Орден необычных Довыдовский Кирилл

— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! — весело кивнул ему Мнианл. — В ногах правды нет. Хотя ее и в жо… э-э… я хотел сказать, и в стуле нет, но нужно же нам на чем-то сидеть, правильно? Как говорил мой папаша: от переотдыха еще никто не умер, а от переработы в любой момент грыжа выскочит. Умный он у меня был, жаль, не пожил совсем…

Сайта внутренне аплодировала. Мнианл, безусловно, увлекающаяся натура и к тому же узник своих эмоций и страхов. Другими словами, человек без внутреннего стержня. Возможно, благодаря этому ему и удается настолько полно перевоплощаться. Сайта объясняла ему: «Весельчак. Обожаешь жизнь, обожаешь свою работу, обожаешь себя. Деньги любишь даже сильнее, а потому все, что не украду я, будет украдено после меня, так что пусть уж лучше я. Комитета юстиций не боишься, потому что отстегиваешь Гинеру, а он, как известно, все купил. Сейчас тебе хорошо, а будет еще лучше. Так почему бы не радоваться жизни?!» И Мнианл усвоил все в точности. Возникает вопрос: можно ли такому человеку доверять? Конечно можно! Нужно просто заставить его бояться правильных вещей. Не предательства, а того, что он сам станет предателем. Не боли, а того, что сделают больно его друзьям. Не смерти, а того, что он потеряет тех, кого любит. Зря она, что ли, всю эту историю с Фионой проворачивала?

В том, что касается актерской игры, Мнианл несомненный талант. Ценнейший помощник для нее.

— Правильно…

— Присаживайтесь.

— Позвольте, ваш саквояж, — предложила толстяку Сайта.

— Нет! — Он еще сильнее вдавил портфель в живот. — То есть… э-э… спасибо… я сам подержу…

— Как вам угодно, — холодно ответила она.

— Да… да… мне так угодно…

— Чем же я могу вам помочь? — спросил Мнианл, когда толстяк уселся.

— Меня зовут Говтриан Хилит… И я…

Он принялся объяснять, что ему нужно. Говорил несколько минут, Мнианл, глядя на него, не переставал улыбаться. Хилит уже расписывал: сколько на его новом перегонном заводе будет сортов коньяка, откуда будут везти промежуточный концентрат, из какого винограда он должен быть приготовлен, тут же объяснял преимущества одного вида над другим…

— Пятьдесят кредитов, — перебил его Мнианл.

— …и еще там будет… э-э… — Хилит осекся. — Пятьдесят креди… э-э… Я прошу прощения, я не до конца расслышал…

— Пятьдесят кредитов, — спокойно повторил Мнианл. — И можете сносить.

— Но… — Хилит неуверенно глянул на Сайту, она ответила ему холодным взглядом; посмотрел на Санею, девушка невозмутимо продолжила жевать бутерброд. — Но… как же…

— Вам же это нужно, так? — Мнианл достал чистый бланк и принялся переписывать адрес. — Число… печать, готово! Три дня уйдет на согласование, а потом можете начинать. Деньги у вас с собой?

— Но ведь я подал заявку… Прошел все инстанции…

— Ну и что? — Мнианл был сама любезность. — Как, вы думали, работает бюрократический аппарат?

— Но ведь я…

— Нет, выбор в любом случае за вами, — не стал слишком уж настаивать Мнианл. — Если хотите идти более… э-э… официальным путем… Никто вас не заставляет. Нам нужно будет провести подробные консультации, опросить местных жителей, свериться с архитектурным планом, проверять ваше личное дело… Месяца через три…

— Ну три…

— Я хотел сказать, через шесть месяцев, — поспешно уточнил Мнианл, — будет готов предварительный ответ. Как вы на это смотрите? — Мнианл помахал разрешением у Хилита перед лицом.

Разумеется, он согласился. Дело, мало-помалу, пошло. Пару раз у посетителей не оказывалось при себе нужной суммы, но Мнианл, не моргнув глазом, принимал чеки. За три дня обналичить успеют.

— Джелин, ты бы знал, что сейчас… — Спустя пару часов в комнату ворвался опрятно одетый молодой человек. Судя по всему, такой же чиновник, как и хозяин кабинета. — Ты кто такой?

— Я заменяю господина Джелина Ливса, — ответил Мнианл заготовленной фразой. — Он не очень хорошо себя чувствовал…

— Да чего ты несешь?! Я с ним завтракал за одним столом…

— Бутерброд не хотите? — перебила его Санея. Чиновник недоуменно обернулся. — С колбаской?

Сайта зашла ему за спину и коснулась ладони амулетом.

— А если бы у него был оберег? — спросила Санея.

Сайта кивнула на тяжелую вазу на тумбочке рядом с дверью. В случае чего, сумела бы дотянуться…

— А если бы и от физических атак помогал?

— Гм…

В таком случае Сайта применила бы голос, но этого не потребовалось.

В земельном комитете они провели около шести часов.

Обед должен был начаться ближе к вечеру. Пришли пока не все приглашенные, но если считать тех, кого в «Ни одного дурака» определили на постой, народу набралось порядком, Фиона большую часть времени следила за ребятишками, но сейчас у нее была передышка: Санея рассказывала Плишке сказку, а близняшки вместе с сыновьями и дочерьми их нового повара сидели рядом с открытыми ртами и, кажется, даже дышали через раз. Торотину пришлось отправиться на кухню помогать Могу. Сначала-то это доверили Ремтику, мечта всей жизни, как-никак, но хватило его минут на пять. Уж на что повар у них уравновешенный, но от поварешки, посланной ему вдогонку, Ремтик увернулся едва-едва.

— Не хочу больше быть поваром, — признался он, слизывая с рукава подогретый кисель. Он умудрился опрокинут на себя целую кастрюлю.

Гринаму с Мнианлом Сайта передала заранее составленные указания:

— К востоку от города нужно купить несколько участков земли: там глину добывают, известь… в общем, я тут все описала. Определите с Мнианлом… то есть с Клинианом через гильдию собственников и начинайте скупать. А второе письмо Кантиану. Пусть составит предложение в транспортный комитет правления о строительстве дороги из Сената в область Фентония. Какие-то дороги губерния все равно строит, так почему бы не в Фентонию? Тем более что есть сведения, что в области… которая следующая за Фентонией, если смотреть со стороны Сената, известный золотодобытчик… подберете с Клинианом имя… известный золотодобытчик активно скупает землю. Через подставных лиц, разумеется, но сведения верные. В доказательство будет приведено шесть запросов на покупку земли от разных людей к собственникам земли в области, следующей за Фентонией. Дорога, разумеется, будет платная. А, кроме того, не лишним будет напомнить, что пошлины на перевозку золота внутри страны давненько не повышались, что серьезно бьет по губернскому бюджету. Ну а чтобы сохранить баланс и не возникло вопросов в самой гильдии, можно будет понизить пошлины на перевозку… строительных материалов, к примеру. Да, пусть будут строительные материалы. Вот бумага, на ней я все подробно описала. У кого будут вопросы, посылайте всех ко мне. Ясно?

Затем пришел Авиртон. Он настаивал, чтобы ему выделили рабочее место в отдельной комнате, но Сайта в возмущении замахала руками и запрыгала на одной ноге: «Вы что не понимаете?!» В ответ Авиртон заулыбался и стал думать. Он не понимал, но профессиональная гордость не позволяла признаться.

— Еще скажите, что вы план здания не утвердили, — грозно посмотрела на него Сайта.

Авиртон растерянно признался, что не утвердил. И вообще не представляет, что она имеет в виду. Пришлось объяснять все с самого начала: про три этажа с множеством комнат, просторный подвал с лабораторией и морозильными камерами; про современное магическое оборудование, книгу по медицине, которую ему придется написать, и огромное количество детей, которых он должен будет научить оказывать первую помощь, а так же выбрать пару человек, из которых он со временем сделает таких же хороших врачей, как он сам. К счастью, Авиртон был умный человек, и остальное: про то, откуда все эти дети возьмутся, додумал сам.

— Большинство из них я сам изобрел, — похвастался он, вынимая из сумки инструменты. Остальное, конечно, у магов купил.

— Я вам еще и трупов достану, — пообещала Сайта, обрадовавшись, что он так быстро все понял. Она знала, что докторам их всегда не хватает. Некоторые-то сами делают, но Авиртон был не из их числа.

— Где пациент? — Авиртон залихватски взмахнул скальпелем.

— Один из них вам приглашение доставил. Они пока не пришли, но вы начинайте привыкать, что все, кто здесь присутствуют, — ваши подопечные.

После этого Сайта объясняла Гринаму и освободившееся на какое-то время Торотину, как должен работать банк.

— Вот у вас раньше прибыль была? — спрашивала она их.

— Конечно, — Торогин старательно перемешивал в тазике нарезанные овощи.

— А теперь не будет!

— И как мы этого добьемся? — без тени улыбки спросил Торотин. Он пока скептически к ней относился.

— Это не так сложно, как кажется, — заверила Сайта. — Прежде всего, известность. О банке все будут знать. Как этого обычно добиваются?

С Гринамом она уже на этот счет разговаривала, так что теперь спрашивала Торотина. Судя по всему, у них этим он занимался.

— Несколько способов: пригласить друзей, знакомых, ходить самим предлагать кредиты и развесить объявления, — быстро перечислил он. — Через некоторое время клиенты появляются. Дальше по накатанной. Деловой мир общается между собой.

— Все это мы и используем, — кивнула Сайта. Примерно так она себе все и представляла. — Только по-другому. Во-первых, ходить мы никуда не будем, потому что лишняя трата времени. А будем мы вместо этого… что? Правильно, бегать. И даже не мы, а мальчишки. Скоро у нас их целая куча накопится. Два дня в неделю, разнося послания, они будут между делом рассказывать про то, как о нашем банке хорошо клиенты отзываются, а пять дней…

Сайта сделала паузу: вдруг кто-то из них догадается?

— Рассказывать, как плохо о других банках отзываются! — закончила она недовольно. Как эти двое вообще что-то зарабатывать умудрялись?! — Во-вторых, объявления. Мальчишки развесят их по всему городу. В половине будет рассказываться о нашем банке, а в остальных… про другие банки! Только цифры там будут указаны сплошь неправильные, а люди очень не любят замечать, что их обманывают. Ну а настоящие объявления от других банков мальчишки будут обрывать. Что с них возьмешь? Дети ведь. В-третьих, то, что касается друзей-родственников. Таких будет огромное количество, и им мы ячейки будем предоставлять бесплатно. У каждого в организации будет личная ячейка. Те, кому не исполнилось шестнадцати… нет, пожалуй, даже восемнадцати… Они смогут обналичить свой счет, когда достигнут этого возраста. Остальные, включая и вас, по истечении… назовем это сроком невозврата.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Гринам.

— Название я только что придумала, — похвасталась Сайта. — Три года с момента вступления в организацию. На эти счета будет уходить половина зарплаты всех членов организации, а так же прибыль организации за вычетом денег, вложенных в развитие.

— Значит, прибыль все же будет?

— Только не от банка, — покачала головой Сайта.

— Идеи хоть и не совсем честные… — Торотин сделал паузу. — Но это бы сработало.

— И сработает. Люди придут, но абсолютное большинство не удовлетворит нашим требованиям.

— И что это за требования?

— Все будут задаваться вопросом, — согласилась она. — Даже обсуждать станут между собой.

Торотин с Гринамом недоуменно переглянулись.

— И откуда тогда деньги возьмутся?

— Возьмутся. Но наша цель не в том, чтобы заработать, — покачала головой Сайта.

— А в чем? — спросил Гринам. Торотин напряженно размышлял.

— Поймете со временем.

Мог обнаружил, что едоков прибавилось, и затребовал себе в помощь больше народу. Сайта отправила к нему обоих банкиров. У Авиртона тем временем появился первый, пациент. Клиф полулежал перед ним в специально принесенном со второго этажа раздвижном кресле, добрый доктор на ходу составлял для него историю болезни, с одного взгляда определяя происхождение каждого шрама и синяка.

— Слышали новость? — Авиртон замерял Клифу пульс. Еще несколько мальчишек, видимо, как раз те, кого он просил доставить послания, толпились рядом. Для молодых ребят, в жизни не видевших ни одного врача, могучий доктор с множеством инструментов, которыми с равной эффективностью можно как лечить, так и калечить, был такой же диковинкой, как для Плишки еда, которую он не смог бы переварить.

— Какую? — спросил парень, что посмелее остальных. Правый глаз у него заплыл, скула вся в ссадинах и не совсем правильной формы. Сайта сказала бы, что он примерно на год старше Клифа.

— В Сенате гомеопатическую лечебницу открыли. Не слышали? Замечательная вещь, если подумать: «Мы лечим человека, а не болезнь!»

— И что помогает?

— Еще как! — заверил Авиртон. — Дураков меньше становится. Я узнавал, как это делается. Берут спирт, воду, сахар… ну, другими словами, что под руку подвернется… смешивают эту бурду… Затем отмеряют тысячную долю, ну или сотую… в общем, плюс-минус килограмм, и все это впрыскивают в человека… Если не умер, считается, что помогло. А еще есть гомеопатические аптеки…

— Я там работал! — Ремтик тоже успел попасть под обаяние Авиртона. Уже минут пять, как он мечтал стать доктором.

— Вот! Живое доказательство! Знаете, как они работают? Делают лекарство. Неважно из чего! Затем продают. Когда человек во второй раз приходит… ну, если приходит… тогда спрашивают, как подействовало. Записывают…

— Да-да! — Ремтик радостно кивал. — Все правда! Я даже сам лекарства иногда делал! Из одного ведра от поноса и головной боли, а из другого — от переломов и плохого настроения.

Чуть позже одновременно пришли Бенаюс с Каном. Вряд ли бы кто-то из них мог заглянуть к другому в гости, но в месте, необычном для обоих, они вполне могли бы встретиться. Оба стройные, подтянутые, Кан заметно выше, зато Бенаюс лучше одет.

Нотариус уверенно улыбался и здоровался с каждым, кто подходил достаточно близко. Консультант был погружен в молчание, а о его невозмутимость можно колоть орехи.

— Склад наш, — сообщил Бенаюс радостно. — Тысяча четыреста двадцать пять кредитов. Пять процентов — стандартная скидка за единовременную выплату.

— Отличная работа, — похвалила Сайта.

— По-другому и не умеем, — ответил он и поинтересовался: — А говядину с нерпами и в грибном соусе тут случайно не подают?

— Разумеется, подают. Можете даже у повара над душой постоять.

— За отдельную плату?

— Бесплатно.

— Тогда я пошел.

К Кану у Сайты тоже был вопрос.

— Если строить будут дети, а не взрослые, насколько больше времени займет?

— Ни насколько. Заметную часть рабочих легко можно заменить.

Бросалось в глаза, что детей в «Ни одного дурака» больше, чем взрослых, так что Кан без подсказки определил, на что она намекает.

— Если взять тех, кто старше двенадцати, если их будет около двадцати — тридцати, то можно будет организовать смен шесть в общей сложности, а работать будут через день часов по пять-шесть.

— А составы смен раз в несколько дней перетасовывать, — добавила Сайта. — Чтобы каждый мог поработать с каждым и принять участие в строительстве на большинстве участков.

— Лучше, чтобы группы были сработанные, но раз мы несколько целей преследуем… Тогда можно и для тех, кто младше двенадцати, какое-то дело найти. Не на постоянной основе, конечно, а чтобы каждый свой камень положил… Хорошо. — Кан уселся за стол и принялся делать пометки у себя в журнале. — В каждой смене будут бригадир и три-четыре рабочих, и их нужно будет тщательнее отбирать, если им с детьми работать придется. Когда я мага смогу увидеть?

— Вы его уже видели, — ответила Сайта. — В банке, помните?

— Отлично помню. Такого сильного хватит и одного. А он… — Кан замялся на секунду, видимо, не знал каким словом выразить свои опасения. — Он… будет достаточно предсказуем?

— Как месяц в безоблачную погоду.

Кан кивнул, удовлетворенный ответом. К деталям он был не менее внимателен, чем Бенаюс, но помимо этого как никто умел замыкаться на своем участке работы. Зажав папку под мышкой, Кан подошел к первому попавшемуся мальчишке.

— Как тебя зовут и что ты умеешь делать?

Когда тебя с таким серьезным лицом спрашивают о чем-то, к тому же этот человек почти в два раза тебя выше и привык смотреть прямо в глаза совершенно не моргая, поневоле приходится отвечать.

Санея закончила рассказывать истории и теперь руководила ребятишками, сервирующими столы. Тарелки с ложками то и дело бились об пол, но деревянная посуда с честью выходила из всех передряг. Авиртон теперь обследовал парня с разбитым лицом. Клиф про него рассказывал, что Джастис был из тех, кому лучше на улице, но он не уходит из дома потому, что считает себя обязанным родителям. Клиф с ним познакомился случайно: увидел, как он не позволил каким-то пацанам отобрать у одного мальца полученный за доставку послания медяк.

— Откуда, думаете, немагическая медицина пошла? — Авиртон с удивительной скоростью орудовал крошечными иголочками. В правой щеке у Джастиса их торчало уже штук шесть или семь. Мальчишки восторженно заохали, когда прямо у них на глазах заплывшее веко стало раскрываться, а окружавшие его шишки уменьшаться в размерах. Авиртон быстро собирал примочками выступающий гной. — Разумеется, многое из Хиама пришло, кое-что из Кима. Акупунктура, к примеру, и другие мануальные методы. Но все равно главная… э-э… заслуга здесь у Каранута. В Хиаме и магов немало, и келото развит, в Киме, кроме как в Гохо, колдунов нет, зато келото каждый второй в своей жизни занимался, так что на востоке было хотя бы на что опереться, а вот в Карануте святые, прости Создатель, всего своим умом достигли.

Авиртон многозначительно замолк на секунду.

— К примеру, образовался у человека на ноге нарыв. Что делать? Прежде всего организм нужно оздоровить. Мало ли чем вызвана болезнь? Монахи всегда начинают с кровопусканий. Натыкают в человеке дырок и ждут, пока кровь вытечет.

— Вся? — ужаснулся один из мальчишек, ростом поменьше остальных. Он торопливо расправлял штанины, чтобы в дырках не были видны его разбитые коленки.

— Пока не поможет, — пожал плечами Авиртон. — Это основа каранутской медицины — пациента нужно лечить, пока ему не станет лучше. Сразу после оздоровительного курса — операция. Сначала обезболивание: деревянной киянкой по голове. — Авиртон показал жестами, как именно: это делается. Среди его инструментов также имелся небольшой молоточек, мгновенно притянувший к себе взгляды. Джастис, лежавший в кресле, резко побледнел, но говорить ничего не стал. — А как только человек сознание потерял, а — иногда удара три-четыре приходится сделать, можно рубить.

— Голову?!

— Нет, сначала только ногу, — сказал Авиртон. — Поскольку монаху меч иметь не положено, он просит об этом какого-нибудь рыцаря. Большинство отрубает ногу не с первой попытки. Больной может не перенести шок и умирает.

Авиртон замолчал. Улыбаясь, он принялся обрабатывать щеку Джастиса смесью порошков. Касаясь кожи, лекарство на мгновение вспыхивало голубоватым свечением — сам Авиртон магом не был, но в снадобьях разбирался отлично.

— И что, если ногу поцарапал, — спустя пару минут решился нарушить молчание мальчик, до этого прятавший коленки, Сайта слышала, что его называли Динкой, — значит… значит, уми…

— Нет конечно. Только половина, — успокоил присутствующих Авиртон. — Еще четверть от занесенной грязи, а остальные от травм головы, нанесенных во время обезболивания. Хотя, конечно, встречаются люди и нечувствительные к боли. Они выживают, даже когда полученную рану кипящим маслом прижигают… ну чтобы кровь не шла.

— И что? — спросил кто-то с содроганием.

— Ну бывает, что и не идет. — Авиртон накладывал на лицо Джастиса аккуратную повязку. — Это зависит от того, сколько в человеке к тому моменту крови осталось. Тут ведь еще в чем дело: если больному достаточно быстро лучше не становится, врач, он же монах, может его и в наличии нечистых сил в теле заподозрить. В таком случае без дополнительных кровопусканий не обойтись. Я, правда, слышал, что с недостатком крови в Карануте пару лет назад научились бороться: через дырку в животе закачивают в человека шприцами из свиных пузырей овечью кровь, и больной еще долго сохраняет способность течь. Его вешают вверх ногами… э-э… вверх ногой и ждут, пока все вредное через уши и рот не вытечет, и некоторые, надо отдать коллегам должное, действительно блюют.

Авиртон ласково улыбнулся Джастису, снял перчатки из какой-то очень тонко отделанной кожи и, как и каждый раз, перед тем как сменить пациента, принялся тщательно мыть руки. Кипяченую воду ему приносили с кухни, а перчаток у него имелось не меньше дюжины пар.

В конце концов настало и время обеда. Санея, забравшись на стол, зашептала Плишке на ухо, и великан громогласно сообщил:

— Санея сказала, чтобы все помыли руки перед едой. Плишка всегда делает, что говорит Санея. Маленькие люди станут мыть руки?

Руки помыли все. Старательно намыливая ладони, Бенаюс исподлобья поглядывал на Плишку. Сайта поняла, что он специально подошел к нему поближе, чтобы уж его никак нельзя было заподозрить, что он «не делает, что Санея говорит».

— Скажите, господин… э-э… Плишка. Я вот давешнего дня… видел, как вы… не без аппетита во взгляде, надо признаться… обгрызали березовую подставку от сапожной заготовки… Я что узнать хотел… Вам понравилось? Может, порекомендуете что?

Плишка с минуту размышлял, затем молча высунул из кармана кусок кожаного покрытия от поддоспешника. Бенаюс, похихикивая, принял.

Обедали за общим столом. Санея следила, чтобы вилка у всех была в левой руке, а нож в правой. Глядя на Плишку, испортившего уже несколько приборов — он ел ложкой, и не всегда успевал вынуть ее изо рта прежде, чем начинал жевать, — перечить ей не смели. С ножами Клиф и еще пара парней — Лем и Курт — обращались умело, а вот вилка у большинства вызвала недоумение. Санея объясняла им, как ею пользоваться. Сама она поесть уже не успевала, но, кажется, ей по-настоящему нравилось учить.

Дождаться оставалось двоих. Расспросив Лема о том, как прошла встреча с Кравеном, Сайта уже не сомневалась, что правильно его раскусила. Колдун, не моргнув глазом, испепелил бы честного Торотина или добродушного Авиртона, но ребенка бы никогда не тронул. А уж когда она с ним поработает…

Скрипнула дверь, и разговоры, как по команде, стихли. В «Ни одного дурака» вошел могучий колдун. Таромский совет не был настолько пропитанным магией государством, как Снежное Королевство или Аан, но и здесь магов узнавали с первого взгляда. Сайта чуть приподнялась и указала на соседний стул. Раздался жуткий скрип: это сидевший по другую строну Бенаюс постарался максимально отодвинуться. Несколько пар глаз недовольно на него уставились, но он не прореагировал — делал вид, что появление мага его ничуть заботит, если тут что-то и затевается, то уж он к этому не имеет абсолютно никакого отношения…

В мертвой тишине Кравен сделал первый шаг, затем второй, он уже протянул руку, чтобы отодвинуть стул, когда Ремтик не выдержал. Кружка, которую он последнюю минуту удерживал одной только силой воли, все-таки выскользнула из трясущейся руки и со страшным грохотом врезалась в стол.

— А-а-а!!!

Стул опрокинулся, Ремтик врезался головой в пол, но его это не остановило. Он вскочил и, бешено завывая, пронесся через весь зал, впечатавшись носом во входную дверь. Несколько секунд пытался открыть ее не в ту сторону, но в конце концов все же вырвался на свободу. Кравен, молча наблюдавший за ним, аккуратно прислонил посох к столу и медленно сел. Жалобнее, чем под ним, стул скрипел только под великаном Плишкой. Вежливо кивнув Сайте, маг повернулся посмотреть, кто сидит от него по другую руку. Бенаюс приветствовал его широкой улыбкой. Ладони он держал на виду, прижатыми к столешнице.

— На тебе амулет, — заметил ему Кравен.

— И никто больше меня не сожалеет об этом, — покаянно признался Бенаюс.

— Хороший амулет. Не снимай.

Еще несколько секунд все напряженно молчали, затем Сайта принялась громко шуметь посудой.

— Попробуйте говядинку, господин маг!

«Говядинка» Кравену понравилась. Все наконец вздохнули с облегчением.

После обеда Сайта объясняла Клифу, Джастису, Лему, Курту, Динке, Улне и Гордому, на каких условиях будет основываться их дружба.

— За каждым из вас закрепят кровать, по четыре человека в комнате, место за столом, выдадут новую одежду. Раз в полгода Авиртон будет проверять ваше здоровье, а господин Гринам, здесь неподалеку его банк, откроет на имя каждого специальный счет и положит на него по одному золотому кредиту. Деньги вы сможете забрать, как только вам исполнится восемнадцать.

— И за что такая радость? — спросил Джастис.

— Ни за что, — Сайта пожала плечами. — Если хотите, жить можете как раньше. Одежду выкиньте или продайте. Ну а через несколько лет будет приятный сюрприз в виде золотого кредита. Что еще… Ну я, наверное, еще время от времени ходила бы сюда есть.

Сайта замолчала. Джастис смотрел на нее недоуменно, Курт с Уколом бросали вопросительные взгляды на Клифа, не собиравшегося опровергать свое прозвище, а Динка с тоской глядел на складывающего чемоданчик Авиртона. Один Лем оставался невозмутим.

— Что это зна… — Джастис начал говорить, Сайта, дожидавшаяся этого, тут же его перебила:

— А! Еще не сказала. Если кто-то хочет научиться читать — подходите к Санее, если есть желание заработать, ну и заодно научиться дома строить, да за работой мага посмотреть, записывайтесь к Кану. Ну и еще Боедан будет уроки давать. У него еще с Килтиского перевала со здоровьем не очень хорошо, но уж Авиртон его на ноги поставит… Но только вы не подумайте, — «опомнившись», Сайта выставила руки перед собой, — это я просто так рассказывала, я ни в коем случае вас не завлекаю… Просто дружеский обед.

Сайта принялась пожимать всем по очереди руки.

— Я понимаю… Мало ли кто чем может быть занят… В общем, всего хорошего и до свиданья! До встречи, Клиф, — бросила она направившемуся к выходу парню. Он молча махнул ей. Сайта повернулась к парням спиной и двинулась к призывно чадящему камину: там Санея снова начала рассказывать истории. Мальчишкам ничего не оставалось, как отправиться вслед за Клифом. Может, хоть он что-то объяснит…

Сайта прислушалась. У Саней было сразу несколько сказок про Чудо-рыбу, но эту она, кажется, прежде не рассказывала.

В деревне на краю земли, где ветер гнал к берегу тяжелые волны, а чайки в поисках добычи бросались в изрезанное скалами море, жил рыбак. Это был красивый статный юноша, но, как и все в этой деревне, бедный. Больше всего на свете он мечтал жениться: девушка, которую он любил, была редкой красавицей и сама, несмотря ни на что, безоглядно любила бедного рыбака и хотела выйти за него, но юноша был горд.

— Разве я могу взять тебя в жены, если в моем старом доме нет даже крыши, а в море мне приходится выходить на дырявой лодке и всего с одним веслом? — спрашивал он ее.

Шли месяцы, годы, ничего в жизни рыбака не менялось, пока в один из дней не произошло чудо. Сталкивая поутру в море свою старую лодку, рыбак увидел невероятное. Высунувшись из воды, на него смотрела огромная, размером с человеческую, рыбья голова. Золотая голова.

— Здравствуй, рыбак, — приветствовала рыбака Золотая рыбка.

— Кто ты? — спросил рыбак удивленно.

— Я хозяйка здешних морей, — отвечала она, кокетливо почесывая плавником брюхо. — И великая колдунья. Одно мое слово — и любое твое желание исполнится.

От услышанного у юноши пересохло во рту. Неужели все, о чем он мечтал, исполнится?

— Ты такой красивый, — продолжала рыбка, шевеля своим рыбьим ртом. — Что я могу сделать для тебя?

Больше всего на свете юноша мечтал о большом красивом доме, где он мог бы жить со своей любимой. Золотая рыбка сказала, что легко исполнит это желание. Но попросит кое-что взамен.

— И что же?

— Всего один крошечный поцелуй.

Окрыленный удачей, юноша побежал в деревню к любимой. Разыскав ее, он подхватил девушку на руки и закружил, радостно смеясь.

— Что случилось? — спрашивала она его, улыбаясь так же счастливо, как и он. Юноша никогда ничего не таил от любимой и все ей рассказал.

— Всего один поцелуй! — кричал он.

— Всего один… — соглашалась она.

— У нас будет дом!

— Мы могли бы сами его построить, — говорила она. Она была из тех удивительных людей, что сочетают в себе красоту тела и силу духа.

— Зачем? Всего один поцелуй!

На следующее утро рыбак снова пошел к морю. Его старую лодку, которую он забыл затащить на берег, унесли волны, но в этот день ничего не могло его расстроить: ему никогда особо не нравилось ловить рыбу. Золотая рыбка уже ждала его. С близкого расстояния золотая голова показалась юноше даже крупнее человеческой. С большим круглым ртом, щеками, покрытыми золотистой чешуей, и выпирающими из глазниц темными шарами, в которых теперь отражался стоящий в воде человек. В воздухе витал сильный запах соли. Юноша приблизился к Золотой рыбке, на мгновение ощутил холодное прикосновение и тут же отстранился. Рыбка всего раз махнула плавником и спустя секунду скрылась в морской пучине.

Рыбак обернулся и… не сумел сдержать радостного крика. В сотне метров от берега появился дом. Да что дом — дворец! С окнами из цветного стекла, множеством лесенок и высокими, украшенными росписью воротами.

— Такой дом мы бы никогда не построили, — сказал он любимой, отыскав ее.

— Мы бы построили другой… Что это у тебя? — вдруг спросила она.

Рыбак подбежал к зеркалу. Крошечная золотистая чешуйка прилипла к краешку губы. Юноша попробовал стряхнуть ее, но ничего не вышло. Она будто прилипла, въелась в кожу.

— Ничего страшного. — Он отвернулся от зеркала. — Лучше посмотри, какой дом!

С тех пор стали они жить вместе. Юноша, у которого теперь не было лодки, превратился из рыбака в пастуха, а его возлюбленная вела хозяйство. В доме была большая библиотека, комнаты для рисования и занятий фехтованием, и по вечерам, пока юноша отдыхал от трудового дня, девушка много читала, изучала по книгам математику, пробовала держать шпагу.

— Когда же мы поженимся? — спрашивала девушка любимого.

— Как мы можем пожениться, если у нас нет денег на свадьбу и целыми днями нам приходится тяжело работать, чтобы не умереть с голоду? — отвечал он.

В один из дней влекомый странной тоской бывший рыбак отправился к морю. Вдыхая соленый запах, слушая, как шелестят, перекатываясь, волны, он вдруг снова увидел ее.

— Ты такой красивый, — побулькала Золотая рыбка, выпуская из круглых отверстий надо ртом густой серый пар. — Что я могу сделать для тебя?

Больше всего на свете он мечтал о большой красивой свадьбе и чтобы ни ему, ни его любимой никогда больше не пришлось работать.

— У тебя будет столько денег, сколько ты захочешь, — пообещала ему Золотая рыбка. — Но я попрошу кое-что взамен.

— Что?

— Одну ночь ты проведешь в моем замке в подводном королевстве.

И юноша снова говорил со своей возлюбленной: объяснял, доказывал.

— Нам больше никогда не придется работать!

— Но что же мы будем делать? — удивлялась она. В глазах ее был заметен страх. — И что будет с тобой?

— Ничего! — кричал он в ответ. — Всего одна ночь! Мы больше ни в чем не будем нуждаться!

И он отправился к берегу моря, окрасившегося на закате в красный цвет, — Золотая рыбка уже ждала его. Юноша вошел в воду, и спустя секунду пучина поглотила его.

Следующим утром девушка встречала юношу на берегу и не смогла сдержать крика ужаса. Она едва узнала своего возлюбленного. К одной золотистой чешуйке прибавилось множество других, разбросанных по щекам и предплечьям юноши, между пальцами появились прозрачные перепонки.

Едва они приблизились друг к другу, девушка уловила исходящий от него едва заметный запах соли. Он все еще выглядел как человек, но нельзя было не замечать проступившего в нем потустороннего.

— Что с тобой стало? — всхлипнула она.

— Ничего… ничего… — отвечал он. Голос его, раньше звучный и ясный, стал невнятным, скрипучим, как несмазанные петли. В доме у них появился сундук, доверху наполненный золотыми монетами, которых никогда не становилось меньше. Бывший рыбак теперь целые дни проводил в странной тоске то ли по прошлой жизни, то ли по чему еще.

— А помнишь, какими мы раньше были? — спрашивал он, с грустью глядя на хмурое море.

— Давай поженимся, — умоляла она.

— Потом… потом…

Не в силах томиться теми же чувствами, что и он, девушка с головой уходила в работу. Научилась фехтовать. Управляла поместьем, которое вскоре стало приносить столько денег, что волшебный сундук перестал быть нужен. Картины, выходившие из-под ее кисти, были наполнены непередаваемым волшебством. Настал наконец тот день, когда юноша, влекомый силами, с которыми он уже не был способен бороться, вышел к морю.

— Ты такой красивый, — встретила его Золотая рыбка. Что я могу сделать для тебя?

— Мне нужна сила, — отвечал бывший рыбак. — Я хочу: быть таким же могущественным, как и ты.

— Нет ничего проще, — отвечала рыбка. — Но я попрошу кое-что взамен.

— Что?

— Ты станешь моим мужем.

И юноша вошел в воду, и темные волны сомкнулись над его головой. Его возлюбленная, которая видела все, что произошло, не в силах выносить пронзившую ее боль, взобралась на высокую скалу и бросилась вниз в бьющиеся о камни волны. Она должна была умереть, но будто рок хранил ее. Она упала в воду, и волны стали толкать ее на камни. И в этот самый момент девушка поняла, что, несмотря ни на что, не хочет умирать. И стала бороться. С яростью, беспредельной силой своего духа, не допуская мысли, что не справится. Но волны не знали усталости…

Прошел уже не один час, девушке все сложнее становилось спасаться от острых камней, когда ее вдруг кто-то схватил за руку. Минуло мгновение, и она почувствовала, что лежит на берегу и ее лица касаются солнечные лучи.

— Ты спас меня, — прошептала девушка, открывая глаза.

Она ожидала увидеть перед собой лицо возлюбленного, но, приглядевшись, поняла, что это не он. Молодой человек, смотревший на нее, выглядел взрослее, тело его покрывали шрамы, а глаза светились неистовой силой.

— Кто ты? — спросила она, удивившись, но не испугавшись.

— Волшебник, — отвечал молодой человек, будто это было самое обыкновенное дело. — Как и ты.

— Как я?!