь еще, – многозначительно закончила она.

Дело происходило в пышно обставленной малой гостиной фамильного дома Оливье. Впрочем, срочно приглашенные каменщики, уже прикрепили к фасаду герб д’Шампольонов. А мастера чугунного литья обещали со дня на день закончить такое же украшение для главных ворот. Пока же графиня вместе с дочерьми принимала леди Энгенгнинг, их старую знакомую.

Благообразная дама, отпрыск давно разорившегося рода, была самым желанным гостем в районе Оливковые холмы. Новые дворяне и удачливые торговцы высоко ценили ее за благородное происхождение, обширные знакомства в аристократических кругах и связи, которые простирались вплоть до дверей спальни короля.

Леди Энгенгнинг была не только солидным украшением гостиных и столовых, но и могла поспособствовать продвижению по социальной лестнице. Во всяком случае, давала ценные советы как себя вести, говорить и одеваться, чтобы не опозориться перед настоящими дворянами. Взамен леди Энгенгнинг получала пылкие благодарности, щедрый стол и туго набитые конвертики. К слову, именно она навела мадам Оливье на участок виконта Оглтопа, за что была вознаграждена солидными комиссионными. Иными словами, леди Энгенгнинг была предпринимательницей.

Графиня д’Шампольон, как только въехала в ворота своего городского особняка, сразу же послала за столь ценной дамой. Леди Энгенгнинг, мгновенно почувствовав изменение в статусе своей протеже, примчалась, как на крыльях. Цепким взглядом она оценила карету с гербами, зависших на фасаде каменщиков и дворецкого, открывшего ей дверь. Графиня д’Шампольон справедливо рассудила, что достойная внешность Калибана может превратить любую халупу в благородный дом, поэтому на время поездки выклянчила у графа его фамильного дворецкого. Тут ей очень помогла Золушка, которая совершенно логично посчитала, что на территории мачехи не обойтись без своих людей. Вместе с дворецким Калибаном в возках, следующих за каретой с гербами, ехали паж Лоран, горничная Китти и несколько особо преданных старых слуг.

Леди Энгенгнинг сразу поняла, чего хочет новоиспеченная графиня д’Шампольон – войти в высший свет и быть принятой при дворе. Но, даже имея туза в рукаве – молодую графиню (сметливая дама была в курсе всех городских слухов), надо было действовать постепенно и правильно. И вот теперь это нужно было донести до новоиспеченной графини, перевозбужденной светскими байками месье Армана. Ее пустоголовым дочерям было абсолютно все равно, лишь бы танцевать да блистать.

«Вот кобылищи-то!» – в который раз поразилась леди Энгенгнинг, скосив глаза на мадемуазелей Оливье де Уинтерс.

Золушка, утонув в очередном глубоком кресле, с интересом разглядывала деловую наперсницу мачехи и внимательно прислушивалась к их беседе. Не обладая таким обостренным чувством собственного достоинства, как бывшая мадам Оливье, юная графиня считала, что танцы в Ратуше – это забавно. И твердо помнила: даже за попытку приблизиться к дворцу короля Аквилонии, высокомерный граф д’Шампольон собственноручно линчует и жену, и дочь. Поэтому, к слову, мачеха так суетилась и спешила обрести покровительство монарха. Сама Золушка считала, что пора уже зарыть топор династической междоусобицы, тем более что владения д’Шампольонов явно никто не собирается возвращать империи. И что, ей с таким высокомерным папашей вечно в деревне сидеть?!

Золушка пошевелилась в кресле, привлекая к себе внимание, и нарочито равнодушным голосом сказала:

– Маскарад в Ратуше? Это забавно. Покойная маменька рассказывала, как в молодые годы она не раз посещала балы в имперском муниципалитете. Под маской, разумеется.

Графиня д’Шампольон, встрепенулась, как боевой конь при сигнале горна «Отступаем!» Что не стыдно делать урожденной принцессе де ла Рошмарироз, то уж тем более сгодиться и для урожденной мисс де Уинтерс.

Каролина и Стефания внутренне возликовали и возбужденно заерзали в креслах. Они опасались, что мамаша в своем пафосе отвергнет приглашение, и они снова будут сидеть в четырех стенах, как «в этой деревне». Леди Энгенгнинг мысленно поблагодарила так вовремя встрявшую в разговор юную графиню, еще раз убедившись, что «мы» – иные, чем «они». К тому же, с таким трудом добытая пачка пригласительных билетов на маскарад в Ратуше – это было единственное, что она могла предложить своей протеже. Возможно, карета с гербами д’Шампольонов и произвела впечатление на столичных сплетников, но из всех дам ехавших в ней, интерес вызывала лишь наследница графа. На ком он там женился в очередной раз, бомонд и двор мало волновало.

Графиня д’Шампольон, наконец, решившая сделать первый шаг в высшее общество, пришла в неописуемое волнение:

– Так что же это? Когда же это? Всего через четыре дня?! – она взвизгнула и схватилась за колокольчик. – Эй, кто там, пошлите за месье Арманом! Пошлите сейчас же!.. Мы ничего не успеем… Девочки, столько всего нужно сделать! А мы не успеем!!!

Каролина и Стефания, вскочив, начали дергать мать за юбку, привлекая к себе внимание. Перебивая друг друга, они высказывали восторг, требовали портного сначала к себе, выклянчивали драгоценности получше, и вообще, мешали матери, как могли.

Леди Энгенгнинг, с трудом сдержалась, чтобы не возвести глаза к потолку, расписанному мифологическими сценами. Золушка в глубине кресла посмеивалась, наблюдая за истерикой мачехи и сестер. Улучив момент, когда графиня, не в силах дождаться лакея, подобрала юбки и умчалась на его поиски (вслед за ней ускакали дочери), она поднялась, подошла к леди Энгенгнинг и протянула раскрытую ладонь.

На долю секунды дама-посредница стала прикидывать, сколько за эту услугу может стребовать с наследной графини д’Шампольон. Но потом спохватилась, с кем имеет дело, и с самой любезной улыбкой выдала один из пригласительных билетов на маскарад в Ратушу. Золушка правильно рассудила: в таких делах нельзя зависеть от милости мачехи. Не то, чтобы она сомневалась, что эта торговка возьмет ее с собой, – да у той бы наглости не хватило! – но свою судьбу юная графиня цепко держала в своих маленьких ручках.

– Ну и суетливые же эти женщины Оливье! – осуждающе покачала головой Фея. – Ничего не могут сделать спокойно и с достоинством. Следующие четыре дня в особняке стоял дым коромыслом! Портные, куаферы, золотых дел мастера сновали то тут, то там. Дельные советы леди Энгенгнинг требовались так часто, что в итоге ее поселили в одной из гостевых спален.

– А эти портные, зачем они были нужны? – прошло в недоумение бюро. – Ведь дамы Оливье прикатили в столицу с целым гардеробом от месье Армана, нет?

Фея покосилась на плешивую макушку секретаря, но недавний ужин привел ее в благодушное настроение.

– Ах, Грязнопалый, ты ничего не понимаешь в дамских модах! – звеняще рассмеялась она, поглаживая вышивку на корсаже. – Какая же женщина откажется от нового платья? К тому же это не какой-нибудь там танцевальный вечер, а маскарад. Тут требуется специальный наряд, мой милый. Да и мода на карнавальные одежды меняется так же часто, как и на обычные. Вчера все наряжались мифологическими персонажами, а сегодня это уже не комильфо, нужно быть исключительно в историческом костюме. А завтра, бог весь, что войдет в моду!.. Ну и между нами, месье Арман не слишком-то старался для них там, в замке. Нет, он, конечно, обшил графиню с дочерьми с ног до головы, но портняжка правильно рассудил: в деревне, их никто не увидит, поэтому не стоит разбазаривать свои таланты. Сойдет и прошлогодняя коллекция. И с таким тщанием привезенный в столицу гардероб годился разве что для променада по Оливковым холмам.

– Вот жучок! – вознегодовало на халтурщика-портного бюро.

– Каждый выживает, как может. – отрезала Фея и снова погладила вышивку. – Полная смена гардероба, конечно, вылилась графине д’Шампольон в копеечку, но зато заработали на этом все, – она начала считать, загибая пальцы. – Месье Арман, разумеется. Леди Энгенгнинг, которая с ходу догадалась о проделках первого портного, но так грамотно повела дело, что он отстегнул ей процент за организацию щедрого заказа. И Золушка.

– Золушке тоже сшили новое платье? – глубоко заинтересовался темой моды гоблин.

Тут уже Фея рассердилась.

– Золушка была не такая дура, чтобы обшиваться в модном доме месье Армана! Она высоко ценила свою обособленность от Аквилонии и свои старомодные фижмы. Первый портной это сразу понял, он ведь не какой-нибудь там амбициозный торговец. Он сделал для нее куда больше – он ввел в моду имперский стиль!

Все подъезды к Ратуше были забиты великолепными экипажами. Как и обещала леди Энгенгнинг: бомонд и двор почтили своим присутствием маскарад, устроенный отцами города.

Дамы Оливье вертели головами, как заведенные волчки, высматривая гербы на каретах и подсчитывая количество присутствующих аристократов. Всезнающая леди Энгенгнинг их уже предупредила, что король приедет на карете без гербов, или же вместе с кем-то из приближенных. Единственно, как в этой толкотне, освещаемой факелами, можно узнать о присутствии монарха – по лакеям в фиолетовых чулках на запятках кареты. Король Эдвард, конечно, любил срывать цветы удовольствия, прячась под маской, но ему бы и в голову не пришло отказаться от услуг королевской дворни.

А вот принц Гарри не столь предсказуем. Он обожал маскарады, как раз за возможность хоть немного передохнуть от наследного бремени. Поэтому как он приедет, с кем и в кого будет наряжен – это была самая большая интрига вечера.

Золушка с интересом поглядывала в окно кареты из-за широких плеч Каролины и Стефании. В ней бурлили легкомысленные пузырьки предчувствия удовольствий. В такие мгновения даже самые благородные девицы забывают наставления отцов, матерей и нянюшек. Впрочем, хорошее воспитание проявляется не в эти мгновения, а потом – когда ты невозмутимо игнорируешь поворот на кривую дорожку, продолжая шествовать по прямой и укатанной магистрали, еще предками завещанной. И даже обыватели в такой ситуации поставили бы на юную графиню д’Шампольон, но никак не на мадемуазелей Оливье де Уинтерс.

Тем временем карета наших героинь, наконец, пробилась к подъезду. Золушке пришлось хорошенько пристыдить сводных сестер, чтобы они вспомнили о хороших манерах и появились на маскараде как положено. Она до последнего загораживала своими юбками выход наружу, пока Каролина и Стефания, наконец, не надели маски. Очень уж им хотелось, чтобы толпящиеся на лестнице блестящие кавалеры, сразу поняли, кто они такие, и не путать друг с другом. Сестры, послушные указаниям мамаши всегда и везде подчеркивать свое сходство, оделись в идентичные костюмы фрейлин прошлых времен. Тут был тонкий намек на придворную жизнь, к которой они стремились. Графиня д’Шампольон выбрала наряд вдовствующей королевы Селесты, что полтысячелетия назад правила Аквилонией от имени своего сына, а затем и от имени внука. Этот тонкий намек был понятен не каждому, но Золушка его сразу раскусила: мачеха изо всех сил отстранялась от своего благородного супруга, но в тоже время без него она ничто.

Что касается самой Золушки, то она обошлось без намеков и прочих аллегорий, а надела свадебное платье своей бабки, урожденной владетельной княжны Казимо. В отличие от мачехи, на которую приглашение в Ратушу обрушилось, как ушат воды на незадачливого гремлина, наследная графиня сразу отметила в сплетнях месье Армана ремарку о новой моде на маскарады. И как только отец сообщил ей о грядущей поездке в столицу в компании мачехи и сестер, она смекнула, что прогулкой по магазинам дело не ограничиться. Кликнув верную горничную Китти, Золушка побежала потрошить бесчисленные сундуки с нарядами, оставшиеся от прежних хозяек замка. К концу дня, и с головы до ног в нафталине, она, наконец, нашла то, что соответствовало самым высоким стандартам костюмированной моды – великолепное платье графини-бабушки, выходившей замуж в придворной церкви и в присутствии самого великого императора.

И она оказалась права! Наряд, в котором переплелись снобизм владетельных князей Козимо, высокомерие графов д’Шампольон и щедрость великого императора, сразу обратил на себя внимание присутствующих. Джентльмены были приятно поражены соблазнительным декольте, что, к слову, было униформой при императорском дворе. Дамы же гадали, что за портной создал сей шедевр. А некоторые опустились ниже городской канализации и алчно прикидывали его стоимость. Для маскарада в городской Ратуше такой туалет был роскошью, которую отнюдь не все представители бомонда могли себе позволить.

Наконец, одна из дам, отделилась от стайки своих перешептывающихся подружек, и приблизилась к Золушке.

– Прелестное платье, моя дорогая. Это кружева из Гельдерланда? – спросила она приятным низким голосом.

Юная графиня одним взглядом оценила богатое платье незнакомки, и ее манеры, настолько небрежные, что сразу становилось понятно – это птица очень высокого полета.

– Нет, мадам, это Рекамье, – и Золушка не смогла сдержаться, чтобы не похвастаться, – семейные военные трофеи.

– Ваш супруг был в армии короля при той заварушке на границе великого герцогства? – с любезной улыбкой уточнила собеседница.

– Я не замужем, мадам. А кружева – трофеи еще моего прапрадеда! – несколько высокомерно, как принято у д’Шампольонов, сказала Золушка.

Дама продолжала улыбаться с самым любезным видом, но если она была не дура (а уж на таковую она никак не была похожа!), то должна была догадаться, какое государство обирало до нитки великое герцогство Рекамье во времена прапрадедов. Так же она отметила, что ее высокомерная собеседница – девица, и явно очень знатного рода. Так, кто же она?

– Вы будете представляться при дворе? – пустила пробный шар любезная дама.

– Мы не представляемся! – небрежно ответила Золушка. И очень вовремя прикусила язычок, дабы не пояснять, что она имела в виду всего лишь династическую склоку. Потому что дама явно была впечатлена, а ее подружки, уже давно окружившие Золушку так и вовсе пораскрывали рты от изумления.

Дело в том, что при дворе не представляются лишь очень-очень важные персоны, которых владельцы королевских дворцов обычно называют «мой дражайший брат-государь».

– Вы здесь инкогнито? – не сдержавшись, спросила одна из спутниц любезной дамы, высокая костлявая блондинка с заметным кадыком.

Дама одарила ее уничижающим взглядом, и блондинка, стушевавшись, склонилась в полупоклоне. Зато Золушка, ухватившись за этот вопрос, решила поиграть в таинственную незнакомку.

– Да, мы не акцентируем свое присутствие в свете, – сказала она небрежно, поигрывая веером, подаренным лет сто назад императрицей своей любимой фрейлине графине д’Шампольон.

Любезная дама оценила жестикуляцию собеседницы (а уж ее подружки так просто вытаращили глаза), и спросила, величаво обводя рукой большой зал Ратуши, заполненный масками:

– А неофициально?

– Исключительно неофициально, – многозначительно кивнула Золушка.

– Может быть вы, моя дорогая, исключительно неофициально, – подчеркнула любезная дама, – оказали бы мне удовольствие и посетили небольшой костюмированный вечер, которыми славится частная жизнь королевского дворца.

– Небольшой и неофициальный вечер? – уточнила юная графиня, прикидывая, что бы сказал на это ее высокомерный отец.

– Совершенно верно. Никакого этикета и парадных платьев. Только приветствуется, если дамы будут без фижм. Впрочем, вы слышали, что месье Арман начал вводить в моду такие маленькие круглые фижмочки? Они очаровательны!

Золушка усмехнулась про себя: «Ах ты, воришка!» – и чуть качнула юбками.

– Да, на него произвел впечатление мой гардероб. Но я не думала, что настолько.

Окружавшие ее дамы еще раз убедились, что имеют дело с очень непростой маской.

– Джордж… Джорджиана найдет вас в конце вечера, – кивнула любезная дама на костлявую блондинку, – передаст пригласительный билет и пропуск во дворец. Никаких имен, да, моя дорогая?

– Исключительно инкогнито, – с насмешливо таинственным видом сказала Золушка и возликовала. Ее пригласили в королевский дворец, но она не нарушила ни одного приказа отца!

.

– Это вы была, да, госпожа? – проскрипел гоблин-секретарь. – Это вы ей организовали приглашение во дворец?

– Э-э-э-э… нет, – усмехнулась Фея, – это был принц.

– Чего?! – ошалел гоблин. – В женских тряпках?

Фея закатила глаза и в очередной раз покачала головой.

– Грязнопалый, ты уже столько лет трешься среди высокородных господ, но все еще ведешь себя, как дикий гоблин с Восточных гор. Запомни, а лучше запиши: принц крови может позволить себе что угодно, даже нарядиться в женское платье. Ну, разумеется, не на официальном балу, а лишь на городском маскараде.

Бюро все еще негодующе пыхтело.

– Если тебя это успокоит мой милый, – продолжала насмешливо терроризировать секретаря Фея, – то принц Гарри – прославленный воин. Да-да! Первый раз он нюхнул пороху еще ребенком, когда весь двор обитал на передовой войны с империей. Собственный полк он получил уже через пару лет и не опозорил доверие отца! Впрочем, кое-кто утверждает, что в пылу боя целая толпа маршалов опекала наследника престола и суфлировала дельные приказы. Но мальчику было всего двенадцать лет и, заметь, у него хватила ума слушать старших и опытных военачальников. Эх, Грязнопалый, мало ты общался с наследными принцами… Но, к чему это я?.. А! Последний раз принц блеснул храбростью и превосходной вольтижировкой на границе с великим герцогством Рекамье, и с тех пор он может блистать разве что в котильоне или за карточным столом. Ему скучно. Да к тому же, его преследуют толпы восторженных девиц, которые за малейший знак внимания со стороны наследного принца убиться готовы! Придворный этикет их хоть как-то сдерживает, а за пределами дворца они последние признаки приличия теряют.

– Ага, значит, это была маскировка? – припомнил гоблин советы старших и опытных военачальников из своей семьи.

Фея с иронией покосилась на бюро.

– Ну, что-то вроде того.

Дин-дон-дин-дон-дин-дон! – надрывался тревожный колокольчик.

Горничная, проходившая неподалеку, обернулась, прислушалась и, подхватив юбки, побежала со всех ног:

– Госпожа! Госпожа Фея! Колокольчик! Он звонит!!!

Фея, с удобством расположившаяся в шезлонге на террасе, только что позавтракала и лениво наблюдала за двумя молодыми крестьянскими парнями, нанятыми почистить пруд с золотыми рыбками. Фея уже прикидывала, есть ли у нее вакансии лакеев, как тут на террасу выбежала запыхавшаяся горничная.

– Госпожа! Колокольчик! Он звонит!

– Что?! Какой колокольчик? – переполошилась Фея, едва не опрокинув на утреннее платье чашку с горячим шоколадом. – Ах, колокольчик… Звонит?! Быть того не может! Он не звонил уже добрую тыщу лет.

– Госпожа, – никак не могла отдышаться горничная, – он действительно звонит. Я сама слышала!

– Святая Мелузина! – неприятно поразилась Фея. – Это что, кому-то из моих крестников срочно требуется помощь?!

Она вскочила, бросила полный сожаления взгляд на пруд, сунула чашку горничной и бросилась в дом.

Под надрывающимся колокольчиком столпились слуги. Они возбужденно переговаривались и тыкали пальцами в нарушителя спокойствия. Красиво поседевший дворецкий пытался разогнать своих подчиненных, взывая к целой куче не переделанных дел и напоминая о щедром жалованье, которое они получают милостью госпожи Феи. Но слуги не обращали на него ни малейшего внимания, и дворецкий начал паниковать. Он и так невероятно долго продержался в роли персоны, близкой к хозяйке. Эти молодые наглецы уже наступают ему на пятки, а тут такой профессиональный конфуз!

Фея мчалась на полных парусах, как легендарный имперский фрегат «Персефона». Она уже различала перезвон тревожного колокольчика и едва не перекрывающий его гомон слуг.

«А эти бездельники, что там делают?» – сразу отметила Фея непорядок. – «Ксавье, что их разогнать не может? Уже ни на что не годится…»

Дворецкий Ксавье услышал тяжелое дыхание стремительно приближающейся госпожи, и начал мысленно прощаться с золочеными аксельбантами и позументами:

«Надеюсь, без выходного пособия она меня не оставит. Рука у нее тяжелая, но жадной она никогда не была…»

Слуги, наконец, услышали силу легких своей госпожи и порскнули кто куда. Под надрывающимся тревожным колокольчиком ее встретил лишь несколько ободрившийся дворецкий.

Фея смерила его недовольным взглядом, а потом подняла глаза к трезвонящему мерзавцу.

– Так кто же это вляпался? – озвучила она тревожащую ее мысль.

Дворецкий промолчал с профессиональной невозмутимостью. Фея спросила, не оборачиваясь:

– Где мой секретарь?

– Господин секретарь в краткосрочном отпуске по случаю брачного сезона, – почтительно и даже чуть заискивающе ответил дворецкий.

– А, ну да, ну да… Как не вовремя! – Фея почти с ненавистью смотрела на надрывающийся колокольчик.

Тут надо сказать, что в те стародавние времена секретарем у Крестной Феи служил самец Земляной кошки. Всем был хорош этот секретарь, а благодаря своей природной магии, еще и исполнял обязанности казначея, поскольку золото чуял за версту. Но, к сожалению, раз в год ему приходилось отлучаться по неотложным делам. Кто же мог подумать, что именно в те несчастные несколько дней, когда секретарь гонялся за самками, тревожный колокольчик очнется от долгой спячки!

– Тогда сама, – обреченно вздохнула Фея.

Дворецкий всем своим видом показал, что готов преданно служить, чем может. Но Фея отмахнулась от него.

– Сама-сама. А ты ступай, Ксавье, и это… посмотри там по своим хозяйственным книгам, есть ли у нас вакансии лакеев. Две.

Дворецкий чуть не заплакал. Он с тоской смотрел на удаляющуюся госпожу, а затем обреченно поплелся в лакейскую.

Фея оценивающе осматривала вместительные архивные шкафы в кабинете секретаря.

– Н-да… наработала, – самодовольно пробормотала она. – Так, что тут у нас? – прищурилась Фея на пояснительные таблички, нацарапанные мелким почерком самца Земляной кошки. – Крестники умершие. Крестники потенциальные… Ага! Крестники здравствующие.

Фея осмотрела шкаф с нужной табличкой и присвистнула.

Огромное сооружение из красного дерева занимало всю восточную стену кабинета, подпирая потолок. Фея наморщила лобик: ее прыткий секретарь ну никак не мог работать с архивами без дополнительного оборудования! И действительно, в углу стояла передвижная стремянка с частыми ступеньками.

Фея распахнула дверцы, окинула взглядом заставленные папками полки и с одобрением отметила идеальное расположение досье на крестников. Они были расставлены в алфавитном порядке и помечены многочисленными табличками со знакомым мелким почерком.

– Надо будет выписать ему премию за аккуратность, – пробормотала Фея, и начала карабкаться по ступенькам. – Ну что ж, начну сначала. С буквы «А».

Через три часа Фея уже не так хорошо думала о своем секретаре. Она дошла до буквы «Ж», но тревожный колокольчик никак не реагировал на демонстрируемые ему досье и продолжал надрываться. Действительно, технология определения крестника, которому срочно требовалась помощь, была далека от совершенства: колокольчик звонил до тех пор, пока не узнавал имя персоны на магическом контракте.

«Надо будет завести Золотого петушка», – чихнула Фея, наглотавшаяся бумажной пыли. Она сидела под колокольчиком на подушечке, которую стащила из кабинета секретаря. Привлеченные к работе лакеи, сновали туда-сюда с пачками досье на здравствующих крестников.

Только ближе к вечеру проголодавшаяся и с ног до головы покрытая пылью Фея дошла до буквы «Ш». И тут колокольчик поперхнулся, а затем, наконец, замолчал. Долгожданная тишина даже слегка напугала Фею.

– Кто?! Кто это? – судорожно зашелестела она страницами досье, – Ага! Наследная графиня д’Шампольон… С ней-то что не так?! М-м-м-м… Что я там ей пожелала… Высокородный брак. Отлично! Плодовитость. Она вроде еще не замужем? – Фея углубилась в досье. – Ага, никаких сведений нет. Долголетие. Да, пусть живет хоть сотню лет!.. А это что за приписка? Выбрать мужа и судьбу по вкусу. Ой!

– Это что же, госпожа, вы совсем не интересовались судьбой своей высокородной крестницы? – ехидно проскрипело бюро.

Фея виновато запыхтела.

– А что с ней могло случиться? – начала она оправдываться. – Пожелали ей с три короба! И сплошняком одни приятности. И чем мне там интересоваться, а? Все записано в контракте и скреплено гламором. А к чему прикоснулась природная магия, то и волшебной палочкой не скарябаешь!

– А я что? Мое дело маленькое, – самым невинным тоном пробормотал гоблин.

Но Фею это не успокоило.

– Росла, как у Мерлина за пазухой. Все ее холили и лелеяли! Даже мачеха не могла пикнуть, да… А наследство? Все достается именно ей, а не какому-нибудь дальнему родственнику. В Аквилонии с майоратом строго! Передается все исключительно по мужской линии… Мне, что заняться больше нечем, как по кустам вокруг замка прятаться и отслеживать: все ли капризы высокородной графини исполняются?!

Бюро сочло за благо промолчать.

Фея, наконец, отдышалась и немного успокоилась.

– Юная графиня д’Шампольон была идеальной крестницей. Все держала в своих маленьких ручках. Ей не требовалось каждые пять минут помощь Крестной Феи! Как некоторым, к слову, – она настороженно покосилась на бюро.

А там, будто все вымерло.

Фея поерзала в кресла, поправила юбку и продолжила.

– Но если тревожный колокольчик подал голос, то любая достойная своего звания Крестная Фея понимает – требуется настоящее волшебство!

Золушка, в одном корсете и панталонах, нервно прохаживалась по спальне. У вместительного гардеробного шкафа почтительно застыла горничная Китти, а на скамеечке у двери сидел паж Лоран. Следил, чтобы никто не вломился в покои его высокородной молочной сестры. Впрочем, в столице Золушка, наконец, отвязалась от преследования Каролины и Стефании – здесь им было, чем заняться. А после посещения Ратуши любой независимый наблюдатель мог смело сказать: у мадемуазелей Оливье де Уинтерс слегка поехала крыша.

Маскарад с участием городского бомонда и королевского двора произвел такое впечатление на дочерей удачливого торговца шерстью, что они больше ни о чем другом не могли говорить (леди Энгенгнинг держалась из последних сил, лишь напоминая себе о щедрых комиссионных). В Ратуше Каролина и Стефания навязывались любому мало-мальски прилично одетому кавалеру, и поминутно снимали маски, дабы обозначить свои персоны. Только присутствие Золушки могло ненадолго вернуть их в рамки приличия. Но юная графиня в великолепном имперском туалете пользовалась бешеной популярностью и то и дело принимала приглашения на танец. Ее кавалеры были столь многочисленны, что она перекидывала их сводным сестрам. Даже мачеха, в глубоком костюмированном трауре, не осталась без пары.

Ненадолго юная графиня д’Шампольон даже уверилась – эти Оливье выдержат испытание светом, но тут вокруг зашушукались, что вон тот статный джентльмен в костюме рыцаря Фредерикса, легендарного охотника на драконов – это сам король Эдвард. И все! Дамы Оливье потеряли последние признаки приличия. Золушке пришлось отказаться от котильона, который возглавил немедленно узнанный монарх, чтобы припечатать к полу шлейфы Каролины и Стефании, и тем самым хоть как-то уменьшить амплитуду из возбужденных прыжков. Графиню д’Шампольон, в полуобмороке от близости венценосной персоны, Золушка попросту ухватила за рукав, несколько подпортив работу миссис Арлингтон.

Будь на то их воля, дамы Оливье остались бы в Ратуше до рассвета, до последнего наслаждаясь блеском их первого столичного увеселения. Но юная графиня д’Шампольон заметив, что самые достойно выглядящие гости начали покидать маскарад, буквально пинками погнала сводных родственниц к выходу. Не хватало еще остаться в числе зевак и прочих неофитов светской жизни!

Лишь отъезжая от Ратуши Золушка вздохнула с облегчением. Она поправила корсаж, за соблазнительным вырезом которого лежали приглашение на костюмированный вечер и пропуск в королевский дворец.

Уже на крыльце, где наследная графиня из последних сил удерживала за юбки вырывающихся Каролину и Стефанию, к ней подошла костлявая Джорджиана и протянула вожделенные свитки. Так как руки у Золушки были заняты, то она мотнула головой, подзывая гонца ближе, и взглядом указала на свое декольте. Глаза у подружки любезной дамы чуть не вылезли из орбит, но она послушно (хоть и дрожащими руками) засунула бумаги за корсаж.

«Понятно», – окончательно утвердилась Золушка в своих подозрениях. И внимательным взглядом проводила Джорджиану, удаляющуюся пружинистой походкой кавалергарда.

И вот теперь у нее на руках было приглашение в королевский дворец, но проблемы на этом лишь начинались. Что надеть и как добраться до дворца – вот два вопроса, над которыми ломали головы юная графиня, ее горничная и паж.

Карета с гербами д’Шампольон исключалась. Приехать в ней – это во всеуслышание опровергнуть инкогнито. К тому же, карета и лошади находились на попечении слуг дома Оливье. И хоть верный паж Лоран с самомнением заявил, что-де собственноручно запряжет четверку лошадей и угонит их к тому месту, где его будет дожидаться госпожа, после недолгого спора эту идею признали неконструктивной, а молочного брата – хвастунишкой.

Но как добраться до дворца – об этом можно было подумать позже, пока же перед Золушкой в полный рост стояла проблема выбора наряда.

Многочисленные графини д’Шампольон оставили ей щедрое наследство в виде платьев, белья, туфель, драгоценностей, рулонов материй и километров импортных кружев. Но все это (точнее предусмотрительно захваченная в столицу лучшая часть содержимого сундуков) казалось ей несоответствующим событию. Великолепное свадебное платье урожденной княжны Козимо уже было продемонстрировано публике, а равного ему наряда не было.

– Моя госпожа, может быть, поискать в гардеробе этих Оливье? – наконец предложила преданная горничная Китти. – А я перешью под вас. Я сумею!

Паж Лоран встрепенулся. Он уже предвкушал опасную вылазку на территорию неприятеля. Но Золушка поморщилась.

– Китти, милая, у них настолько дурной вкус, что проще приехать во дворец в твоей униформе горничной. Так даже оригинальнее будет…

Сообщники переглянулись, и тут раздался громкий хлопок. По спальне прокатилась волна гламора, засыпав всех присутствующих блестками, и прямо на постель, заваленную платьями, рухнула Фея.

Не успели Золушка, Китти и Лоран прийти в себя, как также ниоткуда упал большой тюк и два ливрейных лакея. И все прямо на Фею.

Тут уж Китти не выдержала и завизжала, что есть мочи. Паж вскочил, схватил скамеечку и, держа ее как щит, бросился к обожаемой сводной сестре. Но имперская кровь – не водица, и Золушка при виде всего этого волшебного бедлама лишь изумленно вскинула брови.

«Какого!…» – пронеслось под ее белокурыми волосами, посыпанными блестками, и тут она опознала зачинщика беспорядка. – «А-а-а-а, так это Крестная Фея!».

– Давно вас не видела, мадам, – небрежно поприветствовала она Фею, барахтающуюся на постели.

– И тебе добрый вечер, душа моя, – прохрипела та, столкнув, наконец, с себя сначала тюк, а затем одного из лакеев.

– Пролетали мимо? – невозмутимо продолжила светскую беседу юная графиня д’Шампольон.

Растрепанная и помятая Фея покосилась на эту высокомерную нахалку, но решила не ударить в грязь волшебным лицом.

– Ах, столько дел, столько дел, моя дорогая! Ношусь, как зачарованная метла, – она добродушно хихикнула. – Но сегодня я прилетела именно к моей прелестной крестнице.

Золушка молчала, лишь еще выше приподняла брови.

– Тебе ведь требуется моя помощь, да, дорогая? – непрозрачно намекнула Фея, оглядывая разбросанную одежду, блестки и панталоны юной графини д’Шампольон.

Золушка невозмутимо повела плечом, зато горничная Китти сразу сообразила.

– Госпожа Крестная Фея прибыла на редкость вовремя! – затараторила она, присев в глубоком реверансе. – Моя госпожа собирается в гости к наследному принцу Генриху.

– О, так ты догадалась, что это был принц? – одобрительно взглянула на крестницу Фея. – Ну и как он тебе?

Золушка снова равнодушно пожала плечами, но глаза у нее заблестели.

«Ага!» – отметила Фея. – «Высокомерие высокомерием, но слюнки-то потекли!»

Золушка действительно быстро опознала принца Гарри. Еще беседуя со скрытой под маской любезной дамой, она смекнула, что это кто-то весьма высокородный и отнюдь не женского пола. Нет, сама дама грамотно играла выбранную роль, но ее выдавало окружение, которое никакими шелками и кружевами не превратишь в девиц. И когда они вылезали с идиотскими вопросами, то любезной даме приходилось выходить из образа и приструнивать их отнюдь не женским взглядом. А так как лишь слепоглухонемой не мог познать в этих лже-девицах очень-очень знатных господ, то персона, так легко ставящая их на место, должна быть как минимум герцогом королевской крови. Но не только месье Арман с легкостью лавировал в родословных, Золушка тоже быстро вспомнила, что единственный подходящий по статусу герцог был уже немощным стариком. Так что альтернативы не было никакой – под маской любезной дамы с юной графиней д’Шампольон кокетничал сам наследный принц Генрих.

Фея, кряхтя слезла с развороченной постели, за ней бодро спрыгнули лакеи и вытащили из горы тряпья принесенный волной гламора тюк.

– Я тут кое-что привезла моей прелестной крестнице, – небрежненько так сказала Фея и мигнула своим вышколенным лакеям. Они тут же прибрали постель, скинув на руки горничной все отвергнутые Золушкой туалеты, и развернули тюк.

Китти восторженно ахнула. Паж Лоран, все еще со скамеечкой наперевес, подвинулся ближе и с восхищением покачал головой. Даже наследная графиня с любопытством вытянула шею. И растаяла.

На ее постели лежало самое чудесное платье, которое она видела в жизни. Строгое и нежное, в изумительных кружевах, но не легкомысленно. А цвет! Сумерки в волшебных лесах Аркадии меркли на фоне этого платья.

– Ну, может быть не совсем по местной моде, – заметила Фея, с удовольствием посматривая на изумленных Золушку, Китти и Лорана, – но прямо из императорского дворца! Принцесс там, к сожалению, нет, так что пришлось заглянуть в гардероб Ее Величества, – она окинула крестницу внимательным взглядом. – В талии оно, возможно, тебе будет широковато, но ничего, подгоним.

Китти, все еще с охапкой одежды в руках, заметалась между чудесным платьем и каминными часами.

– Моя госпожа! Госпожа Фея! Мы не успеем! Уже пора выезжать, я ничего не успею!

Фея снисходительно посмотрела на маленькую горничную и снова мигнула лакеям. Они подхватили императорское платье, переложили его на кресла и прикрыли простынкой. Фея картинно поддернула рукава и взмахнула волшебной палочкой. Раздался знакомый хлопок, ударила волна гламора, посыпались блестки, и на многострадальную постель рухнул месье Арман. Без парика, в расстегнутой рубашке, с сигарой в одной руке и с опустевшим по дороге коньячным бокалом в другой.

Он ошалело таращился на Фею, лакеев, юную графиню д’Шампольон, горничную и пажа, прикрывшегося скамеечкой. Наконец, пьяно икнул.

Фея оценивающе посмотрела на первого портного королевства, затем осуждающе поджала губы и пробормотала:

– Нет, не то.

Она снова взмахнула палочкой. Хлопок, волна, блестки, и вместо месье Армана появилась миссис Арлингтон. В полной боевой готовности – с портновской лентой на шее, подушечкой для булавок на поясе и горстью булавок во рту.

Фея одобрительно кивнула, а Китти и Лоран побросав все, что занимало их руки, рванули к прославленно мастерице, отнимать обмусоленные булавки. А то не дай боже проглотит от шока! И кто тогда будет подгонять платье госпоже?

Впрочем, миссис Арлингтон быстро пришла в себя. Она послушно отдала булавки, немного потаращилась по сторонам, прикинула то и это. Наконец, сползла с тяжело скрипнувшего под ней матраса, присела перед Феей, затем перед юной графиней д’Шампольон и почтительно сказала:

– К вашим услугам, мадам.

Фея любовалась на нее, как на творение своих рук. А тем временем Китти и Лоран подтолкнули миссис Арлингтон к креслам и сдернули засыпанную гламорными блестками простынку.

Мастерица восторженно заахала и полезла щупать ткань.

«Какая работа!» – сразу отметила она. – «Куда там этому выскочке…».

Упомянутый месье Арман в это время в совершенно разобранном состоянии валялся на ковре своей гостиной и, не переставая, икал.

Миссис Арлингтон быстро взяла ситуацию в свои руки. Обмерила императорское платье, затем Золушку. Приказала Китти чуть-чуть распустить корсет госпоже:

– Так быстрее управимся, – пояснила она. И взялась за нитку с иголкой.

Фея тем временем прогуливалась по спальне, и небрежно попинывая холмики блесток, разглядывала интерьер.

«Особняк откупщика», – в двух словах оценила она все старания амбициозной мадам Оливье, – «Но если отодрать половину драпировок и снять картины в золоченых рамах, то получиться очень ничего».

И снова поддернув рукава, она взялась за волшебную палочку.

По всему дому Оливье одна за другой начали исчезать картины и разглаживаться драпировки. Фея подумала еще немного, опять взмахнула палочкой, и тут же на осколки разлетелся мелкий фарфор, украшавший все подряд горизонтальные поверхности особняка. Графиня д’Шампольон, мадемуазели Оливье де Уинтерс и леди Энгенгнинг, осознав, что интерьер меняется прямо на их глазах, ударились в панику.

Прислушавшись к диким визгам, доносившимся снизу, Фея злорадно захихикала. Она бы с удовольствием позволила дамам Оливье и их гостье хоть до утра биться в истерике, но ее крестнице нужно было еще выбраться из дома. И желательно не привлекая к себе внимание сводных родственниц. Все еще посмеиваясь, Фея взмахнула палочкой и волна гламора накрыла особняк Оливье. Мачеха с дочерьми резко замолчали и с удовлетворением огляделись вокруг. Новый интерьер им весьма понравился, да и вообще в их головах постепенно утвердилась мысль, что так оно и было изначально. А леди Энгенгнинг вскользь подумала: «Хоть она и торговка, но во вкусе ей не откажешь. Настоящий дом благородной дамы!»

Фея донельзя довольная своими волшебными проказами обернулась к Золушке. Оглядела ее с ног до головы и одобрительно улыбнулась:

– Не хватает лишь короны, да, моя дорогая?

И тут же на голову юной графине д’Шампольон плавно опустилась старинной работы изысканная тиара, позаимствованная из коллекции драгоценностей императрицы. За ней таким же волшебным образом появились серьги-подвески, колье и браслеты (все оттуда же). Теперь Золушка действительно была готова для поездки в королевский дворец. Чудесное платье сидело на ней, как влитое, и даже несколько гламорных блесток, прилипших к юбке, служили дополнительным украшением. Тиара и прочие императорские драгоценности тоже оказалась ей к лицу.

Миссис Арлингтон с удовлетворением осматривала свою работу и то и дело поправляла кружевную отделку. Китти и Лоран прыгали от радости: они все успели и их госпожа будет самой красивой на вечере принца!

Что касается застывших у дверей ливрейных лакеев, то они уже давно не обращали внимания на работу своей госпожи. Даже кардинальное изменение интерьера спальни (вкупе со всем домом Оливье) они отметили походя. А Китти, Лоран и миссис Арлингтон, суетившиеся вокруг юной графини, вообще ничего не слышали и не видели.

– Ты готова, моя дорогая? – спросила Фея Золушку.

– Да, но… Но как же я попаду во дворец? – вспомнила нерешенную вторую проблему юная графиня д’Шампольон.